CC BY
1УДК 94(410)
DOI: 10.24412/2070-9773-2024-4-32-39
Дата поступления (Submitted) 13.03.2024
Дата принятия к печати (Accepted) 01.04.2024
Размышления об идейных истоках итальянского фашизма
АНТОН ИЛЬИЧ НЕРЕТИН
аспирант кафедры этнологии Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова.
119192, Россия, Москва, Ломоносовский проспект, д. 27, корп. 4,
e-mail: a_neretin@inbox.ru
Аннотация. В статье рассматриваются причины возникновения и становления фашистской идеологии. Дается описание произведений, которые оказали влияние на основателя фашизма Бенито Муссолини, и исторических событий, спровоцировавших зарождение этой идеологии в 1919 году. Объединение Италии, случившееся в 1861 году, то есть сравнительно незадолго до этой даты, свидетельствует о том, что эта страна была молодым государством, в котором еще не сложилось национального единства. После Первой мировой войны 1914 - 1918 годов Италия, входившая в состав стран-победительниц, не получила многих балканских территорий, на которые она претендовала, что послужило основанием для ее выхода из Тройственного союза в 1915 году и вступления в военный блок, называемый Антантой. За последнее ратовали итальянские солдаты, оскорбленные ведением и итогами войны. Именно на таком настроении и сыграл Бенито Муссолини, увидевший в них силу, которая способствовала его приходу к власти. В статье рассматривается сущность фашизма, его характерные черты - такие, как иррационализм, расизм, культурный синкретизм, культ героизма и культ смерти, фрустрация средних классов, вождизм.
Ключевые слова: фашизм, идеология, идея, масса, режим, национализм
Reflections on the ideological origins of Italian fascism
ANTON ILYICH NERETIN
is a graduate student of the Department of Ethnology at Lomonosov Moscow State University.
27 Lomonosovsky Prospekt, building 4, Moscow, 119192, Russia,
e-mail: a_neretin@inbox.ru
Abstract. The article examines the causes of the emergence and formation of fascist ideology. The article describes the works that influenced the founder of fascism, Benito Mussolini, and the historical events that provoked the birth of this ideology in 1919. The unification of Italy, which took place in 1861, that is, relatively shortly before that date, indicates that this country was a young state in which national unity had not yet developed. After the First World War of 1914-1918, Italy, which was part of the victorious countries, did not receive many of the Balkan territories that it claimed, which served as the basis for its withdrawal from the Triple Alliance in 1915 and joining the military bloc called the Entente. The latter was advocated by Italian soldiers, offended by the conduct and outcome of the war. It was in this mood that Benito Mussolini played, who saw in them the force that contributed to his rise to power. The article examines the essence of fascism, its characteristic features such as irrationalism, racism, cultural syncretism, the cult of heroism and the cult of death, frustration of the middle classes, chiefdom.
Keywords: fascism, ideology, idea, mass, regime, nationalism
В этой статье исследуются причины появления и становления такой идеологии ХХ века, как фашизм. Сразу же отметим, что речь пойдет именно об итальянском фашизме и его отце Бенито Муссолини. Для того, чтобы разобраться в появлении и становлении любой идеологии, будь то либерализм, социализм, фашизм и т.д., необходимо описать предпосылки к ее появлению и определить, что именно мы понимаем под идеологией. Ведь этим термином
можно объять просто некий блок идей, которые человек может обнаружить в себе, может заимствовать у другого или считать врожденными, как это было у Платона или Декарта. Вопрос в способе их принятия, и идеологией.
Сущность идеологии
«Идеология» возникает как система стереотипов, действующая двунаправленно [1]. Во-первых, она представляет частный интерес определенной группы так, как если бы этот интерес
представлял увлеченность всего общества и даже больше - как исторический интерес или даже сакральный. Во-вторых, этот («наш») интерес направлен против врага, с которым надо бороться. Идеология в таком случае представляет оппозицию «свое - чужое». Если ее носители находят подходящие мотивы для внедрения своих позиций, то формируется идеология «врага». В так понятой идеологии личное и общественное «сливаются». Индивидуальная мысль или невозможна или подавляется извне как мешающая общему поступательному движению вперед (прогрессу). При этом даже может происходить вполне законная передача полномочий народа в одни руки (что и произошло, напрмиер, в Германии). Отдельные люди или группы, наделенные властными полномочиями, одновременно с выполнением каких-то действительно важных задач (например, предоставить рабочие места, построить жилье или дороги), исключают личные притязания человека на особую отдельную жизнь.
