CC BY
245
Г. С. Працко, О. Н. Болдырев
РАЗВИТИЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ ПРАВА В РАБОТАХ М. А. РЕЙСНЕРА
В данной статье представлена реконструкция теоретико-правовой концепции М. А. Рейснера в контексте эволюции взглядов психологической школы права, основанной Л. И. Петражицким. Авторы выявляют теоретические предпосылки идей М. А. Рейснера, его отношение к доминирующим в начале XXвека правовым концепциям, а также анализируют динамику его воззрений на протяжении всей его научной деятельности.
Ключевые слова: право, государство, психологическая теория права, марксизм, политическая идеология, социальная революция.
Культурный и научный ренессанс начала XX века в России породил целую плеяду блестящих теоретиков права, которые сформировали интеллектуальную среду общения, теоретических споров и обсуждения различных точек зрения на природу права. Имена этих ученых «вернулись» в словарь современного права после многих десятилетий забвения и замалчивания, но так произошло далеко не со всеми. Жизнь Михаила Андреевича Рейснера (1868-1928) является ярким примером парадоксальной судьбы русского интеллигента в условиях революционных трансформаций российского социума. С приходом советской власти, когда значительная часть его коллег была вынуждена эмигрировать за границу, М. А. Рейснер продолжил заниматься наукой в России и стал одним из ведущих теоретиков коммунистического права.
В своей полемической статье В. А. Бачинин отмечает, что «вполне здравые представления ученого-рационалиста отступают далеко на задний план, когда Рейснер начинает рассуждать о праве не от своего собственного лица, а от лица государства, того социального субъекта, на службе которого он оказался. Исторический ураган, обрушившийся на Россию в начале XX века, вырвал его из академической среды профессоров-юристов» [1, с. 169-183]. Однако данная точка зрения представляется однобокой и не учитывает соотношение общественных и научных интересов М. А. Рейснера, а также те мировоззренческие предпосылки, которые и привели его к сознательной идеологизации собственной правовой конструкции. Как отмечает О. А. Скибина, «бесспорным достоинством теории советского ученого являются отход от традиционного для науки того времени одностороннего и "узкого" нормативистского правопонимания и оценка пра-
ва как сложного психосоциального идеологического феномена, в основе которого лежит определенная социальная психология» [2, с. 167].
М. А. Рейснер родился в 1868 году в Вилен-ской губернии, в семье небогатого прибалтийского помещика, получил хорошее домашнее образование, после чего окончил гимназию в Санкт-Петербурге и продолжил свое обучение в Варшавском университете. Парадоксальным образом будущий правовед даже не задумывался о том, чтобы связать свою жизнь с наукой - он интересовался религией, профессионально занимался живописью и в большей степени тяготел к «вольным искусствам». Перелом в мировоззрении юноши произошел после знакомства с профессором Варшавского университета А. Л. Блоком, который смог привить будущему ученому интерес к научным исследованиям, посвященным юридической проблематике, а точнее - к теоретическому осмыслению природы и роли государства. Эта тема остается для М. А. Рейс-нера центральной на всем протяжении его научной карьеры, хотя методы исследования и концептуальные оценки будут изменяться кардинально [3, с. 103-110].
После окончания Варшавского университета в 1893 году он не остался в своей alma mater для подготовки к получению профессорского звания, а поступил на службу в Новоалександровский земледельческий институт в Люблине. Из-за изменения семейного положения (в этом же году М. А. Рейснер женился), а также бытовых проблем молодой исследователь был вынужден расстаться со своим учителем А. Л. Блоком [3, с. 105]. Неоднократные попытки найти научного руководителя для написания диссертации увенчались успехом только в 1894 году - его научную деятельность согласился курировать
профессор Киевского университета Е. Н. Трубецкой. По мнению О. А. Скибиной, «Е. Н. Трубецкой стал одним из тех, кто пробудил у М. А. Рейс-нера интерес к социально-психологическому направлению в теории права. Позднее, разрабатывая теорию социальной интуиции, М. А. Рейс-нер отмечал, что право вытекает из общественной справедливости и существует в психике народа» [ 3, с. 106]. Уже в этих теоретических положениях нетрудно заметить предпосылки психологического понимания права, которое несколькими годами позже сформулирует Л. И. Петражиц-кий, а М. А. Рейснер полностью разделит это представление о природе правового чувства.
