CC BY
137РЕАЛИЗАЦИЯ ПРАГМАТИЧЕСКОГО КОМПОНЕНТА ЗНАЧЕНИЯ ДИМИНУТИВНОСТИ
Минцис Юлия Борисовна
аспирант кафедры английской филологии Прикарпатского национального университета им. В. Стефаныка, Украина, г. Ивано-Франковск
E-mail: mintsys12@yahoo.com
REALIZATION OF THE PRAGMATIC COMPONENT OF THE DIMINUTIVE MEANING
Mintsys Yuliya
post-graduate student of the English Philology Department of Precarpathian national university by V. Stefanyk, Ukraine, Ivano-Frankovsk
АННОТАЦИЯ
В настоящей статье представлена попытка анализа реализации прагматического компонента значения диминутивности; выделяется прагматика имен собственных, общих названий, прагматические признаки диминутивного значения, такие как «несерьезность», «незначительность», «отношение», «симпатия», «эмпатия», «фамильярность», «близость», «неофициальность»; репрезентируется анализ инновационного подхода к интерпретации прагматики диминутивности на материале английского языка, рассматривается классификация прагматических характеристик диминутивов и особенности их актуализации в детской художественной прозе.
ABSTRACT
The article presents an attempt to analyze the realization of the pragmatic component of the diminutive meaning; it singles out the pragmatics of proper names, common names, such pragmatic peculiarities of the diminutive meaning as "lack
Минцис Ю.Б. Реализация прагматического компонента значения диминутивности // Universum: Филология и искусствоведение : электрон. научн. журн. 2014. № 1 (3) . URL: http://7universum.com/ru/philology/archive/item/890
of seriousness", "insignificance", "relationship", "sympathy", "empathy", "familiarity", "closeness", "informality"; it presents the analysis of an innovative approach to interpreting the diminutive pragmatics on the basis of the English language, and considers the classification of pragmatic characteristics of diminutives and peculiarities of their actualization in the prose for children.
Ключевые слова: диминутив, коннотативное значение, прагматический компонент, прагматические характеристики.
Keywords: diminutive, connotational meaning, pragmatic component, pragmatic characteristics.
Одним из основных исследовательских подходов современной коммуникативной лингвистики и лингвистической прагматики является антропоцентрический подход, в котором главная роль принадлежит языковой личности (Винокур Т.Г., Караулов Ю.Н., Леонтьев А.Н., Пушкин А.А., Сусов И.П., Тарасова И.П.).
В отображении этих подходов исследование диминутивности выполняется с учетом особого внимания динамике общения языковых личностей (Арутюнова Н.Д., Бацевич Ф.С., Формановская Н.И., Клюев Е.В., Азнаурова Е.С., Гойхман О.Я., Надеина Г.М., Койт М.Е., Ийм Х.Я., Шевченко И.С).
Употребление теорий и положений лингвистической прагматики (Вежбицкая А., Дресслер В., Мерлини-Барбаресси Л.) дают возможность проанализировать когнитивно-психологические факторы, влияющие на употребление диминутивности во время коммуникации.
Целью предлагаемой статьи является анализ коммуникативной ситуации реализации диминутивности в английском языке на материале детской художественной прозы.
В современном языкознании существуют различные подходы к исследованию прагматики диминутивности, и ученые анализируют этот феномен с точки зрения разных аспектов и перспектив.
С позиции морфопрагматики значение диминутивности определяется морфопрагматическим признаком, возникающим на основе фиктивной оценки. Дресслер В. и Мерлини-Барбареси Л. определяют общим морфопрагматическим значением диминутивности «незначительный, несерьезный, неважный» рядом с денотативным значением «малость» и коннотативным значением «приятный, маленький» [7, с. 144—145]. Значение «несерьезный, неважный, незначительный» является прагматически мотивированным во время употребления стратегии понижения ответственности говорящего за речевое действие или за снижение ответственности за иллокутивную силу этого речевого действия.
С помощью диминутивов говорящий сигнализирует слушателю о переходе его утверждений из сферы реального мира в сферу фиктивного, создавая впечатление, что он говорит несерьезно и о нереальных вещах. И естественно, реакция слушателя на разговор о воображаемом будет слабее и менее негативной [7, с. 154].
