CC BY
323
УДК 341.96
РЕФОРМА МЕЖДУНАРОДНОГО ЧАСТНОГО ПРАВА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ:
НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ
© Колобов Р. Ю., 2015
Иркутский государственный университет, г. Иркутск
В статье анализируются особенности применения арбитражными судами отдельных норм третьей части ГК РФ после вступления в силу Федерального закона № 260-ФЗ от 30 сентября 2013 г.
Ключевые слова: международное частное право; реформа гражданского законодательства; арбитражные суды.
30 сентября 2013 г. Президентом РФ подписан Федеральный закон № 260-ФЗ, значительным образом изменивший нормы ГК РФ о международном частном праве. С момента вступления закона в силу (1 ноября 2013 г.) прошло больше года, и сегодня мы можем оценить, как суды восприняли состоявшиеся изменения. В настоящей статье рассмотрены некоторые особенности применения арбитражными судами отдельных обновленных норм раздела VI ГК РФ за 2014 г.
При подготовке статьи использовались открытые информационные ресурсы, а именно банк арбитражной практики (ras.arbitr.ru) и картотека арбитражных дел (kad.arbitr.ru). Основным источником информации для анализа служил первый ресурс, поскольку он предоставляет возможность поиска по тексту судебного акта, второй использовался как вспомогательный при необходимости обнаружить связанные документы. Для поиска судебных актов в базу вводился запрос, содержащий номер статьи и характерное уточнение, для того, чтобы отсечь нерелевантные результаты. Очевидно, что без такого уточнения механизм поиска возвращает массу результатов, содержащих, например, указание на товарно-транспортную накладную № 1211, счет № 1211 вместо ст. 1211 ГК РФ.
Для анализа выбраны три нормы: 1209, 1210, 1211 ГК РФ, обеспечивающие основы коллизионного регулирования договорных отношений в МЧП. Хотя, конечно, в ходе рассмотрения пришлось обращаться и к иным нормам обновленного VI раздела ГК РФ.
Начнем рассмотрение со ст. 1211 ГК РФ, которая определяет применимое к договору
право при отсутствии соглашения сторон по этому вопросу. Основные изменения этой статьи ГК РФ осуществлены в двух направлениях: изменение роли принципа наиболее тесной связи и изменение коллизионных формул некоторых договоров в области распоряжения исключительными правами. Так, согласно обновленной редакции ст. 1211 ГК РФ, при отсутствии соглашения сторон о применимом праве необходимо применять право страны места жительства или места основной деятельности стороны, осуществляющей «характерное» исполнение (иное может быть предусмотрено законом). Ранее, как известно, закон устанавливал необходимость применять право страны, с которой договор наиболее тесно связан. В свою очередь, он предполагался более тесно связанным с правом государства, в котором проживает или ведет деятельность сторона, осуществляющая то самое «характерное» исполнение.
Редакция этой нормы как до, так и после принятия Закона № 260-ФЗ необычна для отечественного гражданского законодательства. Во многом такая необычность определялась и определяется использованием концепции так называемого характерного исполнения (в терминологии ГК РФ — исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора). Для науки международного частного права этот подход сам по себе не является новым. Его широкое нормативное закрепление принято связывать с Римской конвенцией 1980 г. «О праве, применимом к договорным обязательствам» (Конвенция ЕЭС/ЕС, в настоящее время заменена инструментом европейского права практически для всех государств ЕС).
В дальнейшем эта конструкция, внедренная в правовые системы многих государств, появилась и в России. По сути, этот подход был использован в Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г., затем сам термин появился в международных договорах РФ (например, договор о правовой помощи с Республикой Польшей), а после — и в обновленном законодательстве о международном частном праве (третья часть ГК РФ) [1]. Само по себе внедрение иностранных (международных) юридических конструкций в российское право не является чем-то неординарным, равно как и нежелательным. Должным образом осмысленный позитивный иностранный опыт обогащает любую национальную правовую систему. Вместе с тем конструкция «характерное исполнение» не получила столь развернутого анализа в отечественной доктрине. По большому счету ее объяснением должна заниматься наука гражданского права, но отечественной цивилистике этот термин неизвестен, умалчивают о нем учебники, ничего не закрепляет по этому вопросу и раздел 3 ГК РФ «Общая часть обязательственного права». В Гражданском кодексе РФ термин «исполнение, имеющее значение для содержания договора» используется дважды — оба раза в ст. 1211 (в первой и второй ее частях). В то же время понятие, обозначаемое указанным термином, известно российской доктрине гражданского права под другим наименованием.
