CC BY
72
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
РАЗВИТИЕ ДЕМОКРАТИИ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ: СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Потапов Валерий Петрович
доктор социологических наук, профессор кафедры политологии и социологии РЭУ им. Г. В. Плеханова.
Адрес: ФГБОУ ВО «Российский экономический университет имени Г. В. Плеханова», 117997, Москва, Стремянный пер., д. 36. E-mail: vppotapov@gmail.com
В статье анализируется сложный феномен, обозначаемый понятием «демократия», выявляется многообразие подходов при попытках выявить его генезис и содержание. По мнению автора, демократия как категория науки обозначает качественную характеристику автономного пространственно-временного функционирования и развития исторически определенной организационной системы самоуправления (совокупности различных форм жизнеобеспечения), которая косвенно может выполнять политическую роль посредством распространения и утверждения объективно принудительных социальных стандартов, что предполагает совместную выработку, принятие и реализацию всем населением общих решений по проблемам, затрагивающим его интересы. Автором показано, что возможности и средства реализации подлинного народовластия в современной России определяются борьбой за создание таких условий, когда политическое из функции обособления и господства переходит в функцию общественной самоорганизации и контроля, а власть строится на основе равенства всех перед такими законами, которые не используются как лицемерное прикрытие фактического бесправия бедных и произвола богатых.
Ключевые слова: народовластие, факторы развития демократии, социальная дифференциация, значимые жизненные возможности, исторические успехи нации, протестный потенциал, институционализация ответственности власти перед народом.
THE DEVELOPMENT OF DEMOCRACY IN PRESENT DAY RUSSIA: SOCIOLOGICAL ASPECT
Potapov, Valeriy Р.
Doctor of Social Sciences, Professor of the Department for Politology and Sociology of the PRUE.
Address: Plekhanov Russian University of Economics, 36 Stremyanny Lane, Moscow, 117997,
Russian Federation.
E-mail: vppotapov@gmail.com
The article analyzes a complicated phenomenon called 'democracy', identifies numerous approaches aimed at finding its genesis and content. According to the author, democracy as an academic category means qualitative characteristics of autonomous space and time functioning
and developing historically determined organizational system of self-governing, i. e. a combination of different forms of life-support. Indirectly it can play a political role through proliferation and establishing forced social standards, which implies joint designing, adoption and realization by population of common decisions dealing with people's interests. The author shows that possibilities and means of implementing true government by the people in today's Russia are defined by struggling for such conditions when political substance from the function of isolation and domination passes over to the function of public self-organization and control and power is based on equality of everyone to such laws which are not used as a hypocritical cover of the fact that the poor are deprived of civil rights and the rich can administer arbitrary rule.
Keywords: government by the people, factors of democracy development, social differentiation, important life opportunities, historical progress of the nation, protest potential, institutionalization of power's responsibility to people.
Социум в широком смысле всегда является самоуправляемой системой, сложной и динамичной, способной накапливать прошлый опыт и обладающей огромным количеством элементов, связи между которыми чаще всего имеют вероятностный характер. Упорядоченность общественной жизни выступает прежде всего как итог сложения, столкновения, переплетения и перекрещивания различных, нередко противоположных интересов многих социальных групп, общностей или отдельных личностей, составляющих народонаселение. Для выражения и реализации интересов всего народа необходима особая форма государственного устройства - демократия, в которой верховная власть принадлежит всему народу. В связи с этим целесообразно выявить научную сущность термина «демократия» («народовластие»). Сложность феномена, обозначаемого этим понятием, определяет многообразие подходов при попытках выявить его генезис и содержание.
Нельзя не признать, что в качестве объективной реальности то содержание, которое вкладывается в объем понятия «народовластие», существует (пусть и с разной степенью проявления) с момента возникновения человеческого общества (в любую эпоху, в любой стране, при любой форме власти и при любом режиме). В Древней Руси существовала такая форма народовластия, как вечевой строй (в Великом
Новгороде и Пскове), при котором избирались князья, посадники, тысяцкие. Были у нас и Земские соборы как форма участия населения в осуществлении государственной власти.
Понятие «демократия» в различных публикациях (в России и за рубежом) нередко сопровождается такими определениями, как «античная» (т. е. рабовладельческая) или «буржуазная», а иногда даже и «народная», «социалистическая», «советская». Очевидно, в определенном смысле можно также утверждать о существовании феодальной и пролетарской демократии как политически оформленной власти соответствующего класса в лице государства со всеми его атрибутами (бюрократией, правом, налогами, силовыми структурами и др.).
Применяется в науке и термин «либеральная демократия», который часто используется в противопоставление тоталитарной, нелиберальной, фиктивной, ограничивающей демократии. В этом случае под либеральной демократией понимается такой метод осуществления взаимоотношений государственной власти и общества, когда интересы общества реализуются за счет приоритета интересов личности и общества над интересами государства.
