CC BY
9
Махрачев Г. С.
(Тамбов)
УДК 93/94
РЕАЛИЗАЦИЯ СОВЕТСКОЙ ПОЛИТИКИ В ОТНОШЕНИИ КУСТАРНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ НА ТАМБОВЩИНЕ В ГОДЫ ВОЕННОГО КОММУНИЗМА
Цель статьи - на примере Тамбовской губернии выяснить особенности реализации советской политики в отношении кустарной промышленности в годы военного коммунизма. Установление советской власти было сопряжено с разгоревшейся на несколько лет Гражданской войной. В условиях общего спада промышленного производства зачастую только кустари могли обеспечить потребности новой власти и населения в целом. Деятельность советской власти в отношении кустарной промышленности в первую очередь была направлена на построение централизованной кооперативной вертикали.
На первых этапах регистрационные полномочия, а также общие вопросы развития кустарной промышленности были возложены на кооперативный отдел при ВСНХ и его местные представительства - ГСНХ и УСНХ. Для 1918 г. характерным явлением стала регистрационная волокита. С одной стороны, неграмотные крестьяне были неспособны составить устав, соответствующий действовавшим постановлениям; с другой - местные органы управления зачастую сами были некомпетентны и не могли профессионально проконсультировать мастеров об имевшихся требованиях по составлению документа. В 1919 г. в рамках реализации постановления от 26 апреля 1919 г. «О мерах содействия кустарной промышленности» при ВСНХ было учреждено управление по делам кооперации, кустарной и мелкой промышленности, а при ГСНХ и УСНХ - соответствующие отделы. Постепенно остро стала проблема неконтролируемой эксплуатации кустарей. Несмотря на то, что, согласно действовавшему постановлению производственные договоры с кустарями имели право заключать только отделы по делам кооперации, кустарной и мелкой промышленности, на практике это осуществляли и другие органы власти. В 1920 г. промысловая кооперация была переведена под управление потребительской. Согласно очередному постановлению, вопросами кустарной промышленности стало заведовать Главное управление по делам кустарной и мелкой промышленности и промысловой кооперации, а на местах - его отделы.
Ключевые слова: военный коммунизм, гражданская война, кустарная промышленность, промысловая кооперация, Главкустпром, Тамбовская губерния.
The aim of the article is to clarify the peculiarities of Soviet policy implementation concerning handicraft industry in the years of war communism on the example of Tambov province. The establishment of Soviet power was accompanied by several years of civil war. With the general decline in industrial production, it was often only the handicraftsmen who could provide for the needs of the new government and the population at large. Soviet power was primarily focused on building a centralised cooperative hierarchy in the handicrafts industry.
At the first stages, registration powers, as well as general questions of the development of the handicraft industry, were under the control of the cooperative department of the Supreme Council of National Economy (SCNE) and its local representative offices, the GSCNE and USCNE. A characteristic phenomenon of 1918 was registration red tape. On the one hand, illiterate peasants were unable to draw up a statute in accordance with the regulations in force; on the other hand, the local authorities themselves were often incompetent and could not professionally advise the craftsmen on the requirements for drawing up a document. In 1919, in the framework of implementing the resolution of 26 April 1919 " Concerning Assistance Measures for Handicraft Industry", a Directorate for cooperative affairs, handicraft and small Industry was established un-
der the SCNE, and relevant departments were set up under the GSCNE and the USCNE. Gradually the problem of uncontrolled exploitation of artisans became acute. Although, according to the current resolution, only the departments of cooperative affairs, handicraft and small industry had the right to conclude contracts with artisans, on a practical level this was also carried out by other authorities.In 1920, the trade cooperation was placed under the management of the consumer cooperative. According to another resolution, the Central Administrative Board for crafts,small industry and trade cooperation was put in charge of the handicraft industry, and its local departments were responsible for it.
Keywords: war communism, civil war, handicraft industry, trade cooperation, Glav-kustprom, Tambov province
DOI: 10.24888/2410-4205-2022-32-3-63-75
Поиск наиболее продуктивных способов взаимодействия государственных структур и частного капитала всегда являлся актуальным, поскольку их грамотный синтез повышает эффективность работы экономики всей страны. Сегодня Россия стоит на пути построения новой системы экономических отношений. С одной стороны, казавшаяся на протяжении многих лет абсолютная истина о приоритете государственной собственности была дискредитирована дефицитом товаров широкого потребления, технологическим отставанием от передовых государств, ростом коррупции. С другой -надежды, возложенные на частную собственность, как панацею от всех проблем, также не оправдали ожиданий. Экономический кризис и дефолт 1998 г., мировой экономический кризис 2008 г., ударивший, в том числе и по России, валютный кризис 2014-2015 гг., нефтяной кризис 2020 г. - все эти события приводили к снижению государственного бюджета и реальных доходов населения, росту инфляции и безработицы. В настоящее время все чаще высказывается мнение о должном паритете между государственным и частным секторами, о необходимости продумывать меры по усилению или ослаблению роли государственного регулирования для решения конкретных проблем отечественной экономики.
Для грамотного определения роли государства в развитии экономики важно опираться на опыт предшествующих поколений. Так, в период военного коммунизма была осуществлена первая попытка построения централизованной экономики. Проводить свою политику большевикам приходилось в тяжелых условиях, поскольку их радикальная позиция по многим вопросам уже в скором времени привела к кризису в стране и подняла на Гражданскую войну против новой власти разные слои населения. Внимание большевиков все сильнее занимало не построение нового общества, а необходимость удержаться у власти. И на первый взгляд может сложиться впечатление, что при подобных обстоятельствах проблемы развития кустарной промышленности полностью выпали из поля зрения новой власти. Однако в обстановке общего экономического спада часто только кустарная продукция могла обеспечить возраставшие потребности населения и государства, что и отразилось в отчете о состоянии тамбовского губернского хозяйства в 1919 г. При описании кожевенной, химической, деревообрабатывающей, ткацкой и металлообрабатывающей отраслей сообщалось об остановке заводов и фабрик и исключительной активности кустарных артелей и мастерских, а непосредственно кустарная промышленность была охарактеризована как находившаяся «в периоде налаживания» [11, л. 11-13 об.].
