CC BY
34РАЗНОВОЗРАСТНЫЕ ГЕНЕРАЦИИ ТЕРСКИХ ПЕСКОВ КАК ОБЪЕКТ АНТРОПОГЕННОГО ОПУСТЫНИВАНИЯ
Л.Х. Биткаева, В.А. Николаев
Московский государтвенный университет им. Ломоносова 119899 Москва, Воробьевы горы, Россия
Полупустыня - южный форпост степной зоны. Здесь, на контакте степей и пустыни, в зональном ландшафтном экотоне особенно активно протекают процессы антропогенного опустынивания земель. Наибольший размах они приобретают в районах сложенных рыхлыми толщами эоловых песков. Будучи раз перевеянными, пески становятся чрезвычайно податливыми новым вспышкам дефляции и в первую очередь подвергаются разрушению при перевыпасе скота или распашке. Перевеянность песков, сформированность почвенного и растительного покрова, гидроморфизм - надежные показатели сопротивляемости геосистем процессам деструкции. Изучение эволюции и возраста ландшафтов, их современного сукцессионного состояния - необходимый элемент научного поиска при решении проблемы опустынивания.
В европейской части России главным объектом антропогенного опустынивания является песчаная полупустыня Западного Прикаспия, простирающаяся от Черных земель на севере до Терских песков на юге. Ее предрасположенность деструктивным процессам имеет глубокие исторические корни. На протяжении голоцена песчаный субстрат испытывал здесь неоднократную эоловую переработку, обусловленную как естественными, так и антропогенными причинами. В результате возникла серия разновозрастных генераций эоловых песков, многие из которых по сей день находятся в различных стадиях первичной ландшафтной сукцессии. Метахронность ландшафтной структуры - характерная черта песчано-эоловых аридных и семиаридных районов. Поэтому неслучайно идеи о разновозрастности ландшафтов впервые были обоснованы Б.Б. Полыновым (1926) при комплексном изучении Донских песков. Метахронность ландшафтной структуры столь же типична для Терского песчаного массива. Ею в значительной мере определяется неодинаковая реакция псаммогенных аридных геосистем на антропогенные нагрузки.
Терские пески - важнейшая база пастбищного животноводства в Восточном Предкавказье. Рост пастбищных нагрузок во второй половине XX века привел к резкому обострению процессов опустынивания. К концу 80-х годов, когда численность поголовья мелкого рогатого скота достигла полумиллиона, а пастбищные нагрузки стали превышать норму в 3-4 раза, опустыниванием были охвачены две трети пастбищных угодий. Терские пески были объявлены зоной экологического бедствия.
Наиболее характерными для региона природными геосистемами (в порядке опустыненности) являются:
а) барханные, бугристо-барханные, грядово-барханные незакрепленные перевеваемые пески с разреженной растительностью пионеров-песколюбов (кияк, джузгун, песчаная полынь и др.);
б) бугристые эоловые полузакрепленные слабогумусированные пески с песчаноразнотравно -полынными, песчаноразнотравно - прутняковыми, песчаноразнотравно - свиноройными дигрессионными группировками;
в) грядово-бугристые эоловые закрепленные пески с мелкогумусированными дерново-степными рыхлопесчаными почвами и песчаноразнотравно-песчаноковыльными и тырсовыми сообществами и их дигрессионными производными;
г) грядовые и мелкогрядово-бугристые древнеэоловые закрепленные пески с глубокогумусированными связнопесчаными почвами и полынно-житняковьши, полынно-ковыльными пустынными степями и их дигрессионными производными;
д) пологоволнистые древнеаллювиальные равнины со светло-каштановыми песчано-супесчаными почвами и полынно-злаковыми пустынными степями, в различной степени дигрессионно нарушенными;
е) дефляционные и остаточно эрозионные гидроморфные и полугидроморфные понижения с близким залеганием (2-5 м) грунтовых вод, луговыми и лугово-каштановыми супесчаными
почвами, лугово-степной и болотно-луговой растительностью, свиноройными, молочайными, эбелековыми дигрессионными группировками.
