Реализация метафоры состояние - место в языковом сознании Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Цзинь Тао УДК 81.23

РЕАЛИЗАЦИЯ МЕТАФОРЫ СОСТОЯНИЕ ^ МЕСТО В ЯЗЫКОВОМ СОЗНАНИИ

В статье на основе сравнения работ американских и русских исследователей, посвященных вопросу метафоры эмоций в языковом сознании, выделены три вида аналогий, на которых базируется объективизация эмоций: СОСТОЯНИЕ^МЕСТО, ЭМОЦИИ^ЭНЕРГИЯ, ЭМОЦИИ^ПРЕДМЕТ. Рассмотрена реализация аналогии СОСТОЯНИЕ ^ МЕСТО с применением глагола выйти и его аналога в китайском языке Щ. Выяснена причина различий данного метафорического переноса в китайском и русском языковом сознании. Результат анализа показывает, что аналогии между СОСТОЯНИЕМ и МЕСТОМ актуальны для сознания потому, что в пространственной модели, применяемой для реализации метафоры, МЕСТО зафиксировано с определенными ощущениями и переживаниями, которые могут различаться для представителей разной культуры.

Ключевые слова: объективизация, аналогия, место, состояние, пространственная модель.

Tszin Tao

REALIZATION ON THE METAPHOR STATE ^ LOCATION IN LANGUAGE AWARENESS

The paper has studied the American and Russian researchers' comparison works of dealing with the question of metaphors of emotions in the language consciousness, and then distinguished three analogies based on objectification of emotions: STATUS ^PLACE, EMOTIONS^ENERGY, EMOTIONS^SUBJECT. Further studies of the analogy of STATE ^ PLACE by using their representative words, the verb выйти and its counterpart in the Chinese language Щ have revealed the cause of the difference of this metaphorical transfer in Russian and Chinese language consciousness. The result of the analysis shows that the analogy between the STATUS and PLACE relates to consciousness because in a spatial model applied for the implementation of metaphors, the PLACE is fixed with certain feelings and experiences which may vary for the representatives of different cultures.

Key words: objectification, analogy, place, status, spatial model.

П оследнее время метафорическая концептуализация эмоций становится предметом исследования многих авторов. Возникновение интереса к данному вопросу во многом связано с выходом книги «Метафоры, которыми мы живем» [Дж. Лакофф, М. Джонсон, 2004]. В данной работе при рассмотрении ориентационных метафор было выделено несколько моделей, связанных с репрезентацией психологических состояний: «HAPPY IS UP; SAD IS DOWN CONSCIOUS IS UP; UNCONSCIOUS IS DOWN; HEALTH ADD LIFE ARE UP; SICKNESS AND DEATH ARE DOWN». Исследователи также утверждают, что «различные виды состояний также можно концептуализировать как вместилища» [там же: 57]. Если обобщить примеры метафор о «любви» (любовь - это физическая сила, больной, сумасшествие, колдовство, война) [там же: 80-83], то можно констатировать, что восприятие психологических состояний тесно связано с ощущением их силы воздействия на человека.

На наш взгляд, ценность данной работы, прежде всего, заключается в том, что она четко определила метафору как основную черту мыслительных процессов: «Мы утверждаем, что процессы человеческого мышления во многом метафоричны» [там же: 27]. Однако вопрос о том, насколько выделенные на материалах английского языка метафорические модели справедливы для языка в целом, остается открытым.

Е.В. Булыгина и А.Д. Шмелев при анализе особенностей языковой концептуализации эмоций подчеркивают, что «выбор выражения в большинстве случаев является семантически мотивированным, однако выявление мотивировки должно быть основано не на примитивном «буквальном» прочтении метафорических выражений (которое может использоваться лишь как эвристический прием), а на семантическом анализе слов, обозначающих эмоции» [Булыгина, Шелев, 2000: 280]. Подразделяя эмоции на «впечатления», «эмоциональные состояния» и «стихийные чувства», авторы приходят к выводу

о том, что пространственно-двигательные метафоры соответственно можно представить следующим образом: «впечатление -это то, что человеку приносит или доставляет окружающий мир, в эмоциональные состояния он приходит, впадает или погружается, а стихийные чувства охватывают человека».

