CC BY
31
Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 6.2005, вып. 3
И.Н. Барыгин, Д.А. Ланко, Е.А. Фофанова (ф-т международных отношений)
РЕГИОН КАК ИНСТРУМЕНТ МИРА:
АНАЛИЗ БАЛТИЙСКОГО АКАДЕМИЧЕСКОГО ДИСКУРСА
Регионализм и конфликт в контексте теорий международных отношений. Исследование технологии и практики разрешения международных конфликтов имеет богатые традиции. Среди российских авторов, работающих в рамках данного тематического поля, можно назвать таких современных исследователей, как Е.Г. Барановский, К.П. Бо-ришполец, H.H. Владиславлева, А.Г. Здравомыслов, A.A. Кокошин, М.М. Лебедева, P.A. Сетов и др.; из зарубежных ученых в этой сфере работают П. Бекмен, Дж. Мангейм, Ч. Митчелл, Р. Рич, Т. Саати, Т. Шеллинг1. Аспект рассмотрения относительно оригинален как по характеру исследуемой проблемы, так и по политическому охвату действительности.
Несмотря на «железный занавес», разделивший в годы «холодной войны» Балтийский регион на западную и восточную части, этот регион оставался одним из самых стабильных на планете даже в самые серьезные моменты противостояния двух блоков2. В качестве кризисных моментов здесь можно выделить, пожалуй, лишь два события в советско-финляндских отношениях - в 1959 и 1961 гг., во время которых в СССР была объявлена частичная мобилизация, а в Финляндии - чрезвычайное положение. Однако впоследствии выяснилось, что эти события были скорее инспирированы внутренним политическим процессом.
По всей видимости, исключительно мирный характер развития международных отношений в Балтийском регионе в годы «холодной войны» стал причиной того, что и российские исследователи международных отношений, и их западные коллеги уделяют меньше внимания проблемам безопасности здесь, чем, например, на Балканах. Если же и заходит речь о безопасности в Балтийском регионе, то, как правило, имеются в виду проблемы мягкой безопасности, такие как охрана окружающей среды, борьба с международной преступностью и распространением наркотиков, предотвращение нелегальной миграции и т.д. Кроме того, в 1990-е годы Балтийский регион часто упоминался российскими исследователями в контексте расширения НАТО на Восток. Однако после вступления в НАТО Латвии, Литвы и Эстонии в апреле 2004 г. эта проблема стала подниматься в работах и российских, и зарубежных специалистов по международным отношениям гораздо реже.
Казалось, что серьезных проблем в сфере жесткой безопасности в регионе практически не существует. И в 1990-е годы, и сегодня для большинства ученых, в том числе и из стран Балтии, где возможная дестабилизация в России или ее поворот к авторитарному политическому режиму традиционно воспринимается в качестве важнейшей угрозы безопасности этих стран, достаточно сложно представить вооруженный конфликт в Балтийском регионе. Вместе с тем не все ученые и политики разделяют подобный опти-
© И.Н. Барыгин, Д.А. Ланко. Е.А. Фофанова. 2005
мизм. Так, В. Клементе рассматривает тот факт, что «Балтийские республики не пережили этнических чисток пограничных войн, авторитарного правления и социального хаоса»3 в 1990-х годах, как «Балтийское чудо». Аналогично Европейский комиссар К. Паттен отмечает возможность «балканизации»4 Калининграда в контексте анализа сложившейся здесь социально-экономической ситуации . Почему же «Балтийское чудо» свершилось, а «балканизации» Калининградской области или всего Балтийского региона не произошло? Одним из важнейших факторов здесь стало существование в 1990-е годы Балтийского региона, который сыграл свою роль в качестве инструмента мира.
Тезис о том, что регионы являются инструментами мира, достаточно распространен в современной науке о международных отношениях5. До 11 сентября 2001 г. государства считались основными источниками конфликтов. В период до Второй мировой войны государства вели пограничные войны в Европе и колониальные войны в «третьем мире». В годы «холодной войны» в Европе не было зарегистрировано ни одного крупного вооруженного конфликта, однако национально-освободительное движение в «третьем мире» привело к возникновению значительного количества пограничных конфликтов между государствами Азии, Африки и Латинской Америки. Государства «третьего мира» активно вмешивались в гражданские войны на территории друг друга, причем как с санкции международных организаций, в первую очередь ООН, так и по собственной инициативе. Наконец, европейские государства и даже сверхдержавы активно принимали участие в конфликтах за пределами Европы.