Встает вопрос: можно ли связать их эволюционно и каким образом? Среди исследователей песчано-эолового пустынного рельефа и Терских песков, в частности, нет на этот счет однозначной точки зрения. Одной из первых была выдвинута гипотеза, согласно которой эволюционный ряд Терских песков воспроизводит этапы восстановительной сукцессии: демутационного зарастания, стабилизации песков и развития на них почвенного покрова (Зонн, 1933). При этом в качестве первого звена эволюционного ряда принимались летучие пески барханных комплексов. Предполагалось, что по мере зарастания и стабилизации они постепенно трансформируются в слабогумусные грядово-бугристые пески, затем в грядовые, волнисто-грядовые с глубокогумусированными дерново-степными почвами и, наконец, в полого-волнистую песчано-супесчаную равнину со светло-каштановыми почвами. Хроноряд почв, включающий: перевеваемые пески - слабогумусированные пески - дерново-степные глубокогумусированные песчаные почвы - светло-каштановые песчаные почвы, выглядит в эволюционном плане реальным. Однако, он вряд ли может быть принят для Терских песков. Согласно А.Г. Гаелю (1988), на рыхлых эоловых песках степной зоны он завершается не типично зональными почвами, а только дерново-степными, на формирование которых требуется, как минимум, 2-3 тысячи лет.
Схема эволюции песчано-эолового рельефа пустынь от барханных форм к бугристым пескам и затем полого-волнистой равнине первоначально была предложена еще в 1890 г. В.А. Обручевым (1951). Немного позже она была развита В.А. Дубянским (1911) и определена как схема «самозатухания и эолового выравнивания» рельефа. Оба автора опирались на материалы личных наблюдений в песчаных пустынях Средней Азии и Казахстана. Характеризуя пески Закаспийской области (Туркмения), В.А. Обручев писал: «В первой стадии своего развития, т.е. при возникновении, материковые и речные пески слагаются в виде барханов, затем переходят в бугры и, наконец, успокаиваются в форме песчаной степи...» (1951, с.119). Эта гипотеза приобрела широкую известность и, по-видимому, была использована первыми исследователями эоловых песков Восточного Предкавказья.
Позже, начиная с 40-х годов, появились в печати материалы исследований песчаных пустынь Средней Азии, выполненных Б.А. Федоровичем. В основе их лежали не только результаты многолетних полевых наблюдений, но и тщательный анализ данных аэрофотосъемки. Б.А. Федорович (1948) пришел к заключению, что: во-первых, природе пустынь свойствен «не единый эволюционный ряд развития эолового рельефа, а столько рядов, сколько имеется типов режима ветров и сколько существует зональных типов песчаного рельефа» (1948); во-вторых, эоловое рельефообразование характеризуется направленностью, оно необратимо; в-третьих, эволюция эолового рельефа ведет «не к выравниванию, а, наоборот, все к большему и большему высотному эоловому расчленению...» (1948, с. 182).
Наши наблюдения в Терских песках и историко-генетическая реконструкция ландшафтов Восточного Предкавказья (Биткаева, Николаев, 1996; Биткаева, 1997, 1998) позволяют склониться к мнению о преобладании деструктивных тенденций развития Терских песков: от первичных древнеаллювиальных и дельтово-морских плосковолнистых равнин к эоловым -грядовым, бугристым и барханным равнинам. На протяжении голоцена прогрессивно нарастала эоловая переработка песков, в том числе под воздействием антропогенного опустынивания. Очевидно, для эволюционного анализа Терских песков правильнее использовать модель нарастающей эоловой дестабилизации. Что касается восстановительной сукцессии, то ее роль в голоценовой эволюции региона также имела место, но была подчиненной. Такой модели отчасти отвечает морфоряд, предложенный В.В. Рыжиковым (1952), где наиболее древней и исходной формой эолового рельефа Терских песков приняты грядовые пески. Все остальные формы рельефа - лишь его производные.
