Разведывательная деятельность в контексте военного метадействия и метакоммуникации Текст научной статьи по специальности «СМИ (медиа) и массовые коммуникации»

УДК 13; 811 ВАК 09.00.13; 10.02.19 Везнер Сергей Иванович

Першин Юрий Юрьевич

Разведывательная деятельность в контексте военного метадейст-вия и метакоммуникации.

С самого начала уточним, что философия разведки - это, прежде всего, не досужие воспоминания об удачно или неудачно проведенных операциях, их смысле, значении и полученном опыте. Философия разведки - это теоре-тизация, выявление наиболее общих процессов разведывательной деятельности как вида человеческой деятельности, их теоретическое описание, которое может способствовать её наиболее полному пониманию и успешному проведению.

Античный историк Ксенофонт в «Киропедии» [3] очень точно выразил соотношение действия и метадействия: «Тот, кто натачивает острие копья, одновременно оттачивает и душу свою, ибо у кого копьё наточено, тому как-то стыдно оказаться трусом». Метадействие здесь, перефразируя Ксенофон-та, - оттачивание души, невидимое действие, которое следует одновременно с видимым физическим действием - оттачиванием копья. Однако, если отточенное копье необходимо только во время битвы, то «отточенная» душа необходима нам на протяжении всей жизни. Разведка, таким образом, как невидимая «душа» видимого военного действия и как совокупность мероприятий по его (и не только его) обеспечению, является той сокрытой его составляющей, которая может быть определена как военное метадействие1, происходящее даже тогда, когда активные боевые действия не ведутся. Более того, имея отношение не столько к физической стороне осуществления замыслов и планов, сколько к конфликту намерений противостоящих субъектов, т.е. версий реальности, существующих пока только в их намерениях, разведка - это, прежде всего, противостояние в метадействии, в идеальном, которое уже затем переходит в физическое противостояние. Сами противостоящие субъекты - составные, и представляют собой сверхсложные открытые системы, пронизанные коммуникационными связями. Поэтому для описания метадей-ствия нам представляется уместным применение языка, предлагаемого системно-коммуникационным подходом.

Для примера обратимся к общей схеме реконструирования метадейст-вия при описании разведывательной деятельности. Прежде всего, следует за-

1 Напомним, военное «метадействие» - это вся совокупность процессов, происходящих за видимым, или наблюдаемым, планом действия человека, принимающего участие в боевых действиях. Это скрытая работа цельной, структурно сложной и многоуровневой открытой системы индивидуальных - физических, психологических, моральных, и социальных - культурных, административно -командных (тактических, стратегических), экономических и многих других статусов, факторов и действий, включающая также людей - участников этих действий [4].

метить, что как само действие, так и метадействие происходит в объективной физической реальности (ОФР)1. Это среда существования субъектов (со-субъектов), обладающих претензией на ее изменение в своих интересах и имеющих для этого волю, силы и средства. Это также среда их тотальной коммуникации (метакоммуникации) и одновременно (и поэтому) - объект коммуникации2, из которого субъектом извлекается максимальный объем информации.

Таким образом, в самом упрощенном и сокращенном виде, в объективной физической реальности должен присутствовать хотя бы один субъект, который является ее элементом и выстраивает свою версию реальности -виртуальную реальность - как производную от ОФР. С самого начала он строит свою деятельность на основе имеющихся у него данных об ОФР, возможности которой он познает с практикой, при этом конструируя теории на предмет ее возможного дальнейшего развития. Именно на основе этой информации субъект выстраивает образ своей виртуальной реальности (своей версии ОФР).

В принципе, вся деятельность такого субъекта - когнитивная и коммуникационная. Познание свойств ОФР для её последующего изменения является, таким образом, первичной разведывательной деятельностью субъекта. Эта деятельность не направлена против аналогичного субъекта, или со-субъекта, а условно направлена против ОФР, так как виртуальное создание субъектом необходимого ему варианта виртуальной реальности, производного от ОФР, но несовпадающего с ней, манифестирует конфликт - несогласие данного субъекта с ОФР (реальностью своего существования). Такого рода конфликтность присуща человеку, укоренена в его природе, а ведь именно человек, включенный в социальную систему, проводит целенаправленную деятельность по изменению среды своего обитания, и именно он стоит за абстрактным конструктом, которого мы здесь называем субъектом, претендующим на осуществление своей версии ОФР, изменяющим ее в соответствии со своими намерениями.