Если сравнить работы представленных выше исследователей, то мы можем отметить одну общую черту: для выделения мотивировки метафор концептуализации эмоций необходимо обратиться к глаголам, которые могут быть употреблены со словами, обозначающим тот или другой вид эмоций. К этим словам применяются глаголы, которые репрезентируют взаимодействия человека с реальным материальным миром. Это означает, что эмоции воспринимаются человеком не абстрактно, а на основе аналогий с чем-то, что доступно нашим сенсорным органам. Иными словами, эмоции актуальны для сознания так же, как актуально нечто осязаемое.

С этой точки зрения, вышеуказанные выводы, полученные при исследовании материалов английского и русского языков, свидетельствуют, по крайней мере, о наличии нескольких видов аналогий, на которые опирается метафорическая объективизация эмоций.

1. Эмоции - это энергетический поток с его движением и силой воздействия. С одной стороны, движение энергии человек может ощутить внутри себя, с другой -человек может оказаться под воздействием этой энергии извне;

2. Эмоции - это состояния, в которых человек может пребывать.

3. Эмоции - это нечто, что можно получить от окружающего мира.

Соответственно, объективизация эмоций строится на аналогиях ЭМОЦИИ ^ ЭНЕРГИЯ, СОСТОЯНИЕ ^ МЕСТО, ЭМОЦИИ ^ ПРЕДМЕТ. Благодаря этим аналогиям абстрактные эмоции становятся оперируемыми элементами для языкового сознания. Поскольку эти аналогии тесно связаны с такими концептами, как «движе-

ние», «место», «предмет», то естественным становится то положение, что метафора для репрезентации эмоций часто оказывается пространственной.

В разных языках реализация этих аналогий для объективизации эмоций может значительно отличаться. Даже применение одной и той же аналогии для построения метафорических моделей не обеспечивает полную эквивалентность в их возможностях репрезентации эмоций в разных языках. Далее мы на примерах реализации аналогии СОСТОЯНИЕ ^ МЕСТО с применением глагола выйти и его аналога в китайском языке Щ (оба глагола репрезентируют перемещение вовне в физическом пространстве) продемонстрируем, что метафорические модели функционируют под воздействием множества факторов, и эти факторы зачастую обусловлены культурой.

Как нам представляется, метафорическую связь между локализацией места и восприятием состояния может получить вполне логическое толкование: любое состояние -величина переменная, со временем под воздействием разных причин оно замещается другим состоянием. Ограниченность «состояния» по времени в языковом сознании метафорически отображается через локали-зованность в пространстве: «состояние» репрезентируется как «место» с границами, с возможностью вместить в себя что-то. Легко найти метафорическую параллель между «местом» и «состоянием» в таких русских выражениях, как:

находиться в каком-то месте - находиться в каком-то состоянии;

перейти из одного места в другое -перейти из одного состояния в другое;

выйти из какого-то места - выйти из какого-то состояния.

Однако если в принципе находиться можно в любом состоянии, то применение глаголов, изначально репрезентирующих разного рода перемещения, явно требует наличия общего признака между определенными «местом» и «состоянием».

Достаточно сравнить выражения перейти из одного состояния в другое и выйти

из какого-то состояния, чтобы понять, что применение выйти для обозначения смысла 'Объект А перестает быть в состоянии Х' [Апресян 1995: 496] указывает не только на изменение прежнего состояния. Необходимым компонентом в этом случае является субъективная оценка состояний до и после перемены. Анализируя языковые данные, мы попытаемся сначала выяснить, какие состояния составляют в русском языковом сознании бинарную оппозицию по образу противопоставления пространственной замкнутости/ открытости.

Исходя из признака, на основе которого образовывается бинарная оппозиция состояний, можем выделить следующие виды бинарной оппозиции:

1) Бинарная оппозиция на основе оценки плохо / хорошо.

К этой подгруппе относится большинство выражений, конструированных с помощью выйти в смысле 'Объект А перестает быть в состоянии Х'.

