CC BY
80
ЯЗЫК СМИ LANGUA GE OF MASS MEDIA
УДК 811.161.1 ББК 81.2 Рус-5
Софийский университет им. Св. Климента
Охридского, Болгария, София
кандидат филологических наук, главный
ассистент кафедры русского языка
Нечаева Н.Н.
Болгария, г. София,
тел. +359888462550
e-mail: [email protected]
Sofia University
St. Kliment Ohridski, Bulgaria, Sofia Department of Russian language PhD, Assistant Professor
Nechaeva N. N. Bulgaria, Sofia,
e-mail: [email protected]
tel.+359888462550
Н.Н. Нечаева
РЕАЛИЗАЦИЯ ФУНКЦИОНАЛЬНО-ПРАГМАТИЧЕСКОГО ПОТЕНЦИАЛА
ДИМИНУТИВОВ В СОВРЕМЕННЫХ РОССИЙСКИХ МАСС-МЕДИА
(Работа выполнена при финансовой поддержке Фонда научных исследований Софийского университета им. Св. Климента Охридского в рамках научного проекта № 80-10-123 /15.04.2019 г.)
Категория диминутивности является одной из самых развитых категорий русского языка. Несмотря на то, что формальный статус диминутивов определен четко, ее функциональные аспекты все еще представлены фрагментарно в лингвистической литературе. В то же время наряду с другими единицами, придающими тексту большую рельефность и яркость и выражающими интенсификацию, негативную или позитивную оценку, русские диминутивные суффиксы демонстрируют огромный потенциал подлежащих наблюдению и описанию, прогнозируемых стратегических употреблений в разных контекстах. В настоящей работе фокус внимания смещается с инвариантной диминутивной семантической функции размера и коннотативных значений 'эмоциональность' 'ласковость' и др., в сторону их некатегориального употребления, а именно в качестве стратегического средства достижения разнообразных прагматических эффектов. Статья посвящена изучению прагматических функций диминутивов в текстах современных российских масс-медиа. Наблюдения показывают, что в этом типе публичного общения уменьшительные слова используются часто в связи с тем, что их прагматическая ценность позволяет журналистам выразить свое отношение к обсуждаемой ситуации таким образом, чтобы привлечь внимание аудитории. В большинстве случаев богатые прагматические возможности диминутивных дериватов позволяют авторам медиатекстов передавать широкий спектр косвенных значений.
Ключевые слова: диминутив, масс-медиа, стратегические употребления, воздействие, прагматические функции.
REALIZATION OF THE FUNCTIONAL AND PRAGMATIC POTENTIAL OF DIMINUTIVES IN THE MODERN RUSSIAN MASS MEDIA
(The publication was prepared in the framework of the research project supported by scientific re-
© Нечаева Н.Н., 2019
N.N. Nechaeva
searches fund of Sofijsky University by St. Kliment of Okhrid № 80-10-123 /15.04.2019 г.)
Diminutiveness is one of the most advanced categories of Russian language. Although the formal status of this category is defined clearly enough, its functional aspects are still fragmentally presented in a linguistic literature. At the same time, among other word-formation recourses, giving the speech more «brightness» and expressing evaluation, intensification, negative or positive coloration, Russian diminutive suffixes demonstrate enormous potential of strategic uses, which are suitable for observation and description, in the different contexts. In the present article the focus of attention shifted from the invariant diminutive semantic meaning 'smallness' and connotative meanings 'emotionality', 'tenderness' and others to diminutive use as a strategic tool to achieve different pragmatic effects. The paper p resents a study of the pragmatic functions of diminutives in contemporary Russian mass media discourse. It is argued that diminutives are frequently employed in this type of public communication due to the fact that their pragmatic value allows the speakers to express their attitude to the discussed situation in a way that attracts the attention of the audience. In most cases, the rich pragmatic potential of diminutive derivatives enables the authors of media texts to transfer a wide range of nuances and indirect meanings.
Key words: diminutive, mass media, strategic uses, impact, pragmatic functions.
В современности мы сталкиваемся с внушительным потоком информации, которая доходит до нас посредством масс-медиа. Можно утверждать, что на сегодняшний день медийный дискурс является доминантным. При этом СМИ не просто передают информацию, а своеобразным способом «конструируют» реальность, что позволяет говорить об особой ме-диареальности, отличающейся характером отбора и подачи информации, психологическим воздействием на личность, возможностью манипуляции индивидуальным и массовым сознанием. Будучи коммуникативным посредником, публицистический дискурс является одним из средств формирования общественного мнения и социального управления.
