CC BY
126
© Вестник Военного университета. 2012. № 2 (30). С. ?- ?.
Баженова Ирина Васильевна, кандидат филологических наук, начальник факультета иностранных языков ФГКОУ ВПО «Академия Федеральной службы безопасности России», г. Москва.
119602, г. Москва, Мичуринский пр-т, д. 70. Тел.: (495) 914-51-04. E-mail: rol900@yandex.ru
Баженова И.В.
РЕЧЕВАЯ АГРЕССИЯ КАК ПРОБЛЕМА ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
Проблема агрессии в силу ее прагматической важности для существования социума с разной степенью эффективности исследуется в рамках различных наук - психологии, педагогики, социологии, политологии, психолингвистики, теории коммуникации и др. - и по существу в настоящее время стала междисциплинарной.
В рамках исследования лингвистической безопасности индивида и социума изучается проблема речевой агрессии, которую автор рассматривает как словесное выражение негативных чувств, эмоций, намерений в неприемлемой в данной речевой ситуации форме, оказывающее отрицательное воздействие на коммуниканта [см. например: 6].
Единой целью различных наук в изучении речевой агрессии является оптимизация речевого общения. При этом всестороннее изучение речевой агрессии и выявление ее существенных характеристик тоже невозможно без учета знаний, полученных в рамках перечисленных и ряда других наук, поскольку речевая деятельность - сложнейший психофизиологический и социальный феномен. Многоаспектность проблемы требует:
во-первых, определения сущностных параметров речевой агрессии как особого научного объекта и его моделирования;
во-вторых, в силу междисциплинарности такого объекта, разработки специфических методов его исследования;
в-третьих, анализа не только позитивной, но и негативной речевой коммуникации (например, с одной стороны, вербальных стратегий благожелательности и толерантности, с другой - речевой агрессии).
Междисциплинарность речевой агрессии как научного объекта хорошо согласуется с общепсихологической теорией деятельности А.Н. Леонтьева и
теорией речевой деятельности А.А. Леонтьева, в соответствии с которыми агрессивный речевой акт есть процесс интериоризации поступка. Деятельностный подход к моделированию понимания речевой деятельности, сформулированный А.А. Леонтьевым, предполагает анализ ментальных операций (речевых действий и речевых операций), а не анализ языковых элементов. Это, как уже не раз отмечалось, анализ по смысловым единицам, а не по элементам языка, но с опорой на способы репрезентации этих операций в знаках языка.
Психолингвисты подчеркивают, что вербальный и физический агрессивные акты имеют общие мотивы, механизмы и структуру, поскольку речевое действие строится как отражение материального действия, которое последовательно, шаг за шагом, «переносится в речевой план», т.к. речь - это форма предметного действия.
Особое место при обнаружении мотивов речевой деятельности занимает эмоция, которая рассматривается в психолингвистике как один из структурообразующих компонентов речевого произведения. В соответствии с положениями Л.С. Выготского и А.А. Леонтьева, во-первых, доминирующим моментом при определении агрессии выступает репрезентация мотива речевой деятельности, который реализуется в речевых действиях и операциях и определяет интенции, модальность общения, а также становится структурообразующим компонентом системы своих языковых репрезентантов. Вторым принципом при изучении речевой агрессии может стать признание доминирующей эмоции речевого произведения проявлением ведущего мотива.
Современная эмотиология как наука о представлении эмоций средствами естественного языка располагает солидной теоретической базой, на основе которой исследуется эмоциональное отношение человека к действительности. При этом полагается, что «эмоциональные отношения являются хотя и субъективными, но социально осознанными и потому в определенной степени типизированными» [5, с. 6], а «эмотивность, как лингвистическая категория, является имманентным свойством языка выражать психологические (эмоциональные) состояния и переживания через особые единицы языка и речи -эмотивы» [5, с. 5]. С позиций психолингвистического подхода, исследующего процессы порождения и понимания речевой деятельности, любой ее элемент способен репрезентировать те или иные эмоции как проявление мотива этой деятельности. Такое положение вполне соотносится с высказываниями
лингвистов о том, что «эмотивность выражения напрямую зависит от типа дискурса и от эмоционального состояния коммуникантов» [5, с. 17]. С этой точки зрения эмоциональные процессы отображаются в семантике слов, специфически кодируются в ней.
