CC BY
132
ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО
Реализация решений Европейского суда по правам человека в контексте развития уголовно-процессуального законодательства
МАКАРОВА Оксана Валерьевна, ведущий научный сотрудник отдела уголовного, уголовно-процессуального законодательства; судоустройства Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, кандидат юридических наук
117218, Россия, г. Москва, ул. Большая Черемушкинская, 34
E-mail: [email protected]
Статья посвящена вопросам реализации решений Европейского суда по правам человека в российском уголовно-процессуальном законодательстве. Особое внимание уделено анализу проблем, связанных с внедрением, а также фактическим применением выработанных в решениях ЕСПЧ стандартов справедливого судебного разбирательства. Автор обосновывает необходимость их дальнейшей имплементации в российское уголовно-процессуальное законодательство.
Автором предпринята попытка проанализировать и оценить состояние, а также перспективы реализации европейских стандартов справедливого судебного разбирательства при изменении уголовно-процессуального законодательства, выработать научно обоснованные рекомендации по совершенствованию процесса их имплементации.
Методологическую основу данного исследования составляет совокупность методов научного познания, среди которых ведущее место занимает диалектический метод. Также использованы общефилософские, общенаучные и специально-юридические методы исследования. Особое внимание уделялось сравнительному и системному методам исследования.
Сделан вывод, что европейские стандарты справедливого правосудия служат основным ориентиром для развития национального законодательства в сфере уголовного правосудия. В связи с этим необходима дальнейшая их имплементация, что потребует совместного участия, во-первых, российского законодателя в части своевременной корректировки национальных норм и институтов с учетом международных обязательств Российской Федерации, во-вторых, Минюста России в части осуществления мониторинга правоприменения, а также выполнения решений Конституционного Суда Российской Федерации и постановлений ЕСПЧ, в-третьих, Верховного Суда Российской Федерации относительно контроля за правильным применением стандартов справедливого судебного разбирательства в судах общей юрисдикции.
Ключевые слова: Европейский суд по правам человека, решение, уголовный процесс, стандарты, справедливое судебное разбирательство, независимость судей, законодательство, гражданин, государство.
Implementation of the Judgements of the European Court of Human Right in the Context Criminal Procedural Law Development
O. V. MAKAROVA, leading research fellow of the Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation, candidate of legal sciences
34, Bolshaya Cheremushkinskaya st., Moscow, Russia, 117218
E-mail: [email protected]
The article focuses on the issues of implementation of the judgments of the European Court of Human Right in Russian criminal procedural law. It pays particular attention to judgements in which standards of fair trial in criminal procedures are developed. The author notes that although mentioned standards are mainly reflected in Russian legislation, however, their further implementation is clearly
needed, which is confirmed by the number of rulings of the European Court of Human Rights in respect of Russia.
As a research task the author made an attempt to analyze and assess the state and perspectives of implementation of European standards of fair trial in the amendment of criminal procedural law; provide science-based recommendations for improving their implementation process.
A combination of methods of scientific knowledge, among which dialectical method occupies the foremost place, provided the methodological basis for this study. Philosophical, universal scientific research methods and special legal methods were also used. Special attention was given to comparative and systematic research methods.
It is concluded, that European standards of fair trial serve as a key reference for national legislative development of criminal justice. It is therefore necessary to continue their further implementation, which requires joint efforts, firstly, of Russian legislator in part of timely amendment of national legal provisions and institutions, taking into account international obligations of Russia; secondly, of the Ministry of Justice in part of monitoring and supervision of law enforcement, execution of decisions adopted by the Constitutional Court of the Russian Federation and the European Court's judgments; thirdly, of the Supreme Court of the Russian Federation in part of control of proper fair trial standards application in the courts of general jurisdiction.
Keywords: the European Court of Human Rights, decree, criminal process, fair trial, independence of judges, standards, legislation, state, citizen.
DOI: 10.12737^^2018_8_12
Вопросы внедрения и фактического применения европейских стандартов справедливого судебного разбирательства в российском уголовном судопроизводстве по-прежнему сохраняют свою актуальность, поскольку процедура имплемента-ции решений Европейского суда по правам человека в уголовный процесс еще не закончена, а Российская Федерация продолжает выполнять свои обязательства, вытекающие из Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. (далее — Конвенция).