Собственно разведывательная деятельность субъекта как военное ме-тадействие и метакоммуникация начинается с момента появления еще одного субъекта (со-субъекта), также пытающегося в соответствии со своими интересами изменить реальность своего существования (ОФР) путем построения виртуальной реальности (своей версии ОФР), а затем воплотить ее в физической реальности. В данном случае понятно, что виртуальные реальности (версии изменения ОФР) со-субъектов не совпадают, иначе между ними не актуализировался бы конфликт за осуществление своей версии ОФР. И здесь латентный конфликт субъекта и ОФР трансформируется в конфликт с со-

1 Объективная физическая реальность - среда существования принадлежащих ей фрагментов-субъектов, претендующих на право ее изменения в соответствии со своими представлениями о ее будущем, а также о своем лидирующем месте в этом будущем.

2 С точки зрения теории коммуникации П. Вацлавика, мы находимся в тотальной коммуникации. Данное утверждение он сформулировал в одной из своих метакоммуникационных аксиом прагматики человеческой коммуникации: «никто не может не общаться». См.: [1, С. 46].

субъектом за осуществление своей версии реальности. Повторим, что средой конфликта как противостояния субъектов, претендующих на изменение ОФР в соответствии со своей версией (или на актуализацию своей версии реальности), является сама ОФР.

Реальности, сконструированные противостоящими со-субъектами -виртуальны, но ОФР (среда и объект их деятельности) объективна и актуальна. Именно поэтому конфликт начинается в виртуальной / идеальной реальности со-субъектов, каждый из которых претендует на реализацию / актуализацию, или осуществление своей версии реальности. Затем этот конфликт переносится и в саму ОФР. Но до этого происходит виртуальный конфликт, целью которого является постараться разгадать планы противника и рассчитать, каким образом возможно не дать противнику построить / актуализировать его версию реальности, выстраивая планы будущих возможных действий, как своих, так и противника1. Иными словами, каждый из субъектов метадействия пытается сохранить свою субъектность и сделать противника объектом изменений / манипуляций, т.е. управляемым элементом / фрагментом своей собственной реальности. Отсюда, войну можно определить как борьбу субъектов за осуществление своей версии реальности путем изменения объективной физической реальности в соответствии со своими планами и в своих интересах. Средством в этой борьбе выступает лишение противника субъектности, т.е. возможности осуществлять изменение реальности в своих целях, трансформируя ее в актуальную. Этим действия противника-субъекта виртуализируются, «отрываются» от объективной физической реальности. Такой намеренный «отрыв» противника от ОФР способствует снижению адекватности его действий, следовательно, их меньшей успешности.

Субъекту, осуществляющему изменение ОФР в своих целях (или актуализируя свою виртуальную версию реальности), необходимы воля (желание), сила (упорство и настойчивость в достижении целей) и средства (возможность распоряжаться фрагментами актуальной реальности и изменять их в своих целях). Обладание этими тремя составляющими / признаками субъ-ектности позволяет ему производить ин-формирование / изменение реальности, в которой он сам существует. Ин-формирование в данном случае означает снабжение фрагментов реальности, способных производить изменения сопряженных с ними фрагментов реальности, информацией - средством, меняющим реальность, вызывающим изменения её формы. В соответствии с принципом обратной связи, все вызываемые таким образом изменения, в свою очередь, также являются информацией. Отсюда информацию здесь можно определить как все то, что вызывает изменения реальности, способствует им, копирует и описывает их, а также сами изменения реальности. Ее также можно определить как носитель энергии. Энергия в данном случае оп-

1 Следует заметить, что на этапе определения со-субъекта как «врага», в соответствии с теорией К. Шмитта [5], начинаются политические отношения, следовательно, метадействие и метакоммуникация становятся, во-первых, политическими, а во-вторых, военными.

ределяется как мера способности информации изменять реальность или способствовать ее изменениям.

