CC BY
56
ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ
УДК 910.25 В.Л. Бабурин1
РАЗВИТИЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ ПРИРОДНО-ХОЗЯЙСТВЕННЫХ СИСТЕМ КАК ОСНОВЫ ЭКОНОМИКИ
Рассмотрены вопросы пространственной проекции природных и социальных циклов различной природы, длительности и масштаба. Важное место занимает понятие социально-экономической емкости территории и ее изменение под воздействием различных стадий циклических процессов. Показано, как природные макроструктуры различного масштаба, преломляясь через экономические сущности, дифференцируют социально-экономическое пространство и режим его функционирования.
Ключевые слова: нелинейность, циклические процессы, масштаб, колебательный контур, флуктуации.
Введение. Пространство, изучаемое географией, — частный случай вселенского пространственно-временного континуума. Географическое пространство— время в его современном ноосферном понимании отражает особенности пространственно-временного бытия человека на Земле с закономерной (возможно, циклической) сменой состояний территориальных общностей населения и их природно-хозяйственного каркаса под воздействием множественной ритмики окружающего мира.
В настоящее время в территориальных природно-хозяйственных системах (ТПХС) установлено значимое воздействие на современные процессы отдаленных во времени и пространстве событий, в том числе космического характера (А.Л. Чижевский, У. Кэри, П. Дэвис). Их эволюция определяется тремя группами причин — производных от инновационных процессов (процессов нововведений):
— генетически обусловленные в современной структуре ТПХС рамочные параметры их развития, заложенные инновационными процессами предшествующих этапов эволюции и/или иных масштабов;
— внутрисистемные природные и социальные инновации, проявляющиеся в форме флуктуаций, выводящих систему из равновесного состояния и запускающих механизмы ее адаптации к воздействию нововведений;
— внесистемные природные и социальные инновации, проявляющиеся в форме флуктуаций, выводящих систему из равновесия и запускающих механизмы ее адаптации к их воздействию.
Наиболее значимы для динамики ТПХС процессы структурирования и концентрации пространства, в том числе "малых частей общества", которые, согласно Э. Дюркгейму, в процессе самоорганизации также стремятся к целостности и солидарности [12]. По мере прохождения природных и социокультурных инновационных волн при неизменности географических ко-
ординат места его функция и масштаб постоянно меняются, а следовательно, меняется и вся система его отношения с окружающей средой. Так, сравнивать климат современной Москвы с Москвой столетней давности корректно лишь при условии учета изменения ее площади. Концентрация/деконцентрация и связанная с ними плотность распределения явлений и процессов в пространстве сокращают/увеличивают затраты времени и энергии на коммуникации.
Не менее значим масштаб пространства, который задает функцию сопротивления/проницаемости. Чем выше сопротивление пространства природным и социальным инновациям, тем значимее географическая составляющая размещения элементов социума, возможности социальной солидарности [12] и наоборот. Сами факторы размещения то "ослабевают", то "усиливаются" под влиянием масштаба. Именно масштабность пространства ведет к географическому и территориальному разделению труда, "расчленению континентального, а теперь и океанического... пространства" [16].
Самим фактом своего пространственно-временного бытия каждая инновация формирует многоуровневые (многомасштабные) системы ядро—периферия, усиливая процессы дифференциации, а также связанный с ними рост разнообразия в ядрах систем, нарастание концентрации, с одной стороны, и пери-ферийности — с другой. При этом центральность и периферийность жестко не разделены, а формируют подвижную во времени сложную мозаику многомасштабной неоднородности пространства.
В процессе дифференциации возникает неоднородность пространства как следствие концентрации и деконцентрации. Эта неоднородность — общее свойство всех масштабов в природе и обществе. При этом концентрация на одном масштабном уровне может сопровождаться деконцентрацией на другом. В экономике динамическое равновесие определяется про-
1 Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, географический факультет, кафедра экономической и социальной географии России, зав. кафедрой, профессор; e-mail: vbaburin@yandex.ru
хождением инновационных и конъюнктурных слож-нопериодных циклов, образуемых из комбинации установленных на настоящий момент циклов Броде-ля, Кондратьева—Шумпетера, Кузнеца, Жуглара (использованных К. Марксом для выявления кризисов перепроизводства), Чижевского и др. [4] и более частных, в свою очередь взаимодействующих с природными полициклами.
