CC BY
258
Научная смена
Вестник ДВО РАН. 2011. № 1
Гвоздев Роман Витальевич
Окончил Дальневосточный государственный университет, а в 2007 г. - аспирантуру Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, где сейчас и работает.
В отделе этнографии, этнологии и антропологии института определилась область научных интересов Романа Витальевича: народные знания, традиционные военные знания тунгусо-маньчжу-ров и нивхов.
У Р.В.Гвоздева 7 научных публикаций. Он член редколлегии сборника «Военное дело в Азиатско-Тихоокеанском регионе с древнейших времен до начала XX века». Принимал участие в работе и организации ряда российских научных конференций (Владивосток, Благовещенск).
УДК 392.7 (941)(947.132)
Р.В.ГВОЗДЕВ
Развитие военной организации тунгусо-маньчжуров (по материалам середины XIX-XX в.)
Рассматриваются особенности традиционных военных знаний тунгусо-маньчжуров - эвенков, нанайцев, удэгейцев, ульчей, орочей, негидальцев, ороков. Особое внимание уделено причинам военных конфликтов и значения кровной мести в родовых войнах. Приведены данные по вооружению охотника, рыболова и воина и элементам военной подготовки. Особое внимание уделяется шаманизму как части военных знаний.
Ключевые слова: военная организация, тунгусо-маньчжуры, военное дело, шаманизм.
Development of tungusic-manchurian military organization (on materials of middle 19th-20th centuries).
R.V.GVOZDEV (Institute of History, Archeology and Ethnography of the Peoples of the Far East, FEB RAS, Vladivostok).
The article focuses on peculiarities of the tungusic-manchurian (Evenk, Nanai, Udege, Ulcha, Oroch, Negidal, Orok) traditional military knowledges. Particular attention is paid to the reasons of armed conflict and importance of the blood feud in generic war. In the article the information is presented about arms of hunter, fisher and warrior and the elements of military training. The focus is on the phenomenon of shamanism as the part of war knowledge.
Key words: military organization, tungusic-manchurian, military training, shamanism.
Накопленный за последние полтора столетия материал дает представление о развитии военной организации у тунгусо-маньчжуров; в последние десятилетия появились работы, посвященные различным сторонам военного дела как традиционной области
ГВОЗДЕВ Роман Витальевич - старший лаборант-исследователь (Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН). E-mail: groma@inbox.ru
культуры коренных малочисленных народов Дальнего Востока России [5, 8, 9, 12, 15, 18]. Тем не менее эта тема остается малоизученной. Цель нашей работы - определить сущность и характерные особенности формирования и развития народных военных знаний тунгусо-маньчжуров.
В войнах наиболее разрушительные последствия имели схватки не между отдельными бойцами, а между группами людей: следовательно, максимальные шансы на выживание имели наиболее сплоченные группы [7, 10], а потому военная организация была необходима в любом обществе. В языке тунгусо-маньчжуров есть термины, характеризующие различные стороны военной тематики. Например, у ороков есть ряд ключевых, типично военных терминов: война вали; воевать соривури; враг танизи; богатырь манга; бой сори(н), чахва; поединок вотто (н), мотто (н); боец соримзи [11]. Коллекции музеев сохранили вещественные свидетельства (оружие, предназначавшееся только для ведения боя, и др.), благодаря которым, в частности, установлено, что у нанайцев и удэгейцев были наконечники стрел, которые использовались исключительно для боевых действий (МАЭ РАН. Кол. 4424-48. Эстрин А.С. Нанайцы), что указывает на существование у тунгусо-маньчжуров в прошлом военной организации. Об этом же свидетельствуют сохранившиеся предметы декоративно-прикладного искусства, посвященные боевой тематики: скульптура духов - помощников шамана, шаманская одежда, игрушки (фигурки солдат), игры. Одна из скульптур - деревянное изображение богатыря мэргэна с копьем и мечом в руках и со шлемом, на макушке которого вертикально закреплен клинок [16].