Субъект может проводить ин-формирование подчиняющихся ему элементов и фрагментов ОФР только на основе поступающей к нему информации, и его задачей является, в данном случае, наиболее полное ее получение и соответствие ее критериям точности, объективности, ценности, полноты, актуальности, достоверности и адекватности даже в условиях скрытности и ограниченных возможностей.

Несоответствие получаемой им информации реальному положению дел ведет к несовпадению представлений субъекта об ОФР (своей версии ОФР) и самой ОФР. Обозначая такой процесс расхождения представления об ОФР и самой ОФР виртуализацией, мы можем заметить, что чем больше такое расхождение, тем менее адекватны действия субъекта в ОФР. Иными словами, действия субъекта в соответствии со своими искаженными представлениями об ОФР более адекватны создаваемой им виртуальной версии ОФР, чем самой ОФР. Исходя из этого, субъективность как объективная характеристика субъекта сохраняется у него в том случае, если он менее виртуализирован, чем его со-субъект, который в случае его большей виртуализации (и следовательно, неадекватности ОФР) все больше приобретает черты объекта манипуляций.

Таким образом, субъект, проводя военное метадействие - разведывательные действия - ставит перед собой несколько структурно-коммуникативных задач, которые в самом схематичном виде могут быть описаны в следующей последовательности. Прежде всего, выстраивая свою виртуальную реальность, содержащую как представление о конечном результате свого изменения ОФР, так и возможные пути достижения этого результата, субъекту необходимо выделить из ОФР и определить (собрать, сконструировать) реальный потенциально противостоящий ему со-субъект, претендующий на осуществление своей версии реальности (своей версии изменения ОФР). Далее предполагается собрать всю возможную информацию, отражающую вероятное состояние / статус со-субъекта и проанализировать, в какой наименее подверженный вниманию со-субъекта фрагмент реальности возможно включение, или «имплантация» своего элемента, который с определенного момента будет играть роль элемента системы со-субъекта / противника. Для выполнения этой задачи субъекту изменений следует найти или подготовить такой элемент / фрагмент своей системы, который мог бы успешно мимикрировать под элемент системы со-субъекта1.

1 Под мимикрией здесь можно понимать, к примеру, легендирование, которое обусловлено задачей встраивания элемента (специалиста, осуществляющего разведывательную деятельность) в систему со -субъекта (например, во враждебную социальную среду). Оно предполагает манифестацию тех внешних границ личности специалиста, которые созвучны окружающей среде и синхронизируются с ней посредством легенды, что способствует сбору необходимой информации. К внешним границам относится всё то, что составляет образ человека в глазах других: одежда, телодвижения, речь, личные предметы и др. Такая манифестация осуществляется в диапазоне от имитации до (более предпочтительно) вживания, проживания жизни системного элемента, принадлежащего реальности враждебного со-субъекта и реализуется посредством его вербального и невербального поведения.

Здесь для наиболее полной мимикрии имеет большое значение фактор времени1, в течение которого внедряемый элемент становится созвучен системе со-субъекта. Как один из вариантов такого скрытого включения субъекта в систему со-субъекта, первый может использовать «переформатирование» одного из «родных», оригинальных элементов системы последнего. Здесь необходимо учитывать, что для включения в систему противостоящего со-субъекта своего элемента также необходима высокоэнергетичная информация (в спектре от мотивирующих «высоких» идей до финансовых средств) -своего года «энергетическая накачка».

Следующей задачей видится встраивание этого элемента / фрагмента субъекта в область реальности, принадлежащую со-субъекту / противнику без нарушения цепочек причинно-следственных связей, постоянно актуализирующихся в системе этого со-субъекта. Система со-субъекта должна опознать встроенный элемент как свой родной. Только после этого встроенный или переформатированный элемент начинает служить источником, копирующим происходящие изменения в системе со-субъекта и поставляющим

Л

эту информацию субъекту, организовавшему такое встраивание . Само встраивание элемента производится в тот фрагмент системы со-субъекта, который подвержен наименьшему его вниманию, в котором строгая логика цепочек причинно-следственных связей плохо отслеживается, и встраивание в который не влияет на актуализацию основных цепочек причинно-следственных связей в системе.

