CC BY
64
2.2. РЕАЛИЗАЦИЯ ПРАВОВЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ РОССИЯН О СПРАВЕДЛИВОМ ПРАВОСУДИИ В ПРОЦЕССЕ АДАПТАЦИИ К ИНСТИТУТУ МИРОВОГО СУДА
Шатковская Татьяна Владимировна, д.ю.н. Должность: профессор кафедры теории и истории права и государства. Место работы: Южно-Российский институт -филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации. E-mail: shok93@yandex.ru Аннотация: В статье анализируется деятельность, значение и результативность мировых судов. На примере конкретных правовых отношений установлено, что попытки российской власти во второй половине XIX - начале XX в. преодолеть представление обывателей о государственном суде как учреждении казенно-чуждом успехом не увенчались. Камнем преткновения оставалась проблема несоответствия народных правовых воззрений о правде и справедливости законодательным положениям.
Ключевые слова: мировой суд, российское крестьянство, обычное право.
THE REALIZATION OF THE LAW IDEAS OF THE RUSSIAN CITIZENS ABOUT THE FAIR JUSTICE IN THE PROCESS OF ADAPTATION TO THE JUSTICE OF PEACE INSTITUTION
Shatkovskaya Tatyana Vladimirovna, Dr of law. Position: professor of Theory and History of Law and State Department. Place of employment: Southern Russian Institute - branch The Russian Economics Academy and State Service under the jurisdiction of President of the Russian Federation. Email: shok93@yandex.ru Annotation: The article analyses the activity, significance and productivity of Justice of Peace. On the example of the particular law relations we claim that the attempts of the Russian authorities (in the second half of XIX century-the beginning of XX century) to improve philistines' ideas that “the State Court is an officially alien institution” fell flat. The stumbling block was the problem of incongruity between people's law outlooks on the truth and justice and legislative statements.
Keywords: Justice of Peace, Russian peasantry, common law.
Проводниками законности как в городе, так и в деревне, по замыслам российских реформаторов второй половины XIX в., должны были стать мировые суды. На мировой суд возлагали большие надежды. Во-первых, он расширял сферу действия законодательства. Прежняя дороговизна процесса делала невозможным предъявление иска на незначительную сумму, так как судебные издержки лишали обращение в суд смысла. Мировая юстиция, освобожденная от сборов, приняла к производству множество жалоб на такие притеснения, обиды, мелкие кражи и мошенничества, которые прежде оставались без судебного преследования1. Во-вторых, с помощью мировых судов население усваивало правовые понятия, обращаясь за юридической помощью или наблюдая за их деятельностью. В-третьих, предполагалось, что мировой суд облегчит доступ россиян к правосудию и повысит его эффективность.
1 См.: Петроградский мировой суд за пятьдесят лет. 1866-1916 гг. СПб., 1916. Т. 1. С. 245.
Анализ деятельности, значения и результативности мирового института в дореволюционной России, на наш взгляд, предусматривает разграничение столичных и городских мировых судов от аналогичных провинциальных учреждений. В городах появление института мировых судей существенно повлияло на уровень реализации права населения на судебную защиту. О чем наглядно свидетельствуют статистические данные о количестве и росте дел, находящихся в производстве мировых судов. По данным Е. Тарновского, в 1867 г. на одного участкового судью приходилось 430 дел, в 1894 г. мировой судья одного участка Санкт-Петербурга рассматривал около 4 тыс. дел2. Накануне ликвидации мирового суда по закону 12 июля 1889 г., они разрешали в 36 великорусских губерниях около 300 тыс. гражданских и 200 тыс. уголовных дел3. Для сравнения приведем данные земского ежегодника Новгородской губернии за 1881 г., согласно которым в двух мировых участках Демьянского уезда было рассмотрено 1560 дел, а в четырех участках Тихвинского уезда - 1502 дела4. Попытаемся разобраться в причинах различной востребованности мирового суда в городе и деревне.
