CC BY
78
Филологические науки
P HILOLO G Y
УДК 82
РЕЧЕВОЕ ПОРТРЕТИРОВАНИЕ ПОДРОСТКА В ЛИТЕРАТУРНОМ СЦЕНАРИИ СЕРГЕЯ СОЛОВЬЕВА «СТО ДНЕЙ ПОСЛЕ ДЕТСТВА»
Е. А. Артемьева
Марийский государственный университет, г. Йошкар-Ола
В статье рассматривается литературный сценарий Сергея Соловьева «Сто дней после детства» (1975), и объектом исследования является кинодраматургический образ. Цель исследования - анализ способов создания речевого портрета советского школьника старшего возраста в литературном тексте. В ходе исследования был выявлен ведущий принцип создания речевого портрета - насыщение интертекстуальными связями и отсылками к текстам классической русской литературы, которые входят в традиционный круг чтения подростка. Это выражается, с одной стороны, в активном использовании героями-подростками книжной лексики и фразеологии для демонстрации глубокого знакомства с литературной классикой, с другой - в постоянной игре с теми литературными образами и мифами, с которыми мог быть знаком советский подросток и которые оказали на него значительное влияние (наиболее важные из их числа -«Герой нашего времени» и «Маскарад» М. Ю. Лермонтова, «Митина любовь» и «Солнечный удар» И. А. Бунина, миф о Байроне). В результате исследования делаются выводы о том, насколько правомерно включить литературный сценарий Сергея Соловьева «Сто дней после детства» в ряд русских классических произведений литературы о нравственном развитии молодого героя, а также о круге чтения формирующейся личности. Этот факт обосновывает изучение данного кинодраматургического текста как самостоятельного литературного произведения. Также исследование доказывает, что Сергею Соловьеву удалось создать особый тип кинодраматургических образов, который необходимо учитывать при составлении типологии образов подростков в советской и российской кинодраматургии в целом.
Ключевые слова: кинодраматургия, литературный сценарий, образ подростка, детская литература, детский кинематограф, речевой портрет, интертекстуальность, реминисценция.
SPEECH PORTRAIT OF ADOLESCENT IN THE SCRIPT "STO DNEY POSLE DETSTVA" ("ONE HUNDRED DAYS AFTER CHILDHOOD") BY SERGEI SOLOVYOV
E. A. Artemeva
Mari State University, Yoshkar-Ola
Abstract. The article examines the script "One hundred days after childhood" (1975) by Sergei Soloviev. The object of the study is screenwriting image. The purpose of the study is to analyze the ways of creating a speech portrait of the Soviet schoolboys of elder age in the literary text. The study was revealed the guiding principle of creating a speech portrait - saturation of intertextual connections and references to the texts of classical Russian literature, which are traditional reading circle of a teenager. This is reflected, on the one hand, in using by young heros of lexis and phraseology to demonstrate their familiarity with the literary classics, the other -in a constant game with the fictional characters and myths, which could be a sign of Soviet teenager and which had a significant effect (the most important one of them - "А Hero of our time" and "Masquerade" by Lermontov, "Mitya's love" and "Sunstroke" by Bunin, Myth of Byron). The study draws conclusions about how appropriate it is to include a script by Sergei Solovyov "One hundred days after childhood" in a number of Russian classical
© Артемьева Е. А., 2018
literature on moral development of a young hero, and the reading range of the emerging personality. This fact justifies the study of this text as an independent literary work. The study also proves that Sergei Solovyov has managed to create a special type of images, which must be considered for compiling the typology of images of teenagers in Soviet and Russian screenwriting in general.
Keywords: screenwriting, literary script, image of the teenager, children's literature, children's cinema, speech portrait, intertextuality, reminiscence.
До определенного момента в филологии понятие «речевой портрет» использовалось главным образом литературоведами. Его изучение в лингвистическом аспекте впервые предпринял М. В. Панов, разработавший приемы описания фонетического портрета и проанализировавший отдельные произносительные личностные характеристики. Очевидно, что современный анализ «речевого портрета» литературного героя производится на пересечении лингвистики и литературоведения.