Разведка, таким образом, помимо прочего, является деятельностью по скрытному встраиванию своего элемента в коммуникационную систему и виртуальную реальность противника для выявления последовательности причинно-следственных цепочек, актуализируемых при осуществлении противником своей версии реальности (изменение актуальной реальности в своих целях).

Следовательно, разведка, также, - это метадействие, производимое субъектом противостояния, с целью подготовки и осуществления изменения реальности в своих интересах посредством собирания информации о планах и возможностях со-субъекта осуществить свою версию реальности.

Сюда входят: выявления версий реальности, которые его противник хочет актуализировать;

1 Этот фактор может оказать значительное влияние, к примеру в проведении разведывательных действий в полевых условиях, в ситуации допроса захваченного противника. С точки зрения факторного подхода [2], факторами, влияющими на коммуникацию, помимо упомянутых, являются также такие факторы, как целенаправленность и межкультурность. Целенаправленность может косвенно входить в противоречие с леген-дированием и конспирированием. А межкультурность приобретает особое значение, когда для успешного выполнения своих задач в современных условиях специалист-разведчик должен быть готов стать участником межкультурного общения, в том числе с использованием различных иностранных языков.

2 Здесь актуализируется проблема конспирирования, задачей которого является сокрытие следов своей разведывательно-поисковой деятельности. Отметим, что для обмена информацией в условиях конспирации специалисту приходится использовать различные скрытые способы и формы коммуникации, а также различные системы знаков. Поэтому мы считаем важным умение специалиста самостоятельно, «с нуля», создавать новую знаково-коммуникативную систему. В связи с этим возникает задача системного формирования у специалиста креативно-коммуникативного мышления и соответствующих ему навыков.

определение будущих вероятных цепочек действий противника по направлению информации на ключевые фрагменты ОФР, подвергаемые изменению, и их нарушение;

определение интенсивности, качества и количества информации, которую противник планирует направить на изменение ОФР; определение последствий таких действий;

определение слабых точек в логике причинно-следственных связей, уязвимых для их искажения или прерывания;

определение мер по искажению и/или прерыванию цепочек причинно -следственных связей;

определение возможности, вероятности и последствий успешного осуществления противником его версии реальности и мер, направленных на осуществление своей версии реальности;

определение мер противодействия противника осуществлению нашей версии реальности;

определение новых мер по осуществлению нашей версии реальности в условиях ее возможного изменения от первоначальной версии (ее деривации вследствие действий противника).

Режим таких действий достаточно продуктивен, если встраиваемый / встроенный элемент является по форме совершенно лояльным к системе противника и функционирует только как сборщик и передатчик информации. Причем наиболее уязвимым моментом работы этого элемента является именно момент передачи собранной информации. Определив легендирование и конспирацию факторами такой коммуникации, ее саму можно определить как спецкоммуникацию, которая направлена на виртуализацию противника. Витруализация противника происходит не только при выполнении встроенным элементом задачи по фиксированию изменений / информации в системе со-субъекта / противника, но и более сложной задачи - искажения цепочек причинно-следственных связей, осуществляющихся в этой системе. Суть задачи, в общих чертах, - искажать причины и добиваться соответствующих следствий, в некоторых случаях - заменять следствия ранее выявленных причин на необходимые субъекту, в систему которого этот элемент латентно встроен и которой он поставляет информацию.

Виртуализация противника происходит посредством «отрыва от реальности» одним субъектом противостоящего ему со-субъекта с предоставлением ему дезинформации1 о реальности через встроенный в его систему элемент или создавая искусственные каналы получения информации (при возможном варьировании ее энергийности), и заставляя его действовать / бездействовать в виртуализируемой (фальшивой) реальности, выдавая

1 Дезинформация здесь - информация, приводящая к искажению и нарушению причинно-следственных связей в самых уязвимых точках и фрагментах системы и реальности со-субъекта / противника с целью его виртуализации - лишения субъектности, т.е. способности адекватно действовать и изменять реальность в своих целях. При этом реальность для одного из субъектов выходит из-под контроля, перестает ему подчиняться, как будто имея свою логику и волю, которые на самом деле являются опосредованным осуществлением воли противника в соответствии с его логикой и планом изменения реальности.

