CC BY
0
Ольга Егошина
«Разодралась какая-то завеса»
Издательство «Навона» готовит к выпуску книгу «"Николай Ставрогин" на сцене МХТ», подготовленную научно-исследовательским сектором Школы-студии МХАТ.
Сообщения о том, что МХТ собирается работать над «Бесами» Достоевского, начали появляться в прессе с весны 1908 г. Газета «Свободные мысли» в номере от 12 мая 1908 г. дала информацию о вечере в издательстве «Шиповник»: «Обращало на себя внимание признание Станиславского: "Я не знаю еще как, но мы очень скоро поставим Достоевского. Без Достоевского нельзя. Мы, конечно, откажемся от переделок. Всего вероятнее будет чтец, который будет выступать наряду с диалогами действующих лиц, но Достоевского мы поставим обязательно"»1. В газете «Русь» сообщение уточнялось указанием на роман «Бесы».
Новость, что МХТ собирается ставить «Бесов», многих взволновала и возмутила. Памфлетист, драматург и общественный деятель А.В. Амфитеатров в письме к Вл.И. Немировичу-Данченко от 18 июня 1908 г. высказался: «Читал предполагаемый репертуар Художественного театра. Откровенно скажу Вам, что смущен "Бесами". При всей гениальности отдельных диалогов Достоевского, роман этот, в конце концов, политический памфлет и - как теперь доказали документальные данные о Нечаеве и других революционерах семидесятнего допотопия - очень пристрастный, придирчивый и легковесный. Еще если бы не так свежи были могилы революции, - куда ни шло, можно было бы поступиться антипатией к памфлетической стороне романа во имя художественно-психологических откровений Федора Михайловича. Но сейчас - уж, право, и не знаю, каким лавировщиком и дипломатом надо быть, чтобы инсценирование "Бесов" не оказалось услугою реакции. Я читал где-то Ваше интервью, что Вам необходим Достоевский. Так почему же именно "Бесы", а не "Преступление и наказание", не "Идиот", не "Карамазовы", не "Кроткая"? "Бесы" без политической окраски - не "Бесы", а политическая окраска у них скверная, злобная, с умышленною фальшью»2.
Еще до получения письма Амфитеатрова сам Владимир Иванович высказывал схожие мысли в письме-простыне к К.С. Станиславскому от 5-6 июня 1908 г. По поводу репертуарных планов ближайших сезонов Немирович-Данченко пишет: «Штудирую Достоевского. Все большие романы уже кончил. "Бесы" - очень слабая вещь. "Подросток" - тоже. "Идиота" нельзя иллюстрировать, т.к. все замечательные места пойдут в чтение и станут скучны. Зато "Карамазовы" чудесны для иллюстрации. Может выйти превосходное произведение театра на два вечера, картин 30. Но за малым остановка: у нас нет Дмитрия, ни намека на него. Еще Алешу можно найти, но Дмитрия - никакого. А вещь может выйти и колоритная и русская. И Зосиму разрешат»3.
Спектакль «Братья Карамазовы» появился на сцене МХТ в сезоне 1910/1911 гг. Игрался в два вечера. Театр был готов играть и в три, но главы о старце Зосиме цензура на сцену не пропустила. Среди ярчайших актерских побед спектакля особенно выделялся Л.М. Леонидов в роли Дмитрия Карамазова.
К «Бесам» Вл.И. Немирович-Данченко обратился три года спустя. Летом 1913 г. он делился в письме к Александру Бенуа своими мыслями о разных возможностях в инсценировке романа Достоевского: «Больше всего думаю о "Бесах". Боюсь еще утверждать, но я вдруг почувствовал в самое недавнее время, выражаясь высоким штилем, какое-то озарение насчет именно революционной части романа. Почувствовал, что во мне разодралась какая-то завеса и освободила меня от разных соображений, вследствие чего трагическое в этой части романа получило ту духовную ширь и глубину, при которых нет места специфическим тенденциозным соображениям общественного характера»4.