Для определения «характерного исполнения» обратимся к статье Карла Лип-штейна «Characteristic performance — a new concept in the conflict of laws in matters of contract for the EEC» [2]. Автор указывает: «...Характерное исполнение идентично характерному обязательству (обязанности), закрепленному в контракте, которое придает договору его индивидуальные признаки (характеристики)» [3]. И далее: «Характерное исполнение, вытекающее из характерного обязательства (обязанности), обеспечивает классификацию договоров» [4].
Весьма схожие идеи высказаны на сей счет в документе, название которого обычно переводят на русский язык как «Отчет к Конвенции о праве, применимом к договорным обязательствам» за авторством М. Джулиано и П. Лагарда [5]. Как указывают авторы Отчета, «...в двусторонних договорах, когда обе стороны осуществ-
ляют исполнение, встречное предоставление в современной экономике обычно принимает денежную форму. Разумеется, такое исполнение не является характерным. Таковым представляется такое исполнение, за которое причитается платеж, т. е., в зависимости от вида договора, поставка товара, предоставление права использования объекта, предоставление услуг...».
Исходя из указанных выше определений, можно заключить, что понятие «исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора» означает то предоставление, которое определяет вид этого договора. Иными словами, «характерное исполнение» есть кауза предоставления, определяющая вид данного договора (causa credendi) [6].
В этой связи спорным является применение концепции «характерного исполнения» к абстрактным договорам. Таков, например, договор уступки права требования, в котором кауза не видна. В абстрактном договоре кауза предоставления не определяет его вид, т. е. не служит характеризующим (классифицирующим) признаком. В то же время ст. 1216 ГК РФ закрепляет, что коллизионный вопрос применительно к договору об уступке требования решается в соответствии с общими правилами о праве, применимом к договору. Таким образом, при отсутствии соглашения сторон вопрос о том, какое право применить к договору уступки права требования, решается согласно требованиям ст. 1211 ГК РФ. Однако, как было указано выше, определить исполнение, характеризующее такой договор, затруднительно в силу его абстрактного характера.
Рассмотрим, как воспринимается судебной практикой концепция характерного исполнения и как в целом применяются законодательные положения ст. 1211 ГК РФ. Для поиска судебных актов первоначально вводился запрос «1211 решающее значение». Период поиска — с 1 апреля 2014 г. по 31 декабря 2014 г. Во внимание принимались судебные акты всех видов, в которых получала применение ст. 1211 ГК РФ (решения, определения, постановления). Общий результат, выдаваемый банком арбитражной практики, — 141 судебный акт. После обработки количество актов по такому критерию поиска сократилось до 101 документа.
Первый момент, который сразу бросается в глаза при анализе полученных результатов, — свободное отношение судов к пра-
вилам о действии закона во времени при применении ст. 1211 ГК РФ. Из 101 судебного акта, попавшего в выборку, на этот вопрос обращается внимание только в одном — в Постановлении ФАС ЗСО от 17 июня 2014 г. по делу А27-9462/2013: «Пунктами 1, 2 статьи 1211 ГК РФ (в редакции, действовавшей на момент заключения договора) установлено, что ...».
