CC BY
37
Вестник Московского университета. Сер. 22. Теория перевода. 2014. № 1
Н.В. Габдреева,
профессор, заведующая кафедрой русского и татарского языков Казанского национального технического университета имени А.Н. Туполева;
e-mail: [email protected]
РАЗНОВРЕМЕННЫЕ ПЕРЕВОДЫ КАК ИСТОЧНИК
ИЗУЧЕНИЯ ФРАНЦУЗСКИХ ЗАИМСТВОВАНИЙ XIX ВЕКА
На материале разновременных переводов французской литературы XIX в. прослеживается история галлицизмов в русском языке, этапы их освоения и формирования, а также общие особенности функционирования. Определены новые для каждого периода слова, не нашедшие лексикографической фиксации, а также их способы введения в текст в зависимости от степени адаптации.
Ключевые слова: галлицизм, адаптация, билингвизм.
Natalia V. Gabdreyeva,
Professor, Head of the Department of the Russian ant Tatar languages at A.N Tupolev Kazan National University of Technical Research Kazakhstan; e-mail: [email protected]
Multitemporal Transfers as a Source of Knowledge Borrowings
In the article, the history of Gallicisms in the Russian language, the phases of their assimilation and formation as well as general peculiarities of functioning are analyzed as exemplified in Russian translations of French literary works made in different historical periods. Words, new to each specific period and for which one cannot find a lexicographic fixation, as well as means of their introduction into texts (depending on a degree of adaptation) are defined.
Key words: Gallicism, adaptation, bilingualism.
В русском языке значительный пласт составляет лексика французского происхождения. История французско-русских взаимоотношений, находящаяся в неразрывной связи с политическими, экономическими, культурными контактами двух стран, несомненно, нашла отражение в языке. Общеизвестно, что «увлечение Францией, огромный интерес к французской политической и общественной жизни, к её литературе и искусству, нравам и модам были долголетней (и одной из самых прочных) традиций русского дворянского общества» [Манфред, 1961, с. 349]. Отношение к французскому языку в России в разное время не было одинаковым: можно с уверенностью говорить о двух крайностях — от двуязычия и галломании до ксенофобии и нигилизма. Обе эти тенденции могли действовать параллельно, как, например, в середине ХУШ — начале ХГХ в., и дистантно. «Галломания к ХУШ — началу ХГХ в. представлялась национальной катастрофой, и в языке это сказывалось яснее, чем в какой-либо другой области», — отмечает В.М. Живов [Живов, 1996, с. 444]. Несомненно, воздействие французской
культуры на жизнь русского образованного общества всегда было велико.
Многоконтактность Петровской эпохи сменяется в ХК в. доминирующим влиянием французского языка на русскую языковую систему. Этот факт отмечается многими исследователями, указывающими на активизацию французско-русских языковых контактов (Ю.М. Лотман, Б.А. Успенский, В.М. Живов, Ю.С. Сорокин). Причины этого явления изучаются историками, культурологами, лингвистами. По общему признанию, Х1Х век, особенно первая его половина, — «кульминация в воздействии французской культуры на жизнь русского образованного общества» [Шанская, 2001, с. 3].
Несмотря на неоднозначное отношение к французскому языку в ХК в. (от двуязычия до ксенофобии), реально существующий билингвизм был тем фактором, который способствовал проникновению в русский язык новых слов, значений, форм и синтаксических конструкций. Л.А. Булаховский подчёркивал, что французский язык был единственным для образованных людей того времени источником иностранных слов.
В настоящей работе прослеживаются особенности функционирования и адаптации элементов французского происхождения в русском языке Х1Х в. преимущественно на материале разновременных переводов французских авторов Монтескье, Руссо, Вольтера, Мерсье, Фенелона. Для полноты картины мы привлекали произведения русских классиков и общественных деятелей той эпохи: Е. Дашковой, Н. Карамзина, А. Пушкина. Принцип разновременности, сопоставление языковых средств, к которым прибегнули переводчики для передачи одного и того же понятия, позволяют определить самое главное — степень употребительности заимствования у широкого круга лиц, стабильность или спад функционирования значения многозначного слова, становление графемного облика галлицизма, средства и способы введения новых слов, в целом — движение словарного состава заимствований. Ведь текст оригинала остаётся неизменным, а если переводы существенно различаются, прежде всего они представляют образец современных для того периода языковых средств. Поэтому изучение разновременных переводов поможет установить направление, общие особенности изменений, которые были присущи заимствованиям французского происхождения.