Постановка проблемы. Среди множества географических факторов, влияющих на экономику, масштаб играет особую роль. Если представить себе нашу планету, "сжатую" до масштаба мирового города, в котором проживает все население, то градообразующие отрасли станут одновременно и градообслуживающими, исчезнет географическое, территориальное и международное разделения труда, исчезнет ЭГП, но останутся ТПК и ЭПЦ, будут "работать" внутригородские различия, микро- и макрогеографический уровни сольются.
Рассмотрим проблему в масштабе повседневности в его пространственном, масштабном существовании. Здесь масштаб проявляет себя через плотность. В низкоплотной среде вероятность контактов мала, расстояния для их реализации велики, иногда "запретительны", и человек обречен на универсализм, что в сочетании с безграничностью пространства обрекает его на слабое участие или даже неучастие в международном, географическом и территориальном разделении труда. Фактически теряет смысл и категория ЭГП, так как "данности..." просто недоступны. Ответ на низкую плотность — процесс пространственной концентрации (в том числе увеличение плотности явлений и процессов), неразрывно связанный со специализацией, — малые семейные и протосемейные группы, родовые группы, племенные, появляется возможность для разделения труда. Но это социальная стратификация. Неоднородность физического пространства диктует и неоднородность распределения структур общества и его материальной культуры в пространстве, начинает работать географическое разделение труда.
Как показали исследования автора, к наиболее существенным закономерностям развития раннего человеческого общества относятся:
1) сочетание ритмических и направленных (циклических) изменений;
2) гетерохронный (неравномерный и разновременный) характер развития, связанный с мозаичностью земной поверхности и характеризующийся сочетанием прерывистости и единства. Его важнейшее следствие — разные последствия при одинаковых причинах. "Состояния равновесия процесса образуют поверхность того или иного числа измерений в этом пространстве. Проекция поверхности равновесий на плоскость управляющих параметров может иметь особенности. В таком случае теория особенностей предсказывает геометрию катастроф, т.е. перескоков из одного состояния равновесия в другое при изменении управляющих параметров" [1]. Иными словами, малые "шевеления"
поверхностей многочисленных пространственных полей ведут к бифуркациям;
3) для эволюции характерны скачки, т.е. сочетание относительно спокойных периодов развития систем с резкими перестройками (революциями).
В этом контексте интересен анализ развития первобытного общества П.М. Долуханова, который ввел для изучения демографических процессов понятие "демографическая емкость ландшафта". Аналогичный подход автор использовал для моделирования при-родно-ресурсной обусловленности иерархии поселенческой структуры для территории СССР [2]. Хорошее согласование полученных результатов позволяет с достаточной степенью доверия относиться к приводимым П.М. Долухановым данным. В частности, в его исследовании приводятся расчетные показатели плотности населения для присваивающих типов хозяйства (табл. 1).
Таблица 1 Зависимость плотности населения от природной зоны при присваивающем типе хозяйства по П.М. Долуханову
Географическая зона Плотность населения, чел./100 км2
Тундра 1,7
Тайга 3,0
Хвойно-широколиственный лес 7,4
Лесостепь (дубрава) 17,3
Сухие степи 8,0
Экосоциальная модель П.М. Долуханова [19] предполагает перемещение народов из районов, бедных природными ресурсами, в районы, где эти ресурсы имелись в избытке. Такой подход полностью корреспондирует с теорией этногенеза Л.Н. Гумилева. Более того, оба ученых фактически настаивают на детерминистической связи природно-климатических циклов с циклами развития праэтносов (по П.М. Долуханову) и этносов [7]. Однако подобные перемещения возможны лишь при наличии достаточного пространства и ресурсного разнообразия или, как будет показано далее, экономической доступности пространства.
Это в свою очередь заставляет, вслед за Г. Чайл-дом, задать вопрос о том, как распространялись культурные инновации. Последний считал: ".новые системы хозяйства были занесены сюда не ветром и не в результате межплеменного обмена, а явились следствием прихода самих скотоводов и земледельцев" [13, с. 36]. Таким образом, разномасштабные волны природных и социальных инноваций, сметающих структуры своих предшественников или диффундирующих в них, эволюционные изменения и катастрофы в их взаимодействии и непрерывной смене — вот, по-видимому, тот сложный механизм, который двигает эволюцию общества и обусловливает циклично-генетический характер его временного ритма.