В 1896 году М. А. Рейснер защищает магистерскую диссертацию и уезжает на стажировку в Гейдельбергский университет, где его руководителем становится один из лучших теоретиков права Зигфрид Еллинек. Вернувшись из Германии, Рейснер устраивается на должность экстраординарного профессора юридического факультета Томского университета, где работает до 1903 года. В этот период основной сферой его научных интересов становится проблема взаимоотношения права, морали и религии, а также вопрос государственно-церковных отношений. В работе «Общественное благо и абсолютное государство», написанной в 1902 году, он впервые демонстрирует отчетливое неприятие политического абсолютизма и склонность к социалистическим воззрениям [4, с. 11-12]. Предметом его критики становится концепция «общего блага», которая объясняла деятельность государства заботой о населении. Рейснер считает, то эта идея является всего лишь ширмой, скрывающей «пирамидально-классовое строение общества с полицейской властью на вершине и громадными массами низших слоев народа, воспитываемых в духе любви к "порядку", государственной благонамеренности и общественного добронравия внизу. Этот общественный строй скрепляется бюрократией, образующей вместе с вооруженной силой костяк государственной машины и в нетронутом почти виде переходящей от полицейского государства к правовому» [4, с. 12].
Такая резкая позиция не могла оставаться незамеченной руководством университета: уже через несколько месяцев по итогам служебной проверки М. А. Рейснеру было рекомендовано подать прошение об отставке, которое и было удовлетворено. Он уезжает во Францию, окончательно расставшись, по его собственному признанию, с либеральными иллюзиями и перейдя к последовательно социалистической, марксистской позиции. Именно марксизм виделся ему
политической программой, способной преодолеть сложившиеся в обществе противоречия, а также универсальным научным методом, который позволяет выявить истинную природу права и его роль в общественной жизни. Вместе с тем такая мировоззренческая трансформация не мешает ему оставаться приверженцем метода научной честности и объективности, поэтому ученый в своем творчестве часто обращается к тем политико-правовым теориям, которые помогают раскрыть природу права, его универсальный характер, определяемый идеологическими условностями.
В 1907 году, после официальной амнистии, М. А. Рейснер возвращается в Россию, становится профессором Санкт-Петербургского университета, в котором работает вплоть до революционных событий 1917 года.
Именно в этот период большое значение для М. А. Рейснера приобретает психологическая концепция права Л. И. Петражицкого. В трудах знаменитого отечественного правоведа Михаил Андреевич находит ответы, пусть даже неполные (относительно марксистского учения), на вопросы о психологических и эмоциональных основаниях права [5]. Особую роль психологической теории права М. А. Рейснер видит в том, что она позволяет раскрыть механизмы воздействия правовых феноменов на сознание индивидов, а следовательно, объяснить факт использования права в идеологическом обосновании политической власти.
Марксизм представляет собой, с точки зрения отечественного правоведа, теоретическую доктрину, в которой отлично проработаны аспекты, относящиеся к сфере экономики, но правовые, социологические и психологические основания человеческого существования требуют дополнительного осмысления. В своей работе «Теория Л. И. Петражицкого, марксизм и социальная идеология» М. А. Рейснер говорит о неразработанности проблемы взаимосвязи права и хозяйственных явлений, решение которой возможно путем преломления экономических характеристик человеческого бытия сквозь призму сознания. «Только проследив психику этических, эстетических, правовых, религиозных и т. п. переживаний, мы можем выяснить... что такое право по отношению к хозяйственным явлениям и социальным идеалам, какую роль оно может и должно сыграть в процессе общего преобразования» [5, с. 37].
Он оказывается далек от идеализации психологической теории, считая, что недостатками взглядов Л. И. Петражицкого являются игнорирование объективной (прежде всего экономиче-
ской) подоплеки разворачивания правовых феноменов, а также сосредоточенность исключительно на индивидуальной, а не коллективной психологии. Вместе с тем именно психологическая теория права способна вывести марксизм из того теоретического тупика, в котором он оказался, признав государство внешней по отношению к обществу и насильственной по характеру силой.