В геоморфологическом отношении естественно, предполагать, что под воздействием усугубляющегося перевевания происходит превращение плосковолнистой песчаной равнины в грядовую или бугристую, а затем и в барханную. Обратный восстановительный процесс нивелирования эоловых песков под воздействием зарастания и стабилизации при снятии антропогенных нагрузок возможен, но в меньших масштабах. По нашим наблюдениям в
Терских песках, зарастающие барханные цепи в условиях прекращения выпаса скота способны трансформироваться в барханно-бугристые и бугристые, относительно стабильные. Аналогичные процессы описывал Т.Ф. Якубов (1955) для Рын-песков Северного Прикаспия. Однако полного выравнивания заросшей барханной или барханно-грядовой древнеэоловой равнины и превращение ее в пологоволнистую не происходит. Процесс эоловой трансформации древнеаллювиальных равнин необратим.
Сравнение гранулометрического состава отложений, слагающих названные выше генерации Терских песчаных равнин, также говорит о том, что барханные и бугристые пески являются продуктом перевевания поверхностных отложений плосковолнистой равнины, а не наоборот. Фракции крупнозернистого и среднезернистого песка (1,0-0,25 мм) на барханных и грядово-бугристых массивах составляют в сумме от 70 до 87%, мелкозернистого песка (0,25-0,05 мм) - 10-25%; пыли (<0,01 мм) - 1,5-4,0%. В то же время гранулометрический состав отложений плосковолнистой равнины принципиально иной. Крупнозернистые и среднезернистые пески составляют в нем лишь 1,0-1,5%, а львиная доля приходится на мелкозернистые пески - до 70-80% и пыль - 15-25%. Невозможно представить себе, чтобы в процессе зарастания, стабилизации и предполагаемого выравнивания барханных и бугристых песков так резко падало содержание в них крупнозернистых и среднезернистых песчаных фракций. Правдоподобнее считать, что шел противоположный процесс гранулометрической сортировки песков в ходе их эоловой переработки. Древнеаллювиальные отложения плосковолнистой равнины под воздействием эолового фактора освобождались от пыли и мелкозернистых фракций. Одновременно происходило накопление и концентрация крупнозернистых и среднезернистых фракций. Тонкий же материал выносился за пределы Терского массива. В условиях господства восточных ветров пыль с Терских песков поступала в основнохм на восточные склоны Ставропольской возвышенности, прикрытые теперь мощной толщей лессов.
Опираясь на ранее рассмотренную природно-антропогенную историю региона (Биткаева, Николаев, 1996) и развивая идеи А.Г. Гаеля и A.A. Трушковского об образовании Терских песков за счет многократного перевевания древнего аллювия (Гаель, 1984; Гаель, Трушковский, 1962; Грушковский, 1958), мы можем наметить следующие эволюционные ряды основных песчаных генераций. Исходными являются древнеаллювиальные и дельтово-морские песчаные аккумуляции позднеплейстоценового (хвалынского) возраста. Кое-где участки древнеаллювиальной равнины, главным образом в западной половине Терского массива, сохранились до настоящего времени. На этой равнине развиты зональные полнопрофильные светло-каштановые песчаные и супесчаные почвы. Следует обратить внимание на наличие в их профиле палеогидроморфного! карбонатного горизонта на глубине 70(90)-140(170) см, содержащего до 20-22% карбонатов. Уплотненный карбонатный горизонт играет бронирующую роль и предохраняет равнины от глубокой дефляции.
Следующим эволюционным звеном стоят грядовые, волнисто-грядовые древнеэоловые равнины с глубокогумусированными дерново-степными связнопесчаными почвами. Эти равнины образовались, скорее всего, в ходе афитогенной дефляции рыхлых отложений дельтово-морской позднеплейстоценовой аккумулятивной равнины в эпоху резкого иссушения в раннем голоцене, сопровождавшуюся глубокой Мангышлакской регрессией Каспия. Затем, в эпоху климатического оптимума среднего голоцена, они были стабилизированы, и на песках сформировались глубокогумусированные дерново-степные почвы.
Новая фаза дефляции - преимущественно антропогенная, началась в аридную эпоху суббореального периода голоцена - эпоху ранних кочевников. Под воздействием неумеренных пастбищных нагрузок древнеэоловые грядовые пески, стабилизировавшиеся в атлантическую эпоху голоцена, во многих местах были вторично перевеяны и превратились в бугристые, бугристо-грядовые и грядово-бугристые. В течение последующих 2-3 тыс. лет после задернения на них смогли сформироваться дерново-степные мелкогумусированные рыхлопесчаные почвы.
