CC BY
93
С.В. Сергутин
РАЗВЕДКА В ПРЕДДВЕРИИ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ: К ВОПРОСУ О ДОСТОВЕРНОСТИ ИНФОРМАЦИИ
Сергутин Сергей Владимирович - соискатель ученой степени кандидата исторических наук, Институт научной информации по общественным наукам РАН.
Оценка эффективности разведывательного обеспечения национальной безопасности СССР в период предвоенного советско-германского противостояния требует комплексного анализа и не может быть сведена лишь к вопросу о достоверности данных о дислокации войск агрессора или даты нападения Германии на Советский Союз.
Анализ доступных архивных источников показывает, что разведывательная информация, направлявшаяся советскому руководству в 1940-1941 гг., включала сведения по восьми главным аспектам подготовки германской агрессии: 1) подлинные намерения Германии в отношении Советского Союза после заключения в 1939 г. договора о ненападении между Германией и СССР и германо-советского договора о дружбе и границе; 2) решение политического руководства Германии о нападении на СССР; 3) непосредственная подготовка к нападению на Советский Союз; 4) вероятность нападения на СССР в ходе войны Германии с Англией; 5) направление главного удара вермахта; 6) планирование блицкрига; 7) внезапность агрессии; 8) сроки нападения .
* Исследование основано на архивных материалах АВП РФ, АП РФ, ГАРФ, РГАСПИ, РГВА, ЦА СВР, ЦА ФСБ, опубликованных в сборниках архивных документов и других изданиях, начиная с 1990 г., а также ранее не публиковавшихся документов из фондов ГАРФ и РГАСПИ, выявленных автором в ходе работы над статьей. Не рассматриваются многочисленные сообщения разведки о слухах о нападении на СССР, циркулировавших среди немецких солдат и офицеров, жителей сопредельных оккупированных стран, а также об анонимных предупреждениях о скором нападении, поступавших в советские заграничные учреждения. Рамки журнальной публикации позволяют ис-
Сообщения разведки органов государственной безопасности1 подтверждали, что вопреки германо-советским договоренностям 1939 г. цели фашистской Германии, направленные на уничтожение Советского государства и аннексию его территорий оставались неизменными. Об этом свидетельствовали разведдонесения, поступившие менее чем за год до войны. 22 октября 1940 г.: «Германия не отказалась от своих идей "продвижения на Восток" и наступит время, когда политикой или силой восточная граница будет отодвинута назад» [1, кн. 1, с. 323]. После 1 января 1941 г.: «Основной вопрос, который заслуживает внимания - это выступление Гитлера 18.Х11 в Спортпаласе по поводу выпуска 5000 германских офицеров... Гитлер сделал выпад против несправедливости, существующей на свете, когда 60 млн. великороссов владеют 1/6 земного шара, а около 90 млн. немцев ютятся на куске земли. Гитлер призывал молодых офицеров к устранению этой несправедливости» [1, кн. 1, с. 504]. В начале марта 1941 г.: работники комитета по разработке четырехлетнего плана «получили срочное задание составить расчеты запасов сырья и продовольствия, которые Германия может получить в результате оккупации европейской части Советского Союза» [10, с. 205]. 14 апреля: «Гитлер является инициатором плана нападения на Советский Союз, считая, что предупредительная война с Союзом необходима, ввиду того, чтобы не оказаться перед лицом более сильного противника» [11, с. 290]. 26 апреля: «Военные амбиции Германии безграничны и .включают нападение на СССР» [13,
пользовать лишь часть документальных источников, содержащихся в вышеуказанных изданиях.
1. В НКВД / НКГБ СССР де-факто существовал своеобразный разведывательный комплекс, ведущая роль в котором принадлежала Иностранному отделу (в рассматриваемый период — 5-й отдел ГУГБ НКВД, 1 Управление НКГБ). Германское направление находилось в нем на особом положении. Показательно, что при нумерации отделений Иностранного отдела первый номер присваивался германскому отделению. При достаточно скромных штатах отдела (по состоянию на 1 января 1940 г. — 225 человек — наименьшая численность среди всех отделов ГУГБ и меньше, чем штатная численность ансамбля песни и пляски НКВД — 259 человек) в октябре 1940 г. германскому отделению были выделены дополнительные должности за счет сокращения штатов других отделений.