В остальных 100 рассмотренных случаях подобный вопрос не ставился, и суды приходили к разным решениям. В 31 акте суды применяли новую редакцию ст. 1211 ГК РФ к отношениям, которые возникли до вступления в силу закона № 260-ФЗ: А82-10501/2014; А52-2829/2014; А40-97601/2014; А14-720/2014(19АП-4789/2014); А53-22130/2014; А13-10598/2013; А40-22180/14-25-140; А53-22140/2014; А56-30815/2014; А43-13631/2013 (Ф01-2485/2014); А64-6177/2013; А14-720/2014; А13-10598/2013 (5 определений); А13-10598/2013; А32-33140/2013; А40-174048/13; А40-74235/2013 (С01-135/2014); А32-3291/2013; А64-229/2014; А05-13289/2013; А65-4837/2013 (11АП-2171/2014); А56-54258/2013 (13АП-1677/2014); А40-127316/13; А08-2203/2013; А32-36021/2012; А40-14282/2013 (Ф05-327/2014); А41-32554/11 (10АП-8146/2013).
Обратные случаи единичны: дела А62-5344/2014; А40-145656/2014.
Вместе с тем с точки зрения действующего закона при определении действия коллизионных норм во времени необходимо руководствоваться следующими соображениями. Коллизионные нормы ГК РФ входят в состав гражданского законодательства, следовательно, на них распространяются предписания ст. 4 ГК РФ «Действие гражданского законодательства во времени». Федеральный закон «О внесении изменений в часть третью Гражданского кодекса РФ» № 260-ФЗ устанавливает, что «положения Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции настоящего Федерального закона) применяются к правоотношениям, возникшим после дня вступления в силу настоящего Федерального закона» (ст. 2). Следовательно, действие коллизионных норм во времени подчиняется общим правилам. Иной подход приведет к квалификации коллизионных норм как процедурных, что не соответствует объективному положению вещей.
Ни в одном из рассмотренных дел суды не высказывали суждений относительно
понятия, обозначаемого термином «исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора». Суды ограничиваются цитированием ст. 1211 ГК РФ и указанием на соответствующий подпункт п. 2 ст. 1211 ГК РФ. Вместе с тем в выборку попал один случай, когда ст. 1211 ГК РФ была применена по аналогии к внутренним отношениям (решение Арбитражного суда Амурской области от 4 июля 2014 г. по делу № А04-3027/2014). Ответчик оспаривал подсудность арбитражного суда, определяемую местом исполнения договора, указывая, что договор исполнялся и по месту производства работ (Амурская область), и по месту исполнения обязанности оплаты (Санкт-Петербург). Суд указал, что по аналогии со ст. 1211 ГК РФ местом исполнения обязательства по выполнению работ, имеющего решающее значение для содержания договора, является Амурская область (п. 2 и 3 ст. 1211 ГК РФ). Этот случай свидетельствует о том, что суд при мотивировке своего решения нуждался в законодательном определении основного предоставления.
Наряду с применением положений ст. 1211 ГК РФ по аналогии к «внутренним» отношениям в некоторых судебных актах выявлены случаи определения международной подсудности с использованием этой статьи. Такая трактовка ст. 1211 ГК РФ была обнаружена в актах Арбитражного суда Ростовской области (А53-22130/2014, А53-22140/2014). В определениях о возвращении искового заявления по названным делам суд указывал на регистрацию ответчика (продавца) в КНР, а поскольку именно продавец в силу ст. 1211 ГК РФ осуществляет решающее исполнение, то нет оснований принимать к производству исковое заявление по мотивам исполнения договора на территории РФ (п. 4 ст. 36 АПК РФ [7]).
Территориальная привязка п. 1 и 2 ст. 1211 ГК РФ обеспечивается местом жительства или основным местом деятельности стороны, осуществляющей исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора. Причем это место определяется на момент заключения договора. Такой подход следует признать правильным. Место регистрации организации и право страны гражданства в современном мире зачастую не отражают реальную связь субъектов с тем или иным государством. Вместе с тем ни в одном из дел суды не анализируют вопрос о месте осуществления
деятельности стороны. Более того, в ряде решений суды указывают на применение права страны регистрации (А08-6101/2013, А64-6177/2013, А64-229/2014), что прямо противоречит и букве, и духу закона.