К государственным судам (к мировым, например) в народе относились с уважением5. Но разбираться предпочитали в крестьянских, приговаривая: «Крестьянский суд для нас лучше дворянского. Дворянский суд с нами ничего не поделает, да и хлопот с ним больше. Иного из нашего брата и дубиной не прой-
6 О
мешь, и дворянский суд с него ничего не возьмет» . В народе считали, что в официальные суды обращались только «люди, которые, затеяв неправедное дело, рассчитывают, что мировой судья, не зная их нрава жизни, положения и состояния, решит в их пользу дело», либо «люди негодные, боящиеся правды суда своих людей», а также «гордецы и плуты, которые известны судьям своим дурным поведением»7. И только в немногих местностях крестьяне высказались о превосходстве мировых судов над волостными.
В Нагатинской волости Московской губернии, например, большинство сельчан заявляли: «К мировому судье всегда лучше идти, там скорее правду найдешь». В Волоколамском уезде десятью волостными судами за период с 1 июля 1871 г. по 1 июля 1872 г. было разрешено 679 дел, в то время как тремя мировыми судьями за этот же год - 1000 крестьянских дел8. Уникальным примером можно считать Александровскую волость
2 См.: Тарновский Е.Н. Статистические сведения о деятельности судебных установлений, образованных по уставам императора Александра II, за 1866-1912 гг. // Судебные уставы 20 ноября 1864 г. за пятьдесят лет. Пг., 1914. Т. 2. С. 339; Мировая юстиция в Санкт-Петербурге в 1894 г. // Журнал министерства юстиции. 1894. № 9-10. С. 246.
3 См: Земцов Л.И. Крестьянский самосуд: правовые основы и деятельность волостных судов в пореформенной России (60-80-е гг. XIX в.). Воронеж, 2007. С. 101.
4 См.: Зенченко А. Деревня и мировой суд // Вестник Европы. 1886. № 2. С. 616.
5 См.: Архив Российского музея этнографии (АРМЭ). Ф. 7, оп. 1, д. 515, л. 1.
6 Труды комиссии по преобразованию волостных судов. СПб., 1873. Т. 1. С. 4; Т. 3. С. 217.
7 См.: Шраг И. Крестьянские суды Владимирской и Московской губерний // Юридический вестник. 1877. № 9-10. С. 89; Скоробогатый П. Очерки крестьянского суда. М., 1882. С. 69.
8 См.: Труды комиссии... Т. 2. С. 122; Труды комиссии по преобразованию волостных судов. Отзывы различных мест и лиц. СПб., 1873. С. 161.
Екатеринославской губернии, где все жалобы разбирал живший в этом селении мировой судья9.
По свидетельству крестьян, «к мировым судьям ходят разбираться только в случае неудовольствия на волостных судей», т.е. с жалобами на решения волостных судов. Так, в Московской губернии из 4685 решений, вынесенных волостными судами в 1868 г., обжаловано было 205; в Ветлужском уезде из 418 дел, рассмотренных волостными судами в 1870 г., опротестовано 86; в Саратовской губернии ежегодно обжаловались от 1 до 5 решений волостных судов; в южнороссийских губерниях в среднем поступало 4 жалобы в год на приговоры одного волостного суда10.
Нечастое обращение крестьян к мировым судам отчасти объяснялось консервативностью представлений крестьян о судах и отрицательной реакцией на все новое, что несли в себе реформы. Так, 1/3 решений Ке-мецкого волостного суда вызывала неудовольствие тяжущихся, однако в вышестоящие инстанции подавалось не более пяти жалоб в год11. Произвол волостного суда и бесконтрольность волостной администрации также препятствовали обращению крестьян в государственные судебные органы. В приговорах судов встречаем неправомочные постановления, как то: «Решение наше окончательное и обжалованию не подлежит». Старосты и старшины часто, не дожидаясь окончания 30-дневного срока для подачи жалобы, приводили приговоры волостного суда в исполнение, особенно когда речь шла о телесном наказании. В 16 уездах в 1900 г. большинство из всех обжалованных решений волостных судов по вине местной администрации не поступили в вышестоящие судебные инстанции12. Крестьяне подчас не имели даже понятия о порядке и возможности обжалования решений волостных судов.