Вопросы массмедийного моделирования в последнее время стали привлекать внимание не только специалистов по проблемам массовой коммуникации, но и лингвистов. Поскольку медиатекст предлагает мотивированную интерпретацию фактов и служит важным каналом манипулятивного воздействия, интерес исследователей направлен, прежде всего, на специфические языковые механизмы воздействия на адресата.
В современных медиаресурсах одним из ярких и традиционных для русского языка способов подачи информации и инкорпорирования имплицитных значений является употребление деривационных средств. Наряду с другими единицами, придающими тексту большую рельефность и яркость и выражающими оценку, интенсификацию, негативную или позитивную оценку, русские диминутивные суффиксы демонстрируют огромный потенциал подлежащих наблюдению и описанию, прогнозируемых стратегических употреблений. Ди-минутивы участвуют не только в формировании номинативного, но и модусного, и коммуникативного планов текста. В их задачи может входить, например, локальный контроль над деталями семантической, прагматической или стилистической репрезентации информации.
В центре нашего внимания - функции, цели и мотивы использования этих средств с точки зрения их контекстуальной обусловленности и стратегической нагрузки, а также с учетом установок создателей медиатекстов и ожидаемой адекватности восприятия авторской интенции.
Известно, что между семантикой грамматических форм, в частности, диминутивных модификатов, и актуальным значением, проявляющимся при их конкретном употреблении в определенном контексте, нередко возникает диспропорция.
В настоящей работе наш интерес частично смещается с инвариантной диминутивной семантической функции размера и коннотативных значений «привязанность», «симпатия», «ласковость», «эмоциональность» в сторону их некатегориального употребления, а именно как средства выражения вторичных смыслов: косвенных компонентов содержания, имплика-тур, дополнительных интенций, а также в качестве стратегического средства достижения разнообразных прагматических эффектов.
Следует отметить, что медиатексты характеризуются стилистической полифункциональностью и многожанровостью, а также неограниченным тематическим диапазоном. Напомним, что основным конструктивным принципом публицистического стиля В. Г. Костомаров считает чередование экспрессии и стандарта. Суть этого принципа заключается в том, что в медиатекстах происходит обязательное чередование и контрастирование стандартизованных и экспрессивных сегментов речевой цепи [1, с. 57].
Широко известно, что категория диминутивности преимущественно характерна для разговорной речи и просторечия. Поэтому в стиль публицистики уменьшительные формы проникают непоследовательно и неравномерно. Фреквентность диминутивных употреблений в разных типах медиатекстов варьируется в очень широких пределах. Там, где информативная функция (стандарт) превалирует, например, в заметках и репортажах, диминутивных мо-дификатов меньше. В то же время уменьшительные суффиксы являются одним из удобных, достаточно экономных и емких языковых средств выражения авторской точки зрения. В связи с этим их можно обнаружить чаще в жанрах, в которых позиция автора и воздействие имеют важное значение (статья, обозрение, журналистские расследовании, комментарии), т.е. в более экспрессивных текстах, относящихся к аналитическому и художественно-публицистическому подстилям. Персуазивность, которая является основной коммуникативной установкой медиатекстов указанных жанров, безусловно, оказывает влияние на языковые характеристики текста.
На параметрах медиатекста сказываются и другие факторы. Так, например, чтобы интенция могла беспроблемно достичь адресата, журналист стремится любыми средствами привлечь его внимание. Это может происходить как за счет разнообразной тематики, смены содержания, сенсационности и экспрессивных оценок, так и с помощью яркого, эффектного словоупотребления, т.е. посредством оформления высказывания. Удобную возможность для реализации некоторых приемов и того, и другого типа предоставляют диминутивы. Этим, а также целями эпатажа аудитории или же поиска общего с ней языка объясняется вторжение в публицистические тексты средств из периферийных сфер языковой системы (и диминути-вов в том числе). По определению Е.А. Земской, периферийными можно считать такие единицы, которые относятся к суб- и нонстандарту (разговорному языку, жаргону, просторечию) [2]. Проникновение упомянутых элементов следует искать также в функционально-стилистических изменениях в современной лексике. И.А. Стернин пишет: «Отмена политической цензуры привела и к исчезновению языковой цензуры, что, в свою очередь, привело к проникновению в печать, на экраны телевизоров, на радио, в кино и литературу большого объема сниженной, жаргонной, вульгарной и даже нецензурной лексики» [3]. Коллоквиали-зацией и демократизацией медиасферы, и, разумеется, огромным стратегическим потенциалом уменьшительных слов можно объяснить обращение журналистов к ним, несмотря на отторжение и раздражение, которое их чрезмерное использование вызывает у образованных реципиентов медийных текстов.