Отдельные исследователи говорят даже о самодержавной демократии, характеризуя дуалистический характер российского государственного устройства в ХХ1 в. [2. -
С. 56-57]. А другие политологи считают возможным утверждать, что в России был осуществлен минималистский проект шумпетерианской демократии. В его логике демократический процесс - это не власть народа, а власть политиков, политических элит, избираемых на основе свободной конкуренции. Собственно демократический метод, по Й. Шумпетеру, отличается от недемократического лишь одним - периодичностью альтернативных выборов, не более того [6. - С. 124-125].
В России свыше половины опрошенных (54%, декабрь 2011 г.) придерживались мнения, что демократическая суть выборов, а тем самым и закрепленное в Конституции избирательное право извращены бюрократией и уничтожены. Не случайно, видимо, абсолютное большинство населения (от 60 до 75% в разных замерах) утратило интерес к политике, полагая, что у «обычных людей» нет средств и возможностей влиять на принятие решений властями, а потому они и заявляли, что не хотят отвечать за то, что происходит в стране, в городе или районе, где они живут. Безразличие, апатия и аморализм стали едва ли не общепринятой формой отношения россиян к политике и ко всей сфере общественно значимых вопросов.
В связи с этим важно учитывать, как пишет И. Пантин, что «демократия - это не своеволие сильных и богатых, это - в идеале - отстаивание интересов большинства народа, даже если оно пока эти интересы не артикулирует сколько-нибудь явственно, и учет интересов меньшинства» [7. - С. 142]. Между тем только 18% граждан, по данным В. К. Левашова, считали, что реформы отвечают интересам большинства населения [4. - С. 10]. При этом половина опрошенных отметила, что российское государство выражает и защищает интересы прежде всего бюрократии и богатых.
В общественном сознании твердо укоренилось мнение, которое разделяют около 80% россиян: «демократические процедуры - это пустая видимость, а страной
правят те, у кого больше богатства и власти» [9. - С. 35].
Ныне реально складывается ситуация, при которой власть все более олигархизу-ется, обосабливается, не учитывает интересы народа. Как утверждает В. В. Петухов, лишь 13,8% россиян в той или иной степени удовлетворены работой демократических институтов в стране (причем только 4,1% удовлетворены полностью). При этом угрозу отхода от демократических завоеваний респонденты видят прежде всего в колоссальном разрыве между богатством и бедностью (47,3%), в отсутствии равенства всех перед законом (36,5%) и в сращивании власти и капитала, высшей бюрократии и олигархов (31,1%) [8. - С. 13].
Согласно исследованиям академика РАН В. К. Горшкова, социальное неравенство становится препятствием дальнейшему развитию России, усугубляет поляризацию общества, порождает апатию и пассивность, подталкивает носителей радикальных умонастроений к нелегитимным формам протеста и политическому экстремизму. При этом происходит снижение толерантности к неравенствам среди населения при одновременном росте пессимизма относительно возможности создания в России справедливого общества и отсутствии каких-либо фиксируемых населением улучшений в последние годы [1. -С. 29-31]. Не случайно, видимо, у России в 2012 г. было 122-е место из 167 государств, упорядоченных по индексу демократии.
В начале ХХ1 в. становится все более очевидным, что утверждающаяся в большинстве стран мира «электоральная» демократия в условиях нарастающего влияния административного и финансового ресурсов, массовых фальсификаций на выборах и ангажированности судебной системы не только не способна выполнять свои основные функции, но и усиливает стагнацию и деградацию главных сфер жизнедеятельности социума, а это, в конце концов, чревато серьезными социальными волнениями. Итоги исследования, проведенного социологами Левада-Центра в де-
кабре 2014 г., показали, что около четверти россиян (24%) считали возможными массовые выступления населения в защиту своих прав.
Нельзя не учитывать, что по уровню эффективности управления страной Россия находилась в 2014 г. на 115-м месте с уровнем стабильности ниже среднего, т. е. экспертами был выявлен опасный уровень рисков на основе разработки индекса хрупкости (несостоятельности) государств мира, где оценивалось более 100 показателей. Согласно данным исследования Всемирного банка, Россия в 2014 г. переживала экономический спад и кризис доверия1.
В связи с этим для предотвращения политической дестабилизации и саморазрушения сложившейся в России системы В. Л. Иноземцев предлагает обратиться к реализации «превентивной» формы демократии, связанной с определенными уступками действующей власти оппозиционным силам [3. - C. 102-110], что представляется маловероятным в нынешней ситуации.
