CC BY
64
№ 3, 2012
ная форма, включающая в себя синкретические фрагменты различных жанров (как литературно-художественных, так и публицистических), способствовал реалистическому отражению конкретного исторического периода. Многофункциональность и сложность очерковой структуры выдвинули его на «передний фронт» творчества мордовских писателей. Именно в этом жанре писатели получили возможность акцентировать внимание на героических образах; сопряженность художественного и публицистического
начал обеспечивали необходимую доступность текстов для читателя, что также является одним из факторов злободневности военного очерка.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Положение «О работе военных корреспондентов на фронте» : утв. Управлением пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) и Главным политуправлением Красной Армии в 1942 г. // ЦАМО. Ф. 32. Оп. 795436. Д. 6. Л. 106—109.
2. Черапкин, Н. И. В братском содружестве /
Н. И. Черапкин. — Саранск : Морд. кн. изд-во, 1969. — 384 с.
Поступила 04.04.12.
УДК 373.3:94(470.345)
РАЗВИТИЕ ШКОЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ, ЛИКВИДАЦИЯ НЕГРАМОТНОСТИ И ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ ВСЕОБЩЕГО НАЧАЛЬНОГО ОБУЧЕНИЯ В МОРДОВИИ В 1920-е гг.
А. В. Ломшин (Научно-исследовательский институт гуманитарных наук при Правительстве РМ)
Анализируется состояние образования в мордовском крае в годы Гражданской войны и установления советской власти, рассматриваются основные направления работы по ликвидации неграмотности населения.
Ключевыге слова: школа; грамотность; учебные заведения; национальное меньшинство; национальная
школа; ликвидация неграмотности.
Первоочередными задачами культурного строительства в мордовском крае в послереволюционные и первые годы советской власти были ликвидация неграмотности, подъем общеобразовательного уровня населения, всемерное развитие школьного, среднего специального и высшего образования. С установлением советской власти одновременно решались вопросы строительства новой школы, обучения всех детей школьного возраста и ликвидации неграмотности среди взрослого населения.
Гражданская война и послевоенная разруха несколько нарушили планы культурного строительства в крае. Поскольку у него не было своей автономии, вопрос о развитии национальной школы решался медленно. Мордва еще долго отставала по уровню грамотности от русского населения. Так, в Пензенской гу-
бернии в 1897 г. у русского населения грамотность составляла 24,6, в 1920 —
37.4 %, у мордвы — соответственно 19,1 и 22,4 %. Женщины были менее грамотны: среди русскоязычного населения грамотных женщин в те же годы было 6,2 и
18,0 %, среди мордвы — 1,5 и 3,6 %. Показатели общей грамотности у русскоязычного населения были 13,9 и 26,6 %, у мордвы— 6,6 и 12,1 %. С 1897 по
1920 г. русское население повысило свою грамотность на 12,7, а мордовское — на
11.5 %; русская женщина — на 11,8, женщина-мордовка — на 2,1 % соответственно [5, с. 97].
Малограмотность мордовского народа, особенно женской его половины, может быть объяснена, во-первых, низкой культурой народа, являвшейся результатом многовековой политики правительства царской России относительно «ино© Ломшин А. В., 2012
родцев». Во-вторых, ликвидация неграмотности среди мордвы в рассматриваемые годы существенно отставала от работы на данном же участке среди русского народа как с количественной, так и с качественной стороны. И в-третьих, мордовское население было труднее привлечь к ликвидации своей безграмотности в связи с особенностями сельского быта, так как большинство населения мордовского края проживало в сельской местности. К тому же по-прежнему давали знать о себе консерватизм, предрассудки, семейно-бытовые условия. Осложняли обучение сезонность многих сельскохозяйственных работ и разбросанность населенных пунктов. К этому следует добавить малочисленность учителей со знанием мордовского языка.
Анализ архивных документов, письменных источников показывает, что в мордовском крае работа по ликвидации неграмотности велась по двум направлениям: среди детей школьного возраста — посредством расширения сети общеобразовательных школ и вовлечения большего числа детей в учебу, для взрослого населения — с помощью ликвидационных пунктов неграмотности (ликпун-ктов), школ малограмотных, где давались первичные навыки чтения, письма и счета и повышался уровень грамотности тех, кто уже имел эти навыки.