Материалом работы послужили информационные сайты и электронные версии газет и журналов, в которых на основе сплошной выборки были отобраны примеры, включающие диминутивное употребление.
Итак, попробуем выявить мотивацию употребления и механизмы действия слов с размерно-оценочными суффиксами в текстах масс-медиа. Объединим условно анализируемые употребления в два типа: пейоративные (со знаком -) и мелиоративные (со знаком +).
Рассмотрим значения диминутивов первого типа.
Одной из основных стратегий, в построении которых эти формы активно присутствуют, является стратегия дискредитации. Посредством нее автор подрывает авторитет кого-или чего-либо, выражая негативную, порой уничижительную оценку: Карьерный рост про-куроришки (заголовок) <...> Этот падкий до славы и чинов прокуроришка прославился как
раз тем, что стал «архитектором» свирепой уголовной травли бывшего главы Брасовского района (Комсомолец Брянска, 20.12.2013). Повторение одного и того же уменьшительного существительного в заголовке и в тексте нагнетает пейоративность и однозначно превращает фразу в открытую критику.
Десакрализацию и иронизацию наблюдаем и в следующем примере: Мальчик-либеральчик: или как Варламов вербует людей <...> От этого появляется вопрос, может быть, наш мальчик-либеральчик не такой уж и либеральчик!? Может, ему за это кто-то платит? Или он всего лишь марионетка в чьих-то руках, а за его спиной стоит кто-то, кому выгодны все эти митинги и смута в обществе? (Мировое обозрение, 14.08.2019).
Диминутивизация собственного имени, основывающаяся на обыгрывании грузинского прозвища, также реализует пейоративно-отчуждающую и дискредитирующую функции: Новое пришествие Мишико. Саакашвили - снова гражданин Украины <...> Тем более уж кто-кто, а Мишико собаку съел на теме «противостояния российской агрессии» (АиФ, 28.05.2019).
Данный способ номинации можно рассматривать как стратегию презентации объекта, как незрелого и, вероятно, зависимого. Этот вектор интерпретации достигается благодаря своеобразному переносу вышеназванных характеристик из детоцентрического дискурса, для которого уменьшительные производные очень характерны, к объекту номинации.
Диминутивизация онима способствует вводу иронического модуса, усиливая иллокутивную силу высказывания, например: Путешественница. Именно женского рода. Это Жанночка Бадоева. Пришла и говорит на чистом русском языке. Но еще и показывает! Да, каждую страну разбирает до винтика: кто, почем и за сколько. Меркантильно? Ничего подобного, все познается в сравнении. Любое государство, общество состоит именно из таких мелких деталей, и вот их знать просто необходимо (Womanhit.ru, 31.07.2019). Наблюдается эксплуатация категориального диминутивного значения малости, которое участвует в создании ощущения мелочности и несерьезности. Таким образом, диминутивный суффикс можно охарактеризовать как интенсифицирующий нюансирующий модификатор.
Гипокористические формы с неодобрительной коннотацией могут демонстрировать иронически-снисходительное отношение не только к референту, но и к людям, воспринимающим его указанным образом: Это Владимир Вольфович Жириновский, чей многолетний уже успех заключается отчасти и в том, что «Жирик прикольный» (Газета.Ру, 02.04.2019). Этот нюанс значения усиливается за счет контраста, который возникает на базе противопоставления полного имени и давно прижившегося прозвища.
Амбивалентная природа диминутивных единиц позволяет выразить резко негативное отношение к ситуации, не эксплицируя его. Это становится возможным благодаря саркастическому эффекту, который достигается за счет кажущегося приуменьшения отрицательных явлений: А когда требуется трюк поэффектнее, начинают банкротить заводы, например. <...> Сначала с помощью ЮУМЗ всем нервишки щекотали, теперь новость про банкротство синтезспирта появилась. Но его банкротят, чтобы он снова работал. В общем, схемы потрясающие. И как вообще этот процесс будет выглядеть? С кнутом будет дрессировщик (ой, простите, обходчик) ходить или как? А сахарок давать будет за исполнение команды? <...> Сплошное шапито ведь. Пока делают одну дорогу, на другой свалился в яму ассенизатор. На бочок так прилег и застрял. Ибо у нас безопасные дороги, поэтому можно спокойно в ямке поваляться, на солнышке позагорать (Орская хроника, 05.07.2019).