Дистанцию от оценки «Бесов» как «очень слабой вещи» до признания их трагической мощи, духовной силы и глубины за пять лет прошел не только Немирович-Данченко, похоже, у значительной части тогдашних «властителей дум» тоже «разодралась какая-то завеса». Можно предположить, что одним из триггеров возникшего интереса к писателю в философском и более широком культурном сообществе стала постановка Немировича-Данченко «Братья Карамазовы».
Анализируя природу дарования Немировича-Данченко, исследователи особо выделяют уникальную способность «чувствовать время в его главнейших потребностях». Именно это чувство времени диктовало знаменитую приписку на визитной карточке, в которой он предложил Станиславскому встретиться в «Славянском базаре», где в восемнадцатичасовом разговоре будут определены контуры нового небывалого театра. То же чувство времени заставляло его уговаривать А.П. Чехова отдать провалившуюся в Александринке «Чайку» новому Художественно-общедоступному театру. В самый пик успехов «новой драмы» - постановок по Чехову, Горькому, Ибсену, Метерлинку, Андрееву, - МХТ, по настоянию Немировича, обращается к пьесам «Месяцу в деревне» Тургенева и «На всякого мудреца довольно простоты» Островского. И оказалось, что возникающая на сцене МХТ «старая жизнь» остро необходима современному зрителю и самому Художественному театру.
Как заметила И.Н. Соловьева, Немировичу-Данченко «был свойствен дар - улавливать, как то, что сию минуту было рядом, было твоим,
Мстислав Добужинский. На мосту.
Эскиз декорации к пьесе «Николай Ставрогин». МХТ, 1913
отделяется некой гранью. Словно стекло опускается: за ним все и близко, и отчетливо видно, но уже не войдешь в ту жизнь»5. В постановках Достоевского эта стеклянная отделяющая перегородка была ощутима.
Можно сказать, что в спектаклях Художественного театра Россия Достоевского представала такой, какой ее значительно позже запечатлеет слово поэта. В «Северных элегиях» Ахматовой возникнет:
«Россия Достоевского. Луна Почти на четверть скрыта колокольней. Торгуют кабаки, летят пролетки, Пятиэтажные растут громады В Гороховой, у Знаменья, под Смольным».
И далее:
«Страну знобит, а омский каторжанин Все понял и на всем поставил крест. Вот он сейчас перемешает все, И сам над первозданным беспорядком Как некий дух взнесется. Полночь бьет. Перо скрипит, и многие страницы Семеновским припахивают плацем...»
Мстислав Добужинский. На паперти.
Эскиз к спектаклю «Николай Ставрогин». МХТ, 1913
Запах Семеновского плаца, ощутимый в воздухе предвоенных лет, видимо, стал решающим в желании Немировича-Данченко обратиться к «революционной части романа». Благо, он сам, Владимир Иванович, неплохо знал молодых «подпольщиков», которые на конспиративных квартирах рассказывают о страданиях и чаяниях студентов (в молодости ухаживал за такой революционной барышней). Был знаком и с «генералитетом» революционного подполья. Николая Баумана (партийная кличка Грач) в Художественном театре хорошо знали, привечали, прятали от полиции. Новогодний праздник 1904 г., нелегально прибыв в Москву, Бауман встречал в стенах Художественного театра.
Но главным было внутреннее убеждение в своевременности обращения к «Бесам». Будущее бросает тень задолго до своего появления, но редко кто эту тень чувствует. Немирович чувствовал. Понимал современность идей «кровавых жертвоприношений» и мирового переустройства. Ощущал сам запах крови убитых, который очень скоро и на десятилетия станет постоянной константой русской жизни.
Александр Бенуа энтузиазма Владимира Ивановича относительно революционной части «Бесов» не разделил: «Петра Степановича в виде центра (с Кирилловским самоубийством и Шатовским убийством) придется отложить до других времен, ибо, к сожалению, сейчас все это слишком актуально. С легкими поправками то, что высказывает Достоевский
о 1870-х годах, годилось бы для иллюстрации 1905-1910 годов. Но хоть и годится Николай Ставрогин на сцену, однако, как Вы его приладите -это для меня загадка, разрешение которой Вы, разумеется, найдете. Все же и Степана Трофимовича не надо слишком отставлять в тень. Это уже моя просьба. И должен [его] играть, по-моему, Константин Сергеевич»6.
