CC BY
36
DOI 10.26105/SSPU.2021.72.3.019 УДК 94:355.415.8 (470/570)"1918» ББК 63.3(2)611-6
Е.И.ЛАЗАРЕНКО
РЕЭВАКУАЦИЯ ВОЕННОПЛЕННЫХ РУССКОЙ АРМИИ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ ИЗ ИНОСТРАННЫХ ЛАГЕРЕЙ
E.I. LAZARENKO
ORGANIZATION OF THE RETURN OF RUSSIAN PRISONERS OF WAR OF THE FIRST WORLD WAR
В статье идет речь об организации возвращения на родину русских военнопленных Первой мировой войны из лагерей государств Четверного союза. Особое внимание уделяется деятельности Центропленбежа1, Консульским отделам, отделам Реэмиграции и Российскому Бюро военнопленных, которые принимали непосредственное участие в реэвакуации военнопленных, в создании необходимых для этого условий, циркуляров и распоряжений. Актуальность исследования заключается в том, чтобы на основании обзора документов Государственного архива Российской Федерации проанализировать уровень проделанной работы советскими органами в период возвращения военнопленных в Россию. Ссылаясь на ранее не изученные архивные документы, автор делает ряд выводов: Советское правительство с большим трудом, нехваткой денежных средств и поддержкой со стороны общественных организаций организовало возвращение военнопленных как сухопутным, так и водным транспортом. Уровень продовольственной помощи и вещевого довольствия по дороге домой был организован гораздо хуже, чем у французских, немецких и австрийских военнопленных.
The article deals with the organization of the return of Russian prisoners of war to their homeland from the camps of the Quadrennial Union States. Special attention is paid to the activities of the center for prisoners of War, Consular departments, re-Immigration departments and the Russian Bureau of prisoners of war, which were directly involved in the re-evacuation of prisoners of war, in the creation of the necessary circulars and orders. The relevance of the research is to analyze the level of work done by the Soviet authorities during the period of the return of prisoners of war to Russia based on the review of documents from the State archive of the Russian Federation. Referring to archival data and the work of historians, the author draws a number of conclusions in the study: the Soviet government, with great difficulty, lack of funds and support from public organizations, organized the return of prisoners of war, both by land and water transport. The level of food aid and clothing allowance on the way home was organized much worse than that of the French, German and Austrian prisoners of war.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: военнопленные, Первая мировая война, Центропленбеж, Консульский отдел, Российское бюро военнопленных.
KEY WORDS: prisoners of war, World War I, Centroplenbezh, Consular Department, Russian Bureau of Prisoners of War.
ВВЕДЕНИЕ. После подписания Брест-Литовского мирного договора между Россией и странами Четверного союза начался обмен военнопленными и их возвращение на ро-
1 Центральная коллегия о пленных и беженцах
дину. Однако положение русских военнопленных нисколько не изменилось в лучшую сторону, так как Германия соглашалась отправлять в Россию только тяжелораненых, больных и пожилых военнопленных, в то время как молодые и здоровые оставались в лагерях и трудились на иностранных предприятиях. Деятельность советской дипломатии в течение всего 1918 г. была направлена на урегулирование улучшения положения наших военнопленных и их равноценного обмена. Германо-русский протокол относительно основ обмена годных к службе военнопленных, подписанный между державами, также не сыграл существенной роли. Массовое возвращение русских военнопленных в Россию началось после того, как советская сторона аннулировала тяжелейшие условия Брестского мирного договора, в том числе по обмену военнопленных и выплате издержек за их содержание.
ЦЕЛЬ СТАТЬИ — охарактеризовать реэвакуацию военнопленных русской армии Первой мировой войны из иностранных лагерей в Россию.
Актуальность статьи заключается в изучении проводимого процесса и организации органами советской власти мероприятий по возвращению в Россию военнопленных с оказанием им необходимой социальной помощи.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Данной теме уделено достаточно внимания. Отечественные историки изучали проблемы эвакуации русских военнопленных в Советскую Россию: авторов интересовали численность, материальное положение и психологическое состояние военнопленных, их отношение к новой власти, функции Центропленбежа, особенно агитация и пропаганда [1, с. 24-28]. Однако в исследованиях отмечены сбои в работе и недочеты в деятельности Центропленбежа и его региональных отделений в период массового возвращения военнопленных на родину. В статьях рассказано о дипломатической миссии советского руководства, подписании мирных договоров со странами Антанты и Четверного союза по освобождению и отправке на родину русских военнопленных, описывается деятельность и полномочия Центропленбежа на протяжении своего существования с 1918 по 1920 гг. [2, с. 72-77]; указан низкий уровень продовольственной помощи и вещевого довольствия военнопленным из-за плохой организации на местах региональных отделений Центропленбежа и тяжелого экономического положения в стране; проблемой для местных властей стала нехватка бланков и удостоверений военнопленного, без которых военнопленный не мог получить социальную поддержку и государственную помощь [11, с. 46-52]; отмечено плачевное положение русских военнопленных и попытка советского руководства решить острую проблему с оказанием гуманитарной помощи, возвращавшимся из плена [10, с. 138-144].
