CC BY
43
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы уголовного процесса
РАЗВИТИЕ НОРМ О НЕДОПУСТИМЫХ ДОКАЗАТЕЛЬСТВАХ ПО УСТАВУ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА РОССИИ 1864 г.
И.В. ТИТОВЕЦ,
преподаватель кафедры предварительного расследования Московского университета МВД России
Научная специальность: 12.00.09 — уголовный процесс
E-mail: titowez2@mail.ru
Научный руководитель: профессор кафедры управления органами расследования преступлений Академии управления МВД России, профессор, доктор юридических наук А.В. Шмонин
Аннотация. Данная статья посвящена вопросам развития норм о недопустимости доказательств по Уставу Уголовного судопроизводства России. Проанализированы нормы, регламентирующие порядок производства следственных действий, производимых судебным следователем.
Ключевые слова: Устав уголовного судопроизводства, уголовно-процессуальное законодательство, доказательства, недопустимые доказательства.
DEVELOPMENT OF NORMS ABOUT INADMISSIBLE PROOFS UNDER THE CHARTER OF CRIMINAL LEGAL PROCEEDINGS OF RUSSIA 1864
I.V. TITOVETS,
the lecturer of the Department of preliminary investigation of the Moscow university of the Russian Interior Ministry
Annotation. This article focuses on the development of norms about the inadmissibility of evidence under the Charter of Criminal Procedure of Russia. Analyzed the norms governing the conduct investigative actions taken by the magistrate. Keywords: the Charter of criminal proceedings, criminal procedure, evidence, inadmissible evidence.
Правовая природа доказательств, порядок их собирания, проверки и оценки для доказывания виновности лица в совершении преступления, на протяжении истории отечественного уголовного судопроизводства не оставались неизменными.
Предпосылку судебной реформы в Российской империи во второй половине XIX в. обусловила отмена крепостного права. Утверждение 20 ноября 1864 г. Устава уголовного судопроизводства1 (далее — Устав) явилось венцом судебной реформы. Ее главным результатом считается отмена системы формальных доказательств и создание новой концепции доказательств, центральным элементом которой становится свободная оценка доказательств по совести и внутреннему убеждению. По мнению А.В. Верещагиной, концептуальной основой реформы уголовной юстиции 1864 г. была идея личности, которая и определила ее основные направления2.
Анализ статей книги второй разд. I гл. 1—12, разд. IV гл. 1, разд. V гл. 1 Устава позволяет сформулировать понятие доказательств, под которыми понимались фактические данные, источники сведений о которых предписывались законом и закреплялись предусмотренным способом управомоченными на это
субъектами уголовно-процессуальной деятельности (мировым судьей, судебным следователем, полицией).
В качестве доказательств по Уставу допускались: личный судейский осмотр, показания подсудимого, свидетелей, экспертов, вещественные доказательства, письменные доказательства.
Судебный следователь сочетал в себе функции обвинения и защиты. При производстве расследования к судебному следователю предъявлялось требование своевременности и быстроты следственных действий (ст. 266).
Относительно осуществления судебного следствия, следует отметить следующее.
1. Доказательства оценивались по внутреннему убеждению судьи, основанному на совокупности исследованных обстоятельств (ст. 119, 766, 804).
2. Ни одно доказательство не должно было оставаться без обсуждения.
1 Утвержден императором Александром II в числе других судебных уставов (Указ Правительствующему Сенату 20 ноября 1864 г., Учреждение судебных установлений, Устав гражданского судопроизводства, Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями). Судебные Уставы. 1864, 20 нояб.
2 Верещагина А.В. Реформа уголовной юстиции 1864 г.: дисс. ... канд. юрид. наук. М., 1993. С. 5.
Актуальные проблемы уголовного процесса
3. В приговоре должны были получить оценку все доказательства, имеющиеся в деле.
4. Все участники процесса имели право представлять доказательства.
5. Все обстоятельства дела рассматривались в совокупности друг с другом для установления определенного факта.
Признавая развитие и становление норм о невозможности использования определенных доказательств для доказывания виновности лиц, отметим, что при составлении Судебных Уставов предпринималась попытка их включения в уголовно-процессуальное законодательство.
В разработанной инструкции для присяжных заседателей, которую председательствующий в судебном заседании должен был огласить в своем наставлении, предусматривалось 16 правил о допустимости доказательств, в том числе о том, что показания свидетелей не должны приниматься:
а) когда показание основано лишь на догадке, предположении или на слуху от других;
б) когда свидетель имеет такие телесные или умственные недостатки, при которых он не мог иметь ясного представления о предмете свидетельства;
в) когда оно вынуждено насилием, угрозами, обещаниями, ухищрениями и тому подобными мерами;
г) когда оно не согласовано с обстоятельствами дела3.
Упомянутые наставления в числе прочих не нашли закрепления в Уставе. Вместе с тем отметим, что в законодательстве отсутствовало само понятие «недопустимое» доказательство и указания на последствия, которые влекли за собою нарушение требований, предъявляемых к процессуальной форме доказательств, за исключением следующих двух случаев.