Представители российской властвующей «элиты» в стремлении придать хоть какую-то пристойность существующему режиму «ручного» регулирования основных сфер жизнедеятельности общества попытались даже реанимировать понятие «суверенная демократия», предназначенное, скорее всего, для «внешнего» употребления с целью уклонения от усиливающихся попыток некоторых зарубежных «друзей» помешать российскому симбиозу бюрократии, бизнеса и криминала беспрепятственно наживаться на экспорте природных ресурсов, принадлежащих всему народу.
Нам представляется, что имеются немалые основания для того, чтобы вести речь и
0 криминальной демократии как инструменте, средстве, орудии создания в России условий, которые потребовались небольшой группе людей (примерно 3-4% населения) для извлечения неправедных доходов. В конце ХХ в. в нашей стране возник неизвестный ранее правящий слой «клептокра-
1 URL: http://gtmarket.ru/news/2014/04/04/6683/ (дата обращения: 27.01.2015).
тов» в лице высших эшелонов управленческой пирамиды на национальном и региональном уровнях. Эта новая форма коррупции была названа экспертами Всемирного банка «захватом государства».
В стране функционирует механизм, посредством которого крупный бизнес в целом и даже отдельные могущественные фирмы осуществляют скрытый от глаз общественности контроль за принимаемыми и реализуемыми всеми ветвями власти решениями в целях защиты «прихва-тизированной» собственности и извлечения баснословных нетрудовых доходов. По мнению Международной организации по противодействию коррупции, в 2014 г. наша страна была одной из самых коррумпированных в мире, занимая в рейтинг-листе 136-е место из 175.
Для России в XXI в. особенно важно, чтобы любые масштабные решения, затрагивающие судьбы самых широких слоев народа, принимались только на основе учета, баланса интересов всех социальных групп нашего общества, что в последние годы практически почти не реализуется, поскольку интересы большинства граждан, с одной стороны, и интересы властных структур - с другой, в значительной степени не совпадают.
В связи с этим использование исторического опыта (как отечественного, так и зарубежного) и принципов народовластия как первичной формы публичной власти, возникшей еще в эпоху доклассовых сообществ, может стать надежным фундаментом для проведения эффективной, т. е. в интересах всего народа, политики общества и государства на федеральном, региональном и муниципальном уровнях. Однако следует отметить, что у большинства народа вследствие осмысления неблагоприятных результатов двадцатипятилетних преобразований происходит трансформация представлений о возможностях и средствах реализации подлинного народовластия в российских условиях.
В массовом сознании все более углубляется понимание того, что предпринимае-
мая попытка реанимации «диких», криминальных способов обмена товаров и услуг, прикрываемая демагогией о необходимости перехода к рынку, неизбежно ведет не только к социально-экономической обездоленности и духовной опустошенности индивидов, но и к политической угнетенности людей. Это встречает все возрастающее неприятие прозревающего народа, вызывает усиливающуюся тоску по утраченным социальным гарантиям в сфере управления и самоуправления граждан в дореформенный период.
Данный феномен связан не только (и не столько) со свойственной людям идеализацией прошлого или идеологическими привязанностями, но и в значительной степени с реальным сужением значимых жизненных возможностей за годы так называемых «реформ», поскольку новые ограничители свободы для больших групп россиян оказались более сильными, чем прежние. Об этом свидетельствует и тот факт, что в России зарплата составляет одну треть ВВП, а в США - две трети. Кроме того, российский труженик на один рубль зарплаты производит 4,6 рубля ВВП, а американский - только 1,7 доллара ВВП на доллар зарплаты, т. е. в 2,7 раза меньше, причем это происходит в условиях, когда фондовооруженность российского работника намного хуже, чем среднего американского.
Таким образом, результатом «реформ» стало вопиющее усиление эксплуатации труда. Однако вытесненный реальными тенденциями развития принцип социальной справедливости не был заменен другим таким же понятным и актуальным для народа лозунгом. Провозглашенный же реформаторами переход к рынку и демократии не был, как показывают многочисленные социологические опросы общественного мнения, воспринят большинством населения, поскольку у многих людей понятие «рынок» ассоциировалось с хаосом, произволом, вседозволенностью, личной беззащитностью, что затрудняло их адаптацию к изменившейся социальной среде.
Призывы к демократии также не стали долговременной основой для общественной мобилизации и интеграции, так как в действительности различные социальные группы вкладывают в это понятие разный смысл. Все это, разумеется, стало мощным субъективным барьером для гуманистического преобразования общества и серьезно дискредитировало использование таких господствующих в официальной пропаганде симулякров, как демократия, рынок, правовое государство, гражданское общество, права человека, свобода и др.
Применяемый в социологии термин «симулякр» обозначает определенное представление о действительном объекте или его части, полностью никогда не совпадающее с реальностью. Более того, он может вообще не иметь с ней никакой связи, однако человеческая рефлексия оказывается опосредованной этими симулякра-ми. В связи с этим требуется более четко дифференцировать научные понятия (претендующие на однозначную интерпретацию и отражающие в концептуальном виде сущность социально-экономических, политических и социокультурных явлений, процессов или отношений) и симуля-кры, которые допускают множественность истолкования и оценки и используются в целях обеспечения идеологического камуфлирования истинных целей и достигнутых результатов проводимой правящим классом реальной политики.