Исследователь А. Е. Белоусова следующим образом формулирует значение понятия «речевой портрет» на современном этапе: «Речевой портрет представляет собой одну из важнейших категорий лингвостилистического анализа литературного текста, так как в нем сведена вся совокупность лексико-фразеологических, грамматических, фонетических и других особенностей речи персонажа» [2, с. 12]. Емкость понятия «речевой портрет» позволяет исследователям рассматривать его с различных точек зрения. Л. П. Крысин обращает внимание на то, что речевой портрет несет информацию о «социальных характеристиках говорящего»: это, «например, его возраст, пол, уровень образования и культуры, профессия и др.» [6, с. 20]. Т. П. Тарасенко отмечает важность временного параметра: он определяет понятие речевого портрета как «совокупность языковых и речевых характеристик коммуникативной личности или определенного социума в отдельно взятый период существования». Т. В. Шмелёва утверждает, что индивидуальные речевые портреты при обобщении становятся «типами рече-деятелей» [10, с. 194], причем важно отметить, что могут выявляться разные способы создания портретов и среди них можно отдельно выделить аспект формирования личности.
Литературный сценарий Сергея Соловьева «Сто дней после детства» - кинодраматургический текст, предназначенный для экранизации, но бытующий в полноценной литературной форме, написанный в русле традиционного взгляда оте-
чественной кинодраматургии на сценарий как на самостоятельное литературное произведение: «Из вида литературного творчества, выполняющего по отношению к кинематографу только вспомогательную функцию, сценарий превратился в самостоятельный многожанровый литературный род» [9, с. 83]. Объектом данного исследования является литературный герой - персонаж литературного сценария Сергея Соловьева «Сто дней после детства», кинодраматургический образ советского школьника старшего возраста, и рассматривается его речевое портретирование. Таким образом, вслед за Ю. Н. Карауловым, справедливо считающим, что «за каждым текстом стоит языковая личность»1, мы будем анализировать языковую личность подростка на материале литературного сценария Сергея Соловьева «Сто дней после детства».
Главные герои киносценария и фильма «Сто дней после детства» - подростки 14-15 лет. Центральное событие - первая любовь, которую переживают одновременно несколько персонажей. При этом линия героя по имени Митя Лопухин является сюжетообразующей, поэтому произведение вполне могло быть озаглавлено как «Митина любовь»: герой настаивает именно на этой номинации: «Не зови меня Димочкой. Я Митя»2. Так, во-первых, возникает необходимая автору отсылка к повести И. А. Бунина; во-вторых, инициалы главного героя (М. Л.) можно расшифровать как «Михаил Лермонтов»: герой постоянно соотносит свою судьбу с судьбой поэта и его персонажей (Печорина, Вернера, Арбенина). Что характерно, в современной методике преподавания литературы в средней школе знакомство с творчеством Лермонтова предлагается начинать с просмотра картины С. Соловьева «Сто дней после детства» [1].
Испытывая удовольствие и страдание от переживания первой любви, Митя начинает искать
1 Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987. 263 с. C. 257.
2 Соловьев С. А. 2-INFERNO-2: Александр Баширов, Татьяна Друбич: [киносценарии]. М.: Зебра Е, 2008. 664 c. C. 112.
поддержку в прекрасном: живописи, драматургии, поэзии - в частности, у Лермонтова, на сходство с которым обращают Митино внимание окружающие. Поэт становится вторым «я» мальчика и благодаря не только внешности, инициалам, возрастным параллелям (Володя читает Мите первые стихи Лермонтова и говорит: «Ты знаешь, в пору сочинения этих виршей ему как раз стукнуло четырнадцать»1), но и общности биографической и литературной драмы: мальчик влюблен в девочку, но у него есть счастливый соперник.
В одной из сцен мы застаем Лопухина за чтением одной из его любимых книг - «Героя нашего времени». Мальчик повторяет вслух портретное описание Вернера: «Вернер был мал ростом, и худ, и слаб, как ребенок: одна нога была короче другой, как у Байрона»2. Чтобы достичь внешнего сходства и с Вернером, Митя просит друга загипсовать ему ногу. Позднее вожатый Володя укажет на то, что из-за приобретенной хромоты Митя стал походить на Байрона, делая отсылку к еще одному литературному мифу.
