CC BY
8УДК 327;323.12
Размышляя о двух юбилеях
По поводу книги Я. А. Пляйса «Марксизм и социальные революции в России»
Валерий КОВАЛЕНКО
Два последних года (2017 и 2018 гг.) отмечены двумя крупными юбилеями - 100-летием русской революции и 200-летием со дня рождения Карла Маркса. Историческое значение этих событий трудно переоценить.
Марксизм оказал мощнейшее воздействие на развитие человечества. Огромны заслуги марксистской науки в экономическом объяснении основных явлений и процессов общественной жизни, исторической динамики, её влиянии на политическую практику. Такая оценка присуща не только последователям марксизма, но и многим представителям иных мировоззренческих позиций. Показательна в этой связи мысль известного американского экономиста Дж. К. Гэлбрейта, который в одной из своих бесед, ещё с советскими учёными, сказал вполне определённо: «Откровенно говоря, я считаю Маркса слишком крупной фигурой, чтобы целиком отдавать его вам, социалистам и коммунистам» [1].
Понятен и огромный интерес к российской революции, всколыхнувшей не только судьбы России, но и всего мира. Территория её смыслов не может быть рассмотрена вне системы вызовов и потребностей, вполне чётко определивших себя к началу XX в. Поэтому русскую революцию с её пиком -Октябрём - можно вполне обоснованно характеризовать как закономерную и прорывную часть в системе исторических задач утверждения социально-
КОВАЛЕНКО Валерий Иванович - доктор философских наук, профессор, завкафедрой российской политики факультета политологии МГУ им. М. В. Ломоносова. Е-mail: rospolit.msu@ mail.ru
Ключевые слова: марксизм, социальная революция, движущие силы революции, революция 1917 г. в России.
1 Капитализм, социализм, сосуществование / Гэлбрейт Дж.К., Меньшиков С. М. М.: Прогресс, 1988. С. 79.
го государства на базе новых экономических отношений. Более того, русскую революцию в этом основании правомерно рассматривать не только в качестве звена в системе меняющихся траекторий общественного развития, но и как мощный катализатор этого процесса.
Марксизм как учение, оказавшее огромное воздействие на мировое развитие, революция 1917 г. в России как любое эпохальное событие, конечно же, не могут не порождать многообразных дискуссий, столкновения полярных подчас мнений и оценок их исторического значения. Тем более в юбилейные годы, отмеченные появлением многих книг и статей, проведением научных конференций, острых телевизионных дебатов.
С сожалением нужно отметить, однако, что проходящие дискуссии в значительной ещё своей части отличаются излишней идеологизированностью, односторонностью оценок, незаинтересованностью во взвешенном и выверенном анализе столь сложных и многогранных явлений. Тем не менее в целом позитивный поворот здесь стал обозначать себя достаточно определённо, о чём свидетельствует, в частности, и книга Я. А. Пляйса «Марксизм и социальные революции в России» [2].
Автор в своём исследовании объединяет вопросы, связанные с сущностными характеристиками марксистской доктрины, её судьбами в России, сильными и слабыми её сторонами, и проблемы, определяемые сложным и противоречивым характером русской революции 1917 г.
И такой подход оправдан и исторически, и логически.
Это честный разговор с читателем человека, давно и напряжённо осмысливающего «трудные» вопросы, связанные прежде всего с крахом советской модели социализма, увязкой причин её крушения с основными постулатами марксистской теории. Несомненным достоинством книги является обращение автора именно к методологи-
ческим аспектам проблемы, сознательный отказ от какой-либо политической ангажированности, стремление оценить марксизм и политические реалии революционных лет взглядом учёного. При этом не отстранённого наблюдателя, а исследователя, нацеленного на объективность научного знания, переживающего драматические изломы в судьбах страны и народа.
В наши намерения при написании настоящей статьи, впрочем, не входило стремление дать рецензию на книгу в привычных для этого жанра форматах - актуальность, доказательность, сильные стороны и недочёты и т. п. Работа Я. А. Пляйса вызывает желание поспорить, в чём, может быть, и глав-
2 Пляйс Я. А. Марксизм и социальные революции в России. М.: Центркаталог, 2018. - 128 с. 10/2018 ОБОЗРЕВАТЕЛЬ-ОВБЕКУЕК 109
ное достоинство изданий подобного рода. Исследование автора многомерно, дискуссионных точек много, поэтому мы можем сосредоточить наши размышления только на ряде из них.