Советское правительство не забывало уделять внимание развитию кустарной промышленности, планируя через кооперирование органически влить ее в новую систему хозяйства. Однако в условиях гражданской войны, когда территории многих губерний переходили под управление то одной воюющей стороны, то другой, рушились экономические связи между регионами, а возникавшие на местах Советы не всегда четко понимали требования верховной власти, проведение сбалансированной политики становилось крайне сложной задачей. Так, Тамбовский ГСНХ 9 октября 1919 г., указывая на невозможность
выполнения крупного заказа на производство сапог для РККА, приводил следующую аргументацию: «Что же касается падения производительности по губкожу, то таковая объясняется отсутствием связи с Усманским и Липецким районами, разгромом некоторых артелей и расхищением запасов сырья казаками из складочных организаций, а также и другими причинами, как, например, занятием в летние и осенние месяцы сапожников полевыми работами, отсутствием после набега казаков кожевенных товаров и фурнитуры», - в связи с чем просил предоставить дополнительное сырье и фурнитуру [17, л. 29.]. Таким образом, изучение особенностей реализации постановлений советского руководства в отношении кустарной промышленности местными Советами позволит лучше понять роль федеральных и региональных властей в вопросах поддержки малого бизнеса на современном этапе развития страны.
Если в советской историографии тема кустарной промышленности находилась на периферии исторической науки и работы К. Н. Тарновского [47-49] были скорее исключением из правила, то в постсоветское время в связи со становлением рыночных отношений наблюдалось значительное повышение интереса к этой теме. После распада СССР стали появляться крупные монографии, освещавшие дореволюционный период развития кустарной промышленности в России: М. В. Карташова, Я. Е. Водарский и Г. Э. Истомин [2, 29]; в различных экономических районах: Л. М. Архипова, А. В. Перепелицын [1, 36]; в отдельных губерниях: О. Ю. Антонов, В. Г. Егоров, О. А. Зозуля, Е. С. Сарыков [27, 28]. Региональным особенностям восстановления кустарной промышленности в годы нэпа были посвящены работы А. А. Николаева, А. Н. Дегтярева, О. В. Ягова [20, 33, 34, 50]. Важным дополнением к упомянутым трудам можно считать материалы периодической печати, представленные в формате научных статей М. А. Гилько, М. С. Ловцовой, А. М. Плехановой, Я. А. Ратчина [3, 30-32, 37, 45] и др. При внимательном анализе историографии можно заметить, что в поле зрения историков попадала либо позднеимперская эпоха, либо период нэпа, а годы военного коммунизма выпадали из рассмотрения.
Приход к власти большевиков в октябре 1917 г. повлек за собой изменения в хозяйственном укладе страны. Для регулирования экономической жизни декретом от 2 декабря 1917 г. был создан новый орган власти - ВСНХ [21]. Организацией и поддержкой кооперативов должен был заниматься специальный кооперативный отдел. Первые постановления ВСНХ по вопросам корректирования кооперативного строительства были направлены на установление четкого регистрационного порядка. Утверждение уставов новых кооперативов возлагалось на создававшиеся при ГСНХ и УСНХ специальные комиссии (при их отсутствии - на местные Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов). Основные этапы регистрационного процесса базировались на постановлениях, разработанных еще временным правительством: «О товариществах и союзах» от 20 марта 1917 г., «О регистрации товариществ, обществ и союзов» от 21 июня 1917 г., «О съездах представителей кооперативных учреждений» от 1 августа 1917 г. Однако появились небольшие изменения. Если первоначально новые кооперативы предоставляли три экземпляра устава на утверждение в окружной суд, который принимал решение в единоличном порядке, то по советскому постановлению требовалось пять экземпляров. Регистрационная комиссия, получив уставы, направляла по одному экземпляру на утверждение и хранение местному совету кооперативных съездов, кооперативному отделу ВСНХ и Совету Всероссийских кооперативных съездов. Для союзов кооперативов обязательным нововведением стало утверждение устава Всероссийским центральным союзом потребительских обществ или Советом Всероссийских кооперативных съездов. Эти изменения были направлены на создание централизованной вертикали кооперативных союзов [40, 43, 46].
Дезорганизация в работе местных органов управления на первых этапах установления советской власти стала существенным препятствием при систематизировании процесса регистрации кооперативов. К концу 1918 г. ВСНХ выявил ряд нарушений в работе местных
органов управления: 1) численность упоминавшихся в отчетах новых кооперативов не совпадала с количеством присылаемых уставов, 2) поступавшие в ВСНХ уставы зачастую не соответствовали действующим постановлениям, 3) регистрационные комиссии во многих случаях были некомпетентны при консультировании членов кооперативов о необходимых исправлениях в уставах [8, л. 5, 20, 61].
Примером некачественной работы кооперативного отдела Тамбовского ГСНХ может послужить отзыв об уставе бондарской сапожной артели. ГСНХ отказал в регистрации, указав на то, что в представленном уставе не была четко прописана ответственность членов кооператива по возможным обязательствам, был указан некорректный порядок избрания членов правления, утверждалось право собственности артели на недвижимое имущество и возможность наследования по завещанию. В заключении значилось следующее: «Кроме того Отдел обращает Ваше внимание на то, что устав написан чрезвычайно безграмотно с многочисленными пропусками и ошибками, искажающими смысл текста, что неможет быть допустимо в виду того важного значения, каторый устав имеет не только для членов артели, но и для третьих лиц, вступающих с артелью в деловые отношения» [9, л. 62.]. В приведенной цитате мы специально сохранили авторскую орфографию, чтобы читатель мог самостоятельно убедиться в нецелесообразности подобной критики со стороны кооперативного отдела.
