CC BY
67
30. Курас Т.Л. Материальное положение и правовая 31. Бурлей Н. О кандидатах на судебные должности //
регламентация кандидатов на судебные должно- Судебная газ. 1903. № 3. С. 5-6; Борщ Н.Ф. В защиту
сти, на примере округа Иркутской Судебной пала- молодых юристов // Судебная газ. 1903. № 8. С. 5-6
ты (1897-февраль 1917 гг.) // Иркутский историкоэкономический ежегодник. Иркутск, 2002. С. 76.
Курас Татьяна Леонидовна - кандидат исторических наук, доцент кафедры правосудия и прокурорского надзора Юридического института Иркутского государственного университета, г. Иркутск.
Kuras Tatyana Leonidovna - candidate of historical sciences, lecturer of department of justice and prosecutions of Law institute of Irkutsk State University, Irkutsk.
УДК 712. 12 (571.5)
Т.в. Паликова
РАЗВИТИЕ СЕЛИТЕБНЫХ ТЕРРИТОРИИ ЗАБАЙКАЛЬЯ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ ХХ В.
Статья посвящена развитию исторических селитебных зон Забайкалья второй половины XIX- начала ХХ в. Под влиянием природно-географических, социально-экономических и иных факторов города приобретают индивидуальные черты, а их архитектурно-пространственная среда постепенно усложняется к началу ХХ в.
Ключевые слова: архитектурно-пространственная среда, селитебные зоны Забайкалья, вторая половина XIX- начало ХХ в.
T.V. Palikova
DEVELOPMENT OF RESIDENTIAL TERRITORIES OF ZABAIKALIE IN THE SECOND HALF OF XIX-th - EARLY XX-th CENTURY
The article is devoted to the development of historical residential areas of Zabaikalie in the second half of the XIX
- early XX century. Cities acquire individual characteristics under the influence of natural geographic, socio-economic and other factors, and their architectural and spatial environment gradually becomes more complicated by the beginning of the XX-th century.
Key words: architectural and spatial environment, residential areas of Zabaikalie, the second half of XIX - the beginning of XX century.
Проблема развития исторических селитебных территорий Сибири является составной частью более широкой проблемы формирования городской или, как сейчас принято говорить, культурной среды, понимая под культурой и способ, и результат антропогенной деятельности.
Город и природная среда Человек живет в природной среде, целенаправленно изменяя ее, но и природная среда(климат, географические особенности) оказывает решающее воздействие на формирование культуры: от методов хозяйствования, типов поселений, пищевых предпочтений до форм ментальности.
Соотношение город-природа в Забайкалье решалось не в пользу первого. Природы было слишком много, и забайкальские города «тонули» в ней. Глобальность природного окружения в сравнении с городской цивилизацией на протяжении длительного времени приводила к слабости ее преобразовательной деятельности. 60% территории Забайкалья занимали тайга
и высокогорья. Обживалась в основном югозападная и юго-восточная части области. Только северный Баргузин выпадал из этой системы расселения. Города располагались по берегам водных магистралей, занимая удобные, чаще возвышенные, участки в устьях небольших рек, при впадении их в более крупные водные артерии. Особенности природно-географической среды оказывали влияние на пространственнопланировочную структуру городов: длительное время не выходил за естественные границы долины, напоминающей треугольник, городской центр Верхнеудинска. Чита раскинулась на двух террасах, амфитеатром спускавшихся по склону южного конца кряжа Ингодинских гор к устью одноименной реки. Изначальная природная заданность определяла силуэты Баргузина, растянутого на версту вдоль правого берега реки; Селенгинска, построенного узкой полоской вдоль реки, при подошве опоясывающих ее гор на протяжении двух верст [1].
Влияние природно-географических факторов особенно отчетливо проявляется в типологии жилищного фонда, в использовании строительных материалов и декоративных приемах. При этом сибирские города имели общие планировочные черты: просторные, с широкими, прямолинейными улицами и огромными площадями. Застроенные «деревянными незатейливыми и иногда своеобразной архитектурой строениями, редко двухэтажными, но всегда прочно сложенными, убогие на окраинах», на российских путешественников они производили впечатление «скорее крупных деревень...» [2]: Селенгинск - «средней руки село», «ничем не отличается от окружных сел»; Акша похожа на деревню с «однообразными серыми избушками с большими огородами»; «по наружному виду своему Баргузин весьма мало похож на городское поселение» [3]. В Верх-неудинске, вытянувшись вдоль улиц, стояли «одноэтажные в 3, в 5 окон домики», «разделенные на почтительные расстояния один от другого заборами», а у жителей Троицкосавска «большею частию господствовало стремление к сплошной застройке без садов и обширных дворов между домами».