1. При рассмотрении жалоб на действия следователя суд мог «признать, с указанием причин, следственные действия недействительными» и принять решение о передаче дела другому следователю (ст. 507).
2. При установлении допущенных при производстве предварительного расследования нарушений процессуальных форм и обрядов, дело направлялось судебной палатой «на дополнительное расследование или обращалось к законному направлению» (ст. 534).
После поступления уголовного дела с обвинительным актом, при решении вопроса о предании обвиняемого суду, член судебной палаты — докладчик дела, изучив материалы дела, давал оценку всем
следственным действиям, произведенных следователем, обращая при этом внимание «на соблюдение установленных форм и обрядов и прочитывая в подлиннике протоколы, имеющие существенное в деле значение» (ст. 531).
Анализ норм Устава, регламентирующих порядок проведения следственных и процессуальных действий, позволяет прийти к выводам, что в них четко прописываются правила их производства. Очевидно, что их несоблюдение как раз и относилось к случаям «нарушения процессуальных форм и обрядов», указанных в ст. 534 Устава и влекло недействительность данных доказательств в силу ст. 507 Устава. Рассмотрим это на примерах конкретных следственных действий.
Так, для осмотра и освидетельствования мировым судьей и следователем лиц женского пола в качестве понятых приглашались только замужние женщины (ст. 109, 322). Более того, при проведении освидетельствования лиц женского пола, соединенного с обнажением скрытых частей тела, ст. 351 Устава устанавливала правило об исключении участия в производстве этого следственного действия следователя, если свидетельствуемое лицо требовало этого (в тот период следователем мог быть только российский подданный мужского пола, имевший высшее юридическое образование)4.
Осмотры, освидетельствования и обыски производились в присутствии не менее двух понятых, в дневное время, за исключением случаев, не терпящих отлагательств (ст. 111, 363).
Наиболее подробную регламентацию в Уставе получили нормы о производстве обыска и выемки, что обусловлено необходимостью соблюдения закрепленных в нем правил в зависимости от места их проведения, категории преступлений и «сохранности домашнего очага», в случаях проведения указанных следственных действий в жилище.
Для производства обыска и выемки в жилище, которые могли быть произведены только «в случае основательного подозрения, что в этих местах скрыты: обвиняемый или предмет преступления, или вещественные доказательства, необходимые для объясне-
3 Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. Тула, 2000. С. 131.
4 Статьи 203—205 гл. I «Об определении должностных лиц судебного ведомства Учреждения Судебных Установлений. Судебные Уставы. 1864, 20 нояб. С. 27, 28.
Актуальные проблемы уголовного процесса
ния дела» (ст. 357), кроме понятых приглашались хозяин дома или помещения, а в отсутствие его — «жена его, если он женат, или кто-либо из старших домашних его лиц» (ст. 110), следователь выносил постановление, в котором отражались «время составления, и законные поводы и основания предпринимаемых по следствию действий» (ст. 472).
В случае несоблюдения указанных правил судебный следователь подлежал ответственности. Так, ст. 349 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных предусматривала ответственность «за выемку из какого-либо дома, или обыск по законным, достойным уважения причинам, но без соблюдения правил, для сего предписанных» за что следователь мог быть приговорен сверх вознаграждения за причиненные убытки: к строгому замечанию; к строгому выговору; к вычету от трех до шести месяцев из времени службы5.
Порядок проведения судебным следователем обыска или выемки в различных учреждениях, ведомствах строго регламентировался и мог проводиться: в помещениях иностранных министров только по «предварительному сношению с Министерством иностранных дел» (ст. 360); церквях, в молитвенных домах, в домах архиерейских или монастырских, в зданиях, занимаемых присутственными местами, учеными обществами, учебными или богоугодными заведениями, а также в крепостях и казармах, с приглашением «ближайшего начальства того управления, в ведомстве которого состоит обыскиваемое помещение» (ст. 361); во дворцах, где пребывает государь или члены императорского дома с разрешения надлежащего придворного начальства (ст. 362).
После производства следственных действий составлялись соответствующие протоколы, которые относились к письменным доказательствам, «на которых изложена человеческая мысль письменами или каким-либо видом условных знаков или символов». К ним относились судебные протоколы (ст. 297), протоколы следственных действий (ст. 319—321) и протокол судебного заседания (ст. 835).
Л.Е. Владимиров, отмечал, что признаками судебного протокола являются следующие качества:
а) протокол должен быть составлен надлежащим лицом, т.е. лицом, на то установленным законом;
б) протокол должен быть подписан на месте; в) кроме подписи составителя, должен иметь свидетельства составления его в известное время, на известном месте,
известным лицом6, — тем самым сформулировал требования их допустимости, которые в дальнейшем подверглись детальной разработке.
В протоколах отражались сведения о допрошенных лицах, находившихся при этом представителей сторон, ответы допрошенных лиц, а также поступившие при допросе свидетелей замечания или возражения обвиняемого (ст. 467—470 Устава). Вопрос о допустимости протокола мог возникнуть, в тех случаях, когда: а) он не был подписан всеми участвующими лицами; б) не отражались поступившие замечания и возражения; в) в нем имелись «подчистки», не оговоренные до его подписания.