Другой любимый герой Лопухина также из произведения Лермонтова - это Арбенин. Его также мальчик воспринимает как свое альтер-эго и убеждает Володю, что сможет сыграть роль Арбенина в спектакле, хотя до этого для него предполагалась партия князя Звездича. Митя играет блестяще и даже вызывает восхищение взрослого Володи: «Послушай, Лопухин, - вдруг сказал Володя, -по-моему, у тебя есть способности. Может быть, даже талант»3. Но секрет вовсе не в таланте, или не только в нем: Митя в жизни оказывается в той же ситуации, что и Арбенин: он влюблен в Лену Ерголину, исполняющую роль Нины, которую ревнует к Глебу Луневу - Звездичу. Таким причудливым образом план реальный дублирует план литературный. Сам сценарист и режиссер следующим образом объясняет замысел картины: «<...> весь мир чувств советских пионеров поверяется классикой. Не зря они ставят на сцене "Маскарад" Лермонтова, не случайно юный герой, возможно, еще и не читавший Бунина, переживает свой "солнечный удар"» [7, с. 7].
Таким образом ткань произведения насыщена отсылками не только к произведениям Лермонтова, но и другим классическим текстам. Действительно,
1 Соловьев С. А. 2-INFERNO-2: Александр Баширов, Татьяна Друбич: [киносценарии]. М.: Зебра Е, 2008. 664 c. C. 77.
2 Там же. C. 96.
3 Там же. C. 115.
мы находим несколько фактов связи киносценария с рассказами И. А. Бунина: «Митя не двигался. Легкое дыхание Лены холодило ему ключицы»4; глава, в которой Митя понимает, что он влюблен в Лену, называется «Солнечный удар». Есть главы под названием «Утро туманное, утро седое... », «Кому нести печаль свою...», «Воспитание чувств». Глава «Письмо Дмитрия Л. Неоконченное» (название явно отсылает к эпистолярной традиции XIX века) часто прерывается отрывками из «Героя нашего времени». В эпизоде из части «Подвижные игры на воздухе» можно считать аллюзии на несколько литературных произведений: «Как был, в пальто, он бессильно повалился на узенькую полоску песка <...>. Митя валялся по песку, и звука его бессильных отчаянных рыданий почти не было слышно, только тело его, извиваясь, перекатывалось по песку, по тому узкому и малому мысу, где настиг его когда-то солнечный удар»5. Предлагается сравнить его со сценой из «Героя нашего времени»: «Изнуренный тревогами дня и бессонницей, я упал на мокрую траву и как ребенок заплакал. И долго я лежал неподвижно и плакал горько, не стараясь удерживать слез и рыданий; я думал, грудь моя разорвется; вся моя твердость, все мое хладнокровие - исчезли как дым»6; из «Солнечного удара»: «Он лежал, подложив руки под затылок, и пристально глядел в пространство перед собой. Потом стиснул зубы, закрыл веки, чувст-
7
вуя, как по щекам катятся из-под них слезы» ; из «Митиной любви»: «Мокрый с головы до ног, не попадая зуб на зуб от ледяной дрожи во всем теле, он выглянул из-под деревьев и, убедившись, что его никто не видит, пробежал под свое окно, снаружи приподнял раму <... > и, вскочив в комнату, запер дверь на ключ и бросился на кро-вать»8. Характерно, как было замечено выше, что отсылки к перечисленным классическим текстам даются в литературном сценарии не единожды.
Есть и две другие сцены, описание которых вызывает в памяти серию литературных ассоциаций. Первая - в которой Митя уличает Глеба в подлости и обливает вишневым компотом:
4 Там же. С. 89.
5 Там же. С. 138.
6 Лермонтов М. Ю. Собрание сочинений: в 4-х т. Т. 4. Проза. Письма. М.: Худ. литература, 1976. 541 с. С. 129.
7 Бунин И. А. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 4. Произведения 1914-1931. М.: Худ. литература, 1988. 558 с. С. 387.
8 Там же. С. 379.