Актуальными в рассматриваемый период были вопросы организации национальной школы. По мнению Н. В. Сара-товцевой, «только такая постановка вопроса могла привести к преодолению нелепой ситуации зубрежки в сочетании с неумением применять полученные на неродном языке знания на практике» [8, с. 5]. Однако для того чтобы решить вопросы национального просвещения, создать национальную школу, необходимо было укомплектовать ее детьми нерусской национальности, обеспечить учебниками и пособиями на родном языке, реализовать национальное содержание образования, сохраняя и воспроизводя особенности национальной культуры.
Если первый (1917—1921 гг.) этап становления школы в мордовском крае,
когда рушилась дореволюционная школа, происходил процесс поиска путей организации советской школы, можно назвать организационным, то второй этап (1921—
1924 гг.) стал периодом сохранения и укрепления созданной школьной сети, поиска наиболее оптимального типа учебного заведения. Как в целом для всей страны, так и для мордовского края смена политических и социально-экономических условий вызвала структурные изменения в системе школьного образования, результатом которых явилось закрепление семилетки в качестве основного типа советской школы.
Сложное экономическое положение страны в 1921—1922 гг. негативно отразилось на развитии народного образования, и в частности на числе школ и учащихся в них. Так, в Ардатовском уезде Симбирской губернии в 1922 г. сеть школ по сравнению с 1920—1921 гг. сократилась наполовину [7, с. 7].
В последующие годы ситуация в народном образовании в мордовском крае несколько нормализовалась. Например, в Краснослободском уезде в 1923/24 учебном году было 128 школ с 7 391 учащимся, а в 1924/25 — 144 школы с 12 633 учащимися, т. е. количество школ возросло на 16, а учащихся — на 5 242 чел.
Росло число школ и в мордовских селах края. В 1923 г. в 8 губерниях Российской Федерации, в которых проживала мордва, насчитывалось 997 школ, из них 965 школ I ступени и 22 школы II ступени [8, с. 49]. Как видно из приведенных данных, абсолютное число школ были школами I ступени, что указывает на значительное отставание роста школ повышенного типа. Одна из причин такого положения — социально-экономические условия края того периода.
В отчете подотдела нацменьшинств Ульяновского губкома РКП(б) Центральному комитету партии «О сдвиге в деле просвещения среди национальных меньшинств губернии» указывалось наличие 107 школ I ступени и 2 школ-семилеток [6, с. 84]. В документе говорилось также о бедности нацменьшинской деревни культурными силами и отмечался определенный сдвиг в этом плане.
№ 3, 2012
На совещании секретарей мордовской секции Ульяновского губкома РКП(б) «Об оживлении дела народного образования среди мордвы» от 19 мая
1925 г. указывалось, что «дело просвещения мордвы находится в очень тяжелом положении. Сеть просветительных учреждений очень малочисленная и составляет почти половину того, что было до голодного 1920/21 года» [6, с. 81]. К тому же их деятельности мешали нехватка учебных пособий, материальная необеспеченность, низкая квалификация большинства школьных работников и, наконец, малочисленность педагогов, знающих быт и язык мордвы [6, с. 82].
Чтобы устранить имеющиеся недостатки, планировалось, во-первых, улучшить материальное состояние мордовских школ, переведя их содержание на губернские и уездные исполкомы; во-вторых, ускорить выпуск учебников на мордовском языке для школ I ступени; в-третьих, организовать курсы по переподготовке школьных работников для этих школ, одновременно произведя учет школьных работников, знающих мордовский язык, но работающих в школах других национальностей; в-четвертых, вести строгий учет студентов-мордвы, обучающихся в педтехникумах и педфаках, и по окончании курса направлять их для работы среди мордвы.
Большое внимание Наркомпрос РСФСР придавал языку преподавания в национальной школе, в частности мордовской. Об этом свидетельствуют циркуляры от 15 декабря 1922 г., 31 августа 1923 г., 27 марта и 29 октября 1924 г. Однако эти постановления и циркуляры воплощались в жизнь школ нацменьшинств по-разному. Например, в Самарской губернии у татар и немцев родной язык был введен в 95 % школ, чувашей — 80—85, украинцев — 50, а у мордвы — только в 25 % [6, с. 35]. Другую картину мы видим в Тамбовской губернии, где у татар родной язык был введен во всех 36 школах I ступени, чувашей — в 13 из 16. У мордвы было 5 нацменских школ, во всех этих школах преподавание велось на русском языке [6, с. 35].