Коль скоро в центре внимания Я. А. Пляйса оказываются теоретико-методологические вопросы, т. е. смысл обратиться к вопросу наиболее кардинальному, о сущности социальных революций, речь в данном случае идёт о положении, которое автор сформулировал в самом начале своей работы: «Так как все социальные революции разрушительны, поэтому крайне важно их не допускать. А для этого важно понимать не только то, почему они случаются, но и как их предотвращать» (с. 15).
Встаёт вопрос: не смешиваются ли здесь два взаимосвязанных, но всё-таки разных смысловых измерения - сущности самого феномена и методов политического действия?
Если речь идёт о характере политического переворота, о степени его радикализма и пр., т. е. безусловный смысл в чётком разделении революционного и реформистского путей его осуществления. Такое понимание существенно. Неслучайно Ленин, уже после перипетий политики «военного коммунизма» с его очевидными «революционаристски-ми» перехлёстами, настойчиво стал подчёркивать разнообразие приёмов и методов строительства нового общества.
«С весны 1921 года мы на место этого подхода, плана, метода, системы действий ставим... совершенно иной, типа реформистского: не ломать старого общественно-экономического уклада, торговли, мелкого хозяйства, мелкого предпринимательства, капитализма, а оживлять торговлю, мелкое предпринимательство, капитализм, осторожно и постепенно овладевая ими или получая возможность подвергать их государственному регулированию лишь в меру их оживления...
Для настоящего революционера самой большой опасностью, может быть, даже единственной опасностью, - является преувеличение революционности, забвение граней и условий уместного и успешного применения революционных приёмов.
Настоящие революционеры на этом более всего ломали себе шею, когда начинали писать "революцию" с большой буквы, возводить "революцию" в нечто почти божественное, терять голову, терять способность самым хладнокровным и трезвым образом соображать, взвешивать, проверять, в какой момент, при каких обстоятельствах, в какой области действия надо уметь действовать по-революционному и в какой момент, при каких обстоятельствах и в какой области надо уметь перейти к действию реформистскому. Настоящие революционеры погибнут (в смысле не внешнего поражения, а внутреннего провала их дела) лишь в том случае, - но погибнут наверняка. - если потеряют трезвость и вздумают, будто "великая, победоносная, мировая" революция обязательно все и всякие задачи при всяких обстоятельствах и во всяких областях действия может и должна решать по-революционному» [3].
Социальная же революция как таковая - это коренной переворот в системе общественных отношений, знаменующих утверждение
3 Ленин. В. И. О значении золота теперь и после полной победы социализма // ПСС. Т. 44. С. 222-223.
иного их качества, появление новых экономических и социальных взаимосвязей, новых субъектов политического действия и т. д. Это обусловливает необходимость рассматривать её как достаточно сложный и длительный исторический процесс, состоящий из ряда этапов, цепи политических переворотов и революций, осуществления в обществе глубинных преобразований, могущих своим рычагом иметь и осуществление кардинальных реформ.
В контексте же логики исторического прогресса смысловое содержание социальной революции важно прежде всего увязывать с её нацеленностью и способностью решения назревших общественных задач и потребностей. Именно такое понимание социальной революции и отстаивал Маркс в рамках разработанной им системы категориальных координат.
В своём знаменитом романе
«Эмиль» Ж.-Ж. Руссо вполне определённо писал о приближающемся времени как состоянии кризиса и веке революций, эпохи крушения европейских монархий.
Аббат Э. Ж. Сиейес, фигура не самая значительная в ряду трибунов Великой французской революции, вошёл в историю прежде всего тремя первыми вопросами из брошюры, давшей ему пропуск в Генеральные штаты: «...Что такое третье сословие? <...> - Все.
Чем оно было до сих пор в политическом строе? - Ничем.
Чем оно хочет быть? - Стать чем-то» [4].
Если Великая французская революция, ставившая своей задачей сбросить оковы абсолютизма, на первый план закономерно выдвинула концепты политической свободы, гражданского раскрепощения общества, то последующие времена жёстко поставили во главу угла задачи перехода к новому качеству социальной жизни, коренного переворота в социальных отношениях, утверждения в жизни принципов социальной справедливости.