«Вишневый компот стекал по лицу Лунева на белую рубашку и окрашивал ее в ядовитый цвет крови»1 . Вторая сцена - это эпизод драки Мити и Глеба под дождем: «Глеб коротко размахнулся и сильно ударил Митю, тот опрокинулся навзничь. В этот момент и хлынул дождь. Митя с усилием поднялся, обтирая рукавами кровь, что хлестала из носа. Кровь путалась с дождем, рубашка плотно прилипала к телу» [там же, с. 140]. Два этих эпизода можно считать отсылкой к дуэльной традиции XIX века. Драка мальчиков, ее причины и обстоятельства с какой-то долей условности могут напоминать дуэль Печорина и Грушницкого, а также - описанную в документах дуэль самого Лермонтова и Николая Мартынова. В обоих случаях, как и вообще в дуэлях, решался вопрос чести. В киносценарии Соловьева драка не возникает на пустом месте - ей предшествует обидный поступок, ставший ответом на подлость. И здесь особенно важен этот смысл подлости, бесчестия, как и в «Герое нашего времени»: «После этого я пошел домой. Через час доктор вернулся из своей экспедиции. - Против вас точно есть заговор, - сказал он»2. В этом эпизоде особенно интересна фигура «злодея» Глеба Лунева, образ которого также отсылает нас к образу Грушниц-кого. Лунев идет на подлость, но, в конечном счете, все же признает свою неправоту перед Митей: «Митя?.. - Вдруг спросил Глеб. - Что же мы делаем, а, Митя? - Но Митя не отвечал. -Ты, пожалуйста, прости меня, - вдруг сказал Глеб и начал его поднимать. - Ведь ты прав, кругом прав, я сам знаю, что сподличал... Только думать об этом не хотел.»3. Это искреннее раскаяние отчасти напоминает признание Грушницкого после выстрела: «Грушницкий стоял, опустив голову на грудь, смущенный и мрачный. - Оставь их! - сказал он наконец капитану, который хотел вырвать пистолет мой из рук доктора. - Ведь ты знаешь, что они правы»4. Наконец, любопытны описания конкретных обстоятельств двух дуэлей: Лермонтова - Мартынова и Мити - Глеба. В обоих случаях идет сильный дождь: «Глеб ко-
1 Соловьев С. А. 2-1№ЕКЫО-2: Александр Баширов, Татьяна Друбич: [киносценарии]. М.: Зебра Е, 2008. 664 с. С. 129.
2 Лермонтов М. Ю. Собрание сочинений: в 4 т. Т. 4. Проза. Письма. М.: Худ. литература, 1976. 541 с. С. 115.
3 Соловьев С. А. 2-1№ЕКЫО-2: Александр Баширов, Татьяна Друбич: [киносценарии]. М.: Зебра Е, 2008. 664 с. С. 140.
4 Лермонтов М. Ю. Собрание сочинений: в 4-х т. Т. 4. Про-
за. Письма. М.: Худ. литература, 1976. 541 с. С. 125.
ротко размахнулся и сильно ударил Митю, тот опрокинулся навзничь. В этот момент и хлынул дождь»5; «Я поскакал верхом в Пятигорск, заезжал к двум господам медикам, но получил такой же ответ, что на место поединка по случаю дурной погоды (шел проливной дождь) они ехать не могут... Черная туча, медленно поднимавшаяся на горизонте, разразилась страшной грозой...» [3, с. 467]. Что интересно, Сергей Соловьев выстраивает интертекстуальные связи с теми произведениями русской классической литературы, которые входят в круг чтения подростка 14-15 лет, то есть непосредственно участвуют в формировании его языковой личности.
Образы усложняются не только за счет наращивания интертекстуальных, смысловых, связей, но и на формальном уровне. Литературный сценарий отличает усложненность речи персонажей подросткового возраста: автор выбирает в качестве их речевой характеристики книжную лексику и фразеологию, соответствующие синтаксические конструкции, чтобы продемонстрировать начитанность юных персонажей:
- Златых гор я вам сулить не стану, - сказал Глеб и улыбнулся6.
- Лопухин! Ты похож на руину! - услышал Митя веселый голос Глеба Лунева7.
- Это кара! - опять он объяснил сам себе8.