Количество обращений в мировые суды зависело от их личного состава. Там преобладали не юристы, а землевладельцы и чиновники, которым, всякое проявление народной автономии в деле суда и самоуправления кололо глаза, как нарушение вековых прав и как ничем не оправдываемая привилегия крестьянства. По сведениям П. Обнинского, в 1866-1869 гг. мировые судьи на 77,3 % состояли из дворян. Очень немногие из них смогли отрешиться от традиций крепостного права и объективно оценить назначение мирового суда. Этому препятствовали бюрократические традиции с их произволом и личным усмотрением, а также общесудебная рутина. Крестьяне чутко улавливали степень независимости судей, и малейшее подозрение в том, что они действуют под; чьим-либо влиянием, лишало их народного доверия 3.
Мировые судьи должны были быть хорошо знакомы с местными условиями, с населением и даже с отдельными лицами, отличаться высокими нравствен-
9 См.: Зарудный М.И. Законы и жизнь. Итоги исследования крестьянских судов. СПб., 1874. С. 185.
10 Подсчитано по.: Колюпанов И. Вопрос о крестьянском самосуде // Беседа. 1872. № 4. С. 45; Московская губернская земская комиссия о волостных судах. Доклад комиссии о волостных судах. М., 1871. С. 113; Труды комиссии... Т. 6. С. 461, 475, 645, 647, 654; Зарудный М. Указ. соч. С. 147.
11 См.: Гольмстен А. Двадцатилетняя практика Кемецкого (Валдайского уезда Новгородской губернии) волостного суда по вопросам гражданского права // Журнал гражданского и уголовного права. 1887. № 4. С. 56.
12 См.: Труды редакционной комиссии... Т. 3. С. 470-475.
13 См.: Обнинский П.Н. Сборник статей. К юбилею судебной
реформы. М., 1914. С. 56, 59; Мещерский В.П. Воспоминания. М.,
2001. С. 259.
ными качествами и пользоваться авторитетом у жителей. Такое случалось не часто. Хорошо, если взаимоотношения между населением и мировым судьей складывались так, как описано в судебных воспоминаниях В. Захарьева: «...ничего человек смирный, нет тебе от него ни чину, ни почину, и не слыхать»14. В Чембарском уезде Пензенской губернии, по словам Н. Демерта, мировые судьи либо вообще не приезжали на заседания, либо прекращали их без уважительных причин, оставляя дела неразрешенными. В г. Ново-перске Саратовской губернии мировой судья подозревался в убийстве но при этом продолжал исполнять свои обязанности 5 Обращение к истцам и ответчикам посредством слова «скот» 6 также не способствовало укреплению авторитета мировых судей в крестьянской среде. Примерами «неудовлетворительности значительной части личного состава мировых судей», выражающейся в преследовании личных интересов, тенденциозности, незнании и неуважении крестьянского образа жизни, изобилуют страницы периодических изданий, а также воспоминаний современников1 .
Комиссия по составлению проекта Уставов 20 ноября 1864 г., решая вопрос о применении обычаев в рамках мировой юстиции, руководствовалась мотивом, «допустив, силу обычаев на суде у мировых посредников, не допустить ее при разборе дел. мировыми судьями, которые будут в столь же близких ... отношениях к народу», непоследовательно. Кроме того, игнорирование обычаев в мировом суде нарушало права того из тяжущихся, чьи требования имели обязательную силу лишь на основании обычаев. Составители Судебных Уставов намеревались при помощи мировых судей кодифицировать обычное право. «Можно смело ручаться, - сказано в объяснительной записке к проекту Устава гражданского судопроизводства, - что в продолжение самого краткого времени и без всяких издержек со стороны правительства, составился бы у
нас истинно драгоценный сборник юридических обы-
18
чаев» .
Законодатели полагали, что применение народных обычаев мировыми судьями будет поддерживать жизнеспособность этого института. Однако указанные в ст. 130 Устава гражданского судопроизводства ограничения действия норм обычного права в мировых судах стали первым существенным препятствием его применения. Суть этих ограничений сводилась к необходимости ссылки на юридический обычай одной или обеих сторон, его общеизвестности и местного характера, и главное - «лишь в тех случаях, когда применение местных обычаев дозволяется именно законом, или в случаях, положительно не разрешаемых законом». С учетом ст. 9 Устава гражданского судопроизводства, обязывавшей все суды, в том числе и мировые, в случае неполноты, недостатка или противоречия существующих законов, основывать решения на общем смысле законов, получается, что правовое поле обычаев в мировом суде незначительно. Обычай не
14 Захарьев В.Н. Современная глушь // Вестник Европы. 1872. № 2. С. 205.