Концепция справедливого судебного разбирательства основывается на положениях ряда международных и внутринациональных правовых актов, среди которых названная Конвенция, обязательная для всех стран, являющихся членами Совета Европы, имеет особое значение, поскольку включает практически все нормы, относящиеся к личным правам человека, содержащиеся в международных актах универсального характера, и предусматривает специальный контрольный механизм по защите этих прав — Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ).
Из положений ст. 46 Конвенции, ст. 1 Федерального закона от
30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» следует, что правовые позиции ЕСПЧ, которые содержатся в заключительных постановлениях ЕСПЧ, принятых в отношении Российской Федерации, являются обязательными для российских судов. Кроме того, в соответствии с п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. № 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней» с целью эффективной защиты прав и свобод человека судами учитываются правовые позиции ЕСПЧ, изложенные в ставших окончательными постановлениях, которые приняты в отношении других государств — участников Конвенции.
Согласно положению п. 1 ст. 6 Конвенции «Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона».
Конституция РФ содержит ряд положений, представляющих собой элементы концепции справедливого судебного разбирательства: га-рантированность судебной защиты прав и свобод (ст. 18, ч. 1 ст. 46), основы самостоятельности и независимости судей (ст. 10, п. «е» ст. 83, п. «ж» ч. 1 ст. 102, ст. 120—122, 124, ч. 1 и 2 ст. 128), равенство всех перед законом и судом (ч. 1 ст. 19), открытость судебного разбирательства, состязательность и равноправие сторон (ч. 1 ст. 47, ст. 118, 126, 127) и др.
Конституционные положения, закрепляющие основы справедливого судебного разбирательства, получили развитие в отраслевом процессуальном законодательстве, в частности в нормах Уголовно-процессуального кодекса РФ: разумный срок уголовного судопроизводства (ст. 61), осуществление правосудия только судом (ст. 8), презумпция невиновности (ст. 14), состязательность сторон (ст. 15), обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту (ст. 16), свобода оценки доказательств (ст. 17), право на обжалование процессуальных действий и решений (ст. 19) и др.
Основные принципы уголовного судопроизводства изложены в гл. 2 УПК РФ, от соблюдения которых во многом зависит эффективная реализация концепции справедливого судебного разбирательства.
Вместе с тем сохраняется некоторая сложность реализации европейских стандартов справедливого судебного разбирательства при изменении уголовно-процессуального законодательства1. Отмечается неравномерность в их использовании, при которой некоторые европейские стандарты реализуются в полной мере, а другим уделяется недостаточное внимание. Об этом свидетельствует как правоприменитель-
1 См.: Грачева С. А. Конституционное правосудие и реализация решений Европейского суда по правам человека: науч.-практ. пособие. М., 2012.
ная практика ЕСПЧ в отношении Российской Федерации, так и анализ действующего уголовно-процессуального законодательства.
Как известно, УПК РФ подвергается регулярным и многочисленным изменениям, что, безусловно, отражается на качестве его содержания. Главной причиной такого положения является то, что до сих пор не найдена оптимальная модель его развития, предполагающая прежде всего адекватный не только исторический, но и сравнительно-правовой выбор. В результате современный УПК РФ содержит серьезные недостатки, свидетельствующие о противоречивости, а в ряде случаев о несоответствии положений, заимствованных из разных зарубежных уголовно-процессуальных правовых систем, которые порой не только несовместимы между собой, но и конкурируют с сохранившимися в УПК РФ традиционными нормами2.
В настоящее время в теории уголовно-процессуального права отчетливо проявляется противостояние двух позиций. Сторонники одной из них настаивают, что «уголовно-процессуальное законодательство нуждается в "чистке" на предмет устранения гипертрофированного публичного интереса»3, «в установлении законодательной властью четких оснований для любого ограничения свободы личности»4, и требуют полного воплощения конституционных ценностей в уголовно-процессуальном законодательстве, ориентации правоприменительной практики на всемерную охрану прав личности,
2 См.: Макарова О. В. О некоторых актуальных проблемах современного уголовного судопроизводства России // Проблемы развития процессуального права России: монография / под ред. В. М. Жуйкова. М., 2016.
