CC BY
6УДК 81'271+81'282.2
РЕАЛИЗАЦИЯ УСТАНОВКИ НА ГАРМОНИЧНОЕ ОБЩЕНИЕ В РЕЧИ ДИАЛЕКТНОЙ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ
А.В. Маслова
Данная работа выполнена на стыке лингвоперсонологии и риторики. Материалом исследования служат записи диалектной речи, выполненные методом включенного наблюдения. В статье на примере анализа одного конфликтного эпизода рассматривается речевое поведение диалектной языковой личности, носителя русского старожильческого говора Сибири. Рассмотрены используемые говорящим разнообразные тактики отказа в просьбе и тактики урегулирования конфликтной ситуации. Анализ, проведенный в статье, позволяет сделать вывод о гармонизирующей стратегии как основе коммуникативной практики в народно-речевой культуре.
Ключевые слова и фразы: языковая личность, эффективная коммуникация, диалект, народно-речевая культура, речевые стратегии и тактики.
REALIZATION OF HARMONIOUS MOOD OF COMMUNICATION IN SPEECH OF
DIALECT LANGUAGE PERSONALITY
A.V. Maslova
This work is performed at the interface of linguo-personology and rhetoric. We present an analysis of records of the dialect speech performed by a method ofparticipant observation. In this article on the example of the analysis of one conflict episode the speech behavior of the dialect language personality, the speaker of the Russian old-native dialect of Siberia, is considered. All the analysed various tactics of refusal in a request and methods of conflict management allow to draw a conclusion about a harmonizing strategy as a basic communicative one in national folk speech. Keywords and phrases: linguistic personality, effective communication, a dialect, national folk speech, strategies and tactics of speech.
Современная ситуация в социуме, легкость возникновения конфликтов на всех уровнях социального взаимодействия требуют пристального изучения тех речевых стратегий и тактик, которые способствуют эффективному и в то же время гармоничному общению. Изучение приемов эффективной коммуникации активно ведется как в риторике, так и в лингвоперсонологии с опорой на дискурсивные практики носителей элитарной речевой культуры [Иванчук 2005; Баишева 2007; Дарьина 2008]. Однако в народно-речевой культуре гармонизирующие тактики речевого поведения представлены не менее широко [Иванцова, 2011а, 20116] и в то же время почти не описаны.
Цель данной статьи - выявление речевых тактик, направленных на гармоничное общение, в речи диалектоносителя. Исследование является частью проекта по изучению
феномена диалектной языковой личности, выполняемого учеными Томской диалектологической школы. Речь Веры Прокофьевны Вершининой (далее В.П.), 1909 г. рождения, носителя сибирского старожильческого говора, на протяжении 24 лет фиксировалась сотрудниками кафедры русского языка Томского государственного университета методом включения в языковое существование говорящего.
Материалом статьи послужил один коммуникативный эпизод, представленный в пересказе информанта. Он повествует о сложной ситуации, грозившей ее участникам разрывом отношений. Монологический рассказ в условиях доверительного общения с хорошо знакомым собеседником предваряется вступлением, в котором явно отражена установка говорящего на откровенное и полное изложение нелицеприятных фактов: Ну и вот, это... про вёдра расскажу. Всё буду говорить, только слушай... там поди, запи'сывашь?
Обширный монолог (1729 слов) содержит описание конфликта рассказчицы с женщиной, которая сначала просит взаймы денег, а получив отказ, совершает кражу ведер из усадьбы В.П., продает их и тратит выручку на алкоголь.
Анализируемый монолог содержит две части: в первой рассказчица повествует о неоднократных попытках пьющей, неработающей односельчанки занять денег или теми или иными способами заполучить спиртное или деньги для его покупки, во второй подробно описаны предпринятые потерпевшей шаги по возврату имущества. Соответственно, в рассказе широко представлены применяемые носителем традиционной народно-речевой культуры тактики отказа и тактики урегулирования конфликта.
