Развитие трибунских полномочий Октавиана Августа Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Всеобщая история

Ф.А. Михайловский

Развитие трибунских полномочий Октавиана Августа

Статья посвящена вопросу о времени и причинах наделения Октавиана Августа прерогативами трибунской власти. Автор поддерживает точку зрения И. Кромайера.

Ключевые слова: трибунская власть; принципат Августа.

В научной литературе вопрос о развитии трибунских полномочий Августа уже не вызывает разногласий: полную трибунскую власть принцепс принял только в 23 г. до н. э. после того, как предварительно был наделен отдельными ее прерогативами. Причиной некогда имевшей место дискуссии служило расхождение в исторических источниках. Дион Кассий сообщает, что Август получил трибунскую власть в 23 г. до н. э. (Dio., 53, 32, 5). Но он же пишет о предложении трибунской власти Октавиа-ну в 30 г. до н. э. (51, 19, 6), а к 36 г. до н. э. относит получение трибунской священной неприкосновенности и места на трибунской скамье в сенате (49, 15, 5-6). Между тем Аппиан (B.C., V, 132) и Орозий (VI, 18, 34) относят получение Октавианом трибунской неприкосновенности и власти к 36 г. до н. э.

В научной литературе существует четыре варианта объяснения этих сведений источников и соответственно развития трибунских полномочий Августа, последовательно выдвигавшихся Т. Моммзеном, И. Кромайером, Э. Корнеманном и А. Премерштейном. Подробный обзор точек зрения названных ученых сделал П. де Франчиши [2: p. 12-14]. 1. Т. Моммзен, придавая главное значение данным Аппиана и Орозия, считал, что уже в 36 г до н. э. Октавиан получил полную трибунскую власть, действие которой было в 30 г до н. э. расширено на тысячу шагов от городской черты и которая в 23 г. до н. э. стала ежегодной. 2. По мнению И. Кро-майера, большего внимания заслуживает сообщение Диона, и, таким образом, в 36 г. до н. э. Октавиан получил священную неприкосновенность и трибунскую скамью в сенате, в 30 г до н. э. право помощи (jus auxilii) и лишь в 23 г. до н. э. его трибунская власть стала полной. 3. Э. Корнеманн согласился с И. Кромайером от-

носительно первой стадии, но предположил, что Oктавиан получил полную трибунскую власть уже в ЗО г. до н. э., а в 2З г. до н. э. она стала ежегодной. 4. А. Пре-мерштейн следовал взгляду Т. Моммзена в оценке событий З6 и ЗО гг. до н. э. с той разницей, что в ЗО г. до н. э. территориально расширялось только право помощи. ^оме того, А. Премерштейн предположил, что в конце 28 г. или же 27 января 27 г. до н. э. Август отказался от трибунской власти, но сохранил из всех ее прерогатив право помощи.

Только точка зрения И. ^омайера соответствует указанию Августа в «Res Gestae» (4, 4), что в 14 г. он в З7-й раз исполнял трибунскую власть. Т. Моммзен и Э. ^рнеманн, стараясь избежать противоречия с этим указанием, предполагали, что только с 2З г. до н. э. трибунская власть Августа стала ежегодной. Но это всего лишь предположение, а вариант И. ^омайера проще и логичнее. В то же время данные «Res Gestae» противоречат гипотезе А. Премерштейна. Можно, таким образом, принять, что полную трибунскую власть Август получил лишь в 2З г. до н. э., после того как в З6 г. до н. э. приобрел трибунскую священную неприкосновенность.