Для восстановления реальной обстановки возвращения в Россию русских военнопленных из иностранных лагерей были использованы неизученные ранее архивные документы ГАРФ.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Организацией возвращения в Россию военнопленных и оказанием им всесторонней медицинской и гуманитарной помощи занимался специально созданный орган — Центропленбеж. Исходя из анализа отчетных материалов, полученных из Центропленбежа, можно узнать примерные данные о русских военнопленных в иностранном плену на 1918 г.: «Общее число наших военнопленных в Германии достигается приблизительно 1 300 0000 человек, из них 1000 000 великороссов. Точные цифры следующие: 1252 265 нижних чинов, 12 402 офицеров и около 10 000 гражданских пленных, среди которых имеются 602 женщины и 170 детей, находящихся также в лагерях» [9, с. 31]. «Считаясь только с цифрой 1264 658 наших воинских чинов, находящихся в плену в Германии, и принимая из них 50-60% великороссов, мы получаем для великороссов цифру, колеблющуюся между 632 000 и 695 000» [9, с. 31]. «Что касается более точного распределения военнопленных по областям и национальностям, то немцы, по-видимому, намерены воспользоваться этим, как поводом для задержания наших военнопленных, яв-
ляющихся для них весьма ценными в смысле помощи немецкому торгово-промышленному и сельскохозяйственному аппарату» [9, с. 32].
В докладной записке атташе по делам военнопленных при посольстве РСФСР в Берлине С.М. Семков после посещения лагерей Стендель, Вормс и Бергер-Дамм пытался подсчитать количество наших военнопленных в немецких лагерях на май 1918 г. «Из общего числа военнопленных, приписанных к лагерям, лишь небольшой процент военнопленных (10-20%) находится действительно в лагерях, в то время как остальные разбросаны по работам в различные предприятия, число которых достигает 10 000 и по полевым работам у помещиков и крестьян. Примерами такого процентного отношения числа действительно находящихся в лагере пленных к числу, приписанных к лагерю» [9, с. 32]. «В лагере Стендель из приписанных к лагерю военнопленных 5168 человек, в самом лагере находилось всего 500 человек, что составляет около 10% общего числа; остальные находились в командах, работающих более чем в 700 предприятий» [9, с. 32].
Если рассмотреть сохранившуюся сметную документацию по расходам, то нетрудно заметить, что советское правительство пыталось проявить заботу о бывших военнопленных и помочь им. Центропленбежу 15 июля 1918 г. пришел ведомственный циркуляр с просьбой провести смету расходов культурно-просветительской комиссии на второе полугодие (июль-декабрь 1918 года). В ней говорится о «предполагаемом плане перевозки военнопленных в Россию: ежемесячно 200 000 человек, а всего прибудет за июль-декабрь 1200 000 человек» [3, с. 93]. «Было рассчитано, что средняя продолжительность пребывания пленных в пути, в распределительных пунктах и в госпиталях, можно считать не менее недели. Но как потом оказалось, это время несколько больше. Советское руководство решило скрасить бывшим русским военнопленным дорогу домой, организовать досуг: раздать военнопленным в пути следования домой газеты, библиотечку из 10-15 книг, популярные брошюры и организовать концерты» [3, с. 93]. «В смете указаны сумма на данные расходы: считая расход на газеты для каждого пленного в день 30 коп., то за полугодие вышло — 2 520 000 руб., стоимость всех брошюр — 6 000 000 руб., на устройство лекции, концертов, встреч и пр. приблизительный расходы — 30 000 руб.» [3, с. 93].
В ГАРФ сохранилось большое количество смет и кредитов, взятых для нужд русским военнопленным. Так, Балтийская Коллегия Флотилии просила срочно Центропленбеж отпустить аванс в размере 2 000 000 рублей в связи с предстоящим отправлением судна «Океан» с посылками для военнопленных [3, с. 94].
Для оказания денежной помощи и выдачи обмундирования нашим военнопленным советское государство выделяло приличные суммы денег, несмотря на разруху, что подтверждают циркуляры НКВД Финансового отдела отчетного отделения от 20 июля 1918 г. № 4573 и от 26 июля 1918 г. № 4577 (Москва, Поварская 20) с пометкой СРОЧНО. Циркуляры были отправлены в Центропленбеж. По смете Главного Интендантского управления 1918 г., Коллегия получала кредит в размере 4 000 000 руб. (четырех миллионов руб.) на довольствие военнопленных, и кредит на сумму 18 000 000 рублей (восемнадцать миллионов руб.) на выдачу пособий нашим военнопленным в Австро-Венгрии [3, с. 1-2].
То, что большевики взяли на себя обязательства по оказанию помощи российским военнопленным, подтверждают сметы: на довольствие возвращающихся из Австро-германского плена (13 380 278 руб.), на довольствие военнопленным, находящихся в плену Австрии и Германии (120 422 615 руб. 62 коп.) [3, с. 105], на заготовку 9 000 000 рационов для довольствия возвращающихся из австро-германского плена, на заготовку 162 000 000 рационов для отправки за границу русским пленным, находящимся в Австрии и Германии, в виде добавочного пайка, [3, с. 106], на расходы по содержанию, перевозке пленных и по организации медицинской помощи, на организацию работы и штатов Московского
комитета Красного Креста помощи военнопленным, на обмундирование военнопленным при возвращении на родину [3, с. 106].
Реэвакуация русских военнопленных из Германии в Россию проводилась за счет русской стороны. Так, например, по извещениям начальнику Гарнизона лагеря Альтдамм Бюро военнопленных через начальника снабжения передавалось 3200 марок: «2000 на организационные расходы, 1000 марок на оплату железнодорожного тарифа и 200 марок на культпросвет...» [6, с. 81].
