CC BY
21
УДК 396 (091)
РАЗВИТИЕ ГЕНДЕРНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В ТРАДИЦИОННОМ ОБЩЕСТВЕ
СЕВЕРОКАВКАЗСКИХ НАРОДОВ
© 2011 г. Н.А. Шаожева
Кабардино-Балкарский научный центр РАН, Kabardino-Balkar Scientific Center RAS,
ул. Балкарова,2, г. Нальчик, 360002, Balkarov St., 2, Nalchik, 360002,
kbncran@mail. ru kbncran@mail. ru
Исследуется органическая взаимосвязь социальных факторов и гендерных комплексов, определяющих роль женщины как в частной, так и в общественной жизни. Уделяется особое внимание историко-генетическим аспектам проблем морали и нравственности народов Северного Кавказа. Анализируется трансформация гендерной социальной идентичности в контексте северокавказского этнополитического пространства.
Ключевые слова: гендерная система, социализация, гендерный комплекс, культурная идентичность, этнос, поведенческие стереотипы, межпоколенная трансляция.
The central problem of this article is relation between social and gender factors in the role of a woman in private and social life. Special attention is given to historical and genitival aspects of the problem of morality of the nations of the Northern Caucasus. The main theme of the article is the transformation of national gender identity in the ethnopolitical space of the Northern Caucasus.
Keywords: gender system, socialization, gender complex, cultural identity, ethnos, behavior stereotypes, intergeneration translation.
В условиях современного общества, при наличии многочисленных воспитательных и образовательных учреждений, в сверхмаргинализированной среде информационного хаоса и перенасыщения, роль традиционных гендерных институтов в формировании социально активной и самодостаточной личности переоценить невозможно.
Историко-генетический анализ проблем морали и нравственности [1], появление моральной культуры рассматриваются сегодня наукой в контексте философского, педагогического, психологического знания, и становится все более ясным, что содержание и сущностные характеристики моральной культуры личности в специфической социокультурной ситуации настоящего неотделимы от основных дефиниций тендера.
Проблемы изучения взаимосвязи социальных факторов и гендерных комплексов еще не нашли отражения в трудах российских и зарубежных ученых. Однако Т.Г. Клименкова, М.Г. Котовская, Н.Л. Пушка-рева, Ю.Ю. Карпов, Я.С. Смирнова, Т.В. Цивьян и другие практически заполнили лакуны общей системы дисциплин, исследующих вопросы гендерных взаимоотношений и женской социальной активности. Поскольку их работы носят общеэтнографический характер, обратим внимание на анализ историко-генетического и социологического аспектов проблемы нравственности и моральной культуры, который подтверждает возникновение морали как формы общественного сознания и регулятора человеческого поведения, своеобразного адаптирующего начала. Исходной точкой в этом случае является интегратив-ная система гендерного воспитания.
Гендерные системы закладывают в общей структуре и психологии будущей личности абсолютно все
векторы дальнейшей эволюции, на них, словно на каркас, накладываются по ходу жизни любые сегменты, отвечающие за функционирование индивидуума в социуме.
Данные базовые черты присутствуют в системе жизнедеятельности гендера в комплексном виде, они взаимно детерминированы и гарантируют, во-первых, комфортное существование членов семьи на первых этапах жизненного пути, а во-вторых, наличие необходимого минимума знаний во всех возможных областях дальнейшего функционирования личности. Это своеобразный органичный конгломерат, ориентированный на огромное множество потенций личности - от морально-этических до идейно-политических, его полифункциональность напрямую связана с полифункциональностью гендерных систем. Возможность же абсолютно однозначного имплантирования требуемого комплекса потенций обеспечивается априори, самим первичным характером гендерного воздействия.
В гендерный базисный комплекс входят исходные моральные концепты - добро, вера, любовь, совесть, как признание принципиальности моральных требований, необходимости внутреннего морального императива.