Этим, однако, вопрос о генезисе трибунских прерогатив Августа не исчерпывается. Необходимо объяснить, почему в З6 и ЗО гг. до н. э. Oктавиа-ну были нужны указанные трибунские прерогативы, а если они не были ему нужны, то почему он их все же принял и, наконец, почему получение трибунской власти оказалось растянутым на три этапа

Для понимания первого из рассматриваемых конституционных изменений в положении Августа представляются важными два обстоятельства. Во-первых, в З6 г. до н. э. Oктавиан получил те самые трибунские прерогативы, которые, как это принято считать, имел ранее Г. Юлий Цезарь [5: s. 69О f.; 6: p. 22О f.]. Во-вторых, существенно, что трибунские права были даны Oктавиану сразу после фактически незаконного отстранения им от власти М. Эмилия Лепида, коллеги по триумвирату. После отстранения от власти одного цезарианца и в условиях подготовки к войне с другим цезарианским вождем — а Oктавиан не мог не сознавать неизбежность столкновения с Антонием — принятие трибунских полномочий Цезаря могло служить укреплению позиций Oктавиана.

^оме того, следует учесть, что Oктавиан в своей пропаганде уже в тот период делал главный упор на лозунги установления мира и восстановления прежних политических институтов и форм (B.C., V, 1ЗО-1З2). Получение в З6 г. до н. э. трибунских прерогатив, вполне гражданских и не связанных с военной властью, соответствовало этим лозунгам. Таким образом, конституционное изменение З6 г. до н. э. было продиктовано рядом соображений, причем исключительно идеологического порядка.

Принятие в ЗО г. до н. э. трибунского права помощи также следует объяснять идеологическими мотивами. На это указывают уже обстоятельства получения Oктавианом данного права: оно было предоставлено сенатом заочно, когда

сам Oктавиан находился на Востоке после победы над М. Антонием. Между тем это право требовало личного присутствия для оказания помощи. Идеологически auxilium была прекрасным лозунгом защиты римских граждан и, кроме того, символизировала поддержку Oктавиана всей Италией. Но идеологические мотивы принятия права помощи не сводились к стремлению подчеркнуть демократизм правителя. Решение вопроса об идеологическом смысле этого акта связано с его формальной стороной. Принятие в ЗО г. до н. э. права помощи уже превышало объем трибунских полномочий Цезаря и не могло опираться на этот прецедент. Тем более — принятие в 2З г. до н. э. полной трибунской власти.

Признание того, что Цезарь и Август получали отдельные права, подразумевает, что трибунская власть делилась на отдельные прерогативы, часть которых предоставлялась лицу, не облеченному властью и не связанному держанием должности. И то, и другое беспрецедентно в римской истории и создает чисто формальное затруднение. Не удивительно, что некоторые исследователи вообще отрицают возможность такого разделения трибунской власти [4: s. 241-26З].

Oбъяснение вопроса предложил Ц. Явец. По его мнению, как Цезарь в 48 и 44 гг. до н. э., так и Oктавиан в З6 и ЗО гг. до н. э. получали нечто вроде трибунской власти — не tribunicia potestas, а jus tribunicium (в смысле: право как совокупность прав). «В период между диктатурой Суллы и 7О г. до н. э., — пишет Ц. Явец, — не раз указывается на вид трибунской власти, а не на власть во всей ее полноте» [7: p. 9З, n. 5; p. 54 f.]. Исследователь опирается на ряд источников. В речи народного трибуна Лициния Макра у Саллюстия сказано, что консул Г. Kотта возвратил трибунам кое-какие из их прав (Sallust. Fr Hist. III, 48, 8: jure quedam tribunis plebis restituerit). Дион, сообщая о получении Цезарем в 48 г. до н. э. права на трибунскую скамью в сенате, называет это «трибунская власть, так сказать (ю^ єтєіу), на всю жизнь» (Dio., 42, 2О, З). ^оме того, Тацит имеет в виду, возможно, нечто подобное, когда пишет, что Oктавиан «выразил удовлетворение правом трибунов на защиту плебса» (Tac. Ann., I, 2: et ad tuendam plebem tribunicio iure contentum).