3 Петрухин И. Л. Публичность и диспо-зитивность // Российская юстиция. 1999. № 3. С. 25.
4 Лазарева В. А. Теория и практика судебной защиты в уголовном процессе. Самара, 2000. С. 36.
может быть, даже за счет «сдачи позиций» в борьбе с преступностью5.
Представители противоположного подхода настаивают на «необходимости пересмотра гипертрофированного значения индивидуалистических политико-правовых ценностей», критикуют «индивидуалистические теоретические конструкции примата прав человека над любой социальной общностью, доминирования гражданского общества над государством» и требуют усиления публичных начал в уголовном судопроизводстве, ориентации правоприменительной практики на борьбу с преступностью6.
Многообразие научных воззрений, связанных с вечным поиском баланса между публичным и дис-позитивным началами в правовом регулировании отношений государства и человека в связи с производством по уголовному делу, не должно стать препятствием для дальнейшего совершенствования уголовно-процессуального законодательства. При этом необходимо продолжать изучать европейские и международные рекомендации, а также судебную практику ЕСПЧ в сфере уголовного судопроизводства с возможностью их дальнейшей импле-ментации в национальное уголовно-процессуальное законодательство.
Важными элементами общей концепции справедливого судебного разбирательства являются положения о состязательности и равноправии сторон (принцип равных возможностей сторон в процессе), которые отражены в ряде международных и внутринациональных правовых актах. Так, в Конститу-
5 См.: Уголовно-процессуальное право. Актуальные проблемы теории и практики: учебник для магистров / под ред. В. А. Лазаревой, А. А. Тарасова. 2-е изд. М., 2014.
6 См.: Алексеев А. И., Овчинский В. С., По-
бегайло Э. Ф. Российская уголовная политика: преодоление кризиса. М., 2006; Орлов Ю. К. Проблемы теории доказательств в уголовном процессе. М., 2009.
ции РФ положения о состязательности и равноправии сторон закреплены в ч. 1 ст. 47, ст. 118, ст. 126, ст. 127. Также рассматриваемые положения получили достойное отражение в уголовно-процессуальном законодательстве. В исследованиях, посвященных вопросам справедливого судебного разбирательства в уголовном судопроизводстве, правильно отмечается, что состязательность и равноправие сторон являются общепризнанными мировыми стандартами, составляющими суть общей концепции справедливого судебного разбирательства7. Таким образом, состязательный тип судопроизводства рассматривается как основное направление развития уголовно-процессуального права. Вместе с тем ряд последних изменений, внесенных в УПК РФ, свидетельствует о попытках законодателя регламентировать активную роль суда в исследовании доказательств. В связи с этим заслуживает внимания идея придания современного понимания принципу состязательности в части
7 См.: Стандарты справедливого правосудия (международные и национальные практики) / под ред. Т. Г. Морщаковой. М., 2012; Трубникова Т. В. Право на справедливое судебное разбирательство: правовые позиции Европейского суда по правам человека и их реализация в уголовном процессе Российской Федерации. Томск, 2011; Виткау-скас Д., Диков Г. Защита права на справедливое судебное разбирательство в рамках Европейской конвенции о защите прав человека. Воронеж, 2014; Комментарий к Конвенции о защите прав человека и основных свобод и практике ее применения / под общ. ред. В. А. Туманова, Л. М. Энтина. М., 2002; Моул Н, Харби К., Алексеева Л. Б. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод. Статья 6 «Право на справедливое судебное разбирательство». Прецеденты и комментарии: учеб.-метод. пособие. М., 2001; Алексеева Л. Б. Право на справедливое судебное разбирательство: реализация в УПК РФ общепризнанных принципов и норм международного права: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2003.
определения процессуального положения судьи, возможности усиления его влияния на создание необходимых условий для полного соблюдения процессуальных прав участников уголовного судопроиз-водства8, а также вопрос обоснованности закрепления принципа состязательности в качестве универсального нормативного установления для всех стадий уголовного судопроизводства9.