Гендерные системы, как изначально весьма консервативные, ортодоксальны в своей жесткости. Воспринимая систему нравственных императивов как фундамент поведенческих нормалей, они закономерно проецируют последние на базисные комплексы. Здесь же на уровне гендерного воспитания, закладываются основы культурной и этнической идентичности. Базисные гендерные комплексы могут рассматриваться как интегрированное качество культурно маркированной личности, в которой представлены
смыслы ее культурного бытия, отображенные в идеальных представлениях о моральных ценностях, чувствах и высоконравственном поведении.
Итак, структура субстратных проявлений тендера включает знание о моральных ценностях, нормы морали, культурные стереотипы, а в случаях национальной адаптированности тендерных систем и национальную маркированность. То есть тендерный базовый комплекс в принципе предусматривает формирование этнически обозначенного отношения к миру и обществу.
Совершенно особая роль субстратных проявлений женской социальной активности наблюдается в таком конституционально важном секторе социума, как межпоколенное общение и межпоколенная трансляция этнической идентификации. Системы гендерного регулирования в этом вопросе охватывают как этническую трансляцию семейно-генеалогического порядка, так и социально-историческую. Это приобретает особое значение в процессах коллективных идентификаций в условиях дезинтеграции. Именно гендер-ные системы обеспечивают сходство нормативных идентификационных признаков в рамках различных поколений, что обусловлено наличием феномена межпоколенной передачи систем ценностно-нормативных установок. Эта передача происходит на уровне взаимодействия поколения родителей и поколения их детей, т.е. в рамках гендерных систем [2].
Однако параметры трансляции этноидентифика-ционных и межпоколенных дефиниций неоднородны для различных гендерных систем. Речь о том, что в и традиционных этнических сообществах, и в маргинальных группах объектом гендерной трансляции становятся идентификационные императивы. Базисные гендерные комплексы, развивающиеся в конформной среде характеризуются стремлением субъектов перейти от локального уровня национальной идентичности к более обобщенному уровню идентичности культурной, или, точнее, даже социокультурной. И, наоборот, ортодоксальные модели женской нормативности сопутствуют явлению устойчивой этнической и поколенной трансляции с тенденцией переноса значимых для нее свойств национальной идентичности на более обобщенный уровень идентичности.
По содержанию объекты идентичности различных систем базисного воспитания отличаются тем, что для маргинализированной части этноса понятие национального и социального есть два отдельных, принципиально отличных по содержанию, объекта. В то же время в среде традиционного женского поведения этнические дифференты между культурным единством и этническим менее значимы, так как традиционные этномаркированные системы гендерной трансляции не ощущают разницы между национальным сообществом и сообществом культурным с привнесенным в него национальным содержанием [3]. Этот факт, как мы увидим ниже, играет особую роль в формировании, развитии и течении конфликтов самого различного толка.
Аксиологический аспект имплицирования гендер-ных базисных комплексов зависит от тех средовых требований, которые мы можем определять как этнические, а в некоторых случаях - конфессиональные.
Это определяет еще одно направление деятельности субстратных форм гендерного функционирования -социализационно-адаптивное. Социальная природа индивида благодаря коммуникации, межличностному общению в пределах семейной группы и концепты «свой - чужой» призваны обеспечить целостность и стабильность личности в процессе ее формирования. Отсюда - особая роль гендерного поведения женщины в идентификации культурного, культурно-этнического и этно-конфессионального пространства [4].
В условиях полиэтнизма и особой жесткости ген-дерных поведенческих стереотипов, проистекающей отсюда стабильности гендерных базисных комплексов, латентные формы женской активности приобретают особое значение. Именно они во многом ответственны за корректность межэтнических и межконфессиональных взаимодействий. И если бы субстратные формы женской социальной активности не претерпевали бы все-таки изменений, в том числе и адаптивного характера, то такие территории, как Северный Кавказ, были бы ареной бесконечных конфликтов.
Определяя основные этапы развития субстратных форм женской активности - иначе говоря, этномарки-рованных гендерных систем в регионе, мы определяем несколько основных стадий этого развития.