Не противоречит сказанному и теория эмоциональной доминанты как средства выражения личностного смысла речевой деятельности [2]. Процесс понимания личностных смыслов, репрезентированных в речевой деятельности, следует, по мнению Л.С. Выготского, начинать с анализа мотивирующей сферы нашего сознания, куда включаются и эмоции. Без осознания эмоциональной мотивированности процесса деятельности невозможно понять мыслительное содержание в целом. Вслед за С.Л. Рубинштейном большинство психологов полагают, что единственным представителем мотивационной сферы индивида в его наблюдаемой деятельности является эмоция. Эмоции понимаются как субъективная форма существования потребностей (мотивации) и сигнализируют индивиду о значимости объектов в его потребностной ориентации. Эмоции и мотивационные процессы при этом не отождествляются; являясь субъективной формой существования мотивации.
Речевая агрессия обусловлена совокупностью экстралингвистических факторов. Основными из них, по мнению исследователей, являются:
- высокая степень напряженности межличностных отношений в современном обществе, связанная с нестабильностью экономического и политического положения социума;
- снижение уровня общей культуры, обусловленное изменением ценностных ориентаций индивида и социума в целом;
- деструктивное влияние СМИ на индивида, приводящее к усилению чувства неуверенности и нестабильности под воздействием потоков негативной информации.
Подробнее остановимся на современных СМИ, где активно проявляется речевая агрессия. Одним из распространенных приемов освещения информации стало оскорбление разного типа. По М. В. Горбаневскому, СМИ становятся тем публичным местом, куда выплёскиваются потоки грязи, начиная с бранных слов, находящихся за пределами литературного языка, и единиц, нарушающих «лингвистическую безопасность» человека и сообщества, до откровенных призывов экстремистского характера [4].
Так, новое поколение российских журналистов проявляет одно характерное и практически универсальное свойство: они абсолютно уверены в своих полузнаниях и не утруждают себя проверкой, уточнением, вообще корректированием своих текстов. Естественно, такая ущербная информация за счет частотности ее трансляции усваивается потребителями средств массовой информации. Например, частотны заявления типа «Грядет апокалипсис», «Наступит ли апокалипсис?», «Названа новая дата апокалипсиса» и даже «Апокалипсис отменяется». Но Апокалипсис - это Откровение Иоанна Богослова в Новом завете. Оно написано 1990 лет назад и отменить его никто не в силах. Сочинение апостола содержит яркие картины фантастических и символических видений, запредельные прозрения, рисующие борьбу небесного воинства с антихристом, конец света, и эти картины называют апокалиптическими, но апокалипсис - это откровение, а не конец света.
Журналисты, ничтоже сумняшеся, переименовали председателей палат Федерального собрания в спикеров, Председателя Правительства - в премьер-министра, а членов Совета Федерации - в сенаторов. Едва ли это возможно в среде американских журналистов, ни одному из которых, говоря о своем сенате, не пришло бы в голову заменить термины инокультурными, например российскими.
Вопреки своей основной задаче информировать, журналисты запутывают или искажают картину, внедряют в умы потребителей продукции СМИ мысль о необязательности точной номинации всего, в том числе и органов правительства страны. Казалось бы, это незначительные ошибки в словоупотреблении. Однако таких ошибок в современных отечественных СМИ стало недопустимо много, и это тоже не случайно. Общеизвестно, что характер коммуникации в СМИ за последние пятнадцать лет кардинально изменился. На смену официально подготовленному общению, выверенному в соответствии с языковыми и коммуникативными нормами, приходит общение неподготовленное, непосредственное или чаще квазинепосредственное. Резкая граница, которая проходила между неофициальным общением и официальным публичным общением, намеренно и ненамеренно размывается. Либерализация эфира под влиянием агрессивной разговорной стихии, увы, дает не только положительные результаты. В публичном общении (речь радио, телевидения, газет) возрастает степень неофициальности, увеличивается число разговорных, жаргонных, просторечных и других стилистически сниженных элементов, увеличивается
количество ошибок разного типа, то есть практически формируется негативное отношение к норме. В том числе и к этическому и эстетическому аспектам культуры речи, а по сути - опосредованно - к этическим и эстетическим нормам. Это опасная тенденция, способствующая развитию агрессивного поведения как отрицания социальных норм. Например, изменилось исторически сложившееся и устоявшееся в русской культуре правило публично звучащей речи, запрещающее употребление нецензурных слов. Подчеркнем: этическая составляющая речевой культуры нарушается осознанно, целенаправленно, и эти нарушения возникают не только тогда, когда экспрессивная сторона высказывания преобладает над смысловой. Причем речь идет не только о таких намеренно низкопробных продуктах, как, по счастью, канувшие в Лету «Окна» или, увы, продолжающийся «Дом» и подобных им передачах.