Кроме ИНО разведывательная информация поступала от Спецотдела (7 отдел ГУГБ, 5 спецотдел НКГБ), активно занимавшегося перехватом и дешифровкой дипломатической переписки зарубежных государств, и от Контрразведывательного отдела (3 отдел ГУГБ, 2 Управление НКГБ), осуществлявшего агентурное проникновение в среде иностранцев, вербовку иностранных дипломатов и технического персонала посольств, консульств и торговых представительств. Обширную информацию предоставляли Главное транспортное управление, особенно в период масштабного развития советско-германских экономических отношений, а также разведка погранвойск.
с. 46]. Не позднее 16 июня: «Понятие Советский Союз должно быть стерто с географической карты» [10, с. 221].
И ранее разведка НКВД информировала о стратегических планах фашистской Германии, ставивших целью уничтожение СССР и аннексию его территории. 28 октября 1934 г. НКВД СССР направил И.В. Сталину копию доклада посла США в СССР У. Буллита, отправленного за два месяца до этого в Государственный департамент США. В нем американский дипломат, в частности, писал: «Россия является стержнем международной политики Германии. Окончательная цель ее внешней политики заключается в создании коалиции стран для борьбы за окончательную победу над коммунизмом и Советами»2. Несомненный интерес представляет добытый НКВД в посольстве Германии в Москве «Проект обзора политического положения, составленный для г-на Посла к собранию консулов 15 ноября 1934 года». Ознакомившись с этим документом, И.В. Сталин подчеркнул следующую фразу: «Вождь... (Гитлер. -С.С.) сказал: «Россия слишком большой кусок, чтобы он нам на долгое время мог быть безразличен»3. 15 сентября 1936 г., сообщала разведка, Гитлер на съезде нацистской партии в Нюрнберге заявил, что «Германия является подлинной "бригадой смерти" в борьбе против большевизма»4.
Подобные выводы и оценки, содержались и в сообщениях других субъектов советской системы международной информации5. Так, в замечаниях «о ближайших перспективах международного развития и положения СССР», направленных 10 ноября 1935 г. И.В. Сталину руководителем Бюро международной информации при ЦК ВКП(б) К. Радеком, в разделе «Германия и СССР» говорилось: «Никаких сдвигов по отношению к нам в Германии не видно. Не видна никакая кристаллизация течения в рейхсвере или среди буржуазии за сближение с нами. Разговоры о том, что неизвестно, против кого Германия вооружается, - самоутешение. Она вооружается в первую очередь против нас. Это не значит, что она не может итти (орфография оригинала. -С.С.) на известные экономические сделки с нами, или на бумажное улучшение отношений с нами. Но надо видеть, что есть, а не выдавать свое желание за возможность.»6.
Анализируя германскую внешнюю политику после прихода Гитлера к власти, полпред СССР в Германии Л.М. Хинчук в письме в ЦК ВКП(б) от
2. РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 187. Л. 58.
3. Там же. — Л. 129.
4. Там же. — Ф. 671. Оп. 1. Д. 187. Л. 55.
5. Подробнее об этой системе см.: Сергутин С.В. Разведка в советской системе международной информации (1934-1941 гг.) // Россия и современный мир. — 2011. — № 1 (70).
6. РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 793. Л. 64.
7 июля 1933 г. констатировал, что «от советско-германских отношений ничего не осталось» и предупреждал о нацистских планах «расчленения СССР и создания независимого государства под германским протекторатом» [5, с. 94]. Сменивший его Я.З. Суриц в письме в НКИД 28 ноября 1935 г. подчеркивал, что одной из центральных идей Гитлера остается враждебность по отношению к СССР, «взятый .курс против нас остается неизменным и . ожидать каких-либо серьезных изменений в ближайшем будущем не приходится» [5, с. 116, 117].
Не добавляли оптимизма информация Наркомата внешней торговли 1940-1941 гг. о значительных объемах недопоставок Германией промышленного оборудования и военной техники и сообщения советской хозяйственной делегации, в ходе работы в Германии столкнувшейся с жесткой позицией немецкой стороны, препятствовавшей ее ознакомлению с современными образцами вооружений, их включению в списки военных заказов.