При составлении сметы русской комиссией для довольствия возвращающихся из австро-германского плена было принято в расчет, что в течение 6 месяцев (июль-декабрь 1918 года) будут проходить ежедневно по 5 000 человек, и будут они в пути в среднем 10 дней. При составлении сметы рационов для отправки за границу нашим военнопленным, находящимся в Австрии и Германии, было принято в расчет, что в течение 6 месяцев (июль-декабрь 1918 года) будут состоять на довольствии 900000 военнопленных [3, с. 23].
В объяснительной записке к сметам на обмундирование наших военнопленных указана таблица сравнительных цен с перечислением необходимой одежды для возвращающихся домой военнопленных и ценах на них с округлением суммы. Причем цены отдельно указаны от различных ведомств: Центральной Междуведомственной комиссии, Московского окружного комиссариата по военным делам, Всероссийского военно-хозяйственного комитета, Главного комитета по кожевенным делам [3, с. 164]. В объяснительной записке указана «цифра 900 000 военнопленных, возвращающихся на родину, найденная из расчета на 5000 человек в день, в общем, около 150 000 человек в месяц, как показал опыт работы, вполне правильна» [3, с. 164].
Советское руководство отправляло нашим русским военнопленным за границу не только деньги на довольствие, нужды, но и одежду (рубахи, кальсоны, портянки), как указано в смете на заготовку, 900 000 комплектов белья для отправки в лагери русским военнопленным на сумму 2 000 000 рублей. Сметы расписаны по стандартной форме в виде колонок—наименование вещей, количество, цена (в руб. и коп.) и сумма и подписаны заведующим отделом продовольствия и снабжения, заведующим частью и делопроизводителем [3, с. 164]. Многие сметы написаны от руки и распределены в зависимости от того, на что необходимы средства, а также по территориальному признаку — по округам (Одесский военный округ, Казанский и т.д.) и по ведомствам [3, с. 164].
Отправкой на родину бывших военнопленных занимался Консульский отдел Полномочного Представительства в Германии: оформлял документы и удостоверения для отправки на родину; решал проблемы с документами в случае их потери, проверке или поиску в том лагере, где находился военнопленный; делал запрос о месте работы и пленения пленного, и т.д. Уполномоченный Консульского отдела следил за процессом отправки русских военнопленных в Россию, направляя отчеты в вышестоящие контролируемые органы, что подтверждают многочисленные телеграммы, циркуляры, просьбы, отчеты Уполномоченного. В одной из телеграмм от 22 августа 1921 г. № 613 Уполномоченный Консульского отдела в лагере Адьтдамм Кобак Станислав сообщает заведующему Консульским отделом Полномочного Представительства РСФСР в Германии следующее: «Группа военнопленных в 3 лагеря Кассель в количестве 41 человек (мужчин 33, женщин 4, детей 4). Направляющихся в Россию 30 человек, в Польшу 4, остаются в Германии 7 человек» [8, с. 9].
Циркуляр, адресованный Уполномоченному Консульского отдела в лагерь Альтдамм товарищу Солоденову, разъяснял: «Только Консульский отдел имеет право переправлять русских военнопленных на родину и выдавать документы, даже если лагерная администрация без ведома отдела на свое усмотрение отправит военнопленных из лагеря в Советскую Россию, то отправленные ею граждане не будут приняты в Советской России.» [8, с. 53]. В справке, направленной товарищу Солоденову из Консульского Отдела, идет
речь о выданном удостоверении русскому военнопленному немецкого лагеря Альтдамм для отправки на родину Рубана Петра: «На Ваше отношение от 14-го августа за № 591, Консульский отдел при Представительстве РСФСР сообщает, что удостоверение, выданное на имя тов. Рубана Петра действительно лишь на въезд в Россию; в губерниях, занятых поляками удостоверение недействительно» [8, с. 10].
Русские военнопленные, находившиеся в немецких лагерях, уезжали в Россию организованно, предварительно расписываясь в приказе начальника гарнизона лагеря, который состоял из пунктов. Например, в первом пункте приказа лагеря Альтдамм от 17-го июня 1921 г. указывалось количество русских военнопленных, отправленных на родину; во втором — подсчет денег, полученных от сборной роты, записанных на приход по кассовой книге. Остальные пункты — отделу снабжения: указывалась сумма денег (в марках), необходимая для перечисления для нужд военнопленных (вещевого довольствия) [5, с. 139].
Из документов следует, что русских военнопленных переправляли на родину не только сухопутным, но и водным транспортом. В ГАРФ хранятся Именные Списки русских военнопленных, отправленных в Советскую Россию 23-го сентября 1921 года морским путем с транспортом № 198 [8, с. 10].
На проходившей конференции от 3 июня 1918 г. в Министерстве иностранных дел русским атташе были затронуты вопросы, касающиеся отправки на родину военнопленных, а именно: «Куда отпустить военнопленных, уроженцев оккупированных местностей, семейства, которые живут теперь в Великороссии? Под чьею защитой находятся военнопленные их занятых областей, которые отпали от России?» [9, с. 12]. На поставленные русским дипломатом вопросы по решению проблем в отношении русских военнопленных были даны следующие ответы: «Отдельные заявления военнопленных будут рассматриваться. По этому поводу следует запросить Министерство Иностранных Дел» [9, с. 13].
В Германии в период массового возвращения русских военнопленных на родину работал Христианский союз голодных людей. Через эту организацию русский военнопленный мог получить гуманитарную помощь, написав просьбу в Консульство. Так, один из них просил выдать ему ботинки, так как лагерное руководство отказывалось это делать: «Виду наступающих холодов я выразительно прошу Представителя Консульского отдела позаботиться о выдаче мне подходящей обуви; ибо в настоящее время я окончательно разут, что для меня больного небезопасно» [8, с. 76].