После окончания «холодной войны» пограничные конфликты между государствами вернулись в Европу - на Балканы. Кроме того, развитые государства выдвинули концепцию «гуманитарных интервенций», согласно которой они получили право «наказывать» государства, на территории которых при попустительстве, а иногда и при активном участии правящего режима происходят массовые нарушения прав человека; при этом данное государство объявлялось истиным виновником конфликта. После 11 сентября 2001 г. повестка дня международной безопасности изменилась - главным врагом был признан международный терроризм. Вместе с тем войсковые операции по борьбе с терроризмом, такие как операция США и союзников в Афганистане в 2001-2002 гг., были направлены не столько против террористов, сколько против государств, «предоставляющих убежище террористам», например Афганистан под властью режима талибов.
В отличие от государств, регионы, состоящие из частей различных государств, объединенных тесными политическими, экономическими и культурными связями, ни разу на протяжении истории не становились причиной конфликтов. Несомненно, категория «региональный конфликт» прочно вошла в понятийный аппарат науки о международных отношениях, однако под региональным конфликтом подразумеваются, как правило, конфликты, оказывающие влияние на ход международных отношений лишь в узких региональных рамках и требующие, соответственно, ответных действий на региональном уровне без привлечения крупных держав. Примером такого конфликта является столкновение на границе Буркина-Фасо и Мали в 1985 г., которое потребовало вмешательства регионального сообщества - сначала Организации африканского единства, а затем Экономического сообщества государств Западной Африки - для остановки конфликта6. Вмешательства мировых держав в разрешение этого регионального конфликта не потребовалось, а регион - в данном случае сообщество государств Западной Африки - выступил в качестве инструмента мира.
Теория международных отношений предлагает несколько вариантов обоснования роли регионов как инструментов мира. Основное противоречие между неореализмом и неолиберализмом заключается в их подходе к проблеме целей, определяющих поведе-
ние акторов, в том числе государств, на международной арене7. Неореализм предполагает, что их поведением движут «относительные цели», т.е. стремление приобрести больше, чем другой актор. Этот вывод подтверждается и бихевиористскими исследованиями, которые показывают, что в большей степени это стремление «не быть обманутыми партнерами», нежели стремление получить выгоду от сотрудничества с ними8. Такое определение целей не исключает возможности развязать конфликт, даже если конфликт и приведет к некоторому собственному ослаблению, если представляется, что партнер будет ослаблен в еще большей степени.
Напротив, неолиберализм ставит во главу угла «абсолютные цели», т.е. стремление приобрести как можно больше, вне зависимости от того, сколько в результате этого процесса приобретет другой актор. Такое определение целей исключает возможность конфликта, поскольку конфликт неизбежно ослабляет обе стороны, пусть и в разной степени. Зато оно предполагает возможность формирования региона, поскольку все акторы, объединившиеся в регион, получают определенные «дивиденды», хотя все они выигрывают от процесса регионализации в разной степени, в максимальной же степени от этого выигрывает новый актор - сам регион. Таким образом, возникновение региона показывает, что в конкретной части мира «относительные» цели уступили место «абсолютным целям», а соответственно вероятность конфликта значительно снижается.
Критические теории международных отношений вводят понятие региона в качестве сообщества безопасности. Эта категория была предложена еще К. Дойчем9, однако на рубеже нового тысячелетия она получила «второе рождение» в трудах в первую очередь скандинавских ученых10. Под сообществом безопасности подразумевается такой уровень региональной интеграции, при котором возможность мирных изменений достаточно велика. Иначе говоря, когда сложно представить, что один актор, входящий в региональное сообщество безопасности, может при каких-либо условиях напасть на другого. При этом различные критические теории выдвигают разные причины формирования регионального сообщества безопасности, например, конструктивизм ставит во главу угла формирование региональной идентичности. Рассматривая Балтийский регион в категориях сообщества безопасности, можно дать ответ на вопрос, почему же исследователи и политики в 1990-е годы были столь оптимистичны относительно мирного характера развития региона в будущем. Дело в том, что мирный характер развития Балтийского региона определялся именно их оптимизмом.
Постмодернистское определение региона. Постмодернистский подход к определению категории «регион» также противопоставляет национальные государства и регионы, из которых первые нередко в ходе истории становились причиной возникновения конфликтов, вто время как вторые никогда не приводили к конфликтам, а соответственно могут считаться инструментами мира. Хотя данное утверждение и не совсем корректно с точки зрения формальной логики, начиная с 1980-х годов оно не только стало распространенным постулатом в Западном, а затем и в российском академическом дискурсе, но также легло в основу конкретных действий государств на мировой арене. Разумеется, в различных научных школах и агентствах, принимающих внешнеполитические решения, используются различные определения категории «регион». Благодаря этому за последние пятнадцать лет возникло такое многообразие внешнеполитических стратегий по построению регионов в различных частях мира, а также исследовательских стратегий по анализу социальных процессов в этих регионах.