Нормы, регламентирующие порядок свидетельских показаний, устанавливали, что не могли быть свидетелями в уголовном процессе: безумные и сумасшедшие; священники, по поводу признаний, сделанных на исповеди; присяжные поверенные и другие лица, исполняющие обязанности защитников подсудимых, в отношении признаний, сделанных им доверителями во время производства следственных действий (ст. 93, 704 Устава); муж или жена обвиняемого лица; родственники его по прямой линии, восходящей и нисходящей, а также его родные братья или сестры могли свидетельствовать только по желанию, в таких случаях их допрашивали без присяги (ст. 94).
Таким образом, в случае допроса перечисленных категорий лиц, т.е. обладающих свидетельским иммунитетом, их показания не могли использоваться для доказывания виновности лица.
На основании изложенного можно заключить, что Устав 1864 г., наряду с установлением обновленной системы правосудия, введением суда присяжных, таких принципов уголовного судопроизводства как состязательность, независимость и несменяемость судей, образованием адвокатуры, отделением предварительного следствия от полицейского сыска и прокуратуры, — провозгласил новую концепцию доказательств и признание прав личности в уголовном процессе.
Кроме того, при разработке Устава на основании глубокого анализа норм доказательственного права впервые в отечественном законодательстве предпри-
5 Том XV Свода Законов Российской Империи. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. Изд. 1885 г., со включением статей по Продолжениям 1912, 1913 и 1914 гг. Петроград. 1916. С. 88, 89.
6 Владимиров Л.Е. Указ. соч. С. 399, 400.
Актуальные проблемы уголовного процесса
нимаются попытки ввести правила о недопустимости доказательств в виде соответствующего наставления присяжным заседателям о том, какие показания свидетелей не должны оцениваться судом; однако, законодательного закрепления они не получали.
Таким образом, в конце XIX в. в уголовно-процессуальном законодательстве уже начинают обозначаться вопросы, связанные с определением недопустимости доказательств и механизмом их исключения.
В Уставе получает детальную регламентацию производство процессуальных и следственных действий, несоблюдение правил которых приводило если не к утрате их доказательственного значения (как прооб-
раза недопустимых доказательств), то к определенным последствиям:
1) при рассмотрении жалоб на действия следователя суд мог «признать, с указанием причин, следственные действия недействительными» (ст. 507);
2) при установлении допущенных при производстве предварительного расследования нарушений процессуальных форм и обрядов, дело направлялось судебной палатой «на дополнительное расследование или обращалось к законному направлению» (ст. 534);
3) в случаях производства выемки и обыска без соблюдения соответствующих правил, судебный следователь должен был понести наказание.
К ВОПРОСУ О ДОКАЗЫВАНИИ ВЫМОГАТЕЛЬСТВА
Н.В. УХАНОВА,
кандидат юридических наук, доцент кафедры предварительного расследования
Московского университета МВД России Научная специальность: 12.00.09 — уголовный процесс E-mail: Nadezhda-ukhanova@yandex.ru
Аннотация. В статье идет речь о доказывании по уголовным делам о вымогательстве, которое, с точки зрения перспектив доказывания, можно разделить на оперативно-контролируемое и латентное. Рассматриваются особенности производства допросов потерпевших, подозреваемых и обвиняемых, а также назначения экспертиз: фоноскопической, лингвистической, психофизиологической с использованием полиграфа.
Ключевые слова: доказывание вымогательства, допрос потерпевших, допросы подозреваемых и обвиняемых, фоно-скопическая экспертиза, лингвистическая экспертиза, психофизиологическая экспертиза с использованием полиграфа.
TO A QUESTION OF AN EXTORTION EVIDENCE
N.V. UKHANOVA,
candidate of jurisprudence, an associate professor of Department of the preliminary investigation
of the Moscow university of the Ministry Interior of Russia
Annotation. In article there is a speech about a evidence on criminal cases about extortion which, from the point of view of evidence prospects, it is possible to divide on operatively controllable and latent. Features of production of interrogations of the victims suspected and accused, and also purposes of examinations are considered: fonoskopichesky, linguistic and psychophysiological with polygraph use.
Keywords: evidence extortion, interrogation of victims, interrogations of suspects and accused, fonoskopichesky examination, linguistic examination, psychophysiological examination with polygraph use.
Вымогательство — это сложный в доказывании состав преступления. Он предполагает наличие угрозы применения насилия, либо уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно распространения сведений позорящего характера либо сведений, могущих причинить существенный вред потерпевшему или его близким.
В тех случаях, когда высказанная угроза носит неконкретный характер, например: «Тебе будет плохо», доказать ее наличие бывает чрезвычайно сложно.
Так, практике известен случай, когда требования передачи имущества и угрозы в адрес потерпевшего вообще не высказывались, но потерпевший документально оформил передачу имущества под воздействием страха, который произвело молчаливое присутствие на встрече двух известных криминальных лидеров по кличкам «Япончик» и «Дед Хасан»1.
1 Уголовное дело расследовалось ГСУ при ГУВД по г. Москве.