Грубые, недопустимые ошибки в СМИ и на телевидении встречаются везде: в речи подавляющего большинства ведущих различных программ, в речи приглашенных в студию, в бегущей строке. (Достаточно вспомнить ответ студенту бывшего министра образования и науки А.А. Фурсенко в Барнауле, начавшееся со слова «хреново»). Поэтому процесс размывания языковой нормы (на фоне широкомасштабного формирования отрицательного отношения к норме вообще как правилу социального бытования) практически незаметен для носителя языка. Одновременно изменяется социальный статус языковой «антинормы»: раньше она была недопустима, сейчас - введена в практику СМИ, что, по сути, означает неофициальное разрешение.
Однако языковая норма - динамичная когнитивная величина, которая фиксирует определенные познавательные модели, заключенное в них общественное и культурное знание. А каждый тип речевых ошибок, на первый взгляд, не влияющих на процессы эффективного речевого общения, представляет собой нарушение определенной познавательной структуры. Язык как особый ментальный механизм обеспечивает связь между внешней, общественной жизнью индивида и его внутренним, психическим миром, поэтому речевая культура социума изменяет познавательные структуры индивида, который, как правило, не осознает этого процесса. Изменению познавательных структур, отражающих определенные базовые ценности и представления социума, способствует, по мнению психологов, и пропаганда насилия в средствах массовой информации, которая, естественно, сопровождается насаждением речевой агрессии через модели поведения и речь героев триллеров и боевиков, а
также определенные компьютерные игры и музыка «агрессивной направленности».
Речевая агрессия представляется как нормальное, не вызывающее ни удивления, ни тем более осуждения, поведение во многих современных печатных изданиях: «За полтора часа до убийства отца сынок перочинным ножом уже успел тяжело ранить собутыльника, с которым коротал рождественский вечерок. Тем же ножичком он и порешил родного папульку»1. В данном контексте в подчеркнутой экспрессивной лексике, нормативно призванной выражать и частотно выражающей положительные эмоции, намеренно акцентирован оттенок пренебрежительности, а потому ситуация представляется как обыденное явление, оценке ситуации придается оттенок циничности. Вполне ли это осознается автором текста? Вызвано ли оно недостаточной коммуникативной компетентностью журналиста? Сказывается ли здесь только влияние «модного» речевого узуса, принятого в среде журналистов? Как бы мы ни отвечали на поставленные вопросы, очевидно, что такое изменение газетно-публицистического дискурса свидетельствует об изменении морально-этических норм и базовых ценностей социума.
На этом фоне резко снижается и уровень речевой культуры, что проявляется во многих аспектах речевой деятельности общества, в том числе и в вербальной агрессии, и наносит вред адресанту агрессивной речи.
Следует подчеркнуть, что речевая агрессия - тип речевого поведения с установкой на негативное воздействие на эмоциональное состояние собеседника. Поэтому в речевой агрессии, независимо от типа коммуникации, выражается негативное отношение к собеседнику или к предмету речи, которое проявляется как преднамеренное, целенаправленное, инициативное словесное нападение.
Такое понимание исследуемого специфического феномена речевой деятельности близко и психологическому его содержанию как нарушению поведенческих норм, поведения, которое в данной ситуации воспринимается как предосудительное. Иногда психологи говорят об агрессивных действиях как о позитивных, имеющих продуктивную направленность (например, энергично наступательных), но, как считает Н.Д. Левитов, «положительная» агрессия является скорее исключением, возможным в узкоспециальной сфере» [1, с. 147]. Что же касается речевых проявлений переживаний, отрицательно воздействующих на адресата (эмоциональных «выплесков» в агрессивной
1 «Зарезал... папу» // Куранты. 1993. № 5.
словесной форме), то они могут рассматриваться только как негативное явление, имеющее отрицательные коммуникативные последствия.
Речевой агрессией можно считать и акты инвективной речи индивида, не направленной на какого-то адресата конкретно, поскольку такие акты часто приводят к возникновению резко негативных эмоций у невольных адресатов, ведь приоритетное «право на речь» не признается другими участниками коммуникации и расценивается как намеренный и несанкционированный захват вербальной инициативы, следовательно, речь идет о нежелательном вторжении в речевое пространство адресата, о речевой агрессии. (Другое дело, что такие речевые акты не могут быть рассмотрены как оскорбление в судебной практике, поскольку оскорбление, в соответствии со статьей 130 УК РФ, определяется как унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме. Отсюда оскорбление, как уголовное преступление, имеет два признака: во-первых, высказывание самим своим содержанием должно унижать честь и достоинство другого (конкретного) лица и, во-вторых, оно должно иметь неприличную форму). Речевая агрессия может иметь разную степень проявления, что отражается в ее определении как грубой, бранной, оскорбительной, ругательной, унижающей, обидной, неприязненной, невежливой, подавляющей и т.д.
Чтобы обеспечить возможность правовой защиты человека от агрессивной речевой деятельности членов социума, обеспечить лингвистическую безопасность индивида, важно определить основные параметры речевой агрессии и ее специфические свойства.