Oднако объяснение Ц. Явеца встречает трудности. Во-первых, если ко времени Тацита и Диона понимание трибунской власти императоров как отделенной от должности вполне естественно, то подобное понимание отношения должности и власти во времена Саллюстия едва ли возможно. Ведь не имел же в виду, например, Цицерон, что Т. Гракх лишил М. Oктавия только одного права, когда писал: «И что другое нанесло удар Тиберию Гракху, как не то, что он отнял у коллеги власть совершать интерцессию?» (Cic. De leg., III, X, 24). Есть и другое более важное возражение. Речь народного трибуна Лициния Макра в целом посвящена необходимости снятия с народного трибуната ограничений, наложенных на эту магистратуру Суллой. С Ц. Явецем можно было бы согласиться, если бы было доказано, что Сулла лишал народных трибунов отдельных прерогатив власти.

Из источников следует, что Сулла ограничил трибунат в нескольких отношениях. Во-первых, лица, занявшие должность народного трибуна, не имели права добиваться в будущем какой-либо другой магистратуры (App. B.C., I, 1ОО; Ascon. 78). Во-вторых, трибуны были лишены права вносить в комиции законопроекты без предварительного обсуждения и одобрения в сенате (Cic. De leg., III, 22; Liv. Ep., 89). Первое ограничение вне сомнений, и смысл его ясен: Сулла хотел ограничить привлекательность трибунской власти для людей, стремившихся к руководству республикой. Второе ограничение трактуют в научной литературе различно. Э. Груэн допускает, что право на законодательство могло быть вообще упразднено [З: p. 2З]. Oднако свидетельство Цицерона неопределенно («отнял власть совершать беззакония»), а свидетельство Ливия («лишает права на внесение законопроектов») — все-таки эпитома. Здесь вполне может подразумеваться практический смысл ограничения. Сравнение этих данных со свидетельством Аппиана о первом захвате Рима Суллой и о внесенных тогда изменениях в государственное устройство позволяет считать, что право трибунов на законодательство было ограничено лишь формально, но не аннулировано, ибо Аппиан пишет именно об обязательности предварительного обсуждения в сенате всех трибунских законопроектов (App. B.C., I, 59).

Есть, наконец, еще одно возможное ограничение, наложенное Суллой на трибунат, сведения источников о котором настолько неопределенны, что сам факт его под вопросом. Речь идет об ограничении права на интерцессию. Из свидетельства Цицерона в речи против Г. Верреса следует, что народный трибун ^. Oпимий нарушил какие-то ограничения, прибегнув к вето (Cic. Verr., II, 1, 155). Но в другом сочинении Цицерона сообщается о сохранении права помощи (Cic. De leg., III, 22), а у Цезаря — самого право на интерцессию ^aes. B.C., 1, 5, 7). Наконец, Ливий и Аппиан об ограничении права на интерцессию не сообщают. В целом можно предположить, что ограничения трибунской власти были косвенными, отдельных прерогатив трибунат Сулла не лишал, хотя политическое значение трибуната, разумеется, было ослаблено [1: c. 19О—192]. В связи с этим интерпретация Ц. Явецем высказывания Лициния Макра у Саллюстия представляется необоснованной.

Разделение трибунской власти на отдельные прерогативы можно объяснить иначе. Полученные Цезарем, а затем Августом трибунские полномочия являются начальными правами трибунов, уже не имевшими к тому времени прежнего политического значения и воспринимавшимися как своего рода почести. Предоставление их Цезарю и Августу не осознавалось как некое конституционное нововведение. Цицерон, например, трибунские приобретения Цезаря не упоминает. При этом важно, что трибунские полномочия предоставлялись Oктавиану сенатом и являлись теми трибунскими правами, к которым стремился путем косвенных ограничений свести трибунат Сулла. Судя по словам ^инта в трактате Цицерона «O законах», «сулланское» отношение к трибунской власти остава-

лось достаточно распространенным среди нобилитета и в 5О-е годы: «Я горячо одобряю действия Суллы, который законом своим отнял у плебейских трибунов власть совершать беззакония, но оставил им власть оказывать помощь» (Cic. De leg., III, IX, 22). O6 этом, вероятно, помнили и в ЗО-е годы. Oктавиану была тем самым предложена и принята им, выражаясь словами того же Лициния Макра, «видимость магистратуры» (Sallust. Fr. Hist., III, 48, З: inanis species magistratus). Принятие трибунского права помощи могло символизировать единство Oктавиа-на с сенатом и, так сказать, «сулланское» отношение к трибунской власти.