В том, что Немирович-Данченко сумеет «приладить» роман Достоевского к сцене, Бенуа был абсолютно прав. Успех «Братьев Карамазовых» был тому залогом. Спектакль стал рубежным не только для Московского Художественного театра («упала стена и открылись горизонты»), но для всего режиссерского театра ХХ в. Новые принципы, разработанные Немировичем в «Братьях Карамазовых» (впервые на сцене возник двухвечеровый спектакль, состоявший из глав различной длительности - от 7-10 минут до 1 часа 20 минут; впервые была выведена фигура Чтеца и т. д.), вошли в практику режиссеров от Всеволода Мейерхольда до Юрия Любимова, от Питера Брука до Робера Лепажа.
Высказывание Бенуа о чрезмерной актуальности политической линии романа также было абсолютно верным. Апокалиптический роман Достоевского окажется «чрезмерно актуальным» на протяжении всего ХХ века: и перед Первой мировой войной, и перед революцией, и во время Гражданской, и в годы великого перелома. Потом на десятилетия Достоевский и его герои волей генералиссимуса были внесены в черный список. Но и в пору «оттепели», когда на сцену и на экран вернулись практически все названия «великого пятикнижия» - «Преступление и наказание», «Идиот», «Братья Карамазовы», «Подросток», «Бесы» - продолжали отпугивать режиссеров чрезмерной актуальностью. В 1987 г. их начинает репетировать Лев Додин в Малом Драматическом театре. Одна из участниц репетиций - актриса Наталья Акимова - вспоминала: «Когда мы изучали роман Достоевского "Бесы", мне казалось: ура, мы спасены! Люди! Всем нужно с утра до вечера читать "Бесов" Достоевского. Просто читать вслух всей страной, и мы поймем, как нельзя жить, чего нельзя делать. Я была уверена, что это путь к спасению»7.
Роман репетировался долгие четыре года, переломные для страны. Питерская премьера «Бесов» была сыграна 21 декабря 1991 г. Четыре дня спустя первый и последний президент СССР Михаил Горбачев обратился к народу с прощальной речью: «Я покидаю свой пост с тревогой. Но и с надеждой, с верою в вас, в вашу мудрость и силу духа». Еще до того, как он закончил свою речь, с флагштока Кремля был спущен красный флаг СССР и поднят российский триколор.
Мстислав Добужинский. Скворешники. Эскиз декорации к спектаклю «Николай Ставрогин». МХТ, 1913
Трудно сказать, обращаясь к «Бесам», считал ли Немирович-Данченко, как позднее Наталья Акимова, что «если читать роман вслух, <...> мы поймем, как нельзя жить», но свой замысел отстаивал упрямо. В июле в Римини к Немировичу-Данченко приехал Л.М. Леонидов, который передал крайне негативное отношение Максима Горького к решению МХТ ставить «Бесов» (главный сокол русской литературы уже готовился ринуться на ненавистного Достоевского, набрасывая проект письма в газеты). Сам Леонидов, несравненный Дмитрий Карамазов, в число участников «Бесов» не войдет (возможно, холодность Леонидова объяснялась тем, что он после пребывания на Капри солидаризировался с суждениями Горького о Достоевском).
Немирович грозящего конфликта не испугался. В конце июля он уверяет Станиславского: «Я не бросил мысль о "Бесах"». И далее: «Сегодня я видел сон. Встречаю Марью Петровну. Она была в сером клетчатом платье, в талию, в шляпе. И говорю ей: "Ну, что Вы скажете о Марье Тимофеевне, о хромоножке?" Она смеется и говорит: "Так я не прочла еще!" "Вот видите, - говорю я. - Что же мне с Вами делать! Ведь на днях уже репетиции!" Расскажите ей этот сон»8.