Для рассматриваемого периода отмечены следующие направления и тенденции в освоении:
1. К концу ХГХ в. относится завершение морфологической адаптации. Несовпадение формальных показателей категории рода в русском и французском языках, связанное с типологическими особенностями этих языков, привели к сосуществованию в разновременных текстах нескольких типов морфологических вариантов:
— французские существительные ж.р. с флексией -tion в русском языке сохраняют род прототипа: революция, сатисфакция, рекламация.
— слова с конечным -1 могут относиться как к мужскому, так и женскому роду: зал-зала, бал, водевиль, медаль, карусель (м. и ж. род).
— существительные с основой на носовые гласные принимают м. р.: магазин, бульон, мезонин, дофин, тамбурин, клавесин, бассейн.
— существительные на t muet и -а носовое относятся к м. роду, при этом оформление идёт либо по графическому облику прототипа (аккомпанемент, момент, антамблемент), либо по смешанному: сержант.
В переводах отмечается семантическая дифференциация морфологических вариантов и образование автономных слов: карьер 'бег лошади', карьера 'положение в обществе', аппетит 'по отношению к еде', аппетиты 'намерения'.
2. Фонетико-орфографическая неупорядоченность конца XVIII в. сменяется в рассматриваемый период строго определённым типом вариантов.
— в большинстве своём вариантный ряд связан с передачей отсутствующих в русском языке звуков: [0] передавался в сильной позиции через о или е/ё: Монтескиэ — Монтескье — Монтескио — Монтескьё, лье — льё, мебель — мёбель; французские дифтонги -oi, -oya вызвали к жизни русские чередования уа//оа: пеньюар — пеньоар, вуаль — воаль, дортуар — дортоар, туалет — тоалет; носовой звук [а] обусловил появление форм сентименты — сантименты, пенсион — пансион, ментор — мантор, Люксембург — Люк-самбург.
— сохраняются орфографические параллели, связанные с удвоенными согласными коридор — корридор, миллион — миллион, карьер — каррьер, атака — аттака, буфет — буффет, десерт — дессерт.
— в переводах XIX в. отмечаются и некоторые другие варианты, которые представлены эпизодически (анегдот — анекдот, капишон — капюшон).
Отметим, что в период XVIII—XIX вв. складываются основные модели фонетической и морфологической рецепции в русском языке. В современной системе иноязычные слова уже не имеют столь значительного разброса, а попадают в эти выработанные языком модели (см. работы А.В. Агеевой о галлицизмах в русском языке новейшего периода [Агеева, 2008, 2011]).
3. Лексико-семантическое освоение французских заимствований находит выражение в двух противоположных тенденциях: сокращении и расширении семантического объёма или структуры. Под сокращением понимается и сужение семантического поля,
и редукция, или архаизация, некоторых значений. Проиллюстрируем это положение семантической историей слова почтальон, которое известно в русском языке с начала XVIII в., — Фасмер датирует её появление 1705 г. На нашем материале отмечены следующие варианты слова постильон, постилион (переводы, Карамзин, Дашкова), почтилион, постиллион [Пушкин, DFR, 1801]. Галлицизм был известен в двух значениях — 'развозчик почты' и 'ямщик', которые восходят к языку источнику "Postillon, m — Valet de poste, qui conduit ceux qui courent la poste. On appelle aussi Postillon le valet... qui mène une chaise de poste" [DAF, 1777, p. 281]. Например, обычным был контекст почтальон повозки (postillon d'un carrosse). Второе значение галлицизма почтальон 'развозчик' было связанно с первым 'ямщик, возница, погонщик на почтовых', поскольку основной профессиональной обязанностью являлось управление повозкой, а вторичной — доставка корреспонденции. Таким образом, в русском языке XVШ в. слово функционировало в двух значениях. Значение 'ямщик' отмечается, кроме языка переводов, у А.С. Пушкина, Е. Дашковой, Н. Карамзина. В середине XIX в. слово почтальон сужает семантическую структуру: словообразовательная связь почта—почтальон способствует закреплению значения 'разносчик почты', второе — 'ямщик' редуцируется, так как исчезает мотивация — почту не только развозят на почтовых лошадях, но и разносят. Функции почтальонов сокращаются, и это находит отражение в словарях.