Полномочное Представительство в Германии после прихода советской власти доплачивало медицинскому персоналу в лагерях для лучшего обслуживания русских военнопленных. Так, товарищу Кобаку (Уполномоченному Консульского отдела при лагере Альтдамм) было выслано письмо с отчетом доплат к заработной плате. «К жалованью, получаемому медперсоналом от немецкой администрации, Консульский отдел Представительства РСФСР в Германии будет дополнительно выдавать: врачам — по 300 марок в месяц, фельдшерам и сестрам — по 200 марок в месяц, санитарам — по 100 марок в месяц» [8, с. 138].
На основании Сопроводительного листа к транспорту от 25 ноября 1921 года наше Консульство также позаботилось, чтобы при транспортировке русских военнопленных были сделаны предохранительные прививки против холеры и тифа. Как указано в документе, «прививок же надо сделать три с пятидневными интервалами» [8, с. 148].
Надо отметить, что Советское Консульство в Берлине тщательно проверяло документы и биографию русских военнопленных. Неблагонадежных, по их мнению, и не поддерживающих советскую власть следовало оставлять в лагерях. В качестве доказательства служат многочисленные запросы к Уполномоченному Консульского отдела. В одной из таких говорилось: «Следует принять срочные меры к выяснению его личности посредством опроса других товарищей [8, с. 158]. Нужно негласно выявить его политическую физиономию и не уехал ли он в Германию добровольно в 1918 году, по предложению Германского
правительства» [8, с. 158]. В другой записке Консульства от 7 декабря 1921 г. в Берлине товарищу Кобаку настоятельно предлагалось «военнопленного Николая Гавриловича Кура-шева в Советскую Россию пока не отправлять, так как он не внушает доверия.» [8, с. 176].
Перед отъездом на родину русские военнопленные в Консульстве должны были оформить так называемые «анкетные листы», в которых, помимо основных данных о военнопленном, проверялась «стойкость и честность к Советской власти» [6, с. 81].
Более того, при лагерях военнопленных работали политотделы, следившие за поведением бывших военнопленных. Из донесения такого политотдела от 15-го июня 1921 г. за № 250 шла речь о военнопленном Состине. «Он же Состин тип весь подозрительный так как, прибыв в лагерь, из лагеря Котбус скрывал это. Красноармейцы указывали на Состина, что таковой поносил Советскую власть и всячески старался оклеветать её.» [8, с. 169].
Были случаи, когда бывшие русские военнопленные, чтобы поскорее отправиться на родину, предлагали взятку руководству Консульского отдела. Но это сразу пресекалось. Подобный случай был описан в циркуляре соответствующего ведомства. Так, «28-го ноября 1921 г. в Консульский отдел явился бывший военнопленный Е.Г. Кун, принес анкеты и просил ускорить его отъезд, причем пытался дать взятку, за что он был выставлен из Консульского отдела» [8, с. 164]. «Предлагаем Куна Е.Г. за попытку совершения преступления исключить из лагеря, прекратить всякое с ним общение и довести об этом факте до сведения всех военнопленных» [8, с. 164].
О том, что советские политотделы в иностранных лагерях проверяли политическую благонадежность военнопленных и проводили их фильтрацию, есть подтверждающие факты. В приказе по гарнизону лагеря № 96 от 3-го июня 1921 г. начальник гарнизона после назначения смены суточного наряда в первом пункте документа пишет: «2-го июня с. г. около 7-ми часов утра вечера гражданка Шевцова зашла ко мне на квартиру с просьбой вступить с военнопленным в брак и отправить её в Советскую Россию, в чем ей неоднократно было отказано. Вышеупомянутая Шевцова предложила за отправку в Советскую Россию взятку, за что немедленно была арестована домашним арестом за отсутствием женского отделения на гауптвахте, впредь до отправки её в соответствующий лагерь» [5, с. 119]. «Всем товарищам военнопленным относиться впредь с должной осторожностью к подобному рода сепаратным бракам, ибо под видом таких жен в Советскую Россию могут пробраться крайне ненужные элементы.» [5, с. 119].
Полномочное Представительство РСФСР в Германии имел не только Консульский отдел, но и отдел Реэмиграции, который помогал Консульскому отделу собирать информацию и документы на военнопленных, особенно это касается места работы, рода деятельности и заработной платы русских военнопленных, получение производственных травм на германских предприятиях. Все отчеты о русских военнопленных Заведующий отделом Реэмиграции направлял в Консульский отдел. Там оформляли проходное свидетельство для отправки на родину. Благодаря сохранившимся справкам отдела, можно узнать, куда привлекались для работы русские военнопленные и как пострадали на работе: «Иванов Иван с 26-го января 1920 года работал в городе Лонсони на винном складе у владельца Бион-Рюдекон-Льеж до 1-го мая 1921 г. С 1-го мая по 16-е июня сего года на лесопильном заводе по ул. Шмендеамур. На работе искалечив правую руку, находился в госпитале до сентября месяца. До отъезда в Германию был без работы, получая от страхового общества пособие в размере половинного жалования.» [8, с. 167].