Вежбицкая А. использует инновационный подход к интерпретации прагматики диминутивности на материале английского языка, перенося постулаты речевых актов, вербализированных в целых высказываниях, на единицы лексического уровня, то есть отдельные слова. Исследовательница анализирует прагматику собственных имен, терминов родства и общих названий. Все общие названия она разделила на 8 категорий [1, с. 97—103]:
1. стандартные мужские короткие формы (Tom, Jim, Bill) «я хочу говорить с тобой так, как разговаривают с мужчинами и мальчиками, которых хорошо знают»;
2. стандартные женские короткие формы (Pam, Kate, Sue) «я хочу говорить с тобой так, как разговаривают с людьми, которых хорошо знают»;
3. ориентированные на обращение к детям формы -ie/y (Jimmy, Tommy, Pammie, Ruthie): «я хочу говорить с тобой так, как говорят с детьми, которых хорошо знают и по отношению к которым испытывают какие-то хорошие чувства»;
4. стандартные женские формы на -ie/y (Debbie): «я хочу говорить с тобой так, как разговаривают с девушками и женщинами, которых хорошо знают, или с детьми»;
5. формы на -у с неопределенным полом (Terry, Jerry): «я хочу говорить с тобой так, как говорят с людьми, которых хорошо знают»;
6. нестандартные короткие формы (Dab, Pam, Sal): «я чувствую некоторую симпатию к тебе, не такую, которую испытывают по отношению к детям».
7. немаркированные полные формы мужских и женских имен (Ruth, Clare): «я хочу говорить с тобой так, как разговаривают с людьми, которых плохо знают»;
8. маркированные полные формы мужских и женских имен (James, Deborah): «я хочу говорить с тобой так, как разговаривают с людьми, которых плохо знают».
Имена собственные третьей и четвертой групп можно отнести к случаям диминутивности, причем имена собственные третьей группы являются прототипными, то есть составляют ядро категории диминутивности, а имена четвертой группы являются пограничным случаем диминутивности.
Наибольший интерес для исследования представляет третья группа, поскольку именно в ней задействован эмоциональный компонент значения диминутивности (по отношению к которым испытывают хорошие чувства) и ориентация на детей, которая соответствует нашему определению этого понятия: "This was nothing less than a battle between him and the mighty Trunchbull. Suddenly someone shouted. Come on Brucie! You can make it! "[5, c. 130]. Мальчика по имени Bruce поддерживают его одноклассники
в споре со злой учительницей. Употребляя диминутив имени собственного Brucie, они выражают ему поддержку.
К четвертой группе относятся имена собственные -ie/y женского рода, их употребляют в разговоре с женщинами и детьми, что в общем подпадает под категорию диминутивности, однако в этой группе отсутствует эмоциональный компонент, то есть их употребление не предусматривает выражения чувств по отношению к адресату.
Имена собственные шестой группы описывают эмоциональное отношение к собеседнику, который, однако, не является ребенком.
Вежбицкая А. утверждает, что подобные сокращения носят оттенок «претензии на особенные отношения», таким образом обращаются к людям, которых очень хорошо знают и с которыми сложились более чем дружеские отношения: «я не желаю употреблять эту нудную и конвенционную форму на -ie/y, которую может употреблять кто угодно по отношению к знакомой женщине или ребенку; у нас особенные отношения, и я хочу употребить что-то особенное» [1, с. 101]: "Come on, Gem! I'm going to see if I can win one " [3, c. 1]. Девочку по имени Gemma ее приятель называет Gem, свидетельствуя этим особенное отношение к ней.
Имена собственные первой, второй и пятой групп объединены прагматикой фамильярности, знакомства с собеседником, однако не употребляются по отношению к детям.
Относительно двух последних групп можно отметить, что полные имена по отношению к детям звучат неодобрительно и степень полноты имени зависит от того, насколько сильно ругают ребенка: чем больше ругают, тем полнее будет употребляться его имя.
Термины родства (Mummy, Daddy, Auntie, Granny) имею следующую прагматическую расшифровку: «я хочу говорить с тобой так, как дети говорят с людьми, по отношению к которым они испытывают хорошие чувства и которые сами испытывают хорошие чувства по отношению к ним» [1, с. 103]:
(а) "Mummy, Matilda said, would you mind if I ate my supper in the dining room so I could read my book?" [5, c. 28].
Термины родства взаимосвязаны с третьей группой имен собственных, однако обращения первого типа употребляются ребенком по отношению к близкому человеку, а обращения второго типа исходят от любого человека — родственника, знакомого взрослого, друга.
