CC BY
59
УДК 34 ББК 67
РАЗВИТИЕ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА С ПОЗИЦИИ НАДЛЕЖАЩЕЙ ЗАЩИТЫ УЧАСТНИКОВ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА
ИВАН НИКОЛАЕВИЧ КОНДРА Т,
доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного права, уголовного процесса и криминалистики МГИМО МИД России Научная специальность 12.00.09 — уголовный процесс
E-mail: inkondrat@mail.ru
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Рассмотрены: современное состояние уголовно-процессуального законодательства с позиции обеспечения надлежащего уровня гарантий соблюдения прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства; вопросы реализации положений Концепции судебной реформы; проблемы декларативности положений уголовно-процессуального законодательства.
Ключевые слова: уголовно-процессуальная реформа; участники уголовного процесса; уголовно-процессуальные гарантии; охрана прав и свобод личности.
Annotation. The article is devoted to the study of the contemporary criminal procedure legislation with a view to ensuring an adequate level of guarantees of the rights and legitimate interests of participants of criminal proceedings; the implementation of the provisions of the Concept of judicial reform; issues declaratory character of the provisions of the criminal procedure law.
Keywords: criminal procedure reform; participants in the criminal process; criminal procedure guarantees; protection of the rights and freedoms of the individual.
Идея прав человека, прочно утвердившаяся во многих демократических государствах мира, приобрела и в России большую актуальность и реальные очертания в принимаемых нормативных правовых актах.
Исходя из понимания прирожденного характера прав и свобод, принадлежащих человеку, нашедшего отражение в конституционном принципе, согласно которому эти права являются естественными и неотъемлемыми, обязательными для всех, и, прежде всего, для государственной власти, Российская Федерация, приняла на себя обязательства по их соблюдению и защите (ст. 2 Конституции РФ).
Однако, факт декларации закрепления за человеком неотчуждаемых прав и свобод явился лишь первым шагом на пути их реального обеспечения. Создание условий, способствующих этому процессу на должном государственно-правовом уровне — задача комплексная и, как следствие, долгосрочная, определяющая современные реформы. Иными словами речь идет о решении задачи по признанию прав и свобод человека и гражданина непосредственно действующими не только для личности (которая может осуществлять и защищать их в случае нарушения, руководствуясь Конституцией РФ), но и органов законо-
дательной власти (призванных обеспечить верховенство прав и свобод человека) и исполнительной власти (в правоприменительной деятельности которых система прав и свобод человека и гражданина должна выступать в качестве ограничителя, препятствующего их ущемлению).
Между тем, неоспорим тот факт, что потенциал современной конституционной системы обеспечения прав и свобод человека и гражданина в России существенно снижен незавершенностью процесса преодоления формировавшихся веками стереотипов, связанных с принижением роли человека, пренебрежением его правами, свободами, достоинством и создания эффективных механизмов, обеспечивающих эти права и свободы.
Высоко оценивая значимость Конституции РФ, недопустимо игнорировать несовершенство федерального законодательства, противоречивость ведомственных нормативных актов и, как следствие, разрозненность правоприменительной практики, игнорирующей идеалы гуманизма и справедливости, принципы демократического правового государства и нравственные основы. Поэтому эффективность современных реформ, способствующих укреплению правового государства, вытеснению правового нигилизма и форми-
рованию высокой правовой культуры, обеспечивающих эффективную реализацию прав и свобод личности и создающих необходимые для этого условия, во многом зависит не только от правотворческой, но и от правореализационной деятельности. Проблема надлежащего обеспечения прав и свобод личности сложна, многогранна и, в значительной степени, обусловлена активной деятельностью как законодателя, так и правоприменителя в тесном единстве и согласованности.
