CC BY
84
С.А. Панкратова ORCID iD: 0000-0002-2623-1726
Санкт-Петербургский государственный институт кино и телевидения, г. Санкт-Петербург, Россия
УДК 81'373.612.2
РАЗВЕРНУТАЯ МЕТАФОРА В МАНИПУЛЯТИВНОМ ДИСКУРСЕ DOI: 10.29025/2079-6021-2018-3(31)-48-53
В наши дни неизменно актуальным остается проблема манипулирования общественным сознанием. В русле теории позиционирования Э. Райса и Дж. Траута ведется речь о когнитивном сдвиге сознания, когда в эпоху потребления люди строят суждения не с учетом накопленного опыта, а не затрачивая энергию на глубокий анализ. Появление в ряду средств коммуникации Интернета повлекло за собой новый тип ментального конструирования и работы с концептами. Теперь активизируемое слово вызывает мгновенную реакцию отсылки к определенной «папке» данных. Теория метафоры оказывается как никогда современной в этом смысле. Комплексная, развернутая метафора является зеркалом, отражающим процесс возникновения и формирования образной основы для манипулятивного воздействия на адресата. Применяя методы фреймового моделирования, статья демонстрирует то, как комплексные, развернутые метафоры служат целям дискурсивного манипулирования. Для этого, как полагает автор статьи, чтобы предложить адресату новый взгляд на мир, в его сознании строится ниша, позиция или ментальный однокомпонентный либо многокомпонентный фрейм. Благодаря этому большинство тематических сфер английского языка оказываются охвачены «файловым» каркасом, который моделирует концептуальную сферу адресатов. При этом важно, что метафорическое моделирование в манипулятивном дискурсе носит не произвольный, а целенаправленный характер изменения системы убеждений субъекта. Вскрытие образного потенциала английского языка имеет важное практическое значение для ментальной гигиены, понимаемой как чистота ментальных состояний адресата. Выводы постулируют, что развернутая метафора не столь частотна в англоязычном дискурсе, но ее примеры ярко иллюстрируют целенаправленную установку на изменение языковой картины мира адресата за счет замены слотов одной тематической сферы слотами иной, удобной отправителю сферы.
Ключевые слова: развернутая метафора, единичная метафора, противоречивая метафора, образ, фрейм, когнитивно-прагматический потенциал, диафора, манипуляция сознанием, манипулятивный дискурс.
Введение. Как известно, метафора может быть расширена, распространена на протяжении большого фрагмента текста при помощи детализации. Подобная метафора называется развернутой. Развертывание метафоры интересно тем, что приводит к возникновению неправильно построенной, логически противоречивой метафоры. Если в катахрезе буквальные смыслы слов противоречат друг другу, образуют логическую несогласованность, она способна вызывать комический эффект (ошибки школьных сочинений, «ляпусы» официального языка). В данной статье автор обращает внимание на эффекты, возникающие от преднамеренного создания комплексных метафор как сложных семантических комплексов. Психология постулирует, что здоровое человеческое мышление обладает такой способностью, как дискретность, дискурсивность мышления, которая создаёт тот стройный мир нашего сознания, за пределы которого мы не выходим, будучи в здравом уме и твердой памяти. Человек склонен представлять, то есть думать сложными рядами мыслей, и те мысли, которые не нуждаются в помощи языка, обычно протекают очень быстро. Вспомните, как при неожиданном вопросе мы моментально можем передумать очень многое. Этот взгляд на мышление и когнитивные способности находится в согласии с отечественными постулатами. Так, А.Н. Леонтьев отстаивает деятельностный взгляд на восприятие, полагая, что это не зеркально-мёртвый акт снятия «отпечатка», а сложный, зигзагоподобный процесс, включающий в себя и возможность «отлёта» фантазии [1, с. 53].