Имплицитную оценку обнаруживаем и в следующем примере: Я особо не понимал, что происходило тогда в Москве в августе. Страна сознательно разваливалась московскими элитами, предателями военными и силовиками, национальными царьками, желавшими править самостоятельно (Комсомольская правда, 19.08.2019) В этой статье об августовском путче автор негативно отзывается о событиях и участниках в них.
Негативно-ироническая оценка актуального положения иногда подчеркивается диминутивным согласованием: Интересно, как педагог ответит на компьютерный тест и как напишет мотивационное письмо. <...> Потратьте минуту и прикиньте, как бы подобное письмо написали вы, - правда же, весёленькое заданьице! (Эксперт Онлайн, 24.12.2018). Это увеличивает эмоционально-экспрессивную нагрузку речевого акта, обеспечивая успешную реализацию коммуникативной интенции автора.
При анализе диминутивов в примерах из собранной нами картотеки нам удалось установить, что важной для них также является функция модификатора, создающего определенную речевую тональность. Она способствует беспрепятственному достижению желанного перлокутивного эффекта. Это связано со стремлением журналиста установить или сохранить необходимую модальность, которая может быть как позитивной (доброжелательной, вежливой, непринужденной, шутливой), так и негативной (неодобрительной, неуважительной, презрительной, иронической или даже саркастической). Приведем типичные примеры реализации негативной модальности посредством создания:
а) снисходительно-иронической тональности: Дровишек в огонь подбросила Ксения Собчак, вроде бы невеста Богомолова, назвавшая протест «революционной пеной из Балашихи» (Новая газета, 23.08.2019);
б) неодобрительно-иронической тональности: На Пасху русский писатель Прилепин объясняет Дудю, что сдохнуть в сталинских лагерях было куда как логичнее, чем от рук фашистов. Хорошо, когда экзистенциальный выбор вершится в ретроспективе. После яичка с куличиком, осенившись крестиком (Радио Свобода, 29.04.2019);
в ) саркастической тональности: Кстати, заметим, что на стихийных свалках народ всегда может найти массу полезного для хозяйства - скажем, недобитые тарелочки, не-догнутые кружечки, недомытые ершики для посуды. На этой радостной ноте даже Алкей оживился и засучил ножками. И это радует. Как мы любим (Независимая газета, 06.08.2019).
Интересен пример нетипичного употребления уменьшительного суффикса в качестве маркера дистанцирования от неуместного употребленного выражения: Фасады разрисовывать. Война войной, а праздник по расписанию. Красиво жить не запретишь! Какие там еще подобные фразочки есть? Все подойдут. Главное - быть уверенными в том, что все хорошо, и отстаивать эту точку зрения (Орская хроника, 02.08.2019). Выбор диминутивной формы дает своеобразный ключ к адекватной интерпретации интенции автора.
Очень часто функции, реализуемые уменьшительными суффиксами, могут накладываться. Так, например, в тексте о дезинформации, связанной с криптовалютами, со стороны Китая, ирония строится на основе фиктивной митигации (смягчения): Одна лишь нестыко-вочка: процитированное выступление Яо Цяня случилось на конференции Международного союза электросвязи в октябре 2017 года (Новая газета, 18.08.2019). Тактика митигации реализуется автором, чтобы снизить категоричность высказывания.
Митигацию в чистом виде находим в реплике на пресс-конференции по поводу затянувшегося ремонта школы: - Да, печальненько чуть-чуть, - осторожно присоединилась к критике минобраза председатель профильного комитета Галина Гореликова (Лицей, 14.09.2019). Видимо, констатация, сделанная говорящим, угрожает имиджу лиц, действия которых обсуждаются. С целью редуцировать или нейтрализовать негативный эффект, сделать высказывание менее импозитивным говорящий применяет стратегию смягчения. Комментарий журналиста, отражающего событие, лишь подтверждает наши наблюдения.