Все приведенные описания забайкальских городов даны российскими «европейцами» и демонстрируют архетипическое представление о городе и деревне и их соотнесении с камнем или деревом. Однако представленный тип постройки имел утилитарную цель защиты от частых и сильных ветров, свойственных Забайкалью. А использование древесины в условиях избытка леса было естественным, тем более, что материал обладает рядом преимуществ, востребованных в этом климате и обстоятельствах: относительная дешевизна, быстрое возведение здания за короткий летний период, быстрая разборка при необходимости переноса в другое место, длительное сохранение тепла, пластичность, эстетические возможности и, наконец, многовековая традиция деревянного зодчества, выработавшего разновидности жилых, хозяйственных и общественных зданий.
Архитектурно-пространственная среда города
Градостроительное развитие городов региона как производной российского города почти два века шло в русле русской городской архитектурной традиции. В последней трети XVIII в. для них, как и для провинциальных городов центра страны, проектируются первые генеральные пла-
ны, учитывающие особенности местоположения. Неординарность ландшафта каждого из исторических забайкальских городов придавала неповторимость их облику и определяла эстетику городского пейзажа.
Серьезное значение придавалось внешнему виду городов. Постановления центральной власти регулировали высоту и этажность зданий, материал для фундамента и кровли, расположение окон по фасаду и т.д. Принимали участие в этом процессе и муниципальные органы. Известно, например, что в начале ХХ в. Верхнеудинская городская дума запретила горожанам возводить деревянные строения по центральной улице.
На протяжении всего XIX в. в городах Сибири и Забайкалья ведущим градостроительным принципом и архитектурным стилем стал классицизм. Классицистическая стилистика простого и лаконичного, легко читаемого контура была пригодна и для общественно-административных, и для культовых, и для жилых зданий. Красоту, гармоничность и законченность городским ансамблям придавало культовое зодчество. Городские храмы заключали в себе высокую культурную значимость. Их каменные массивы и колокольни возвышались над городом как архитектурные доминанты и при составлении генеральных планов они стали формировать пространство кварталов, улиц и площадей, подчеркивая композиционные узлы и оси. При малоэтажной застройке храмы определяли силуэт города. Порой в городе церковь была единственным каменным зданием [4].
Классицистическое решение светских зданий, дополненное чаще барочными культовыми сооружениями, придавало городскому «интерьеру» эстетическое разнообразие.
Во второй половине века в России заметен интерес к восточной экзотике. Волна восточных влияний коснулась и городов региона («византийские» Покровская и Успенская церкви в Троицкосавске, 1867, 1888 гг.; «мавританский» дом-дворец Бутиных в Нерчинске, 60-е гг. XIX в.). Широкие возможности новых экономических отношений, заметные преобразования в общественной и культурной жизни страны нашли свое отражение в разнообразии архитектурных стилей. Строгие, четкие линии классицизма XIX в. постепенно сменились эклектикой, получившей широкое распространение в мировой и русской архитектуре общественных и жилых строений. В начале XX в. города застраиваются зданиями в популярном стиле «модерн», адекватно отра-
жающем технико-экономические сдвиги и новые представления об удобстве и функциональности здания.
Если каменное строительство следовало в русле модной архитектурной стилистики, то деревянное - вплоть до начала XX в. сохраняло верность традициям, изменяя лишь насыщенность декора, испытывая влияние идей каменного и бурятского зодчества [5].
Основное градостроительное звено городов
- квартал. Он состоял из ряда усадеб различной конфигурации и размера в зависимости от формы нарезки участка и материальных возможностей владельцев. Причем в конце XIX в. усадьбы разбогатевших крестьян с успехом конкурировали с владениями купцов. И хотя усадьба считается традиционным типом поселенческой структуры, в Забайкалье ее наличие было обязательным, т. к. весь набор хозяйственных служб вплоть до конца века способствовал продовольственному обеспечению хозяина.