Начиная с весны 1941 г. политическому руководству СССР стали регулярно поступать сообщения разведки органов госбезопасности о решении германских правящих кругов напасть на Советский Союз: 11 марта - «Советско-германская война неизбежна» [10, с. 207]; 26 марта - «Немцы считают, что акция против России стала настоятельной необходимостью» [10, с. 207]; в первых числах апреля 1-е Управление НКГБ сообщало: «Акция против Советского Союза совершенно определена» [10, с. 209]. 7 апреля была перехвачена шифротелеграмма турецкого посла в МИД Турции о содержании беседы Гитлера с югославским принц-регентом Павлом, в ходе которой Гитлер «сказал. что собирается напасть на Советский Союз» [10, с. 209]. 1 мая в ЦК ВКП(б) и СНК СССР было направлено сообщение берлинской резидентуры НКГБ: «. вопрос о выступлении Германии против Советского Союза решен окончательно» [10, с. 212]. 5 мая сообщалось: «29 апреля Гитлер. заявил: "В ближайшее время произойдут события, которые многим покажутся непонятными. Однако мероприятия, которые мы намечаем, являются государственной необходимостью, так как красная чернь поднимает голову над Европой"» [13, с. 66]. 9 мая из Берлина поступило следующее сообщение: «Необходимо серьезно предупредить Москву о всех данных, указывающих на то, что вопрос о нападении на Советский Союз является решенным» [11, с. 293].
Это не было просто теоретической прогностикой. В июне 1941 г., посол СССР в Германии, бывший начальник внешней разведки НКВД В.Г. Дека-нозов подтвердил (на основании сведений берлинской резидентуры): «В течение апреля, мая и по сей день железными дорогами и автострадами войска идут непрерывным потоком. С конца мая в среднем по четырем наблюдаемым нами маршрутам ... проходит по 120-130 эшелонов» [7, с. 72]. За два дня
до начала войны пришло донесение: «Конфликт между СССР и Германией неизбежен» [11, с. 171].
Предметом обоснованного беспокойства советского политического руководства было также выявление вероятности нападения Германии на СССР в ходе англо-германской войны. С июня 1940 по июнь 1941 г. поступило около 40 сообщений разведки НКВД / НКГБ и военной разведки по этому вопросу: половина из них не исключала возможности германской агрессии в ходе войны с Англией, половина - прогнозировала нападение после ее окончания. С приближением войны это соотношение меняется. В марте-мае 1941 г. из 23 сообщений по данной проблеме в 17 подтверждалась вероятность нападения Германии еще в ходе войны с Англией7 и лишь в шести донесениях допускалась возможность нападения по окончании войны с Англией. Следует заметить, что от внимания некоторых исследователей, упрекающих разведку в противоречивости этой информации (нападение на СССР до или после окончания войны Германии с Англией), ускользает ее важнейшее содержание: в обоих вариантах таких сообщений не подвергается сомнению главное - нападение состоится.
В течение марта-июня 1941 г. внешняя разведка НКВД/НКГБ СССР на регулярной основе информировала ЦК ВКП(б), СНК СССР и Наркомат обороны СССР о форсированной подготовке нападения Германии на Советский Союз и готовности вермахта к наступлению, продолжающемся наращивании группировки немецких войск по всему периметру западной границы СССР8, о ведении интенсивной глубокой аэрофотосъемки советской террито-
7. 30 мая 1941 г. начальник 1 Управления НКГБ П.М. Фитин доложил И.В. Сталину перехваченную британскими спецслужбами шифротелеграмму японского генерального консула в Вене, направленную в МИД Японии 9 мая 1941 г. В шифровке, переданной резиденту внешней разведки НКГБ СССР А.В. Горскому одним из членов «Кембриджской пятерки» Энтони Блантом, аргументировано мотивировалось это решение: «Германские руководители понимают сейчас, что для обеспечения Германии сырьевыми материалами ... для длительной войны необходимо захватить Украину и Кавказ. Они ускоряют свои приготовления, с тем чтобы спровоцировать конфликт, вероятно, во второй половине июня, до уборки урожая, и надеются закончить всю кампанию в шесть—восемь недель. В связи с этим немцы откладывают вторжение в Англию» [2, с. 228].
3 апреля 1941 г. В.Г. Деканозов сообщал В.М. Молотову, что немцами «серьезно обсуждается ближайшее столкновение с нами, нападение на СССР уже в ходе нынешней войны их с Англией» [16, с. 88].