За рассматриваемый период в выборку не попали акты, в которых суды отошли от решения коллизионного вопроса, предлагаемого в п. 1—8 ст. 1211 ГК РФ, применив п. 9. ст. 1211 ГК РФ. Условным исключением может служить постановление Президиума ВАС РФ № 14467/13, в котором суд применил ранее действовавшую редакцию ст. 1211 ГК РФ: «В соответствии с пунктом 1 статьи 1211 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договору применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан. По настоящему делу объектом сделок выступают акции российской компании, выпущенные на территории Российской Федерации, что свидетельствует о тесной связи спорных правоотношений с российским правом».
Интересные наблюдения в рассматриваемой выборке касаются применения российскими судами международных договоров. Как известно, нормы ст. 15 Конституции, ст. 7 ГК РФ закрепляют приоритетное применение норм международных договоров. Статья 1186 ГК РФ задает приоритет материальных норм международных договоров над коллизионными нормами (как национальными, так и международными). Сочетание этих правил выстраивает следующую иерархию:
1) материальные нормы международных договоров,
2) коллизионные нормы международных договоров,
3) коллизионные нормы национального права. В рассмотренных судебных актах эта иерархия выдерживается не всегда.
Российская Федерация является участницей Соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности 1992 г. Соглашение разрешает как процессуальные, так и коллизионные вопросы. К числу первых относится, например, установление международной подсудности (ст. 4); последних — право, применимое «к правам и обязанностям сторон по сделке» (п. «е» ст. 11). В литературе отмечалась необходимость реформирования коллизионного регулиро-
вания в рамках СНГ, и с этой позицией не поспоришь. Все национальные коллизионные решения, нацеленные на «тонкую настройку» определения применимого права, сталкиваются с простыми формулами Киевского соглашения. Но de lege lata Соглашение 1992 г. действует, и его нормы обязательны к применению. В рассмотренной выборке в 25 случаях коллизионный вопрос был решен без учета положений Киевского соглашения: А82-10501/2014; А40-145656/2014; А08-5777/2014; А62-3653/2014; А53-27746/2012; А52-2829/2014; А57-13025/2014; А08-5083/2014; А38-6093/2013; А08-3401/2014; А76-10798/2014; А56-30815/2014; А45-8946/2014; А64-6177/2013; А08-5525/2013 (19АП-2363/2014); А40-26404/2014; А40-174048/13; А64-229/2014; А05-13289/2013; А40-114965/13; А41-56533/13; А40-127316/13; А57-18220/2013; А40-84455/2013; А40-21256/13 (09АП-41673/2013). В некоторых из указанных актов Соглашение 1992 г. было применено только для решения вопроса о международной подсудности (А08-5777/2014; А57-13025/2014; А08-5083). В отдельных актах суды указывали на коллизионные нормы соглашения, но не применяли их, отдавая предпочтение ст. 1211 ГК РФ (А64-6177/2013; А64-229/2014). Только в двух случаях из выборки суды решали коллизионный вопрос, опираясь на положения Киевского соглашения, но подкрепляли свои выводы и ст. 1211 ГК РФ (А09-6568/2014, А45-2445/2014): «Согласно ст. 11 Соглашения стран СНГ от 20 марта 1992 г. "О порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности", п. 10 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 16 февраля 1998 г. № 29 "Обзор судебной арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц", права и обязанности сторон по сделке определяются по законодательству места совершения, если иное не предусмотрено соглашением сторон.
В соответствии со ст. 1211 ГК РФ, при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договору применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан. Правом страны, с которой договор наиболее тесно связан, считается, если иное не вытекает из закона, условий или существа договора, основное место деятельности стороны, которая осу-
ществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора. Стороной, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора, признается, если иное не вытекает из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела, сторона, являющаяся, в частности продавцом — в договоре купли-продажи. Согласно контракту № 06/02 на поставку цепной продукции от 5 февраля 2013 г., применимое к отношениям сторон право не было согласовано сторонами.
Однако в связи с тем, что контракт был заключен в Новосибирске — на территории Российской Федерации, поставщиком является организация, зарегистрированная на территории РФ, сделка была совершена (отгрузка товара) на территории РФ, применению подлежит российское законодательство».