Жорж Клемансо, стоявший в молодости на леворадикальных позициях, вспоминал о попытках республиканцев наладить контакты с рабочими Парижа в начале 60-х годов XIX в. Рабочие, ещё помнившие кровавую расправу генерала Л.-Э. Ка-веньяка над восставшими повстанцами, не скрывали усмешек недоверия к их политическим лозунгам. «Я понял тогда, - писал Клемансо позднее, - что рабочие жаждали социальных преобразований, а мы говорили с ними только о политике» [5]. С тех пор глухая стена враждебности между этими политическими силами ещё более ширилась. Логика политического процесса в России в 1917 г. убедительно подтвердила эту политическую реалию. И если рассуждать об Октябрьском перевороте не в стилистике «Сегодня рано, завтра поздно», то можно определённо усмотреть в нём попытку воплотить строй вполне назревших ожиданий и представлений.
4 Цит. по: Манфред А. З. Три портрета эпохи Великой французской революции. М.: Мысль, 1989. С. 203.
5 Прицкер Д. П. Жорж Клемансо. Политическая биография. М.: Мысль, 1983. С. 15.
Другими словами, социальную революцию нельзя вырывать из общего смыслового ряда качественных переворотов в истории человечества - революции неолитической, промышленной, научно-технической, информационной, имея в виду, разумеется, качественно разное содержание всех этих типов. Да и многие рассуждения Я. А. Пляйса относительно, в частности, движущих сил социальных революций («Если они неразрывно связаны с новыми производительными силами и новыми производственными отношениями, то их стремление низвергнуть правящие силы, мешающие прогрессу, является оправданным и естественным. Поэтому рано или поздно за ними будущее. И в базисе, и в надстройке, то есть и в экономике, и в политике», с. 41) вступают в явное противоречие с его общим посылом о необходимости «предотвращения» этих революций.
По поводу трактовки в книге движущих сил социальной революции тоже хочется высказать некоторые соображения. Полностью разделяя позицию автора, выраженную в вышеприведённых словах, мы расходимся с ним в одном очень важном пункте.
В своей работе Я. А. Пляйс даёт предметный и весьма содержательный анализ марксова понимания отношений собственности и их роли в социальных изменениях. В этом анализе схватываются многие принципиальные аспекты общественного развития, которые (согласимся в этом с автором) ещё не получили должного осмысления в социальных теориях.
Интеллектуальный дискомфорт вызывает, однако, тезис Я. А. Пляйса
о том, что созидающей силой в подлинно модернизационных прорывах, каковыми и являются социальные революции, может быть только класс, приобщённый к собственности, обладающий ею в той или иной степени. «Главной методологической и в то же время научной ошибкой основателей коммунистической теории было, на мой взгляд, - пишет автор, - то, что в определении могильщика буржуазного строя и, соответственно, движущей силы социалистической революции они сделали ставку на пролетариат, свободный от всякой собственности... » (с. 30). «Да, - развивается эта мысль далее, - пролетариат мог бы стать такой силой, но для этого его надо было сделать собственником (например, акционерным собственником фабрик и заводов), но теория этого не предусматривала» (с. 100).
В такой логике, если выдерживать её до конца, любая попытка лишённых собственности социальных групп осуществить кардинальные преобразования не просто обречена на неудачу, но и является выражением прямой реакции. Об этом, собственно, автор и заявляет вполне определённо: «...Парижские коммунары, решившиеся "на штурм неба" под флагом социалистической революции, фактически предприняли попытку термидора» (с. 94).
Безусловно, нет смысла отрицать
очевидное.
Карл Маркс и Фридрих Энгельс явно преувеличили революционные возможности пролетариата, недооценили способности капитализма адаптироваться к новым историческим условиям, отвечать на вызовы рождающимися меняющи-
мися цивилизационными потребностями.
Речь о другом.
Исторические перспективы любой революционной силы они выводили не столько из её социального бесправия, обездоленности, отчаяния и нищеты (хотя и это имело место), сколько из её способности стать нервом и центром общественного производства, утвердить логику социальных отношений, соответствующую требованиям наступающей эпохи.
Если говорить о методологии (а именно на этом делает упор автор книги), то принципиальные постулаты марксизма необходимо связывать с динамикой современного общественного развития. И тогда в осмыслении вопроса об утопичности или, скажем, устарелости марксизма может прийти понимание, что и саму эту проблему стоит сформулировать иначе. Может быть, устарел не марксизм, но сами институции социальной действительности, которые им отрицались, те её черты, которые отвечали верным для своего времени критериям? А на этой основе чётче выделить непреходящие мировоззренческие и методологические стороны марксистского учения.