В селениях с мордовской национальностью выполнение педагогического требования встречало затруднения не только чисто технического характера, очень часто они были связаны с нежеланием населения обучать детей на родном языке. В акте комиссии по обследованию Ульяновской губернии от 1 марта 1925 г. говорилось: «Среди населения, особенно мордвы, действительно встречается противодействие введению преподавания на родном языке». В полугодовом отчете этой губернии также утверждается: «У чуваш и татар препятствий к переводу преподавания на родной язык со стороны населения не встречается. Мордва местами препятствует, говоря: „Мы хотим учиться по-русски и просим мордовский язык не воскрешать“» [6, с. 35].
По данным Н. В. Саратовцевой, в 1 924/25 учебном году «в Саратовской губернии на родном языке вели обучение 100 % школ для татарских детей и 80 % школ для детей мордвы. При этом особо отличились Кузнецкий и Петровский уезды» [8, с. 12]. На наш взгляд, приведенные цифры несколько завышены. Например, в Ардатовском уезде Симбирской губернии в том же году на родном языке велось обучение в 37 % мордовских школ, в Пензенской губернии — в 25 % [8, с. 12]. По Тамбовской губернии данные приводились выше.
Недостаточно детей мордвы было вовлечено и в школы II ступени. По свидетельству Пензенского губернского отдела народного образования, доля учащихся из национальных меньшинств (мордвы и татар) не превышала 0,93 % от общего количества учащихся, тогда как сами меньшинства составляли 20,1 % в населении губернии [10, л. 35, 170]. Как утверждает Н. В. Саратовцева, «национальные нацменовские школы повышенного типа в крае появились в 1925—1926 учебном году» [8, с. 12].
10 декабря 1925 г. контрольная комиссия НК РКИ по обследованию народного образования в Пензенской губернии указывала на усиление работы по переводу преподавания в школах нацменьшинств на родной язык, «...приняв во
внимание, что этот перевод является главнейшим моментом в настоящее время в деле просвещения мордвы» [10, л. 500].
Усилению работы по расширению сети школ II ступени большое значение придавалось и в Симбирской губернии.
06 этом, в частности, говорилось на совещании секретарей мордовской секции губкома РКП(б), где речь также шла об обеспечении возможности широкого поступления мордовской молодежи в школы II ступени других национальностей [6, с. 82].
В связи с индустриализацией и коллективизацией страны разворачивалась работа по совершенствованию системы народного образования и увеличению числа школ повышенного типа, главным образом школ крестьянской молодежи, занятия в которых сочетались с производственным трудом. При их комплектовании предпочтение отдавалось детям батраков и национальных меньшинств. По Пензенской губернии в школах крестьянской молодежи в 1926/27 учебном году обучался 151 чел. мордвы. В следующем году таких школ было 8, а учащихся в них — 660 [1, с. 141].
По данным Всесоюзной школьной переписи 15 декабря 1927 г., в мордовском крае было 888 школ I ступени с 80 877 учащимися, среди которых было 56 590 мальчиков и 24 287 девочек. Кроме того, функционировали 12 школ-семилеток с 3 447 учащимися и 8 школ крестьянской молодежи с 892 учащимися, 3 школы-девятилетки с 2 367 учащимися,
7 школ II ступени с 2 709 учащимися и т. д. [11, л. 10]. Доля девочек, обучающихся в школах I ступени, составляла
30,0 %, семилетках — 36,5, школах крестьянской молодежи — 28,9, в девятилетках — 47,9, школах II ступени — 44,7 %. Как видим, девочек в школах повышенного типа (кроме школ крестьянской молодежи) в процентном отношении было больше, чем в школах I ступени. В школах II ступени число девочек приближалось к числу мальчиков, что объяснялось прежде всего увеличением общего числа обучающихся девочек во всех видах школ края: в 1927 г. оно со-
ставляло 31,19 % от общего числа обучающихся. Следовательно, женское образование в мордовском крае получало дальнейшее развитие.