В тексте выявлены следующие тактики отказа, используемые диалектоносительницей:
- утверждение о мнимом отсутствии просимого: Заходит: «Мы это... тётя Вера... Займи мне денег?» А под чё про'сют? Пьют всё время... Я говорю: «У-у, нету у меня, нету денег»; «О-ой! У меня нету. Нету, нету денег у меня»; «Нет, ничё нету. Ничё нету, говорю, у меня»; Вот пришла, да просит: «Ты мне похмели' меня». Я говорю: «Я тебя чем похмелю'?» - а у меня брага стоит на пече', на плите. Я говорю: «Ничё у меня нету»;
- обоснование причин отказа внешними обстоятельствами - безличными (только пенсия... получу, только вижу - нету; Я говорю: «Пенсию счас не дают давно уж, я говорю, и не знаю, кода' дадут, и... нет, нету, нет») или персонализированными (Я говорю: «Кого, у меня со всех сторон тянут!»); во втором случае возможно даже подкрепление аргументации ссылкой на присутствующих: Я говорю: «Вот, вот эти... - так на Еленку так вроде со зла, - вот эти, говорю, всё время берут! То Вале в город... - нету!»;
- декларирование принципов, не позволяющих выполнить просьбу собеседника: «А, ты, может быть, тёте Поле писани'... черкану'ла бы?» - она говорит. Чтобы Поля ей дала. Спирту. «Да ты чё? Я, говорю, я не люблю, шибко не люблю занимать, ой, я говорю, не люблю это дело! Не-ет, нет!»;
- сообщение о собственных намерениях, исключающих реализацию намерений партнера по общению: «Давай, я тебе постираю приду, всё выстираю?» Я думаю: чё полу'чче будет, дак уташшышь. Ну, я говорю: «Счас не буду уж я [стирать]».
В центральной части текста, посвященной разрешению конфликта, имеют место следующие речевые тактики (в некоторых случаях сочетающиеся с неречевыми):
- отказ от поспешного обвинения, выявление истинных виновников происшествия (в первую очередь В.П. убеждается в том, что ведра не взяты родственниками, а украдены односельчанкой): А потом пошла к им. Я говорю: «Вы вёдра у меня брали?» Анька гыт: «Каки? Не-ет. Нет. Мы бы спросили, сказали, пошто'?» А я говорю: «А я думаю, вы взяли»;
- попытка урегулирования конфликта путем переговоров с третьими лицами через посредника, без контакта с непосредственным виновником: Я говорю: «Таня! Сходи, спроси, говорю, там, как она [женщина, купившая вёдра у воровки], чё? Это... Мо'жеть, она отдас?»;
- обращенная непосредственно к виновнице кражи аргументированная просьба: Я говорю: «Принеси, у кого ты берёшь-то, говорю? Одна насилу ходит, я говорю: ну с чем я по' воду пойду? Так по' воду-то пойду, с подоло'м? Или купить надо - де-то деньги надо взять, да кого-то просить надо заказывать надо с кем-то?» Крестьянка применяет прежде всего аргументы логического порядка: необходимость украденного в хозяйстве (без ведер не с чем пойти по воду), ссылку на свой социальный статус и нормы морали (у кого ты берёшь-то? - за этими словами стоит утверждение: «нельзя лишать последнего тех, кто не имеет возможности приобрести новое»). Этот тип воздействия усилен образным представлением (ну с чем я по' воду пойду? Так по' воду-то пойду, с подолом?) и дополнен эмоциональным воздействием, обращением к чувству жалости, возможно, читаемым в подтексте (так, в тираде В.П. есть намеки на немощность, отсутствие денег и помощников по хозяйству);
- предупреждение (о разглашении порочащей информации) и угроза (вмешательства властей) в переданной воровке записке: «Галя! Без греха отдай вёдра. Я пока'месь в сельсовет не обратилась, никуды', говорю. Я ши'бко никому не говорю...» - а сама всё равно всем говорю. «Я, - говорю, - никому не разглашаю ши'бко, ничё» - ну тут без сельсовета, говорю, не обойдётся, я должна пойти в сельсовет. Я говорю: «Принеси без греха!»
Реализованные в записке тактики являются более жесткими, однако письменная форма обращения смягчает воздействие, позволяя получателю сообщения выбрать время и способ реакции. В своем сообщении В.П. апеллирует к традиционным нормам социума (отдай без греха). Затем информант дает понять участнице конфликта, что пока не совершены действия, которые бы ее опорочили. Крестьянка указывает на нежелательность выполнения угрозы: свой возможный поступок она объясняет, предупреждает о нем и представляет его как вынужденный (я должна пойти в сельсовет). В заключение потерпевшая еще раз просит адресата о добровольном возврате ведер, причем представляет этот поступок как востребованный не только в материальном плане (тем, что нужны ведра), но и потому, что она не хочет совершать «греха».