Дошедшие до настоящего времени нарративные и визуальные источники дают представление о внешнем облике забайкальской городской усадьбы. Он определялся положением домовладельца в социально-экономической структуре города и стремлением максимально использовать имеющийся участок, застроенный иногда на 70-80%. Комплект построек соответствовал занятиям собственника: здесь могли находиться здания водочного завода и торговой лавки - особый тип хозяйственного помещения со специфическим силуэтом (усадьба И.Ф. Голдобина), типографии (усадьба А.К. Кобылкина), оптового винного склада (усадьба А.К. Шляпкиной, Чита), коптильни (усадьба П. Кондратьева, Чита), лавки и конной мельницы с амбаром в два помещения (усадьба Я. Истомина, Акша). Усадьбы состояли из разделенных заплотом жилого с главным домом и хозяйственного двора, используемого и под огородик.
Городские здания XIX в. не отличались разнообразием и могут быть классифицированы по типу строения - пятистенки, с антресолями, мезонином; по этажности - одно-, полутора-, многоэтажные; по строительному материалу - каменные, деревянные, смешанные. Последние - на каменном фундаменте или с нижним каменным этажом, в котором размещалась торговая лавка, и вторым деревянным жилым.
Несмотря на то, что на рубеже веков в крупных забайкальских городах разворачивается каменное строительство, еще и в 1910 г. совокуп-
ный каменный фонд селитебной зоны составлял 3,1%, причем число каменных сооружений всего за шесть лет увеличилось почти вдвое. В Акше, Селенгинске и Мысовске за это время не было построено ни одного жилого помещения [6]. В массовой застройке использовалась изба-пятистенка, которая была модифицирована в соответствии с городскими требованиями путем прирубки дополнительных объемов (флигели, открытые и закрытые галереи, лестницы на второй этаж, парадные входы, глухие и открытые крыльца) и увеличения этажности. В большинстве забайкальских городов до конца 1890-х гг. двух- или четырехскатные крыши покрывались тесом, даже купеческие дома с железной крышей встречались редко. Для хозяйственных построек часто использовалось драньё, как и на домах бедных жителей. Правда, в российских официальных статистических источниках начала ХХ в. этот вид покрытия не встречается, а у 25% жилищного фонда - железная крыша. Окна стеклились, но даже в домах состоятельных горожан не во всех помещениях встречались двойные рамы (в хозяйственных - одинарные). Собственных стекольных заводов, изготавливавших оконное стекло, не было, а привозное стоило дорого [7]. Сломанные стекла склеивали, и они продолжали служить своим хозяевам. В многокомнатных домах ставили голландские (для отопления) и русские (для приготовления пищи) печи. В жилищах горожан низкого достатка русская печь выполняла обе функции, а комнаты располагались так, чтобы максимально использовать печное тепло.
Интенсивное развитие капитализма и проведение железной дороги способствовали определенному благополучию края в целом, росту его городского населения, увеличению прослойки людей городского образа жизни. Эти изменения отразились на региональной селитебной зоне: появились специфические здания, неизвестные в третьей четверти XIX в., - вокзалы, депо и железнодорожные мастерские (Верхнеудинск, Чита, Мысовск), пассажи, иллюзионы, доходные дома. Первыми доходными домами можно считать флигели, входившие в усадебные комплексы и сдаваемые в наем, затем появились дома коридорного типа с несколькими входами для удобства квартирантов, позднее - многоэтажные корпуса.
Близость к природе, естественность, пропагандируемая модерном, видоизменила привычную визуальность зданий. За счет многочисленных элементов (эркеры, шпили и шатры, балконы
и лоджии) они получили «выпуклость», новые силуэтные контуры. Окна приобрели нетрадиционные формы, увеличились в размерах. Выросла высота жилых помещений, улучшая бытовые и гигиенические условия жизни горожан. Новый вид жилого строения - особняк - предполагал открытость природе. Там, где они появлялись, исчезали глухие заборы, сменяясь «огорожью» палисадного типа.