Конечно, известны случаи, когда правовые нормы «отмирают» сами по себе, не будучи формально отмененными, но все же международные договоры заслуживают того, чтобы вопрос о применении их норм был хотя бы обсужден [8]. С другой стороны — это сигнал международному сообществу о том, что региональная унификация коллизионных норм изжила себя и необходимо качественное обновление этих правил (быть может, в новых форматах интеграционных объединений на постсоветском пространстве) [9].
Статья 1210 ГК РФ посвящается одному из основных институтов международного частного права — автономии воли. Изменения, внесенные в эту норму, логичны и могут быть только поддержаны. Исключается «автоматическое» применение договорного статута к вопросу о возникновении и прекращении вещных прав (с сохранением возможности отдельно договориться по этому вопросу — п. 3 ст. 1206 ГК РФ). Положения ст. 1210 ГК РФ получают общее значение и для выбора применимого права к отношениям, не основанным на договоре (п. 6). Более жесткие требования установлены к возможности «принудительной локализации» отношения (п. 5).
Рассмотрение практики применения ст. 1210 ГК РФ привело к следующим результатам. В качестве запроса использовалась фраза «1210 право, применимое к договору», период поиска — 2014 г. По сформулированному запросу банк арбитражной практики выдает 144 судебных
акта. После обработки количество актов сократилось до 113.
Общие выводы, высказанные по предыдущей норме, справедливо повторить и к вопросам применения ст. 1210 ГК РФ: суды практически не упоминают о применяемой редакции ст. 1210 ГК РФ. Только в двух судебных актах Арбитражный суд Свердловской области (А60-9091/2014) и Арбитражный суд Московской области (А41-50304/2014) указывают на применение редакции ст. 1210 ГК РФ, действовавшей на момент заключения договора. Равным образом ни в одном случае суды не обращаются к положению Киевского соглашения 1992 г., закрепляющему возможность сторон договора выбрать право, применимое к отношениям, происходящим из такого договора.
Представляется необходимым рассматривать положения обновленной ст. 1210 ГК РФ в совокупности с разъяснениями, содержащимися в Информационном письме Президиума ВАС РФ № 158 от 9 июля 2013 г., поскольку правовые позиции высшей судебной инстанции по некоторым вопросам не менее кардинальны, чем положения закона № 260-ФЗ. В актах судебной практики получают отражение гибкие подходы к формулированию автономии воли, закрепленные в Информационном письме № 158. Так, в п. 13 Письма разъясняется, что соглашение о применимом праве считается заключенным, если стороны правоотношения ссылаются на одно и то же применимое право (например, в исковом заявлении и отзыве на него). Такая позиция нашла отражение в судебных актах по делам № А52-2829/2014, А40-51217/11, А48-2100/2014, А40-104033/2013 (09АП-17044/2014-ГК), А56-6655/2013 (Ф07-1643/2014). Интересную трактовку этому положению Письма дал ФАС Московского округа в постановлении от 19 мая 2014 г. по делу № А40-31270/2007. Суд кассационной инстанции поддержал выводы нижестоящих судов, которые применили российское право к договорным отношениям сторон, несмотря на то что в договоре содержалось условие о применении права Англии. Суд указал, что п. 3 ст. 1210 ГК РФ позволяет придавать обратную силу соглашению сторон о выборе применимого права, а новое соглашение сторон о применимом праве выражается в том, что позиция истца и ответчика основана на нормах российского права.
Нашло отражение в актах арбитражных судов положение п. 15 Письма, согласно которому стороны вправе выбрать в качестве применимого право государства той стороны, которая в будущем при возникновении спора выступит ответчиком или истцом (А55-1815/2014 (11АП-9853/2014), А62-6422/2013, А08-807/2013 (19АП-1914/2013), А40-134575/2011, А62-6410/2013).