В фольклоре нанайцев широко представлены состязания так называемых сильных людей, богатырей (мэргэнов, или батыров), которые включали поднятие тяжестей, стрельбу из лука, различные виды борьбы. Борьба - один из древнейших и самый распространенный (особенно среди удэгейцев, орочей, нанайцев) способ померяться силами, не причиняя смертельных увечий: недаром в состязаниях могли участвовать не только взрослые, но и дети. Тунгусо-маньчжуры практиковали различные виды борьбы. Как правило, самое большое состязание устраивалось во время медвежьего праздника, хотя бороться могли и без особого повода. Существовали боевые виды борьбы, которые не имели ограничений, присущих состязательным. Основной упор делался на причинение максимального вреда противнику. О таких способах упоминается и в фольклоре эвенков [14].
Большое значение в достижении физического и военного совершенства имела отработка навыков фехтования на палках. Палка и дубинка - примитивное оружие, оно служило для имитации настоящего боя, что входило, например, в ритуал инициации. У тунгусо-маньчжуров палочные бои были широко распространены. Зачастую фехтование на палках было далеко не безобидным занятием: в пылу схватки участники иногда забывали, что это игра, а не реальное сражение, - в таких случаях азартных участников разнимали зрители [14]. Порой удары бывали столь сильны, что приводили к смерти или сильным увечьям. И сегодня у некоторых народов распространены подобные бои.
Фольклор тунгусо-маньчжуров включает сведения, характеризующие вооруженные столкновения отдельных родов, описывает подвиги легендарных богатырей. Основные сюжеты героического эпоса повествуют о защите своего рода от нашествий иноземцев, чудовищ и «хозяев» подземного мира. В фольклорных произведениях главный герой всегда с кем-то сражается на небе, земле и под землей, он то погибает, то вновь воскресает. В описании поединка подробно представлено вооружение воина. В героическом эпосе нанайцев существует образ богатыря, который не только воин-мэргэн, но и непревзойденный охотник, понимающий язык зверей, «играющий» с медведями и кабанами (цит. по: [5, с. 159]). Нанайские предания повествуют о защите своего рода от нашествия врагов, но в них упоминается и о завоевательных походах того же рода в чужие земли.
Сведения о военных знаниях сохранились в шаманизме. С.В.Иванов предположил, что институт шаманства включает скрытую структуру военной организации тунгусо-маньч-журов [6].
Известно, что шаман являлся не только духовным лидером рода, но и его военным предводителем. При камлании он, облаченный в доспехи, считается военачальником духов. В преданиях отмечено, что в сражениях шаманы выступали в роли воинов-богатырей. Так, у эвенков во время военных конфликтов шаманы формировали отряды воинов по 40-100 чел. По некоторым данным, многие нередко враждующие тунгусские роды часто заканчивали конфликт войной, однако столкновения в большинстве случаев сводились к поединкам так называемых сильных людей, к которым относились и шаманы. В шаманских преданиях упоминается о ритуальном каннибализме как части военной магии: считалось, что, съев часть тела неуязвимого шамана, воины становились непобедимыми [6].
О том, что шаманы выполняли военные функции, свидетельствует установленный факт: они имели оружие - железную саблю, меч и пальму. В середине XIX в. военное оружие утратило свое боевое предназначение и использовалось, в том числе и шаманами, только в культовых целях. Во время мирных переговоров шаманы, сидя перед скрещенными и воткнутыми в землю мечами, совершали символические действия. Вооружение удэгейского шамана состояло из двух сабель и доспехов [6]. У тунгусо-маньчжурского шамана защитные магические функции выполняла одежда и ее элементы: железные пластины шаманской парки, головной убор, напоминающий по конструкции боевой шлем, на-носник на передней части шаманского головного убора, бубен, служивший щитом, бронзовые зеркала [6, 19]. Кроме того, шаман принимал участие в обряде посвящения в воины и предсказывал исход сражения. Перед сражением он приносил дары (порой довольно значительные) духам-помощникам.
Перед большим боем или походом эвенки жертвовали духам нескольких оленей [2]. Имеются сообщения, что при обряде посвящения в воины таоум жертвами служили люди. В начале обряда вызывали духа войны, затем по приказу военачальника убивали дряхлого старика или старуху, чтобы их кровью окропить оружие [17].