Разностилевое решение частных и общественных сооружений, типовое разнообразие зданий придавали городам своеобразие и индивидуальность, создавая зрительную насыщенность городской среды. В этот период меняется структура городского пространства. Из-за недостатка свободного места в центре, для которого характерна скученность строений, города постепенно расширяли обживаемую территорию, выходя за рамки исторически сложившейся, компактно освоенной зоны. С усиленным притоком населения застраивалась нагорная часть городов, они перекинулись на другой берег реки, в городской черте возникали новые предместья, поселки, что повлекло за собой топонимические новшества. Наряду с географическими наименованиями, совпадающими с направлением трактов (Иркутская, Читинская, Селенгинская), с названием храма, расположенного здесь (Спасская, Вознесенская, Соборная), фиксируются технические достижения (Почтамтская, Железнодорожная) и новые явления общественной и социальной жизни (Думская, Приютская). Присутствие войсковых подразделений отразилось в названиях площадей (Батарейная в Верхнеудинске, Атамановская в Чите), не говоря уже о районах компактного размещения войск, как и в других городах Сибири [8]. Особое место занимали улицы, названные в честь императорской семьи (Мариинская, Александровская, Большая Николаевская), представителей высшей местной власти (Мациевская, Духовская), а также именитых людей в знак уважения к их делам и заботам о пользе города: Мордовская, Голдобинская, Курба-товская, Фроловская, Титовская (Верхнеудинск), Немчиновская, Ефремовская (Мысовск), Бутин-ская (Нерчинск).
Во второй половине XIX в. общественная и коммерческая жизнь городов включает в свой ареал главную улицу. Здания общественного и коммерческого характера, досуговые зоны выделяли ее из общей застройки, подчеркивая публичный характер. Первые этажи вновь построенных домов, сданных в аренду под банки, магазины,
огромными окнами открыты в улицу (вплоть до начала ХХ в. в темное время закрывались ставнями), усыпаны рекламой учреждений сферы обслуживания. Центральная площадь и главная улица регулярно становились ареной праздничных шествий: крестных ходов, военных смотров и парадов. Городской центр постепенно превращался в самое благоустроенное и красивое место, в оформлении которого отражались важнейшие черты деловой и общественной жизни, официальное положение города.
Благоустройство города
К началу ХХ в. существенно расширилось городское хозяйство, выросла уличная сеть, увеличилось число площадей. Пространственный рост был присущ крупным уездным городам области. Среди них по числу улиц и площадей выделялся Троицкосавск - единственный город с мостовой (1904) [9], бульваром и зелеными насаждениями (1910). Однако этот количественный показатель не позволяет судить об истинном росте городской территории. В 1910 г. в Верхнеудинске сеть уличных коммуникаций была в 1,5 раза меньше, а ее протяженность в 1,2 раза длиннее, чем в Тро-ицкосавске. В целом селитьба выросла в 2 раза в Мысовске, в 1,8 раза - в Верхнеудинске, в 1,3 раза Троицкосавске и Нерчинске [10].
Благоустройство городской территории Забайкалья можно считать настоятельной потребностью: песчаные бури заносили города песком, тротуары строились только по главным улицам, их содержанием вынужденно занималась городская дума [11]. К началу века в больших, по забайкальским меркам, городах появляются благоустроенные улицы. С 1902 г. весь периметр Читы был застроен двухсторонними тротуарами. Почти не изменилась протяженность благоустроенных улиц Троицкосавска. В 1904 г. двухсторонние тротуары составляли 9% от общей протяженности улиц, а через 6 лет - 9,5%. В Верхнеудинске этот показатель снизился вдвое [12]. Периферия активно растущего города застраивалась без уличного благоустройства. Жители новых застроек не желали даже выкорчевывать пни, оставшиеся после расчистки территории под строительство, несмотря на неоднократные обращения городской управы [13]. В 1913 г. благоустройством улиц озаботилась Нерчинская городская дума, но и здесь речь шла только о центральной (Центральной Романовской) и примыкающей к ней улицам [14]. В конце 1910-х гг. горожане ознакомились с новой
технологией заливки мостовых и тротуаров асфальтом, правда, дальше отдельных экспериментов дело не пошло [15].
Благоустройство - одна из расходных увеличивающихся статей бюджета в крупных городах области, причем эти затраты оказались на том же уровне, что и в городах России [16]. В остальных уездных городках такая статья в бюджете вообще не предусматривалась. Единственное, что отличало их от селений округи - таблички с названием улицы, номером дома и фамилией владельца, устанавливавшиеся с 1914 г. [17].