Государство необходимо рассматривать как социально-психологический феномен. В этом положении кроется новизна методологического синтеза, осуществленного М. А. Рейснером. Главной чертой государственного устройства является не насильственный характер доминирования, что роднит государство с другими типами организованных сообществ, а, наоборот, правовое нормирование насилия путем введения соответствующих юридических установлений. Любой социальный институт обладает определенной идеологией, которая позволяет ему воздействовать на сознание людей, побуждать их к совершению различных действий. При этом методы идеологии могут варьироваться в зависимости от природы самого социального института. Право в данном случае выступает специфическим методом политической идеологии, свойственным исключительно государству.
При этом Рейснер не отождествляет идеологическую природу государства лишь с искаженными формами государственной власти классового общества. Он указывает, что и в работах К. Маркса и Ф. Энгельса отмечается потребность в наличии духовных регуляторов социального поведения людей в условиях коммунистического устройства (понятие коммунистической морали). «Нельзя допустить, чтобы, сохраняя правовую и нравственную идеологию для будущего, исторический материализм в то же время упразднил всякую идеологию власти и подчинения, общественной должности, политической ответственности и личных прав свободы» [5, с. 152]. Из этого следует, что идеология является атрибутом любого организованного сообщества и потребность в ней обусловлена не только необходимостью в регламентации социальной жизни, но и стремлением к консолидации усилий всех членов общества, чего невозможно добиться без выстраивания иерархии целей и их идеологического обоснования.
Опасность идеологии заключается в том, что она подчиняет себе сознание людей, причем освободиться от усвоенных идеологических догм, даже при смене общественного строя, крайне тяжело. С этим обстоятельством связаны опасения М. А. Рейснера относительно возможности уста-
новления «диктатуры пролетариата» после социальной революции. Пролетариат, по его мнению, слишком закрепощен существующей политической идеологией, которая придает государству особое значение в организации общественной жизни, поэтому, даже захватив власть, представители рабочего класса будут неосознанно воспроизводить эти идеологические установки в своей политической и правовой деятельности. Преодоление этой опасности - и здесь М. А. Рейснер напрямую обращается к основным постулатам психологической теории права - возможно путем формирования новой идеологии, которая будет отражать интересы не определенной социальной группы или политического института, а будет исходить из действительно «общего блага». «В основе большинства всех социальных революций, - убежден М. А. Рейснер, - лежат не законы экономической целесообразности, а народное "интуитивное" право, построенное на идеях, нашедших особый эмоциональный отклик и одушевление у народа. Исключительно господство "интуитивного" пролетарского права позволит избежать использования средств государственного принуждения и перейти к новому общественному социалистическому строю, а впоследствии и к коммунистическому обществу» [2, с. 163-167].
С психологической точки зрения, отмечает Рейснер, право проистекает из понимания справедливости, которая особенно остро ощущается в ситуации ущемления своих интересов. Поскольку природа права является не рассудочной, а эмоционально-интуитивной, то индивид крайне болезненно реагирует на несправедливые действия. «Правовая психика есть психика борьбы и опасных разрушительных столкновений; неисполнение обязательства со стороны обязанного сознается другой стороной в качестве положительного ущерба, посягательства, жестокой обиды, причиняемого человеку зла. И подобное сознание действует чрезвычайно сильно и резко на правовое чувство, на этой почве рождается широкое заражение гневом и негодованием за попранное право окружающих людей» [5, с. 160]. Таким образом происходит превращение интуитивного права в право реальное и официальное. Императивно-атрибутивный характер правовых эмоций определяет траекторию перехода от индивидуального возмущения к «народному гневу», а последний, в свою очередь, способствует пробуждению революционных стремлений. Итак, М. А. Рейснер не просто выстраивает концепцию трансформации индивидуального чувства справедливости в оформленную правовую систему, а обозначает роль правового чувства в стремле-
нии к социальному переустройству, совмещая в этой концепции свои научные и общественные идеалы [6, с. 132-135].