В результате сразу несколько дисциплин, например социально-экономическая география, отказались от попыток выработать единое определение категории «регион», а стали использовать ее для «обозначения любых территорий, по своим признакам не "под-
ходящих" к принятой системе территориального членения и не позволяющих обозначить их другими»" категориями. Это определение приводит, в частности, Н.М. Меже-вич12. Иначе говоря, регион - это любая территория, которая называется регионом. Такое определение уходит корнями в постмодернистскую оценку территориальности, которая основывается на теории взаимно пересекающихся суверенитетов. Как пишет A.C. Макарычев, «человек может быть подданным одного или нескольких государств, и одновременно принадлежать другим иерархиям (экономическим структурам, профессиональным ассоциациям, религиозным и этническим общинам и т.п.)»13. К этому определению следует добавить, что, во-первых, человек может не быть гражданином ни одного государства, как, например, некоторая часть так называемых иностранцев в Эстонии и Латвии, а во-вторых, помимо иерархических, человек может также принадлежать к сетевым сообществам, что еще более усложняет картину современной территориальности.
Данное определение, по нашему мнению, соответствует современному положению дел в Балтийском регионе. В самом деле, было бы наивным предполагать, что регионы смогут в перспективе заменить национальные государства в качестве важнейших акторов международных отношений, как полагали некоторые критики реализма. Единственный регион, имеющий возможность в перспективе стать важным актором международных отношений, - это Европейский Союз, однако и в нем до сих пор государства-члены играют важную роль. Аналогично было бы наивным предполагать, что Совет государств Балтийского моря (СГБМ) или региональные сетевые неправительственные организации смогут стать важными акторами. В настоящее время не вызывает сомнений, что Совет государств Балтийского моря является по сути «шведским проектом»14, вклад же других государств-членов в работу этой организации незначителен. Даже в долгосрочной перспективе едва ли можно говорить об унификации социальных процессов, происходящих в различных частях региона, и о перспективах формирования регионального социума. Наконец, наивными представляются попытки представить Балтийский регион в качестве сообщества безопасности: ведь в национальных контекстах одних стран региона их соседи конструируются в угрожающем контексте. Вместе с тем, несмотря на наивность каждой из перечисленных концепций в отдельности, в совокупности они конструируют тот феномен, который мы называем Балтийским регионом.
Другую группу конструктов Балтийского региона составляют концепции, которые воспринимают его существование априори и пытаются анализировать его «стержневую функцию», т.е. некую сферу деятельности, вокруг развития которой углубляется региональное сотрудничество. Важное место среди этих концепций занимают административные регионы, ограниченные сферой участия одних международных акторов или «сферой интересов», «зоной ответственности» и т.п. других акторов. Вместе с тем эта концепция является и наиболее критикуемой. Так, в докладе Центра стратегических исследований Приволжского федерального округа «На пороге новой регионализации России» упоминается об «издержках роста» административных регионов15. Эти издержки оказываются слишком велики для международных акторов, в чьей зоне ответственности находится регион, логика протекания социальных процессов в регионе оказывается сильнее, и границы административных регионов нарушаются. Хотя этот доклад напрямую посвящен региональной политике России, он может быть рассмотрен как пример постмодернистского подхода к проблемам регионализации и территориальности, а его теоретические выводы применимы к анализу Балтийского региона.
В самом деле, исследуемый регион не «помещается» в рамки, очерченные международными организациями и внешнеполитическими инициативами отдельных стран, таких как уже упоминавшийся СГБМ, Северное измерение Европейского Союза, Севе-
роевропейская инициатива США или новая американская программа углубленного партнерства в Северной Европе. Аналогично экономическое сотрудничество хозяйственных единиц стран Балтийского моря не является тем «стержнем», вокруг которого углубляется процесс регионализации. Едва ли стоит также сводить сотрудничество в регионе исключительно к сотрудничеству в социальной сфере, в области культуры, охраны окружающей среды, к борьбе с нелегальной миграцией и трансграничной преступностью и формированию информационного общества. Вместе с тем все эти сферы сотрудничества, как и многие другие, конструируют балтийское региональное пространство. Они же ложатся в основу научных концепций, рассматривающих Балтийский регион с позиций различных научных школ и в совокупности конструирующих региональный академический дискурс, который и является объектом настоящего исследования.