Важным элементом ансамблей центральной площади и главной улицы стали общественные сады (Верхнеудинск, 1870-е, Нерчинск, 1880-е, Чита, 1890-е, Троицкосавск, 1894), прочно вошедшие в городской быт забайкальцев. Их можно считать единственными уличными рекреационными зонами. В начале ХХ в. городские домовладельцы призывались не только высаживать деревья возле домов и «обносить легкою приличною огорожью» [18], но и беречь зеленые насаждения в общественных местах и окружающем города 10-верстном лесном кольце [19], что имело сугубо практические цели. С начала века в городские управы стали поступать заявления горожан о желании разбить сквер на берегу реки или на площади [20]. Однако забайкальские города по-прежнему страдали малым числом зеленых насаждений. Тем не менее городские и частные сады, ставшие любимыми местами отдыха горожан, в сочетании с естественно-природным окружением формировали городскую архитектурноландшафтную среду.
Перемещение общественной жизни на главную улицу и постепенное изменение ритмов жизни, удлинение времени деятельностных и досуговых практик, захватывающих часть ночи, требовали освещения городских улиц. Забайкальские города, погружавшиеся в темноту с наступлением сумерек, долгое время почти не отличались от окружных сел и деревень. Не выполнялись даже законодательные установления по освещению в ночное время мостов (1886). Лишь в последней трети XIX в. в городах стали появляться керосиновые уличные фонари, освещавшие только главную улицу (заметим, что в большинстве городов Центральной России керосиновые фонари стали основным освещением с 1860-х гг. [21]). Незначительность бюджетов не позволяла установку фонарей. По подсчетам читинской городской управы только стоимость эксплуатации фонарей обо-
шлась бы городу в 400 руб. в год [22]. В 1896 г. в уездном Верхнеудинске работало 10 дуговых фонарей, а в областном городе 13 [23]. В начале ХХ в. центральные улицы Читы (1906), Верхнеудин-ска (1907), Троицкосавска (1913-1914) осветились электрическим светом, для отдаленных - использовались все те же керосиновые фонари. Но этого было недостаточно: если в Верхнеудинске 1 фонарь освещал 147,4 саж. (1904), то с удлинением уличной сети соотношение освещаемой территории составило 1: 455 саж. (60% электрических). В Троицкосавске к 1910 г. третья часть керосиновых фонарей вышла из строя. Лучше освещались улицы Читы, как и подобает областному центру, 1 : 333 саж. (все электрические).
Рост городов, сопровождавшийся возникновением предместий, расселением вдали от центра, вызвал потребность в формировании внутригородских транспортных коммуникаций. В забайкальских городах единственным транспортным средством оставался частный извоз. В данном случае исключаются домашние средства передвижения, находящиеся в частном владении (экипажи, велосипеды, автомобили). Городской общественный транспорт так не удалось создать, хотя в Чите такие попытки предпринимались (дилижанс, 1898 г.; трамвай, 1910-е гг.) [24].
Таким образом, магистральное развитие исторической селитебной территории Забайкалья проходило поэтапно в рамках общероссийских процессов с учетом региональных особенностей: периферийности положения, удаленности территории, слабом развитии сети городских поселений. Культурная среда городов Забайкалья, заданная изначально природно-географическим местоположением, видоизменялась под влиянием законодательных инициатив государства, муниципальных властей. К началу нового века селитебная территория существенно расширилась, значительно повысился ее уровень. Городская среда приобрела визуальную и звуковую насыщенность. Потребовалось почти полстолетия, чтобы забайкальские горожане изменили свое отношение к внешнему облику городов и создали относительно комфортную городскую среду. Но это относится исключительно к крупным городам Забайкалья, малые города продолжали сохранять природность своего облика.
Литература
1. Азиатская Россия. Т. 1. СПб., 1914. С. 310; Экономическое состояние городских поселений Сибири. - СПб., 1887. - С. 341; Долгоруков В.Д. Путеводи-
тель по всей Сибири и Среднеазиатским владениям России. Томск, 1898. С. 259.
2. Азиатская Россия... С. 290.
3. Спутник по Дальнему Востоку. 1911-1912. Харбин, 1911. С. 193; Акша. Справка. б/г; Памятная книжка Иркутской губернии за 1881 г. Иркутск, 1881. С. 50; Экономическое состояние городских поселений Сибири. С. 353.
4. ГАЗК. Ф.1. Оп. 1 (о). Д. 502. Л. 85. 164.