Одним из таких симулякров и является, по нашему мнению, термин «демократия», с помощью которого пытаются представить содержание происходящих в России изменений как переход от тоталитаризма к однозначно лучшему, чем прежде, состоянию общества (к гарантиям прав и свобод человека, политическому плюрализму и т. д.). Между тем в современной науке довольно распространен скептический взгляд на демократию (не только буржуазную, но и реальную и даже идеальную). Так, А. Р. Тузиков полагает, что термин «демократия» выполняет прежде всего функцию идеологической легитимации существую-
щих систем власти, управления, т. е. является идеологемой [14. - С. 35-36].
Несомненный порок демократии в ее современном варианте видится в том, что политическая эмансипация в ней не подкрепляется человеческой эмансипацией. Торжество формального буржуазного права на деле - в социально-экономическом положении рядовых граждан - оборачивается торжеством фактического неравенства и тотального угнетения людей, лишенных средств к существованию и каких-либо гарантий со стороны общества и государства.
Выход из сложившейся ситуации состоит в достижении универсальности и прозрачности социальных связей и отношений, когда политическое из функции обособления и господства переходит в функцию общественной самоорганизации и контроля, а власть обретает интегрально-общественный характер, построенный на обязательности действия такого права, которое не используется как лицемерное прикрытие фактического бесправия и произвола денежного мешка, попирающего человеческое достоинство и человеческое качество.
Нельзя также не учитывать, что в условиях современного капитализма формируется так называемая управляемая демократия (как особая разновидность политического режима, чья легитимность достигается с помощью манипулирования общественными настроениями), которая, с одной стороны, требует провозглашения как безусловных, непререкаемых авторитета и ценности каждого индивидуального мнения, каждой правды, каждого спонтанного действия любого социального субъекта. В результате оформляется социально-политическое пространство принципиальной непредсказуемости. А с другой стороны, интенсивно разрастаются возможности реальной регуляции общественных отношений в интересах экономически господствующего класса, в том числе и через управление общественным сознанием с помощью средств массовой информации.
В связи с этим Г. А. Ржешевский утверждает, что под термином «демократия» на самом деле понимается вовсе не народовластие, а совокупность общественно-политических структур и систем управления, сложившихся в наиболее успешных странах. Однако, по его мнению, эта постдемократическая модель неспособна обеспечить гармоничное и устойчивое развитие нынешнего мирового сообщества [10. -C. 91, 97].
Завершая рассмотрение различных определений сущности народовластия, отметим, что, по нашему мнению, демократия как категория науки обозначает качественную характеристику автономного пространственно-временного функционирования и развития исторически определенной организационной системы самоуправления (совокупности различных форм жизнеобеспечения), которая косвенно может выполнять политическую роль посредством распространения и утверждения объективно принудительных социальных стандартов, что предполагает совместную выработку, принятие и реализацию всем населением общих решений по проблемам, затрагивающим его интересы.
В связи с этим так важно, чтобы возрастающие технологические возможности методов науки управления были ориентированы на более полное использование человеческих ресурсов, которые являются важнейшим стратегическим фактором, способным определить перспективы развития России в будущем. Особую значимость для выхода нашей страны из системного кризиса приобретает не просто возрождение отечественного материального производства, а существенное, резкое повышение эффективности всей российской экономики посредством оптимального сочетания двух противоположностей - государственных и рыночных регуляторов.
По прогнозам экспертов, тенденция к снижению качества жизни населения (по индексу процветания, т. е. качества жизни, у России, по данным Legatum Prosperity Index, в 2014 г. было 68-е место в мире, а по
уровню жизни Россия занимала, согласно докладу ООН, 57-е место в общем списке стран мира) может сохраниться или даже усилиться, если не будут предприняты эффективные меры для преодоления негативных атрибутов рыночного хозяйства (которые в короткий срок фактически «уполовинили» внутренний валовой продукт России, отодвинув ее на одно из последних мест в списке весомых стран, производящих не менее одного процента мирового ВВП) и усиления роли государственного регулирования экономики, не менее 40-50% которой, по оценкам компетентных специалистов, находится в тени.
Здесь следует отметить, что по объемам ВВП по ППС Россия поднялась в 2013 г. на 5-е место в мире (а в рейтинге номинального ВВП она занимала 8-е место), однако по величине номинального ВВП на душу населения наша страна в 2013 г. занимала в списке ООН лишь 55-е место в мире, а по объему ВНД на душу населения - 59-е место (данные Всемирного банка). В то же время Китай и Индия, предпочитающие государственное экономическое планирование, за последнее десятилетие улучшили свои позиции в большей мере.