8. Только в июле—сентябре 1940 г. численность немецких войск на советской границе увеличилась втрое. 6 ноября 1940 г. 5-й отдел ГУГБ НКВД СССР сообщал: «В период операций во Франции германское командование держало в Восточной Пруссии и Польше до 27 пехотных дивизий и шесть кавалерийских полков. После капитуляции Франции германское командование приступило в начале июля 1940 г. к массовым пе-
рии немецкими самолетами. В донесениях разведки содержались данные о дислокации немецких дивизий, строительстве казарм и создании инфраструктуры для продвижения войск к советским границам.
20 марта сообщалось: «Подготовка удара против СССР стала очевидностью» [11, с. 288]; 26 марта - «Немцы готовятся напасть на Россию» [10, с. 208]; 31 марта - «Начиная с декабря 1940 г. до настоящего времени наблюдается усиленное продвижения немецких войск к нашей границе» [10, с. 208]; не ранее 2 апреля - «Документально... известно о полной готовности к нападению» [11, с. 71]; 22 апреля - «На румынско-советской границе значительно увеличивается количество германских войск, постепенно сменяющих там румынские части» [13, с. 34]; 24 апреля - «Штаб авиации с прежней интенсивностью ведет подготовительную работу для операции против СССР» [13, с. 35]; 1 мая 1941 г. - «Хлебные запасы Германии к осени будут исчерпаны. Новый урожай не сможет обеспечить потребление 1942 г., поэтому разрабатываются планы предстоящей операции против СССР с целью отторжения Украины» [13, с. 63]; 2 июня - Гитлер «С 22 мая начал инспектирование войск в Восточной Пруссии» [10, с. 215], 5 июня - «Все стратегические планы выступления против СССР окончательно разработаны» [13, с. 141]; не позднее 16 июня - «Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены» [10, с. 221]; 20 июня - «Обстановка вошла в решающую фазу развития. Германия полностью завершила подготовку от Северной Финляндии до южной части Черного моря» [10, с. 218].
Большинство донесений разведки как органов госбезопасности, так и военной разведки формировали у политического и военного руководства СССР уверенность в юго-западном варианте главного удара германских вооруженных сил, в то время как наиболее мощный удар в начале войны был нанесен на центральном направлении.
6 марта 1941 г. политическая разведка сообщала о плане немцев: «Начальник генштаба сухопутной армии генерал-полковник Гальдер рассчитывает на молниеносную оккупацию Украины, . а также оккупацию Баку» [11, с. 44], 9 марта военная разведка - «Ближайшей задачей поставлено - захват Украины и Баку» [1, кн. 1, с. 736]; за месяц до этого, 15 февраля - «Захватить Украину. Нападение произойдет через Румынию» [8, с. 220]. 11 марта разведка НКГБ: «Германский генштаб убежден, что Германия в состоянии захватить Украину и Кавказ, вплоть до Баку, за две-три недели» [11, с. 48].
реброскам своих войск с запада на восток и юго-восток... На 1 октября ...против СССР сосредоточено в общем итоге свыше 85 дивизий, т.е. более одной трети сухопутных сил германской армии» [10, с. 203].
После 2 апреля внешняя разведка НКГБ сообщала: «Оперативный план армии состоит в молниеносном внезапном ударе на Украину и продвижении дальше на Восток. Из Восточной Пруссии одновременно наносится удар на север. Немецкие войска, продвигающиеся в северном направлении, должны соединиться с армией, идущей с юга, этим они отрезают советские войска, находящиеся между этими линиями, замыкая их фланги. Центры остаются без внимания по примеру польской и французской кампании» [11, с. 71]. 5 мая НКГБ сообщил в ЦК ВКП(б), СНК, НКО и НКВД СССР: «Немцы рассчитывают якобы сначала забрать Украину прямым ударом с Запада, в конце мая через Турцию начать наступление на Кавказ» [11, с. 135]. Агентура военной разведки доносила 19 мая из Софии, что «Намечаются серьезные военные действия на Украине» [1, кн. 2, с. 224], и из Цюриха - «Сведения о предполагаемом походе немцев на Украину происходят из самых достоверных немецких кругов и отвечают действительности» [1, кн. 2, с. 224]. 12 июня И.В. Сталину, В.М. Молотову и Л.П. Берия НКГБ было направлено агентурное сообщение из Берлина: «. германское командование будет стремиться путем обхода с севера из Восточной Пруссии и с юга из Румынии, создать клещи, которые будут постепенно смыкаться в целях окружения Красной Армии, расположенной на границах генерал-губернаторства» [1, кн. 2, с. 350].