Демобилизационное Управление 1 марта 1921 года в Берлин выслало циркуляр «Относительно реэвакуации военнопленных из Штеттина в Россию» в связи с тем, что правительственные учреждения при посадке военнопленных, возвращавшихся на родину, наблюдали различные недостатки, из-за которых задерживалась отправка русских военнопленных. В циркуляре были указаны строгие предписания для оформления документов русским
военнопленным. Лагерная дирекция должна делать документы в трех экземплярах, каждый военнопленный должен получать от лагерной дирекции удостоверение с важными данными (Ф.И.О., номер военнопленного, номер транспорта, дата отправления, штемпель лагеря военнопленных и личная подпись директора или его заместителя)» [6, с. 2]. «Удостоверения военнопленных должны быть снабжены номерами, соответствующими транспортным листам. При чрезмерном количестве багажа русского военнопленного, необходимо было соблюдать распоряжения Демобилизационного управления» [6, с. 2].
Военный Департамент в Берлине создал Дополнение к Распоряжению № 8868 от 1 июня 1921 г., согласно которому русские военнопленные во избежание таможенных недоразумений, при отправке на родину могут взять с собой: одежду (костюм, до двух пар сапог и принадлежащее белье, вещи ежедневного обихода), ценности, продовольствие только на время проезда (книги, инструменты, музыкальные инструменты, велосипеды, мыло, бритвы, машинки для стрижки волос по 1 штуке на человека), папирос 50 штук на человека, немецкие ценные бумаги (векселя), «об обмене которых будут особые распоряжения» [6, с. 14а].
Согласно Распоряжению по Российскому Бюро Военнопленных в Берлине, 10 июня 1921 года открывается Справочный Отдел, заведующим которого назначен товарищ Фомин, а «прибывшего Артура Карловича Норманна назначаю временно секретарем Справочного Отдела, Зав. Снабжением товарищ Волков временно командируется в распоряжение Представительства РСФСР для исполнения срочных работ» [6, с. 27].
Российское Бюро военнопленных при Представительстве РСФСР по делам военнопленных в Германии выдавало также удостоверение о вступлении в брак. Такое удостоверение было выдано военнопленному Никитину Василию Никитичу 21 июня 1921 г. о том, что он и гражданка Шнейдер Лидия Михайловна подали заявление «о желании вступить в Гражданский брак. Имеющийся при них сын Василий, родившийся 28-го марта 1921 г. признается законным...» [6, с. 39]. Сохранившиеся документы подтверждают семейное положение военнопленных (жили вместе со своими женами), которые проживали в лагере Альтдамм. Например, в докладе Управления гарнизона лагеря в Бюро военнопленных Берлина прозвучала информация о том, что русские военнопленные не уезжали на родину по этой причине: «Пребывание их до сего времени в Германии объясняется их семейным положением» [6, с. 64]. Русские военнопленные не хотели отправляться на родину потому, что «нашли себе немецких невест, а на родине родственников не нашли». Так, Уваров Сергей и Фрамов Иван — бывшие русские военнопленные, «каковые остаются на жительство в пределах Германии. 10 августа 1921 года, № 90» [7, с. 132].
Но были другие важные и объективные причины, по которым русские военнопленные не хотели возвращаться домой — это страшный голод, который разразился в России в 1921 г. В сохранившихся заявлениях наши военнопленные, а именно: Медный Григорий, Бруданин Матвей, Киршин Андрей изъявили желание остаться в Германии временно поработать, ссылаясь на неурожаи на родине. Они просили выдать им паспорта в Бюро военнопленных [8, с. 142], которые оформить было не так просто. На основании Распоряжения за № 3487 от 12 мая 1921 г. Военного Министерства внутренних дел Берлина существовал порядок выдачи документов: «Отпуска на работу и отпуска русских военнопленных выдаются только с разрешения Президента провинции и рабочего отдела. Для личных нужд отпуск мог выдаваться на несколько дней лагерной дирекцией. В случае просрочки отпуска, или за подделку военнопленный подлежал наказанию» [6, с. 142]. «Самые короткие отпуска военнопленным могут выдаваться только с разрешения Министерства союзных государств (в Пруссии с разрешением правительственного президента)» [6, с. 142]. Этот факт говорил о том, что в 1921 г. германские промышленники уже не нуждались в дешевой рабочей силе русских военнопленных, как в 1918 г.
На основании Распоряжения № 24 по Российскому Бюро военнопленных при Полномочном Представительстве РСФСР в Германии от 30-го июня 1921 г., Берлин в параграфе 1 идет речь о прекращении своей деятельности и закрытии Бюро военнопленных. Всем товарищам и сотрудникам данной организации предназначалось оставаться на своих местах и продолжать текущую работу до особого предписания заведующего Консульским отделом при Представительстве РСФСР. В Распоряжении всем сотрудникам от имени Бюро выражалась благодарность и признательность за оказанную работу и помощь. В параграфе 2 заведующим отделами Бюро просили «предоставить срочно письменные доклады о положении дел и состоянии ликвидации, вверенных Вам отделов» [6, с. 52].
В Распоряжении № 20 по Российскому Бюро военнопленных при Полномочном Представительстве РСФСР в Германии от 9-го июля 1921 г. говорилось: «Бюро военнопленных предписываю ликвидировать дела до 1-го августа 1921 г., после чего оно прекращает свое существование. Незаконченные дела по расчетам с Германским правительством передается в ведение существующей уже комиссии в составе тов. Черняка, председателя и членов: тов. Грюнберга и Камецкого. Все другие дела после 1-го августа сего года будут переданы в Консульский отдел Представительства» [6, с. 121].
Тема возвращения русских военнопленных в Россию была очень актуальна в тот период времени, и её освещали печатные издания, газеты и журнала. В газете «Свобода России» № 59 за 29-го июня 1918 г. была опубликована статья «Русские военнопленные», в которой освещалось следующее: «Берлин, 24-го июня. На неоднократные запросы, что намериваются сделать с возвращающимися из России военнопленными, военное министерство заявило, что они будут опять зачислены в армию, ибо оно не видит причины, почему они должны остаться на свободе, когда неоднократно раненые возвращаются в ряды армии» [4, с. 2].
