РЕАЛЬНОСТЬ СКВОЗЬ ПРИЗМУ ФЕНОМЕНА ЯЗЫКА Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

PHILOSOPHICAL SCIENCES

РЕАЛЬНОСТЬ СКВОЗЬ ПРИЗМУ ФЕНОМЕНА ЯЗЫКА

Большакова А. С.

Тульский государственный педагогический университет им. Л.Н. Толстого, Россия, Тульская область, г. Тула

REALITY THROUGH THE PRISM OF THE LANGUAGE PHENOMENON

Bolshakova A.

Lev Tolstoy Tula State Pedagogical University, Russia, Tula region, Tula

Аннотация

В статье на базе исторического материала представлена плюральная перспектива взглядов на язык и его функции, начиная с инструментальной, где язык «прозрачен» для мысли; репрезентативной, утрированно-гипертрофированной «языковой диктатуры» (гипотеза лингвистической относительности); «кон-структивисткой» (язык как априорная оптика - структурализм); и, заканчивая генетической, онтологизи-рующей функцией языка, позволяющей говорить о пантекстуальном характере реальности. В синхронном же срезе, мы пытаемся дать предварительный набросок экспликации взаимопорождающего процесса (своеобразного синтеза) - онтологизации языка и символизации бытия, где бытие «говорит» через человека. Таким образом, конституируется органическая связь хайдеггеровской «языковой магии» и витген-штейновского «непроговариваемого», где Бытие, обретшее язык/речь, позволяет сбыться (овеществиться) человеческим смыслам в залог молчания.

Abstract

On the basis of historical material, the article presents a plural perspective of views on language and its functions, starting with the instrumental one, where language is "transparent" to thought; a representative, exaggerated-hypertrophied "linguistic dictatorship" (hypothesis of linguistic relativity); "сonstmctivist" (language as a priori optics - structuralism); and, ending with the genetic, ontologizing function of language, which makes it possible to talk about the pantextual nature of reality. In a synchronous cut, we are trying to give a preliminary sketch of the explication of the mutually generating process (a kind of synthesis) - the ontologization of language and the symbolization of being, where being "speaks" through a person. Thus, an organic connection between Heidegger's "linguistic magic" and Wittgenstein's "unspoken" is constituted, where Being, having acquired language / speech, allows human meanings to come true (materialize) as a guarantee of silence.

Ключевые слова: язык, знак, бытие, «язык бытия», «мир как речение».

Keywords: language, sign, being, "the language of being", "the world as speech".

« Человек живет не в стране, он живет

внутри языка» Эмиль Чоран [20] «Язык есть дом бытия» Мартин Хайдеггер [19]

Язык может быть рассмотрен с точки зрения целого комплекса различных наук - лингвистики, лингвосемиотики, социологии, философии, логики, гносеологии, когнитивистики. С позиции лингвосемиотики, язык, являясь знаковой системой, служащей для коммуникаций разного рода и познания, подвергаясь всестороннему анализу, на прямую связан с существующей действительностью и позволяет раскрывать и логически обосновывать факты о мире [17]. Социолингвисты предлагают рассматривать феномен языка не только как средство коммуникации, но и как составной элемент общества. Человек находится в постоянном переосмыслении себя, своего места в этом мире, смыс-ложизненных ориентаций, и язык претерпевает изменения, эволюционирует - он открыт для воздействий извне. Будучи связанным со смысловой

действительностью, язык как способ познания получает широкое освещение в трудах философов (Аристотель, Т. Гоббс, И. Кант, Дж. Милль, Б. Рассел и др.). Если рассматривать мир в рамках синер-гетической парадигмы, то есть как хаотичную, динамичную, открытую, изменчивую и нестабильную систему, то можно отметить, что язык находит в ней свое отражение. На протяжении истории формировались разнообразные способы освоения и познания реальности, поэтому и феномен языка целесообразно рассматривать в историческом контексте.