ЕСПЧ в постановлениях по делам «Брандштеттер против Австрии», «Роу и Дэвис против Соединенного Королевства»10 сформулировал сущность состязательности, которая заключается в том, что и обвинение, и защита должны обладать возможностью знать и комментировать доводы и доказательства, представленные противоположной стороной.
По мнению ЕСПЧ, состязательность процесса означает главным образом возможность сторон ознакомиться со всеми представляемыми документами или замечаниями и комментировать их с целью влияния на решение суда.
Право на состязательное производство тесно связано с принципом равноправия сторон, который означает предоставление сторонам уголовного процесса равных процессуальных прав и равных возможно-
8 См.: Концепции развития российского законодательства / Андриченко Л. В., Ако-пян О. А., Васильев В. И. и др.; отв. ред. Т. Я. Хабриева, Ю. А. Тихомиров. М., 2014. С. 104.
9 См.: Колобкова Л. В. Установление истины в состязательном судопроизводстве как необходимая предпосылка успешной борьбы с коррупцией // Российская юстиция. 2014. № 8. С. 38.
10 См. постановление ЕСПЧ по делу
«Брандштеттер против Австрии» (Brand-stetter v. Austria) от 28 августа 1991 г., Series A, No. 211. P. 27—28, § 66—67; постановление ЕСПЧ по делу «Роу (Rowe) и Дэвис
(Davis) против Соединенного Королевства» от 16 февраля 2000 г., № 28901/95, § 60.
стей. Также равноправие сторон в уголовном процессе означает, что ни одна из сторон не может иметь перед судом преимуществ в доказывании, заявлении и удовлетворении ходатайств, никакие доводы сторон не могут иметь заранее установленной силы, т. е. положение сторон в процессе должно быть справедливо уравнено.
С точки зрения ЕСПЧ равноправие и состязательность сторон означает, что обвинение и защита должны получать доступ к информации и иметь возможность комментировать приобщенные к делу замечания и представленные другой стороной доказательства, которые могут оспариваться в присутствии обвиняемого. Также положение о равноправии сторон предполагает в ходе уголовного разбирательства одинаковое обращение со свидетелями как со стороны защиты, так и со стороны обвинения.
Согласно п. 1 ст. 6 Конвенции обвиняемый имеет право на разбирательство его уголовного дела независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.
В решениях ЕСПЧ содержатся как объективные, так и субъективные элементы толкования понятий независимого и беспристрастного суда. К примеру, в деле «Моисеев против Российской Федерации» ЕСПЧ подверг тщательному анализу соблюдение Россией критерия независимого и беспристрастного судебного разбирательства11. Моисеев в своей жалобе указывал на частые изменения в составе суда. По его делу 11 раз меняли судей. При этом изменения в составе суда производились произвольно, чем нарушалось требование к его независимости и беспристрастности. Также тревогу у ЕСПЧ вызвали мотивы частых изменений в составе суда, которые были указаны исклю-
11 См. постановление ЕСПЧ от 9 октября 2008 г. «Дело "Моисеев (Moiseyev) против Российской Федерации"» (жалоба № 62936/00).
чительно в двух случаях. В своем решении Суд отметил, что в указанном деле закон не смог предусмотреть гарантии, которые бы исключили объективное сомнение относительно отсутствия ненадлежащего давления на судей в период выполнения ими полномочий. Относительно сомнений Моисеева по поводу независимости и беспристрастности суда, ЕСПЧ посчитал, что они объективно подтверждены, поскольку процессуальные гарантии отсутствовали, а причины частой смены членов суда по уголовному делу заявителя не устанавливались. Таким образом, нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции в связи с отсутствием независимого и беспристрастного судебного разбирательства имело место.
Чтобы решить вопрос о независимости суда в аспекте п. 1 ст. 6 Конвенции, по мнению ЕСПЧ, необходимо непосредственно выяснить, имеются ли внешние атрибуты независимости, а также каким образом назначаются судьи, срок их полномочий, существуют ли гарантии против внешнего давления.
Относительно критерия беспристрастности ЕСПЧ отметил, что от суда требуется субъективная беспристрастность, т. е. никто из судей не должен быть субъективно предвзят или пристрастен. Личная беспристрастность презюмируется, если только не существуют доказательства обратного. Также необходимо принимать во внимание личные убеждения и действия конкретного судьи, т. е. был ли этот судья лично предубежден или предвзят в том или ином деле12.