Первый этап функционирования субстратных форм женской социальной активности связан с патриархальным этническим самосознанием народов, населяющих Северный Кавказ и подразумевает латентные формы социальной активности лишь в матримониальных отношениях, так как женщины не принимали участия в этническом воспитании мальчиков. Благодаря институту аталычества базовые гендерные комплексы во многих случаях были лишены возможности идентификации личности по признаку «свой - чужой» в этнической сфере [5].
Национальная система гендерных взаимоотношений закономерно включила в себя этнические дефиниции после закрепления на территории Северного Кавказа Российской Империи. Однако и в этом случае, подразумевая переход гендерных систем на новую стадию развития, мы должны предполагать, что собственно этнические параметры идентификации вновь не играли столь существенного значения, как конфессиональные. Подобная ситуация сохранялась вплоть до середины 20-х - начала 30-х гг. прошлого столетия, когда благодаря усилиям государства в области идеологии стало возможным говорить о потери этнической аутентичности в сфере гендера как таковой. Период с середины 20-х по конец 80-х гг. прошлого века допустимо считать третьим этапным состоянием гендерных систем.
Содержанием последней на сегодня стадии развития гендерных взаимоотношений и субстратных форм женской социальной активности стал сложный ком-
плекс явлений и тенденций, расшифровка которого требует некоторой детализации.
Этническая идентификация и межпоколенная трансляция - не единственные функции женщины в синхронии национального развития. С утратой функций этнического определения системы гендерного воспитания полностью концентрируются на проблемах адаптации к актуальным социальным условиям существования, т. е. социализации [6].
Этот момент нам представляется наиболее существенным в осознании роли и значении гендера в возможных конструктивных и деструктивных коллизиях развития социума.
Потенциал гендерных систем социализации и перспективной адаптации безгранично широк и предлагает самые разнообразные критерии определения со-циализационных форм, кристаллизующихся в незнакомых социокультурных условиях.
Институты семейного, женского воспитания закладывают основы индивидуальной и тотально-групповой социализации, простой адаптационной и сложной инновационной формы социализации. С учетом темпоральных изменений это может быть традиционная и модернизированная адаптация, в зависимости от того, во взаимодействии с какими объектами, явлениями и процессами осуществляется формирование личности - определенные речевые, социальные и информационные виды социализации и тому подобные, т.е. гендерные базисные комплексы, в условиях деструкции этнических составляющих, приобретают истинную адаптивную всеохватность, компенсируя тем самым потерю своей функциональной значимости на ярусе этнических идентификаций.
Естественно, новая социальная среда обусловливает распространение новых форм адаптации. Если их становление происходит на фоне кардинальных общественных сдвигов, в частности, при наблюдаемой тенденции распространения маргинальных поведенческих норм, императивными доминантами адаптационных концептов становятся сугубо рациональные, точнее, актуально целесообразные мотивации поведения. То есть - изъятие этнических компонент из ген-дерных базовых комплексов закономерно приводит к исчезновению из них концептов морального и аморального поведения, и уже на уровне семейного воспитания, на уровне воздействия субстратных гендер-ных систем формируются маргинальные структуры с ярко выраженным приматом целесообразности.
Это явление наблюдается во всех сферах жизнедеятельности современных обществ, в том числе постсоветских. Подобные адаптивные установки присущи прежде всего внетрансляционным группам, маргинальное поведение которых в определенной степени является отображением потенциальной способности к социальному творчеству и социальной активности. В отсутствии межпоколенных стандартов в современных социальных условиях маргинализация становится одним из механизмов адаптации молодежи к новой социокультурной ситуации в обществе.
Итак, переход от социализации этнообозначенного типа к новым формам социокультурной детерминации личности осуществляется благодаря распространению жизненных стратегий самореализации, индифферентных по отношению к моральным императивам.