Взгляды философов на категорию языка и ее связь с сознанием и познавательными процессами начали многоаспектно оформляться еще в античности. Возникла критика обыденного языка, связанная с эпистемологической критикой политеизма. Философы Гераклит и Парменид, являвшиеся приверженцами метафизического монизма, считали феноменальный мир множества иллюзорным, напрямую соотносили его «обманчивость» с обманчивостью множества «имен», которые фрагменти-ровали единую реальность [3]. Поэма Парменида

манифестирует радикальную версию данной теории, которая в определенной мере предвосхищала гипотезу «языковой относительности» Сэпира и Уорфа, а также крайнюю форму лингвистического идеализма, приписанную Л. Витгенштейну после выхода в свет его труда под названием «Логико -философский трактат» [18;4].

Язык, как средство выражения представлений о вещах с позиции истинности или ложности имен, раскрыл древнегреческий философ Платон. Согласно взглядам мыслителя, идеи, пребывающие в природе, являются образцами вещей. Вещи сходны с идеями, и причастность одного к другому - это уподобление вещи идее, при этом идеи вечны - посредством их комбинирования произошли вещи и явления. Идеи, считал Платон, слагаются одна с другой как слова из букв. Вещи получают свои имена, при помощи которых люди передают друг другу знания, в силу причастности к идеям [12]. Значение слова как «языковое» представление предмета несет в себе сведения о его признаках и свойствах, которые человек выявил из отношений этого предмета к самому себе или к другим предметам. В платоновском «Кратиле» встречается тезис о «природности» имен, отстаивающийся последователем Гераклита, тем не менее, сам Гераклит не мог признавать «естественность» обыденного языка и соответствие «имен» их реальным денотатам по причине того, что таких, следуя мнению философа, не существует [12]. Но на основании реконструкции метафорической модели Логоса (Liber Naturae), гипотетически допустим, что у Гераклита все же была теория «естественного языка» и «естественных имен», при условии, что он интерпретировал обыденные «имена» как «воссоединенные» пары противоположностей. Сама модель «Мир как Речь» свидетельствует о том, что язык имеет тесную взаимосвязь с миром, отражает его [8].

Помимо вышеупомянутых философов, отметим еще одного древнегреческого мыслителя, внесшего вклад в развитие философии языка - Аристотеля. Он рассматривает категорию сознания и категорию языка неразрывно - изменяется сознание, преображается язык, претерпевает своеобразные метаморфозы и мир. Размышляя о первопричинах изменчивости мира, Аристотель делает акцент на том факте, что вещь сама по себе не может переносить какие-либо изменения [2]. Иначе говоря, причины любых изменений вещи следует искать вне ее самой. Позднее данная мысль оформилась конкретнее и глобальнее уже отмеченным ранее Людвигом Витгенштейном («Смысл мира должен лежать вне его» [4]). Аристотель не единожды ссылался на то, что определением будет обозначение сути (Logos) через слово, а любое исследование проходит через предварительное знание - то есть через определения - слова - язык. Основываясь на этом постулате, представляется возможным менее обобщенно представить роль слова в процессе познания. Слово называет суть вещей, которая раскрывается при использовании других слов, которые в свою очередь участвуют в определении этой сути. Кроме того,

изучая феномен языка, античный мыслитель приходит к выводу - через язык определяются роды бытия, то есть некие высказывания о действительности, фиксирующие основные понятийные категории, такие как представления о предметах и действиях, пространстве и времени, количестве и качестве и т.д [16].

Взаимосвязь проблем познания и проблем языка так же находит свое отражение в трудах Секста Эмпирика, который, опираясь на идеи древнегреческого философа Горгия Леонтинского, утверждал - слова зарождаются с помощью вещей, действующих на них извне, что соответствует чувствам человека [22]. Исходя из этих положений, философ устанавливает, что слова определяются внешними предметами, а не наоборот. Именуя предмет, человек выделяет его из множества других предметов действительности, что даёт возможность для его осознания. Это значит, что, чтобы понять слово, необходимо иметь ассоциацию его вещественного коррелята [21].

Необходимо отметить, что под «естественным» языком представители античной философии понимали скорее, так называемый, «реформированный» язык, что имеет существенные расхождения с положениями современной логики и лингвистики [15].