- Пустяк, - просто отвечал Митя и пощелкал по гипсу палочкой. - Старое растяжение подколенного мешочка. Перед непогодой хандрит9.
- А что же он тогда такие несуразности плетет?10
Интересна в этом смысле реплика, включенная уже на более позднем этапе работы с текстом, непосредственно в фильм и, соответственно, в монтажный лист: «А это ее наперсница. <...> Ерголина Ленка. Чрезвычайно образованная девица»11. Каждая из вышеуказанных фраз комична уже потому, что нехарактерна для героев подросткового возраста. Усложненность на лексическом уровне - это лишь одно из проявлений общего замысла сценария.
5 Соловьев С. А. 2-1№ЕКЫО-2: Александр Баширов, Татьяна Друбич: [киносценарии]. М.: Зебра Е, 2008. 664 с. С. 140.
6 Там же. С. 83.
7 Там же. С. 85.
8 Там же. С. 86.
9 Там же. С. 100.
10 Там же. С. 114.
11 Монтажный лист к кинофильму Сергея Соловьева «Сто дней после детства». М.: Мосфильм, 1975. 4:35 - 4:50.
За фигурами персонажей мы видим совершенных, с точки зрения автора, юношей и девушек, гармоничность развития языковой личности которых определил их круг чтения. Кинодраматург создает идеализированные художественные образы с определенной установкой, реализуя ее на уровне речевых характеристик, усложняя их реминисценциями из русской классической литературы, которая, очевидно, сыграла ведущую роль в становлении личности героев. «Художественное произведение воспитывает не абстрактным перечислением моральных норм и ценностей, а через конкретно-чувственное воплощение живых человеческих характеров во всей их целостности» [8, с. 335], - утверждает исследователь. Митя Лопухин в первом эпизоде сценария и Митя Лопухин в финале, переживший свои «сто дней после детства» - это два разных человека. Повзрослеть Мите помогло сопоставление собственной конкретной ситуации с литературной, в результате чего он смог преодолеть ощущение одиночества.
Таким образом, во-первых, сценарий Сергея Соловьева «Сто дней после детства» продолжает значительный ряд русских классических произведений литературы, в которых происходит «духовное преображение растущего человека» [5, с. 90]; во-вторых, в нем явлен круг чтения формирующейся личности, а «книге и чтению в отечественной литературной традиции всегда отводилось особое место» [4, с. 117]; в-третьих, Соловьев создает новый тип юного киногероя, обладающего определенными качествами языковой личности, и дальнейшее изучение типологии подростка в отечественной кинодраматургии (с 1920-х годов по сегодняшний день) может быть продолжено именно в аспекте речевого портретирования.
Литература
1. Белокурова С. П., Зазнобина Т. И. Современный учебно-методический комплект: новые подходы к обучению и новые возможности // Мир русского слова. 2014. № 1. С. 86-93. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sovremennyy-uchebno-metodicheskiy-komplekt-novye-podhody-k-obucheniyu-i-novye-vozmozhnosti-literatura-9-klass (дата обращения: 2.12.2017).
2. Белоусова А. Е. Речевой портрет через призму теории полифонии М. М. Бахтина // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Выпуск 14 (593). 2010. С. 9-14. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/rechevoy-portret-cherez-prizmu-teorii-polifonii-m-m-bahlina (дата обращения: 2.12.2017).
3. Васильчиков А. И. Несколько слов о кончине М. Ю. Лермонтова и о дуэли его с Н. С. Мартыновым // М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников. М.: Худ. литература, 1989. 672 с.
4. Галимуллина А. Ф. Роль книги и чтения в становлении личности подростка в русской литературе XVIII-XXI вв. (М. Н. Муравьев, С. Т. Аксаков, В. П. Крапивин, Ф. А. Кама-лов, Б. Г. Вайнер) // Ученые записки Казанского университета. Серия Гуманитарные науки. 2016. Т. 158, кн. 1. С. 117-125. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/rol-knigi-i-chteniya-v-stanovlenii-lichnosti-podrostka-v-russkoy-literature-xviii-hhi-vv-m-n-muraviev-s-t-aksakov-v-p-krapivin-f-a-kamalov-b-g (дата обращения: 2.12.2017).