Дион не указывает, когда точно состоялось постановление сената о предоставлении Oктавиану права помощи. Запись об этом следует после перечисления множества других почестей, оказанных правителю, но перечисление ведется не в хронологической последовательности. Поддержка Oктавиана сенатом могла быть выражена, например, 1 июля ЗО г. до н. э. Oкончательное единовластие Oктавианом к тому времени еще не было достигнуто, но фактически он уже победил Антония, судьба которого после битвы при Акции была предрешена. 1 июля — день получения Августом через семь лет полной трибунской власти [5: p. 676]. В научной литературе принято рассматривать этот акт как добавление к уже имевшимся у Августа трибунским правам. И это действительно самое логичное объяснение с государственно-правовой точки зрения. Право помощи было формирующей частью трибунской власти с самого начала ее возникновения, и принятие в 2З г. до н. э. полных трибунских полномочий в этой связи становится более понятным в формальном отношении. По вполне достоверным данным, императоры продлевали срок своих полномочий (Dio. 5З, 16, 18). Таким образом, Август мог получить в 2З г. до н. э. полную трибунскую власть в момент ежегодного возобновления уже имевшихся трибунских прерогатив. Во всяком случае, непонятно и никем не объяснено, почему трибунская власть была принята Августом в июле, если традиционное вступление народных трибунов в должность — 1О декабря (Liv. З9, 52), дата, отличающаяся от начала полномочий всех других магистратов.

Итак, точка зрения И. ^омайера на генезис трибунских прерогатив Августа находит достаточно объяснений также в конкретно-исторической действительности последнего десятилетия республики. Наконец, сказанное о событиях З6 и ЗО гг. до н. э. позволяет оценить получение Августом в 2З г. до н.э. полной трибунской власти как важное государственно-правовое нововведение, лишь формально бывшее добавлением недостававших трибунских прерогатив, а по существу, предоставлявшее Августу реальную и большую власть. Oдними идеологическими мотивами Август в 2З г. до н. э. не мог руководствоваться хотя бы уже потому, что основные идеологические компоненты, связанные с трибунской властью, ему давали священная неприкосновенность, право на трибунскую скамью в сенате и право помощи, которые у Августа уже были к тому времени.

Литература

1. Чеканова Н.В. Римская диктатура последнего века республики. СПб.: Гуманитарная академия, 2005. 480 с.

2. Francisci P de. Genesi e struttura del principato Augusteo. Roma: Reale Acca-demia d’italia, 1941. 114 p.

3. Gruen E.S. The last generation of the Roman republic. Berkeley-Los Angeles-London, 1974. 5З0 p.

4. Last H. Uber die Tribunicia Potestas des Augustus // Augustus / Hrsg. Von W. Schmit-thenner. Darmstadt, 1969. S. 241-26З.

5. RoosA.G. De verleening van tribunicische bevoegdheden aan Caesar en Augustus. Med. der Nederlandsche Akademie van Wetenschappen, 1941, n.s. IV, № 16. S. 675-695.

6. Weinstock St. Divus Iulius. Oxford: Clarendon press, 1971. 469 p.

7. Yavetz Z. Plebs and princeps. Oxford: Clarendon press, 1969. IX, 170 p.

References

1. Chekanova N.V Rimskaya diktatura poslednego veka respubliki. SPb.: Gumani-tarnaya akademiya, 2005. 480 s.

F.A. Mikhailovsky

Development of Tribunician Prerogatives of Octavian Augustus

The article focuses on the time and the reasons for granting Octavian Augustus the prerogatives of tribunician power. The author supports J. Kromayer’s point of view.

Key words: tribunician power; Principate of Augustus.