Говоря о том, что язык - это знаковая система, обратимся к взглядам средневекового мыслителя Августина Аврелия, который, описывая свои воззрения, во многом опирается на понятие «знак». Согласно философу, знак предназначен для обозначения вещей, находящихся вне языка, несмотря на свою материальность и собственное значение. Роль знака состоит во влиянии на чувства людей, которые способны этот знак воспринять, с целью вызвать в их сознании соответствующие представления. Используя знаки, представляется возможность объяснять предметы, явления, происходящие в мире, и сами знаки, и в то же время посредством созерцаемых предметов человек эти языковые знаки познает [1].

Во многом на понимание языка как знаковой системы оказали влияния взгляды средневековых номиналистов. Французский философ и теолог Росцелин полагал, что универсалии, то есть общие идеи, в действительности не существуют - есть только то, что можно воспринять в реальности, а затем представить. Подобные положения не ориентировали на понятийное сущностное познание, они скорее «отдавали людей в распоряжение стихии языка, который часто обозначал одним именем существенно несходное». Данные воззрения принимались в средневековую эпоху за ересь и уничтожались, поэтому идеи Росцелина дошли до современности несколько в косвенной форме [24].

Анализируя историю философии языка в период ХУ1-ХУП вв., особое внимание уделим взглядам двух философов - Томаса Гоббса и Джона Локка. Т. Гоббс, английский философ-прагматик, занимавшийся исследованиями методов научного познания, описывал язык как способ познания и

средство изложения знаний, обусловленных природой вещей и субъективностью говорящего. Главный труд мыслителя - «Левиафан», начинается с анализа человеческих ощущений и представлений, которые воплощаются в речи [6]. Гоббс полагал, что главная функциональная особенность языка -объединительно-коммуникативная, она заключается в процессе перевода мысленной речи в словесную, что обеспечивает установление понимания между индивидами. Следовательно, там, где отсутствует язык, невозможно и существование человеческого сообщества. Философ связывает понятийное мышление людей с деятельностью ума, которая приобретает конкретную осязаемость в речи, в языке, развивая тем самым позицию номиналистов по данному вопросу и знаковую концепцию языка. «Язык, что паутина, слабые умы цепляются за слова и запутываются в них, а более сильные легко сквозь них прорываются», - считал Т. Гоббс, подразумевая то, что совершенствование познания невозможно без стремления к выработке все более точного и гибкого научного языка [6].

Джон Локк, в свою очередь, считал, что основная роль языка - формирование идей, как простых, так и сложных, но познать вещь через слово, то есть через номинальную сущность, невозможно [11]. Языковые знаки несовершенны, слова сомнительны и неопределенны. Дж. Локк писал: «Чтобы сделать слова пригодными для цели сообщения, необходимо, чтобы они возбуждали в слушателе точно такую же идею, какую они обозначают в уме говорящего» [10]. Проще говоря, язык в понимании философа выступает посредником между разумом и сознанием, и, несмотря на неточности языковой системы, он главным образом служит для восприятия и чувственного познания мира.

Особый взгляд на язык как на отображение структуры реальности раскрывается в концепции логического атомизма Бертрана Рассела. Опираясь на денотативную теорию, философ полагал, что все, обозначенное именем, должно существовать — если не как вещь, имеющая реальное существование (eristence), то как понятие, обладающее идеальным существованием (subsistence) [13]. Он считал, что «обыденный язык является причиной неясности в действительности, приводящей к философским заблуждениям», и стремился открыть основание всего знания в целом, не подверженное скептическому сомнению. Логический атомизм появился от стремления Рассела понять обоюдные связи между языком и миром, мыслитель верил, что формальная логика, позволяющая построить логически совершенный язык, обеспечивает лучший путь к пониманию этих взаимосвязей. Сообразно мнению Рассела, самая интересная вещь о мире, находящая себя в ходе логического исследования, состоит в том, что наиболее фундаментальные черты реальности - очевидны. Такой очевидностью обладает, с его точки зрения, сформированность мира из дискретных фактов, которые составлены из метафизически простейших компонентов, называемых пар-тикуляриями и универсалиями. Последние являются предельными «атомами», обнаружить