Анализ состояния школьного образования в 1928/29 учебном году показал, что в Мордовском округе действовало 943 школы I ступени с 86 591 учащимся, из них русских было 594, или 63,0 %, с 55 635 учащимися (64,3 %), мордовских — 285, или 30,2 %, с 24 947 учащимися (28,8 %), татарских — 64, или 6,8 %, с 6 009 учащимися (6,9 %) [11, л. 4]. Нетрудно заметить, что большинство школ были русскими, достаточно было учебных заведений и с татарским населением. Однако как число школ, так и количество учащихся в них в мордовских поселениях не соответствовало процентному отношению проживающей в Мордовском округе мордвы. По имеющимся данным за 1928 г., фактический охват детей школьного возраста в округе через школы I ступени составлял у русских 52,8 %, татар — 58,4, у мордвы — лишь 43,9 % [3, с. 57].
К указанному периоду школ повышенного типа стало 33, из них 29 были школами крестьянской молодежи с 7 186 учащимися, что составляло 8,7 % по отношению к начальному образованию. Сложившаяся ситуация требовала усиления работы по расширению сети школ повышенного типа. Для этого необходимо было увеличить их финансирование, укрепить материальную базу, подготовить соответствующие кадры, для чего в рассматриваемые годы открывались педагогические техникумы. В 1928/29 учебном году школы II ступени были в Саранске, Беднодемьяновске, Инсаре, Краснослободске, Наровчате, Темникове, Челпанове Козловского района и Ардатове [11, л. 249—251].
Судя по источникам, в 1920-е гг. в мордовском крае все еще низкой оставалась грамотность населения. Поэтому наряду с развитием школьного образования проводилась большая работа по ликвидации безграмотности взрослого населения. Она началась уже вскоре после установления советской власти. В 1919 г. в Ардатовском уезде работало
№ 3, 2012
133 школы взрослых, в Темниковском — 102 ликбеза и 342 группы по обучению грамоте; в 1922 г. в Инсарском уезде — 25 школ с 1 200 учащимися, Краснослободском— 17 с 447 учащимися, Саранском — 140 школ с 3 154 учащимися [7, с. 81].
В целях активизации работы по вовлечению взрослого населения в дело ликвидации неграмотности создавались добровольные общества «Долой неграмотность». В 1924 г. такие общества работали в Рузаевском, Инсарском и других уездах. Их активисты в порядке общественной работы занимались обучением безграмотных.
Губернские, уездные, волостные партийные организации большое внимание уделяли ликвидации безграмотности у мордовского населения. Создавались специальные пункты ликвидации неграмотности, где занятия проводились на родном языке. Например, в Пензенской губернии в 1923 г. мордовских ликпунк-тов было 14, в 1925 г. — уже 137, т. е. рост составил 9,78 раза. В 1924/25 учебном году в Краснослободском, Темников-ском, Инсарском и Рузаевском уездах работало 209 школ ликбеза, где обучалось 11 350 чел. неграмотных и малограмотных [1, с. 136].
Несмотря на широкий размах работы по ликвидации безграмотности в крае, проведение ряда важнейших мероприятий по вовлечению детей в общеобразовательные школы, а взрослого населения в школы для взрослых, грамотность населения на территории Мордовии, в особенности мордвы, росла медленно. В 1926 г. в Ардатовском уезде грамотными были 48,7 % мужчин и 19,4 % женщин, среди русских — соответственно
53,1 и 25,3 %, среди мордвы— 42,0 и
9,4 %. В Краснослободском уезде грамотность мужчин составляла 40,1 %, женщин — 13,0 %, среди русских — 44,8 и 16,7 %, мордвы — 31,5 и 2,8 %. В Саранском уезде соответствующие показатели были следующими: 42,8 и 15,7 %;
47,3 и 18,7; 34,0 и 4,5 % [9, с. 160].
Как видно из приведенных примеров, уровень грамотности мордовского населения был ниже, чем у русских, особен-
но у женщин. Он было ниже и по сравнению с другими народностями Поволжья. В 1926 г. общая грамотность у русских составляла 45,1 %, татар— 33,4, чувашей — 30,7, марийцев — 26,6, башкир —
24,3, мордвы — 22,9 %.
В декабре 1928 г. Президиум Мордовского окрисполкома рассмотрел вопрос о состоянии работы по ликвидации неграмотности в округе. В ходе заседания было отмечено, что уровень грамотности среди мордвы (27,3 %) ниже показателя бывшей Пензенской губернии (30,4 %) и Средне-Волжской области (36,4 %) и еще ниже средней грамотности населения Российской Федерации (44,01 %) [2, с. 37].