5. Иванов Н. Н. Воспитание читательской эмпатии в процессе работы с произведением литературы // Ярославский педагогический вестник. 2017. № 4. С. 88-92. URL: https:// cyberleninka.ru/article/n/vospitanie-chitatelskoy-empatii-v-protsesse-raboty-s-proizvedeniem-literatury (дата обращения: 2.12.2017).
6. Крысин Л. П. Речевой портрет представителя интеллигенции // Современный русский язык: Социальная и функциональная дифференциация. М.: Языки славянской культуры, 2003. 565 с.
7. Сергей Соловьев: «Странный Тургенев». Лит. запись А. Липкова // Искусство кино. 1998. № 10. С. 6-15.
8. Хачикян Е. И. Особенности формирования ценностных ориентаций на уроке литературы // Известия Тульского государственного университета. Гуманитарные науки. 2013. Вып. 3. Ч. 2. С. 331-336. URL: https://cyberlenmka.ru/article/n/ osobennosti-formirovaniya-tsennostnyh-orientatsiy-na-uroke-literatury (дата обращения: 2.12.2017).
9. Шестакова И. В. Монтажная техника в литературном сценарии В. Шукшина «Живет такой парень» // Вестник Кемеровского государственного университета культуры и искусств. 2012. № 18. С. 83-89. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ montazhnaya-tehnika-v-literaturnom-stsenarii-v-shukshina-zhivet-takoy-paren (дата обращения: 2.12.2017).
10. Шмелёва Т. В. Портретирование как стратегия лингвистического исследования // Записки Филиала РГГУ в г. Великий Новгород. Выпуск 8. Историко-культурный и экономический потенциал России: наследие и современность: материалы международной научно-практической конференции. Великий Новгород, 2010. С. 193-197. URL: http://www.novsu.ru/ npe/files/um/1588617/portrait/Data/portretirovanie.html (дата обращения: 2.12.2017).
References
1. Belokurova S. P., Zaznobina T. I. Sovremennyj uchebno-metodicheskij komplekt: novye podhody k obucheniyu i novye vozmozhnosti [Modern teaching materials: new approaches to learning and new opportunities]. Mir russkogo slova = World of the Russian word, 2014, no. 1, pp. 86-93. Available at: https:// cyberleninka.ru/article/n/sovremennyy-uchebno-metodicheskiy-komplekt-novye-podhody-k-obucheniyu-i-novye-vozmozhnosti-literatura-9-klass (accessed 2.12.2017). (In Russ.)
2. Belousova A. E. Rechevoj portret cherez prizmu teorii polifonii M. M. Bahtina [Speech portrait through the prism of the theory of polyphony by Bakhtin]. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo lingvisticheskogo universiteta = Vestnik of Moscow State Linguistic University, issue 14 (593), 2010,
pp. 9-14. Available at: https://cyberleninka.ru/article/nrecheTOy-portret-cherez-prizmu-teorii-polifonii-m-m-bahtina (accessed 2.12.2017). (In Russ.)
3. Vasil'chikov A. I. Neskol'ko slov o konchine M. YU. Lermontova i o duehli ego s N. S. Martynovym [A few words about the death of M. Y. Lermontov and about his duel with N. S. Martynov]. M. Y. Lermontov v vospominaniyah sovremen-nikov = M. Y. Lermontov in the reminiscences of contemporaries, Moskow: Hud. literatura, 1989, 672 p. (In Russ.)
4. Galimullina A. F. Rol' knigi i chteniya v stanovlenii lich-nosti podrostka v russkoj literature XVIII-XXI vv. (M. N. Mu-rav'ev, S. T. Aksakov, V. P. Krapivin, F. A. Kamalov, B. G. Vajner) [Role of books and reading in the development of adolescent personality in the Russian literature of XVIII-XXI centuries (M. N. Mouravyov, S. T. Aksakov, V. P. Krapivin, F. A. Kamalov, B. G. Vainer)]. Uchenye zapiski Kazanskogo universiteta. Seriya Gumanitarnye nauki = Proceedings of Kazan University. Humanities Series, 2016, vol. 158, kn. 1, pp. 117-125. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/rol-knigi-i-chteniya-v-stanovlenii-lichnosti-podrostka-v-russkoy-literature-xviii-hhi-vv-m-n-muraviev-s-t-aksakov-v-p-krapivin-f-a-kamalov-b-g (accessed 2.12.2017). (In Russ.)