Далее в письмах к своим коллегам-руководителям МХТ Станиславскому и Бенуа Немирович-Данченко аккуратно выдвигает на первый план соображения исключительно прагматического порядка. Подчеркивает, что он, Немирович, готов и собирается начинать сезон обдуманной и обещающей успех пьесой «Коварство и любовь» Шиллера, но обсто-
ятельства складываются неблагоприятно. Просит отдыха заболевший Москвин, и ходят упорные слухи о беременности Германовой (Москвину, действительно, потребуется отдых для поправления здоровья, слух о беременности Германовой подтвердится). Без Москвина-Миллера и Германовой-леди Мильфорд, по уверениям Немировича-Данченко, шиллеровская постановка решительно проседает, равноценных замен нет. И поэтому - как запасной вариант, - он активно работает над «Бесами», сочиняя два варианта постановки - «Николай Ставрогин» и «Шатов и Кириллов». Планируемое как «третья постановка сезона» обращение к «Бесам» постепенно и неотвратимо становится премьерой, 15-й сезон открывающей. Немирович-Данченко довольно быстро соглашается с Бенуа относительно «революционной части» романа и отказывается от наиболее привлекательного варианта, объясняя отказ опять же чисто прагматически: в Шатове он видит только Москвина.
К письму Бенуа, написанному в начале августа 1913 г., Немирович-Данченко прилагает план спектакля из двух отделений и пятнадцати картин. А также прикладывает примерное распределение ролей, отмечая, что «все роли, за исключением Лизы, расходятся очень хоро-шо»9. В тот же день пишет Станиславскому: «Пьеса"Николай Ставрогин" у меня ясна во всех подробностях»10. И, учитывая реакцию Горького (характерную для целой группы лидеров общественного мнения), предупреждает Константина Сергеевича: «И главное: мне хочется, чтобы совсем никто не знал о пьесе "Николай Ставрогин". Чтоб такая (по-моему, удачная) инсценировка явилась для публики совершенным сюрпризом»11.
Принимая превентивные меры, Немирович-Данченко отдает себе ясный отчет об общественной буре, которую вызовет постановка «Бесов» в Художественном театре, и о том, что ответственность за это репертуарное решение лежит целиком на нем. Меньше чем за неделю до сбора труппы МХТ он пишет жене: «Главное - мне решиться на "Бесов". Это будет такой же подъем, как было с "Карамазовыми"»12.
16 августа прошел сбор труппы, на котором Немирович-Данченко объявил, что сезон откроется постановкой «Николай Ставрогин». «В сборе почти все, кроме Станиславского, Лилиной, Книппер, Гзовской, Кореневой (въехала иголка в ногу, делали операцию). Несмотря на угрожающее отсутствие Москвина, общее настроение хорошее. Вероятно, потому, что у меня вид бодрый, спокойный, улыбающийся. Вероятно, мой вид внушает веру в то, что все будет благополучно», - рапортует
Мстислав Добужинский.
Эскиз костюма Марьи Тимофеевны к спектаклю «Николай Ставрогин». МХТ, 1913
Немирович-Данченко в письме к жене. И далее: «Никаких громких фраз и "военных положений" я не объявлял. К вечернему заседанию приехал Добужинский, тоже бодрый и готовый работать»13.
О Добужинском в связи с «Бесами» Немирович пишет все лето и в письмах Станиславскому, и в письмах Бенуа. «Братья Карамазовы» шли в сукнах. В постановке мечталось о воспроизведении на сцене МХТ уездного города К, одновременно очень конкретного в своей достоверности, но и символически-обобщенного. Выбор художника для постановки был снайперским. В статье «Русских ведомостей» «Художественные вести. Декоративная сторона постановки "Бесов"», написанной сразу по следам генеральной репетиции «Николая Ставрогина», живописец и теоретик искусства Игорь Грабарь не только называл оформление «Бесов» шагом вперед самого Мстислава Добужинского, но и новым шагом «художества в театре»14. Описывая в подробностях оформление картин в бальной зале, в гостиной Варвары Петровны, где «продумана каждая мелочь, выдвинуто все важное, стушевано второстепенное, чтобы дать квинтэссенцию духа эпохи»15, он особенно выделяет сцену на мосту. И заканчивает статью вздохом, что из-за длиннот спектакля сцена на мосту была после генеральной из «Николая Ставрогина» выброшена. В короткой и мыслеемкой статье Грабарь определяет главную особенность двух постановок Достоевского в Художественном театре. В описании сцены у окна в Скворешниках он замечает: «эту картину следует отнести к числу самых вдохновенных коллективных достижений
Мстислав Добужинский. Скворешники. Эскиз декорации к спектаклю «Николай Ставрогин». МХТ, 1913
Художественного театра. Коллективных, - потому что мне совершенно неизвестно, кому из всех участников вечера какая доля принадлежит в создании всей сцены»16.