Эту проблему осветила также газета «Известия Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов» № 114 за 6 июня 1918 г. в статье «Регистрация военнопленных»: «Приказом Московского окружного комиссариата по военным делам предписывается всем военнопленным в трехдневный срок зарегистрироваться в районных комиссариатах милиции» [6, с. 30]. «За неявку к регистрации угрожает арест. Те военнопленные, которые состоят на какой-либо службе, должны взять в недельный срок разрешение на продолжение службы» [4, с. 30].
Благодаря статье «К обмену пленными», напечатанной в газете «Заря России» № 53 за 28 июня 1918 г., можно узнать о городах Украины и Белоруссии, которые стали важными пунктами обмена, транзита и реэвакуации на родину как российских, так и иностранных военнопленных: «По вопросу об обмене военными пленными, в последнем номере Moskauer Nachrichten» имеется ряд дополнительных сведений. Достигнуто полное соглашение между советским и австро-венгерским правительствами. В ближайшие дни отправляется первый транспорт военнопленных австрийцев в количестве 3000 человек. Равное число русских военнопленных будет доставлено через территорию Украины. Пунктами обмена намечены города — Гомель, Киев и Харьков» [4, с. 7]. «В Одессе и Киеве скопилось до 10 000 отпущенных из австрийского плена русских солдат. Положение их отчаянное; пленные принуждены поддерживать свое существование выпрашиванием подаяния» [4, с. 7]. «Из Себежа за последние дни получены сведения о закрытии местных советов границы, в виду возникших трений с германским командиром станции Розенов-ская. В Себеж скопились тысячи пассажиров. Не пропускаются даже имеющие пропуски от германских властей» [4, с. 7].
Статья «Возвращение военнопленных» в газете «Известия Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов» № 125 за 20 июня 1918 г. проинформировала читателей: «За последние дни в Петроград прибыло 29 поездов с нашими пленными. Всего в Петроград прибыло 10114 человек» [4, с. 19].
О непростой ситуации с обменом военнопленных и задержке русских военнопленных в немецких лагерях написано в газете «Свобода России» № 52 за 21 июня 1918 г. в статье «К конфликту по вопросу об обмене военнопленными»: «В последние дни и германской, и русской делегациями смешанной комиссии о военнопленных принимаются шаги к разрешению конфликта» [4, с. 16]. «Пока между обеими сторонами делегациями состоялось провизорное соглашение на две недели, в течение которых ежедневно будут отправляться с обеих сторон по три поезда с пленными» [4, с. 16].
В газете «Новая жизнь» № 14 за 18 июня 1918 г. была опубликована статья, посвященная русским военнопленным в Германии, согласно которой на последнем заседании смешанной русско-германской комиссии германским представителям Красного Креста и германскому правительству рассказали, что в лагере Бяла русские военнопленные находятся в «особенно тяжелых условиях» [4, с. 20]. «Их не только заставляют работать по 12 часов в сутки, кормят впроголодь, но и заставляют выдавать расписку под страхом лишения пищи в том, что они согласны остаться работать в Германии до тех пор, пока Германия не заключит мир со всеми воюющими с ней державами» [4, с. 20]. «Вследствие такого режима пленные, несмотря на строгую охрану и проволочные заграждения, ухитряются бежать из плена разными способами, переходя немецкую границу. Немцы снарядили особые отряды по отлову беглецов, пойманных, жестоко наказываются» [4, с. 20]. «Берлинские газеты извещают русских военнопленных о том, что здоровые пленные могут рассчитывать на возвращение домой только после окончания всемирной войны» [4, с. 20].
Судя по информации из статьи газеты, сама Германия всячески способствовала возвращению своих военнопленных на родину. Так в Германию прибыло, минуя обменные пункты около 30 000 немецких военнопленных, бежавших из русского плена. «В то время как, наших русских принуждают подписывать расписки и работать в Германии» [4, с. 20].
О тяжелых условиях труда военнопленных было рассказано в газете «Свобода России» № 48 за 16 июня 1918 г. В ходе забастовки, организованной русскими военнопленными в лагере Визельбург, был избран лагерный комитет. Требования бастующих касались улучшения положения: ввести заработную плату по соглашению, прекратить насилия на рабочем месте, считать русских не военнопленными, а людьми другого государства. В итоге весь лагерь, 10 000 человек выстроился против бараков и заявил свой протест против насилия. Представитель австрийского правительства генерал Ленгардт на третий день забастовки явился к русским военнопленным с заявлением сдаться и ликвидировать забастовку, так как лагерь окружен войсками. И как пишет автор статьи П.Кузнецов: «И теперь ещё томится в неволе не один миллион» [4, с. 24].