Следует отметить, что предреволюционный период жизни исследователя был исключительно плодотворным с научной точки зрения. Совершив переход от индивидуалистической психологии Л. И. Петражицкого к социальной психологии права, М. А. Рейснер формулирует классовую теорию права, которая, на его взгляд, позволяет более отчетливо показать роль права в социальной системе. Он считал, что контуры общественного порядка задаются диалектическим сочетанием идеологических форм. Несмотря на то, что каждая идеология выражает интересы определенной социальной группы, идеология доминирующего класса намеренно искажает действительность с целью упрочения своей власти. При этом формируются специфические методы идеологического воздействия, которые приводят к возникновению новых художественных течений, созданию новых правовых систем. Право выступает одним из элементов идеологии, причем, по мнению М. А. Рейснера, его роль в современном обществе заметно возрастает. Оно становится, по сути, основным источником легитимности государственной власти, а само государство нацеливает свой аппарат принуждения на укрепление правовых основ классового строя [7, с. 5-6].
Диалектика методов идеологического взаимодействия приводит к неожиданному результату - законы, создаваемые первоначально для защиты интересов господствующего класса, начинают применяться и к угнетенным. Но такой компромисс оказывается временным, он исчезает, когда уже новый класс - пролетариат, пришедший к власти путем революционного переворота, получает возможность выстраивать свою идеологическую систему и формировать свое правосознание. Эти идеи, высказываемые М. А. Рейснером еще до революционных событий, нашли широкий отклик в социалистической среде, формируя представление об этом ученом как основном правовом теоретике классового общества.
В связи с этим неудивительно, что уже в 1917 году М. А. Рейснер активно включается в процессы идеологического и правового строительства, которые были жизненно необходимы молодому Советскому государству. Он принимает предложение Ленина войти в состав Народного комиссариата юстиции, участвует в создании Конституции РСФСР 1918 года, а также Декрета об отделении церкви от государства. Судя по сохранившимся источникам, он искренне ве-
рил в то, что его теоретические разработки помогут в максимально полной мере воплотить на практике основные принципы социалистического строительства.
Не менее плодотворной является научная деятельность М. А. Рейснера, хотя и приобретает достаточно политизированные черты. Он выпускает ряд книг и брошюр, в которых обосновывает специфику социалистического права, потребность в создании новой идеологической системы и ее закреплении в сознании граждан [8].
В связи с этим эволюция научной деятельности М. А. Рейснера представляется вполне закономерной: если до революции он занимается разработкой классовой теории права, созданием социалистической идеологии, то после произошедшего переворота его основные усилия оказываются сосредоточены на практическом воплощении теоретических положений. В этом следует видеть сознательный шаг М. А. Рейснера, направленный на максимизацию полезности его деятельности в тех условиях, когда становление новой идеологической системы являлось залогом выживания Советского государства. Как ученый-правовед, он прекрасно понимал, что устойчивость нового политического института зависит от системы правовых норм, которая будет признаваться справедливой и поддерживаться подавляющим большинством граждан. В этих убеждениях Рейснер оставался последовательным сторонником и творческим интерпретатором психологической теории права, истоки которой были заложены Л. И. Петражицким.
М. А. Рейснер подтверждает данное предположение, отмечая в одной их своих поздних работ вклад Л. И. Петражицкого в развитие не только индивидуально-психологической, но и социальной психологической концепции права: «Интуитивное право имеет индивидуальный, изменчивый характер, оно определяется особыми условиями жизни каждого человека, его характером, воспитанием, социальным положением, профессией, знакомствами и т. п. Общность указанных условий необходимо ведет к наличности в большей или меньшей степени согласия интуитивного права отдельных индивидов. Таким образом, фактической основою социального правопорядка и действительным рычагом соответствующей социально-правовой жизни является, в существе дела, не позитивное, а право интуитивное» [10, с. 18]. Как отмечает Л. Д. Максимова, «Рейснер и его последователи воспользовались потенциалом теории Петражицкого для создания одной из теорий нового советского права» [11, с. 93].