которые мыслится возможным лишь при помощи логического анализа языка - Бертран Рассел постулирует параллелизм между логической структурой языка и онтологической структурой реальности [14]. Иначе говоря, чтобы «предложение утверждало любой конкретный факт, оно должно иметь логическую структуру, которая будет совпадать с онтологической структурой факта». При этом отображают реальную действительность только атомарные предложения в силу того, что входящие в их состав логические имена собственные обеспечивают связь с миром, а если выражение является именем, то должна существовать и конкретная вещь, им обозначаемая. Итак, логический язык, по Расселу, служит для описания реальности, и данная мысль в последствии была развита Л. Витгенштейном, который онтологизировал структуру языка логической системы, предложив свой вариант логического атомизма [4].

Прежде всего, стоит отметить, что вклад Витгенштейна в развитие представлений о связи между языком и миром в рамках, в первую очередь, аналитической философии огромен. По его словам, язык как бы «переодевает» мысли, пряча под лингвистическим обличьем их истинную логическую форму. Действительный мир — тот, который имеет место в силу установившихся конфигураций объектов, это область случайного. Именуя определенное положение вещей возможным, философ, вероятнее всего, подразумевает то, что в мире теоретически могло бы сложиться иное взаиморасположение объектов, чем то, которое фактически сложилось [4]. Наряду с этим для Витгенштейна представление о факте как о том, что реально имеет место, предполагает, можно сказать, «фоновое» представление о том, что могло бы быть. Именно логические образы фактов - мысли и предложения, несут для философа особую значимость. Мысли представляют собой совокупность психических элементов, которые взаимосвязанно отображают логическую форму фактов, в то же время, потому как для Л. Витгенштейна любая мысль имеет выражение в языке, главное внимание он фокусирует на лингвистических образах фактов. Являясь лингвистическим фактом, элементарное предложение представляется образом некоторого реального или возможного положения вещей или атомарного факта в том смысле, что способ комбинирования имен в предложении идентичен сочетаемости объектов в положении вещей. Такого рода совпадение не может быть сходством в пространственном взаиморасположении элементов предложения и положения вещей. Согласно Витгенштейну, факт и его лингвистический образ сосуществуют в одном логическом пространстве, значит, могут иметь и общую логическую форму [16]. Следовательно, язык является почти «зеркальным» образом мира: каждое имя обозначает единственный простой объект, а совокупность истинных предложений детально воспроизводит все существующие в мире положения вещей. Отсюда можно сделать вывод, что «границы языка означают границы мира». Но поскольку предложения языка - образы не только действительных, но и

возможных фактов (соответственно, могут быть не только истинными, но и ложными), язык — это «модель» и действительного, и «возможного» миров. Идеи Витгенштейна были восприняты и всячески переработаны членами Венского кружка, которые внесли определенные гносеологические принципы в его онтологию. На этапе развития неопозитивизма язык как инструмент мышления открывает возможности для логического исследования мысли, но все функции знания сводятся к описанию, и знать с абсолютной достоверностью можно только то, что дано человеку в чувственном восприятии. В направлении логического позитивизма произошел переломный момент, после которого анализ языка отошел на второй план, и важную роль в таком повороте сыграл К. Поппер, задавший начало новому течению в философии науки [9]. Появилась концепция логического позитивизма, к которому позднее примкнул и Л. Витгенштейн, аксиоматизировав, что «философия никоим образом не вмешивается в действительное использование языка, она может, в конечном счете, только описывать его, оставляя все, как оно есть».

Немецкий философ М. Хайдеггер, на чью точку зрения в проблематике языка стоит обратить внимание, рассматривал язык в его «бытийно-исто-рическом существе», то есть как «осуществляемый бытием и пронизанный его складом дом бытия, жилище человеческого существа» [19]. Бытие человека (Dasein) — это самораскрытие бытия через язык, и, по мнению мыслителя, человек живет, эк-зистирует в языке, оберегая истину бытия, принадлежит ей. Язык - не выражение организма или живого существа, что не дает возможности для его сущностного осмысления, исходя из его знаковости и семантики. Обобщая, язык - «просветляюще-ута-ивающее явление самого Бытия» [19].