Сегодня очевидно, что трансформация мотивации социальных отношений в процессе социализации, реализация базисных гендерных комплексов в системе семейных отношений - это острейшая общественная проблема, нерешенность которой чревата самыми неожиданными и масштабными социальными потрясениями. Попытки ее решения в современном научном сообществе концентрируются в рамках разнообразных концепций коммуникации. Панацеей от значимых деструктивных движений социума видится концептуализация воспитания как коммуникативного действия.
Некоторые современные социологические доктрины вообще определяют социализацию как единственный результат всего процесса воспитания, видя ее основную функцию в привлечении индивидов к пространству «коллективного сознания». Под социализированной личностью при этом подразумевается человек, чьи морально-нравственные императивы полностью лежат в границах потребностей общества, тем более - в границах нормативно-правового пространства этого общества. Отсюда целью воспитания видится формирование сугубо социального существа, развитие у него тех качеств, которые хорошо вписываются в парадигму современного общества.
Дефицит морального содержания процесса воспитания в подобных концепциях предлагается преодолевать положением, в соответствии с которым мораль признается базовым, исходным элементом системы воспитания. Видимое противоречие между адаптивной направленностью социализации и императивным характером любых моральных посылов современная социология предлагает снимать, акцентируя внимание на добровольных началах восприятия моральных концептов.
Действенность социальных регуляторов личностного поведения в современном обществе определяется не только и не столько принудительностью, сколько желательностью, привлекательностью для индивидов, т.е. акцентируется необходимость реформирования воспитания в синхронии с реформированием всего общества, дабы адаптационная составляющая воспитательных систем соответствовала актуальным социальным заказам.
Все эти положения современной социологии абсолютно справедливы, когда речь идет о коллизиях социального и культурного порядков. Более того - с конца 80-х - начала 90-х гг. прошлого века концепции социализационных функций и онтологии адаптивности базовых гендерных комплексов приобрели особое значение именно в Российской Федерации.
Ведь главным государственно-политически значимым компонентом данных теоретических положений является концепция социальной солидарности, поскольку в современном российском обществе сего-
дня отсутствуют устоявшиеся институты интеграции. Ситуация продолжает развиваться в худшую сторону -идет процесс поляризации в области жизнеобеспе-ченности семей, увеличения дистанции между образовательными цензами социальных групп, ресурсами социальных перспектив представителей этих групп и т. д. В этих условиях важное (если не первое) значение среди факторов, содействующих интеграции общества, являются современные социологические доктрины воспитания, в идеале функции которых видятся в формировании ценностей и норм соответствующего характера.
Очевидно, что трансформационные процессы в современном российском обществе, обусловленные ими дезинтегративность, деструкция традиционных институтов, индивидуализация общественного сознания, существенные изменения парадигмы образовательной системы на всех уровнях, начиная с гендер-ного, в частности актуализация субъектно-субъектных отношений между участниками воспитательного процесса в семье, обществе, школе и тому подобное делают недостаточными теоретические обоснования решения проблемы лишь в границах адаптивных концепций.
В поисках дополнительных теоретических концептов, которые раскрывали бы сущность и механизмы воспитания в новых социокультурных условиях, современная социология практически переносит основной акцент научного интереса на общественные системы воспитания, игнорируя гендерные базисные комплексы. Создалась парадоксальная ситуация, когда такой сциентологический объект, как «гендер» вызывает живейший интерес участников научного процесса, в его поле проходят многочисленные научные конференции, издаются сотни и тысячи работ, а базовые, субстратные функции гендера в социуме игнорируются либо переносятся в другие сектора организации современного человечества.
Закономерно, что вне гендерных комплексов адаптации, в среде общественных систем социализации особенное значение принадлежит концепту коммуникативного действия, доминантной целью которого является некий идеал консолидации, когда основой социальных решений становится свободное согласие участников для достижения общих результатов в определенной ситуации.