Регистрационная волокита стала характерным явлением для 1918 г. Очевидно, что малограмотные кустари плохо понимали тонкости юриспруденции и идеологические веяния советской власти, а потому им по нескольку раз приходилось переписывать уставы своих кооперативов в соответствии со всеми действовавшими постановлениями. С одной стороны, государственные власти осознавали трудности, с которыми пришлось столкнуться мастерам, а потому ВСНХ рекомендовал кооперативным отделам не обращать внимание на мелкие нарушения в уставах и таким образом уменьшить число отказов в регистрации [8, л. 20.]. Однако, принятие 26 сентября 1918 г. постановления «Об изменении ст. 11 постановления "О кооперативных товариществах и их союзах"», осложнило положение многих кустарей. Все старые кооперативные объединения, чья деятельность началась до принятия постановления «О товариществах и союзах» (т. е. до 20 марта 1917 г.), должны были перерегистрировать свои уставы на основе требований новых постановлений. Сделать это было необходимо до 1 января 1919 г. [42]. Рассмотрев новое постановление, Кирсановский совнархоз сообщил, что в такие сжатые сроки местные кооперативы не смогут предоставить три экземпляра старого и пять экземпляров нового устава [8, л. 82.].
Другая причина регистрационной волокиты была связана с некомпетентностью местных кооперативных отделов. В первую очередь это проявлялось в неумении доступно разъяснять требования к кооперативным уставам и корректно отвечать на возникавшие у мастеров вопросы. Для решения этой проблемы ВСНХ разослал циркуляр с указаниями на типичные ошибки, замеченные при рассмотрении новых уставов, и комментариями по возможным исправлениям [8, л. 61-65 об.]. Во-вторых, частым явлением стала несогласованность действий ГСНХ и УСНХ. Так, Усманский совнархоз в своем отчете отмечал, что приходилось действовать «ощупью и наобум не имея никаких совершенно конкретных указаний центра» [7, л. 4.]. В это же время пленум Тамбовского ГСНХ критиковал непоследовательные действия УСНХ и, в том числе, слабое понимание цели кооперативного строительства и требований центра [7, л. 15 об.]. В-третьих, курс на кооперирование кустарей сопровождался постоянными перегибами. Например, в начале 1919 г. на заседании президиума Козловского совнархоза было принято решение о создании кооперативного союза кустарей-деревообделочников, для чего в срочном порядке повесткой были вызваны местные мастера [6, л. 15, 33 об.]. Подобная принудительная организация кустарей в артели противоречила принципам добровольного начала. В-четвертых, была нарушена работа дореволюционных органов статистики. Отмечалось, что на современном этапе данные по одним и тем же во-
просам собирались по нескольку раз с использованием разных методов, поэтому, например, даже о приблизительной численности действовавших в губернии кустарных артелей местные Советы не знали [5, л. 11, 14]. Проблему дезорганизации и перегибов местных органов управления в деле кооперативного строительства советская власть на первых этапах своего существования устранить не могла.
Направление развития кустарной промышленности в 1919 г. было определено постановлением «О мерах содействия кустарной промышленности» от 26 апреля 1919 г. В постановлении фиксировалось, какой тип производства следовало относить к кустарному, и определялась граница полномочий государственных органов власти в вопросах развития кустарной промышленности. Уточнялось, что местные органы власти не имели права национализировать или муниципализировать кустарные артели, использовать в своих целях предназначенное для кустарей сырье и должны были всячески содействовать кооперативному строительству [44].
Постановление «О мерах содействия кустарной промышленности» способствовало повышению внимания местных органов управления к проблемам кустарной промышленности. Например, касательно моршанской кустарной промышленности президиум ГСНХ подготовил такой план действий: 1) проверить уровень организации артелей, 2) наладить своевременные поставки сырья, 3) разрешить возникший из-за проведения крупных кустарных заказов конфликт между кооперативным и лесным отделами, каждый из которых стремился привлечь на свою сторону как можно больше артелей, тем самым искусственно завышая цену на готовую продукцию, 4) установить контроль за исполнением апрельского декрета [12, л. 45 об.]. При этом необходимо понимать, что если ГСНХ хватало средств и кадрового состава для реализации требований верховной власти, то уже на уровне уездных совнархозов возникали проблемы. Например, деятельность Козловского совнархоза сводилась только к выдаче всевозможных удостоверений на право приобретения инструментов [6, л. 111]. И хотя на заседаниях уездных совнархозов все чаще звучали мнения в поддержку кустарного производства: «задача дня и настоятельное требование жизни» [10, л. 21 об.], из-за отсутствия бюджета какую-либо реальную помощь кустарной промышленности оказать было невозможно.
С течением времени советское правительство все сильнее осознавало необходимость реорганизации органов управления для повышения эффективности от государственных мероприятий в области развития кустарной промышленности и, в том числе - кооперативного строительства. Постановлением от 21 июля 1919 г. кооперативный отдел при ВСНХ был преобразован в управление по делам кооперации, кустарной и мелкой промышленности. Новый орган власти должен был регулировать работу всех действовавших в стране главков, центров и совнархозов по вопросам промысловой и сельскохозяйственной кооперации, явно акцентируя большее внимание на первой из них. И здесь важно сделать акцент на том, что для большей результативности задуманного преобразования из ведения управления были выведены потребительская и кредитная кооперации, которые ранее числились при кооперативном отделе. Созданное управление должно было с помощью соответствующих инструкций и циркуляров наладить поставку сырья кустарям и закупку готовой продукции, повысить число кустарных и сельскохозяйственных кооперативов [41].
