Научная статья на тему 'Реализация профессиональных прав адвоката-защитника в местах содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых'

Реализация профессиональных прав адвоката-защитника в местах содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых Текст научной статьи по специальности «Право»

CC BY
410
56
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
АДВОКАТУРА / УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО / КВАЛИФИЦИРОВАННАЯ ЮРИДИЧЕСКАЯ ПОМОЩЬ / АДВОКАТ-ЗАЩИТНИ / ADVOCACY / CRIMINAL JUSTICE / QUALIfi ED LEGAL AID / DEFENSE LAWYER

Аннотация научной статьи по праву, автор научной работы — Баева Н.А.

Рассмотрены вопросы профессиональной деятельности адвоката-защитника в ме-стах содержания под стражей и судебная практика реализации права доверителя на получение квалифицированной юридической помощи.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Realization of the professional rights of a lawyer in places of detention of suspects and accused

In the article considers the questions of professional activity of defense attorney in places of detention and judicial practice of realization of the client's right to receive qualifi ed legal as-sistance.

Текст научной работы на тему «Реализация профессиональных прав адвоката-защитника в местах содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых»

УДК 343

Н. А. Баева

РЕАЛИЗАЦИЯ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ПРАВ АДВОКАТА-ЗАЩИТНИКА В МЕСТАХ СОДЕРЖАНИЯ ПОД СТРАЖЕЙ ПОДОЗРЕВАЕМЫХ И ОБВИНЯЕМЫХ

Рассмотрены вопросы профессиональной деятельности адвоката-защитника в местах содержания под стражей и судебная практика реализации права доверителя на получение квалифицированной юридической помощи.

К л ю ч е в ы е с л о в а: адвокатура, уголовное судопроизводство, квалифицированная юридическая помощь, адвокат-защитник.

REALIZATION OF THE PROFESSIONAL RIGHTS OF A LAWYER IN PLACES OF DETENTION OF SUSPECTS AND ACCUSED

In the article considers the questions of professional activity of defense attorney in places of detention and judicial practice of realization of the client's right to receive qualified legal assistance.

K e y w o r d s: advocacy, criminal justice, qualified legal aid, defense lawyer.

Поступила в редакцию 13 сентября 2017 г.

Заключение под стражу лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, предусмотрено уголовно-процессуальным законодательством и охватывает ситуации, в которых закон предполагает по общему правилу наказание в виде лишения свободы на срок свыше трех лет. Помимо этого, при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу суд учитывает такие обстоятельства, как возможность и намерение лица скрыться от следственных органов, нарушение ранее примененной меры пресечения и другие факты, подтверждающие противодействие следствию подозреваемого или обвиняемого.

Право адвоката посещать своего доверителя в местах содержания под стражей содержится в полномочиях адвоката, закрепленных в законодательстве об адвокатуре и уголовно-процессуальном законодательстве, таким образом, цели и задачи встреч с доверителем обусловлены уголовно-процессуальной функцией и включают обсуждение правовой позиции по делу, разъяснение сущности правовых понятий, консультации по правовым вопросам и т. д. Адвокат как представитель стороны защиты обязан разделять правовую позицию своего доверителя, но при этом не должен вступать в противоречия с законом, соблюдая требование ч. 1 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката: «Закон и нравственность в профессии адвоката выше воли доверителя». Практика свидетельствует, что подавляющая часть адвокатов соблюдает требования об оказании юридической помощи в местах содержания под стражей, но бывают случаи, когда адвокаты совершают деяния, прямо запрещенные законом и нормами, регулирующими правоотношения в следственных изоляторах и изоляторах временного содержания. Чаще всего адвокаты проносят для своих доверителей на территорию следственных изоляторов средства связи - мобильные телефоны, сим-карты, сильнодействующие вещества, не являющиеся наркотическими или психотропными препаратами, и наркотики,