Однако в раннем средневековье (особенно в эпоху поздних кочевников) под влиянием выпаса скота и локальной распашки (в частности во времена Хазарского каганата) ранее стабилизированные пески на громадных площадях вновь были развеяны. В последующие столетия антропогенное опустынивание еще более усугубилось. Сформировались бугристые,
барханно-бугристые пески, различной степени зарощенности и гумусированности. При отсутствии почвенного покрова, слабогумусированные пески говорят о сравнительной молодости, постоянной эоловой обновляемости субстрата. В то же время их слабая прогумусированность является признаком начальных стадий сукцессионного восстановления.
Самым поздним эволюционным звеном являются барханные, энергично перевеваемые пески. Их заложение, как и бугристых песков, связано с антропогенными нагрузками и также восходит, возможно, к эпохе ранних кочевников. Но в последующие века и особенно в последние полтора века они оставались наиболее подвижными. До сих пор барханные пески лишены каких-либо признаков почвообразования.
Что касается гидроморфных и полугидроморфных дефляционных низин, то они образовывались в генетическом сопряжении с эолово-аккумулятивными массивами барханно-бугристых песков, и являются их ландшафтным антиподом.
Котловины выдувания и зоны наноса песка связаны с современными пастбищными нагрузками близ кошар, водопоев и населенных песков. Интенсивная очаговая дефляция Терских песков - примета нашего времени, когда на смену ранее практиковавшемуся зимнему выпасу мелкого рогатого скота (в системе отгонного животноводства) было введено его круглогодичное содержание на полупустынных пастбищах. Если в зимнее время выпас скота возможен без жесткой привязки к местам водопоев, то летом, напротив, отары овец не удаляются от колодцев более чем на 1,0-1,5 км. В итоге под воздействием локализованного пастбищного пресса неизбежно возникновение множества очагов особенно интенсивной дефляции, представляющих собой парагенетические комплексы котловин выдувания и выброшенных из них барханно-бугрис гых песков.
Анализируя эволюционные ряды Терских песков, мы параллельно затрагивали проблему их возраста. Хотя она заслуживает специального рассмотрения. Представления о возрасте в геологии и геоморфологии являются давно устоявшимися и, как правило, ассоциируются с абсолютными геологическими датировками горных пород и рельефа. Правда, в геоморфологии используется понятие и об относительном возрасте рельефа. Известный географический эрозионный цикл, цикл пенепленизации горных стран, описанный В.М. Дэвисом, включает стадии юности, зрелости, дряхлости рельефа (Дэвис, 1962). Для эволюционного ряда Терских песков этот прием относительного датирования применить трудно. Дело в том, что в процессе эоловой переработки рельеф здесь не выполаживался и не старел, как в эрозионном цикле В.М. Дэвиса, а наоборот становился все более расчлененным, все более омоложенным. В связи с этим для региона Терских песков, скорее, подходит система относительных возрастов ландшафтов, предложенная Б.Б. Полыновым. В работе, посвященной пескам Донской области (Полынов, 1926), он выделял реликтовые ландшафтные образования (оставшиеся от прошлых эпох), консервативные (наиболее соответствующие современной природной обстановке) и прогрессивные (нарождающиеся). Учитывая общую позднеголоценовую тенденцию антропогенного опустынивания Терских песков, которая свойственна и Донским пескам (Гаель, Гумилев, 1966), древнеаллювиальные равнины и хорошо закрепленные глубокогумусированными почвами древнеэоловые пески следует отнести к реликтовым образованиям. Бугристые, грядово-бугристые и барханно-бугристые слабогумусированные слабозакрепленные пески можно признать соответствующими имеющимся пастбищным нагрузкам. Барханные массивы глубокого перевевания говорят о возможном пастбищном разрушении региона в будущем.