15 См.: Демерт Н. Наши общественные дела // Отечественные записки. 1872. № 10. С. 244, 247, 249.
16 См.: Киевлянин. 1874. № 141.
17 См., например: Судебный вестник. 1872. № 18; Санкт-Петербургские ведомости. 1874. № 146, 67; Безобразов В.П. Наблюдения над действием новых крестьянских учреждений // Безобразов В.П. Государство и общество. Управление, самоуправление и судебная власть. СПб., 1882. С. 313.
18 Цит. по: Полянский Н. Мировой суд // Судебная реформа. М., 1915. Т. 2. С. 215.
мог противоречить ни общему смыслу, ни основным началам закона, ни частным положениям, которым присвоен характер исключительный, не допускающий никаких уклонений.
Поиск оснований для правильного разрешения крестьянских споров нередко ставил мировых судей в тупик. Надо было родиться и вырасти в народной среде, знать подробности быта и установившиеся там обычаи, чтобы справедливо судить крестьянские дела19. В свою очередь, мировые судьи считали бессмысленным обращение к обычаю на мировом суде, поскольку без разъяснения со стороны тяжущихся они были не в состоянии его применять20. Если стороны не сослались на обычай, а между тем судье, может быть, из сотни предыдущих случаев известно, что данное правоотношение определяется не по закону, а по обычаю, то по прямому смыслу ст. 130 судья не вправе применять обычай. В этом обнаруживается различие обычая от закона. По общему началу судья применяет закон без указания сторон: он сам должен знать законы, обычай же он применяет не иначе как по указанию сторон.
Характер деревенских дел существенно отличался от городских. В основном, это недоразумения между крестьянскими сельскими обществами, с одной стороны, и землевладельцами, управляющими, приказчиками, подрядчиками и прочими - с другой. Из межкре-стьянских конфликтов в мировой суд попадали наиболее сложные и запутанные дела, которые отказывался рассматривать волостной суд. Поэтому в отличие от городских мировых судов, где от 17 до 20 % заканчивались примирением 1, а судьи своими предложениями смягчали суровые требования истцов и облегчали тяжелое положение ответчиков, уездные мировые судьи вынуждены были опираться на формальную законность. Крестьяне отличались невежеством в самых элементарных вещах, касающихся суда. Они являлись на суд лично или целой деревней, когда они могли бы не приходить или прислать вместо себя доверенного. Сознание ненадежности собственных прав, невозможность скорого и точного объяснения между судьей и крестьянами чрезвычайно затрудняло судопроизвод-ство22.
Статистические данные подтверждают слабое применение обычаев в практике мирового суда. Так, в практике петербургских столичных мировых судов ст. 130 не имела применения. За первые два года со времени введения мировых учреждений на основании обычая средним числом в каждом мировом округе было решено три дела23. Противоречивость законодательных положений, определявших основы деятельности мирового суда, отсутствие контингента судей, способных на основании знания местных отношений и обстоятельств решать дела с точки зрения обеспечения «естественной справедливости», возможность вмешательства вышестоящих инстанций в порядок производства дел, отсутствие квалифицированного надзора за ними исказили первоначальное предназна-
19 См.: Волостной суд. М., 1883. С. 4, 9, 10.
20 См.: Боровиковский А.А. Отчет судьи. СПб., 1894. Т. 4. С. 62; Аничков И. Мировой суд и преобразование низших судов. СПб., 1907. С. 54.
21 См.: Петроградский мировой суд. 1866-1916. СПб., 1916. Т. 1. С. 258, 259.
22 См.: Энгельгардт Л.Н. Из деревни 12 писем. 1872-1887. М., 1987. С. 331.
23 См.: Свод замечаний о деятельности новых судебных установлений по применению Уставов 20 ноября 1864 г. (за 18661867 гг.). СПб., 1868. С. 92.