© Баева Н. А., 2017

поясняя при этом, что не имели умысла на совершение противоправных деяний, а пытались передать лекарства своим подзащитным и действовали по просьбе родственников, желающих поддержать своих близких (см.: Определение Московского городского суда от 23 марта 2011 г. по делу № 22-3480 ; постановление Московского городского суда от 19 ноября 2013 г. № 4у/4-7874/13). Так, адвокат К. был привлечен к административной ответственности, совершив правонарушение в следственном изоляторе. Прибыв в следственный изолятор «с целью проведения рабочей встречи ... для консультации и оказания юридической помощи», проходя контрольно-пропускной пункт № 2, не сдал сим-карту оператора сотовой связи МТС, которая находилась у него в портмоне. Доводы адвоката о том, что сим-карта заблокирована, является недействующей и не представляет угрозы режимному учреждению, судом во внимание не были приняты (см.: Решение Оренбургского областного суда от 24 апреля 2015 г. № 12-66/2015).

В некоторых случаях при реализации профессиональных прав, связанных с посещением следственных изоляторов, адвокаты совершают уголовно наказуемые деяния. При личном досмотре адвоката П. в кармане его брюк были обнаружены кокаин массой 1,05 г; героин массой 5,13 г и метадон массой 4,03 г, расфасованные в десять свертков, два из которых были упакованы в фрагмент корпуса шприца, запаянного с обеих сторон (см.: Апелляционное определение Московского городского суда от 3 октября 2013 г. по делу № 10-8873). Адвокат В. занимался сбытом наркотических средств в следственном изоляторе, у него были изъяты два свертка с героином массой 2,26 г и метадон массой 1,84 г (см.: Постановление Московского городского суда от 25 декабря 2014 г. № 4у/6-6047).

Помимо очевидных противоправных действий адвокатов, в судебной практике имеются случаи осуществления адвокатами своих полномочий, встречающие незаконное противодействие сотрудников следственных изоляторов и изоляторов временного содержания и влекущие обжалование этих действий. Адвокат К. обратился в суд с заявлением о признании незаконными действий сотрудников одного из следственных изоляторов г. Москвы. Нарушения состояли в прочтении его адвокатского досье и изъятии документов, являющихся его частью. Были принудительно изъяты: заявление в Преображенский районный суд г. Москвы об оспаривании действий начальника ФКУ СИЗО-1 УФСИН России, заявление в судебную коллегию по гражданским делам Московского городского суда. Копия акта о досмотре адвокату не была вручена, несмотря на его просьбу, зафиксированную в тексте протокола. Суд признал действия администрации следственного изолятора законными и обоснованными (см.: Апелляционное определение Московского городского суда от 10 февраля 2014 г. по делу № 33-6774). В другом случае, рассматривая действия сотрудников следственного изолятора, которые пресекли передачу адвокатом документа обвиняемому для получения подписи, в определении Конституционного Суда РФ от 30 сентября 2010 г. № 1248-0-0 суд усмотрел неопределенность в вопросе соответствия Конституции РФ положения ч. 3 ст. 21 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений». В дальнейшем рассмотрение проблемы соотношения адвокатской тайны и цензуры переписки получило развитие в постановлении Конституционного Суда РФ от 29 ноября 2010 г. № 20-П «По делу о проверке конституционности положений статей 20 и 21 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» в связи с жалобами граждан Д. Р. Барановского, Ю. Н. Волохонского и И. В. Плотникова».

Конституционный Суд рассмотрел положения ст. 20-21 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», которые определяют порядок цензуры переписки подозреваемых и обвиняемых, содержащихся под стражей со своими адвокатами-защитниками. Международно-правовые нормы (ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод), положения, закрепленные в ч. 1 ст. 23 и ч. 1 ст. 24 Конституции РФ, обеспечивают конфиденциальность сведений, сообщаемых адвокату его доверителем. Закон запрещает произвольное вмешательство государства в частную жизнь граждан и обязывает государство обеспечить такие условия получения квалифицированной юридической помощи, при которых доверитель может сообщить адвокату сведения, которые он скрывает, например от следствия, будучи уверенным в том, что адвокат сохранит полученную информацию в тайне. В своих решениях Конституционный Суд РФ неоднократно обращал на это внимание в постановлении от 28 января 1997 г. № 2-П, определениях от 6 июля 2000 г. № 128-0, от 8 ноября 2005 г. № 439-0 и от 29 мая 2007 г. № 516-0-0.