Кроме ошибки в определении направления главного удара войск агрессора разведке не удалось вскрыть и план одновременного нападения на СССР на всем протяжении западной границы Советского Союза.
В течение марта-июня 1941 г. в Москву поступило не менее 25 сообщений советской разведки, свидетельствующих о подготовке Германией молниеносной войны, в ходе которой Советский Союз предположительно потерпит поражение в кратчайшие сроки. Более половины указанных донесений представили разведка и контрразведка НКВД / НКГБ СССР. В них, в частности, в начале марта сообщалось: «Гальдер считает, что Красная Армия не в состоянии будет оказать надлежащего сопротивления молниеносному наступлению немецких войск» [10, с. 206]; 9 марта - «Красная Армия сможет оказывать сопротивление только в течение первых восьми дней, а затем будет разгромлена. Урал может быть достигнут в течение 25 дней» [10, с. 206]; 26 марта - «Для обеспечения быстрой победы над советскими армиями будет применен план молниеносного наступления» [10, с. 208]; 19 мая - «Быстрый захват Москвы» [13, с. 118]; 30 мая - «Закончить всю кампанию в 6-8 недель» [13, с. 136]; 7 июня - «Мы ее (Красную Армию) разобьем в какие-нибудь недели» [13, с. 145]; 20 июня - Германия «уверена в молниеносной победе» [10, с. 218].
Схожая информация о планах и расчетах Германии поступала от РУ ГШ Красной Армии: 17 апреля - «Война будет короткой» [3, с. 586]; 23 апреля -
«Начиная в мае, мы закончим войну в июле» [1, кн. 2, с. 108]; 27 апреля -«В середине июня немецкие войска должны быть в Москве» [3, с. 600]; 29 апреля - «Немцы рассчитывают всю операцию против СССР провести вплоть до занятия Москвы, Ленинграда, Киева и Одессы максимум за 4 недели» [8, с. 230]; 5 мая - «Красная Армия будет разбита в четыре недели.» [1, кн. 2, с. 170]; 6 мая - «Красная Армия будет разгромлена в течение нескольких недель» [1, кн. 2, с. 175]; 11 мая - «Немецкие войска уже через три недели военных действий окажутся под Москвой» [8, с. 53].
В мае-июне 1941 г. внешняя разведка НКГБ СССР неоднократно информировала советское политическое и военное руководство о возможности внезапного нападения на Советский Союз Германии и ее союзников. 1 мая в ЦК ВКП(б), СНК СССР и НКВД СССР была направлена информация НКГБ о том, что начало наступления Германии «Следует ожидать со дня на день» [10, с. 212]. В апреле же резидент советской военной разведки Л.А. Середа сообщал в РУ ГШ Красной Армии: «Удар будет нанесен внезапно» [3, с. 599]. 10 мая, со ссылкой на «лицо из ставки Гитлера», берлинская резидентура НКГБ сообщила, что «Гитлером разработан план внезапного вторжения в СССР» [1, кн. 2, с. 185]. На следующий день источник военной разведки из ближайшего окружения Риббентропа сообщил: «Удар будет неожиданным» [8, с. 53]. 18 мая поступило очередное донесение в 1-е Управление НКГБ: «Русские .будут застигнуты врасплох» [13, с. 112]. В июне в Наркомат госбезопасности поступили еще несколько тревожных донесений; не позднее 16 -«Удар можно ожидать в любое время» [10, с. 221]. 19 июня источник «Х» РУ ГШ Красной Армии в посольстве Германии в СССР сообщил, что «С 20 июня следует ежедневно считаться с возможностью начала военных действий между Германией и СССР» [8, с. 233].
