Речевое дыхание при поэтическом и актерском чтении стихотворного текста Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 80

РЕЧЕВОЕ ДЫХАНИЕ ПРИ ПОЭТИЧЕСКОМ И АКТЕРСКОМ ЧТЕНИИ

СТИХОТВОРНОГО ТЕКСТА

© 2012 г. Н.В. Черных

Санкт-Петербургский государственный университет, St. Petersburg State University,

Университетская наб., д. 7 — 9, Санкт-Петербург, 199034 UniversitetskayaNaberezhnaya, 7 — 9, St. Petersburg, 199034

Проанализировано речевое дыхание при разных стратегиях чтения поэтического текста. Сделаны выводы о прочности взаимосвязи дыхания с различными состояниями сознания, о суггестивном потенциале поэтической традиции чтения стихотворения. При чтении поэтического текста в русле тактирующей традиции дыхание читателя автоматически синхронизируется с заложенным в стихотворении дыханием поэта, который находился в изменённом состоянии сознания в процессе написания текста.

Ключевые слова: речевое дыхание, актерское чтение, поэтическое чтение, поэзия, стихотворный текст, ритм, измененное состояние сознания, транс, суггестивность.

The breathing at different reciting methods of the poetic text is analyzes. The conclusions on the strong correlation of the breathing with different states of consciousness, on the suggestive potential of scansion (poetic manner of reading) are made. While reciting a poem in the tactic manner a recitor automatically synchronizes his breathing with integrated into the text breathing rhythm of the author, who wrote a poem in the altered state of consciousness.

Keywords: speech breathing, actor reading, poetry reading, poetry, poetic text, rhythm, altered state of consciousness, trans, suggestiveness.

Дыхание - уникальная функция человеческого организма, осуществляемая бессознательно, подобно сердцебиению, пищеварению, сужению зрачков на яркий свет, но в то же время вполне подконтрольная - мы можем по своему желанию задержать воздух в легких, дышать часто, поверхностно или глубоко и т.д. Концентрация внимания на ды-

хании, изменение ритмичности, интенсивности, частоты и продолжительности вдохов и выдохов подключает человека к его бессознательному, консолидирует сознательные и бессознательные процессы, позволяет войти в транс. Поэтому различные древние и современные техники используют дыхательный процесс как способ вхождения в измененное состоя-

ние сознания. Речевое дыхание при чтении, акцентирующем ритмическую организацию поэтического текста, - также способствует погружению в транс.

Ритм дыхания автора соответствует тем переживаниям, которые он испытывает, находясь в измененном состоянии сознания (ИСС), отражается в ритмической организации поэтического текста, сказывается на бессознательно осуществляемом выборе длины строки. Например, В. Кривулин, замечательный поэт и филолог, пишет о порождении стихотворения как о возникновении «мелодической структуры, не заполненной словами»: «И основным элементом этого ритма становится для меня дыхательный момент. Строфа складывается как некая дыхательная фигура. <...> Итак, скажем, возникает, условно говоря, некое особое дыхание. Я начинаю писать с того момента, когда я знаю, что точно такого дыхания у меня не было, не было такой дыхательной фигуры. Затем появляются инструментированные отрывки слов, то есть какие-то группы согласных, гласных, еще не имеющих смысла. Смысл обнаруживается только уже к концу работы над стихотворением. Иными словами, само движение смысла оказывается результатом музыкально-дыхательного движения. И я с удивлением обнаруживаю, что написал нечто осмысленное» [1, с. 204].

На настоящий момент не существует специальных исследований, посвященных речевому дыханию в поэзии, но косвенно оно связано с понятием ритма, актуализируемого при поэтическом чтении, об особенностях которого писали Ю.Н. Тынянов [2], Ю.М. Лотман [3], Е.В. Невзглядова [4] и др. Поэтическое чтение (его называют поэтическим в противовес актерскому, озвучивающему логико-синтаксическое членение текста, его поверхностную смысловую канву) - это следование за ритмической организацией поэтического текста. Ритм обладает огромным суггестивным потенциалом не только в стихотворных текстах, но и в прозаических. В поэтическом же тексте, сущность которого он составляет, накладываясь на другие приемы создания суггестивности, ритм максимально воздействует. Существует множество свидетельств о введении в транс посредством ритма, ритмической повторяемости действий. Определенный ритм дыхания при тактирующем чтении, следующем за ритмом, также содействует вхождению в ИСС.