Международные стандарты, определяющие взаимодействие подозреваемых и обвиняемых, содержащихся под стражей, с адвокатами, закрепленные в Кодексе поведения для юристов в Европейском сообществе, принятом в 1988 г., Своде принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, также 1988 г., нашли свое отражение в уголовно-процессуальном законодательстве и законодательстве об адвокатуре. Подозреваемым и обвиняемым предоставляется необходимое время и обеспечиваются условия для получения консультаций у своего адвоката. Положения п. 3 ч. 4 ст. 46 и п. 9 ч. 4 ст. 47 УПК РФ, закрепляющие права подозреваемых и обвиняемых корреспондируют с п. 1 ч. 1 ст. 53 УПК РФ, содержащим соответствующие права защитника. Специальный закон, регулирующий адвокатскую деятельность, содержит нормы, обеспечивающие право адвоката встречаться со своим доверителем в условиях конфиденциальности и оказывать ему юридическую помощь в учреждениях, в которых содержится под стражей подозреваемый или обвиняемый (п. 5 ч. 3 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»).

Конфиденциальность информации обеспечивают условия проведения свидания в следственном изоляторе, согласно которым сотрудники федеральной службы исполнения наказания могут наблюдать за происходящим в отведенном для свидания кабинете, но не должны слышать, о чем говорит адвокат с доверителем. Открытые при этом двери, как и видеонаблюдение, обеспечивают условия безопасности для всех лиц, посещающих следственный изолятор.

Условия проведения свиданий адвокатов с подзащитными, по мнению Конституционного Суда РФ, отвечают конституционным требованиям о получении квалифицированной юридической помощи и права на защиту. Системная связь положений ч. 1 ст. 24 и ч. 1 ст. 51 Конституции РФ позволяет реализовать право граждан распоряжаться информацией конфиденциального характера, действуя своей волей и в своем интересе, т. е. не свидетельствовать против себя самого, что в условиях содержания под стражей может иметь принципиальное значение при проведении расследования.

Контроль со стороны сотрудников учреждений, в которых содержатся подозреваемые и обвиняемые, за их перепиской с защитником Конституционный Суд

РФ в постановлении от 29 ноября 2010 г. № 20-П объясняет необходимостью обеспечения баланса конституционно значимых ценностей, подразумевая под этим «недопущение преступной деятельности подозреваемого или обвиняемого, его угроз свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожения доказательств либо воспрепятствование иным путем производству по уголовному делу».

Полагаем, что исключительные случаи, на которые может сослаться администрация следственного изолятора или изолятора временного содержания, которые должны стать основанием для цензуры переписки с адвокатом, возникают в каждом уголовном деле, если адвокат активно защищает интересы доверителя, что в условиях состязательного процесса трактуется как противодействие и злоупотребление правом на защиту. Учитывая основополагающий принцип уголовного судопроизводства - принцип состязательности сторон, признаки противодействия можно обнаружить довольно часто, поскольку, по меткому замечанию Р. С. Белкина, конфликт правонарушителя с законом нередко порождает конфликт со следователем1.

Кроме того, противодействие следствию может осуществляться не только посредством переписки, значит, необходим тотальный контроль за действиями стороны защиты, что в условиях правового государства представляется абсурдным. Следует признать, что «целевое назначение» цензуры переписки адвокатов с подозреваемыми и обвиняемыми на практике нередко приобретает произвольный, повальный характер. Упоминание в постановлении Конституционного Суда от 29 ноября 2010 г. № 20-П возможности злоупотребления адвокатом «своей привилегией на адвокатскую тайну», которая может поставить под угрозу безопасность учреждения, в котором содержится подозреваемый (обвиняемый) или создает условия для совершения каких-либо противоправных действий, позволяет администрации учреждения превышать свои полномочия либо не выполнять их в полном объеме. Решение об осуществлении цензуры не всегда достаточно мотивировано, письменная фиксация процедуры и результатов действий не всегда осуществляется в полном объеме.