12 См.: Ковлер А. И. Международные принципы независимой судебной власти. К проблеме исследования стандартов справедливого правосудия в свете судейской независимости // Международное правосудие. 2016. № 2; Клеандров М. И. Ответственность судьи. М., 2015; Волков В., Дмитриева А., Поздняков М, Титаев К. Российские судьи: социологическое исследование профессии: монография. М., 2016.
С объективных позиций суд также должен быть беспристрастным, что означает исключение любых законных сомнений в отношении беспристрастности, для этого необходимо обеспечить действенные гарантии. Следует убедиться о наличии достоверных фактов, подвергающих сомнению судейскую беспристрастность. Передача дела от одного судьи другому либо из одного суда в другой должна соответствовать требованиям независимости и объективной беспристрастности и быть совместимой с п. 1 ст. 6 Конвенции.
Как известно, абсолютное право распределения дел между судьями, согласно российскому законодательству, принадлежит председателю суда. При этом он вправе перераспределить дело уже после того, как оно было направлено одному из судей. В судебной практике имели место случаи, когда председатели судов в целях получения необходимого им решения конкретные дела поручали судьям, от которых можно было ожидать «желаемого» решения или когда дело забирали у судьи, который отказывался уступать нажиму13.
С точки зрения ЕСПЧ, сомнения в беспристрастности суда могут иметь место в тех случаях, когда дело рассматривает судья, принимавший решение о заключении обвиняемого под стражу. Напротив, согласно российскому уголовно-процессуальному законодательству участие судьи по уголовному делу в ходе досудебного производства не является препятствием для его участия в рассмотрении дела по существу. В связи с этим возникают обоснованные сомнения в беспри-
13 См.: Колоколов Н. А. Распределение, перераспределение дел в многосоставных судах: некоторые проблемы правового регулирования // Российский судья. 2004. № 10; Макарова О. В. Обеспечение независимости судей в Российской Федерации // Журнал российского права. 2010. № 1.
страстности судьи, который на этапе досудебного производства принимал решение об аресте обвиняемого, а затем рассматривал дело по существу.
Представляется не безопасным для правосудия рассмотрение и разрешение уголовного дела по существу судьей, ранее участвовавшим в деле путем принятия решений об аресте и других мерах процессуального принуждения. Это нашло отражение в определении КС РФ от 24 мая 2005 г. № 216-О: «...оспариваемая норма не исключает возможности заявления стороной, в том числе обвиняемым, отвода судьи и отстранения этого судьи от участия в деле, если ранее принимавшиеся им решения позволяют сделать вывод о его необъективности и предвзятости. Такая возможность вытекает из предписания части второй ст. 61 УПК РФ, в силу которой судья не может участвовать в производстве по уголовному делу в случаях, если имеются обстоятельства, дающие основания полагать, что он лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе данного уголовного дела».
По нашему мнению, пока рассматриваемая норма национального законодательства не предоставляет гарантий права обвиняемого на независимый и беспристрастный суд, судья, принимая решение о рассмотрении уголовного дела, должен руководствоваться нормами Конвенции, в частности положением п. 1 ст. 6. Таким образом, с целью недопущения рассмотрения дела тем же судьей, что принял решение о заключении обвиняемого под стражу или другое решение в ходе предварительного следствия по делу, судья должен заявить самоотвод, а иные участники судебного разбирательства — отводы судье, которые должны быть удовлетворены.
Длительная судебная процедура способна подорвать эффективность и доверие к правосудию. Защитить стороны от чрезмерного затягивания судебного процесса призвана закрепленная в Конвенции гарантия
судебного разбирательства в разумный срок.