Подобное употребление встречаем и в следующем высказывании: Но, знаете, есть у меня одно соображеньице, набежало накануне, когда любовался тем, как ЦСКА в очередной раз классно возвел баррикады в своих тылах (Kanonir.ru, 25.08.2017). Лексема с уменьши-
тельным суффиксом используется с целью защиты от возражений потенциальных оппонентов.
Очень часто употребление элементов разговорной речи, к которым относим и димину-тивы, способствует демократизации публицистического стиля, характеризующегося «упрощением используемых языковых средств <...>, постепенным разрушением существующих коммуникативных норм и снятием действующих запретов» [4, с. 306; перевод наш - Н.Н. Нечаева]. Именно такого прагмастилистического эффекта добивается автор следующих строк: Председатель суда это не какие-то прелести жизни... Мигалочка. - Это не про прелести жизни должно быть. Нет. Будет мигалочка, тогда будет судейское начальство. Как только мигалочка и прочие меры воздействия, всякие удавки, строгие ошейники закончатся, тогда будет ну как бы почет и уважуха внутри судейского сообщества (infopressa.com, 18.03.2019). Кроме употребления диминутивного слова в качестве деформализирующего маркера журналист включает в свой текст и просторечный жаргонизм, который по существу дублирует функцию уменьшительного существительного. Данные компоненты текста являются показателями сниженной манеры речи, сокращающей нормативную социально-ролевую дистанцию.
Обработка и распределение эмпирического материала в нашем корпусе показали, что диминутивные дериваты намного реже встречаются в мелиоративных контекстах. Вероятно, это связано со спецификой массмедийного моделирования: известно, что СМИ используют негативную информацию, чтобы привлечь внимание адресата.
В процессе анализа примеров употребления диминутивов с позитивно-оценочным значением, мы установили, что, как правило, контекст остается отмеченным отрицательно. Подвергая диминутивизации название конкретного объекта, журналист может подчеркивать причастность или неравнодушие к ситуации в целом. Например: И то - господин Машенков пьет эту воду и дышит этим воздухом. Тут осторожность необходима. А людишки - что людишки, бабы еще нарожают. Если смогут, конечно. Удивил. И откуда они такие берутся... (Эхо Москвы, 21.08.2019) <Реакция по поводу отказа начальника администрации Северодвинска обследовать жителей на предмет возможного радиоактивного заражения>. Диминутивная форма употребляется, чтобы вызвать позитивное отношение у адресата к референту, а также склонить его к своей точке зрения.
Подобным образом функционирует уменьшительное существительное в рамках устойчивого сравнения, сигнализируя о положительном отношении автора к референту номинации. Одновременно с этим его употребление нацелено на формирование позитивного отношения у реципиента текста, например, в статье о перекрытии жителями автотрассы в связи с антирекламой Севаны: Именно они и «мутят воду», переманивая отечественных отдыхающих с севанских берегов на берега Батуми да Кобулети. Севанская же вода чистая, как стеклышко - и на глубине 4 метров совершенно светлая и прозрачная!» (Новое время, 18.07.1.2019).
Появление диминутива в медиатекстах может быть связано и с другими факторами. Так, например, он может служить гендерным маркером, объективизируя феминность: - Если бы я открыла его личико, все вопросы сразу отпали бы. Леон очень похож на своего отца, от меня только губы. Но пока чужим людям мы его не показываем, ждем до полугода, чтобы не сглазили, - рассказывает Оксана, которая по-прежнему называет Фариса законным мужем (Комсомольская правда, 19.08.2019). Судя по всему, в рассматриваемом примере употребление диминутивного суффикса детерминировано известной шаблонностью, связанной с фреймом «разговор о детях». Отметим также, что указанные вторичные значения накладываются на объективное уменьшение.
Высокую концентрацию диминутивных дериватов отмечаем в глянцевых журналах, предназначенных в основном женщинам, например: Котяра. Масляные глазки, усмешечка в усы, мягкие лапки, так и тянущиеся к коленкам и попкам подчиненных женского пола.
<...> Ведь у котяры есть и коготки. <...> Хитрый лис, он же - мастер конспирации, конечно, не упустит возможности завести интрижку на работе, но об этом не узнают ни любопытные сотрудники, ни жена (wmj.ru, 11.01.2019).
Нередко диминутивные дериваты присутствуют и в заголовках массмедийных материалов. Е.К. Раденкова отмечает, что заголовок относится к тем композиционным элементам печатного медиатекста, которые играют решающую роль для его целостного восприятия и которые совмещают целый ряд функций [5, с. 115].