В печатном издании «Наше Слово» № 56 за 28-го июня 1918 г. идет речь о том, что Всероссийский земский союз активно продолжал свою деятельность и поддерживал новую — советскую власть в оказании медицинской, продуктовой и материальной помощи, возвращавшимся в Россию русским военнопленным. Статья «800 000 больных пленных» озвучивает также проблемы, связанные с положением военнопленных: «По сведениям всероссийского земского союза, среди наших пленных, возвращающихся из германского плена, около 800 000 больных, нуждающихся в лечении» [4, с. 8]. «В виду этого, земским союзом отправлены в провинции циркулярные телеграммы с распоряжениями ни в коем случае не закрывать лазаретов, не занимать помещения лазаретов под какие-либо другие учреждения, вообще приготовиться к приему большого количества больных воинов.» [4, с. 8]. «Наши пленные инвалиды будут по возможности направляться в лазареты на место своей родины» [4, с. 8]. «Таким образом, будут распределены первые партии пленных. Пленные следующих очередей будут направляться в губернии наиболее богатые хлебом» [4, с. 8]. «Земский союз, несмотря на гражданскую войну, вступил в переписку с Украиной, Доном, Уралом, Сибирью и другими «самостоятельными» русскими республиками»
[4, с. 8]. «Все эти бывшие русские области изъявили полную готовность разделить труды по призрению и лечению пленных инвалидов» [4, с. 8]. «Между прочим, очень много наших больных пленных будет направлено на Украину» [4, с. 8]. «Доставка наших пленных из Германии временно приостановилась. Однако в ближайшие дни, по сведениям земского союза, причины, задерживающие эвакуацию пленных, будут устранены, и каждый день будет доставляться из Германии не менее 2500 наших пленных» [4, с. 8]. «В связи с предстоящей колоссальной работой в земском союзе вырабатываются новые повышенные оклады для персонала лазаретов [4, с. 8]. «Пленные из Германии возвращаются в самом ужасном состоянии. Больные, плохо одетые, пленные подчас оказываются почти выброшенными на улицу» [4, с. 8]. «Горячее участие в их судьбе принял Московский губернский Союз военно-увеченных. Однако недостаток в средствах не позволяет союзу поставить дело помощи пленным инвалидам так, как они того заслужили. Пожертвования принимаются в организационном отделе Московского губернского Союза военно-увеченных (Настасьинский пер., д. 5) от 10-ти до 3-х час. Дня» [4, с. 8].
В ГАРФ сохранилась показательная статья «Обмен военнопленных», прочитав которую можно выявить различия плена немецких, австрийских и русских военнопленных. В статье автором сделана попытка сравнения отношения российского руководства к немецким военнопленным, и отношения вражеских стран (Германия, Австро-Венгрия, Турция) к русским военнопленным. Внешний вид русских и иностранных военнопленных описывает и сравнивает русский врач санитарного поезда, также рассказывается, как происходил обмен пленными на станции Молодечно. Прочитав эту статью, «можно проникнуться негодованием, обидой и болью за наших военнопленных соотечественников» [4, с. 21]. В начале статьи он описывает внешний вид и положение военнопленных Четверного союза, а затем русских военнопленных, и делает соответствующие выводы. «Санитарный поезд грузится по направлению Молодечно за партией германских и австрийских военнопленных. Поезд чистый, вагоны тщательно продезинфицированы, на всех койках чистое белье, в кладовых достаточное количество съестных припасов. Подготовка поезда проходила под не усыпанным контролем представителей Красного Креста нейтральной страны, заботливость которых доходит до мелочей. Так, например, они осведомляются, сколько папирос, и какой фирмы будут получать пленные в пути» [4, с. 21]. «Увидев пленных австро-германцев, наш врач был поражен: чисто одетые, по форме своей части, здоровые на вид, тщательно выбритые. Многие из них пробыли в России чуть ли не три года. Однако, по мнению врача санитарного поезда, можно подумать, что только вчера они ушли из казармы. По дороге их волновал лишь один вопрос: «Дадут ли им отпуск повидаться с родственниками, или сразу отправят на фронт?». Иностранных военнопленных на станции встречали торжественно с музыкой, обильным обедом и родственниками» [4, с. 21].
А затем автор описывает встречу с русскими военнопленными при обмене с иностранцами: «в грязный поезд, который не только не продезинфицировали, но даже не подмели стали грузить русских военнопленных. Грязная одежда с вшитыми коричневыми повязками и лампасами — отличительными знаками русского военнопленного Германии — изнуренные лица, чахоточные, слабые, еле держащиеся на ногах. Их первая обычная и общая просьба: «Поесть.». На еду набрасываются с ожесточением. Едят до потери сознания. Общепринятые нормы здесь не приемлемы. Практика создала новые размеры (ведро супа, ведро каши, ведро чая). И так не только солдаты, но и офицеры. Просят покурить, поесть.» [4, с. 21].
Далее в статье «Обмен военнопленных» сравнивают паек австро-германцев и русских пленных. «Паек вражеского военнопленного: полтора фунта хлеба, фунт мяса, кофе, сигареты или папиросы. Горячие обеды из двух блюд и такой же ужин. Холодный завтрак: мясные или овощные консервы» [6, с. 21].
«Сравним паек русского военнопленного: 1/8 фунта сухарей и 1/8 фунта хлеба. Мяса нет, его заменяют чем угодно, например, маринованными улитками. Чаю и кофе нет вовсе, вместо этого — ромашка. О папиросах и речи нет. О помощи и вмешательств представителя Красного Креста нейтральных стран ничего не слышно» [4, с. 21].
Из статьи можно сделать неутешительный вывод: русские военнопленные ехали домой грязные, голодные в лохмотьях. «По дороге на родину они попрошайничали на станциях и то только те, кто был здоров и мог ходить [4, с. 21].
Санитарный врач поезда расспрашивал наших о жизни в плену, «все говорят одно и тоже: изнурительная работа, унижения, побои, Россией интересуются, но от политики далеки, все время просят немного поесть» [4, с. 21].