Шаманы тунгусо-маньчжуров при помощи магии вели борьбу с шаманами противника, насылая на него заклинаниями болезни, смерть, поражение. Во время такого обряда шаман облачался в защитное вооружение, а воинами ему служили сэвэны (духи-помощники), которые принимали облик зверей или антропоморфных персонажей. Иногда эти духи выступали в образе предка шамана или шамана-богатыря, выполняя роль проводников, советчиков, личной охраны. Считалось, что без их помощи шаман заболеет и умрет [19].
Одним из основных мотивов вооруженных столкновений были родовые конфликты. Если враждующие стороны несли потери, то по родовым законам у виновных должно быть убито на одного человека больше [17]. В противном случае противостояние продолжалось - иногда до полного самоуничтожения (мстить должен был и последний из оставшихся в живых). Подобной традиции следовали герои эвенкийских героических сказаний. Согласно удэгейским преданиям, иногда в ходе столкновения в живых не оставалось ни одного взрослого [12]. Но и выживший ребенок, повзрослев, мстил за убитых родственников. А если причиной гибели охотника в тайге было нападение зверя, его родственники могли мстить тому роду, чьим тотемным покровителем являлся зверь-убийца.
Безусловно, этот обычай следует отнести к очень древним пережиткам родового строя. Тотальная война была невыгодна обеим сторонам, так как лишала род своих кормильцев. Развитию войны всегда предшествовала кровная месть, но она же была сильным сдерживающим фактором массовых военных действий. Конфликт всегда старались прекратить в зародыше: вожди и старики обеих враждующих сторон вступали в переговоры и стремились найти путь к примирению. Мирные переговоры у тунгусо-маньчжуров обычно заканчивались взаимным обменом женщинами, детьми и подарками [6].
Сражение велось по определенным правилам. Например, считалось, что нападение на спящего врага или зверя - это грех, поэтому в таких случаях его будили. Считалось позорным убивать детей, стариков и женщин (недаром именно женщин обычно посылали в разведку). А мужчин побежденного рода уничтожали, чтобы обезопасить себя от кровной
мести: « ... тунгусы боятся друг друга обидеть из боязни, что в ответ тоже зло придет» (цит. по: [17, с. 84]).
Помимо родовых внутренних конфликтов случались внешние вооруженные столкновения с соседями. Война могла начаться из-за спорных территорий, захвата охотничьих угодий. Н.Н.Степанов отметил, что отношения между тунгусами и коряками во второй половине XVII в. характеризуются крайним обострением и частыми военными столкновениями, которые возникали главным образом из-за того, что для охоты на соболей ясачные тунгусы проникали на территорию коряков (см. [3]). Г.В.Мелихов упоминает о военной экспансии представителей маньчжурской династии в XVII в. на земли тунгусо-маньчжу-ров. Основная цель военных походов состояла в массовом уводе пленного местного населения на территорию Маньчжурии. Военнопленные пополняли также ряды маньчжурских восьмизнаменных войск1. Завоеватели не имели цели захвата территории, не оставляли администрации и войск в захваченных землях [9].
В.К.Арсеньев, говоря о конфликтах удэгейцев с корейцами в XIX в., приводит данные о военной хитрости удэгейцев, изготовивших чучела воинов, чтобы сбить с толку врага, отпугнув его, таким образом, своей мнимой многочисленностью (Арсеньев В.К. Путевые дневники 1908-1909 гг. // Архив ОИАК. Фонд В.К.Арсеньева. Оп. 1, д. 10, л. 253-283).
На факты вооруженного столкновения между маньчжурами и удэгейцами на р. Унты (приток Самарги) ссылается и В.В.Подмаскин [13]. Имеются данные, что на реках Уанди и Вантмеха, в бухте Вангалу о-ва Сахалин происходили сражения между аборигенами и пришельцами [4].
Большую роль в развитии военной организации у тунгусо-маньчжуров сыграло традиционное вооружение. Его основу составили орудия охоты и рыболовства: лук со стрелами, копье, пальма, нож и острога. Но они предназначались не только для охоты, но и для боя. Защитное оружие изготавливалось из кожи животных (нерпа, лось, медведь).