В исторической литературе не утихает полемика вокруг проблемы достоверности информации разведки о сроках нападения Германии на СССР. В марте-июне 1941 г. разведка НКГБ СССР докладывала о следующих датах возможного нападения немецко-фашистских войск: конец апреля - начало мая, начало или конец мая, май-июнь, середина мая, 20 мая, конец мая, 10 июня, около 15 июня, середина июня, вторая половина июня, до 25 июня, 20-25 июня, 22 июня, конец июня. В свою очередь военная разведка сообщала о следующих возможных сроках нападения - март, апрель, апрель-май, 15 апреля, 1 мая, 1 мая - 15 июня, май, май-июнь, 14 мая, 15 мая, 15 мая - до начала июня, 15 мая - 15 июня, 20 мая, 24 мая - 15 июня, конец мая, до июня, после 5 июня, 6-20 июня, первая половина июня, июнь, 15 июня, около 15 июня, середина июня, 15-20 июня, вторая половина июня, 18-30 июня, 20 июня, после 20 июня, 20-25 июня, 21 июня, 22 июня, 22-25 июня, 23 июня, начало июля.
Мы видим, что из 14 сроков начала агрессии, указанных разведкой НКГБ СССР, восемь приходились на июнь. Военная разведка из 34 предполагаемых дат нападения на июнь относила 18. Обращает на себя внимание тот факт, что, начиная с 1 июня, подавляющее большинство разведывательных донесений НКГБ и РУ ГШ - 24 из 25 определяли возможные сроки нападения только в пределах июня9, в то время как в сообщениях марта-мая рассматривалась возможность нападения в пределах марта, апреля, мая, июня.
Наряду с указанием конкретных дней и месяцев нападения Германии на СССР в информации разведки органов госбезопасности содержались и менее определенные сведения: 7 февраля 1941 г. - «В самом непродолжительном времени» [10, с. 205]; 9 марта - когда «Русские. не в состоянии уничтожить (поджечь) еще зеленый хлеб» [10, с. 206]; первые числа апреля - «В скором времени» [10, с. 209]; 26 апреля - «Сейчас или в ближайшие месяцы» [13, с. 46]; 5 мая - «После окончания весенних полевых работ» [10, с. 213]; 14 мая -«В ближайшее время» [13, с. 87]; 30 мая - «До уборки урожая» [13, с. 136]; 3 июня - «Очень скоро» [10, с. 215]; 20 июня - «В течение ближайшего времени» [13, с. 172]. Временные рамки нападения указывались и без уточнения месяца: 14 марта - «весна»; 11 марта и 1 апреля - «лето»; 11 марта - «примерно через пять месяцев».
Для советского политического и военного руководства не должно было остаться незамеченным неоднократное разъяснение разведкой причин переноса ранее сообщенных сроков нападения Германии на Советский Союз ссылками на завершение немецких военных действий в Югославии. Так, в апреле 1941 г. сообщалось: 7 - «. немцы, закончив войну на Балканах, к концу мая перейдут к акции против России» [10, с. 209]; в тот же день - «.немцы предполагали весной текущего года начать военные операции против СССР, но югославские события расстроили эти планы.» [1, кн. 2, с. 50]; 10 - «Германия быстро закончит войну на Балканах, после чего последует прямой удар на СССР» [13, с. 27]; 14 - «Начало осуществления плана увязывается с окончанием войны с Югославией и Грецией» [11, с. 291]. Об этом же свидетельствовали и данные военной разведки. Так, 6 апреля 1941 г. в сообщении из Бухареста говорилось: «Из-за хода югославских событий .план выступления изменен и сроки военных операций должны быть отодвинуты» [3, с. 581]; 5 мая - «Раньше для начала немецких военных акций против СССР предусматривалась дата 15 мая, но в связи с Югославией срок начала перенесен на середину июня» [3, с. 614]; 28 мая - «Главные силы немецких балканских армий возвращены на немецкий восточный фронт» [1, кн. 2, с. 272].
9. 11, 18 и 19 июня контрразведка НКГБ докладывала о подготовке к эвакуации и отъезде из Москвы сотрудников посольств Англии, Венгрии, Германии, Италии, Румынии и членов семей дипломатов указанных государств [13, с. 163, 166, 168].
Анализ информационной деятельности разведки НКВД/НКГБ СССР в период после заключения советско-германских договоров 1939 г. показывает, что добываемые ею сведения способствовали формированию представлений советского политического и военного руководства о главной угрозе национальной безопасности СССР.
На заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 15 ноября 1940 г., обсудившем итоги ноябрьских (1940) переговоров Предсовнаркома СССР с Гитлером, Риббентропом и Герингом, В.М. Молотов заявил: «Главные события лежат впереди. Общей для всех членов делегации. явилась уверенность в том, что неизбежность агрессии Германии неимоверно возросла, причем в недалеком будущем. Соответствующие выводы должны сделать из этого и наши
10 г)
вооруженные силы» . В записях присутствовавшего на этом заседании управляющего делами СНК СССР Я.Е. Чадаева содержится и высказывание И.В. Сталина: «Гитлер постоянно твердит о своем миролюбии. Он был связан договорами с Австрией, Польшей, Чехословакией, Бельгией и Голландией. и при первой необходимости их нарушил. Такую же участь готовит Гитлер и договору с нами. Разумеется, мы не можем договор рассматривать основой создания надежной безопасности для нас. Гарантией создания прочного мира является укрепление наших вооруженных сил»11 [15, с. 158, 159]. Эта позиция высшего руководства страны нашла отражение в послевоенных воспоминаниях других членов Политбюро. Так, А.И. Микоян писал: «У нас в Полит-
10. Подготовка к войне велась форсированными, «большевистскими» темпами. На следующий день Политбюро обязало директоров моторных и самолетных заводов НКАП, начиная с 16 ноября 1940 г., давать ежедневные сообщения в ЦК ВКП(б) и в Наркомат авиационной промышленности о количестве принятых военпредами моторов по каждому типу моторов и боевых и учебных самолетов по каждому типу самолетов // РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1029. Л. 46. В декабре 1940 г. ЦК ВКП(б) и СНК СССР обязали НКПС производить перевозку грузов для Наркомата авиапромышленности и его смежников не более чем в суточный срок и предупредили наркомов о личной ответственности перед ЦК и СНК за соблюдение графиков поставок материалов и изделий авиационным заводам. За год до этого на 40% была увеличена полугодовая программа выпуска боевых самолетов и моторов [12, с. 199, 201]. Примечательно, что уже через 18 дней после подписания германо-советского договора о ненападении, 10 сентября 1939 г., ЦК ВКП(б) и СНК СССР обязали Экономический совет и Комитет обороны заседать ежедневно [14, с. 128].
11. За пять лет до этого в отчете о работе ИНО ГУГБ в 1935 г., представленном И.В. Сталину, сообщалось, что в беседе с английским послом в Германии Гитлер заявил, что требовать от него гарантий в отношении Советского Союза равносильно требованию от церкви обязательств по отношению к дьяволу [17, с. 32]. В ходе упомянутых переговоров 12 ноября 1940 г. Гитлер издал директиву № 18, в которой приказал: «Независимо от того, какие результаты будут иметь эти переговоры, продолжать все приготовления в отношении Востока, приказ о которых уже был отдан ранее устно» [4, с. 735].
бюро была большая тревога. Не может быть, чтобы все эти сведения о подготовке войны Гитлером были фальшивые, ведь концентрация войск на нашей границе остается фактом, и эта концентрация продолжается. Сталин и все мы знали, что столкновение неизбежно» [9, с. 377, 378]. К отпору готовились на пределе возможностей советской экономики. Не успели. Армия, ослабленная репрессиями высшего командного и офицерского состава, вступила в бой, находясь в процессе незавершенного перевооружения и реорганизации.
Советское руководство не исключало и вероятности внезапного нападения Германии. В феврале 1941 г., в день 23-й годовщины Красной Армии, Нарком обороны СССР С.К. Тимошенко призвал войска «в напряженной обстановке, чреватой всякими неожиданностями .всегда помнить указание товарища Сталина о том, .чтобы никакие "случайности" и никакие фокусы наших врагов не могли застигнуть нас врасплох» [6, с. 1]. Наркомвоенмор-флота СССР Н.Г. Кузнецов подчеркивал в обращении к военным морякам: «Никакие случайности не должны застать нас врасплох» [6, с. 1]. В приказе 1 мая 1941 г. С.К. Тимошенко еще раз призвал войска быть готовыми ко всяким случайностям, подчеркнув в своей речи на военном параде: «Международная обстановка сильно накалена и чревата всякими неожиданностями. Поэтому советский народ, Красная Армия и Военно-Морской флот должны быть в состоянии боевой готовности» [1, кн. 2, с. 148].