Мы убеждены, что необходимо соотносить метафорические преобразования с конкретными понятийными сферами, что позволит делать более обоснованные и приближенные к пониманию сути механизмов мышления выводы. Для иллюстрации достаточно вспомнить лишь некоторые ориентаци-онные метафоры из разряда «верх/низ» (маркеры: on, over, above, up, down, under), «внутри/снаружи» (маркеры: in (into), from, out), чтобы убедиться, что все они базируются более чем на одной пространственной концептосфере. Так, метафоры «верх/низ» лишь в единичных случаях содержат чистое, бес-
примесное значение локативности, выраженное предлогом «above, under»: She was above such small-minded prejudice, There are many staff under her. Во всех других случаях пространственное значение совмещено с различными семантическими сферами, к примеру, с природной прототипной метафорой «RELATIONSHIP > LANDSCAPE»: The news cast a shadow over the evening; I was over the moon when they told me; She poured cold water on all my suggestions. Исходя из вышесказанной инклюзивной природы метафоризации, новая, актуализированная теория метафоры постепенно отходит от основанной на лакоффской типологии метафор как стабильных, раз и навсегда сложившихся сущностей со стертой образностью. Новизна осовремененной теории метафоры в ее расширенном, более инклюзивном аппликативном потенциале индивидуальных, авторских, экспрессивных метафор, способных оказать существенное манипулятивное влияние на картину мира адресата.
Методы. Методика, предложенная нами, базируется на оригинальной типологии метафор в зависимости от их когнитивно-семантических оснований, что позволяет совершенно по-иному взглянуть на процессы метафоризации, чётко отграничить метафоры по степени их эвристичности, определив, какие метафоры способствуют манипулированию и оказанию ориентирующего воздействия. Мы полагаем, что метафорическая концептуализация есть многомерное единство времени, пространства и тематических концептов. Предложенный нами систематический анализ метафоризации включает такие компоненты, как исходную и целевые понятийные области, основание переноса, фреймо-слотовую структуру модели и оценку продуктивности и частотности модели. Осознавая необходимость рассмотрения метафоризации во всей ее целостности и единой системе когнитивно-прагматических координат, мы выдвигаем понятие эвристического метафорического выбора, который определяется рядом факторов: а) тип источника (объект-артефакт или концепт), б) тип цели (техническая или иная сфера), в) тип упаковки (единичная или многокомпонентная метафора), г) презумпция истинности (явная или неявная правдоподобность), д) степень непротиворечивости многокомпонентной метафоры, д) инклюзивная/ эксклюзивная референция.
Обзор литературы. Когнитивное моделирования картины мира адресата изучается в различных областях лингвистики, в русле которых написана предлагаемая читателю статья. Это когнитивная лингвистика (Е.С. Кубрякова, Н.Н. Болдырев, В.З. Демьянков, Lakoff), изучение речемыслительных процессов и строения ментального лексикона (Л.С. Выготский, Н.И. Жинкин, А.А. Залевская, A.L. Blumenthal, J. Deese), теория метафоры (Н.Д. Арутюнова, М.В. Никитин, Г.Н. Скляревская, В.Н. Телия, Дж. Лакофф, М. Джонсон, Дж. Фоконье, L. Cameron), изучение языковой картины мира (А.Г. Асмолов, Э.А. Баллер, Г.Н. Гачев, Р. Хиггинс, Дж. Эйтчисон, D.R. Gentner и др.). Ключевым для изучения комплексной метафоры является предложенное нами понятие эвристического потенциала - это способность метафорической модели за счет вариации инкорпорируемых концептуальных единиц приводить к не единственному, но интуитивно приемлемому описанию проблемных вопросов, помогающему выйти из познавательных затруднений и наводящему на решение проблем. Об особой «шкале признаков» рассуждал М. Блэк, основоположник теории метафоры. Дж. Лакофф и М. Тернер полагают, что концептосферам присущ «...специфический, именно для них характерный (англ.: inherent) потенциал и возможности приложения к новой сфере» [2, с. 4-5]. В количественном плане эвристический потенциал развёрнутых образных схем неравнозначен и варьирует от минимального (единичная метафора) до максимального (двойная, тройная и множественная метафора). В идеале включение в семантику образных технических схем новых признаков должно усиливать одну выгодную отправителю систему импликаций, позволяя достичь максимального освещения и более глубокого понимания ситуации.