Конечно, более ценными в научном отношении являются абсолютные (геологические) датировки. Однако, если в геологии и" геоморфологии они понимаются сравнительно однозначно, то в ландшафтоведении нет. Дело в том, что вертикальные и горизонтальные структуры большинства ландшафтов характеризуются метахронностью составляющих элементов (Николаев, 1979). Она выражается в том, что природные компоненты, а также различные морфологические единицы ландшафта эволюционируют с различной скоростью, не синхронно, а с последовательной разновременностью - метахронно. Литогенная основа часто оказывается древнее почв, а почвы древнее современной растительности.
Обзор литературы по проблеме возраста ландшафтов убеждает, что большинство исследователей склоняется к пониманию возраста конкретного ландшафта как времени, «когда
природный комплекс в целом приобрел структуру, близкую к современной и функционирует с тех пор в условиях этого инварианта» (Николаев, 1979, с. 40). Это значит, что в течение всего этого времени естественная биота и процесс почвообразования (без вмешательства человека) сохраняются относительно неизменными, несмотря на средневременные и
длительновременные (вековые) климатические ритмы. В связи с таким пониманием возраста геосистем большинство междуречных равнинных ландшафтов умеренного пояса оказываются в геологическом отношении сравнительно молодыми. Они получают датировки субатлантической эпохой голоцена, т.е. имеют возраст не более 2000-2500 лет.
В почвоведении проблема эволюции и возраста почв разработана особенно тщательно. Со времен В.В. Докучаева большое значение придается возрасту дневной поверхности, на которой начинается и происходит эволюция почв. Именно с этого времени отсчитывается продолжительность полигенеза почв (почвенного покрова), который может протекать, согласно В.О. Таргульяну (1982), по различным сценариям (стирающей, развивающей, трасформирующей, наследующей, наложенной) эволюции. В результате в почве либо накапливается «память» о пройденных этапах эволюции, либо уничтожается, либо так или иначе трансформируется. В почвоведении активно используется метод хронорядов, когда сопоставляются почвы, сформировавшиеся на разновозрастных дневных поверхностях (Геннадиев, 1990). Изложенные представления о полигенезе и хронорядах с успехом могут быть использованы в ландшафтно-географических исследованиях. В том числе применительно к региону Терских песков, где наблюдается территориальное соседство разновозрастных песчаных генераций и почти все виды эволюции почв, названные В.О. Таргульяном.
Главной особенностью Терского песчаного массива в возрастном отношении является метахронность (последовательная разновременность) ландшафтогенеза в западной и восточной половине массива. Если Западно-Терский ландшафтный район вступил на субаэральный путь развития после завершения древнеаллювиальной аккумуляции песков в позднем плейстоцене, то в Восточно-Терском ландшафтном районе процесс этот начался позже. Практически вся его территория, первоначально сложенная дельтово-морскими песчаными наносами, была в раннем голоцене поверхностно переработана ветром и превращена в сплошную песчано-эоловую равнину. От дельтово-морской фазы развития не осталось и следа. В результате на востоке Терских песков процесс субаэрального ландшафтного полигенеза на несколько тысяч лет моложе, чем на западе. Все, что происходило до того, было стерто в условиях раннеголоценовой пустыни.
Метахронность свойственна не только районам, но и природным местностям, урочищам. При определении их возраста индикаторами для нас служили датировки рельефа, слагающих его рыхлых отложений, а также связанного с ними почвенного покрова - природных компонентов, отражающих наиболее устойчивые признаки полигенеза. Растительный покров, находящийся в постоянной демутационно-дигрессионной пастбищной динамике, не мог быть использован при определении возраста. Поэтому датировка возраста геосистем проводилась временными параметрами, которые характеризуют время образования литогенной основы и почвенного покрова.