При рассмотрении вопросов о соблюдении разумных сроков по уголовным делам принимается во внимание период, который начинает от-считываться с момента, когда лицу предъявлены обвинения в автономном и материальном понимании, которое придается данному термину. Вместе с тем не исключаются случаи, когда обвинение в его классическом понимании лицу не предъявлено, но фактически государство в лице правоохранительных органов предъявляет к лицу претензии уголовно-правового характера. Отсчет срока завершается, когда обвинение окончательно подтвердилось или уголовные процедуры прекратились. Аналогичная правовая позиция была отражена в постановлении от 15 декабря 2005 г. по делу «Ваньян ^апуап) против Российской Федерации» (жалоба № 53203/99), где ЕСПЧ констатировал нарушение требований п. 1 и подп. «с» п. 3 ст. 6 Конвенции; в постановлении от 7 апреля 2005 г. по делу «Рохлина ^окЫта) против Российской Федерации»; в постановлении от 30 ноября 2004 г. по делу «Кляхин (ЮуакЫп) против Российской Федерации».
При оценке соблюдения разумных сроков по уголовным делам ЕСПЧ принимает во внимание следующие обстоятельства: сложность дела, поведение заявителя, поведение государства, значение оперативного рассмотрения дела для заявителя. При оценке сложности дела учитывается характер и объем фактов, которые необходимо установить, количество обвиняемых, присоединение других дел, привлечение к ответственности новых лиц.
Для защиты своих интересов в ЕСПЧ власти Российской Федерации, как правило, длительность судебного разбирательства объясняют тем, что заявитель реализо-вывал свои процессуальные права, в том числе путем заявления хода-
тайств. ЕСПЧ, не разделяя указанный аргумент, подчеркивал, что он не вправе возлагать бремя за несоблюдение разумных сроков судебного разбирательства на заявителя. Так, Суд, изучая вопрос соблюдения разумных сроков, в постановлении по делу «Соколов (Sokolov) против Российской Федерации» указал, что заявитель не может отвечать за то, что он использует предоставленные ему законом средства для защиты своих интересов.
В решениях по конкретным уголовным делам ЕСПЧ неоднократно указывал, что на государство возлагается ответственность так организовать свою судебную систему, чтобы она была в состоянии рассматривать дела в разумные сроки. То, каким образом государство будет достигать этой цели — с помощью увеличения количества судей, установления законом периодов времени либо иным образом, — остается на его усмотрение. И если государство допускает рассмотрение дела сверх разумных сроков, то оно ответственно за это. Из решений ЕСПЧ следует, что констатация факта нарушения права на разумные сроки связана только с теми просрочками, которые вызваны поведением государства.
Российский законодатель предпринял определенные меры по созданию национальных средств защиты от чрезмерной длительности судебного разбирательства и задержки исполнения решений судов. В первую очередь речь идет о закреплении в УПК РФ (в ст. 61) нового понятия «разумный срок уголовного судопроизводства», который согласуется с позицией ЕСПЧ относительно критериев определения разумных сроков судопроизводства по уголовному делу и предусматривает, что установление факта нарушения права на судопроизводство в разумный срок связано с оценкой следующих обстоятельств: сложность дела; поведение заявителя; достаточность и эффективность предпринимаемых
в целях своевременного осуществления уголовного судопроизводства действий суда, органа, осуществляющего досудебное уголовное преследование; общая продолжительность уголовного судопроизводства14.
Положение о разумном сроке определено российским законодателем как один из принципов уголовного судопроизводства, что свидетельствует о его важности и значимости как для надлежащей защиты прав, свобод и законных интересов граждан, так и для обеспечения интересов правосудия. В связи с этим проведена серьезная работа по приведению норм и институтов российского уголовно-процессуального законодательства в соответствие с европейскими стандартами. Уголовные дела должны расследоваться и рассматриваться оперативно, т. е. быстро. Вместе с тем значение разумных сроков ни в коей мере не должно абсолютизироваться и негативно влиять на качество уголовно-процессуальной деятельности. Об этом шла речь в одном из решений ЕСПЧ по делу «Томази против Франции»: «Особая быстрота, на которую находящийся в заключении обвиняемый имеет право рассчитывать при рассмотрении его дела, не должна мешать тщательным усилиям судей по исполнению их обязанностей с должной тщательностью»15.
Анализируя требование об осуществлении судопроизводства в разумный срок, отметим, что оно обращено как к законодателю, так и к правоприменителю в равной степени. При этом со стороны законодателя требуется более подробная регламентация уголовного судопроизводства в целях обеспечения его оперативности. Процессуальные сроки
14 См.: Научные концепции развития российского законодательства: монография / отв. ред. Т. Я. Хабриева, Ю. А. Тихомиров. М., 2015.