При актерском чтении стихов ритм оказывается чем-то ненужным, в чем увязаешь (об этом также писал Ю.Н. Тынянов [2]). Дыхание при актерском чтении тоже нельзя назвать ритмичным, оно членится в соответствии со смысловыми отрезками, неравномерными по своей длительности (даже если дыхание берется в конце строки, то длина строки за счет логико-синтаксического интонирования оказывается другой). Транса не возникает. Следовательно, стихотворение не выполняет своей основной функции - не воздействует на глубинные слои психики, не вводит в транс.

Некоторые исследователи считают, что любой текст (будь то кулинарный рецепт или объявление в газете), прочитанный со стиховой интонацией, становится стихами: «Интонация - вот тот речевой фактор,

который отличает стихи от прозы» [4, с. 14]. Но стиховая интонация - далеко не единственное, что делает стихи стихами (или нестихи стихами). Об этом свидетельствует то, что стихи, прочитанные в актерской манере, не перестают опознаваться нами как стихи. Однако они теряют возможность ввести слушателя в ИСС, поскольку актуализируют именно поверхностную смысловую канву, обращенную к сознанию, и отсекают то, что апеллирует к более глубоким пластам психики. Отстаивая поэтическое чтение, Не-взглядова пишет: «Актеры читают стихи не так, как поэты. Существует даже понятие "актерское чтение". Вместо ритмических ударений употребляются фразовые, то есть смысловые. Тем самым игнорируется стиховая структура, которая отражена в стихотворной записи. Можно смело сказать, что такое чтение неправильное: пустых знаков на письме нет; если текст поделен на отрезки, графическое членение должно иметь акустическое выражение» [4, с. 15].

С этим можно согласиться с некоторой поправкой: в таком случае «пустыми знаками» становятся знаки препинания, и тогда максимально соответствует поэтическому чтению только текст, написанный без них. То есть в конечном итоге - это вопрос выбора, возможно, осуществляемого бессознательно. Вопрос виденья - так же как на известном психологическом тесте одни видят молодую девушку, а другие - старуху. Стихи, написанные в технике «потока сознания», совершают этот выбор за нас.

Хотя некоторые авторы, не используя знаков препинания и прописных букв, умудряются найти им удивительную замену - там, где требуется синтаксическая пауза и где в традиционной орфографии стоял бы определенный знак препинания, делается двойной или тройной пробел. Например: «и март им всем нестрашный на просвет/особенно с ванилью нет с корицей/давно пора давно хотелось нет/не так давно должно было случиться» [5, с. 6]. По существу этот двойной пробел представляет собой не что иное, как синкретичный пунктуационный знак, сочетающий в себе возможности всех не поставленных. Это чрезвычайно аутентично для поэзии как таковой, для поэтического мышления. Отсутствующий знак препинания позволяет потенциалу не поставленных, но могущих быть поставленными в этом месте знаков все время находиться в состоянии возможности и недоосущест-вленности, подобно «мерцающим смыслам», о которых традиционно говорят по отношению к лексическому составу поэтических текстов. Это парадоксальным образом зафиксированная процессуальность -процесс совершения выбора без окончания процесса -тоже способ войти в состояние сознания автора, соучаствовать (Марина Цветаева писала, что чтение -это сотворчество).

Актерское чтение - не то чтобы неправильное. Для тех стихотворных текстов, которые исчерпываются поверхностной смысловой канвой, сюжетом - оно предельно органично. Но оно обкрадывает те стихотворения, о которых Лотман писал, что они содержат информацию большую, нежели тома нехудожествен-

ного текста. В общем-то выбор традиции чтения -вопрос целеполагания: если читающий стихотворение решает сосредоточиться на поверхности и текста и своего сознания, то актерское чтение идеально для этого подойдет, если предполагается более глубокое взаимодействие и взаимопроникновение читателя и текста, то идеально подойдет поэтическое. Другими словами, актерское чтение «неправильно» для тех, кто отличает стихи от прозы прежде всего по воздействию, по способности или не способности сравнительно быстро ввести реципиента текста в транс1.