её за актуальную. Для успешной виртуализации со-субъекта противостоящий ему субъект прежде всего должен узнать его версию реальности для внесения в нее существенных искажений, вплоть до фатальных.

Искажение причинно-следственных связей событийного ряда, осуществляющегося в системе противостоящего со-субъекта происходит тогда, когда информация, следующая по этой системе, на каких-то этапах и участках полностью или частично перестает соответствовать критериям точности, объективности, ценности, полноты, актуальности, достоверности и адекватности, удлиняются пути прохождения информации, информация становится недостаточной или избыточной, со значительным «шумом». При этом со-субъект не видит искажений информации. Более того, со-субъект сам может способствовать своей виртуализации, снабжая фрагменты/элементы и объекты своей реальности информацией, способствующей возникновению и усилению ригидности системы, не допуская гибкости, адекватных действий этих фрагментов и объектов по изменению реальности. Следует также заметить, что в «живой» социальной системе помимо упомянутых факторов на ее функционирование оказывают влияние такие сугубо человеческие, негативные факторы, как небрежность, необязательность, невнимательность, неаккуратность и пр., внося в ее работу элемент хаотизации и непредсказуемости, способствуя самовиртуализации субъекта.

Режим работы встроенного элемента, искажающего причинно-следственные связи внутри системы противостоящего со-субъекта, достаточно продуктивен и эффективен, однако требует от встроенного элемента дополнительных и значительных затрат энергии на мимикрию, выявление и перенаправление усилий субъекта противостояния, направленных на поиск возможного (или фактического) встроенного виртуализирующего элемента, его изъятие или переформатирование.

Прерывание встроенным элементом субъекта причинно-следственных связей в системе со-субъекта сразу же побуждает последнего к поиску и исключению из системы оппозиционного элемента. Таким образом, этот режим действий не может в долгосрочной перспективе считаться продуктивным, так как встроенный элемент теряет свою способность к мимикрии и больше не может быть использован, если посредством этого режима работы не организуется канал информации, предназначенный для виртуализации противостоящего со-субъекта.

Таким образом, кратко рассмотрев разведывательную деятельность как военное метадействие, мы должны определить ее и как военную метакомму-никацию (независимо от того, в какой сфере деятельности человека она ведется). В процессе такой коммуникации реальность создается субъектом изменений ОФР и воспринимается объектом изменений. Более того, в процессе военного метадействия субъект изменений может стать объектом изменений посредством виртуализации.

Мы также считаем релевантным для рассмотрения военного метадей-ствия и метакоммуникации системно-коммуникативный и факторный подходы, позволяющие построить теоретические модели разведывательной дея-

тельности, помогающие выявлять ее системные слабости. Учёт всех факторов, оказывающих значительное влияние на протекание коммуникации в системе, позволяет специалисту избежать коммуникативных неудач, последствия которых в связи со спецификой его деятельности могут быть катастрофичны. Факторный подход помогает выявить условия достижения успеха в разведывательной коммуникации.

* * *

1. Вацлавик П. Прагматика человеческих коммуникаций: Изучение паттернов, патологий и парадоксов взаимодействия / П. Вацлавик, Д. Бивии, Д. Джексон; пер. с англ. А. Суворовой. М.: Апрель-Пресс, Изд-во ЭКСМО Пресс, 2000. - 320 с.

2. Везнер С. И. Взаимодействие коммуникативной и разведывательной деятельности: проблема коммуникативных неудач / Везнер С. И., Ситников А. О. // Прикладная лингвистика: сборник статей Международной научно-практической конференции. Пенза, Приволжский Дом знаний, 2012. С. 17-19.

3. Ксенофонт. Киропедия, VI. 2. 33.

4. Северьянов А. Н. Мифорелигиозная «тэхнэ» в метадействии античной войны // Социально-экономические системы: современное видение и подходы: материалы III международной научно-практической конференции 8 февраля 2008 г. Омск: СИБИТ, 2008. С. 419-434.

5. Шмитт К. Понятие политического // «Вопросы социологии». - 1992. - №1. - С. 37-60