Следует иметь в виду, что для заключенных возможность отправлять и получать корреспонденцию нередко может быть единственным способом взаимодействия с внешним миром, вне зависимости от социального и профессионального статуса респондента (см.: Постановление Европейского суда от 25 марта 1992 г. по делу «Кемпбелл против Соединенного Королевства»). Оценивая пропорциональность вмешательства сотрудников ФСИН, обязательным обстоятельством следует считать необходимость конфиденциальности переписки заключенного с адвокатом, особенно, когда это касается условий содержания, жалоб на администрацию и сотрудников учреждения (см.: Постановление Европейского суда от 12 февраля 2013 г. по делу «Ефименко против Российской Федерации»). Конфиденциальность вербальной коммуникации имеет принципиальное значение в тех случаях, когда адвокат обсуждает с доверителем (подозреваемым или обвиняемым в совершении преступления) особенности тактики и стратегии стороны защиты, составляющие предмет адвокатской тайны.

Переписка с адвокатами признается привилегированной, что обусловлено нормами ст. 8 Конвенции. Каждый человек имеет право на уважение к его личной переписке, в том числе со стороны властей. Цензура корреспонденции

1 См.: Белкин Р. С. Курс советской криминалистики : в 3 т. М., 1979. Т. 3. С. 80.

в демократическом правовом государстве не допустима, за исключением случаев, предусмотренных законом. Основанием такого вмешательства может быть обеспечение национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны. Допустимо вмешательство в переписку как мера, направленная на предотвращение преступлений, в том числе против жизни, здоровья и нравственности, таким способом осуществляется защита интересов общества, государства и отдельных граждан. Это случаи исключительные, адвокаты, являясь представителями интересов доверителей по самым разным делам, с точки зрения здравого смысла не могут быть источником возникновения перечисленных угроз. Постоянный контроль не соответствует принципам конфиденциальности отношений адвоката и доверителя, противоречит закрепленным в законодательстве нормам адвокатской тайны. В правоприменительной практике большинства учреждений содержания под стражей перлюстрация действительно является исключительным средством. В тех случаях, когда вмешательство со стороны администрации учреждения мотивировано разумным основанием полагать, что запечатанная корреспонденция может содержать незаконное вложение, которое невозможно обнаружить обычными средствами, сотрудники учреждения могут вскрыть конверт, но его прочтение следует расценивать как недопустимое вмешательство в переписку с адвокатом. Гарантией сохранения конфиденциальности может быть вскрытие письма в присутствии заключенного. Обоснованным с точки зрения международных стандартов и принципов национального законодательства можно считать вмешательство в тех случаях, когда адвокат и доверитель злоупотребляют привилегированным каналом коммуникации в целях причинения ущерба самому учреждению, его сотрудникам, лицам, содержащимся в нем и в других, имеющих преступный умысел случаях (см.: Постановление Европейского суда от 22 мая 2008 г. «Петров против Болгарии» и постановление Европейского суда от 28 октября 2010 г. по делу «Попов против Российской Федерации»).

Как следует из материалов судебной практики, основаниями для проведения досмотров в некоторых случаях послужила оперативная информация о готовящемся противоправном действии, но чаще всего проведение тотального контроля в отношении адвокатов в местах содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых безосновательно. Президент АП Белгородской области Е. И. Ионина в июле 2016 г. сообщила, что в одном из следственных изоляторов г. Белгорода осуществлялся личный досмотр всех без исключения адвокатов на предмет обнаружения попытки проноса запрещенных предметов. С этой целью была оборудована специальная досмотровая комната, оснащенная видеокамерой2. Возможность защитить свои профессиональные права была затруднена нарушениями со стороны сотрудников следственных изоляторов, не оформлявших свои действия надлежащим образом, препятствуя тем самым обжалованию незаконных действий в соответствии с Кодексом административного судопроизводства.

В связи с этим ФПА РФ направила обращение в Минюст. В ответе заместителя министра было указано, что действующее законодательство не содержит норм, предоставляющих возможность администрации следственного изолятора проводить досмотр всех без исключения адвокатов. В сентябре 2016 г. по инициативе ФПА РФ состоялась встреча руководства федеральной палаты адвокатов с руководителями ФСИН по проблемам, связанным с профессиональной деятельностью

2 См.: Ионина Е. И. Правовой беспредел // Новая адвокатская газета. 2016. № 18. С. 7.

адвокатов в местах содержания под стражей и местах лишения свободы. Однако и после этого нарушения закона не прекратились.