В связи с этим возникает еще одна актуальная проблема - определение «степени инвективности» языковых средств, что чрезвычайно важно не только в практике обыденного общения, но и в практике судебных разбирательств, поскольку от четкого определения степени инвективности того или иного компонента речевой деятельности прямо зависит конкретное судебное решение. (Отметим, кстати, что многие традиционные лингвистические понятия в юридическом языке разворачиваются в другой плоскости: так, традиционные лингвистические понятия экспрессивная лексика, ненормативная лексика или оценочная лексика могут успешно функционировать в языке права лишь в том случае, если будут жестко, определенно разделены, например, на основе той же дихотомии инвективное/ неинвективное). Инвективные слова изучаются в современной лингвистике довольно широко. Для проблематики лингвистической
безопасности важно, в частности, исследование зависимости между степенью проявления негативной эмоции и «степенью инвективности» лексических средств. Так, Н.В. Семенова экспериментальным путем установила, что «существует устойчивая ассоциативная связь между отрицательными эмоциями и степенью инвективности: чем негативнее эмоция, тем выше степень инвективности слова» [3, с. 15], а «вербальное оскорбление имеет место тогда, когда нарушаются этико-языковые оценки, а не языковые нормы» [5, с. 5]. Все сказанное еще раз подтверждает необходимость изучения речевой агрессии как междисциплинарного научного объекта, который моделирует феномен речевой агрессии как свойство индивида, проявляющееся в его поведении, психике, речевой деятельности. Следовательно, в анализе речевой агрессии необходимо учитывать характер поведенческих (социально-этических) норм общества, мотив деятельности индивида и систему языковых средств, репрезентирующих интенции продуцента речи.
При формировании навыков эффективной речевой коммуникации необходимо обращать особое внимание на стратегии смягчения и предотвращения речевой агрессии, а также обучать членов социума навыкам их использования в конкретных речевых ситуациях.
Назовем несколько известных стратегий противодействия агрессивному речевому поведению:
* игнорирование (в ситуации, не приобретающей острый раздражающий характер и не переходящей в неприемлемое для собеседника общение);
* переключение внимания (попытка отвлечь «речевого агрессора» от агрессивного намерения или изменить его отрицательное эмоциональное состояние, попытаться изменить враждебное настроение собеседника, например, перевести разговор на другую тему);
* проецирование положительных личностных качеств,
* «тактическое сомнение»,
* положительные оценочные высказывания,
* открытое словесное порицание,
* привлечение средств речевого этикета (извинение, побуждение, вежливое обращение, предположение, комплимент и др.).
Эти понятные и простые стратегии противодействия речевой агрессии в современных социальных условиях формируются недостаточно: механизмы,
традиционно сдерживавшие проявление речевой агрессии, - самоцензура, цензура, общественное мнение и др. - или утрачены, или переживают значительную переоценку, что происходит на фоне намеренного формирования средствами массовой информации отрицательного отношения к социальной норме вообще и языковой норме в частности.
Представленные в статье теоретические основания позволяют разрабатывать различные методики обнаружения мотивов речевой деятельности, даже тщательно скрываемых продуцентом, а, следовательно, выявлять сущностные стороны речевой агрессии как специфического вида речевой деятельности.
В заключение отметим, что речевая агрессия препятствует осуществлению эффективного речевого общения: она не способствует взаимопониманию, а, следовательно, взаимодействию коммуникантов, не позволяет адекватно обмениваться информацией, что, по сути, приводит к резкому снижению уровня реализации коммуникативной способности индивида. В тоже время, с психолингвистической точки зрения, контроль человека над собственными речевыми действиями, регуляция своего речевого поведения не только необходимы, но и вполне возможны. Данное положение вселяет надежду на то, что разработка методик «погашения» речевой агрессии в лингвистике - дело ближайшего будущего.
* * *
1. Левитов Н.Д. Фрустрация как один из видов психических состояний // Вопросы психологии. 1967. № 6.
2. Пищальникова В.А. История и теория психолингвистики: курс лекций. Ч. 1. М.: МГЛУ, 2005. 296 с.
3. Семенова Н.В. Лингвистическая диагностика инвективного слова: автореф. дис. ...канд. филол. наук. М., 2008. 24 с.
4. Спорные тексты СМИ и судебные иски. Публикации. Документы. Экспертизы. Комментарии лингвистов / под. ред М.В. Горбаневского. М.: Престиж, 2005. 200 с.
5. Шаховский В.И. Лингвистическая теория эмоций: монография. М.: Гнозис, 2008. 416 с.
6. Щербинина Ю.В. Вербальная агрессия. М.: УРСС, 2006. 360 с.