В рассмотренной выборке выявлены дела, в которых суды приходили к неоднозначным выводам по вопросам определения применимого права. Так, в деле А41-39285/12 Десятый арбитражный апелляционный суд, рассматривая вопрос о применимом праве, пришел к выводу о применении права РФ. В то же время в контракте наличествовала следующая оговорка: «Разногласия между сторонами должны быть урегулированы Арбитражем Стокгольма в соответствии с Правилами примирения и арбитража Международной торговой палаты. Применяемая правовая норма — шведская». Отказывая в применении права Швеции, суд указал, что шведское право применяется в том случае, если спор рассматривается указанным международным коммерческим арбитражем, а российский арбитражный суд этим положением контракта не связан. Разумеется, такой вывод суда крайне спорен, так как и в доктрине, и в правоприменительной практике достаточно давно устоялся подход, утверждающий юридическую самостоятельность юрисдикционных оговорок и условия о применимом праве. В данном же случае стороны явно выразили свою волю на применение иностранного права, будучи свободными в тех словах и выражениях, которые они используют (п. 12, 14 Письма).
Встречаются в судебной практике по применению ст. 1210 ГК и весьма нечастые случаи расщепления договорного статута. Часть 4 рассматриваемой нормы, как известно, допускает выбор применимого права для отдельных частей договора. В постановлении от 8 мая 2014 г. по делу № А26-6856/2013 Тринадцатый Арбитражный апелляционный суд указал, что правоотношения из договора займа не исчерпываются обязательством по возврату спорной суммы и дополнительное соглашение, подчиненное праву Швеции, регулирует лишь часть из этих отношений. В оставшейся части отношения регули-
руются российским правом, как первоначально избранным сторонами в договоре.
В целом арбитражная практика позитивно относится к выбору права сторонами договора. Случаи отказа в применении иностранного права единичны. Среди актов, которые еще станут предметом отдельной статьи, — решение арбитражного суда г. Москвы по делу А40-97601/2013. Арбитражный суд отказал в применении кипрского законодательства в той мере, в которой оно допускает «одностороннее изъятие частной собственности и прекращение права собственности на денежные средства как в пользу государства, так и в пользу других лиц (банков)». Эти нормы «нарушают основы конституционного строя и основы публичного порядка». В соответствии с предписаниями ст. 1193 ГК РФ арбитражный суд применил нормы российского права к спорным отношениям.
Серьезным изменениям подверглись и положения ст. 1209 РФ. Измененный вариант этой статьи следует признать весьма удачным. Группа разработчиков сформулировала давно назревшее решение — отказ от обособленного регулирования вопроса формы внешнеэкономических сделок.
При анализе практики применения ст. 1209 ГК РФ использован тот же подход. В качестве поискового запроса задавалась фраза «1209 форма сделки праву страны», период поиска ограничен 2014 г. По данному запросу база арбитражной практики выдает 150 судебных актов, в итоговую выборку вошли 145 документов.
Выявленная практика гораздо более однообразна. Большинство судебных актов, в которых суды обращались к положениям ст. 1209, приняты по делам, возникающим из публичных отношений, а именно по оспариванию решений таможенных органов по корректировке таможенной стоимости товаров (131 документ).
В подавляющем количестве случаев, попавших в выборку, суды также не обсуждали вопрос о действии положений ст. 1209 ГК РФ во времени. Исключение составили решение АС Московской области по делу А41-50304/14, постановление АС Уральского округа Ф09-4551/14 по делу А76-15046/2012. В решениях по делам А41-61680/13, № А33-1864/2013, постановлении 10 ААС по делу А41-30837/13 № 10АП-1185/2014 суды обращали внимание на изменившуюся редакцию ст. 162 ГК
РФ. Попутно выявлено два судебных акта, в которых суды разграничивают действие во времени коллизионных норм ст. 1217 (А63-19/2014, Ф05-537/2014(А40-113849/13).
В некоторых судебных актах суды применяли ранее действовавшую норму к отношениям, которые возникли после вступления в силу закона № 260-ФЗ: А3218662/2014 (15АП-21489/2014); А04-6939/2014; А40-149153/2014; А32-7718 (15АП-14523/2014); А53-13397/14; А04-4893/2014; А04-4573/2014; А04-2156/2014.