Сегодня следует признать, что работа правоохранительных органов, несмотря на их многочисленность и многоступенчатую систему, зачастую малоэффективна, а законодательство, ее регламентирующее, отличается несовершенством. Уровень и характер преступности свидетельствует о криминализации многих сфер жизнедеятельности (это легко просматривается и по вносимым в уголовный закон изменениям и введениям новых составов преступлений), а правоохранительная система переживает кризис недоверия со стороны общества. Такая ситуация самым негативным образом сказывается на надлежащем обеспечении прав и свобод человека и гражданина в нашем государстве. Особую тревогу вызывает в этом отношении сфера уголовно-процессуальных отношений, где права и свободы личности ограничиваются наиболее существенным образом, причем, как лиц, в отношении которых осуществляется уголовное преследование, так и лиц, вовлекаемых в производство по уголовным делам в ином статусе. Исходя из этого, первостепенной задачей сегодняшнего дня выступает четкое продуманное соотнесение вносимых в уголовно-процессуальный закон изменений и дополнений с потребностью надлежащей защиты прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства.
В этом отношении можно поддержать И.А. Антонова, который указывает на потребность, чтобы «все законодательные акты, регламентирующие вопросы противодействия преступности, и в особенности уголовно-процессуальную деятельность, проходили экспертизу на предмет соответствия нравственно-правовым критериям, для чего должна быть создана комиссия из научных работников, занимающихся вопросами правовой защиты личности, культурных деятелей, представителей правозащитных организаций и органов исполнительной власти, осуществляющих уголовно-процессуальную деятельность, а также органов законодателей» [3, с. 15]. При этом следует отметить, что важную роль в рассмотрении предлагаемых
к обсуждению вопросов будут играть представители судейского сообщества и органов прокуратуры.
В целом же, определяя перспективы дальнейшего развития уголовно-процессуального законодательства, нельзя забывать уроки прошлого. Так в октябре 2016 г. исполнилось 25 лет с момента утверждения Концепции судебной реформы в РСФСР [2]. Концепция и сегодня остается очень важным и необходимым документом для определения основных направлений реорганизации правоохранительной и судебной системы, совершенствования законодательства, регламентирующего их деятельность, закрепляющего гарантии прав и свобод личности, попадающей в сферу деятельности правоохранительных органов.
Основные положения Концепции касались уголовно-процессуальной сферы и включали идеи радикальных изменений уголовного судопроизводства, его принципов и форм в сторону демократизации и гуманизации. В частности, провозглашалась идея признать главными задачами судебной реформы в Российской Федерации «защиту и неуклонное соблюдение основных прав и свобод человека, конституционных прав граждан в судопроизводстве, закрепление в уголовно-процессуальных нормах, в соответствующих законодательных актах демократических принципов организации и деятельности правоохранительных органов, положений, отвечающих рекомендациям юридической науки».
Вместе с тем, законодатели и правоприменители остаются глухи к достижениям уголовно-процессуальной науки, к рекомендациям, выработанным и апробированным ученым сообществом. И эта ситуация нуждается в коренном изменении, чтобы не встречать в уголовно-процессуальном законе такие нормы, как:
♦ потерпевший не вправе «уклоняться от прохождения освидетельствования, от производства в отношении его судебной экспертизы в случаях, когда не требуется его согласие, или от предоставления образцов почерка и иных образцов для сравнительного исследования» (п. 4 ч. 5 ст. 42 УПК РФ);
♦ за уклонение «от прохождения освидетельствования, от производства в отношении его судебной экспертизы в случаях, когда не требуется его согласие, или от предоставления образцов почерка и иных образцов для сравнительного исследования потерпевший несет ответственность в соответствии со ст. 308 Уголовного кодекса Российской Федерации» (ч. 7 ст. 42 УПК РФ) [1].