При этом подразумевается, что навыки коммуникативного действия личностей будут содействовать не только их индивидуальному развитию, в частности, приобретению качеств толерантной личности, но и существенно отразятся на характеристиках современного общества в целом, обеспечат становление отношений взаимопонимания и согласия между субъектами социального общежития. Последнее достигается также благодаря непринудительной социализации, возможной в результате неискаженной коммуникации, коммуникативного взаимодействия личности с социальной средой, осознанием и личностью, и обществом необходимости всестороннего развития способностей и потенций человека. Считается, что при
современных условиях именно неискаженная, непринудительная, свободная коммуникация должна быть сущностью воспитательного процесса всех уровней. То есть процесс воспитания личности в новых социокультурных условиях определяется как коммуникативное действие - такое взаимодействие его основных субъектов, которое предусматривает координацию, согласование их целей и задач в достижении общего результата - формирования свободной, толерантной и ответственной личности.
Под коммуникативными действиями понимаются те формы взаимодействия между членами социума, которые направлены на формирование умений и навыков личности как субъекта профессиональной, правовой, политической, общественной и тому подобных сфер жизнедеятельности общества. Понятие этнического в сущности убрано из современных доктрин адаптивной социализации.
Исключение из сферы внимания такого сектора, как базисные гендерные комплексы по умолчанию соотносится с тем, что в условиях социокультурной трансформации, в частности институализации новых форм социализации и воспитания, изменяются не только характеристики личности, но и систем, эту личность формирующих.
Без обсуждения принимается постулат значительной мобильности гендерных комплексов, это предполагает адекватное их изменение в общем эволюционировании общества. Между тем системы гендера, базовые гендерные комплексы и модели гендерного субстратного влияния на социум весьма инертны даже в маргинализированном обществе. Говоря об этнических сообществах, тем более - о национальных в условиях полиэтничности и доминирующего ино-культурного влияния, как это имеет место на Северном Кавказе, мы должны признать, что парадигма социальных проявлений гендера показывает значительную устойчивость и сопротивляемость цивилиза-ционному давлению, в некоторых социальных группах - в виде реакции на активное инокультурное давление - дифференциальные признаки гендерных систем адаптации радикализуются и приобретают ортодоксальный вид [7].
Таким образом, в базовые гендерные комплексы входят несколько областей перспективного функционирования личности, независимо от уровня маргинализации и деструктурированности общества на уровне первичного гендерно-обусловленного формирования они включают в себя фундаментальные положения и сектора детерминации индивидуальности, четко определяющие статус личности в обществе. Это, в первую очередь, относится к таким показателям, как аксиологические критерии и ценностная мотивация поведения индивида.
То есть личности, находящиеся в сфере влияния определенной гендерной системы, могут восприниматься как специфическая социально-демографическая и национальная группа с определенным общественным положением, ролью и статусом, члены которой отличаются общностью интересов, субкульту-
рой, образом жизни и высоким уровнем аттрактивно-сти в конфликтных ситуациях (в случаях конфликта с внешней средой), идентифицирующаяся как хартийная. Изменения в содержании основных элементов субъективного мира гендерных групп фактически зависят лишь от эволюции внутригендерных соотношений.
Литература
1. Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. М., 1992. 380 с.
2. Цивьян Т.В. Оппозиция мужской/женский и ее классифицирующая роль в модели мира // Этнографические стереотипы мужского и женского поведения. М., 1991. 250 с.
Поступила в редакцию
3. Бутовская М.А., Гучинова Э.Б. Мужчина и женщина современной Калмыкии: традиционные гендерные стереотипы и реальность // Гендерные проблемы в этнографии. М., 1998. 216 с.
4. Клименкова Т.Г. Женщина как феномен культуры. М., 1996. 301 с.
5. Карпов Ю.Ю. Женский лик Кавказа // Россия и Кавказ. СПб., 2003. 238 с.
6. Смирнова Я.С. Трудовые роли и статусы женщины в традиционных обществах народов Кавказа // Этнографическое обозрение. 1994. № 4.
7. Котовская М.Г. Мужские и женские модели поведения в традиционном обществе // Гендерные проблемы в этнографии. М., 1998. 216 с.
11 октября 2010 г.