Результаты и дискуссия. Обратимся к анализу метафоризации технической сферы с позиций ее эвристического потенциала. Энциклопедические знания исторического и культурного характера подкрепляют вывод о значимости технической концептуальной модели. Довольно долгое время, более 300 лет, техника оказывается в сфере интересов человечества, а первым механизмом, поразившим внимание людей XVII столетия своей предсказуемостью, стали часы, расположенные часто на городских башнях, они были видны всем вне зависимости от социального класса и уровня благосостояния. Технология (греч.: techne мастерство) подразумевает различные способы обработки сырья для обеспечения однородности, точности и постоянства параметров выпускаемой продукции. Промышленные метафоры заставляют видеть мир утилитарно, как набор вещей и технологий (англ.: know how), «.побуждает чело-
века иметь, вместо того, чтобы стараться быть. Образование превращается в «фабрику» формирования благодарно-покорных работников и инфантильных потребителей. Изощряются техники «манипулирования», технократическое общество диктует, как нам укреплять здоровье, находить друзей, «адаптироваться» к оскорблениям и насилию со стороны системы. Женщина превращаются в «удобство» для производителей материальных благ, «инструмент» увеличения потребления. Обесцениваются человеческие экзистенциальные состояния - радость, тревога и страх, людей учат не доверять собственным инстинктам, а это подрывает их духовное самочувствие и самоуважение» [3].
Многолетний опыт позволил нам составить глоссарий метафоризируемых технических понятий, обозначающих инструментарий, технические процессы и связанные с ними, всего 116 единиц. По нашим подсчетам, основанным на многолетнем опыте сбора и анализа корпуса метафорических примеров, это самая обширная онтологическая сфера наряду с другой ведущей сферой - естественно-природной). Для изучения эвристического потенциала метафоризации метафоры технической концептосферы были организованы во фрейм, содержащий слоты с глагольными, субстантивными и адъективными метафорами. Имя фрейма: Technology. Объектный слот №1: battery, by-product, chain и т.д. Локативный слот №2: assembly line, boiler и т.д. Инструментальный слот №3: equipment, know how, screw и т.д. Инициирующий слот №5: accumulate, adapt, adjust и т.д. Процессуальный слот №6: accelerate, amalgamate, bend и т.д. Результирующий слот №7: break, chip away, corrode и т.д. Качественный слот №8: automatic, blunt, cast-iron и т.д. Эвристический потенциал предметной концептосферы, представленный в типовом фрейме, может насчитывать около 7-ми (±2) метафорических употреблений. Соответственно, чем большее число слотов оказывается заполнено, тем выше эвристический потенциал предметной концеп-тосферы. Объяснение направлений метафоризации следует искать в уникальном сочетании типа источника и цели, а также множественной «упаковки» метафоры, что в сумме влияет на силу эвристического потенциала целостных, развёрнутых образных метафорических схем.
Во-первых, рассмотрим обширную группу единичных метафор, по типу источника обслуживающих мир человека (исходный концепт MAN), по цели технические метафоры, по упаковке единичные, по презумпции истинности явно неправдоподобные (ибо люди - не роботы в буквальном смысле), непротиворечивые в силу единичности, с включенной в высказывание референцией к исходному концепту MAN. Как мы полагаем, минимум когнитивных усилий требует обиходная клишированная прототип-ная метафора-ярлык «MAN > MECHANISM», она напрямую именует объект и прагматически ответственна. В ней актантом является человек, который мыслит зачастую автоматически, работает иногда вхолостую, а его мозг ржавеет от безделья [4, с. 23-30].
Bobby opened a C-ration tin of meat, swallowed it down. Food wasfuel. (Owen W.F., Blackfoot Is Missing). [5]. Единичная техническая метафора (букв.: пища - это топливо). Bobby felt his heartbeat accelerate. [5]. Единичная техническая метафора (букв.: пульс акселерировался).
Выводы из анализа метафоризации единичных технических метафор позволяют сформировать цельную когнитивную модель: человек - это робот, инструмент, включаемый в жизнь. В работе люди закаляют себя, темп жизни акселерируется, они переключаются на разные скорости, функционируют автоматически. [Man is 'a robot', a plugged in tool. A man fits into a spare slot on the team and gets traction of the task at hand. A man is fused into a group, using food as fuel and producing emotional electric sparks].
Во-вторых, существуют комплексные двухкомпонентные метафоры, поддерживающие прототип-ную метафору «MAN > MECHANISM». По упаковке двойные, по презумпции истинности явно неправдоподобные, непротиворечивые, с включенной в высказывание референцией к исходному концепту MAN. Здесь также имеется негативизм коннотации, речь идет о поломке и дисфункции механизмов. Эвристический потенциал таких двойных метафор равняется два со знаком минус.