Такие термины родства, как Mom, Dad, имеют несколько другое прагматическое объяснение, поскольку употребляются обычно детьми более старшего возраста или подростками. Они означают отказ от «детских» форм Mummy и Daddy, однако указывают на некоторую близость отношений между детьми и родителями [1, с. 105]: «я не хочу говорить с тобой, как дети говорят с людьми, не являющимися детьми, я не хочу говорить с тобой так, как люди, не являющиеся детьми, говорят с людьми, не являющимися детьми»:
(б) "No, my mum's a child-minder. She doesn't have to mind me. I'm Sadie and I'm nearly nine. I can mind myself, easy-peasy" [8, c. 11]. В приведенном примере ребенок уже осознает, что он взрослый, и избегает употребления формы Mummy, предпочитая более эмоционально спокойную форму Mum.
Сравним пример (а), где девочке всего 4 года, с примером (б), где девочка старше (9 лет), это и оправдывает употребление ею «недетской» формы обращения к родителям.
Поскольку в формах Mom and Dad не сохраняется прагматический признак «детского» наряду с формами Mother, Father, их нельзя отнести к диминутивным образованиям.
Что касается общих названий, Вежбицкая А. указывает на прагматический аспект функционирования суффикса —y/ie в общих названиях: «Я думаю, что это маленького размера, точно так же, как и ты. Я хорошо к тебе отношусь. Потому, когда я говорю тебе об этом, я хорошо к этому отношусь» [1, с. 112].
Это утверждение можно перефразировать как перенос позитивного отношения от человека на объект или предмет. Особенно это касается молодых
или маленьких животных. Следующий пример описывает разговор доброго великана и девочки, к которой он питает благосклонность и симпатию. Все объекты или предметы он уменьшает до размеров девочки, чтобы подчеркнуть ее маленький размер и позитивное отношение к ней: "Little missies
is always talking to each other and I is hearing them as loud as my own voice" [4, c. 46].
Диминутивный суффикс придает чувство более близкого знакомства с предметом или объектом, уменьшая формальность регистра речи. Это уменьшает расстояние между собеседниками, а также увеличивает степень близости во время коммуникации [6, с. 33—34].
Прагматика диминутивности не ограничивается исключительно значением «несерьезности, незначительности» (Дресслер В., Мерлини-Барбаресси Л.) или «знакомого» или «хорошего отношения» (Вежбицкая А., Доссена М.). Часто в контексте диминутивы получают эмоциональный оттенок, к примеру, они могут выражать такие позитивные эмоции, как приятность, увлечение, заинтересованность, нежность (1), сочувствие, счастье, расположенность, удивление, увлечение, заинтересованность, симпатию, или же негативные — ненависть (2), пренебрежение, злость, издевательство, сарказм, презрение, отвращение (3) и другие:
(1) "What's up darling? Says Mum. Don't be sad, little sausage, says Dad" [8, с. 126]. Родители обращаются к своему ребенку.
(2) "There's Paula, and Graham and horrible little Katie who are my un-Uncle Bill's children" [8, с. 34]. Девочка рассказывает о своей сестре, с которой у нее сложились плохие отношения.
(3) "I used to have this Great-Great-Auntie Ethel who smelt of wee-wee and shouted at everyone" [8, с. 41]. Девочка рассказывает своей сестре о тетке, которая ей не нравилась.
Важно отметить, что присутствие определенных эмоций, таких как любовь, расположенность, радость, способствует употреблению диминутивов в коммуникации, при этом наблюдается большее влияние
позитивных эмоций, нежели негативных на реализацию диминутивности [7, c. 202—205].
Кроме фактора эмоций, такие прагматические признаки, как «симпатия» и «эмпатия», также способствуют реализации диминутивности в речи. Симпатия — это позитивное отношение к человеку, вещи или объекту, которое характеризуется сопереживанием, сочувствием, соучастием, короткой психологической дистанцией между собеседниками. В таком случае диминутивы служат способами выражения хорошего отношения к человеку (обычно к ребенку).
Эмпатия — это способность ставить себя на место другого, сопереживать, понимать и принимать желания, взгляды и действия другого: "A lot of little girlies and boysies is no longer sleeping in their beds tonight, the BFG said" [4, c. 135]. Добрый великан рассказывает про девочек и мальчиков, которых каждую ночь съедают монстры-людоеды. В этом примере диминутивы girlies, boysies выражают благосклонность великана к детям.