а) состояние, обусловленное сложностями, трудностями, противопоставлено состоянию, когда сложности сняты, трудности преодолены:

выйти из тупика (тупикового состояния), неопределенности, затруднения, минуса, создавшегося положения, сложной ситуации, черной полосы, кризиса, неведения, заблуждения, конфликта, любовного треугольника, черного списка;

б) угнетенное, болезненное, ненормальное состояние человека противопоставлено состоянию здоровому, нормальному:

выйти из одиночества, стресса, депрессии, апатии, похмелья, запоя, ступора, невроза, транса, комы, инфаркта;

в) неактивное состояние противопоставлено состоянию желаемой активности:

выйти из состояния минимума активности, застоя.

В вышеперечисленных случаях состояния, метафорически локализуемые как «замкнутое пространство», из которого «выходят», имеют устойчивую оценочную характеристику как «плохие», «нежелательные». Обратный процесс, т. е. процесс

«перемещения» в подобные состояния, не выражается глаголом войти или прийти, в чьей семантике содержится фактор «контролируемость», а глаголами впасть, попасть, казаться, в которых отсутствует компонент целенаправленности действия.

В отдельных случаях локализация состояния и локализация деятельности фактически совпадают. Речь идет о перемене состояния, напрямую связанного с деятельностью субъекта (актера): выйти из образа, выйти из роли. Но и в этих выражениях содержится оценка состояния, из которого «выходят», как нежелательного, как состояния, от которого следует освободиться. Только в этих случаях данная оценка носит не столь устойчивый характер, она может быть изменена и на противоположную. Соответственно обратный процесс обозначается глаголом «войти», указывающим на целенаправленность действия.

Бинарная оппозиция на основе оценки возможности/невозможности контроля, оказания влияния:

выйти из повиновения, терпения, равновесия, себя, ума; из-под влияния, власти, контроля, опеки.

3) Бинарная оппозиция на основе оценки соблюдения/несоблюдения ограничения (ограничений):

выйти из поста, из диеты.

Ю.Д. Апресян при определении различий между более замкнутыми и менее замкнутыми (более открытыми) пространствами отметил, что в более замкнутых пространствах меньше возможностей входа и выхода и больше препятствий для перемещения [Апресян 1995: 491]. Как нам представляется, в этом определении заключается ключ к пониманию метафорической связи между замкнутым пространством и состоянием, которое «отображается» в русском языковом сознании как замкнутый участок пространства, из которого «выходят». Если в восприятии замкнутого участка пространства выступает на первый план ощущение препятствий, ограничений для перемещения, и «выйти» является не просто перемещением вовне, а действием, в результате

которого эти препятствия и ограничения будут преодолены. С этой точки зрения, вышеперечисленные виды бинарной оппозиции состояний имеют единую основу метафорического переосмысления. Состояния, из которых «выходят», по аналогу с замкнутым участком пространства препятствуют действию человека, сковывают его - проблемами, физиологическими или психологическими сложностями, ограничениями, наличием контроля и т. д. «Выход» из этих состояний означает преодоление препятствий и освобождение от ограничений, и для этого, как правило, нужно приложить определенное усилие.

По этой же причине состояния, из которых «выходят», в основном оцениваются как «плохие», «нежелательные». Нельзя выйти из удачи, из радости, из здорового состояния. Рассмотрим редкий случай, когда «выйти» употребляется по отношению к «хорошему» состоянию:

Мне не выйти из этого счастья Шириною в обычный листок. Снова буду по рельсам мчаться Из привычных тетрадных строк.

Полустанками светлых мгновений Откровенья души зажигать. И ловить ручейки вдохновений, Снизошедшую мне благодать.

А пока наслаждаюсь счастьем Шириною в тетрадный листок С не влезающим в рифму ненастьем И с любовью расписанных строк. [Ольга Вербина, http://www.promegalit. ru/publics.php?id=1746]

Очевидно, «счастье», о котором пишет автор, - это творчество с его радостями и муками. Употребление «выйти» указывает на то, что это «счастье» является состоянием, в котором человек не совсем «свободен», а является пленником своего желания творить.