По всей стране при ГСНХ и УСНХ стали образовываться отделы по делам кооперации, кустарной и мелкой промышленности (в некоторых источниках отдел именовался кустарно-кооперативным). На Тамбовщине отдел по делам кооперации, кустарной и мелкой промышленности при ГСНХ начал свою работу в сентябре 1919 г. [14, л. 10.] Согласно действовавшим инструкциям возглавлять новый отдел должна была собиравшаяся раз в несколько месяцев по наиболее важным вопросам коллегия, состоявшая из заведующего отдела, четырех представителей от президиума ГСНХ и трех - от промысловой, сельскохозяйственной и кредитной коопераций. Однако нехватка денежных средств и кадрового со-
става президиума ГСНХ привела к тому, что административным устройством нового отдела в первые месяцы его существования занималась не коллегия, а исключительно заведующий Н. А. Аменицкий, который на тот момент уже 9 лет как работал в административных органах по вопросам кооперативного строительства [12, л. 68; 16, л. 6].
Основной вектор деятельности управления и отделов по делам кооперации, кустарной и мелкой промышленности на 1919 г. был определен декретом «О перерегистрации производственных артелей, промысловых кооперативов, товариществ, союзов и всякого рода кустарных объединений» от 24 сентября 1919 г. В декрете правительство подняло проблему несоответствия многих новых промысловых кооперативов советской идеологии. Вводилось ограничение социального характера на учредителей и членов правления, среди которых не могли быть лица, являвшиеся за предшествующие 20 лет председателями или членами правления акционерных обществ, владельцами предприятий, охватывавших более двадцати наемных рабочих, владельцами свыше пятидесяти десятин земли или дорогих имений, высокопоставленными чиновниками (под которыми подразумевались первые пять классов для гражданских чинов и шесть - для военных), а также советские чиновники [25]. Соответственно, местные отделы по делам кооперации, кустарной и мелкой промышленности должны были провести ревизию всех образовавшихся с 1 января 1918 г. промысловых кооперативов.
Тамбовский отдел по делам кооперации, кустарной и мелкой промышленности, реализуя декрет от 24 сентября 1919 г., должен был остановить регистрацию новых промысловых кооперативов вплоть до получения инструкции о порядке проведения ревизии [15, л. 5; 39], а образовавшееся свободное время мог потратить на установление числа реально действовавших в губернии промысловых кооперативов и анализ проблем кооперативного строительства. Таким образом, во-первых, были выявлены нарушения в работе местных органов управления с промысловыми кооперативами. Правом утверждать уставы новых кооперативов обладал только отдел по делам кооперации, кустарной и мелкой промышленности при совнархозе, однако желание использовать мастеров для решения своих проблем подталкивало как другие отделы совнархоза, так и исполкомы к регистрационной деятельности. Подобная регистрационная практика позволяла привлечь мастеров к реализации различного рода заказов, что в некоторых случаях приводило к конкурентной борьбе за производителя и искусственному повышению цены на итоговую продукцию. Более того, несоблюдение правительственных постановлений вело к некорректному учету функционирующих кооперативов, которые могли иметь по несколько уставов, хранившихся в разных органах управления, а часть, прекратив свою деятельность, продолжала числиться как действующая [14, л. 14 об.].
Первоначально для решения обозначенной проблемы отдел по делам кооперации, кустарной и мелкой промышленности постановил всем органам власти предоставлять копии заключенных с артелями договоров, что позволяло точно фиксировать объемы деятельности кустарей и отслеживать формировавшиеся цены [14, л. 14 об.]. С течением времени отдел постепенно сосредотачивал под своим управлением все вопросы, связанные с развитием кустарной промышленности. Окончательно его главенствующая роль в деле кооперативного строительства была утверждена на заседаниях президиума Тамбовского ГСНХ 29 марта и 5 апреля 1920 г. [13, л. 60, 63 об.].
Во время проведенного обследования отдел по делам кооперации, кустарной и мелкой промышленности обратил внимание и на слабые темпы кооперирования. Оказалось, что 80% из всех существовавших артелей не имели уставов, а, следовательно, работали не официально [14, л. 13]. Очевидно, что в эту цифру входили артели, учредители которых из-за низкой грамотности не могли написать соответствующий всем действовавшим постановлениям устав, однако большинство кустарей не видели в регистрации своих артелей какой -либо выгоды. Решение первой обозначенной проблемы было возложено на созданную при
отделе инструкторскую часть, которая занималась просветительской деятельностью. Для решения второй проблемы необходимо было повысить привлекательность кооперативного строительства для рядовых кустарей. В первую очередь требовалось наладить своевременные поставки сырья, инструментов и продуктов питания в действовавшие кооперативы, что стало возможно благодаря постепенному установлению главенствующей роли отдела в вопросах развития кустарной промышленности. Важно было также создать кустарям возможность получения кредита, а для этого был необходим значительный капитал. В конце 1919 г. было принято решение организовать союзы на основе совместной деятельности промысловых и кредитных кооперативов и объединить их под руководством сельскобюро [14, л. 15-15 об.]. Уже к началу 1920 г. полномочия сельскобюро охватывали практически всю Тамбовскую губернию и распространялись на 6 организованных кооперативных союзов: Борисоглебский, Козловский, Кирсановский, Моршанский, Сасовский и Токаревский [14, л. 25].