Не добившись желаемого результата, диалектоносительница применяет неречевую тактику - выкуп собственного имущества. Она решает, что дешевле выкупить собственные ведра, чем покупать новые: А я думаю: о'споди, ну... отдас - не отдас... Я пошла, у меня тут десять тысяч в кармане. Я говорю: «На', я тебе деньги дам, я говорю, ты мне принеси ве 'дра». Тем самым ставится точка в разрешении конфликта.
Тактики применяются последовательно, до тех пор, пока языковая личность не добивается ожидаемого результата.
И в ситуациях отказа, и в ситуации разрешения возникшего конфликта отражены некоторые общие установки речевого поведения носителя традиционной народно-речевой культуры. Считается возможным нарушение принципа правдивости речевой коммуникации ради достижения гармоничного общения («нету денег у меня»; Я говорю: «Я тебя чем похмелю?» - а у меня брага стоит на пече', на плите. Я говорю: «Ничё у меня нету»; «Я ши'бко никому не говорю... [о краже]» - а сама всё равно всем говорю). Наблюдается смягчение отказа различными способами так, чтобы у просителя сложилось впечатление о его обоснованности. Сама диалектоносительница комментирует необходимость полуправды или вымысла в аргументации: чё, надо говорить чё-то.
Последовательно проводится также принцип умолчания негативных оценок в ситуации личного контакта. Имея отчетливое представление об участнице конфликта, ее моральных качествах и намерениях, В.П. не проговаривает реальную причину своего отказа, обидную или даже оскорбительную, в лицо; не вербализованы при непосредственном общении и эмоциональные реакции говорящего. Отрицательные характеристики собеседника в монологе представлены только как мысленная речь либо как комментарии постфактум, в разговоре с близким человеком: Я думаю: чё полу'чче будет, дак уташшышь;
гляжу - она с мужем идёт. Мужичонка пьянчужка такой же... Сдохли бы к чёртовой матери!; Никакой совести нету! Я бы провалилась скрозь земли! Очевидно, что для крестьянки ситуация кражи является постыдным, из ряда вон выходящим поступком, однако, решая вопрос возвращения ведер, она всё же не делает речевых ходов, которые бы разрушили общение. В прямом общении с воровкой В.П. реагирует сдержанно: «А я, говорю, тебя ругаю! Пошла, взяла и, говорю, не несёшь!» В словах информанта нет эмоциональной несдержанности, нет намерения обидеть или уязвить собеседника. О негативной оценке действий участницы конфликта сообщается в информативном ключе (я тебя ругаю). Такая форма выражения оценки является мягкой и позволяет собеседнику «сохранить лицо», не ставит его в положение отчитываемого.
Принципы речевого поведения диалектоносительницы прослеживаются и в побочной линии конфликта - взаимодействии с односельчанкой, которую В.П. просит узнать об обстоятельствах кражи: Я Тане Сивохиной говорю, говорю это: «Вёдра, Галька у меня были, ведра уташшыли». Я говорю: «Они уташшыли, больше никто, 4 ведра». Она гыт: «Я узнаю». <...> Потом она: «Я узнала. Вахне'нкиной продали они. За 10 тысяч». <...> Я говорю: «Таня! Сходи, спроси, говорю, там, как она, чё? Это... Мо'жеть, она отдас?» А она не идёт, Таня, туды'. Бездействие посредницы конфликта вызывает обиду, но об этом чувстве рассказчица сообщает только один раз и только как о факте. Упоминание об обиде смягчено вводно-модальным словом вроде. Негатив, содержащийся в этой ситуации, максимально гасится информантом, не наполняется эмоциями, будучи всё же фактически озвученным. Обида не только замалчивается, но и оправдывается: А я вроде обиделась тоже. Ну наскосо'к перейти... А она не идёт, Таня, туды'. А Борис [муж Тани], наверно, скажет: «Твоё како' дело?» - я так думаю.