Неповторимость языка в том, что люди «отражают» в нем собственный образ, он структурирует окружающую человека действительность. Учитывая, что язык является средством для описывают всего, что происходит в жизни, он «побуждает» все предметы и понятия, окружающие человека, правильно взаимодействовать друг с другом при описании действительных ситуаций. Гипотеза лингвистической относительности [18], рассматривающая влияние языка на формирование мышления и способ познания мира, утверждает, что сама структура языка будет определяющей в мышлении человека и его и способа познания окружающей действительности. Согласно ключевым положениям гипотезы, язык не вторичен, напрямую он не является «зеркалом, умножающим реальность, копирующим ее», в данном контексте целесообразно вспомнить идеи Иммануила Канта. Мир явлений возможен лишь как мир субъекта с его способностью оставаться идентичным себе на протяжении всего познавательного акта, то есть иметь сверхпространственную и сверхвременную трансцендентальную основу [7]. В современных условиях в направлении постмодернистского структурализма в качестве трансцендентального субъекта выступает язык, что дает возможность говорить о языке как о гаранте

мира явлений. Человеку достаточно обратиться к языку, чтобы реконструировать или воссоздать мир. Подобную точку зрения можно встретить в трудах Ж. Деррида - в своей статье "Outwork" философ разъясняет тезис о несуществовании внетекстовой реальности, рассуждая о том, что за пределами языка- текст, который рождает само то «что значит быть за пределами» [23]. Мыслитель, таким образом, делает текст единицей культуроцентриче-ского порядка, связывая языковые процессы и существующую действительность, культурно-исторический опыт человека.

Подводя итог вышесказанному, можно сделать вывод о том, что если у И. Канта своеобразной «оптикой», преломляющей существо мира и поставляющей нам познаваемую реальность, являются пространство и время, то в языковой и текстовой реальности таковым условно «априорным» инструментом является язык.

Современная философия языка - это многоплановое и разностороннее исследование состояния языка в синхроническом аспекте. Язык является весьма сложным и неоднозначным феномен, и на сегодняшний момент в контексте его изучения можно обнаружить как ярко выраженные постмодернистские подходы, так и попытки, ассоциирующиеся в большей степени с философской культурой эпохи модерна. Несмотря на огромное количество мнений, поворотов и переломных моментов в исследовании лингвофилософских положений истории языка, подавляющее большинство современных философов считают, что хранилище философии - это все-таки язык. Но так или иначе, условия современного изменчивого мира требуют принципиально новых взглядов на эту проблему, новых подходов к ней, лежащих за пределами науки, за пределами актуального научно-технического способа мышления. Поиск этих разнообразных подходов во многом определяет мотивы обращения философов к аналитическим аспектам философии языка, поэтому философское осмысление данной категории воспринимается не только как относительно самостоятельная задача, но и в обширном, глобальном контексте, в том числе и в рамках тех проблем, которые прежде считались достаточно далекими от языковой проблематики. Хочется закончить фразой немецкого мыслителя Ханса-Георга Гадамера: «Язык — это среда, в которой объединяются «Я» и мир», - и с изменениями, происходящими в мире, будут следовать изменения, происходящие в природе языка [5].

Список литературы

1. Аврелий А. Исповедь: Абеляр Петр. История моих бедствий.: Пер. с латинского. - М., 1992. - С. 8-222.

2. Аристотель. Сочинения: В 4 т. Т.4 / Пер. с древнегреч.; Общ. ред. А. И. Доватура. М., 1984. -830 с.

3. Верлинский А. Л. Античные учения о возникновении языка, СПб.: Изд-во СПб. ун-та., 2006.

4. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М.: АСТ, 2020. - 160 с.

5. Гадамер Х. -Г. Язык и понимание // Гадамер Г.Г. Актуальность прекрасного. М., 1991. С. 43-59.

6. Гоббс Т. Левиафан или материя, форма и власть государства церковного и гражданского. М., 1936. - 503 с.