Эти волны то накатываются на области экстремальных условий в благоприятные климатические (позже экономические) фазы, то откатываются назад. В результате экономика все время находится в сложном динамическом взаимодействии с географией.
Важен и другой аспект проблемы: "Хозяйство первобытных народов в подавляющем большинстве случаев совпадает с природными характеристиками, точнее с природными ресурсами (и условиями. — В.Б.)" [9, с. 17]. И это не возвращение к механистическому детерминизму прошлых веков, а неодетерминизм, в рамках которого в процессе эволюции общество постепенно, условно говоря, освобождается от "пут" природы, точнее, оно дополняет природные закономерности, природные элементы и подсистемы территориальных систем собственными культурными или геологическими (по В.И. Вернадскому) новациями, которые трансформируют последние в природно-куль-турные, а затем в социокультурные системы.
Первоначальные группы первобытных охотников были чрезвычайно разрозненны и малочисленны, они "были простыми собирателями и зависели от того, что им предоставляла природа" [13, с. 19]. Их воздействие на окружающую среду было небольшим, локальным и кратковременным. Искры новаций вспыхивают и угасают на "ветру времени", лишь немногие из них передаются сородичам, еще реже транслиру-
ются другим группам. Таким образом, инновационный процесс, диффузия нововведений чрезвычайно замедленны. Только с началом неолитической революции произошло резкое ускорение инновационного процесса. В целом можно говорить, что чем выше плотность населения, при прочих равных условиях, тем интенсивнее инновационный процесс, выше вероятность материализации новаций. Здесь кроется одна из причин первоначального успеха Востока, который лишь спустя несколько столетий был замещен "городской" Европой, в которой, согласно Э. Дюрк-гейму, "механическая солидарность" стала замещаться "органической солидарностью", обеспечившей более высокий уровень концентрации в меньшем масштабе и снизившей соответственно информационное сопротивление среды.
Важно, что десятки тысяч лет природа Евразии эволюционировала вместе с человеком. Послеледниковая морфогенетическая неоднородность заложила базовую неоднородность ландшафтов, которая в свою очередь позже выступала в качестве своеобразного "камертона" дифференциации культур.
В этом взаимодействии многомерное пространство и его масштаб всегда были и остаются одним из основных факторов, влияющих на эволюцию территориальных, в том числе социально-экономических систем. Разница лишь в том, что если на ранних стадиях
Таблица 2
Эволюционные фазы территориальных систем, по [3]
Шкала эволюционных фаз Шкала территориальных систем
0. Прачеловек, не имеющий хозяйства Ландшафт, в котором человек — один из видов; социокультурные инновации имеют низкоплотностный, случайный характер
1. Доаграрная цивилизация. Присваивающий тип хозяйства. I ресурсопотребляющий тип экономики. Первобытно-общинный строй Появление локальных пульсирующих полюсов роста и депрессий; локальные, неустойчивые ТПХС подчиняются закону Тюнена; инновации имеют низко-плотностный, эпизодический характер
2. Аграрная цивилизация. Производящий тип хозяйства. I ресурсовоспроизводящий тип экономики. Первобытно-общинный, рабовладельческий и феодальный строй (с 5—6 тыс. л.н.) Появление стационарных полюсов роста и депрессий; локальные устойчивые ТПХС подчиняются закону Тюнена; зарождается система коммуникаций; инновации имеют низкоплотностный, систематический характер; периодически возникают региональные экологические кризисы
2а. До эотехнической эпохи Медленный инновационный процесс
2б. Эотехническая эпоха (1000—1750 гг.) Появляется система ТПХС, образуются центры среднеплотных систематических инноваций
3. Индустриальная цивилизация. Потребляюще-производящий тип хозяйства. II ресурсопотреб-ляющий тип экономики Формирование техногенного каркаса, нарастание внутрисистемной поляризации, формирование локальных хозяйственных систем, специализированных центров систематических высокоплотных инноваций. Нарастающее обострение экологической ситуации
3а. Палеотехническая эпоха (до 1950 г.) Формирование индустриальных хозяйственных систем; тотальная конкуренция и мировые войны; появление СССР и социалистической системы; обострение экологической ситуации на локальном уровне
3б. Неотехническая эпоха Формирование постиндустриальных социохозяйственых систем; появление глобальных экологических проблем
4. Постиндустриальная цивилизация (последняя четверть ХХ — начало XXI в.) Формирование сплошных социохозяйственных систем; ареалов высокоплотных интенсивных инноваций; усиление неравномерности развития территориальных систем; возникает проблема пределов роста
эволюции общества это влияние было непосредственным, то с построением экономического общества оно опосредуется через категории территориальной эффективности, специализации, издержек и т.п. Все достижения прогресса не уменьшают его значимость для экономики как сферы человеческой деятельности. Например транспортоемкость хозяйства (т/км на 1 долл. ВВП) для США и Канады в 3—4 раза больше, чем в сравнимых по уровню развития Западной Европе и Японии, а для России — в 3—5 раз больше, чем в странах Центрально-Восточной Европы (имеется в виду внутренний транспорт).