Вопросы ликвидации неграмотности широко обсуждались на пленумах и бюро райкомов партии, райисполкомах и исполкомах сельских Советов, партийных, профсоюзных и комсомольских собраниях. Ширился поход по ликбезу, все больше людей охватывалось этой работой. Однако в 1930 г., по данным А. Л. Киселева, в Мордовии оставались неграмотными 197 тыс. чел. в возрасте от 16 до 50 лет; среди них русских — 96 580, мордвы — 88 950, татар — 11 470 чел. Кроме того, было еще 137 тыс. малограмотных [2, с. 41].
Анализ отчетов методистов, учителей, занимавшихся ликбезом, показывает, как много еще было неграмотных и как нелегко было охватить их обучением, особенно взрослое население старшего возраста. Например, в с. Мордовское Давыдово Кочкуровского района в 1931 г. неграмотность населения в возрасте от 1 до 50 лет достигала 36,9 %. За вычетом числа детей дошкольного возраста уровень грамотности составлял
32,4 %, а неграмотных — 67,6 %. В число грамотных входили 49 чел., обучались 132 чел. и 74 были малограмотными. Среди неграмотных было 26 мужчин (11,3 %) и 205 женщин. По возрастному цензу они распределялись так: до 15 лет — 36 чел., от 15 до 25 — 75, от 25 до 35 — 57, свыше 35 лет — 63 чел.; по социальному положению: батраков — 8, колхозников— 12, бедняков— 76, середняков — 127, зажиточных — 4. Не-
грамотными были два члена сельсовета [4].
В с. Подлесная Тавла неграмотных было 469 чел., из них 111 (23,7 %) мужчин и 358 женщин. 184 чел. были в возрасте до 20 лет, 176 — от 20 до 30, 109 чел. — свыше 30. Из общего числа неграмотных были обучены и переведены в разряд малограмотных 253 чел., оставлены на повторный год 95 чел. Кроме того, 108 чел. (женщин) занимались индивидуально [4]. Фактически они оставались безграмотными, так как работа с ними была организована формально. Поэтому можно считать, что неграмотных в селе было 577 чел.
Похожая ситуация сложилась в с. Напольная Тавла, где было 547 чел. неграмотных, из них 80 (14,6 %) мужчин и 467 женщин. По возрастному составу неграмотные распределялись следующим образом: 159 чел. до 25 лет, 249 — до 35, 139 чел. — до 50 лет; по социальному составу: батраков — 8, бедняков — 105, середняков — 225 и зажиточных — 22. Обучением было охвачено 334 чел., в том числе 60 мужчин и 274 женщины двух возрастных групп. Неграмотные старше 35 лет обучением охвачены не были. В результате проведенной работы по обучению неграмотных 235 чел. были переведены в группу малограмотных [4].
В последующие годы, благодаря усилению работы по ликвидации безграмотности взрослого населения в возрасте до 49 лет, в Мордовии были достигнуты определенные результаты в этом деле. По отчетам с мест, а также по оценке Средне-Волжского крайисполкома, обсудившего вопрос о советском, хозяйственном и культурном строительстве Мордовской автономной области, произошел рост грамотности населения с 27,3 % в 1928 г. до 79,8 % в 1932 г. [7, с. 44].
Немалые задачи стояли перед органами власти Мордовии по повышению уровня грамотности мордовского населения. По данным за 1928 г., грамотность русских в Мордовском округе составляла 32,0%, мордвы— 18,9, татар —
25,5 %. Грамотность мордвы была выше во всех округах Средне-Волжского края: Пензенском — 21,6 %, Самарском —
28,3, Сызранском — 26,0, Ульяновском — 27,3, Кузнецком — 21,2 % [7, с. 45]. Следовательно, в этих округах для повышения уровня грамотности мордвы были созданы лучшие условия, чем в самой Мордовии, где проживала большая часть мордвы.
Таким образом, в рассматриваемые годы советского периода начальная школа получила свое развитие на базе старой дореволюционной школы, несколько реформированной в новых условиях и расширенной.
Говоря об основных этапах развития единой трудовой школы в Мордовии в 1917—1930 гг., следует согласиться с точкой зрения Н. В. Саратовцевой, которая определила три важных этапа в ее развитии. Во-первых, это организационный период, охватывающий 1917—
1921 гг., когда шел процесс поиска путей развития новой советской школы — начальной и средней, формирования школ I и II ступеней, усилилось внимание к организации национальной школы. Во-вторых, этап 1921—1924 гг., который характеризовался организацией работы не столько по расширению, сколько по сохранению и стабилизации уже созданной школьной сети, одновременно он связан с формированием новых типов учебных заведений: школы крестьянской молодежи и фабрично-заводского училища. И в-третьих, период, охватывающий 1924—1930 гг., когда происходил быстрый рост начальной школы и числа учащихся, расширялись возможности развития среднего образования и школ повышенного типа, а также реализации программы национальной школы. Естественно, в эти годы произошли не только количественные, но и качественные изменения в школьном образовании.