Длина строки отчетливо коррелирует с речевым дыханием, которое при чтении стихотворения в русле поэтической традиции (тактирующее чтение, скан-довка, стиховая монотония) также становится ритмичным. Вдох естественным образом располагается между концом предыдущей и началом последующей строк, выдох осуществляется в процессе произнесения строки. Таким образом дыханье оказывается разделенным на длину строки стихотворения. Поэтическая традиция чтения стихов позволяет войти в ИСС, в том числе и благодаря особенностям дыхания, осуществляемого в процессе такого чтения и самим чтением организованного.

Вдох в стихотворении - это пауза. Стиховая пауза (или анжамбеман) членит поэтическую речь, отличаясь от тех пауз, которые встречаются в прозе. Анжамбеману на материале поэзии М. Цветаевой посвящено исследование Л.В. Зубовой, интерпретирующей enjambement как воплощение конфликта между чувственным и рациональным способом познания (Е.Г. Эткинд) и как образ границы (А.К. Жолковский). Зубова анализирует интонационную, ико-ническую и ряд смысловых функций переноса: маркирование перехода от прямого значения слова к переносному, переключения внимания с одной образной сферы на другую, логическое обоснование оксюморона. Пауза переноса является и позицией авторской рефлексии над словом. Л.В. Зубовой рассмотрена также лексико-грамматическая многозначность слова в позиции переноса (в частности, падежная полисемия) [6]. Е. Невзглядова определяет стих как «форму речи, включающую асемантическую паузу» [4, с. 23]. Бессмысленные, похожие на музыкальную паузы в стихе «выполняют вполне осмысленную роль: они меняют интонацию речи» [4, с. 10 - 11].

Кроме сформулированного Невзглядовой назначения стиховых пауз, их смысл еще и в том, чтобы «брать дыханье» через определенные упорядоченные отрезки времени. Воздух поступает и выдыхается чередующимися равными порциями. Они организуют правильное дыхание стихотворения и тех, кто чутко с ним взаимодействует.

В психологии существует так называемый метод свободных ассоциаций, и когда в череде ассоциаций на определенный стимул появляется заминка - пауза - это соответствующим образом интерпретируется. Для

1 Исключение здесь составляют нехудожественные специально созданные тексты суггестии и аутосуггестии.

человеческого восприятия пауза, как правило, является значимой - ею оттеняют смысл (достаточно вспомнить знаменитую «мхатовскую паузу»), либо за ней мыслится большее, нежели за словами (ср. «мысль изреченная есть ложь»). Самое первое и простое назначение паузы - это наполнить легкие воздухом, вдохнуть, но, поскольку в поэтической речи вдохи -паузы - повторяются с регулярным чередованием, возникает закономерность, осмысляемая нами как установка на поэтическую речь. В системе координат поэтического текста пауза приобретает особое значение еще и потому, что в стихотворении все уровни, его составляющие, семантизируются.

Пауза в поэтическом тексте порождается как отражение дыхательного процесса автора, его уникального режима дыхания в конкретном поэтическом тексте и выполняет определенные функции:

- разделяет стихи (строки) - т.е. она напрямую связана с графической организацией текста в столбик и адекватным озвучиванием в русле поэтической традиции чтения;

- разделяя, оттеняет разделенные части, придавая им значительность;

- находясь в определенных местах текста, обеспечивающих чередование через равные промежутки текста (времени), пауза организует наше восприятие так же, как это присуще ритму;

- организует в ритме обозначенных пауз дыхание реципиента текста, помогая ввести его в ИСС и поддерживать в этом состоянии.

В стихотворении взаимодействуют две противоположные тенденции, лежащие в основе существования поэтической и актерской традиций чтения стихов: первая - вытянуться в строку, стать линейным, чему способствует поверхностная смысловая канва с ее синтаксическим членением, наличие традиционной пунктуации; вторая - организоваться в столбик, с чем связано обрубание строк (короткая, сравнительно с прозаической, стихотворная строка) - анжамбеман, рифма (выравнивающая столбец по правой стороне), в каждой строке все заглавные или все строчные буквы (выравнивающие столбец по левой стороне) и др. Борьба этих двух тенденций создает в стихотворении, во-первых, особое семантико-синтаксическое напряжение, полюса, между которыми «бьется» его смысл; а во-вторых, позволяет стихотворению воздействовать не только на сознание (посредством поверхностной смысловой канвы) и не только на глубинные пласты психики (посредством ритма, синкретичных языковых знаков, рифм, фонетической составляющей), но, вводя в трансовое, измененное состояние сознания, удерживать дневное сознание «на плаву», сочетать расширенное сознание и концентрацию. Этот же бинарный принцип лежит в основе медитации: с одной стороны, это расслабление, с другой - концентрация.