15 Международно-правовые стандарты в уголовной юстиции: науч.-практ. пособие / отв. ред. В. П. Кашепов. М., 2012.
должны устанавливаться в соответствии с требованием разумного срока, что определит для правоприменителя возможность проведения качественного и всестороннего расследования и рассмотрения уголовного дела. Кроме того, позволит минимизировать ограничения конституционных прав и свобод граждан, которые оказались вовлеченными в уголовно-процессуальную деятельность.
В свете создания внутренних средств правовой защиты, способствующих реализации права на осуществление уголовного судопроизводства в разумный срок, был принят Федеральный закон от 30 апреля 2010 г. № 68-ФЗ «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок». До его принятия заявитель в случае нарушения права на судопроизводство в разумный срок обращался непосредственно в ЕСПЧ. Теперь заявителю, прежде чем обратиться в ЕСПЧ, необходимо воспользоваться всеми имеющимися в государстве средствами правовой защиты, т. е. обратиться в российский суд с заявлением о присуждении соответствующей компенсации.
Введение в УПК РФ принципа разумного срока уголовного судопроизводства предполагает дальнейшее совершенствование уголовно-процессуального законодательства в направлении наиболее быстрого и качественного предварительного расследования и судебного разбирательства уголовных дел. При этом законодателю необходимо стремиться к балансу, который позволит, с одной стороны, не абсолютизировать значение разумных сроков, с другой — обеспечить качество процессуальной деятельности.
Согласно положению п. 2 ст. 6 Конвенции каждый обвиняемый в уголовном преступлении считается невиновным, пока виновность его не будет доказана в соответствии с законом.
Правовые позиции ЕСПЧ относительно толкования презумпции невиновности в целом совпадает с содержанием ст. 49 Конституции РФ и ст. 14 УПК РФ.
Презумпция невиновности включает право не свидетельствовать против себя самого и право обвиняемого на молчание. Несмотря на то что в ст. 6 Конвенции указанные права не выделены, ЕСПЧ в постановлении от 17 декабря 1996 г. по делу «Саундерса против Соединенного Королевства» заявил: «...Суд напоминает, что право на молчание и право не оговаривать себя, хотя они в ст. 6 Конвенции специально не упомянуты, являются общепризнанными международными нормами, которые лежат в основе понятия справедливой процедуры в соответствии со статьей 6 Конвенции. Смысл их существования заключается в защите обвиняемого от неподобающего принуждения со стороны властей, помогая тем самым избежать ошибки и добиться целей, поставленных ст. 6 Конвенции. В указанном смысле это право тесно связано с презумпцией невиновности, содержащейся в п. 2 ст. 6 Конвен-ции»16.
Право обвиняемого на защиту включает комплекс прав, которые предоставляют ему достаточные возможности оспорить непосредственно выдвинутые против него обвинения и отстоять свою позицию по делу. Минимальный объем прав, которыми должен обладать обвиняемый, содержится в п. 3 ст. 6 Конвенции, что, как показывает анализ указанных прав в их понимании ЕСПЧ, меньше уровня защиты, нежели предусмотренный российским уголовно-процессуальным законодательством.
Согласно УПК РФ судебное разбирательство может признаваться справедливым лишь при условии, что участвующий в нем обвиняе-
16 Европейский суд по правам человека. Избранные решения. Т. 2. М., 2000.
мый (подсудимый) имел возможность пользоваться как минимум следующими правами: право знать, в чем он обвиняется; иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты от обвинения; защищать себя лично или с помощью выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника; допрашивать показывающих против него потерпевших и свидетелей или иметь право на то, чтобы эти потерпевшие и свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос потерпевших и свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для потерпевших и свидетелей, показывающих против него; пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в судебном заседании, или не говорит на этом языке.