Расчеты специалистов показывают, что для нашей страны наиболее оптимальным соотношением государственных и рыночных механизмов регулирования экономики является 75% к 25%. Серьезные промахи властвующей «элиты» в практическом определении этой пропорции свидетельствуют, как теперь стало почти всем совершенно понятно, что раздуваемые ею слухи о собственном профессионализме были сильно преувеличены. Российское правительство по эффективности работы находилось на 107-м месте из правительств 150 стран, где проводился анализ эффективности работы государственных органов.
Между тем, как доказывают аналитики, исторические успехи нации на 80% определяются не природными ресурсами, не экономическим базисом или технологиями, даже не талантом народа, а эффективностью управления. Решающим фактором ре-
зультативности хозяйствования, как свидетельствует практика, является не форма собственности, а способ ее реализации. Весьма показательно, однако, что, по оценкам экономистов, в целом итоги работы приватизированных (т. е. управляемых нынешними «колупаевыми и разуваевы-ми») предприятий в современной России на 25% хуже, чем государственных.
Концептуальная слабость и политическая ангажированность правящей верхушки проявляется и в понимании диалектики цели и средств ее достижения. Прокламируемая правительством цель реформ - создать рынок и класс собственников (как опору власти) - на самом деле представляет лишь средство построения эффективной экономики, предназначенной в конечном итоге для повышения уровня и качества жизни всех граждан, а не только небольшой кучки нуворишей и их обслуги, так называемого среднего класса, который в России не превышает, по западным меркам, 3%. Большинство народа очень тревожит не только растущая концентрация собственности в руках тех немногих, «кому живется весело, вольготно на Руси» (на средства, добытые посредством организованного при содействии властей предержащих расхищения общенационального достояния, созданного тяжким трудом нескольких поколений нашего народа), но и резко усилившееся имущественное расслоение граждан.
Сегодня у нас две России. В одной, богатой, живет свыше ста долларовых миллиардеров и более 370 тыс. долларовых миллионеров, что вместе с их семьями и обслугой составляет примерно 15% ее населения, которое аккумулирует в своих руках 85% всех сбережений банковской системы, 57% денежных доходов, 92% доходов от собственности и 96% расходов на покупку валюты. По данным Счетной палаты, 0,2% семей концентрируют около 70% национального богатства. В России бедной проживает 85% населения. Оно имеет лишь 8% доходов от собственности и 15% всех сбережений.
Огромная имущественная поляризация общества чревата взрывоопасным нарастанием протестного потенциала «униженных и оскорбленных» результатами реформ, т. е. сохраняется и даже расширяется социально-экономическая база конфликта между населением и властью в России. Более того, как уже утверждают некоторые аналитики, «процесс, развивающийся в современном российском обществе, - это социальная война криминально-компрадорской буржуазии и ее составной части - обуржуазившейся интеллигенции и чиновничества против своего народа» [12. - С. 36]. Не случайно, видимо, на протяжении последних десяти лет число граждан, намеренных «взять в руки оружие», остается стабильно высоким (15%), хотя значительная часть их политически пассивна.
Поэтому так актуален вопрос о выборе системы социальных показателей и индикаторов для оценки уровня действительного развития процесса самоуправления, т. е. для определения качества народовластия. В докладе Программы развития ООН (ПРООН) «Углубление демократии в фраг-ментированном мире» (июль 2002) отмечалось, что, несмотря на то, что за последние 20 лет ХХ в. всеобщие выборы прошли в 140 странах (а это больше, чем за любой период истории человечества), только 80 из них (с 55% населения мира) могут быть причислены к странам с демократическим строем в полном смысле этого слова.
За тот же двадцатилетний период времени демократию провозгласила 81 страна, однако только 47 из них, по мнению экспертов ПРООН, отвечают ее принципам. Более того, в ряде стран, ранее причислявшихся к разряду демократических, произошли перемены, которые иначе как регрессией назвать нельзя. Но даже в странах с устоявшейся демократической системой граждане часто ощущают себя беспомощными, неспособными повлиять на курс национальной политики. Они и их правительства также чувствуют себя под-
чиненными международным силам, которыми они не в состоянии управлять.
Организация «Фридом Хаус» ежегодно публикует отчеты о соблюдении прав человека и состоянии демократии в мире, выделяя три категории стран: свободные, частично свободные и несвободные (к которым относит и Россию). Эта идеологически окрашенная, нередко конъюнктурная и предвзятая классификация используется не только для формирования мирового общественного мнения в отношении определенной страны и правящего в ней режима, но и для выработки курса внешней политики в отношении неугодных государств.