В целом, как отмечалось, выявленная описанным приемом практика применения ст. 1209 ГК РФ не отличается разнообразием, как и сами судебные акты, которые зачастую совпадают текстуально.
Интересным исключением является постановление Арбитражного суда Уральского округа № Ф09-4551/14 от 21 августа 2014 г. В этом деле заявлялось требование об оплате доли в уставном капитале ООО (страна регистрации — Узбекистан), приобретенной по договору купли-продажи. Арбитражный суд кассационной инстанции обоснованно указал на необходимость применения прежней редакции ст. 1209 ГК РФ для решения вопроса о форме сделки. Исходя из того, что сделка по отчуждению доли имела место на территории РФ, суд констатировал необходимость соблюдения нотариальной формы заключения такого договора. Отсутствие такой нотариальной формы повлекло за собой порок формы и недействительность сделки. Этот пример еще раз иллюстрирует излишне жесткий характер ранее действовавших норм.
Обобщая проведенное исследование, можно констатировать желательность принятия Верховным Судом РФ разъяснений о порядке применения раздела VI ГК РФ в редакции Закона 260-ФЗ, а также необходимость скорейшего обновления нормативно-правовой базы постсоветского пространства в области коллизионного регулирования. Ш
1. Обзор иностранной доктрины по вопросу концепции характерного исполнения представлен в следующей работе:
Асосков А. В. Коллизионное регулирование договорных обязательств. М., 2012. 640 с.
2. URL: http://scholarlycommons.law.northwestern. edu/cgi/ viewcontent.cgi? article= 1099& context= njilb
3. Lipsein K. Characteristic performance — a new concept in the conflict of laws in matters of contract for the EEC / / Northwest Journal of International Law & Business. V. 2. Issue 2. Fall. 1981. C. 404.
4. Там же.
5. URL: http://eur-lex.europa.eu/LexUriServ/LexUri Serv.do? uri=OJ:C: 1980:282:0001:0050: EN:PDF
6. Исходя из сказанного, возможно, более корректным переводом фразы «characteristic performance» стоит признать «характеризующее исполнение». Но в силу устоявшегося словоупотребления мы также будем придерживаться варианта «характерное исполнение».
7. В обоих делах суды не обращались к положениям ст. 247 АПК РФ.
8. К слову сказать, и более «именитые» международные договоры не всегда удостаиваются упоминания в судебных актах. Так, вопрос о возможности применения Венской конвенции 1980 г. «О международной купле-продаже товаров) не был обсужден в целом ряде дел: А62-5344/2014; А40-145656/2014; А45-8946/2014; А62-8121/2012; А76-28575/2013; А32-2478/2014 (15АП-5388/2014); А08-6101/2013; А32-34223/2013 (15АП-4575/2014).
9. Интересно, что на необходимость применения именно Киевского соглашения 1992 г. указал Президиум ВАС РФ в Информационном письме № 158 от 9 июля 2013 г. Очевидно, практикой игнорирования этого международного соглашения были озабочены и в высшей судебной инстанции.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
О внесении изменений в часть третью Гражданского кодекса Российской Федерации : федер. закон от 30 сент. 2013 г. № 260-ФЗ // Рос. газ. — 2013. - 4 окт.
Асосков А. В. Коллизионное регулирование договорных обязательств / А. В. Асосков. — М. : Ин-фотропик Медиа, 2012. — 640 с.
Lipsein K. Characteristic performance — a new concept in the conflict of laws in matters of contract for the EEC // Northwest Journal of International Law & Business. —1981. — V. 2, Issue 2. Fall.
Council report on the Convention on the law applicable to contractual obligations / / Official Journal of the European Communities No C 282/2.
Reform of Private International Law: Some Aspects of Theory and Practice
© Kolobov R., 2015
The article is devoted to the analysis of the judicial practice in contemporary private international law matters. Specific attention is given to the issue of federal law № 260, altering conflict-of-law rules.
Key words: private international law; civil law reform; state arbitration.