Постмодернистский подход к анализу региона не стремится отдать предпочтение какой-либо из научных концепций, анализирующих процесс регионального развития. Одним из ключевых понятий постмодернизма служит категория «ризома». Этот термин, позаимствованный из ботаники и означающий разветвленную корневую систему, в постмодернистской философии обрел значение неструктурного и нелинейного способа организации целостности, «оставляющего открытой возможность для имманентной автохтонной подвижности и, соответственно, реализации ее внутреннего креативного потенциала самоконфигурирования))'6. В применении к регионоведению эта концепция означает, что региональное пространство проявляется через множество объяснений состояния и развития пространств «региона», соответствующих «стилю» научной мысли. Анализ основных параметров регионоведения в контексте постмодернизма представлен в табл. 1.
Таблица 1. Понятие региона в постмодернизме*
Основной параметр Содержание основного параметра
Основной элемент Субъект познания. Он нестабилен, популятивен, диффузен.
Основной вопрос Кто исследует регион.
Основная проблема Представить свою оригинальную модель исследования региона.
Основная ценность Умение представить оригинальную модель региона, соответствующую духу «современных стилей» представления регионоведческого знания. «Перманентная социальная трансформация» региона.
Тип культуры Следует демонстрировать самоценность и неповторимость, уникальность и значимость каждого типа культуры.
Пространство Следует дать множество объяснений состоянию и развитию пространств «региона», соответствующих «стилю» научной мысли. Только через них будет проявлено «ядро сущности».
Время Существует свое региональное время как синтез представлений о политическом, экономическом, физическом и других временах. Имеет необратимый, циклический характер.
Доминанта Мультикультурный, метафорический подход, призванный синтезировать новые представления о регионе на основе раскрепощенного владения предшествующими подходами. Регион - это относительно целостное «проблемное поле». Категории «пространства» доминируют в представлении «региона».
Виртуализация Всеобщая симуляция модернистских институциональных практик в рамках региональной общественной жизни. Место «реального региона» в модерне занимает «гиперреальность» виртуального региона, где он выражен путем знаковой репрезентации. Возникающий симулякр региона содержит «больше реальности», нежели реальный «модернистский» регион из-за избыточности последнего в своей детальности.
* Составитель И.Н. Барыгин.
Таким образом, в постмодернизме регион существует лишь до тех пор, пока существуют многочисленные концепции, объясняющие состояние и развитие региональных пространств. Проблема сохранения региона состоит в том, чтобы «избежать застывания и сохранить открытые возможности»17, в том числе для формирования все новых и новых концепций региона. В случае, если новые концепции перестают появляться, то можно говорить об окончании регионального времени. Наконец, возможна ситуация, когда вновь возникающие концепции начинают объединяться вокруг какой-либо доминирующей идеи; иначе говоря, когда «общие мнения» начинают сменять «различные контексты» в региональном дискурсе. В этом случае можно констатировать формирование модернистского региона с прочной и стабильной региональной идентичностью, однако до сих пор такой тип региона был сконструирован главным образом теоретически18.
Разнообразие Балтийского академического дискурса. Следовательно, проанализировав те многочисленные концепции, объясняющие состояние и развитие пространств Балтийского региона и появившиеся в течение нескольких последних десятилетий, мы вписываем Балтийский регион в поле современного научного дискурса. В первую очередь здесь следует обратить внимание на академический дискурс стран Балтийского региона. Во-первых, в любом регионе он является важным элементом конструирования регионального контекста. Во-вторых, для стран Балтийского региона он особенно важен благодаря той значимой роли, которую играют наука и образование в политической системе этих стран. Раньше всего повышение роли науки было отмечено в Северных странах, где еще в 1960-х годах была проведена реформа высшего образования. Благодаря этой реформе высшее образование перестало выполнять лишь функцию рекрутирования политической и экономической элиты, ему были приданы еще две важные функции: экспертная оценка политических решений, а также защита прав человека'9. Впоследствии высшему образованию в странах Балтии и на Северо-Западе России были приданы схожие функции.
Эмпирическую базу исследования регионального академического дискурса составляют библиотечные каталоги десяти государств, которые чаще всего относят к Балтийскому региону; в Германии выбран региональный каталог библиотек Киля как центра области, выходящей к берегам Балтийского моря. Кроме того, анализируются библиотечные каталоги Исландии и Великобритании в качестве контрольной группы для сравнения абсолютных показателей и тенденций. Как показывают результаты анализа, наиболее высокие абсолютные показатели, важные для целей настоящего исследования, наблюдаются именно в Британской библиотеке20. Однако, по нашему мнению, это не связано с высоким значением для Великобритании процессов регионализации вокруг Балтийского моря, но лишь отражает тот факт, что данная библиотека является одной из крупнейших и богатейших библиотечных коллекций в мире. При анализе каталогов основной задачей ставится выяснить, какие нарративы со словом «Baltic» присутствуют в научных трудах, представленных в каталогах, в каких контекстах они употребляются, какие из них имеют наибольшее распространение. Наличие слова «Baltic» представляется значимым и искать его надо в следующих понятиях: «Baltic Sea Region», «Baltic Sea», «Baltic Region» и «Baltic States». Английский язык выбран в качестве универсального для удобства сравнения по каталогам всех стран.