«Коллективную работу» в репетициях описывал Немирович-Данченко в своих письмах жене: «В театре тихо, - энергично, но бесшумно работаем без инцидентов, но так сложно, что даже не могу приблизительно сообразить, когда откроется сезон» (сезон 1913/1914 гг. открылся 23 октября)17.
Эта тишина была взорвана открытым письмом Горького «О карамазовщине», появившимся в «Русском слове» 23 сентября. В нем Горький не только подверг резкой критике само обращение театра к «вредному» писателю, но попытался расколоть театр как коллективного художника, возложив персональную ответственность за постановку «Карамазовых» и «Бесов» на Вл.И. Немировича-Данченко.
В письме к Станиславскому от 25 сентября Владимир Иванович оговаривал свое отсутствие на собрании труппы: «Я прошу Вас объяснить, что не прихожу для того, чтобы избежать упрека в "влиянии". Горький, протестуя против инсценировки Достоевского, посылает упрек прежде всего мне, как руководителю репертуара театра. Из его письма может даже возникнуть предположение, что вся вина падает на меня, а что труппа театра, может быть, и не сочувствует постановкам Достоевского. Понятно, что мне чрезвычайно важно свободно высказанное мнение труппы. Чем оно свободнее, тем для меня убедительнее»18.
Труппа МХТ высказалась вполне однозначно «Открытым письмом Горькому», напечатанному в журнале «Русское слово» от 26 сентября. Не поддержали выступления против Достоевского и широкие общественные круги.
Владимир Иванович констатировал в письме к жене: «Такого фиаско я и не ожидал. Все газеты единодушно порицают выступление Горького. С поразительным единодушием. Я собираю эти газеты. И это каждый день. Я это предчувствовал, и мне было даже жалко Горького. Был момент, когда я хотел остановить момент возражения театра. Но соображал так: Горький размахнулся и хотел одним ударом повалить и меня и театр, в особенности меня. Уж очень он самомнительно рассчитывает на свою силу. Пришлось так крепко стоять, чтобы от своего размаха он сам покачнулся»19.
Немирович-Данченко несколько преувеличивает единодушие в порицании позиции Горького (на его стороне высказались партийные единомышленники и люди более широких взглядов: Николай Телешов, Мариэтта Шагинян, Сергей Кара-Мурза, Василий Львов-Рогачевский и др.). И явно смещает цель Горького. Статья «О карамазовщине» целью имела не столько Немировича-Данченко и Художественный театр, сколько -Федора Михайловича Достоевского. Наверное, только психолог-исследователь сможет определить причину ненависти большого писателя к своему великому предшественнику, которому он был так многим обязан. И интересом к людям «подполья», «дна». И обостренным чувством жестокости окружающей жизни. Женщины, вывалянные в перьях, обмазанные патокой и выставленные на съедение насекомым в наказание за измену, малолетние проститутки с куклой в руках, подростки-калеки, изуродованные на фабриках и заводах, бессмысленная жестокость пьяных драк и кошмар деревенских расправ с ворами и конокрадами... Жестокости, которая особенно нестерпима, когда страдают дети. «Слеза ребенка» у Горького часто выступает главным обвинителем «свинцовых мерзостей русской жизни». Только специалист по литературе определит, что пронзительный детский голосок - «Ой, мамонька, ой, родненькая, не бей меня по животику!», - взят не из Федора Михайловича, а из Алексея Максимовича.