чение мировой юстиции как «своего» суда «по совести», «связали законом не менее, чем общие судебные
места»24.
На наш взгляд, именно различие в правовых представлениях мировых судей и крестьян стало главным препятствием для реализации положительного потенциала мировой юстиции и укрепления ее авторитета в деревне. И волостной, и мировой суд формировались на выборной основе из людей, отличавшихся житейской мудростью. Они должны были быть «своими» для тяжущихся и по образу жизни, и по стилю мышления. Напротив, мировые судьи строго наказывали крестьян за проступки, которые, по народным обычаям, считались маловажными: по решению мирового судьи крестьянка была посажена на 3 месяца под арест за кражу яблок; за буйное поведение крестьянина арестовали на 3 недели25. По свидетельству П. Матвеева, мировой судья присудил к 3-месячному аресту домохозяина за то, что он оттаскал за волосы невестку, встретив ее с папироской на гумне, на что мировой судья отреагировал как на возмутительное самоуправство домо-хозяина26. И наоборот, правонарушения, наносившие существенный ущерб крестьянскому хозяйству (как конокрадство, например) или противоречившие общинным нормам (несоблюдение религиозных праздников и законов «мира», общение с «нечистой силой» и др.), оставались без последствия или наказывались незначитель-но27.
В пореформенный период крестьяне составляли в среднем 78 из 100 осужденных в мировых судах и 69 из 100 осужденных в общих судах28. Мировые судьи, руководствуясь абстрактными началами законодательства, не учитывали особенностей крестьянского общественного устройства. Негативные последствия продолжительного ареста преступника ощущались не столько им самим, сколько его семьей. Заключенный по приговору мирового судьи лишался свободы, но получал возможность отдохнуть от работы, да и питание там было лучше, чем дома. А хозяйственные обязанности арестанта ложились дополнительным бременем на членов его семьи.
Была и вторая причина, по которой крестьян раздражала строгость наказаний мировых судей. Знакомство «с житьем-бытьем» иных сословий не только приучало однообщинников к «легкому существованию за счет других», но и «распаляло крестьянское воображение...», создавая угрозу общинному образу жизни в целом 9 Из 10 арестованных по приговорам общих судов, 2 попадали в тюрьму повторно, а еще 2 становились рецидивистами3 .
В судебных учреждениях крестьяне, кроме незнакомых воззрений на правду и справедливость, сталкивались еще с непривычной процедурой и непонятным языком. Крестьянин, впервые услышавший о «подсудности дела», не понимал, почему мировой судья не
24 Мокринский С.П. Выборный мировой суд. Пг., 1914. С. 7.
25 См.: Московская губернская земская комиссия о волостных судах. С. 33, 35, 40, 42, 43; Денский В.Е. К вопросу о преобразовании волостных судов // Русская мысль. 1881. № 4. С. 76-78.
26 См.: Матвеев П.А. Крестьяне и Свод законов. М., 1883. С. 10.
27 Назарьев В.Н. Современная глушь. Из воспоминаний мирового судьи // Вестник Европы. 1872. № 3. С. 152.
28 См.: Тарновский Е.Н. Движение преступности по окружным судам Европейской России // Журнал министерства юстиции. 1905. № 8. С. 187.
29 См. об этом: Труды комиссии... Отзывы... С. 109; АРМЭ. Ф. 7, оп. 1, д. 1, л. 5; Сборник народных юридических обычаев. СПб., 1878. Т. 1. С. 146.
30 См.: Обнинский П.Н. Указ. соч. С. 255.
принимает его жалобу31. По народным представлениям, суд не вправе отказать человеку в разбирательстве, если он согласен подчиниться решению суда. Крестьяне, не знакомые с процедурой состязательного процесса в мировом суде, терялись на заседании, путали истца с ответчиком, не могли сформулировать сущность дела и даже назвать свое имя3 . Их манера держаться на суде шокировала мировых судей. Тяжущиеся били себя в грудь, падали на колени, взывали к жалости, ссылались на свои заслуги перед отечеством, божились и проклинали друг друга.