Под нарративом в данном случае понимается категория постмодернистской философии, обозначающая фиксацию процессуальности самоосуществления как способа бытия повествовательного, несущего определенное сообщение текста. Предлагаемый набор нарративов обусловлен, прежде всего, целью всего исследования - рассмотрени-
ем использования категории «балтийскости» для конструирования регионального организационного пространства. Сознательно из поля поиска исключен термин «Baltic Languages», в силу того, что он является конкретным (языковая группа балтийских языков) и не демонстрирует различия в подходах к пониманию региональности, «балтийскости» в академической среде. Результаты исследования представлены в табл. 2.
Таблица 2. Анализ библиотечных каталогов стран Балтийского региона*
Страна, библиотека Нарратив
Baltic Sea Region (I)** Baltic Sea (2) Baltic Region (3) Baltic States (4) Итого
Литва, Национальная Библиотека(только названия) (П) (13) (50) (40) (114)
Норвегия, общая система библиотек 82(45) 351(290) 119(74) 267(140) 819(549)
Финляндия, каталог финской библиографии 56(47) 465(41 1) 78(64) 60(45) 659(567)
Дания, Датская королевская библиотека 58(50) 246(210) 82(72) 166(120) 552(452)
Польша, Польская национальная библиотека(только заглавия) (22) (43) (37) (14) (116)
Швеция, Шведская королевская библиотека 89(67) 492(441) 136(113) 140(94) 857(715)
Латвия, общая сеть библиотек 74(13) 217(58) 142(6) 336(77) 769(154)
Эстония, общая сеть библиотек 188(15) 598(111) 308(11) 592(98) 1686(235)
Исландия, общая сеть библиотек 6(6) 59(28) 28(10) 66(29) 159(73)
Великобритания, общий каталог Британской библиотеки 196(44) 1390(812) 261(86) 785(299) 2632(1241)
Россия 3 229 5 287 524
Германия, региональная библиотека Киля 190(115) 596(405) 241(156) 374(244) 1401(920)
Итого: 942(435) 4643(2822) 1400(679) 3073(1200)
* Составитель Е.А. Фофанова.
** В скобках указано количество изданий, в которых нарративы встречаются в названиях изданий, а вне скобок - по всем категориям поиска.
При анализе результатов исследования следует учитывать, что каталоги Польской и Литовской национальных библиотек позволяют искать запрашиваемые термины только в названиях изданий, а электронный каталог Российской национальной библиотеки,
г
доступный в сети Интернет, наоборот, не выделяет поиск отдельно по названиям изданий. Отметим в первую очередь низкие абсолютные показатели в Польше и Литве, что указывает на низкую заинтересованность национальных дискурсов в этих странах в рассматриваемом регионе. Так, в польских библиотеках хранится меньше книг, посвященных странам Балтии (Baltic States) и Балтийскому региону (Baltic Region) в целом; в основном присутствуют издания по физико-географическим характеристикам региона, в том числе по физико-географическому анализу Балтийского моря (Baltic Sea). В библиотеках Литвы представлены материалы по Балтийскому региону, относящиеся к первой половине 1990-х годов. Кроме того, имеется широкая подборка работ по странам Балтии, к которым относится и Литва: исторически судьбы этих стран были тесно связаны в период между двумя мировыми войнами, в годы советской оккупации, в годы борьбы за восстановление независимости, а также в 1990-е годы. Нельзя не отметить, что Польша и Литва выделяются из общей для исследуемых библиотечных каталогов тенденции. В книгах, представленных в большинстве библиотек, чаще встречаются нарративы «Балтийское море» и «страны Балтии», в то время как в Польше и Литве предпочтение отдается книгам, содержащим нарратив «Балтийский регион».
В отличие от Польши и Литвы, в библиотеках Исландии и России, в которых также наблюдаются низкие показатели по исследуемым параметрам, вышеуказанная тенденция вместе с тем сохраняется.' Подтверждается данная тенденция и при анализе библиотечных каталогов Финляндии и Швеции, хотя книги с использованием нарратива «страны Балтии» представлены здесь относительно меньше, чем, например, в самих странах Балтии - в Эстонии и Латвии. В германской библиотеке Киля, являющейся второй по величине после Британской библиотеки коллекцией книг, включающих исследуемые нарративы, общая тенденция к доминированию нарративов «Балтийское море» и «страны Балтии» сохраняется. Практически повторяет относительные показатели библиотеки Киля и Датская королевская библиотека, хотя в ее собрании представлено и почти вдвое меньше книг по исследуемой тематике.