В 1920 г. советское правительство усилило централизацию кооперации. Декрет от 29 января 1920 г. утверждал вхождение кредитной, промысловой и сельскохозяйственной кооперации в состав потребительской. На специально созданный Главный комитет по кооперативным делам была возложена задача организовать при Центральном союзе потребительских обществ секции кредитной, промысловой и сельскохозяйственной коопераций [26].
На местных уровнях свою работу продолжали отделы по делам кооперации, кустарной и мелкой промышленности. К этому моменту уже сложился продуктивный административный аппарат, позволявший вести учет кустарей и промысловых кооперативов, фиксировать проблемы, тормозившие развитие кустарной промышленности и лоббировать на губернском уровне ее интересы: выделение дополнительного финансирования, отпуск требовавшегося сырья, предоставление семьям мастеров пайков, установление объективно выполнимых норм выработок изделий, освобождение от воинской, гужевой и др. повинностей [18, л. 53]. В специальном циркуляре Тамбовскому ГСНХ разъяснялось, что в соответствии с декретом от 29 января 1920 г. необходимо было разработать план обновленного кооперативного строительства применительно к разным местностям. Решить поставленную задачу должна была особая согласительная комиссия в составе представителей от земотдела (который ведал вопросами кустарной промышленности еще с дореволюционного времени), совнархоза и промысловой кооперации [16, л. 56]. Однако до принятия положения «О сельскохозяйственных и промысловых кооперативных организациях» от 19 апреля 1920 г. каких-либо действий комиссия не принимала. Положение утвердило обязательство промысловой кооперации входить в качестве автономной секции в местные потребительские общества, либо существовать как кооператив первой степени, но при условии вступления в союз потребительских обществ на правах автономной секции [24]. Уже после перехода к нэпу станет очевидно, что подобное кооперирование кустарей под началом потребительской кооперации фактически превратит их в индустриальных рабочих «начиная с норм выработки и рабочего дня и кончая тарифом» [35, с. 14].
Дальнейший процесс централизации кооперации был связан с созданием Главного управления по делам кустарной и мелкой промышленности и промысловой кооперации (Главкустпрома) постановлением от 20 мая 1920 г. Новый орган власти должен был заменить отдел кустарной промышленности Наркомзема и управление по делам кооперации кустарной и мелкой промышленности при ВСНХ [38]. По всей стране создавалась сеть губ-кустпромов и укустпромов, которая призвана была окончательно устранить всякий параллелизм между различными органами управления в деле развития кустарной промышленности. 29 июня 1920 г. на заседании президиума Тамбовского губисполкома было принято решение об учреждении губкустпрома [4, л. 41]. Возглавлять губкустпром должна была коллегия, состоявшая из трех человек - представителей от ГСНХ, губземотдела и промысловой секции потребительского союза. Первое заседание коллегии состоялось 24 июля
1920 г. [16, л. 109]. Первоначально председателем был назначен А. Д. Сабуров, который, однако, уже 25 августа 1920 г. был смещен с этой должности. Новым председателем был избран Б. В. Шмельков [16, л. 129].
На первых этапах существования новый орган власти традиционно столкнулся с проблемой определения собственных полномочий в рамках уже функционировавшего административного аппарата. Тамбовский губкустпром сначала занял посредническую позицию, предоставляя полученные заказы различным производственным отделам и потребительскому губсоюзу, а готовые изделия передавая ГСНХ. И когда Главкустпром попытался выяснить результаты реализации важных государственных заказов, губкустпром, не владевший конкретной информацией, не мог дать полноценного отчета [16, л. 108]. В скором времени Главкустпром четко разъяснил губкустпрому необходимость сосредоточения под своим контролем всех вопросов, связанных с кустарной промышленностью.
Последним декретом периода военного коммунизма, значительно повлиявшим на развитие кустарной промышленности, стал декрет от 7 сентября 1920 г. «О регулировании кустарных промыслов и ненационализированной промышленности». Декрет уточнял зафиксированные в постановлении от 26 апреля 1919 г. отличительные черты кустарной промышленности. Первоначально под кустарной промышленностью понимался труд отдельных кустарей, артелей и предприятий, охватывавших не более пяти наемных рабочих и механический двигатель или имевших не более десяти наемных рабочих без двигателя [44]. По новому декрету кустари, во-первых, могли работать с семьей при условии совместного проживания. Во-вторых, им разрешалось иметь учеников, но не более двух на домохозяина и в возрасте от 14 до 18 лет (по декрету от 4 октября 1920 г. - от 16 до 18 лет при соблюдении 6-часового рабочего дня [22]). Дополнительно уточнялся процесс предоставления кустарям заказов и особенности сбыта готовой продукции. Мастера обязаны были принимать любые государственные заказы, которые должны были быть реализованы только через Главкустпром или его местные органы. Изделия из предоставленного Главкустпром или его местными органами сырья требовалось сдавать им же, продукцию из собственного сырья можно было сдавать в соответствующие государственные органы, либо самостоятельно сбывать на рынках, разрешалась работа под заказ. Вводилось премирование особо активных мастеров. Но самое главное положение нового декрета заключалось в обязательной регистрации кустарных предприятий и разрешении местным органам управления национализировать не соответствовавшие требованиям предприятия [23].
К концу 1920 г. некоторые мастерские, явно не соответствовавшие рассмотренному декрету, были уже сильно интегрированы в кустарную промышленность, а потому их национализация могла подорвать возрождавшиеся промыслы. Так, в Козловском уезде была образцово-показательная механическая мастерская, в которой функционировало 3 электродвигателя. Очевидно, что под понятие «кустарной» она не подходила. Отдел металла ГСНХ, руководствуясь декретом от 7 сентября 1920 г. постановил передать мастерскую в ведение своего уездного отделения. Однако укустпромсекция подала прошение в ГСНХ о том, чтобы оставить мастерскую при кустарях. Сообщалось, что изъятие ее «повлечет за собою не только прекращения производительности артелей по выполнению имеющихся заказов, а также нанесет ущерб всей кустарной промышленности н/района» [19, л. 24 об.]. Собравшаяся по этому вопросу комиссия приняла решение оставить мастерскую в ведение кустарей «как показательной и подсобного органа для объединения артелей» [19, л. 26].