Это, бесспорно, было рецидивом народного разбирательства, но не вписывалось в процедуру официальных судов. Поведение тяжущихся в общинных судах принималось во внимание и как доказательство, и как смягчавшее вину обстоятельство. Разбирательство в мировых судах носило объективный характер с опорой на факты. Всякое сомнение трактовалось в пользу обвиняемого, тогда как в общинных судах наоборот. Два однородных дела могли иметь различные последствия в зависимости от того, в каком суде они рассматривались - в мировом или волостном.
Однако следует заметить, что крестьянин был слаб в мировом суде только в одиночку. По свидетельству А. Боровиковского, если в деле были затронуты интересы всего «мира», то это «сила, с которой противнику надо считаться серьезно»33. Как правило, общество выдвигало из своей среды поверенного, наиболее грамотного, изворотливого, толкового, осведомленного в законах и знакомого с начальством крестьянина, который представлял интересы всей общины в суде. Этот не робел на заседании, стоял с высоко поднятой головой и парировал противнику специальными терминами. В случае необходимости общество нанимало хорошего адвоката, платило землемеру, а уж канцелярские расходы - совсем пустяки («С миру по нитке -капитал»). В интересах общества не считалось грехом соврать на мировом суде, даже после принятия присяги, называемой в народе «нужная» - «Нужная присяга не наш грех»34.
Из внутриобщинных конфликтов до мирового суда доходили жалобы на действия должностных лиц крестьянского самоуправления, на приговоры волостных судов по делам об оскорблениях, о кражах, о мошенничестве. Сюда же попадало большое количество земельных исков. По свидетельству современников, женщины предпочитали не обращаться в волостной суд, встречая там насмешки и грубые оскорбления, что привело к появлению в мировых судах серии дел, называемых судьями «бабьими»35. В мировой суд женщины шли в исключительных случаях, молодые - с жалобами на мужа, постоянно истязавшего ее и детей, и, как правило, в сопровождении родителей. Пожилые крестьянки пытались опротестовать в мировых судах приговоры волостных судов, ущемлявшие их права в делах о наследстве.
31 Интересно, что в делах, доходивших до Сената, встречалось немало случаев, когда мнения о крестьянской подсудности расходились у мировых судебных установлений и лиц прокурорского надзора, хотя и те и другие руководствовались одними и теми же законами. См.: Тихонов Е. Волостной суд и мировой судья в крестьянских селениях. Ковно, 1872. С. 3.
32 См.: АРМЭ. Ф. 7, оп. 1, д. 85, л. 2; д. 475, л. 3; д. 831, л. 27; д. 1125, л. 26; д. 242, л. 3; Левандовский Д.В. Указ. соч. С. 152.
33 Боровиковский А.А. Указ. соч. С. 81.
34 АРМЭ. Ф. 7, оп. 1, д. 1709, л. 50.
35 См.: Языков А.И. О преобразовании волостных судов. СПб.,
1885. С. 109; Лудмер Я.И. Бабьи дела на мировом суде. СПб.,
1885.
Нами установлено, что из дел, поступавших на пересмотр в мировые суды, по 10-50 % (в зависимости от их характера) менялись решения. Остальные дела возвращали на рассмотрение в тот же волостной суд3 . Крестьяне не только говорили о необходимости изменения порядка обжалования приговоров, но и вносили предложения по улучшению организации и деятельности волостной юстиции. При этом главным в пожеланиях крестьян было не облагать народ налогами и не причинять ему расходов, в противном случае судиться «лучше по-старому, своими людьми»37.
На мысли о необходимости изменения системы народного правосудия сходились все - и крестьяне, и общественность, и государственные чиновники. Из обилия разнообразных проектов мы выделяем три условия, соблюдение которых, по мнению предлагавших, должно было бы стать одной из основ будущего судоустройства: а) введение бессословности в волость, т.е. единообразия органов местного самоуправления; б) расширение полномочий крестьянского самоуправления и сохранение с учетом реорганизации волостных судов; в) консервация сословной обособленности и ограничение крестьянского самоуправления, подконтрольного органам власти38. Сторонники последнего, по существу, предлагали отказаться от реформ 60-70-х гг.