Donaldsen had been a cog in a bureaucratic machine for a long time. [6]. Двухкомпонентная техническая метафора (букв.: винтик в машине). "... the socialists are giving us a safety-valve?" "If things blow up, what have we got?" [6]. Двухкомпонентная техническая метафора (букв.: предохранительный клапан взорвется).
Вывод из анализа двухкомпонентных метафор: они являются прагматически ценными, ибо сплавляют в одном контексте источник (человек), цель (технический термин) и делают это согласованно дважды (to repair+wedge). Для этого требуется минимальное знание закономерностей техники и навык
метафоризации. По своей коннотации двойные технические метафоры пейоративны, так как налицо явный негативизм повествования о поломке и дисфункции механизмов.
В-третьих, существуют комплексные трех- и четырехкомпонентные метафоры, поддерживающие про-тотипную метафору «MAN > MECHANISM». По типу источника эти технические метафоры обслуживают мир человека (исходный концепт MAN), по упаковке комлексные, по презумпции истинности явно неправдоподобные, непротиворечивые, с включенной в высказывание референцией к исходному концепту MAN.
The world rolled over them: it ground them down and made them fit into their slots. If they wouldn't grind down and wouldn'tfit, it broke them. [6]. Четырехкомпонентная техническая метафора (букв.: перемалывающий или подгоняющий в свои слоты мир).
Как известно, «.. .в процессе коммуникации говорящий осуществляет отбор языковых средств, прежде всего, исходя из собственного иллокутивного намерения и коммуникативной ситуации» [7, с. 127]. В этом плане комплексные метафоры когнитивно салиентны, они рисуют продуцирующего их как некоего эксперта в области техники. [Life is like a ticking clock with a long hand and a bell. A man's battery is draining and needs to be recharged. A man must into the slots in life or the world will grind and break him].
В-четвертых, существуют противоречивые, конфликтующие метафоры - описание референта в отдельном лингвокреативном фрагменте несогласованными по цели типами метафор. Конфликтующие метафоры являются естественным выражением временного логического сбоя уже выстроенных схем, который рельефно вырисовывается в периоды появления революционных новых теорий, противоречащих общепринятым. В первом из примеров говорится о «теплых» объятьях военной машины (т.е. видимая доброжелательность служащих в армии) для создания эффекта иронии и сарказма. Во втором примере речь идет о психологическом чутье, которое «острое» как радар и здесь мы наблюдаем явную творческую небрежность, отсутствие продуманного соположения двух разнотипных метафор.
...they snaked south, into the welcoming embrace of the US war machine. [5]. Противоречивая техническая метафора с эффектом иронии (букв.: теплые объятья военной машины).
В-пятых, в плане манипулятивного воздействия мы выделяем диафоры - это денотативное соположение дискретных образов без явной предикации признаков, когда источниковый и целевой компоненты сопрягаются по контексту. Это способствует сложному, не зеркальному отражению действительности. Ф. Уилрайт считал диафоры высочайшими образчиками метафор в силу их способности к денотативному, символическому (референциальному) соположению дискретных образов для формирования целого, отличного от частей. Человек способен мысленно восстановить недостающие звенья, проводить процедуру катализа и понимать диафору. Но это «вчитывание» новых образов в картину мира, приравнивание образов происходит только в его когнитивном универсуме. Именно поэтому элиминация метафорической двуплановости есть прагматически выгодный прием, позволяющий избежать ответственности. Обратимся к примеру технической диафоры, где говорится о сочинении романов, которое снимает напряжение. Автор проверяет напряжение и носит прибор с собой. Диафора неэксплицитна и двусмысленна в том плане, что нет конкретного референта термину прибор (gauge), он вынесен за рамки высказывания (по причинам приличия, как мы полагаем). Нарушая грайсовский постулат ясности, диафора образно высказывается о таких предметах, буквально сказать о которых было бы равносильно нанесению обиды или даже оскорбления.
"What are you going to do now?" "A novel, I guess." "About what?" "You never talk about it first." "Why not?" "It lets the air out of the tires." "Hank is always checking his tire pressure," said Sarah. "He carries this little gauge around with him." [8]. Диафора технической сферы (букв.: беседа позволяет уменьшить давление, автор сценария проверяет давление портативным датчиком).