В третьем томе «Капитала» К. Маркс, как известно, сформулировал принципиальное положение об «эластичных потенциях капитала», которое, к сожалению, детально развить не успел, это: рабочая сила, земля (говоря современным языком, все ресурсы биосферы) и наука. Свой разбег капитализм начинал с эксплуатации в первую очередь рабочей силы. Однако когда резервы этой потенции стали явственно демонстрировать возможности своего исчерпания (классовые напряжения и пр.),
своё внимание капитализм стал всё более переключать на другое. В том числе - и прежде всего - на использование науки, превращающейся в непосредственную производительную силу. Это придало ему новые импульсы развития, существенно раздвинуло его возможности.
Официальный марксизм эту тенденцию, во всяком случае в её объёмном воплощении, просмотрел.
Идеи Антонио Грамши и - позже -Роже Гароди о «новом историческом блоке» как ведущем субъекте общественного процесса не получили своего развития и даже (в случае с Гароди) подверглись разгромному осуждению. Можно вспомнить, пожалуй, только интересную мысль академика Л. И. Абалкина, сформулированную им в переломный для нашей страны момент её развития, - на последнем в истории съезде КПСС. Он, в частности, весьма деликатно выразил неудовлетворение общей тональностью большинства выступлений, в которых определялись задачи защиты в новых сложных условиях лиц наёмного труда. Абалкин заявил, что это -задача профсоюзов; перспективной же политическая организация может быть только тогда, если в обществе она находит тот сегмент, который своей деятельностью и воплощает в жизнь ведущие тенденции исторического развития. Эта верная мысль (верная для любой политической силы - коммунисты они, либералы или консерваторы) в стране в тот момент была проигнорирована.
Между тем в постиндустриализме Запада, сторонники которого часто называли себя постмарксистами, вопрос о новой роли носителей научного знания был поставлен вполне определённо. Ими активно стал ут-
верждаться тезис о том, что если в XIX в. главными агентами производства выступали капитал и труд, то с вступлением мира в стадию постиндустриального развития таковыми начали становиться наука, образование и даже воспитание.
Расширение границ производительного труда по-новому ставит вопрос и о субъекте общественного прогресса, политического действия в том числе. По-новому определяются и контуры будущего социального устройства. Примечательно, в частности, высказывание Р. Хейлбронера при формулировке постиндустриализма, видным представителем которого он являлся, своего кредо: «Технология, управляемая наукой, -это не просто новая ступень в развитии самой технологии. Она подводит к иному мировоззрению, к представлению о некапиталистическом типе общества.
В своих основных чертах эти представления отражают потребность в научном управлении и сознательном контроле над окружающими условиями, в том числе и социальными. Такое мировоззрение прямо противоположно философии капитализма, которая связывает контроль над окружающими условиями с механизмом некоординированных стихийных действий индивидуальных производителей и потребителей» [6].
Безусловно, этот процесс потребует значительного времени, нетрадиционных форм своей реализации, но это уже другой вопрос. В любом
случае вопрос о «приобщении» к собственности будет в такой логике приобретать иные измерения. И тогда можно будет вспомнить гуманистические слова молодого Маркса: «На место политико-экономического богатства и политико-экономической нищеты становятся богатый человек и богатая человеческая потребность. Богатый человек - это в то же время человек, нуждающийся во всей полноте человеческих проявлений жизни, человек, в котором его собственное осуществление выступает как внутренняя потребность, как нужда» [7].
Несколько общих замечаний.
Отношение к Марксу в нашей стране в ходе кардинальной трансформации политической системы в 90-е годы (отчасти и в наши дни) чем-то напоминало историческую ситуацию тех времён, когда в европейских обществах стала открываться возможность критики христианства. Один из трёх обманщиков с сомнительным титулом «великий» -вот определение, которое стало примеряться тогда на образ Христа (реакция, вполне закономерная на долгие столетия тотального подавления церковью всякого инакомыслия).
Кто сегодня помнит об этом?
Напротив, приходит всё большее понимание значения вечных общечеловеческих ценностей, возвеличенных христианством, их места и роли в развитии современной цивилизации.
Маркса «ниспровергали» не раз, но также постоянно в мировой науке
6 HeilbronerR. L,. Between Capitalism and Socialism. N.Y., 1970. P. 86.
7 Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 125.
звучала тема нового его «пришествия», признания его научных заслуг, исторического значения его методологии.