В заголовках диминутивы могут функционировать пейоративно: В мутной водичке -много налички (Gloger, 01.06.2017); Неудобненько вышло: как украинские политики впросак попадали (Политика сегодня, 08.01.2019); Гламурненько: Филипп Киркоров презентовал свой «пернатый» вертолет (Вечерняя Москва, 08.08.2019).
Реже они передают мелиоративные компоненты значения: «Китайская броня» в сандаликах (Правда.Ру, 04.08.2019) <Статья о летних детских военных лагерях>. «Маленький комочек счастья»: Татьяна Навка показала трогательные фото из роддома (Cosmopolitan, 21.08.2019). Обычно в позитивных контекстах в диминутивном значении переплетаются категориальное содержание, ласковая коннотация и косвенные компоненты содержания (объективизация женскости или следование фрейму).
Наряду с вышеперечисленными функциями, которые реализуются уменьшительными словами в принципе, в заголовках диминутивы часто играют роль ловушки внимания, придавая называемому объекту или оценке большую рельефность и яркость. Такие номинации воздействуют, интенсифицируя восприятие особенно в случаях, когда диминутивный компонент подвергается парцелляции: «Демократичненько». Ремонт Госдумы оценили в 2 миллиарда (Главный региональный 18.12.2018); В украинских учебниках не будет ни «цыган», ни «родителей». Демократичненько (Куб, 11.07.2019); «Почта России» намерена «отбить» треть «цифровых инвестиций» уже в этом году. Оптимистичненько (Логистика в России, 25.07.2019). Будучи обособленным в отдельное предложение, диминутивное отадъективное наречие однозначно манифестирует оценку автора текста, задает определенную тональность или стиль общения и предоставляют адресату соответствующую субкодовую информацию, в соответствии с которой он правильно декодирует замысел автора.
Проведенный анализ демонстрирует, что наряду с категориальными функциями уменьшительных форм, в медиадискурсе можно выделить еще целый ряд вторичных (преимущественно прагматических) функций, которые соотносятся с решением текущих дискурсивных задач. Таким образом, диминутивы участвуют активно в реализации субъективного плана речи и в обеспечении адекватного понимания авторских интенций. Обработка и распределение проанализированных примеров показали, что чаще всего свой стратегический потенциал диминутивные дериваты раскрывают в персуазивных текстах общественно-политического содержания.
Библиографический список
1. Костомаров В.Г. Русский язык на газетной полосе. Некоторые особенности языка современной газетной публицистики. М., 1971, 57с.
2. Стернин И.А. Общественные процессы и развитие русского языка. Воронеж, 2004. http://www.philology.ru/linguistics2/sternin-00.htm (дата обращения 15.08.2019)
3. Земская Е.А. Активные процессы в русском языке последнего десятилетия ХХ века http://linguistics-online.narod.ru/index/0-396 (дата обращения: 17.08.2019)
4. Петкова С.А. За комуникативната ценност на субстандарта: младежкият жаргон в руските медийни текстове // Стереотипът в славянските езици, литератури и култури. Сбор-
ник с доклади от Четиринадесетите международни славистични четения, Том I, Езикознание, София, УИ «Св. Климент Охридски», 2018, 307 с.
5. Раденкова, Е.К. Трансформации прецедентных высказываний как средство передачи экспрессивно-оценочных смыслов в газетных заголовках // Проблемы когнитивного и функционально-коммуникативного описания русского и болгарского языков, Вып. 9, Шумен, 2015, 115 с.
References
1. Kostomarov V.G. Russian on the News-Pager: Some Peculiarities of the Language of Contemporary Newspaper Journalism. М., 1971, 57 р.
2. Sternin I.A. Social processes and the development of the Russian language. Voronezh, 2004. http://www.philology.ru/linguistics2/sternin-00.htm
3. Zemskaya E.A. Active processes in the Russian language of the last decade of the twentieth century. http://linguistics-online.narod.ru/index/0-396
4. Petkova S.A. About communicative value of substandard: youth slang in Russian mass media discourse // The stereotype in Slavic languages, literature and cultures. Conference reports of the Fourteenth International Slavic Readings, Volume I, Linguistics, Sofia, 307 p.
5. Radenkova E.K. Transformations of precedent statements as a means of transmitting expressive-valued meanings in newspaper headlines // Problems of cognitive and functional-communicative description of Russian and Bulgarian languages, Shumen, 2015, 115 p.