Наиболее распространенным оружием были лук и стрелы. У тунгусо-маньчжуров имелись простые и сложносоставные луки. Изготавливались они, как правило, из лиственницы или березы, обклеивались жилами, а сверху покрывались берестой. Тетива изготавливалась из кожи. Стрелы, до 30 в колчане, делались тоже из березы. Сложносоставные луки народов Нижнего Амура были маньчжурского типа - как правило, склеенные из трех слоев дерева, причем самым толстым и прочным был средний слой. Некоторые луки тун-гусо-маньчжуров имели совершенно самобытные формы. Примером может служить лук, один из концов которого выполнен в форме лыжной палки с характерным кольцом для упора о снег (рис. 1). Его не обязательно было нести 1
за спиной, но можно было, и вполне успешно, использовать для передвижения по снегу. Подобные луки известны как эвенкам, так и нанайцам. Наконечники стрел были различными по форме. Кроме того, различали боевые наконечники, предназначавшиеся для войны (рис. 2).
Холодное оружие под- рис. 1. Лук в виде лыжной палки у нанайцев и эвенков; части: 1 -
разделялось на колющее 2 - средняя, 3 - верхняя (МАЭ. Кол. 5530-102)
нижняя,
1 Восьмизнаменные войска - регулярная армия Китая, состоявшая из восьми знамен - корпусов. В XVII-XIX вв. ее основу составляли маньчжуры.
Рис. 2. 1 - зазубренный наконечник боевой стрелы нанайцев; 2 - деревянный наконечник стрелы негидальцев; 3-6 - железные наконечники стрел эвенков и нанайцев (МАЭ. Кол. 4424-48, 5536-5, 5530-1056); 7, 8 - кольца для натягивания тетивы эвенков и нанайцев (МАЭ. Кол. 3628)
Рис. 3. 1- пальма негидальцев (МАЭ. Кол. 553417); 2, 2 А - пальма нанайцев и ее фрагмент - место крепления лезвия к деревянной ручке (МАЭ. Кол. 344-48а)
(копье) и рубяще-режущее (пальма, меч, сабля, стальной нож). Из оружия ближнего боя стоит упомянуть копье и пальму. Копье сибирского происхождения имеет древко около 1,5 м длиной с насаженным на него обоюдоострым железным наконечником. У тунгусо-маньчжуров это оружие называется гида, у тюрков - чида. Явное сходство этих слов - свидетельство этнокультурных связей между народами [1]. Наконечник копья украшался инкрустацией (рис. 3). На охоте это оружие применяли для крупного зверя: в поединках опытные охотники упирали основание древка копья под углом в землю, придерживая его ступней. Медведь фактически убивал сам себя, наваливаясь всем телом на острие. Вероятно, подобными приемами могли пользоваться во время военных действий.
Более разносторонним оружием была пальма. Это слово русского происхождения, вероятно, однокоренное со словом «палица». Удэгейцы называли пальму хокдо, эвенки - кото и уткэн, якуты - батас [2]. Пальма - большой металлический нож, прикрепленный к длинной рукоятке, представляла собой нечто среднее между копьем и алебардой. Длина древка колебалась в пределах 120-180 см, а клинка -30-80 см (рис. 4). У многих народностей существовали по 2-3 разновидности пальмы.
О том, насколько ловко эвенки владели пальмой, свидетельствует охотник А.Черкасов: «Орочоны так ловко действуют пальмой, что, срубив ею небольшое деревцо с одного раза, успевают перерубить его пополам во время падения, не допустив коснуться земли» (см. [8, с. 257]). Для техники работы пальмой характерны круговые, сметающие или рубящие и режущие удары с захватом древка рукой почти возле самого лезвия, а также различные варианты подрезаний. Применялись также колющие удары. Техника владения пальмой хорошо представлена в легендах и преданиях. У эвенков имелись ровные огороженные площадки для военных занятий эвенкит. На них тренировались как сонинги (богатыри), так и юноши, готовящиеся стать воинами. В комплекс входили: стрельба из лука гарпаматкит, борьба нгорчан, рукопашный бой колтуматкит, набрасывание аркана маутлимат-ми [8].
Универсальное оружие тунгусо-маньчжу-ров - нож. Существовали многочисленные
разновидности ножей: ими не только кололи и резали - их метали во врага. Охотник никогда не расставался с ножом: эта традиция сохранилась в XX в. не только у тунгусо-маньчжуров, но и у близких соседей - нивхов. Л.Я.Штернберг писал: «Так, гиляки (нивхи) имеют обыкновение бороться, и вот во время борьбы противники приходят в такой азарт, что хватаются за ножи.