Рассмотренные закономерности всемирной эволюции общества сквозь призму взглядов широкой группы специалистов позволяют подойти к выделению эволюционных фаз территориальных систем (табл. 2).
Рассмотрим связь современных процессов в ТПХС с отдаленными этапами эволюции. Палеодифферен-циация поверхности Земли, как по линии соотношения суша — море, горы — равнины, так и гумидный — аридный, теплый — холодный климат, а также масштаб явлений предопределили во многом специализацию этих систем, их природно-ресурсный потенциал. Следовательно, пути эволюции систем были детерминированы эволюционной кривой ресурсонакопления. Конкретный механизм ресурсопользования — это результат воздействия множества стохастических по отношению к ресурсам эволюционных циклов, но сама возможность выбора предопределена исходным ресурсным разнообразием, которое в свою очередь связано с масштабом. При прочих равных условиях по законам эволюции сложных систем ее скорость и вероятность успеха связаны напрямую с разнообразием элементной структуры (рис. 1).
Общество выросло из природы, поэтому природный детерминант оказывал и оказывает на развитие его экономики сильнейшее воздействие. При этом если на ранних стадиях это влияние проявлялось непосредственно (через климатические, геоморфологические, гляциологические, океанологические и другие факторы), то на этапе зрелости это воздействие стало опосредованным (через стоимостные показате-
Рис. 1. Взаимосвязь масштаба территории страны и объемов добычи полезных ископаемых. По оси абсцисс — ранг (5) по территории, по оси ординат — ранг (V) по добыче полезных ископаемых
ли, индексы качества жизни, комфортности проживания и т.п.), но не менее значимым. Не последнюю роль в этом взаимодействии играет и масштаб.
Результаты и их обсуждение. Из всего множества географических факторов развития экономики наиболее существенны глобальные пропорции между морем и сушей, горами и равнинами, крупными природными зонами. Именно зоны контакта между ме-гагеоморфологическими и физико-географическими структурами определяли и определяют сегодня основные пропорции в размещении населения (трудовых ресурсов) и зоны концентрации социально-экономического потенциала. Большинство крупнейших городов и агломераций расположено на морских побережьях или в пределах крупных контактных зон. Так, мегалополис Босваш находится в пределах контактной зоны Северная Америка — Атлантический океан, усиленной Аппалачами. То же можно сказать о Сансан на Тихоокеанском побережье; Чипитс, вытянутом вдоль побережья Великих озер. В России все крупнейшие агломерации расположены либо на крупных реках (Нижегородская, Казанская, Самарская, Саратовская и Волгоградская на Волге; Пермская на Каме; Новосибирск, Омск, Красноярск, Иркутск, Хабаровск на крупнейших сибирских реках) либо вдоль крупных горных систем (Екатеринбург, Челябинск, Уфа), либо на морских побережьях (Санкт-Петербург и одновременно на Неве; Ростов-на-Дону и одновременно на Дону; Мурманск, Архангельск и одновременно на Северной Двине; Владивосток). Список можно продолжить. Единственное исключение — Москва, но она, во-первых, расположена на стыке ряда физико-географических провинций, а во-вторых, это ядро крупнейшего индустриального ареала России, сформировавшегося за несколько веков в Волжско-Окском междуречье. Здесь уже влияет еще один значимый фактор — географическое положение, усиленное масштабом, которое в данном случае хотя не приморское и не предгорное, но центральное для огромной страны, т.е. то, что обычно ассоциируется с исключительно выгодным ЭГП. Столь же центральным положением характеризуется ряд европейских столиц — центров экономической мощи: Париж, Мадрид, Варшава, Прага, Будапешт и т.д. (при этом недостатки физического масштаба компенсируются масштабом экономическим).