148
Вестник Московского университета МВД России
№ 4 / 2017
И.А. Антонов в этой связи совершенно верно указывает, что «законодатель, как и неоднократно ранее, пытается использовать репрессивные меры для достижения требуемого результата — в рассматриваемом случае—для обеспечения проведения освидетельствования. При этом репрессию предлагается применять в отношении лица, которое уже подверглось преступному посягательству, понесло моральный, физический и имущественный вред, что абсолютно недопустимо» [4, с. 77]. А ведь если еще дополнительно обратить внимание на название самого закона, который внес в УПК РФ рассматриваемые нормы — «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях совершенствования прав потерпевших в уголовном судопроизводстве», то совершенно приходишь в смятение от несоответствия названия закона и его содержания. Уже давно пора повернуться лицом к потерпевшему, вспомнив о главном назначении уголовного судопроизводства, закрепленном в п. 1 ч. 1 ст. 6 УПК РФ, и закрепить на законодательном уровне положения Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью от 11 декабря 1985 г., которыми предусмотрено «право потерпевших на «справедливую реституцию» (ст. 8), а также «финансовые компенсации из государственных фондов в тех случаях, когда ее невозможно получить в полном объеме от правонарушителя или из других источников» (ст. 12).
Также требуется дополнительно обратиться к содержанию уголовно-процессуального закона, чтобы выявить и исключить ряд декларативных норм (сделать их действенными и реально работающими).
Например, в гл. 2 УПК РФ была внесена ст. 6.1 «Разумный срок уголовного судопроизводства», согласно которой «Уголовное судопроизводство осуществляется в сроки, установленные настоящим Кодексом. Продление этих сроков допустимо в случаях и в порядке, которые предусмотрены настоящим Кодексом, но уголовное преследование, назначение наказания и прекращение уголовного преследования должны осуществляться в разумный срок...». При этом дальнейшие процессуальные нормы не гарантируют осуществление производства по уголовному делу разумные сроки, так как сроки расследования, установленные уголовно-процессуальным законом далеки от разумности, а сроки судебного разбирательства дела не конкретизированы вовсе, в том числе в зависимости от категории дел.
Не менее декларативной и совершенно недейственной остается и ст. 8.1 «Независимость судей», лишь провозглашающая, что «при осуществлении правосудия по уголовным делам судьи независимы и подчиняются только Конституции РФ и ФЗ. Судьи рассматривают и разрешают уголовные дела в условиях, исключающих постороннее воздействие на них». Гарантии судейской деятельности в российском законодательстве так и не созданы. А ведь именно от судей как последней инстанции зависит надлежащий уровень соблюдения и обеспечения прав и свобод личности.
Таким образом, развитие уголовно-процессуального законодательства с позиции надлежащей защиты участников уголовного судопроизводства должно быть продолжено.
Литература
1. Федеральный закон от 28 декабря 2013 г. № 432-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях совершенствования прав потерпевших в уголовном судопроизводстве» // Российская газета. 2013. 30 дек.
2. Постановление ВС РСФСР от 24 октября 1991 г. № 1801-1 «О Концепции судебной реформы в РСФСР» // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. № 44. Ст. 1435.
3. Антонов И.А. Нравственно-правовые начала уголовно-процессуальной деятельности (теоретические идеи и правоприменительная практика): Дисс. ... докт. юрид. наук. СПб., 2005.
4. Антонов И.А. Уголовно-процессуальная реформа: отступления от концептуальных положений и крушение надежд // Вестник Краснодарского университета МВД России. 2014. № 4 (26).
References
1. Federal law of 28 December 2013 № 432-FZ «On amendments to certain legislative acts of the Russian Federation to improve the rights of victims in criminal procedure» // the Russian newspaper. 2013. 30 Dec.
2. The resolution of the SS of the RSFSR of 24 October 1991 n 1801-1 «On the Concept of judicial reform in the RSFSR» // Vedomosti SND and the RSFSR Supreme Soviet. 1991. No. 44. St. 1435.
3. Antonov I A. Moral and legal principles of criminal procedure (theoretical ideas and pravoprimenitelnoj practice): Diss. ... doctor. the faculty of law. Sciences. SPb., 2005.
4. Antonov I A. Criminal procedure reform: deviations from the conceptual framework and prospects // Vest-nik of the Krasnodar University of MIA of Russia. 2014. No. 4 (26).