7. Кант И. Критика чистого разума. Симферополь,1998. 528 с.

8. Лебедев А. В. Греческая философия как реформа языка. С.359

9. Логический неопозитивизм / В. С. Швырев // Новая философская энциклопедия : в 4 т. / пред. науч.-ред. совета В. С. Стёпин. — 2-е изд., испр. и доп. — М. : Мысль, 2010. — 2816 с.

10. Локк Дж. Опыт о человеческом разумении // Локк Дж. Соч.: В 3 т. М., 1985. Т. 1.

11. Локк Дж.Избранные философские произведения: В 2 т. Т. 1. М., 1960. - 734 с.

12. Платон. Диалоги. XVIII. Кратил. М.: Мысль, 1986.— С. 383.

13. Рассел Б. Философия логического атомизма, Томск: Водолей, 1999.- 192 с.

14. Розанова М. С. Современная философия и литература. Творчество Бертрана Рассела / Под ред. Б. Г. Соколова. — СПб.: Изд. дом С.-Петерб. гос. университета, 2004. — 160 с.

15. Степанов Ю. С. Язык и метод. К современной философии языка / Ю. С. Степанов. - М.: Языки русской культуры, 1998. - 779 с.

16. Суровцев В. А. Автономия логики: Источники, генезис и система философии раннего Витгенштейна. — Томск: Изд-во Томского университета, 2001.

17. Сусов И. П. Введение в языкознание. М.: Восток - Запад, 2006. 382 с.

18. Уорф Б. Отношение норм поведения и мышления к языку // Новое в лингвистике. Вып. 1. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1960. 464 с.

19. Хайдеггер М. Письмо о гуманизме // Проблема человека в западной философии», М., 1988.

20. Чоран Э. Признания и проклятия. Спб.: Симпозиум, 2004. - 206 с.

21. Эмпирик С. Сочинения: В 2 т. Т. 1. Вступит. статья и пер. с древнегреч. А. Ф. Лосева. М., 1976. - 399 с.

22. Burnet J. Early Greek Philosophy. 3rd Edition. L.:Ad C Black Ltd., 1920.

23. Derrida J. Outwork // Ibid. p. 1-60.

24. Wilmart A. Le premier ouvrage de saint Anselme contre le trithéisme de Rosceiin. - «Recherches de théologie ancienne et médiévale», 1931, p. 20-26.

КОНСТРУКТИВИСТСКАЯ КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ ОСОБЕННОСТЕЙ СТАНОВЛЕНИЯ

ВКЛЮЧАЮЩЕГО ОБЩЕСТВА

Попов В.В.,

доктор философских наук, профессор, профессор кафедры теории и философии права, ФГБОУ ВО «Ростовский государственный экономический университет (РИНХ)» - Таганрогский институт им. А.П.

Чехова (филиал) Музыка О.А.

доктор философских наук, профессор, профессор кафедры теории и философии права, ФГБОУ ВО «Ростовский государственный экономический университет (РИНХ)» - Таганрогский институт им. А.П.

Чехова (филиал)

CONSTRUCTIVIST CONCEPTUALIZATION FEATURES OF THE FORMATION OF AN

INCLUSIVE SOCIETY

Popov V., Muzika O.

Rostov State University of Economics (RINH) - Taganrog Institute named after A.P. Chekhov (branch)

Аннотация

В статье представляется социально-конструктивный подход к включающему обществу. Показывается, что культурные ценности представляются в качестве регулятора дискуссий внутри социальных групп индивидов с ОП, а также в качестве социального института, который влияет на внутренние трансформации внутри включающего общества. Рассматривается идеи «приспособленного» образования.

Abstract

The article presents a socially constructive approach to an inclusive society. It is shown that cultural values are presented as a regulator of discussions within social groups of individuals with OP, as well as as a social institution that affects internal transformations within the inclusive society. The ideas of "adapted" education are considered.

Ключевые слова: конструктивизм, культурные ценности, инклюзивное образование, «включающее» общество, социальное действие, особые потребности.

Keywords: constructivism, cultural values, inclusive education, "inclusive" society, social action, special needs.