В связи с этим целесообразно уточнить направленность и критерии тех изменений, которые происходят в начале ХХ1 в. в экономической, социально-политической и социокультурной сферах российского общества. В общем плане процесс этих перемен характеризуется противоречивым сочетанием трех элементов: 1) совокупностью базовых институтов (какими прежде всего являются власть и собственность); 2) многообразием и зрелостью социальной структуры общества; 3) человеческим потенциалом (широтой и надежностью реализации прав и свобод личности).
Всевозможные варианты сочетаний этих трех элементов способны значительно отличаться соотношением разных начал: стихийного или управляемого, правового или неправового, рыночного или планово-директивного, демократического или авторитарного и др. Расширение и углубление подлинного народовластия, реализация действительного самоуправления и совершенствование политической системы общества могут создать благоприятные предпосылки для роста гуманистических начал во всех сферах жизнедеятельности социума. При этом важно учитывать сложную, многоступенчатую зависимость народовластия от различных сфер жизнедеятельности общества. Прежде всего следует отметить, что на его формирование прямо или опосредованно влияет целый комплекс социально-экономических факторов:
динамика уровня и качества жизни населения; величина дифференциации различных социальных групп по доходам; степень реального обеспечения прав и свобод граждан; уровень их социальной поддержки и защищенности (в том числе от государства и криминала); место конкретной социальной группы в системе общественного производства; отношение к различным формам собственности; роль в общественной организации труда, размеры и способы получения доходов; различия в содержании конкретных видов профессиональной деятельности; эффективность функционирования механизма обмена деятельностью и ее результатами (продуктами труда, товарами, услугами); отлаженность сферы обслуживания, быта, досуга; результативность государственного и общественного контроля над мерой труда и мерой потребления и др., - т. е. все то, что содействует созданию условий и возможностей для удовлетворения нравственно оправданных потребностей и реализации способностей каждого человека.
Непосредственное или косвенное воздействие на становление народовластия оказывают не только экономические условия общества, но и социально-политические факторы: прочность государственности, характер режима и то реальное влияние, которое оказывают политические институты, политические партии и негосударственные организации на систему жизнеобеспечения членов общества; плюрализм мнений и действий; существенные различия между людьми города и деревни, умственного и физического труда; состояние межнациональных взаимоотношений; процессы, связанные с глобализацией всех сфер общественной жизни как внутри нашей страны, так и в более широком масштабе; размах коррупции и иных форм преступности, действенность мер по поддержанию правопорядка и здорового морально-психологического климата в обществе, предупреждению и искоренению причин правонарушений и аморальных проявлений.
Среди факторов духовной жизни, так или иначе влияющих на утверждение народовластия, следует отметить процессы, связанные с развитием существующих систем общего, профессионального и этического образования, просвещения, обучения и воспитания; меры доступности культуры и образования, эффективность организации производства, распределения, обмена и потребления духовных ценностей; уровень научной обоснованности экономических, социально-политических, идеологических, организационных, общественных, административных и иных мероприятий и решений, направленных на совершенствование регуляции взаимоотношений между людьми; идейно-нравственную результативность литературы, искусства, средств массовой информации и др.
Становление подлинного народовластия зависит, однако, не только от общих социальных условий - материальных и идеологических отношений членов общества, но и от эффективности воздействия на сознание и поведение людей каждой из форм общности (малых групп): трудовых (воинских, учебных и др.) ассоциаций (коллективов), самодеятельных, любительских и иных объединений (по интересам, роду занятий, профессии, формам проведения досуга и т. д.), семьи и т. п.
Интегральным же критерием развития народовластия является то, насколько общество приблизится к такому качественному состоянию, когда «свободное развитие каждого станет условием свободного развития всех», что связано с созданием обстоятельств, исключающих негативное влияние, которое оказывает господство партикулярных интересов и стихийно действующих процессов, выходящих из-под контроля людей, на всестороннее, гармоничное развитие любой личности.
В социологии группой ученых под руководством академика РАН Г. В. Осипова предпринимаются попытки разработать совокупность социальных показателей развития общества, которое исследуется
как целостное образование. Несмотря на немалые сложности в выработке достоверной и надежной оценки состояния социума, была предложена система предельно критических показателей для определения пороговых значений социальной дезорганизации, что представляется полезным при проведении анализа современной ситуации в России и оценки последствий так называемых «реформ».
Вывод, который может быть сделан на основании изучения основных предельно критических показателей развития российского общества за последние двадцать лет, неутешителен: какая бы сфера общественной жизнедеятельности не рассматривалась, практически по всем важнейшим параметрам она находится за критической чертой развития.
В рейтинге ООН по индексу человеческого развития Россия в 2014 г. находилась на 57-м месте1 с такими основными показателями: средняя ожидаемая продолжительность жизни при рождении - 69,1 лет (151-е место в мире); валовой национальный доход на душу населения -12 700 долларов в год (77-е место в мире); средняя продолжительность получения образования - 11,7 лет (49-е место в мире).