Вместе с тем, как отмечалось выше, разведка НКВД / НКГБ, как и военная разведка, не сумели точно определить вектор главного удара немецко-фашистских войск, вследствие чего у политического и военного руководства страны сформировалась уверенность в планировании его на юго-западном направлении. Этому в немалой степени способствовало регулярное поступление в ЦК ВКП(б) и СНК СССР сообщений разведки о приоритетном внимании фашистского руководства к захвату Украины и Кавказа с их богатейшим промышленным потенциалом, продовольственными и минеральными ресурсами.
Просчеты в определении направления главного удара, противоречивость данных о сроках нападения на СССР, многократно менявшаяся оценка его вероятности в ходе англо-германской войны в значительной мере объясняются отсутствием мониторинга военно-политической обстановки, основанного на повседневном комплексном анализе огромного массива сведений стратегического и оперативного характера, поступавших руководству страны и вооруженных сил от всех субъектов советской системы международной ин-формации12. Очевидна также контрпродуктивность такой практики, когда
12. А.М. Орлов — известный советский разведчик, награжденный орденами Ленина и Красного Знамени, бежавший в конце 30-х годов на Запад, в своей книге «Руко-
глава правительства, как вспоминал позднее сам В.М. Молотов, не получая от разведки обобщающих аналитических материалов по важнейшим аспектам надвигающейся агрессии, половину рабочего дня уделял чтению донесений разведки.
Литература
1. 1941 год. В 2-х кн. - М., 1998.
2. Антонов В.С., Карпов В.Н. Тайные информаторы Кремля-2. С них начиналась разведка. - М., 2003. - 414 с.
3. Военная разведка информирует. Документы Разведуправления Красной Армии. Январь 1939 - июнь 1941 г. - М., 2008. - 832 с.
4. Дашичев В.И. Банкротство стратегии германского фашизма. Исторические очерки. Документы и материалы. Том I. Подготовка и развертывание нацистской агрессии в Европе. 1933-1941. - М., 1973. - 768 с.
5. Дюллен С. Сталин и его дипломаты: Советский Союз и Европа, 1930-1939 гг. - М., 2009. - 319 с.
6. Известия. - 1941. - 23 февраля.
7. Канун войны: Предупреждения дипломатов // Вестник Министерства иностранных дел СССР. - 1990. - № 8 (66). - 30 апреля.
8. Лотта В. Секретный фронт Генерального штаба. Книга о военной разведке. 19401942. - М., 2005. - 539 с.
9. Микоян А.И. Так и было. Размышления о минувшем. - М., 1999. - 638 с.
10. О разведывательной деятельности органов госбезопасности накануне нападения фашистской Германии на Советский Союз. Справка Комитета государственной безопасности СССР // Известия ЦК КПСС. - 1990. - № 4.
11. Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сборник документов. Том 1. Накануне. Книга вторая (1 января - 21 июня 1941 г.). - М., 1995. -398 с.
12. Самолетостроение в СССР. 1917-1945 гг. Книга II. (1939-1945). - М., 1994. - 488 с.
13. Секреты Гитлера на столе у Сталина. Разведка и контрразведка о подготовке германской агрессии против СССР. Март-июнь 1941 г. Документы из Центрального архива ФСБ России. - М., 1995. - 256 с.
14. Симонов Н.С. Военно-промышленный комплекс СССР в 1920-1950-е годы: Темпы экономического роста, структура, организация производства и управления. - М., 1996. - 333 с.
15. Сиполс В.Я. Еще раз о дипломатической дуэли в Берлине в ноябре 1940 г. // Новая и новейшая история. - 1996. - № 3.
водство для ведения разведки и партизанской войны», изданной после войны в США, упоминал: «Для подготовки материалов для Политбюро (по вопросам разведки. — Прим. авт.) существовал Малый Совет из шести членов (из НКВД, Разведывательного Управления Армии и Комиссариата Иностранных Дел) под председательством Поскрёбышева, главы сталинского секретариата и Маленкова» [18, с. 187]. Маловероятно, что этот совет, существование которого, впрочем, не подтверждают открытые публикации, мог бы выполнять функции центра системного текущего анализа разведывательной и другой международной информации.
16. Соколов В.В. Новые данные о подготовке германского вторжения в СССР в 1941 г. / Новая и новейшая история. - 2000. - № 1.
17. Хаустов В., Самуэльсон Л. НКВД и репрессии. 1936-1938 гг. - М., 2009. - 432 с.
18. The Handbook of intelligence and Guerrilla. Warfare by Alexander Orlov. Ann Arbor. The University of Michigan Press. 1963.