Слово педант в XVIII в. имело два значения. Первое, не зафиксированное современными словарями — 'человек, имеющий неглубокие поверхностные знания в различных областях' — имеет пейоративную окраску «бранное слово». Оно отмечается в исторических словарях И. Нордстета, Французско-русском словаре 1786 г. По всей видимости, разглагольствующие педанты — явление весьма распространённое как во Франции, так и в России XVIII в., так как встречается почти в каждом французском произведении и многочисленных русских переводах (Люше «Париж в мелкой живописи», Фенелон «О воспитании девиц», Бомарше «Фигарова женитьба»). Пушкин называет Онегина педантом именно в этом значении, подтверждение чему мы находим в контексте: «Имел он счастливый талант / Без принужденья в разговоре / Коснуться до всего слегка. / С учёным видом знатока: потолковать о Ювенале, в конце письма поставить vale.» И далее Пушкин перечисляет, «что знал ещё Евгений». Понятным становится и противительный союз «но» в предложении учёный малый, но педант: учёности противопоставляется невежество, глубине — поверхностность. Это значение постепенно архаизируется и к середине XIX в. выходит из употребления.
Сужение понятийного поля отмечается у известного с XVIII в. слова брюнетка, первоначально брюнета, которое полностью дублировало значение французского прототипа brunette — димину-тива от brun — 'qui est un peu brun' [Hatzfeid., Darmesteter s.a., с. 309], т.е. женщина, имеющая слегка коричневые тёмные волосы. Нужно отметить, что сема слова brun — 'dont la couleur tiré sur le noir', т.е. цвет, слегка отливающий черным, изначально не прижилась на русской почве в связи со всеобщим увлечением отбеливания волос. На протяжении XVIII—XIX вв. значение слова брюнетка довольно общо: смуглая, темноволосая девушка. Отмечаются в текстах негативные коннотации: волосы черные до неприличия. В конце XIX в. доминирует и закрепляется сема 'черноволосая'. Таким образом, сужение понятийного поля привело к межъязыковому сдвигу — брюнетка в русском и французском языках не одно и то же.
Назовём и другие слова, у которых отмечается сокращение семантического объёма, в кавычках указывается редуцированное значение: анекдот — 'история', министр — 'посол', 'священник', кабинет — 'собрание редкостных вещей', бисквит — 'фарфор', карусель — 'конные состязания', климат — 'страна', партер — 'цветник'.
У многих галлицизмов отмечается расширение семантического объёма, которое находит выражение в увеличении количества значений, в расширении функциональной сферы, что нашло отражение в переводах По своей этимологии семантическая деривация подразделяется на вторичное семантическое заимствование (как правило, диктантное) и развитие семантических новаций на почве языка-рецептора. Следует отметить заимствование переносных значений у лексем: туалет — 'наряд', 'уборный столик', буфет — 'комната', палитра — 'средства изображения', мотив — 'причина', копия — 'неоригинал', марионетки — 'безвольные управляемые существа'. Именно в этот период в русском литературном языке закрепляются переводные по своей природе устойчивые словосочетания: составить партию (о браке), блестящие планы, театр побед, министр скромности, держать пари, паспорт глупости, атрибуты могущества, адвокат чести и благородства, каприз судьбы, дама сердца, убить вечер.
4. Период XIX в. называют пиком, апогеем проникновения новых слов, которые пополняют самые разнообразные тематические группы: дортуар, реверанс, маньяк, фат, гризетка, салон, кафе, гарсоны, кузина, фанфарон, бланманже, понтер, меню, фарс, шансы, першерон, панталоны, прозелит, прелиминарии, ридикюль тафта, газ, пароли. Любопытное явление представляет собой сравнение двух разновременных переводов одного оригинала (например, Фе-нелона «О воспитании девиц» 1794 и 1896 или «Странствования
Телемака» 1786, 1805, 1822) на предмет передачи заимствованной лексики: в поздних текстах XIX в. отмечены замены-однословы по сравнению с более ранними аналогичными текстами: метисы — отродки, рожденныя от совокупления Индиан с Европейцами, эффект — действие, эксперты — искусники освидетельствовать, гарсоны — мальчики кофейнаго дому, летаргия — сильная спячка, колонны — военныя столбы, мемуары — сочиняемыя по делам записки, комментаторы — делатели примечаний.