Для индустриальной эпохи важнейшим фактором пространственной концентрации экономики стало размещение минерально-сырьевых и прочих природных ресурсов. Законы рынка, развитие географического, затем территориального (межрайонного) и, наконец, международного разделения труда привели к формированию крупных индустриальных ареалов в зонах концентрации природных ресурсов как на суше, так и на море. Классическим примером этого на пространстве СНГ может служить Апшеронский п-ов с прилегающим шельфом Каспийского моря в Азербайджане, в пределах которого находится и столица Баку, на который сегодня приходится свыше
1/3 населения и 3/4 экономического потенциала республики. Здесь более чем за сто лет сформировался крупный территориальный топливно-энергетический комплекс с достаточно диверсифицированными верхними этажами ряда энергопроизводственных циклов.
В России более крупные ареалы, возникшие на базе сочетания минерально-сырьевых ресурсов и в дальнейшем дополненные в своих специализациях отраслями верхних стадий технологических цепочек, — Уральский экономический район, Западно-Сибирский ТПК, Кузнецкий горнопромышленный ареал. На транзите товарно-сырьевых потоков сформировались крупнейшие индустриальные ареалы странового и регионального масштабов: Бельгия и Нидерланды, Шанхай в Китае, Санкт-Петербургская агломерация в России, многие другие приморские портовые центры и ареалы.
Вокруг всех этих центров формируется обширная полупериферия (масштаб которой, как правило, пропорционален мощи ядра), на которую в благоприятные фазы экономической динамики распространяются соответствующие инновации и специализации, покидающие их в кризисные периоды.
Еще больше географические факторы влияют на размещение сельскохозяйственного производства и его отраслевую специализацию. Это влияние со стороны природного детерминанта опосредуется через агроклиматический потенциал и почвы, которые как рамочные условия определяют физические границы. Однако следует помнить, что и здесь при благоприятной конъюнктуре специализированные виды деятельности (и не только в сельском хозяйстве) выходят за границы оптимальных ареалов специализаций, а в периоды кризисов, напротив, социально-экономическое пространственно сжимается. Более того, это сжатие оказывается даже более значительным, чем границы оптимального пространственного распространения соответствующего вида хозяйственной деятельности или социума в целом. Это связано в большей степени с влиянием негативных ожиданий хозяйствующих субъектов и конкретных людей, а в странах развитого государственно-монополистического капитализма действует и государственное регулирование, чтобы не допустить перепроизводства товаров и услуг.
Базовое условие, определяющее конкурентоспособность стран и регионов, — энерго- и транспорто-емкость ВВП (ВРП). Огромные размеры территории (как, например, у России, Канады, Китая) повышают удельный вес транспортных издержек. Низкие значения температуры на огромных пространствах России и Канады требуют огромных дополнительных энергозатрат для обеспечения нормального функционирования экономики и жизни населения в зимний сезон. Климатические условия Сахары и других пустынь мира для комфортной жизни требуют дополнительных энергозатрат на кондиционирование, опреснение и транспортировку воды к потребителям.
В расселении и специализациях сельского хозяйства уже на мезоуровне существенно влияют различия в условиях проживания и ведения хозяйственной деятельности между долинными комплексами речных бассейнов и плакорами. Из работ Л.И. Мечникова известно, что все крупнейшие древние цивилизации, процветание которых базировалось на поливном земледелии, были сконцентрированы в долинах великих рек: Египет в долине Нила, Вавилон в Месопотамии, индийские цивилизации в долинах Инда и Ганга, Китай вырос в междуречье Янцзы и Хуанхэ. На микроуровне известно, что промышленное овощеводство в России сегодня сконцентрировано по долинам Волги, Оки и Дона; в горах Северного Кавказа расселение имеет ярко выраженную долинную ориентацию, за пределами долин — распространено отгонно-паст-бищное животноводство. Ледовая обстановка на реках и морях, штормовые условия повышают издержки судоходства, в целом снижают конкурентоспособность водного транспорта. Неблагоприятные и опасные природные явления наносят колоссальный ущерб всем секторам экономики и населению.