Эта тенденция в элитарном общественном сознании соответствовала новому консервативному направлению во внутренней политике правительства и была реализована путем введения в 1889 г. института земских начальников. Одной из причин такого решения стали обнаружившиеся многочисленные злоупотребления на сходах, в волостных правлениях и судах. Официально введение института земских начальников объяснялось тем, что «крестьянство еще не готово управляться без надзора близкого и твердого, имеющего власть каждую минуту», способную «покарать кулака или взяточника»39.
Изменение условий владения землей для миллионов крестьян, приобщенных к правам единоличных частных собственников в начале ХХ в., и необходимость охраны интересов этих новых субъектов частного права побудили правительство ограничить власть земских начальников и принять закон, создающий в деревне суд, действующий на общих началах гражданского правопорядка. Закон 15 июня 1912 г. преследовал цель приблизить суд к населению и восстановить мировую юстицию, устранив те недоумения, которые возникали в практике мировых судов ранее.
Однако превратить мировые суды в бытовые судебные учреждения, способные рассматривать маловажные крестьянские дела, не удалось. И здесь помимо объективных причин - обширность территорий и отдаленность сельских населенных пунктов, нехватка мировых судей, юридическое невежество народа, - главная сложность заключалась в установлении пределов отступления от законов в пользу обычно-правовых норм. Даже через 50 лет после отмены крепостничест-
36 Подсчитано по: Труды редакционной комиссии... Т. 3. С. 470-475; Кротков В. Волостные суды (заметки провинциального адвоката) // Отечественные записки. 1873 . № 7. С. 17; Колюпанов И. Указ. соч. С. 45.
37 Труды комиссии... Т. 6. С. 395, 401, 419, 443, 448, 465, 474, 47(3, 492, 596, 620.
38 См.: Башмаков А. Закон 12 июля 1889 года о преобразовании судебной части и введении земских начальников // Журнал гражданского и уголовного права. 1890. № 1. С. 6, 7.
39 Самоуправление крестьянского сельского и волостного общества. М., 1905. С. 11.
ва правовые особенности крестьянского быта были столь существенны, что исключали возможность распространения на сельских обывателей общегражданских законов без внесения в них соответствующих изменений. Правительство, признавшее, что воззрения крестьян на земельные отношения привели к аграрным беспорядкам, снова допустило сохранение своеобразия взглядов крестьян на их права и обязанности. Возрожденные в 1912 г. мировые суды не стали доступнее и ближе народу, а остались «дворянскими» и «барскими», в которых крестьянину «тягостно». Неприязнь к институту земских начальников и мировым судам крестьяне выразили в ходе революционных событий 1917 г. Новые органы сельского управления упразднили эти учреждения как «утратившие в глазах населения уважение и доверие»40.
Незначительное использование крестьянами возможностей мировых судов объясняется и специфическими воззрениями народа на суд, и перманентным недоверием к любым государственным новациям, и злоупотреблениями сельской администрации. Однако эти препоны могли быть преодолены посредством эффективной работы мировых судей. Более серьезными оказались проблемы, обусловленные изначально заложенными законодателями противоречиями в деятельность мировых судов. Среди них: легализация использования обычно-правовых норм и их субсидиарное значение по отношению к закону; особый порядок применения мировыми судьями местных обычаев; невостребо-ванность примирительного потенциала мировых судов при наличии широкого спектра примирительных институтов в системе традиционного правосудия; широкие возможности судебного усмотрения и отсутствие профессионального контингента судей, способных решать дело с точки зрения обеспечения естественной справедливости; местный характер суда и игнорирование особенностей российского территориально-административного устройства.
Список литературы:
Аничков И. Мировой суд и преобразование низших судов. СПб., 1907.
Башмаков А. Закон 12 июля 1889 года о преобразовании судебной части и введении земских начальников // Журнал гражданского и уголовного права. 1890. № 1.
Безобразов В.П. Наблюдения над действием новых крестьянских учреждений // Безобразов В.П. Государство и общество. Управление, самоуправление и судебная власть. СПб., 1882.