В заключение важно также заметить, что тотальная централизация нарушала базовые принципы независимости и добровольного начала в работе кооперации. Однако в условиях бушевавшей войны это была единственная возможность одержать победу над антисоветскими силами. Так, в конце февраля 1920 г. Тамбовский отдел по делам кооперации кустарной и мелкой промышленности получил от ВСНХ предложение на заготовку лаптей для военных нужд. Производство сапог к этому моменту стало слишком дорогим занятием, и го-
сударственные власти решили перейти на массовое снабжение армии лаптями. 6 мая 1920 г. был утвержден заказ на производство 450000 лаптей по цене 100 руб. за штуку. Однако уже к 15 июня 1920 г. стало очевидно, что отдел не справлялся с реализацией заказа, и производство лаптей было передано в гублеском [16, л. 74]. Когда же в сентябре 1920 г. за эту работу взялся Главкустпром, то был выпущен специальный приказ, определивший за новым органом власти монопольное право на изготовление лаптей; обязавший местные гублеско-мы передать все имевшееся в их распоряжении лыко губкустпромам; освободивший от всех трудовых повинностей кустарей-лапотников, которые вырабатывали для РККА по 60 пар лаптей в месяц [16, л. 148]. После чего заготовка лаптей пошла быстрыми темпами.
Таким образом, в годы военного коммунизма советская власть стремилась создать централизованную вертикаль кооперативных союзов, где промысловая кооперация сначала выступала как автономная организация, но в 1920 г. вошла в подчинение потребительской. Предполагалось, что такая система упростит предоставление кустарям сырья, ускорит реализацию государственных заказов и будет способствовать повышению профессионального уровня мастеров, поскольку при крупных кооперативных союзах легче организовать образцово-показательные мастерские и кустарные музеи. Итак, жесткая централизация позволила в короткие сроки привлечь кустарей к снабжению РККА. Но, с другой стороны, политика советской власти сопровождалась частой сменой органов управления, явными перегибами на местах и созданием системы, явно противоречащей базовым принципам работы промысловой кооперации. Действия советской власти поставили кустарную промышленность на путь тупикового развития, а потому с началом нэпа было принято решение отойти от принципов крайней централизации, что дало кустарям свободу действия.
Список источников и литературы
1. Архипова, Л. М. (1995). Мелкая крестьянская промышленность Центрально-нечерноземного района России в начале XXвека. Москва: Прометей. 162 с.
2. Водарский, Я. Е., Истомина, Э. Г. (2004). Сельские кустарные промыслы Европейской России на рубеже Х1Х-ХХ столетий. Москва: ИРИ РАН. 514 с.
3. Гилько, М. А. (2013). Влияние Транссибирской магистрали на размещение кустарных промыслов Енисейской губернии в конце XIX - начале ХХ в. // Известия Алтайского государственного университета. № 4(80). Т. 2. С. 51-55.
4. Государственный архив социально-политической истории Тамбовской области (ГАСПИТО). Ф. П-840. Оп. 1. Д. 535.
5. Государственный архив Тамбовской области (ГАТО). Ф. Р-727. Оп. 1. Д. 14.
6. ГАТО. Ф. Р-727. Оп. 1. Д. 19.
7. ГАТО. Ф. Р-727. Оп. 1. Д. 67.
8. ГАТО. Ф. Р-727. Оп. 1. Д. 330.
9. ГАТО. Ф. Р-727. Оп. 1. Д. 395.
10. ГАТО. Ф. Р-727. Оп. 1. Д. 706.
11. ГАТО. Ф. Р-727. Оп. 1. Д. 711.
12. ГАТО. Ф. Р-727. Оп. 1. Д. 716.
13. ГАТО. Ф. Р-727. Оп. 1. Д. 717.
14. ГАТО. Ф. Р-727. Оп. 1. Д. 785.
15. ГАТО. Ф. Р-727. Оп. 1. Д. 1039.
16. ГАТО. Ф. Р-727. Оп. 1. Д. 1042.
17. ГАТО. Ф. Р-727. Оп. 1. Д. 1403.
18. ГАТО. Ф. Р-727. Оп. 1. Д. 1529.
19. ГАТО. Ф. Р-727. Оп. 1. Д. 2085.
20. Дегтярев, А. Н. (2001). Кустарно-промысловая кооперация и услуги как объект государственного регулирования (на примере Башкирии в 1917-1940 гг.). Москва: МЭИ, УТИС. 269 с.
21. Декрет ВЦИК и СНК от 2 (15) декабря 1917 г. «Об учреждении Высшего совета народного хозяйства» // Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1917. № 5. Ст. 83.
22. Декрет СНК от 4 октября 1920 г. «Об изменении примечания 2-го ст. 1-й декрета «о регулировании кустарных промыслов и ненационализированной промышленности» // Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1920. № 84. Ст. 416.
23. Декрет СНК от 7 сентября 1920 г. «О регулировании кустарных промыслов и не-национализированной промышленности» // Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1920. № 78. Ст. 366.
24. Декрет СНК от 19 апреля 1920 г. «О сельскохозяйственных и промысловых кооперативных организациях (Положение)» // Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1920. № 30. Ст. 147.
25. Декрет СНК от 24 сентября 1919 г. «О перерегистрации производственных артелей, промысловых кооперативов, товариществ, союзов и всякого рода кустарных объединений» // Собрание узаконений и распоряжений. 1919. № 48. Ст. 467.