Анализ и сопоставление норм, содержащихся в УПК РФ и Конвенции, свидетельствует, что большинство стандартов справедливого судебного разбирательства отражены
в положениях российского уголовно-процессуального законодательства. При этом, безусловно, указанные стандарты служат основным ориентиром для развития национального законодательства в сфере уголовного правосудия. Вместе с тем очевидна необходимость их дальнейшей имплементации17, что потребует совместного участия, во-первых, российского законодателя в части своевременной корректировки национальных норм и институтов с учетом международных обязательств Российской Федерации, во-вторых, Минюста России в плане осуществления мониторинга правоприменения, а также выполнения решений Конституционного Суда РФ и постановлений ЕСПЧ, в-третьих, Верховного Суда РФ относительно контроля за правильным применением стандартов справедливого судебного разбирательства в судах общей юрисдикции.
17 См.: Лазарев В. В., Фурсов Д. А. Обоснование идеи имплементации судебных решений в законодательные акты // Журнал российского права. 2014. № 11.
Библиографический список
Алексеев А. И., Овчинский В. С., Побегайло Э. Ф. Российская уголовная политика: преодоление кризиса. М., 2006.
Алексеева Л. Б. Право на справедливое судебное разбирательство: реализация в УПК РФ общепризнанных принципов и норм международного права: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2003.
Виткаускас Д., Диков Г. Защита права на справедливое судебное разбирательство в рамках Европейской конвенции о защите прав человека. Воронеж, 2014.
Волков В., Дмитриева А., Поздняков М., Титаев К. Российские судьи: социологическое исследование профессии: монография. М., 2016.
Грачева С. А. Конституционное правосудие и реализация решений Европейского суда по правам человека: науч.-практ. пособие. М., 2012.
Европейский суд по правам человека. Избранные решения. Т. 2. М., 2000.
Клеандров М. И. Ответственность судьи. М., 2015.
Ковлер А. И. Международные принципы независимой судебной власти. К проблеме исследования стандартов справедливого правосудия в свете судейской независимости // Международное правосудие. 2016. № 2.
Колобкова Л. В. Установление истины в состязательном судопроизводстве как необходимая предпосылка успешной борьбы с коррупцией // Российская юстиция. 2014. № 8.
Колоколов Н. А. Распределение, перераспределение дел в многосоставных судах: некоторые проблемы правового регулирования // Российский судья. 2004. № 10.
Комментарий к Конвенции о защите прав человека и основных свобод и практике ее применения / под общ. ред. В. А. Туманова, Л. М. Энтина. М., 2002.
Концепции развития российского законодательства / Андриченко Л. В., Акопян О. А., Васильев В. И. и др.; отв. ред. Т. Я. Хабриева, Ю. А. Тихомиров. М., 2014.
Лазарев В. В., Фурсов Д. А. Обоснование идеи имплементации судебных решений в законодательные акты // Журнал российского права. 2014. № 11.
Лазарева В. А. Теория и практика судебной защиты в уголовном процессе. Самара, 2000.
Макарова О. В. О некоторых актуальных проблемах современного уголовного судопроизводства России // Проблемы развития процессуального права России: монография / под ред. В. М. Жуйкова. М., 2016.
Макарова О. В. Обеспечение независимости судей в Российской Федерации // Журнал российского права. 2010. № 1.
Международно-правовые стандарты в уголовной юстиции: науч.-практ. пособие / отв. ред. В. П. Кашепов. М., 2012.
Моул Н., Харби К., Алексеева Л. Б. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод. Статья 6 «Право на справедливое судебное разбирательство». Прецеденты и комментарии: учеб.-метод. пособие. М., 2001.
Научные концепции развития российского законодательства: монография / отв. ред. Т. Я. Хабриева, Ю. А. Тихомиров. М., 2015.
Орлов Ю. К. Проблемы теории доказательств в уголовном процессе. М., 2009.
Петрухин И. Л. Публичность и диспозитивность // Российская юстиция. 1999. № 3.
Стандарты справедливого правосудия (международные и национальные практики) / под ред. Т. Г. Морщаковой. М., 2012.
Трубникова Т. В. Право на справедливое судебное разбирательство: правовые позиции Европейского суда по правам человека и их реализация в уголовном процессе Российской Федерации. Томск, 2011.
Уголовно-процессуальное право. Актуальные проблемы теории и практики: учебник для магистров / под ред. В. А. Лазаревой, А. А. Тарасова. 2-е изд. М., 2014.