Итак, когда при восприятии «замкнутого» пространства акцент сделан на том, что в этом месте существует ограничение для перемещения и действий, естественным образом порождается некая ценностная

установка в восприятии «закрытого» и «открытого». Если «закрытое» пространство вызывает ощущение ограничения и скованности, то «открытое» пространство - ощущение свободы. Соответственно ценностная установка «закрытого» / «открытого» будет отражена как «плохо» / «хорошо». На такую оценку пространства, существующую в русском языковом сознании и отраженную в глаголе «выйти» при абстрагировании его значения, в частности, указывает А. А. Зализняк. «Компонент 'более открытое' является обязательным, а не факультативным...», а «смысл 'с достижением результата', по-видимому, вообще не входит в инвариантное значение данного глагола, и его следовало бы заменить на что-то вроде 'и это хорошо' - компонент, который возникает в результате усиления имплицитной положительной оценки, содержащейся в идее открытого пространства» [Зализняк, 2006: 55].

Данная ценностная установка находит отражение не только в вышерассмотрен-ных выражениях, когда сообщается «выйти откуда», т. е. эксплицируется состояние, метафорически репрезентированное как «замкнутое» пространство. В случаях, когда «выйти» эксплицирует «куда», также прослеживается оценка выхода в «открытое» пространство как «это хорошо»:

выйти на новый этап развития (на новый уровень; на новый виток противостояния; на новый праведный путь; на инновационный путь);

выйти на прорывные решения (на укрепление отношений; на конструктивный диалог);

выйти на положительный результат (на старт; на рекорд; на плановую (полную) мощность; на точку безубыточности; на стабильный доход; на рентабельность; на окупаемость).

Значение, которое выделено Ю. Д. Апресяном как «получить доступ» [Апресян, 1995: 494], на наш взгляд, также демонстрирует данную ценностную установку:

выйти на заместителя председателя Гостелерадио.

Обращаем внимание, что «выйти на кого-то» подразумевает, что этот кто-то -нужный человек, а также указывает, что для получения доступа к этому человеку было приложено определенное усилие, были преодолены определенные трудности.

Теперь рассмотрим, насколько китайский Щ способен конструировать вышеперечисленные значения 'Объект А перестает быть в состоянии Х', которые передаются в русском языке с помощью «выйти».

В словарной статье у Щ отсутствует выделенное значение как 'Объект А перестает быть в состоянии Х'. НоЩ, безусловно, участвует в конструировании значения «выйти из плохого, нежелательного состояния», однако для этого необходимо добавление элемента действия - глагола движения с характеристикой его способа: ^цзоу3 - передвигаться пешком, идти.

Смена состояний, репрезентируемая в китайском языке через ^Щ (целенаправленное действие + пересечение границы замкнутого пространства), также демонстрирует бинарную оппозицию состояний на основе оценки «плохо» / «хорошо». Преодоление состояния, обусловленного сложностями и трудностями, освобождение от угнетенного, болезненного, ненормального и неактивного состояния в китайском языковом сознании также метафорически передается через «выход из замкнутого пространства»:

а) йшйш^Ю

ЙШ + кризис, трудности, скандал, ситуация противостояния, (трудная, неблагоприятная) ситуация, бедствие;

б) ^жм^ШчЩ^ша^Ф ш м^ч Юч ^Щч тшч шшч ш

^Щ + растерянность, недоумение, нерешительность, колебание, депрессия, хаос, одиночество, неудача, болезнь, скорбь, печаль, галлюцинация;

в) ^ЩШШ^Ж^Щ + спад, застой;

г) + образ (роль).

Так же как и в русском языке, обратный

процесс в первых трех случаях репрезентируется в китайском языке глаголом нецеле-

направленного, пассивного действия - ЙЙЛ (попасть, впасть), а в случае г) - глаголом целенаправленного действия - ЙЛ (войти).