5. В рассматриваемый период отмечается, особенно это касается творчества билингвов, а к таковым можно причислить практически всех образованных людей, активное использование нетранс-литерированных элементов, вкраплений, переходящих временами в макароническую речь. Так у Пушкина: «Monsieur прогнали со двора», «Готов охлопать entrechat», «Он прерывает сей неприятный tête-a-tête» («Евгений Онегин»). Следует указать на то, что лексемы могли использоваться параллельно и в русской, и во французской графике, иногда даже в рамках одного текста, при этом выполняя различные стилистические функции: мадам — madame, мосье — monsieu, пароли — parotis.
6. Влияние французского языка также сказывалось в синтаксисе: заимствовались типы конструкций (сделать вопросы— faire tes questions, брать участие — prendre part, иметь разговор — avoir a te dire, давать удар — donner un coup), фразеологические сочетания (знаменитое пора меж волка и собаки) и обороты ne. que (обозначающий усиление действия), je ne sais (обозначающий во французском языке неопределённое время действия: «Он весь из глаз, из ушей, весь из ног, ибо перебродит в день, не знаю как, улицы всех шестнадцати частей города» [Мерсье, 1786, с. 165], ср. оригинал "Il est tout yeux, tout oreilles, tout jambs, car il bat je ne sais comment le pavé des seisze quartiers") [Mercier, 1782, p. 110].
7. В этот период отмечается появление слов, образованных в русском языке по законам словообразования от заимствованной основы, которая в языке-рецепторе не представлена. Речь идёт о таких словах, как фривольный, массивный, интимный, куражиться, манкировать, прекурьёзный, приватный, деликатный, элегантный, экзальтированный. Одним из признаков освоения слова, как известно, является его словообразовательная активность в языке-рецепторе, однако в данном случае производящая основа в русском языке отсутствует, ибо слова кураж, интим отмечаются как разговорные лишь на столетие позже. Можно предположить, что в данном случае важную роль посредника выполнил польский язык (prywatny, delikatny, intymny). Более подробные результаты о сопоставлении разновременных текстов мы изложили в монографиях [Габдреева, 2001, 2011].
Таким образом, на материале разновременных переводных и оригинальных произведений мы попытались проследить лингвистическое отражение франкофонии, а также основные тенденции, характерные для ассимиляции элементов французского происхождения в русском языке XIX в.
Список литературы
Агеева А.В. Вариантность как универсальная закономерность освоения иноязычной лексики // Вестн. Нижегородского ун-та им. Н.И. Лобачевского. Н. Новгород: Изд-во ННГУ им. Н. И. Лобачевского, 2011. № 6. Ч. 2. Т. 1. С. 19—22. Агеева А.В. Иноязычная лексика французского происхождения в русском языке новейшего периода: Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. Казань, 2008. 27 с.
Габдреева Н.В. История французской лексики в русских разновременных
переводах. М.: URSS, 2011. 301 с. Габдреева Н.В. Лексика французского происхождения в русском языке (историко-функциональное исследование): Монография. Ижевск, 2001. 340 с.
Живов В.М. Язык и культура в России XIX века. М.: Языки русской культуры, 1996. 590 с.
Манфред А.З. К истории русско-французских культурных связей 70—80-е гг.
XIX века // Очерки истории Франции. М., 1961. С. 348-393. Мерсье Л.С. Картина Парижа // Пер. А.А. Нартова. СПб., 1786. Новый и полный французский и российский лексикон, содержащий в себе
собрание всех употребительных французских слов. М., 1801. Ч. 1—2. Пушкин А.С. Евгений Онегин. Драматические произведения. Романы. Повести. М., 1977.
Шанская Т.А. Восприятие французской культуры русским дворянством:
Автореф. дисс. ... канд. ист. наук. Казань, 2001. Dictionnaire de Г Academie française / Nouvelle édition. Lion, 1777. Hatzfeid A., Darmesteter, A. Dictionnaire général de la langue francçoise du
commencement du siécle jusqu' à nos jours. Paris, S. А. T. 1—2. Mercier, L.S. Tableau de Paris / Nouvelle édition. Amsterdam, 1782.