Очевидно, что для «дешифровки» диафоры требуется обратить пристальное внимание на намерения и поведение говорящего (прагматические факторы), поскольку «.реализация частного лексического значения определяется парадигматическими и синтагматическими факторами» [9, c. 70]. В диафоре мы как бы «верим и не верим» своим глазам, ищем, в каком из двух миров кажущееся буквальным выражение истинно. Такое неявное приращение смысла приводит к созданию пословиц, аллегорий или загадок. В связи с этим мы приходим к выводу, что диафоры как когнитивный инструмент выигрывают по сравнению с эпифорами, поскольку они обладают «.большей областью референции и придают внутреннюю связность (англ.: cohesion) большим текстовым фрагментам» [10].
Заключение. В качестве вывода отметим, что техническая метафора весьма плодотворна в мани-пулятивном плане, ее 116 единиц, задействованные в метафоризации, позволяют сформировать прото-типную метафору «MAN > MECHANISM» и развернуть цельную когнитивную модель человека как включенного в жизнь робота. Общая эмотивная направленность технической метафоры не радужная, результирующие слоты говорят о поломке и дисфункции. Большинство технических метафор единичны, что требует минимум когнитивных усилий на их создание, а результатом является клишированная метафора-ярлык, которая напрямую именует объект и прагматически ответственна. Клишированность технических метафор, их шаблонность позволяет избегать углубленного анализа, вселяют в номинирующего ощущение причастности к языковой среде, к социуму, столь уважающему технику. При этом стереотипы и шаблоны усыпляют критическую настороженность, создавая идеальные условия для манипулирования. Бездумное применение промышленной когнитивной модели вытесняет понятие личности, на смену ему приходит понятие актанта, действователя, дельца - особый тип человека ры-ночно-технологической эпохи, который, предельно сокращая фазу эмоционального и образно-эстетического восприятия мира, сразу опирается на концепты или метит их знаками. Следствием овеществления сознания становится его сужение, приземление, погружение в быт [1]. Анализ технической метафоры позволяет «встать на точку зрения» носителя языка с целью посмотреть, какими знаниями и прагматическими установками он обладает, какие ассоциативные связи релевантны для человека. К сожалению, несмотря на то, что знание эвристического потенциала в принципе способно переориентировать ход мысли, развенчать очевидность стереотипных метафор человека-машины, он не гарантирует преодоление психологической инерции, обусловленной привычным образом мышления и типовыми методами решения задач.
Библиографический список
1. Асмолов А.Г. Культурно-историческая психология и конструирование миров. М.: НПО МОДЭК, 1996. 768 с.
2. Lakoff J. and Turner M. More than cool reason. A field guide to poetic metaphor. Chicago: University of Chicago press, 1989. 83 p.
3. Хиггинс Р. Седьмой враг. Человеческий фактор в глобальном кризисе // Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности: пер. с фр. и англ. / сост. Л.И. Василенко и В.Е. Ермолаевой. М.: Прогресс, 1990. С. 34-55.
4. Панкратова С.А., Киселева С.В. И снова о метафоре: когнитивно-семантический анализ: монография. СПб.: Астерион, 2013. 204 с.
5. Owen W.F. Blackfoot Is Missing. Arrow, London, 2004. 392 p.
6. Turtledove H. The Center Cannot Hold. Random House Publishers, 2002. 500 p.
7. Вяльяк К.Э. Интенсификация эксплицитных отрицательных моделей в современном испанском языке // Cognitive studies of Language. Vol XXVI. Moscow, Tambov, Tyumen, 2016. Pp. 127-129.
8. Bukowsky Ch. Hollywood. Howard Sounes, N.-Y., 2007. 300 p.
9. Максимова Е.Е. Специфика категориального значения морфологической формы перфекта // Когнитивные исследования языка. Т. XXVI. Москва, Тамбов, Тюмень, 2016. С. 70-71.
10. Johansson R. The Brain's Software: The Natural Languages and Poetic Information Processing // The machine as metaphor and tool. Berlin, Heidelberg, New York: Springer-Verlag, 1993. Pp. 9-45.
Панкратова Светлана Анатольевна, профессор кафедры иностранных языков, Санкт-Петербургский государственный институт кино и телевидения, Россия. Санкт-Петербург, ул. Правды, 13; e-mail: [email protected]
Для цитирования: Панкратова С.А. Развернутая метафора в манипулятивном дискурсе // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. 2018. № 3(31). С. 48-53. DOI: 10.29025/2079-6021-2018-3(31)-48-53.