Сходство между китайским и русским языковым сознанием в плане метафорического переноса противопоставления пространства по признаку замкнутости / открытости на противопоставление состояний по оценке «плохо» / «хорошо» еще отражается в том, что в локализации «плохого» состояния возможно эксплицитное указание «границ» этого состояния. Например, в русском языке встречается такое выражение, как выйти из порочного круга. В китайском языке используются для этого следующие иероглифы с концептом места или предела:

Ш цзин4 (территория, граница, рубеж): - буквально: ^Щ + трудный (опасный) + Ш;

Ш цзюй2 (игра, партия; обстановка, положение): - буквально: ^ Щ + трудный (проигрышный) + Ш; Ж цюй1 (район, округ):

- буквально: ^Щ + мышление (эмоция, познавание) + служебное слово притяжательности + ошибка (ошибочный) + Ж;

Щ вэй2 (окружение): ^ЩЖЩ - буквально: ^Щ + многочисленный + Щ;

Щцюань1 (круг): ^ЩЙЩ - буквально: ^Щ + странный + Щ;

^ Ш ци1 (срок): К^Ш - буквально: ^Щ + трудности + срок; ^Щ + застой + срок; ^Щ + безвыходный + срок.

Отличительной чертой эксплицитного указания предела «плохого» состояния в китайском языке является применение элементаШ ци1, который связан не с пространственным представлением, а с временным. Другая особенность в метафорическом представлении о «плохом» состоянии в китайском языковом сознании заключается в том, что для локализации такого состояния (чаще всего, связанного с психологическими, эмоциональными проблемами или болезнями) используются обозначения конкретных местностей:

Ш инь1ин3 (тень):

- буквально: ^Щ + психология (поражение) + служебное слово притяжа-тельности + тень;

ни2тань2 (трясина): ^ЩЙ^ЙЙ - буквально: ^Щ + депрессия + служебное слово притяжательности + трясина;

чжао3цзэ2 (болото): ЙЛЧШШЙЙЙ/ - буквально: ^Щ + психологическое давление (эмоция) + служебное слово притяжательности + болото;

хуан1мо4 (пустыня): ШЧШ^Х^ЙЙ^Ш - буквально: ^Щ + душа (эмоция, культура) + служебное слово притяжательности + пустыня;

шэнь1 гу3 (глубокая долина): ^Щ (ЛЧШШЙЙШ - буквально: ^Щ + депрессия (спад) + служебное слово притя-жательности + глубокая долина.

Для метафорического обозначения «плохого» состояния также используются слова, прямое значение которых связано со сложностью дороги:

Я'Щ цзин1 цзи2 - тернистый куст /Ж/Т ни2нин4 - слякоть

кань2 кэ3 - ухабы, рытвины В сочетании с ^Щэти слова реализуют их метафорическое значение как сложный, трудный этап на жизненном пути.

В русском языке также встречается подобная натурализация «плохого» состояния и положения, но в сочетании с глаголом выйти в смысле 'Объект А перестает быть в состоянии Х' не используются обозначения, которые, можно сказать, имеют «природное» происхождение. В этом случае метафорическая натурализация «плохого» состояния и положения реализовывается через обозначения местностей, которые возникают в результате человеческой деятельности: тупик, западня.

Широкое применение обозначений природных труднопроходимых местностей, а также слов, чье прямое значение связано с трудностью дороги, для метафорической натурализации «плохого» состояния и положения в китайском языковом сознании наводит на мысли о том, что «^Щ» в значении 'Объект А перестает быть в состоянии Х' следует рассматривать в широком контексте мета-

форы между жизненным путем (путем развития) и реальной дорогой в пространстве. «Плохое» состояние и положение воспринимается как трудный этап на жизненном пути со своими пределами по образу и подобию труднопроходимой местности со своими границами в пространстве.

В общую метафорическую картину жизненного пути вписывается и вышеупомянутое применение временного элемента Ш (срок) для эксплицитного указания предела «плохого» состояния. С одной стороны, жизненный путь имеет пространственную метафорическую основу - он состоит из разных этапов по образу и подобию разных отрезков дороги, с другой стороны, в восприятии «жизненного пути» содержится временное представление - этот путь состоит из разных периодов. Глагол репрезентируя активное действие с выраженным направлением вперед, также подразумевает движение из прошлого в будущее, а Щ , указывая на пересечение «границы», придает значение совершенности действия.

Рассмотрим другие языковые материалы, которые, на наш взгляд, также свидетельствуют о том, что в китайском языковом сознании в основе переносных значений «^ Щ» лежит метафора «жизненного пути».