26. Декрет СНК от 29 января 1920 г. «Об объединении всех видов кооперативных организаций» // Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1920. № 6. Ст. 37.
27. Егоров, В. Г., Зозуля, О. А., Антонов, О. Ю. (2014). Кустарные промыслы Воронежской губернии второй половины Х^-ХХвв. СПб.: Алетейя. 352 с.
28. Егоров, В. Г., Зозуля, О. А., Сарыков, Е. С. (2016). Кустарные промыслы Курской губернии второй половины Х1Х-ХХвв. СПб.: Алетейя. 208 с.
29. Карташова, М. В. (2018). Кустарные промыслы Российской империи в последней трети XIX - начале XX в. (1872-1917 гг.): статистика, локализация, государственная поддержка. Нижний Новгород: Кварц. 414 с.
30. Ловцова, М. С. (2013). Местные и отхожие промыслы крестьянства Тамбовской губернии в процессе складывания областной территориальной границы // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. № 10 (126). С. 115-118.
31. Ловцова, М. С. (2014). Неземледельческие отхожие промыслы крестьянства Темниковского и Моршанского уездов Тамбовской губернии в последней четверти XIX в. // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. № 1 (129). С. 130-135.
32. Ловцова, М. С. (2015). Промыслы крестьянства аграрного региона в ракурсе социального развития (Тамбовская губерния 1870-1908 гг.) // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. № 10 (125). С. 105-113.
33. Николаев, А. А. (2000). Мелкая промышленность и кустарные промыслы Сибири в советской кооперативной системе (1920 - середина 1930-х гг.). Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние. 140 с.
34. Николаев, А. А. (1988). Промысловая кооперация в Сибири (1920 - 1937 гг.). Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние. 272 с.
35. Отчет Президиума Тамбовского ГСНХ к 4-му губернскому съезду совнархозов и 5-му губернскому съезду профсоюзов. (За первое полугодие 1921 года). Тамбов: Государственное издательство. Тамбовское отделение, 1921. 38 с.
36. Перепелицын, А. В. (2005). Крестьянские промыслы в Центрально-Черноземных губерниях России в пореформенный период. Воронеж: ВГПУ. 171 с.
37. Плеханова, А. М. (2010). Кустарная промышленность Бурят-Монголии в условиях реализации новой экономической политики // Вестник Бурятского государственного университета. Философия. № 7. С. 68-72.
38. Постановление ВСНХ и НКЗ от 20 мая 1920 г. «О Главном Управлении по делам кустарной и мелкой промышленности и промысловой кооперации (Положение)» // Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1920. № 50. Ст. 218.
39. Постановление ВСНХ от 13 ноября 1919 г. «О порядке перерегистрации, ревизии и ликвидации кооперативных организаций, согласно декрета Совета народных комиссаров от 24 сентября 1919 г. (Инструкция)» // Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1919. № 54. Ст. 522;
40. Постановление ВСНХ от 17 февраля 1918 г. «О порядке регистрации уставов кооперативных товариществ и их союзов» // Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1918. № 4. Ст. 341.
41. Постановление ВСНХ от 21 июля 1919 г. «Об управлении по делам кооперации, кустарной и мелкой промышленности при Высшем совете народного хозяйства (Положение)» // Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1919. № 34. Ст. 334.
42. Постановление ВСНХ от 26 сентября 1918 г. «Об изменении ст. 11 постановления "О кооперативных товариществах и их союзах"» // Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1918. № 70. Ст. 769.
43. Постановление ВСНХ от 29 мая 1918 г. «О регистрации кооперативных товариществ и союзов» // Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1918. № 38. Ст. 496.
44. Постановление ВЦИК и СНК от 26 апреля 1919 г. «О мерах содействия кустарной промышленности» // Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1919. № 14. Ст. 140.
45. Ратчин, Я. А. (2017). Кустарные промыслы Московского региона в конце XIX -начале XXвеков: историографический анализ // Современная научная мысль. № 2. С. 44-49.
46. Сборник постановлений Временного правительства по кооперации. Москва: Кооперативное издательство, 1917. 30 с.
47. Тарновский, К. Н. (1986). Кустарная промышленность и царизм (1907-1914 годы) // Вопросы истории. № 7. С. 33-46.
48. Тарновский, К. Н. (1995). Мелкая промышленность дореволюционной России в конце XIX- начале XX в. Москва: Наука. 267 с.
49. Тарновский, К. Н. (1981). Организация мелкой промышленности России в годы первой мировой войны // Вопросы истории. № 8. С. 18-35.
50. Ягов, О. В. (2008). Кустарно-промысловая кооперация Поволжья в условиях реализации новой экономической политики. Самара-Пенза: Издательство Самарского научного центра РАН; ПГПУ. 335 с.
References
1. Arkhipova, L. M. (1995). Melkaya krest'yanskaya promyshlennost' Tsentral'no-nechernozemnogo rayona Rossii v nachale XX veka [Small peasant industry in the Central Nonblack Earth region of Russia at the beginning of the XXth century]. Moscow, Prometey. (in Russian).
2. Vodarskiy, Ya. E., Istomina, E. G. (2004). Sel'skie kustarnye promysly Evropeyskoy Rossii na rubezhe XIX-XXstoletiy [Rural handicraft industry in European Russia at the cusp of the XIXth-XXth centuries]. Moscow, IRI RAN. (in Russian).
3. Gil'ko, M. A. (2013). Vliyanie Transsibirskoy magistrali na razmeshchenie kustarnykh promyslov Eniseyskoy gubernii v kontse XIX- nachale XX v. [Influence of Trans-Siberian Railroad on the location of handicrafts in Yenisei province at the end of the XIXth-beginning of the XXth century] in Izvestiya Altayskogo gosudarstvennogo universiteta, 4 (80), 51-55. (in Russian).