EXTENDED METAPHOR IN THE MANIPULATIVE DISCOURSE DOI: 10.29025/2079-6021-2018-3(31)-48-53
Svetlana A. Pankratova ORCID iD: 0000-0002-2623-1726
Saint-Petersburg State Institute of Film and Television, Saint-Petersburg, Russia
Today the problem of public consciousness manipulation stays invariably topical and up-to-date. Within the bounds of the Theory of Positioning of such authors as E. Rice and G. Trout there is a discussion about the cognitive consciousness shift, when the mass consumerism era persuades people to base their opinions not on year-by-year experiential foundation, but without wasting energy on the in-depth analysis of the situation. The appearance of the Internet among the means of modern communication leads to a new type of mental framing and concept modelling. Now the word activated in consciousness call for an immediate cross-referencing reaction which directs the mental inquiry to a certain mental "file". The Theory of metaphor proves to be very topical in this sense. Complex, extended metaphor becomes the mirror, reflecting the process of creation and adjusting of the imagery for the manipulative influence on the addressee. The article uses the method of frame modeling to demonstrate how the discourse manipulation is implemented. To perform this, as the author of the article presupposes, the new picture of the world including a new niche, position or mental one-unit or multi-unitframe is created in the addressee's mind. Thanks to this the majority of semantic spheres of the English language are included in the "frame" structures modeling the conceptual sphere of addressees. It is significant that metaphoric modeling in manipulative discourse has not a random, arbitrary, but task-oriented character aimed at modifying the system of addressee's beliefs. The exposure and study of the image potential of the English language is ofpractical value for the mental hygiene, viewed as the purity of mental concepts of the addressee. The summary states that extended metaphor is not very frequent in the English discourse, but it exemplifies purposeful task of modifying of the addressee's picture of the world by means of substituting slot of one semantic sphere with other slots, convenient to the sender of the metaphoric message.
Key words: extended metaphor, single metaphor, contradictory metaphor, image, frame, cognitive-pragmatic potential, diaphora, consciousness manipulation, manipulative discourse.
References
1. Asmolov A.G. Kultumo-istoricheskaya psikhologiya I konstruirovanje mirov, Moscow: NPO MODEK, 1996, 768 p.
2. Lakoff J. and Turner M. More than cool reason. A field guide to poetic metaphor, Chicago: University of Chicago press, 1989, 83 p.
3. Higgins R. Sed'moj vrag. Chelovecheskij factor v globalnom krizise, Globalnije problem I obschech-elovecheskije tsennosti / sost. L.I. Vasilenko I VE. Jermolaeva, Moscow: Progress, 1990, pp. 34-55.
4. Pankratova S.A., Riseleva S.V. I Snova o Metaphore: Kognitivno-semanticheskij analiz. Monography, SPb.: Asterion, 2013, 204 p.
5. Owen W.F. Blackfoot Is Missing, Arrow, London, 2004, 392 p.
6. Turtledove H. The Center Cannot Hold. Random House Publishers, 2002. 500 p.
7. Vialjak K.E. Intensifikatsija eksplitsitnikh otritsatel'nikh modelej v sovremennom ispanskom yazike, Cognitive studies of Language, vol XXVI, Moscow, Tambov, Tyumen, 2016, pp. 127-129.
8. Bukowsky Ch. Hollywood. Howard Sounes, N.-Y., 2007, 300 p.
9. Maksimova E.E. Spetsifica kategorial'nogo znatchenija morphologitcheskoj formi perfecta, Cognitivnije issledovanija yazika, t. XXVI, Moscow, Tambov, Tyumen, 2016, pp. 70-71.
10. Johansson R. The Brain's Software: The Natural Languages and Poetic Information Processing, The machine as metaphor and tool, Berlin, Heidelberg, New York: Springer-Verlag, 1993, pp. 9-45.
Pankratova Svetlana Anatolyevna, Doctor of Philology, professor, Saint-Petersburg State Institute of Film and Television, chair of foreign languages, professor; the address: Saint-Petersburg, Pravda str. 13; e-mail: [email protected]
For citation: Pankratova S.A. Extended metaphor in the manipulative discourse. Aktual'nye proble-my lilologii i pedagogiceskoj lingvistiki [Current Issues in Philology and Pedagogical Linguistics], 2018, no 3(31), pp. 48-53 (In Russ.). DOI: 10.29025/2079-6021-2018-3(31)-48-53.