Большое место в деятельности местных органов власти занимали вопросы повышения образования взрослого населения, вошедшие в историю культуры края под названием «ликвидация неграмотности». Фактически за исторически короткий срок была ликвидирована сплошная неграмотность. Однако Мордовия не стала республикой сплошной грамотности; в этом вопросе были сде-
№ 3, 2012
ланы только первые шаги, за которыми последовали расширение общего, а затем и специального образования среди населения Мордовии.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Ивашкин, В. С. Культурное строительство на селе в первое десятилетие Советской власти / В. С. Ивашкин, И. А. Яшкин // История советского крестьянства Мордовии. Ч. 1. 1917—1937. — Саранск, 1987. — 263 с.
2. Киселев, А. Л. Духовная культура Мордовии / А. Л. Киселев. — Саранск, 1979. — 128 с.
3. Культурное строительство в Мордовской АССР: (сб. док.). Ч. 1 (1917—1941)/ сост. М. В. Дорожкин. — Саранск, 1986. — 396 с.
4. Личный архив В. Л. Житаева.
5. Мушкин, В. И. Политико-просветительская работа среди мордвы / В. И. Мушкин. — Москва : Центрсовнацмен Наркомпросса РСФСР, 1928. — Вып. 1. — 128 с.
6. Народное образование Мордовской АССР 1918—1928 : док. и материалы. — Саранск, 1962. — Т. 1. — 328 с.
7. Расцвет и сближение уровней культуры народов Поволжья. — Горький, 1975. — 153 с.
8. Саратовцева, Н. В. Основные этапы развития единой трудовой школы в мордовском крае в 1917—1930 гг. / Н. В. Саратовцева // Страницы истории образования в мордовском крае: постре-волюционный период. — Саранск, 2003. — 151 с.
9. Талдин, Н. В. Очерки истории мордовской школы / Н. В. Талдин. — Саранск, 1956. — 136 с.
10. ЦГА РМ. Ф.Р-40. Оп. 1. Д. 109.
11. Там же. Ф.Р-296. Оп. 1. Д. 3.
Поступила 02.02.12.
УДК 94(470.34):331.108.2
РЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ КАДРОВ МАССОВЫХ ПРОФЕССИЙ НА СЕЛЕ В УСЛОВИЯХ РЕФОРМ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ 1960-х гг. (по материалам Марийской, Мордовской и Чувашской АССР)
Е. Н. Бикейкин (Научно-исследовательский институт гуманитарных наук при Правительстве РМ)
В статье рассматриваются пути и методы решения проблемы кадров массовых профессий на селе в условиях реформ второй половины 1960-х гг. Особое внимание уделяется анализу форм подготовки кадров, характеристике количественных и качественных сдвигов в данной сфере.
Ключевыге слова: массовые профессии сельского хозяйства; механизаторские кадры; формы подготовки кадров; сельские профессионально-технические училища; механизаторский и агрозоотехнический всеобуч.
Интенсификация сельскохозяйственного производства второй половины 1960-х гг. и тесно связанные с ней комплексная механизация и электрификация поставили с достаточной остротой проблему квалифицированных кадров на селе. Рост технической вооруженности потребовал увеличения численности кадров массовых профессий, и прежде всего механизаторов, повышения их квалификации и ответственности за высокопроизводительное использование тракторов, комбайнов и другой сельскохозяйственной техники.
© Бикейкин Е. Н., 2012
Данную тенденцию можно проследить по планам потребности в кадрах массовых профессий колхозов и совхозов Чувашской АССР в годы 8-й пятилетки (табл. 1).
Как видим, в указанный период потребность в квалифицированных кадрах в Чувашии выросла в среднем в 2 раза, а по таким специальностям, как полеводы-механизаторы, садоводы-механизаторы, шоферы, строители, — в 3 и более раза. В этой связи в республиках Поволжья большое внимание уделялось подготовке механизаторских кадров.