Открытое письмо «О карамазовщине» и его следующее публичное выступление «Еще о "карамазовщине". (Открытое письмо)», в сущности, были первыми попытками бурно расцветшей век спустя «культуры отмены». К чести русского общества попытка «отменить» Достоевского по
причинам его, с точки зрения Максима Горького, «неверных» и вредных взглядов и садистических наклонностей своей цели не достигла. Более того - письмо Горького было воспринято как попытка ограничения свободы слова (что его особенно возмутило). Можно сказать, что именно выпады Горького в адрес автора «Братьев Карамазовых» и «Бесов» подтолкнули значительную часть русских мыслителей, писателей и общественных деятелей к определению, прояснению и высказыванию своих взглядов на творчество Ф.М. Достоевского. Полемика вокруг мхатовских постановок прояснила отношение культурного общества к писателю -место, которое он занимал в общественном сознании до революции.
Пришедшие после Октября к власти единомышленники Горького очень скоро вычеркнут Достоевского из школьных и вузовских программ, ограничат экранизации и инсценировки его произведений, опираясь на мнение основоположника соцреализма, первого писателя Страны Советов. Дальние отголоски письма Горького никто предвидеть не мог.
Художественный театр продолжал репетировать «Николая Став-рогина» (в своем открытом письме театр отдельно подчеркнул, что публичный протест Горького «особенно чувствительно» переносить в разгар работы над постановкой).
После премьеры Немирович-Данченко писал Леониду Андрееву: «Работал я за эти два месяца, как давно не помню. Доходило до того, что
Мстислав Добужинский. Эпилог.
Эскиз декорации к спектаклю «Николай Ставрогин». МХТ, 1913
репетировал с 12 утра до 12 ночи с часовым перерывом, чтобы 10 минут полежать, 20 мин. походить по двору и полчаса обедать. А за обедом спрашивали меня, как быть с таким-то стулом или такой-то падугой. Но работа шла дружно. Вот бы всегда так дружно. <...> Достоевский вдохновляет нас теперешних едва ли не сильнее, чем Чехов нас тогдашних». И далее: «Спектакль прошел, и нам казалось, что "успеха никакого", а настроение у всех актеров было такое радостное, словно их венчали фурором и лаврами. И таковым оставалось всю ночь, хотя выпивки и не было для поддержки. И каждый спектакль актеры идут на сцену с необыкновенной верой в то, что они делают что-то значительное. И критика в этот раз не очень пошла за публикой. У кого поменьше вкуса или совсем нет жажды Бога, тот и бранит. А у кого есть настоящий художественный вкус или кого волнует вечная борьба совести с грехом - тот очень хвалит»20.
«Николай Ставрогин» пройдет в сезоне 1913/1914 гг. сорок пять раз. Но уже в следующем сезоне Художественный театр снимет спектакль с репертуара, решив, что стране, вступившей в Первую мировою войну, нужны более оптимистические художественные впечатления.
1 «Свободныемысли». Общественно-политическая и литературная газета, Санкт-Петербург, 1908 от 12 мая.
2 Цит. по: Письма в Художественный театр. Т. 1, М.: Navona, 2022. С. 316— 317.
3 Цит. по: Вл.И. Немирович-Данченко. Творческое наследие. В 4 т. М.: МХТ, 2003. Т. 2. С. 19.
4 Там же. С. 339.
5 Московский Художественный театр. 100 лет. М.: МХТ, 1998. С. 60.
6 Цит. по: Письма в Художественный театр. Т. 1, М.: Navona, 2022. С. 473474.
7 Акимова Наталья. Неравнодушному человеку всегда что-то не нравится // Этаж, 2012 от 13 сентября.
8 Цит. по: Вл.И. Немирович-Данченко. Творческое наследие. В 4 т. М.: МХТ, 2003. Т. 2. С. 342.
9 Там же. С. 347.
10 Там же. С. 348.
11 Там же. С. 349.
12 Там же. С. 351.
13 Там же. С. 352.
14 Цит. по: Московский Художественный театр в русской театральной критике. 1906-1918. М.: АРТ, 2007. Т. 2. С. 530.
15 Там же. С. 530.
16 Там же. С. 531.
17 Цит. по: Вл.И. Немирович-Данченко. Творческое наследие. Т. 2, М.: МХТ, 2003. С. 358.
18 Там же. С. 364.
19 Там же. С. 366.
20 Там же. С. 368-369.