Гольмстен А. Двадцатилетняя практика Кемецкого (Валдайского уезда Новгородской губернии) волостного суда по вопросам гражданского права // Журнал гражданского и уголовного права. 1887. № 4.
Демерт Н. Наши общественные дела // Отечественные записки. 1872. № 10.
Денский В.Е. К вопросу о преобразовании волостных судов // Русская мысль. 1881. № 4.
Зарудный М.И. Законы и жизнь. Итоги исследования крестьянских судов. СПб., 1874.
Захарьев В.Н. Современная глушь // Вестник Европы. 1872. № 2.
Земцов Л.И. Крестьянский самосуд: правовые основы и деятельность волостных судов в пореформенной России (60-80-е гг. XIX в.). Воронеж, 2007.
Зенченко А. Деревня и мировой суд // Вестник Европы. 1886. № 2.
Кротков В. Волостные суды (заметки провинциального адвоката) // Отечественные записки. 1873. № 7.
Матвеев П.А. Крестьяне и Свод законов. М., 1883.
40 Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1291, оп. 31, д. 27, л. 81; Вереин Л.Е. Борьба за установление Советской власти в Астрахани. Астрахань, 1957. С. 30; Седов А.В. Февральская революция в деревне. Н. Новгород, 1997. С. 168-174.
Мокринский С.П. Выборный мировой суд. Пг., 1914.
Обнинский П.Н. Сборник статей. К юбилею судебной реформы. М., 1914.
Скоробогатый П. Очерки крестьянского суда. М., 1882.
Тарновский Е.Н. Движение преступности по окружным судам Европейской России // Журнал министерства юстиции. 1905. № 8.
Тарновский Е.Н. Статистические сведения о деятельности судебных установлений, образованных по уставам императора Александра II, за 1866-1912 гг. // Судебные уставы 20 ноября 1864 г. за пятьдесят лет. Пг., 1914. Т. 2.
Шраг И. Крестьянские суды Владимирской и Московской губерний // Юридический вестник. 1877. № 9-10.
Языков А.И. О преобразовании волостных судов. СПб., 1885.
Literature list:
Anichkov I. World court and transformation of the lowest vessels. SPb., 1907.
Bashmakov A. Zakon's boots on July 12, 1889 about transformation of a judicial part and introduction of Zemstvo chiefs // The Magazine of civil and criminal law. 1890. No. 1.
Bezobrazov V.P. Supervision over action of new country es-tablishments//Bezobrazov V.P. State and society. Management, self-government and judicial authority. SPb., 1882.
Demert N. Our public affairs//Domestic notes. 1872. No. 10.
Densky V.E. To a question of transformation of volost ves-sels//Russian thought. 1881. No. 4.
Golmsten A. Twenty years' practice Kemetsky (The Valdai district of the Novgorod province) volost court concerning civil law // The Magazine of civil and criminal law. 1887. No. 4.
Krotkov V. Volost courts (note of the provincial law-yer)//Domestic notes. 1873. No. 7.
Matveev P.A. Peasants and Code of laws. M., 1883.
Mokrinsky P.S. Elective world court. Pg., 1914.
Obninsky P.N. Collection of articles. To anniversary of judicial reform. M, 1914.
Shrag I. Country courts of the Vladimir and Moscow prov-inces//Legal messenger. 1877. No. 9-10.
Skorobogaty P. Essay of country court. M., 1882.
Tarnovsky E.N. Movement of crime on district courts of the European Russia//the Magazine of the Ministry of Justice. 1905. No. 8.
Tarnovsky E.N. Statistical data on activity of the judicial establishments formed on charters of Emperor Alexander II, for 1866-1912//Judicial charters on November 20, 1864 in fifty years. Pg., 1914. T. 2.
Yazikov A.I. About transformation of volost vessels. SPb., 1885.
Zakharyev V.N. Modern solitude//Messenger of Europe. 1872. No. 2.
Zarudny M.I. Zakony and life. Results of research of country vessels. SPb., 1874.
Zemtsov L.I. Country mob killings: legal bases and activity of volost vessels in post-reform Russia (the 60-80th of the XIX century). Voronezh, 2007.
Zenchenko A. Village and world court//Messenger of Europe. 1886. No. 2.