Циклы Балтийского регионального времени. Для того чтобы подтвердить или опровергнуть гипотезу о существовании постмодернистского региона, объединяющего прибрежные территории Балтийского моря, мало обнаружить присутствие нарративов, конструирующих региональный контекст в национальных дискурсах, присущих этим территориям. Необходимо также, чтобы эти нарративы конструировали не один, а несколько контекстов, относящихся к различным социальным процессам. Это означает, что они должны быть представлены в изданиях, относящихся к различным дисциплинам, причем не обязательно к социальным наукам. В исследуемых библиотечных каталогах это условие полностью выполняется. Так, нарратив «регион Балтийского моря» присутствует в работах по таким разным дисциплинам, как водный транспорт, лесное хозяйство, экология и устойчивое развитие.21 Также следует отметить публикации, посвященные сотрудничеству в регионе Балтийского моря в таких областях, как безопасность, экономика22, энергетика23. Некоторые работы являются естественно-научными и затрагивают физико-географические и биологические аспекты региона Балтийского моря24.
Второй выбранный нами нарратив - «Балтийское море» - также в значительной степени представлен в трудах по полезным ископаемым25, климату26, животному и растительному миру. Отдельно можно выделить монографии по истории. Балтийское море, прежде всего географически, объединяет рассматриваемые нами государства, поэтому неудивительно, что абсолютные и относительные показатели именно по этому наррати-ву наиболее высоки по всем каталогам. Следует также отметить, что анализ Балтийского
региона является краеугольным камнем для ряда геополитических концепций.27 Сферы нахождения нарратива «Балтийский регион» в основном совпадают со сферами нарра-тива «Регион Балтийского моря». Большие абсолютные показатели данного термина говорят лишь о более широком поиске при исключении слова «моря», однако характер изданий и тематика те же.
Категория «страны Балтии» является устоявшейся во многих языках, в том числе в английском. Она включает в себя три страны: Латвию, Литву и Эстонию, и практически любое издание, посвященное этим государствам, содержит данный нарратив. Прежде всего, назовем труды, посвящен ные разным историческим периодам существования трех балтийских республик28, особо здесь следует выделить 1990-е годы, когда они выступают вместе в самых различных сферах: экономической, политической, социальной и т.д. В данный период они также рассматриваются как единое целое со стороны таких партнеров, как НАТО, Европейский Союз, США и Россия. В указанный период наблюдаются значительные различия во внутриполитической сфере данных государств, например в области защиты прав русскоязычного населения29. Однако во внешней политике все три государства выбрали одинаковые цели: вступление в Европейский Союз и в НАТО, которое состоялось в 2004 г., а соответственно при анализе международных отношений в Балтийском регионе на современном этапе эти страны также зачастую рассматриваются в совокупности.
Любопытно, что в количестве книг поданной проблематике, издаваемой в различные годы, наблюдаются свои «взлеты» и «падения». Например, после падения «железного занавеса», делившего Балтийский регион в годы «холодной войны», было издано значительное число работ по общим для Балтийского региона проблемам экономического и экологического характера, однако к 1994 г. количество выпускаемых книг по этим проблемам упало практически до нуля. Период от начала очередного «взлета» до окончания следующего за ним «падения» можно условно обозначить как «цикл Балтийского регионального времени». Ведь именно в этот период формировались многочисленные концепции, объясняющие характер региональных процессов в данный период времени и, таким образом, конструирующие региональный контекст в его неповторимой уникальности. В Балтийском регионе можно выделить несколько таких циклов, последовательно сменявших друг друга на протяжении 1990-х годов и по настоящий момент. Это уже упоминавшийся цикл 1991-1993 гг., а также 1995-1997 гг., 1998-2000 гг., 2001-2003 гг., а также цикл, начавшийся в 2004 г. и продолжающийся по сей день.
При этом циклы не являются одинаковыми по своей интенсивности, наиболее значимым из них является цикл 1998-2000 гг. В то же время как предшествующие и последующие циклы Балтийского регионального времени представляются менее значимыми с точки зрения конструирования региональных контекстов. Исходя из того, что большинство изданий являются отчетами о проведенных конференциях, можно сделать вывод, что конец 1990-х годов был пиком интенсификации интереса к понятию «Baltic Sea Region», связано это было с интеграционными процессами в регионе, политической и экономической трансформацией новых независимых государств. Анализ интегрированного каталога Британской библиотеки, дающий самый высокий показатель в абсолютных значениях и содержащий практически книги о всей балтийской проблематике, изданные в 1990-е годы, подтверждает эту тенденцию. Данная тенденция схематически представлена на рисунке.