Проблема реализации профессиональных прав адвоката во взаимодействии с сотрудниками ФСИН не ограничивается только незаконными досмотрами. Адвокаты обращаются с административными исками по защите своих прав и прав доверителей, содержащихся в колонии. В 2016 г. адвокат АП Ставропольского края О. Садчикова, консультируя своего доверителя, помещенного в исправительную колонию № 11 г. Ставрополя, была вынуждена передавать документы через сотрудника колонии. Режим конфиденциальности был нарушен и условиями проведения консультации: установленная по всей высоте помещения разделительная пластиковая перегородка вынуждала разговаривать очень громко, что создавало угрозу прослушивания со стороны сотрудников колонии. В январе 2017 г. Ставропольский краевой суд удовлетворил иск адвоката, признав незаконными действия начальника колонии, не обеспечившего помещение для конфиденциальных встреч адвокатов с доверителями.

По поводу защиты своих профессиональных прав адвокатам нередко приходится обращаться в Конституционный Суд РФ. Так, адвокаты Г. А. Алиев и С. В. Ба-дамшин, подав административное исковое заявление, пытались оспорить в районном суде действия сотрудников следственного изолятора, не допустивших проведение консультации с доверительницей А. П. Ивановой на основании «отсутствия уведомления следователя о допуске данных лиц в качестве защитников А. П. Ивановой». Получив отказ, адвокаты обратились в Конституционный Суд РФ, который в своем определении от 25 октября 2016 г. № 2358-0 подтвердил незаконность действий администрации следственного изолятора и еще раз указал на то, что «вступление адвоката в уголовное дело в качестве защитника влечет возникновение корреспондирующей обязанности следователя обеспечить реализацию права на свидания с доверителем, выполнение которой не ставится в зависимость от каких-либо дополнительных условий», в том числе предъявление следователю или администрации места содержания под стражей документов, не предусмотренных законом.

ФПА РФ не прекращает активных действий по защите профессиональных прав адвокатов, связанных с оказанием юридической помощи доверителям в местах содержания под стражей. В августе 2017 г. ФПА РФ получила ответ на свое обращение от замминистра юстиции, в котором содержится позиция, выработанная на межведомственном совещании МВД, ФСБ, ФСИН и СКР, согласно которой защитникам (т. е. вступившим в уголовное дело адвокатам, в понимании участников совещания) свидания предоставляются в соответствии со ст. 18 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений». Если адвокат не вступил в уголовное дело, он, по мнению Минюста, статусом защитника не обладает, даже если предъявляет удостоверение и ордер на участие в деле, приравнивается по своему правовому положению к «иным лицам», указанным в абз. 3 ст. 18 и должен получить письменное разрешение лица или органа, в производстве которого находится уголовное дело. По мнению вице-президента ФПА РФ Г. Резника, такое понимание искажает закон, поскольку вступление в дело не во всех случаях совпадает с предъявлением ордера следователю3. Более того, такая позиция Минюста и силовых ведомств возвращает правоотношения адвоката со следователем и сотрудниками следственных изоля-

3 См.: Минюст России - о допуске в СИЗО // Новая адвокатская газета. 2017. № 16. С. 2.

торов и изоляторов временного содержания на прежний уровень «допусков», позволяет говорить о неполной реализации одного из важнейших принципов уголовного судопроизводства - принципа состязательности сторон, что затрудняет реализацию профессиональных прав адвоката в местах содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых.

Интеграция норм правового института адвокатской тайны в уголовно-процессуальное законодательство, усовершенствование языка ведомственных подзаконных актов, ликвидация неясностей и двусмысленностей, порождающих вариативность толкования, являются насущной потребностью и необходимы в целях реализации профессиональных прав адвокатов в уголовном судопроизводстве, эффективной защиты прав доверителей, соответствующей принципам построения современного общества.

Центральный филиал Российского государственного университета правосудия (г. Воронеж)

Баева Н. А., кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовно-процессуального права

Central Branch of the Russian State University of Justice (Voronezh)

Baeva N. A., Candidate of Legal Sciences, Associate Professor of the Criminal Procedural Law Department

E-mail: baeva.nata@mail.ru Теl.: 8-919-185-94-25

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.