Как уже отмечалось, наиболее древними ландшафтными образованиями Терских песков являются геосистемы пологоволнистых древнеаллювиальных позднеплейстоценовых равнин со светло-каштановыми почвами. На автоморфный путь развития они вступили в раннем голоцене. А до того, развивались в гидроморфном луговом или полугидроморфном лугово-степном режиме. Литогенная основа грядовых и мелкогрядово-бугристых песков с глубокогумусированными песчаными дерново-степными почвами датируется эпохой раннего голоцена (афитогенная фаза дефляции), а почвы моложе. Их можно связать с эпохой климатического оптимума среднего голоцена (атлантический период). Опираясь на стратиграфию горизонтов погребенных почв и находимые в них следы материальной культуры бронзового и железного веков, зарождение грядово-бугристых песчано-эоловых геосистем с мелкогумусированными дерново-степными почвами можно связать с эпохой климатической аридизации суббореального периода и массового антропогенного опустынивания песков племенами ранних кочевников. Что касается бугристых и барханно-бугристых слабогумусированных песков, то их литогенная, очень подвижная, основа неоднократно перевевалось, в том числе сравнительно недавно. Почв практически нет. Слабогумусированные
пески можно датировать последними столетиями. Наконец, барханные обнаженные перевеваемые пески представляют собой образования последних десятков и сотен лет. Они возникли под мощным прессом пастбищных нагрузок и до сих пор находятся в постоянной эоловой динамике. Поэтому рассматриваются как самые молодые (современные) геосистемы.
В прямой связи с возрастом псаммогенных геосистем находится их сукцессионная динамика. Молодые песчано-эоловые _ генерации с несформирозанным или слабо сформированным почвенным покровом, даже при отсутствии явлений пастбищной дигрессии растительного покрова, должны рассматриваться как не достигшие сукцессионной зрелости. Они могут находиться либо в стадии зарождения, как барханные и бугристо-барханные пески, либо - становления, как бугристые слабогумусированные пески, но не ландшафтного климакса. Лишь древнеаллювиальная пустынно-степная равнина с песчано-супесчаными светло-каштановыми почвами и, вероятно, древнеэоловые пески с глубокогумусированными дерново-степными связнопесчаными почвами выработали равновесную структуру, что позволяет их считать сукцессионно зрелыми.
Ландшафты региона испытывают в настоящее время противоборствующие тенденции развития: с одной стороны, антропогенного опустынивания под воздействием пастбищной дигрессии, с другой - естественного остепнения. В 70-80-е годы, в связи с неуклонным ростом поголовья выпасаемого скота, преобладала тенденция опустынивания. Уменьшение пастбищных нагрузок и заметное увеличение атмосферного увлажнения (примерно на треть) в 90-е годы способствовали активизации процессов демутационного остепнения.
В итоге мы приходим к заключению, что историко-эволюционный анализ аридных и семиаридных песчано-эоловых геосистем позволяет получить ценную информацию для суждения об их опустынивании в прошлом, настоящем и возможном будущем. Эволюция, возраст, сукцессионная зрелость геосистем во многом определяют степень их предрасположенности к антропогенному опустыниванию. Все это дает нам право связать воедино указанные характеристики с тем, чтобы наметить допустимые пастбищные нагрузки в различных видах угодий (табл.).
Таблица показывает, что устойчивость автоморфных псаммогенных геосистем к антропогенному опустыниванию возрастает по мере их сукцессионного становления и достижения структурной зрелости, что коррелирует с их абсолютным и относительным возрастом. Зная суммарную площадь всех видов пастбищных угодий и оптимальные для них нормы выпаса мелкого рогатого скота, нетрудно подсчитать ту пастбищную емкость Терских песков, которая не сопряжена с угрозой антропогенного опустынивания. По нашим подсчетам, она составляет 100 тыс. Яголов овец и коз против 500 тыс., выпасавшихся в конце 80-х годов.