ВЫВОДЫ. Исходя из анализа архивной сметной документации и внушительных кредитов Центропленбежа для нужд военнопленных, автор делает вывод о попытке советского правительства достойно организовать возвращение русских военнопленных из иностранных лагерей, оказать им гуманитарную помощь по пути в Россию. Однако поставленные задачи в условиях сложившейся экономической и политической обстановки реализовать было очень трудно. На помощь советскому руководству пришли общественные организации, как российские, так и иностранные.
Консульские отделы, отделы Реэмиграции и Российское Бюро военнопленных, находившиеся на территории государств Четверного союза, действовали таким образом, чтобы придать организованный характер возвращению домой военнопленных. Уполномоченные Консульского отдела при лагерях занимались учетом, выдачей удостоверений, проверяя биографию и благонадежность военнопленного к советской власти, оформляя так называемые анкетные и сопроводительные листы. Были случаи, когда русские военнопленные не хотели уезжать домой в связи со вступлением в брак с иностранками или голодом, разразившимся в России.
Из показаний свидетелей обмена военнопленных на станции Молодечно следует, что помощь русским военнопленным была оказана хуже, чем французским, австрийским и немецким: самые голодные и имевшие жалкий вид были именно русские военнопленные.
ЛИТЕРАТУРА
1. Белова И.Б. Возвращение на родину русских военнопленных и меры советского государства по их материальной поддержке // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: ООО «Издательство Грамота», 2013. № 1 (27). С. 24-28.
2. Белова И.Б. Возвращение русских военнопленных Первой мировой войны в Советскую Россию: историографический аспект // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. Область наук: История и археология. 2014. № 4. С. 72-77.
3. ГАРФ. Ф. Р-546. Оп. 1. Ед. хр. 45. Л. 93-164.
4. ГАРФ. Ф. Р-546. Оп. 1. Ед. хр. 50. Л. 7-30.
5. ГАРФ. Ф. Р-9488. Оп. 1. Ед. хр. 11. Л. 119-139.
6. ГАРФ. Ф. Р-9488. Оп. 1. Ед. хр. 16. Л. 2-142.
7. ГАРФ. Ф. Р-9488. Оп. 1. Ед. хр. 17. Л. 132.
8. ГАРФ. Ф. Р-9488. Оп. 1. Ед. хр. 22. Л. 9-169.
9. ГАРФ. Ф. Р-9488. Оп. 1. Ед. хр. 47. Л. 1-32.
10. Жданова И.А. «Эти военнопленные страшно озлоблены...» Организация возвращения Российских пленных в 1918-начале 1919 г. в Петрограде // Клио: [Сб. ст.] / Учредители: ПолторакС. Н. СПб., 2010. № 1 (48). С. 138-144.
11. Лазаренко Е.И. Удостоверение бывшего русского военнопленного как отражение направлений государственной социальной поддержки военнослужащих в годы первой мировой войны // История. Общество. Политика. Брянский государственный университет имени академика И. Г Петровского. Сетевое издание. 2019. № 3 (11). С. 46-52.
REFERENCES
1. Belova I.B. Vozvrashchenie na rodinu russkih voennoplennyh i mery sovetskogo gosudarstva po ih material'noj podderzhke [The return to the homeland of Russian prisoners of war and the measures of the Soviet state for their material support] // Historical, philosophical, political and legal sciences, cultural studies and art criticism. Questions of theory and practice. Tambov: OOO «Gramota Publishing House», 2013. № 1 (27). S. 24-28. (In Russian).
2. Belova I.B. Vozvrashchenie russkih voennoplennyh Pervoj mirovoj vojny v Sovetskuyu Rossiyu: isto-riograficheskij aspect [The return of Russian prisoners of war of the First World War to Soviet Russia: historiographical aspect] // Bulletin of the Vyatka State University for the Humanities. Field of sciences: History and Archeology 2014. No. 4. S. 72-77. (In Russian).
3. GARF. F. R-546. Op. 1. Ed. xr. 45. L. 93-164. (In Russian).
4. GARF. F. R-546. Op. 1. Op. 1. Ed. xr. 50. L. 7-30. (In Russian).
5. GARF. F. R-9488. Op. 1. Op. 1. Ed xr. 11. L. 119-139. (In Russian).
6. GARF. F. R-9488. Op. 1. Op. 1. Ed xr. 16. L. 2-142. (In Russian).
7. GARF. F. R-9488. Op. 1. Op. 1. Ed xr. 17. L. 132. (In Russian).
8. GARF. F. R-9488. Op. 1. Op. 1. Ed xr. 22. L. 9-169. (In Russian).
9. GARF. F. R-9488. Op. 1. Op. 1. Ed xr. 47. L. 1-32. (In Russian).
10. Zhdanova I.A. «Eti voennoplennye strashno ozlobleny...» Organizaciya vozvrashcheniya Rossijskih plennyh v 1918-nachale 1919 g. v Petrograde [«These prisoners of war are terribly embittered.» Organization of the return of Russian prisoners of war in 1918-early 1919 in Petrograd] // Clio: [Collection of articles] / Founders: PoltorakS. N. SPb., 2010. № 1 (48). S. 138-144. (In Russian).
11. Lazarenko E.I. Udostoverenie byvshego russkogo voennoplennogo kak otrazhenie napravlenij go-sudarstvennoj social'noj podderzhki voennosluzhashchih v gody pervoj mirovoj vojny [Certificate of a former Russian prisoner of war as a reflection of the directions of state social support for military personnel during the First World War] // History Society Politics. Bryansk State University named after Academician I. G. Petrovsky. Online edition. 2019. No. 3 (11). S. 46-52. (In Russian).