Работа Я. А. Пляйса как раз и является выражением прямого призыва кончать с митинговостью в теории и переходить к серьёзной аналитической разработке совсем не простых проблем, стоящих перед нашей наукой.
А такой подход как раз и обусловливает необходимость внимательнейшего отношения к противоречивым сторонам марксова учения. Восстановление марксизма в его научном статусе требует отказа от его постулирования (что было фактически в советские годы) как единственно верной, непогрешимой религии. И речь здесь должна идти не просто об искажениях теории в реальной политике, не только о неточностях и даже прямых ошибках Маркса в его конкретно-исторических прогнозах (что тоже, впрочем, немаловажно), но и о критической инвентаризации теоретико-методологической оснастки его социально-политической доктрины. А это уже разговор не о призывах заменить армию всеобщим вооружением народа или о заманчивом (и вполне популистском) лозунге «Каждому по потребностям», но о вещах более серьёзных и обстоятельных.
Пространство такого разговора масштабно и объёмно.
Так, с нашей точки зрения, Маркс, прочерчивая свою линию универсалий в историческом движении, явно проигнорировал сложную взаимосвязь непреложной логики общеисторических императивов и всего того, что диктуется особенностями и традициями того или иного цивилизаци-онного типа. Основоположники коммунистической теории хоть и признавали значимость духовно-идеологических и моральных факторов в развитии общества (вспомним хотя бы так называемые «Письма об историческом материализме» Ф. Энгельса), но их роль в любом случае ими крайне недооценивалась. В своём жёстко классовом ригоризме они в своей практической деятельности уделяли недостаточное внимание вопросам союзничества и партнёрства, тем самым и в теории сужая возможности и границы субъектов позитивного политического действия.
Такие рассуждения можно было бы продолжить, но в оценке наследия К. Маркса уместно, думается, руководствоваться его же соображением: оценивая того или иного мыслителя, важно исходить не из современного исторического и политического опыта, а из того, что нового он внёс в науку по сравнению со своими предшественниками.
Мы долго думали и о том, как выразить наше отношение к работе Я. А. Пляйса.
Представляется, что наиболее точной оценкой будет всплывшая в памяти фраза из главы книги Р. Гароди «Реализм без берегов» о лауреате Нобелевской премии поэте Сен-Жон Персе: «Он будит!» Исследование Якова Андреевича, несомненно, будет стимулировать дальнейший научный поиск, способствовать осмыслению сложнейших теоретических и политических проблем.
Ремарка.. Объём настоящей статьи не позволил даже бегло затронуть вопросы, связанные с русской революцией 1917 г., - второй важнейшей сюжетной линией работы Я. А. Пляйса. Соответствующий материал подготовлен и, буде на это согласие редколлегии журнала, может быть представлен читателю в одном из номеров.
Библиография • References
Капитализм, социализм, сосуществование / Гэлбрейт Дж.К., Меньшиков С. М.
М.: Прогресс, 1988. - 198 с. [Kapitalizm, socializm, sosushchestvovanie / Gehlbrejt Dzh.K., Men'shikov S.M. M.:
Progress, 1988. - 198 s.] Ленин. В. И. О значении золота теперь и после полной победы социализма // ПСС. Т. 44. - 725 с.
[Lenin. V. I. O znachenii zolota teper' i posle polnoj pobedy socializma // PSS. T. 44. -725 s.]
Манфред А. З. Три портрета эпохи Великой французской революции. М.: Мысль, 1989. - 432 с.
[Manfred A. Z. Tri portreta ehpohi Velikoj francuzskoj revolyucii. M.: Mysl', 1989. -432 s.]
Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. - 536 с.
[Marks K. EHkonomichesko-filosofskie rukopisi 1844 goda // Marks K., EHngel's F. Soch. T. 42. - 536 s.]
Пляйс Я. А. Марксизм и социальные революции в России. М.: Центркаталог, 2018. - 128 с.
[Plyajs YA.A. Marksizm i social'nye revolyucii v Rossii. M.: Centrkatalog, 2018. - 128 s.] Прицкер Д. П. Жорж Клемансо. Политическая биография. М.: Мысль, 1983. -316 с.
[Pricker D. P. ZHorzh Klemanso. Politicheskaya biografiya. M.: Mysl', 1983. - 316 s.] Heilbroner R. L. Between Capitalism and Socialism. N.Y., 1970. P. 86. - 294 р.
Статья поступила в редакцию 17 сентября 2018 г.