Таблица
Возраст и устойчивость Терских песков к пастбищному опустыниванию_
Геосистемы Возраст" Степень устойчивости к опустыниванию Норма выпаса, в долях от установленной средней (0,46 голов MPC /га/год)
Рельефа и рыхлых отложений --- Почв
Барханные, бугристо-барханные, грядово-барханные перевеваемые пески SA - опустыненные непригодны для выпаса
Бугристые полузакрепленные слабогумусированные пески SB-SA SA неустойчивые 0,4
Грядово-бугристые закрепленные пески с мелкогумусированными дерново-степными рыхлопесчаными почвами SB SA слабоустойчивые 0,6
Грядовые и мелкогрядово-бугристые древнеэоловые закрепленные пески с глубокогумусированными дерново-сгепными связнопесчаными почвами во AT умеренно устойчивые 0,8
Пологоволнистые древнеаллювиальные равнины со светло-каштановыми песчано-супесчаными почвами Q, BO-AT относительно устойчивые 1,0
Дефляционные и остагочно-эрозионные гидроморфные и . полугидроморфные понижения с луговыми и луговато-каштановыми супесчаными почвами SB-SA SA устойчивые 1,2
* Принятые возрастные индексы: (^-поздний плейстоцен (хвалынское время), периоды голоцена: ВО - бореальный, АТ-атлантический, БВ-суббореальный, БА- субатлантический.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Биткаева Л.Х. Ландшафты Терских песков (история, структура, динамика) //Вестн.Моск.ун-та. Сер.5. География. 1997. №2. С.51-55
2. Биткаева Л.Х. Факторы ландшафтной динамики Терских песков // Вестн. Моск.ун-та. Сер.5. География. 1998. №2. С.56-60.
3. Биткаева Л.Х., Николаев В.А. Естественная и антропогенная эволюция ландшафтов Терско-Кумской низменности //Аридные экосистемы. 1996. Т.2. №4. С.73-82.
4. Гаель А.Г. Материалы к истории освоения песчаных степей в связи с дефляцией и развитием почв на разновозрастных наносах песка // Проблемы изучения современных биогеоценозов. М.: АН СССР. 1984. С. 122-170.
5. Гаель А.Г. О разновозрастных почвах на песках аридных областей СССР // Проблемы освоения пустынь. 1988. №1. С.3-9. №2 С.3-13.
6. Гаель А.Г., Гумилев Л.Н. Разновозрастные почвы на песках Дона и передвижение народов за исторический период // Изв. АН СССР. Сер. геогр. 1966. №1. С. 11-20.
7. Гаель А.Г., Трушковский A.A. Возраст и классификации почв на эоловых песках степной зоны. // Изв. АН СССР. Сер. геогр. 1962. №4. С.28-42.
8. Геннадиев А.Н. Почвы и время: модели развития. М.: Изд-во Моск. ун-та.1990. 230 с.
9. Дубянский В.А. Растительность русских песчаных пустынь. Добавление к книге Вальтера И. Законы образования пустынь в настоящее и прошлое время. СПб. 1911. С. 179-191.
10. Дэвис В.М. Геоморфологические очерки. М.: Изд-во Ин. лит.. 1962. 455с.
11. Зонн C.B. Пески и почвы Терско-Кумской полупустыни и их хозяйственное значение // Почвенно-мелиоративный очерк бас.р.Терек. Л.:ВАСХНИЛ.1933. С.107-145.
12. Николаев В.А. Проблемы регионального ландшафтоведения. М.: Изд-во Моск.ун-та. 1979. 160с.
13. Обручев В.А. Закаспийская низменность // Избр. работы по географии Азии. Т. 1 .М.:Географгиз. 1951. С.43-220.
14. Полынов Б.Б. Пески Донской области, их почвы и ландшафты //Тр. Почв.ин-та АН СССР. Вып.!. М. 1926. 198с.
15. Рыжиков В.В. Процессы дефляции и эволюции грядового рельефа Терско-Кумских песков // Изв. Грозненского обл. краевед, музея. Грозный. 1952.
16. Таргульян В.А. Развитие почв во времени // Проблемы почвоведения. М.: Наука. 1982.С. 102-113.
17. Трушковский A.A. История формирования терско-кумских песков и некоторые закономерности их зарастания //Бот. журнал. 1958.Т.43.М10. С.1418-1433.
18. Федорович Б.А. Вопросы происхождения и формирования песчаного рельефа пустынь // Тр.Ин-та географии АН СССР. М.: Изд-во АН СССР. 1948. Вып.39. С.160-183.
19. Якубов Т.Ф. Песчаные пустыни и полупустыни Северного Прикаспия. М.: Изд-во АН СССР. 1955. 532 с.