Все эти показатели в определенной степени являются индикаторами успешности функционирования любой, в том числе и российской, политической системы, т. е. косвенными критериями качества народовластия, хотя было бы некорректным утверждать о существовании однозначной связи между ними и развитием активности граждан в процессе самоуправления социума. Очевидно, однако, что существующая политическая система не смогла в достаточной степени обеспечить реализацию всех человеческих прав и свобод, необходимых для многостороннего развития всех членов общества, участия их в процессе выработки, принятия и реализации решений по жизненно важным проблемам.
1 ШЬ: http://gtmarket.ru/news/2014/07/24/6843/ (дата обращения: 27.01.2015).
Опыт развитых стран свидетельствует, что обеспечение нормального функционирования государства прямо связано с расширением деятельности общественных объединений граждан. К сожалению, Россию, как и ряд других восточноевропейских стран, в настоящее время можно отнести, по утверждению Ю. А. Савельева, к группе обществ с наибольшей инертностью населения [11. - С. 90]. К тому же в России суммарное количество негосударственных организаций заметно меньше по сравнению со странами с высококонкурентной экономикой.
Резкое падение ценности участия граждан в общественно-политической деятельности, начавшееся еще в 90-е гг. ХХ в., объясняется не только экономической обездоленностью или политической угнетенностью людей. Важно также иметь в виду, что конкретная историческая обстановка, внутриполитическая ситуация в стране обусловливают наряду с эпизодическими морально-политическими пиками и циклические спады активности народных масс.
Сравнение результатов многочисленных социологических исследований, проведенных за последние четверть века, позволяет утверждать: по мере становления «диких» рыночных отношений и утверждения господства крупной буржуазии интерес граждан к политике ослабевал, что проявилось не только в распаде большинства самодеятельных образований, но и в отчуждении людей от всех властных структур и общественных объединений граждан, социальной апатии и абсентеизме. Общественная пассивность части граждан становится одной из главных причин девальвации нравственных идеалов и ценностей, возникновения своеобразной моды на различные хобби, примитивные развлечения, морально и физически уродующие личность (алкоголь, наркотики, сексуальные извращения, нетрадиционные религиозные культы и т. п.). Это подтверждает ранее установленный факт: народ в условиях отчуждения от власти и деморализующего лицемерия официальных средств
массовой информации «...либо впадает отчасти в политическое суеверие, отчасти в политическое неверие, либо, совершенно отвернувшись от государственной жизни, превращается в толпу людей, живущих только частной жизнью» [5. - С. 69].
Большинство граждан России позитивно относятся к демократии как идее, но 75% опрошенных не удовлетворены демократией как системой народовластия (это самый большой показатель среди всех центрально- и восточноевропейских обществ). И причина данного феномена может быть только одна: более половины респондентов не считают, что установившаяся в стране политическая система является подлинной демократией.
Россия отличается от европейских государств и США не только несравнимо низким уровнем жизни и крайне низкими показателями удовлетворенности жизнью в целом, но и весьма низким уровнем доверия парламенту и политическим партиям. Большинство народа России ныне убеждены, что углубляющаяся пропасть между богатыми и бедными отнюдь не компенсируется предоставлением последним права голосовать на выборах.
По данным международного опроса, проведенного в 2002 г., лишь четверо из десяти опрошенных в России признали необходимость наличия института выбо-
ров. По данным опросов населения, проведенных социологами Левада-Центра в 2007 г., только 9% респондентов полагали, что в России существуют честные выборы. Между тем на Западе большая часть граждан считает проведение свободных, состязательных и честных выборов важнейшей процедурой легитимизации власти.
Утверждение подлинного народовластия в России невозможно без возрождения самоуважения нации, укрепления доверия ко всем институтам власти и правовой системе. Важно подчеркнуть, что реализация подлинного народовластия в России связана с формированием такой самоорганизации социума, которая обеспечивает максимум личной свободы, ограничивая ее только правами и свободами других людей. А для этого необходимо становиться активными и ответственными гражданами, овладевающими умениями управления обществом, требовательными к органам государственной власти, способными осуществлять над нею эффективный повседневный контроль и своевременную замену некомпетентных, корыстных чиновников снизу доверху. Поэтому в современных условиях все большую актуальность приобретает вопрос о поиске эффективных форм институционализации ответственности власти перед народом.
Список литературы
1. Горшков В. К. Общественные неравенства как объект социологического анализа // Социс. - 2014. - № 7. - С. 20-31.
2. Иванов А. Ф., Устименко С. В. Самодержавная демократия: дуалистический характер российского государственного устройства // Полис. Политические исследования. - 2007. - № 5. - С. 56-67.