5. Минерт Л.К. Архитектура Улан-Удэ. Улан-Удэ, 1983.
6. Города России в 1904 г. СПб., 1906. С. 0372-0373; Города России в 1910 г. СПб., 1914. С. 1024-1025.
7. НАРБ. Ф. Р-1778. Оп.1. Д. 1. Л. 14 Об. 15 об.
8. Гефнер О.В. Военные в городской социокультурной среде (на примере Омска второй половины XIX - начала ХХ в.) // Культурологические исследования Сибири. - 2002. - № 2. - С. 101-105.
9. В 1910 г. в Верхнеудинске замощено 0,2% улиц; проекту 1909 г. Читинской городской думы о замощении 22 улиц не суждено было осуществиться.
10. Города России в 1904 г. СПб., 1906. С. 0372-0373; Города России в 1910 г. СПб., 1914. С. 1024-1025.
11. Начиная с 1869 г. в обязанность домовладельцам вменялось устройство и содержание в чистоте тротуаров.
12. Города России в 1904 г. СПб., 1906. С. 0372-0373; Города России в 1910 г. СПб., 1914. С. 1024-1025.
13. НАРБ. Ф. 123. Оп. 1. Д.543. Л. 4,5.
14 ГАИО. Ф. 25. Оп. 9. Д. 2137. Л. 8.
15. НАРБ. Ф. 10. Оп. 1. Д. 526. Л. 99.
16. Симонова Е.В. Городское самоуправление в процессе формирования среды обитания горожан в XIX -начале ХХ века.
17. ГАИО. Ф. 25. Оп. 9. Д. 1966. Л. 19-21.
18. НАРБ. Ф. 10. Оп. 1. Д. 1160. Л. 8; Михайловский И.П. Город Троицкосавск со слободами Кяхтой и Усть-Кяхтой в санитарно-экономическом отношении // Записки Троицкосавско-Кяхтинского отделения ВСОИРГО. Т. 3. Вып. 2-3. Иркутск, 1902. С. 65.
19. Забайкальские областные ведомости. - 1890. - 10 авг.; - 1893. - 16 апр.
20. ГАЗК. Ф. 94. Оп. 1.Д. 747. Л. 100.
21. Кошман Л.В. Город и городская жизнь в России XIX столетия. С. 81.
22. ГАЗК. Ф. 21. Оп. 1. Д. 62. Л. 1 об.
23. Забайкальские областные ведомости. - 1896. - 24 мая.
24. Забайкальские областные ведомости. - 1898. - 17 мар.; Лобанов Г.В. Старая Чита. Чита, 2005. С. 174.
Паликова Татьяна Вадимовна - кандидат исторических наук, доцент кафедры истории Отечества Бурятского государственного университета, г. Улан-Удэ.
Palikova Tatyana Vadimovna - candidate of historical sciences, lecturer of department of Native history of Buryat State University, Ulan-Ude.
УДК 947. 1 (571.54)
А.М. Плеханова
КУСТАРНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ БУРЯТ-МОНГОЛИИ В УСЛОВИЯХ РЕАЛИЗАЦИИ НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ
В статье автор анализирует тенденции и особенности функционирования кустарной промышленности в период новой экономической политики, условия ее трансформации в кооперативную форму организации. Показана роль кустарных производств в экономическом восстановлении республики в 1920-е гг.
Ключевые слова: Бурят-Монгольская АССР, новая экономическая политика, кустарная промышленность, промысловая кооперация.
A.M. Plekhanova
COTTAGE INDUSTRY OF BURYAT-MONGOLIA DURING THE PERIOD OF NEW ECONOMIC POLICY
The author analyses the trends and patterns of the cottage industry in the period of new economic policy, conditions of its transformation into cooperative organizations, shows the role of cottage industries in economic reconstruction of Buryat-Mongolia in 1920-s.
Key words: Buryat-Mongolian ASSR, new economic policy, cottage industry, fishing and hunting cooperation.
Современная рыночная экономика предпола- виях, отличаясь более высокой техникой, все эти
гает наличие массы мелких промышленных пред- формы социально-экономической организации
приятий и подсобных перерабатывающих про- имеют много общего с кустарным производством
изводств. Находясь в иных экономических усло- 1920-х гг. Поэтому изучение исторического опыта