В заключение следует отметить, что правовая концепция М. А. Рейснера не входит в сферу интересов современных исследователей права, несмотря на то, что поставленная им задача синтеза марксизма и достижений психологической школы права представляется крайне интересной. Большую роль в этом сыграла судьба самого ученого, который полностью принял советскую власть и активно включился в юридическое оформление ее законодательных актов, но при этом оставался мыслителем крайне оригинальным, не похожим на простых исполнителей политических решений. По справедливому замечанию современных исследователей О. А. Скибиной и Е. В. Сафроновой, преждевременная смерть М. А. Рейснера спасла его от политического преследования и репрессий 30-х годов [3, с. 110].
Политико-правовая концепция М. А. Рейсне-ра посвящена вопросам правового оформления государственного устройства и взаимодействия права, религии и морали в качестве социальных регуляторов. Придерживаясь марксистской точки зрения, он считал, что все перечисленные феномены представляют собой методы осуществления политической идеологии, но из этого не следует, что необходимо игнорировать их изучение, сосредоточиваясь только на объективных экономических предпосылках возникновения общественного строя.
Признание диалектичности общественного развития подводит М. А. Рейснера к мысли о том, что человеческое сознание представляет собой уникальную призму, посредством которой идеология обретает действенную силу. Поэтому вполне логичным выглядит обращение ученого к психологической теории права Л. И. Петражицкого. Идеология является способом осуществления социальных и экономических преобразований, воздействующим на сознание индивидов, поэтому она не может уйти в прошлое вместе с институтами классового общества. М. А. Рейснер видел своей задачей формулирование постулатов социалистической идеологии, определение правовых форм ее закрепления и, как следствие, максимально эффективная реализация социалистического проекта на практике. Роль психологической школы права в осуществляемом им методологическом синтезе политико-правовых концепций является основополагающей, поскольку создание нового общественного строя оказывается невозможно без изменения эмоционально-психологических представлений членов общества.
Опираясь на психолого-правовые аспекты теории Л. И. Петражицкого, Рейснер рассмат-
ривал право в контексте механизмов становления и развития коллективного сознания. В этом смысле характерно, что, несмотря на оригинальность взглядов отечественного ученого, эволюция его политико-правовых идей протекала в направлении, характерном для последователей психологической теории права. Большинство из них (например, Н. С. Тимашев и Г. Д. Гурвич) также стремилось уточнить и дополнить взгляды Л. И. Петражицкого посредством перехода от анализа императивно-атрибутивных эмоций в сфере индивидуального сознания к выявлению социально-психологических предпосылок формирования такого рода психологических реакций.
Литература
1. Бачинин В. А. Авангардистское правоведение М. А. Рейснера // Правоведение. 2006. № 5.
2. Скибина О. А. Психологическая теория права Л. И. Петражицкого и марксизм в учении М. А. Рейснера // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2013. № 9 (35). Ч. 1.
3. Сафронова Е. В., Скибина О. А. М. А. Рейс-нер: жизненный и научный путь // Наука и образование: хозяйство и экономика; предпринимательство; право и управление. 2013. №9 10 (41).
4. Рейснер М. А. Общественное благо и абсолютное государство // Вестник права. 1902. № 9-10.
5. Рейснер М. А. Теория Л. И. Петражицкого, марксизм и социальная идеология. СПб., 1908.
6. Хочоян А. Г. Развитие идей психологической школы права в трудах М. А. Рейснера и Я. М. Магазинера // Право и государство: теория и практика. 2008. № 9.
7. Рейснер М. А. Государство: пособие к лекциям по общему учению о государстве. Ч. 1: Культурно-исторические основы. М., 1911.
8. Рейснер М. А. Государство. Ч. 1: Идеология и метод. 2-е изд. М., 1918.
9. Рейснер М. А. Государство буржуазии и Р. С. Ф. С. Р.: в 3-х ч. М.-Петроград, 1923.
10. Рейснер М. А. Право: Наше право. Чужое право. Общее право. Л.-М., 1925.
11. Максимова О. Д. Революционное правосознание как источник советского права и законотворчества // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2014. № 9 (47). Ч. 2.