Географические факторы воздействуют не только на производственный сегмент экономики. При всем большом значении уровня развития инфраструктуры, например в туризме, снижающем влияние географических факторов, наблюдается концентрация основных потоков отдыхающих в природно-детерминирован-ных зонах. Пляжный отдых сконцентрирован в Азово-Черноморском бассейне, отчасти на побережье Калининградской области и в южных районах Приморья для Дальнего Востока. Однако все больше отдыхающих уезжают за пределы России в регионы с лучшими условиями для пляжной (прежде всего круглогодичной) рекреации. Бальнеологические курорты — Ма-цеста, Кавказские Минеральные Воды, Белокуриха и др. — приурочены к местам выхода на поверхность природных вод, горнолыжный отдых — к склонам гор с устойчивым сезонным или круглогодичным снежным покровом (Западный и Центральный Кавказ, Альпы, Снежный пояс в США и т.п.). Внутриго-довая сезонность и ритмика воздействуют на спрос на потребительском рынке как на сезонные товары (весенне-летний и осенне-зимний ассортимент), так и на знаменательные даты (национальные и религиозные праздники).
Таким образом, влияние географической специфики различных регионов Земли носит всеобъемлющий, постоянный и не уменьшающий свою значимость во времени характер, она действует на все стороны жизни общества и прежде всего его экономику.
Однако в общем процессе существуют значительные флуктуации, которые связаны с циклическим развитием, формирующим колебательный контур пространственных ареалов экономики. В факторном пространстве они связаны с восходящей и/или нисходящей фазой циклов конъюнктуры. На восходящей
фазе географические факторы становятся менее значимы, а экономическое факторное пространство начинает себя вести как инновационное [5]. На нисходящей фазе, напротив, происходит сжатие экономики не только до оптимальных границ ареалов, определяемых факторами размещения, но часто и существенно меньше этих границ в силу инерционности процесса и "изношенности" инноваций прошлого. Аналогичным образом изменяется и территориальная структура экономики: на этапе подъема ее сложность увеличивается (или при моноспециализации возникает полюс роста и связанная с ним сверхприбыль за счет специализации). На этапе спада разнообразие снижается, а моноспециализация приводит к депрессивности экономики. Схожие колебательные процессы должны быть характерны и для таких "базовых" свойств геопространства, как плотность распределения в пространстве и плотность взаимодействия.
Небезразлично к циклам конъюнктуры и инновационное пространство, которое, согласно С.Ю. Глазьеву, имеет латентную стадию на нисходящей фазе, а диффузия (и по Й. Шумпетеру тоже) нововведений характерна для восходящей фазы [6]. Таким образом, инновационное пространство имеет фазовый сдвиг по отношению к факторному — инновации происходят с некоторым упреждением, в этом заключается еще один экономический смысл — инновации связаны с инвестициями, а они с фондами, т.е. материализованными инвестициями. Но связь эта не жесткая, речь скорее идет о господствующих вариантах, о движении в "пределах основного потока" [15] (рис. 2).
Изложенный подход может быть формализован. В экономической географии достаточно давно известна формула потенциала поля расселения.
Если предположить, что
У = 1~
(1)
где г — расстояние между социально-экономическими объектами (численность населения, численность занятых, объем производства товаров и услуг и т.д.); п — проницаемость пространства; т — масса социально-экономических объектов; у — постоянная, отражающая тип социально-экономического пространства, то уравнение (1) можно преобразовать в плотностную характеристику пространства:
5 = Г
т1 + т2
(2)
Рис. 2. Гипотетическое соотношение циклов конъюнктуры, экономического пространства и плотности размещения экономических объектов: 1 — конъюнктура, 2 — площадь, 3 — плотность
Тогда п из (1) в кризис увеличивается, а в фазу подъема уменьшается. В принципе т1 и т2 тоже должны уменьшаться. В фазу кризиса поле ослабевает и размывается, становясь более контрастным. Масштаб экономики уменьшается, растет доля депрессивных элементов системы, снижается плотность, ослабевают "солидаристские" связи в социуме. Это хорошо демонстрирует динамика потенциала патентного поля России (рис. 3).