4. Degtyarev, A. N. (2001). Kustarno-promyslovaya kooperatsiya i uslugi kak ob"ekt go-sudarstvennogo regulirovaniya (na primere Bashkirii v 1917-1940 gg.) [Artisanal and crafts cooperation and services as an object of governmental regulation (by the example of Bashkiria in 19171940)]. Moscow, MEI, UTIS. (in Russian).
5. Egorov, V. G., Zozulya, O. A., Antonov, O. Yu. (2014). Kustarnye promysly Voro-nezhskoy gubernii vtoroy poloviny XIX-XX vv. [Handicraft industry in Voronezh Province in the second half of the XIX-XX centuries]. St. Petersburg, Aleteyya. (in Russian).
6. Egorov, V. G., Zozulya, O. A., Sarykov, E. S. (2016). Kustarnye promysly Kurskoy gubernii vtoroy poloviny XIX-XX vv. [Handicraft industry in Kursk Province in the second half of the XIX-XX centuries] St. Petersburg, Aleteyya. (in Russian).
7. Kartashova, M. V. (2018). Kustarnye promysly Rossiyskoy imperii v posledney treti XIX - nachale XX v. (1872-1917 gg.): statistika, lokalizatsiya, gosudarstvennaya podderzhka [Handicraft industry in the Russian Empire in the last third of the XIXth century - beginning of the XXth century (1872-1917): statistics, localization, state support]. Nizhniy Novgorod, Kvarts. (in Russian).
8. Lovtsova, M. S. (2013). Mestnye i otkhozhie promysly krest'yanstva Tambovskoy gu-bernii v protsesse skladyvaniya oblastnoy territorial'noy granitsy [Local and seasonal work of the peasantry from Tambov province in the process of formation of the regional territorial boundary] in Vestnik Tambovskogo universiteta. Seriya: Gumanitarnye, 10 (126), 115-118. (in Russian).
9. Lovtsova, M. S. (2014). Nezemledel'cheskie otkhozhie promysly krest'yanstva Temni-kovskogo i Morshanskogo uezdov Tambovskoy gubernii v posledney chetverti XIX v. [Nonagricul-tural seasonal work of the peasantry of the Temnikovsky and Morshansky districts of the Tambov province in the last quarter of the XIX century] in Vestnik Tambovskogo universiteta. Seriya: gumanitarnye nauki, 1 (129), 130-135. (in Russian).
10. Lovtsova, M. S. (2015). Promysly krest'yanstva agrarnogo regiona v rakurse sot-sial'nogo razvitiya (Tambovskaya guberniya 1870-1908 gg.) [Handicrafts of the peasantry of the agrarian region in a view of social development (Tambov Province, 1870-1908)] in Vestnik Tambovskogo universiteta. Seriya: gumanitarnye nauki, 10 (125), 105-113. (in Russian).
11. Nikolaev, A. A. (2000). Melkayapromyshlennost' i kustarnye promysly Sibiri v sovets-koy kooperativnoy sisteme (1920 - seredina 1930-kh gg.) [Smalland handicraft industries in Siberia in the Soviet cooperative system (1920 - mid-1930s)], Novosibirsk, Nauka. Sib. otd-nie. 140 s.
12. Nikolaev, A. A. (1988). Promyslovaya kooperatsiya v Sibiri (1920-1937 gg.) [Trade cooperation in Siberia (1920-1937)]. Novosibirsk, Nauka. Sib. otd-nie. (in Russian).
13. Perepelitsyn, A. V. (2005). Krest'yanskie promysly v Tsentral'no-Chernozemnykh gu-berniyakh Rossii v poreformennyy period [Peasant trades in the Central Black Earth provinces of Russia in the post-reform period], Voronezh, VGPU. (in Russian).
14. Plekhanova, A. M. (2010). Kustarnaya promyshlennost' Buryat-Mongolii v usloviyakh realizatsii novoy ekonomicheskoy politiki [Handicraft industry of Buryat-Mongolia in the conditions of implementation of new economic policy] in Vestnik Buryatskogo gosudarstvennogo un-iversiteta. Filosofiya, 7, 68-72. (in Russian).
15. Ratchin, Ya. A. (2017). Kustarnye promysly Moskovskogo regiona v kontse XIX - nachale XX vekov: istoriograficheskiy analiz [Handicrafts trades of the Moscow region in the late XIX - early XX centuries: a historiographical analysis] in Sovremennaya nauchnaya mysl', 2, 4449. (in Russian).
16. Tarnovskiy, K. N. (1986). Kustarnaya promyshlennost' i tsarizm (1907-1914 gody) [Handicraft industry and Tsarism (1907-1914)] in Voprosy istorii, 7, 33-46. (in Russian).
17. Tarnovskiy, K. N. (1995). Melkaya promyshlennost' dorevolyutsionnoy Rossii v kontse XIX- nachale XX v. [Small industry in pre-revolutionary Russia in the late XIXth and early XXth centuries]. Moscow, Nauka. (in Russian).
18. Tarnovskiy, K. N. (1981). Organizatsiya melkoy promyshlennosti Rossii v gody pervoy mirovoy voyny [Organisation of small industry in Russia during the First World War] in Voprosy istorii, 8, 18-35. (in Russian).
19. Yagov, O. V. (2008). Kustarno-promyslovaya kooperatsiya Povolzh'ya v usloviyakh realizatsii novoy ekonomicheskoy politiki [Artisanal and crafts cooperation of the Volga region in the conditions of implementation of the new economic policy]. Samara-Penza, Izdatel'stvo Sa-marskogo nauchnogo tsentra RAN; PGPU. (in Russian).