Нарратив «регион Балтийского моря» впервые появляется в изданиях только в 1991 г. (2 издания), и затем тенденция идет вверх, когда в 1998 г. достигается максимум -50 изданий, в 1999 г. сохраняется высокий показатель (48), однако уже 2000 г. демонст-
Распределение изданий по Балтийской проблематике по годам издания*
* Составитель Е.А. Фофанова.
рирует падение числа изданий. При этом в число исследуемых изданий включаются и материалы научных конференций, и монографии, и сборники статей, и статистические сборники. Наиболее часто эти издания посвящены проблематике, связанной с сотрудничеством в регионе, транспортной и транзитной политикой, экологическими проблемами, а также проблематике устойчивого развития и экономической взаимозависимости. Если обратиться к нарративу «Балтийский регион», то получим аналогичные результаты, за исключением того, что данный нарратив присутствует в ряде изданий до 1991 г., однако они посвящены только исследованиям в области естественных наук. Что же касается изданий, датируемых после 1991 г., то они уже посвящены тем же вопросам, что и издания по проблематике «региона Балтийского моря», т.е. произошло расширение значения понятия. Те же тенденции присутствуют и во временном измерении, т.е. наибольшая активность приходится на период 1998-1999 гг.
Таким образом, весь период с 1991 по 2003 г. можно рассматривать в качестве единого цикла Балтийского регионального времени, «пик» которого пришелся на конец 1990-х годов, а «падения» 1994, 1997 и 2000 гг. можно рассматривать в качестве незначительных отклонений от общей тенденции. В рамках этого подхода закономерен вопрос: станет ли небольшой «подъем» 2004 г. началом нового цикла регионального времени, связанного не с переходным периодом 1990-х годов, но с новыми социальными процессами, которые будут протекать в Балтийском регионе в связи с расширением Европейского Союза и НАТО? Или же конструирование регионального контекста национальных дискурсов в странах Балтийского региона завершено, и в последующие годы этот показатель не превысит значения первой половины 1990-х годов?
В первом случае Балтийский регион будет продолжать играть роль инструмента мира в отношениях между государствами, относимыми к нему. Эту роль он успешно выполнил в 1990-х годах, несмотря на такие значимые разногласия, как проблема расширения НАТО, права русскоязычного населения в странах Балтии, прохождение маршрутов транзита нефти и природного газа из России в страны Западной Европы и т.д. Во втором случае можно будет констатировать постепенное исчезновение Балтийского ре-
гиона. Это не будет означать, что исчезнут все инструменты для разрешения конфликтов между государствами Балтийского региона и другими значимыми региональными акторами. Эти конфликты будут разрешаться в более широком контексте, например в контексте региона Европы, где еще в годы «холодной войны» были созданы эффективные институциональные инструменты предотвращения и разрешения конфликтов, такие как Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе. Вместе с тем такой значимый инструмент урегулирования конфликтов, как Балтийский регион, будет утрачен, а соответственно, многие региональные конфликты, представляющиеся в настоящее время незначительными, смогут проявить себя в перспективе более остро.
' См.: Барановский Е.Г.. Владиславлева Е.Н. Методы анализа международных конфликтов. М., 2002. С. 188-224; Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов. М., 1999. С. 264-267.
2 Khudoley К.К. Russia and NATO: What Expects Us in the Future? // Challenges to International Relations in Post-Cold War Europe / Ed. by K.K. Khudoley, S.L. Tkachenko. St. Petersburg, 2002. P. 6-30.
■' Clemens W.C.Jr. The Baltic Transformed: Complexity Theory and European Security. Lanham; Boulder: New York; Oxford. 2001. Back cover.
4 Patten C. EU Policy in the Balkans. Speech to the International Crisis Group. July 10. 2001.
5 См., напр.: Tavares R. Contribution of Macro-Regions to the Construction of Peace: A Framework for Analysis // Journal of International Relations and Development. Vol. 7. N 1. April 2004. P. 24-47.
6 Rioux J.S. Pcacc Studies and third Party Intervention as Conflict Management: The Case of Africa // New Security Challenges as Challenges to Peace Research / Ed. by K.K. Khudoley. St. Petersburg, 2004. P. 88-105.
7 Vitkus G. Neo-liberal Institutional ism //The Globalization of Eastern Europe: Teaching International Relations without Borders / Ed. by K. Segbers & K. lmbusch. Hamburg, 2000. P. 97-116.
* MulfordM., Berejikian J. Behavioral Decisions Theory and the Gains Debate in International Politics // Political Studies. Vol. 50. 2002. P. 209-229.
' Deutsch K. The Analysis of International Relations. Englewood Cliffs. New York, 1968.