Ю.С. Дружкин в своей работе о художественном трансе, заслуживающей всяческого внимания, интерпретирует это «как некий психический феномен присутствия во внутреннем мире человека иного сознания, своеобразное непатологическое расщепление

сознания. Такое расщепление можно считать одним из важных компонентов художественного транса. Это, как правило, остается незамеченным при обычном художественном восприятии, а вот в актерской деятельности целенаправленное освоение данного феномена является профессионально необходимым» [7, с. 31]. И далее приводит слова Ф.И. Шаляпина: «Актер стоит перед очень трудной задачей — задачей раздвоения на сцене. Когда я пою, воплощаемый образ передо мною всегда на смотру. Он перед моими глазами каждый миг. Я пою и слушаю, действую и наблюдаю. Я никогда не бываю на сцене один.. На сцене два Шаляпина. Один играет, другой контролирует» [7, с. 31].

Итак, прочность взаимосвязи дыхания с различными состояниями сознания позволяет заявлять о его важной роли при введении реципиента поэтического текста в ИСС. Дыхание читателя в этот момент совпадает с дыханием автора, который выбрал ту или иную длину строки, тот или иной размер не случайно, а в соответствие со своим состоянием - ИСС.

При чтении поэтического текста в русле поэтической традиции дыхание читателя автоматически синхронизируется с заложенным в стихотворении дыханием поэта, который находился в ИСС в процессе написания текста.

Текст, содержащий на структурном уровне отпечаток ИСС поэта, вводит в ИСС и читателя. «Общность транса», о которой говорят гипнотерапевты, является существенным фактором для понимания взаимоотношений автора и читателя стихотворения и «мостом» для передачи состояния сознания. Катализатором общности транса выступает речевое дыхание, зафиксированное в тексте стихотворения.

При актерском чтении стихов, игнорирующем ритмическую организацию текста и, следовательно, ритмичность дыхания, возможность передачи ИСС резко снижается. Текст при таком прочтении актуализирует лишь свою поверхностную смысловую канву, апеллируя по преимуществу к рациональному сознанию читателя и не переключая обычного режима работы психики. Стихи при фразирующем чтении воспринимаются как «ухудшенная проза» [2], лишаясь глубины и множественности измерений, свойствен-

Поступила в редакцию

ных необычным состояниям сознания, переживанием которых в конечном итоге и обеспечивается многоуровневое воздействие поэтического текста. Различные уровни, присутствующие в поэтическом тексте, единомоментно с разных сторон воздействуют на сознание, изменяя его и поддерживая ИСС. Но ключевую роль при вхождении в измененное состояние сознания играет дыхание, выступая формирующим началом, сопровождающим транс, в нашем случае транс поэтический, состояние поэтического вдохновения. Чтобы «не токмо написанное чести, но и тво-рити я», как говорили исихасты, имея в виду прежде всего технику дыхания, оказывается необходимым дышать ровно с той периодичностью, которая предсказана структурой поэтического текста, находящей свое выражение в поэтической традиции чтения стихов, поскольку совпадение дыхания - мощный, укорененный в глубинах человеческой психики и физиологии способ введения в сходное состояние сознания. Ритмическое дыханье при скандовке таким образом служит одним из способов вхождения/введения в измененное состояние сознания.

Воспроизведение речевого дыхания автора осуществляется в поэтической традиции чтения стихов.

Литература

1. Кривулин В.Б. Виктор Кривулин, 17 января 1990, Лондон. Цит. по: Полухина В. Иосиф Бродский глазами современников // Кн. 1 (1987 - 1992). СПб., 2006. С. 118 - 212.

2. Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка. М., 1965. 451 с.

3. Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. Анализ поэтического текста. Статьи. Исследования. Заметки. СПб., 1996. 828 с.

4. НевзглядоваЕ.В. О стихе. СПб., 2005. 272 с.

5. Месропян А. Возле войны. М., 2008. 63 с.

6. Зубова Л.В. Языковой сдвиг в позиции поэтического переноса // Проблемы структурной лингвистики 1986 - 1987. М., 1989. С. 229 - 246.

7. Дружкин Ю.С. Техника художественного транса: художественная культура и технология формирования художественного миросозерцания. М., 2011. 246 с.

13 июля 2011 г