3. Иноземцев В. Л. «Превентивная» демократия: понятие, предпосылки возникновения, шансы для России // Полис. Политические исследования. - 2012. - № 6. - С. 101-111.
4. Левашов В. К. Риски устойчивого социально-политического развития // Социс. -2013. - № 12. - С. 3-18.
5. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 1.
6. Пантин И. К. Выбор России: характер перемен и дилеммы будущего // Полис. Политические исследования. - 2007. - № 4. - С. 113-135.
7. Пантин И. К. Демократия в России: противоречия и проблемы // Полис. Политические исследования. - 2003. - № 1. - С. 134-148.
8. Петухов В. В. Бюрократия и власть // Социс. - 2006. - № 3. - С. 12-22.
9. Петухов В. В. Демократия участия и политическая трансформация России : монография. - М., 2007.
10. Ржешевский Г. А. Демократия: миф, реальность или раскрученный бренд // Полис. Политические исследования. - 2008. - № 5. - С. 90-98.
11. Савельев Ю. А. Основные типы участия в общественной жизни европейских стран // Социс. - 2013. - № 12. - С. 64-71.
12. Сапрыкин В. Интеллигенция и контрреволюция (1985-2002) // Диалог. - 2002. -№ 2.
13. Сукиасян А. Г. Формирование и развитие концепции человеческого потенциала // Вестник Российского экономического университета имени Г. В. Плеханова. - 2015. -№ 1 (79). - С. 44-52.
14. Тузиков А. Р. Идеи демократии: социологическая интерпретация // Социс. - 2005. -№ 3. - С. 35-38.
References
1. Gorshkov V. K. Obshchestvennye neravenstva kak ob#ekt sotsiologicheskogo analiza [Social Inequality as an Object of Sociological Analysis]. Sociological Researches, 2014, No. 7, pp. 20-31. (In Russ.).
2. Ivanov A. F., Ustimenko S. V. Samoderzhavnaya demokratiya: dualisticheskiy kharakter rossiyskogo gosudarstvennogo ustroystva [Autocratic Democracy: the Dualistic Nature of the Russian State Devices]. Political Researches, 2007, No. 5, pp. 56-67. (In Russ.).
3. Inozemtsev V. L. «Preventivnaya» demokratiya: ponyatie, predposylki vozniknoveniya, shansy dlya Rossii ["Preventive" Democracy. The Concept, Background, Chances for Russia]. Political Researches, 2012, No. 6, pp. 101-111. (In Russ.).
4. Levashov V. K. Riski ustoychivogo sotsial'no-politicheskogo razvitiya [Risks of Sustainable Socio-Political Development]. Sociological Researches, 2013, No. 12, pp. 3-18. (In Russ.).
5. Marx K., Engels F. Soch [The Complete Works], 2nd edition, Vol. 1.
6. Pantin I. K. Vybor Rossii: kharakter peremen i dilemmy budushchego [Choice of Russia: the Nature of Change and Dilemmas of the Future]. Political Researches, 2007, No. 4, pp. 113135. (In Russ.).
7. Pantin I. K. Demokratiya v Rossii: protivorechiya i problem [Democracy in Russia: Contradictions and Challenges]. Political Researches, 2003, No. 1, pp. 134-148. (In Russ.).
8. Petukhov V. V. Byurokratiya i vlast' [Bureaucracy and Authority]. Sociological Researches, 2006, No. 3, pp. 12-22. (In Russ.).
9. Petukhov V. V. Demokratiya uchastiya i politicheskaya transformatsiya Rossii, monografiya [Participatory Democracy and Political Transformation of Russia, monograph]. Moscow, 2007. (In Russ.).
10. Rzheshevskiy G. A. Demokratiya: mif, real'nost' ili raskruchennyy brend [Democracy: Myth, Reality or Well-Known Brand]. Political Researches, 2008, No. 5, pp. 90-98. (In Russ.).
11. Savel'ev Yu. A. Osnovnye tipy uchastiya v obshchestvennoy zhizni evropeyskikh stran [Basic Types of Participation in the Social Life of the European Countries]. Sociological Researches, 2013, No. 12, pp. 64-71. (In Russ.).
12. Saprykin V. Intelligentsiya i kontrrevolyutsiya (1985-2002) [Intellectuals and Counterrevolution (1985-2002)]. Dialog, 2002, No. 2. (In Russ.).
13. Sukiasyan A. G. Formirovanie i razvitie kontseptsii chelovecheskogo potentsiala [Designing and Development of the Human Potential Concept]. Vestnik of the Plekhanov Russian University of Economics, 2015, No. 1 (79), pp. 44-52. (In Russ.).
14. Tuzikov A. R. Idei demokratii: sotsiologicheskaya interpretatsiya [Ideas of Democracy: a Sociological Interpretation]. Sociological Researches, 2005, No. 3, pp. 35-38. (In Russ.).