"' Vesa U., Moeller F. Security Community in the Baltic Sea Region? Tampere: TAPR1 Occasional Paper. N 88. 2003.
" Алаев Э.Б. Социально-экономическая география. Понятийно-терминологический словарь. М., 1983. С. 69.
12 Межевич Н.М. Региональная экономическая политика Российской Федерации. Влияние трансграничного сотрудничества на традиционные и новые механизмы реализации. СПб., 2002. С. 44.
" Макарычев А.С. Пространственные характеристики трансграничной безопасности: концептуальные контексты // Прозрачные границы: безопасность и трансграничное сотрудничество в зоне новых пограничных территорий России / Под ред. Л.Б. Вардомского. С.В. Голунова. М.; Волгоград, 2002. С. 35-36.
14 Хотя первоначально СГБМ являлся «датской инициативой», впоследствии расстановка сил изменилась -это доказывает, в частности, факт нахождения Секретариата СГБМ в Стокгольме. Аналогичное мнение высказывают и ряд зарубежных авторов (см., напр.: Birkenbach Н.М. Is There a Role for International Organizations? The Case of the Russian Exclave Kaliningrad // Presentation at 16th Nordic and 4th Baltic Peace Research Conference. St. Petersburg, September 12, 2003).
15 На пороге новой регионализации России. Доклад ЦСИ ПФО 2000 года. URL: http://stra.teg.ru/csi-2000/ (9 февраля 2005 г.).
16 Постмодернизм: Энциклопедия / Под ред. А.А. Грицанова, М.А. Можейко. Минск, 2001. С. 656.
17 Ваитап Z. From Pilgrim to Tourist; or, A Short History of Identity // Questions of Cultural Identity / Ed. by Stuart Hall & Paul du Gay. London, 1996. P. 18.
i? Kákónen J., Lahteenmüki К. Regionalization and the Theory of International Relations. Tampere: TAPRI Research Papers. N 64. 1995.
" Petersen M. Universities and Other Institutions of Higher Education// Allardt E. et. al. (eds.) Nordic Democracy. Copenhagen. 1981. P. 444-464.
20 «Британская библиотека» является сетевым ресурсом -одним из самых полных библиотечных каталогов (см.: The British Library: The World's Knowledge // URL: http://www.bl.uk (20.03.2005)).
21 Social sustainability of forestry in the Baltic Sea Region; proceedings of workshops organized by the Nordic Research Programme on Social Sustainability of Forestry (NORSUFOR) 30-31 January 1997 in Helsinki, Finland and 10-12 September 1997 in Kardla, Estonia / Marjatta Hytunen (ed.). Tallinn, 1998.
22 The 9th Baltic Sea Parliamentary Conference on Cooperation in the Baltic Sea Region: Malmo, September 4th-5th, 2000. Stockholm: Nordic Council of Ministers. Nordic Council. 2001. The 2nd annual Stockholm conference on Baltic sea security and cooperation: towards an inclusive security structure in the Baltic sea region / Ed. by Joseph P. Kruzich, A. Fahraeus. Stockholm: The Embassy of the United States of America. The Swedish Institute of International Affairs. The Stockholm Peace Research Institute. 2001.
23 Energy conservation the regulatory and legislative framework in the countries of the Baltic Sea region: (conference to discuss the energy conservation properties undertaken in the Baltic Countries). Poland, Sopot 14-15 November. 1996.
2J Klimat Szczecina i wspolczesne zmianv klimatyczne w rejonie Morza Baltyckiego = (Climate in Szczecin and contemporary climatic changes in the region of the Baltic Sea) / Pod red. Krzysztofa Kozuchowskiego. Warsawa, 1996.
25 Baiti basseini fosforiidid: bibliograafia. 1829-1990 / (koostanud Milvi Alev : toimetanud A. Klaassen) = Phosphorites of the Baltic basin: bibliography. 1829-1990 / (compiled by Milvi Alev / Ed. by A. Klaassen). Tallinn, 1992.
ir' Publications of Second Workshop on the Baltic Sea Ice Climate. Publicationes Instituti Geographici Universitatis Tartuensis. Tartu, 1999.
27 Leito V. Eesti, geopoliitika. Tallinn. 2001.
28 Crowe DM. The Baltic States and the great powers: foreign relations, 1938-1940. Boulder, 1993.
29 Pettai V. Estonia and Latvia: International Influences on Citizenship and Minority Integration// International Influences on Democratic Transition in Central and Eastern Europe / Ed. by A. Pravda. J. Zielonka. Oxford: Oxford University Press, 2001. P. 257-280.
Статья поступила в редакцию 20 апреля 2005 г.