Это все поведение факторного пространства. В целом на фазе подъема роль географических факторов снижается, по большому счету все равно где размещать производительные силы, все выгодно, но так происходит только вначале. По мере роста цен и при благоприятной конъюнктуре факторы начинают работать разнонаправленно. Высокая цена на ресурсы ведет к резкому росту экономической доступности ресурсов. Фактически выгодным становится все, но приоритет у разрабатываемых ресурсов, у существующих видов деятельности, так как новое надо еще создать и освоить, что происходит с временным сдвигом и есть риск (вероятность) не успеть до начала новой кризисной фазы развития. В этой ситуации правильная стратегия заключается в инвестировании в долговременные проекты в период плохой конъюнктуры. Для верхних этажей производственно-технологических цепочек (особенно для обрабатывающих производств), напротив, с определенного момента удорожание ресурсов влечет рост издержек и вымывание верхних стадий передела со снижением доли добавленной стоимости в конечном продукте.
Заключение. Проведенные исследования дают основания говорить о наличии взаимосвязи между циклическими процессами в природе и обществе, с одной стороны, и изменением масштаба и базовых свойств пространства — с другой. Возникает колебательный контур, в рамках которого естественно-историческое и социокультурное пространство меняют масштаб, конфигурацию, плотностные характеристики и структуру под влиянием нелинейных процессов в природе и обществе. Понимание этих механизмов и переход к этапу математического моделирования открывают перспективы для управления географическим пространством.
5
п
Г
Плотность распространения изобретений в 1989 г.
Плотность распространения изобретений в 1999 г. Рис. 3. Уменьшение инновационного пространства РСФСР—России
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Арнольд В. Теория катастроф. М.: Наука, 1990. 128 с.
2. Бабурин В.Л. Опыт количественного анализа типов расселения // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 5. География. 1975. № 4. С. 103—105.
3. Бабурин В.Л. Эволюция российских пространств: от Большого взрыва до наших дней (инновационно-синерге-тический подход). М.: УРСС, 2002. 272 с.
4. Бабурин В.Л. Инновационные циклы в российской экономике. 4-е изд., испр. и доп. М.: КРАСАНД, 2010. 170 с.
5. Бабурин В.Л. Двупространственная модель территориальной организации общества // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 5. География. 2011. № 1. С. 3—8.
6. Глазьев С.Ю. Теория долгосрочного технико-экономического развития. М.: ВлаДар, 1993. 310 с.
7. Гумилев Л.Н. Изменение климата и миграции кочевников // Природа. 1972. № 4. С. 44—52.
8. Дэвис П. Суперсила. Поиски единой теории природы. М.: Мир, 1989. 271 с.
9. Долуханов П.М. География каменного века. М.: Наука, 1979. 152 с.
10. Кэри У. В поисках закономерностей развития Земли и Вселенной. М.: Мир, 1991. 447 с.
11. Мечников Л.И. Цивилизация и великие исторические реки. М.: Прогресс, Пангея, 1995. 459 с.
12. Осипов Г.В. История социологии в Западной Европе и США. М.: НОРМА, 2001. 576 с.
13. Чайлд Г. У истоков европейской цивилизации. М., 1952. 468 с.
14. Чижевский А.Л. Космический пульс жизни. М.: Мысль, 1995. 766 с.
15. Янч Э. Прогнозирование научно-технического прогресса. М., 1974. 586 с.
16. Economy, territory, identity: Politics of West European peripheries. Co-authored with Derek W. Urwin. Sage, 1983.
Поступила в редакцию 16.01.2012
V.L. Baburin
DEVELOPMENT OF TERRITORIAL NATURAL-ECONOMIC SYSTEMS AS A BASIS OF ECONOMY
The article deals with the impact of spatial factors on the economy functioning within different cycles of its development. It describes the influence of the scale of space on both specialization and character of innovation and other macro-economic waves. Model approaches are suggested which allow evaluation of phase transitions in the regional economy depending on macro-economic shifts.
Key words: spatial-temporal continuum, scale, cycle, territorial natural-economic system (TNES).