5. Ivanov N. N. Vospitanie chitatel'skoj ehmpatii v processe raboty s proizvedeniem literatury [Education of a reader's empathy in the process of working with a work of literature]. Yaroslavskij pedagogicheskij vestnik = Yaroslavl Pedagogical Bulletin, 2017, no. 4, pp. 88-92. Available at https://cyberleninka.ru/article/n/ vospitanie-chitatelskoy-empatii-v-protsesse-raboty-s-proizvedeniem-literatury (accessed 2.12.2017). (In Russ.)
6. Krysin L. P. Rechevoj portret predstavitelya intelligencii [Speech portrait of a representative of the intellectuals]. Sov-remennyj russkij yazyk: Social'naya i funkcional'naya differen-ciaciya = Modern Russian language: Social and functional differentiation, Moskow: Yazyki slavyanskoj kul'tury, 2003, 565 p. (In Russ.)
7. Sergei Solovyov. Strannyi Torgenev ["Strange Turgenev". Literary writing by A. Lipkov]. Iskusstvo kino = Art of cinema, 1998, no. 10, pp. 6-15. (In Russ.)
8. Khachikian E. I. Osobennosti formirovaniya cennostnyh orientacij na uroke literatury [Peculiarities of formation of value orientations in literature classes]. Izvestiya Tul'skogo gosudar-stvennogo universiteta. Gumanitarnye nauki = Izvestiya Tula State University. Humanitarian sciences, 2013, vol. 3, part 2, pp. 331-336. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/ osobennosti-formirovaniya-tsennostnyh-orientatsiy-na-uroke-literatury (accessed 2.12.2017). (In Russ.)
9. Shestakova I. V. Montazhnaya tekhnika v literaturnom scenarii V. Shukshina «Zhivet takoj paren'» [Editorial technique in the literary scenario V. Shukshina «Zhivet takoj paren'»]. Vestnik Kemerovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv = Bulletin of Kemerovo State University of Culture and Arts, 2012, no. 18, pp. 83-89. Available at: https:// cyberleninka.ru/article/n/montazhnaya-tehnika-v-literaturnom-stsenarii-v-shukshina-zhivet-takoy-paren (accessed 2.12.2017). (In Russ.)
10. Shmelyova T. V. Portretirovanie kak strategiya lingvisti-cheskogo issledovaniya [The portraiting as a strategy of linguistic research]. Zapiski Filiala RGGU v g. Velikij Novgorod. Vypusk 8. Istoriko-kul'turnyj i ehkonomicheskij potencial Rossii: nasledie i sovremennost': Materialy mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii = Notes of the Branch of the RSUH in Veliky Novgorod. Issue 8. Historical and cultural and economic potential of Russia: heritage and modernity: materials of the International scientific-practical conference, Velikij Novgorod, 2010, pp. 193-197. Available at: http://www.novsu.ru/npe/files/um/ 1588617/portrait/Data/portretirovanie.html (accessed 2.12.2017). (In Russ.)
Статья поступила в редакцию 12.12.2017 г.
Submitted 12.12.2017.
Для цитирования: Артемьева Е. А. Речевое портретирование подростка в литературном сценарии Сергея Соловьева «Сто дней после детства» // Вестник Марийского государственного университета. 2018. Т. 12. № 2. С. 109-114.
Citation for an article: Artemeva E. A. Speech portrait of adolescent in the script "Sto dney posle detstva" ("One hundred days after childhood") by Sergei Solovyov. Vestnik of the Mari State University. 2018, vol. 12, no. 2, pp. 109-114.
Артемьева Екатерина Аркадьевна,
кандидат филологических наук, доцент, Марийский государственный университет, г. Йошкар-Ола, [email protected]
Ekaterina A. Artemeva, Ph. D. (Philology), associate professor, Mari State University, Yoshkar-Ola, katia. artemeva@yandex. ru