Среди других прагматических признаков, на которых базируется реализация диминутивности, можно назвать «фамильярность», «нефамильярность», «интимность», «близость» и т. д. Они уменьшают психологическую дистанцию между коммуникантами, способствуя неформальности речи, в которой вероятность употребления диминутивов адресантом возрастает. Низкая степень психологического расстояния является необходимой предпосылкой употребления диминутивов в детской художественной прозе [7, c. 214].
«Фамильярность» может способствовать кооперативной коммуникации и вхождению коммуниканта в круг «своих», являясь очень важным фактором для взрослого коммуниканта, который хочет стать «своим» для ребенка-коммуниканта. В речи взрослого диминутивы часто служат для сигнализации неформального общения внутри закрытой группы [2, c. 93]. «Фамильярность» как прагматический признак диминутивного значения можно определить не только как отношения между коммуникантами, которые базируются
на знакомстве, в состав прагматики «фамильярности» можно включить стремление говорящего к более простому, легкому, «неофициальному» регистру общения, предусматривающему менее напряженную атмосферу общения и высшую степень психологического комфорта говорящих.
«Близость» как прагматическая черта диминутивности характеризуется коротким психологическим расстоянием между коммуникантами, готовностью сочувствовать, личным доверием к собеседнику и т. д.
Учитывая приоритетность прагматических признаков «фамильярности», «близости», «неформальности» в коммуникативной ситуации, сосредоточенной на ребенке, адресант может употреблять диминутив как эмоционально заряженную языковую форму только тогда, когда он хорошо знаком с адресатом или же ему это разрешает регистр общения:
(1) Oh poor Annie! Do you need a hankie or perhaps a teddy bear?
Диминутив обращен к девочке Ann подросткового возраста
ее одногодками, узнавшими о ее боязни собеседования в музыкальной школе и насмехающимися над ней.
(2)Oh poor Annie! She has had enough for today. Let her go to bed.
Диминутив Annie был использован для того, чтобы выразить сочувствие
к девочке, потерявшей верного друга.
(3)It is she! Our Annie! She's won the first prize!
Мальчик хвастается победой своей сестры Ann.
Таким образом, исходя из примеров (1), (2) и (3), можно утверждать, что прагматические признаки «незначительности», «несерьезности», «фамильярности» представлены в примере (1), пример (2) характеризируется с помощью прагматических признаков «хорошего отношения», «эмпатии», «фамильярности», а в примере (3) — «хорошего отношения», «фамильярности», «близости».
Следовательно, прагматика диминутивности формируется с помощью следующих прагматических характеристик: «несерьезность»,
«незначительность», «отношение», «симпатия», «эмпатия», «фамильярность», «близость», «нефамильярность», которые могут употребляться отдельно
или накладываться друг на друга в зависимости от коммуникативной ситуации, в которой находится адресант и адресат. Приоритетными в детской художественной прозе являются прагматические признаки «фамильярность», «близость», «нефамильярность». Прагматические признаки не являются инвариантными в значении диминутивов, которые получают свое прагматическое значение в зависимости от цели коммуникации, социальных факторов (статуса, возраста собеседника), психологической дистанции между собеседниками, тональности и эмоционально-экспрессивного плана.
Список литературы:
1. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание: пер. с англ.; отв. ред. Кронгауз М.А., вступ. статья Падучевой Е.В. / Вежбицкая А. — М., 1996. — 416 с.
2. Исакова СШ. Средства выражения категории диминутивности в английском и русском языках (на материале английской и русской художественной прозы Х1Х—ХХ веков): дис. ...канд. филол. наук: 10.02.20 — Махачкала, 2006. — 190 c.
3. Cooper L. Creatures: Once I Caught a Fish Alive / [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http//www.goodreads.com/books/show/1934068.Creatures.
4. Dahl R. BFG. / Dahl R. — Puffin Books, 1982. — P. 208.
5. Dahl R. Matilda. / Dahl R. — Puffin Books, 1996. — P. 240.
6. Dossena M. Diminutives in Scottish Standard English // Dossena M. / Scottish language: an annual review. — Aberdeen, 1998. — P. 22—39.
7. Dressler W.U. Morphopragmatics. Diminutives and intensifiers in Italian, German and other languages. / Dressler W.U., Merlini-Barbaresi L. — Berlin, New York, — Mouton de Gruynter, 1994 — P. 682.
8. Wilson J. The Mum-Minder. / Wilson J. — Corgy Yearling Books, 1994. — P. 96.
9. Wilson J. The Suitcase Kid. / Wilson J. — Corgy Yerling Books, 1993. — P. 126.