Пытаясь переубедить Татьяну, крестьянка приводит аргументы, вскрывающие основу общения в деревне: «Зло, гыт, наживать», - она говорит. Я говорю: «Ну како' зло-то? Ну ты спроси у ней, за сколь она купила, и чё, как, почём, говорю... И... потому что, говорю... Я-то - я её не страмлю', и ты не будешь страми'ть. А спросить-то - како' зло-то? Ну како' зло-то?». Важно не «нажить зло», сохранить общение, обойтись с человеком деликатно, даже если его проступок очевиден. Спокойное выяснение обстоятельств противопоставлено ситуации, когда человека «страмят». Это предполагает вариативность тактик, среди которых В.П. неизменно выбирает бесконфликтное взаимодействие. Согласно нормам ее «речевого кодекса», с человеком любого социального статуса следует общаться, сохраняя приличия,
вежливость и заботясь о впечатлении, произведенном на собеседника, - то есть не разрушая отношения.
Таким образом, в речевом поведении диалектоносителя наблюдается целый комплекс тактик смягчения отказа и урегулирование конфликта. Все эти тактики направлены на одну цель - сохранение общения среди односельчан. Стратегию языковой личности можно охарактеризовать как гармонизирующую, кооперативную. При этом такая стратегия не ведет к снижению прагматической эффективности взаимодействия (так как утраченное имущество в итоге было возвращено хозяйке).
Представляется, что подобная ориентация на гармоничное общение, свойственная традиционной народно-речевой культуре, может служить образцом для всех носителей языка.
Список литературы
Баишева З.В. Языковая личность судебного оратора Анатолия Федоровича Кони: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Уфа, 2007. 46 с.
Дарьина Е.В. Лингво-риторическое описание языковой личности на примере публичных выступлений Петена и де Голля во время Второй мировой войны: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2008. 24 с.
Иванцова Е.В. Культура устного общения в традиционном говоре и элитарная речевая культура: полярность или единство? // Русская устная речь: мат-лы международной науч. конф. «Баранниковские чтения: русская диалектная и народно-просторечная культура общения» и межвузовского совещания «Проблемы создания и использования диалектологических корпусов» (Саратов: СГУ, 15-17 ноября 2010 г.). Саратов, 2011. С. 106-111.
Иванцова Е.В. Речевой жанр потчевания в традиционной народной культуре // Жанры речи. Вып. 7. Жанр и языковая личность. Саратов, 2011. С. 269-279.
Иванчук И.А. Риторический компонент в публичном дискурсе носителей элитарной речевой культуры: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Саратов, 2005. 65 с.
References
Baisheva Z.V. Language identity of the judicial speaker Anatoly Fedorovich Koni [Yazykovaya lichnost' sudebnogo oratora Anatoliya Fedorovicha Koni]: Doctor thesis abstract. Ufa, 2007. 46 p.
Dar'ina E.V. The linguo-rhetoric description of the language personality on the example of Petain and de Gaulle's public statements during World War II [Lingvo-ritoricheskoe opisanie yazykovoj lichnosti na primere publichnykh vystuplenij Petena i de Gollya vo vremya Vtoroj mirovoj vojny]: PhD thesis abstract. M., 2008. 24 p.
Ivantsova E.V. Culture of oral communication in a traditional dialect and elite speech culture: polarity or unity? [Kul'tura ustnogo obshcheniya v traditsionnom govore i ehlitarnaya rechevaya kul'tura: polyarnost' ili edinstvo?]. Russian oral speech [Russkaya ustnaya rech']: Materials of the international scientific conference "Barannikovsky readings: Russian dialectal
and national folk speech culture of communication" "Problems of creation and using of dialectological corps". Saratov, 2011. P. 106-111.
Ivantsova E.V. The speech genre of "potchevaniye " in traditional national folk culture [Rechevoj zhanr potchevaniya v traditsionnoj narodnoj kul'ture]. Speech Genres. Issue 7. Genre and language personality. Saratov, 2011. P. 269-279.
Ivanchuk I.A. A rhetorical component in the public discourse of a person of elite speech culture [Ritoricheskij komponent v publichnom diskurse nositelej ehlitarnoj rechevoj kul'tury]: PhD thesis abstract. Saratov, 2005. 65 p.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Маслова Анна Владимировна, аспирант кафедры русского языка Томский государственный университет Россия, 634050, Томск, пр. Ленина, 34 E-mail: annamaslova@sibmail.com
ABOUT THE AUTHOR:
Maslova, Anna Vladimirovna, PhD student of the Department of the Russian Language
Tomsk State University
34 Lenina street, Tomsk 435050 Russia
E-mail: annamaslova@sibmail.com