Вообще гиляк хватается за ножи при первом раздражении, но он далеко не так скоро прибегает к своему оружию, как южанин» [18, с. 15].
Железные доспехи маньчжурского происхождения еще в середине XIX в. использовались нанайцами при защите от разбойников во время торговых связей с Китаем [15]. В более позднее время их могли отдавать в качестве калыма (так поступали, например, с панцирями). Традиционно доспехи сохраняли высокую стоимость, хотя уже и не имели того значения, что раньше (Штернберг Л.Я. Амгуньцы - негидальцы. МАЭ.
Кол. 1763-113).
Итак, военная сила служила для решения локальных конфликтов и формирования войск самообороны в прошлом. Но и сегодня сохранились навыки владения оружием и знания о нем. В наши дни прикладные аспекты традиционных военных умений тунгусо-маньчжуров нашли свое отражение в развитии физической культуры и спорта.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бутанаев В.Я. Степные законы Хонгорая. Абакан: Изд-во Хакас. гос. ун-та им. Н.Ф.Катанова, 2004. 279 с.
2. Васильев Ф.Ф. Военное дело якутов. Якутск: Бичик, 1995. 207 с.
3. Вдовин И.С. Очерки этнической истории коряков. Л.: Наука, 1973. 327 с.
4. Гальцев-Бизюк С.Д. Топонимический словарь Сахалинской области. Южно-Сахалинск: Дальневост. кн. изд-во, 1992. 218 с.
5. Гурвич И.С. Ареальное изучение эпических произведений народов Северной Сибири и Дальнего Востока СССР // Фольклор и историческая этнография. М.: Наука, 1983. С. 152-169.
6. Иванов С.В. Материалы по изобразительному искусству народов Сибири XIX-начала XX вв.: Сюжетный рисунок и другие виды изображений на плоскости // ТИЭ. Нов. сер. Т. 22. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1954. С. 113-345.
7. Лоренц К. Агрессия (так называемое «зло»). М.: Прогресс, 1994. 272 с.
8. Мандзяк А.С. Воинские традиции народов Евразии. Минск: Харвест: АСТ, 2002. 381 с.
9. Мелихов Г.В. Маньчжуры на Северо-Востоке (XVII в.). М.: Наука, 1974. 247 с.
10. Моррис Д. Голая обезьяна. Человек с точки зрения зоолога. Владивосток: Изд-во ДВГТУ, 2002. 359 с.
11. Озолин Л.В., Федеева И.Я. Орокско-русский и русско-орокский словарь. Южно-Сахалинск: Южно-Сахалин. кн. изд-во, 2003. 295 с.
12. Подмаскин В.В. Духовная культура удэгейцев XIX-XX вв. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1991, 160 с.
13. Подмаскин В.В. Народные знания удэгейцев. Владивосток: ДВО РАН, 1998. 220 с.
14. Прокопенко В.И. Традиционное физическое воспитание нанайцев: игры и состязания. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 1992 . 22 с.
15. Смоляк А.В. Народы Нижнего Амура и Сахалина // Этническая история народов Севера. М.: Наука, 1982. С. 223-257.
16. Соболевская Н.А. Каталог игрушек народностей юга Дальнего Востока. Из собрания Хабаровского краевого краеведческого музея им. Н.И.Гродекова // Вестн. Сахалин. музея: ежегодник. Южно-Сахалинск, 1997. № 4. С. 66-129.
17. Туголуков В.А. Идущие поперек хребтов. Красноярск: Кн. изд-во, 1980. 169 с.
18. Штернберг Л.Я. Семья и род у народов Северо-Восточной Азии. Л.: Изд-во АН СССР, 1933. 187 с.
19. Diosegi V. Тунгусо-маньчжурское зеркало шамана // Acta Orientalia. Budapest: Macyar tudoman Yos academia, 1950-1951. S. 366-380.
1 2 3
Рис. 4. 1, 1А - наконечник копья нанайцев и фрагмент узора (МАЭ. Кол. 3651-1); 2, 3 - наконечники копий нанайцев (МАЭ. Кол. 442440, 5530-90)