При рассмотрении репрезентации смены «плохого» состояния глаголом выйти в русском языке мы выделили три вида «плохого» состояния: состояние, обусловленное сложностями и трудностями; угнетенное, болезненное, ненормальное состояние человека и неактивное состояние. В китайском языке, помимо этих видов состояний, со-четание^ + Щ способно репрезентировать смену еще одного вида «плохого» состояния - состояния, когда ошибочные представления или дурные привычки человека становятся препятствием для его дальнейшего развития:

^Щ + юн1су2 (обывательщина,

пошлость), 'ИМн лань3до4 (лень), ШШ ми-2синь4 (суеверия), юй1эй4 (невежество), Щвэй4цзюй4 (страх), 'ЙИ цюе4жо4 (малодушие, трусливость) и т. д.

В метафоре «жизненного пути» содер-

жится представление о развитии, о желании самосовершенствования. В контексте данной метафоры действие ^ - хождение по этому пути - становится движущей силой развития, а ошибочные представления или дурные привычки человека метафорически представляются как «места» на этом пути, которые нужно преодолеть, нужно из них «выйти».

Метафора «жизненного пути» находит отражение и в том, как различаются в китайском языке две именные формы «выход»:

ЩП буквально: Щ + рот (про-

ход) - «выход» в смысле 'место, через которое выходят' (прямое пространственное значение);

Щ^буквально: Щ + дорога -

«выход» в смысле 'способ избавиться от затруднений' (метафорическое значение).

В контексте метафоры «жизненного пути» действие ^ - хождение по этому пути - воспринимается как движущая сила развития, а Щ , означая пересечение «границы», придает значение совершенности действия.

Итак, при метафорической репрезентации смены состояний, с применением перемещения из замкнутого пространства в открытое пространство, русское и китайское языковое сознание демонстрирует общую черту, которая отражается в представлении о «плохом» состоянии как о чем-то замкнутом, с границами, и «выход» из него означает избавление и освобождение. Однако в русском языковом сознании в данном метафорическом переносе акцент сделан на параллели между наличием препятствий для действия человека в замкнутом пространстве и наличием ограничений для человека при нахождении в определенных состояниях, а в китайском языковом сознании, прежде всего, существует общее метафорическое представление о «жизненном пути» как дороге в пространстве. На фоне этого представления определенные состояния воспринимаются как «места» на дороге, откуда надо выбираться. По этой причине такие выражения, как выйти из повиновения, из-под контроля, из диеты не могут быть конструированы в китайском языке с помо-

щью глагола Щ . Кроме того, у Щ совсем нет возможности конструировать «выход в хорошее состояние». Генетически это связано с тем, чтоЩ при обозначении перемещения в физическом пространстве также не способен свободно репрезентировать «куда». Русское выражение «выйти на новый этап развития» в китайском языке конструируется не с помощью Щ, а с помощью Й (войти), что лишь подчеркивает, что новое состояние также локализовано, имеет свои пределы, подобно «замкнутому пространству».

Рассмотренные нами особенности функционирования общего метафорического механизма объективизации эмоций

- СОСТОЯНИЕ ^ МЕСТО - в китайском и русском языковом сознании показывают, что данный механизм реализовывается благодаря пространственной модели, закрепленной за глаголами перемещения. А пространственная модель содержит в себе субъективные, обусловленные культурой элементы. Аналогии между СОСТОЯНИЕМ и МЕСТОМ актуальны для сознания, прежде всего потому, что МЕСТО воспринимается не просто как безликий определенный участок пространства, а фиксируется языком уже с определенными ощущениями и переживаниями, которые непременно возникают у человека при его взаимодействии с действительностью.

Список литературы

Апресян Ю.Д. Избранные труды. - Т. II. - М.: Языки русской культуры, 1995. - 767 с.

Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Перемещение в пространстве как метафора эмоций // Логический анализ языка. Язык пространств / Отв. ред. Н. Д. Арутюнова, И. Б. Левонтина. - М., 2000. - С. 277-288.

Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем: Пер. с англ. / Под ред. и с предисл. А. Н. Баранова. - М.: Едиториал УРСС, 2004. - 256 с.

Зализняк А.А. Многозначность в языке и способы ее представления. - М.: Языки славянских культур, 2006. - 672 с.