Именно этим, на наш взгляд, был пропитан фашизм, но наряду с фашистской идеологией существовало множество других. Мы начнем анализ с рассмотрения духовных импульсов, которые витали в Европе в XIX веке, особенно в его второй половине. Прежде всего, стоит сказать, что мощнейший толчок к появлению идеологий дала Французская революция 1789 года, так как именно после нее появились или же развились такие идеи, как либерализм, консерватизм, национализм, способный выродиться, а чуть позже при Наполеоне и частное проявление национализма - в шовинизм, суть которого состоит в «национальной исключительности и превосходства» [2, с. 74]. Именно события во Франции конца XVIII столетия сильнейшим образом повлияли на развитие политической мысли в XIX веке. Известно, что в том же столетии начали появляться национальные государства (Италия, Германия), многие народы Европы осознали себя как нации («Весна народов» 1848 года) [3]. Более того, изменения отразились и на философ-ско-духовных течениях: «Распад традиционных гуманистических ценностей явился ключевым фактором формирования духовной и морально-этической почвы, на которой вырос фашизм» [4, с. 41]. Переоценке подверглись все те ценности, которые оформились в эпоху «классического» либерализма. Разберем подробнее идеи, которые повлияли на становление фашизма.
Духовные импульсы
В первую очередь, безусловно, стоит сказать о немецком философе Фридрихе Ницше, которого советский исследователь С.Ф. Одуев когда-то назвал «первым среди буржуазных идеологов (и по времени, и по рангу) обличителем половинчатости и нерешительности либеральной буржуазии» [5, с. 21]. Когда-то действительно так считали, но таковой считали и русскую религиозную
философию, в 1922 году высланную «философским пароходом» за пределы России, в начале ХХ века зачитывавшейся Ницше. Сам великий философ словно предвидел собственные муки от присвоения его имени адской машине и не только фашизма. «В неописуемой странности и рискованности моих мыслей лежит причина того, что лишь по истечении долгого срока-мысли эти вообще начнут доходить до ушей» [6, 34]. Как пишет один из лучших его исследователей-философов Карен Свасьян, в «горько карикатурном исполнении сбывался подзаголовок, поставленный им [Ницше] к книге о Заратустре: "Книга для всех и ни для кого", - сбывалась, точнее сказать, одна лишь первая часть его - "для всех" - при кричащем и разрушительном отсутствии "ни для кого", только и способном уравновесить и осмыслить невыносимую эмпирику буквально понятых "всех". Но сам этот эпиграф Свасьян считает «емкой и точной формулой, смогшей вместить весь печальной памяти феномен ницшеанства, или Сочинений Ницше за вычетом самого Ницше, и это значит: - мертвых слов- что-то вроде бряцающего костями скелета» [6, с. 35]. Сочинения Ницше превратили в цитатник с вырванными из контекста фразами, которые Свасьян назвал «аргументом от молотка»: набрали выражения, из которых следовало, что «сильные должны повелевать, слабые - подчиняться, и еще: жизнь есть воля к власти, и еще: мораль есть мораль слабых, мстящих таким образом жизни полнейшей дискриминацией ее естественных прав, или еще: нет ничего истинного, всё позволено. Ницше, подмененный цитатником Ницше, врывался в новое столетие лязгом и бряцанием таких вот цитатных костей, невыносимой барабанной дробью, возвещающей Пришествие Варвара, той самой «белокурой бестии», от которой- вдруг восторженно обомлели- культурные обыватели Европы» [6, с. 35-36]. С этим утверждением трудно поспорить, ведь Ф. Ницше действительно ненавидел либерализм, так как он ему «казался слишком слабым перед лицом грозного врага - социализма» [4, с. 41]. Из творчества немецкого философа Фридриха Ницше без его участия создали настоящий гимн насилию и войне, старательно долгое время поддерживаемый советскими философами. Так, А.И. Титаренко полагал, что Ницше «презрительно отметает все традиционные ценности: добро, справедливость, гуманность. Они годятся, по его утверждению, лишь для «рабов», а расе господ дозволено все; ей дано право на насилие и жестокость- в данном случае речь идет о сознательной ориентации на негативные ценности, своего рода антиидеи» [4, с. 41-42]. Таким образом, сочинения Ницше наполнялись абсолютно античеловеческими ценностями, полностью противоположными гуманизму, что на веру (некритично) воспринимают некоторые современные историки, когда пишут, что это
якобы «Ницше сумел синтезировать и облечь в яркую и сравнительно доступную форму социал-дарвинизма и иррационализма, теории «элиты» и «массового общества» [4, с. 42]. «Карантин ницшевской философии - плачевнейший факт европейской культуры - частично длится и по сей день, во всяком случае, у нас, где до сих пор еще не сделано ни одной сколько-нибудь серьезной попытки пересмотреть этот вопиющий стереотип» [6, с. 39]. Свасьян привел высказывания Ницше, не соответствующие обвинениям его в пангерманизме, антисемитизме и славянофобии [6, с. 43-45] и создавшие его «мошеннический образ», использованный нацистами, как использовались и труды французского социолога Постава Лебона, произведениями которого зачитывались и Гитлер, и Муссолини (а еще раньше В.И. Ленин), поскольку в них был поставлен вопрос о роли толпы и характеризовались методы воздействия на толпу.
Книга Лебона «Психология народов и масс», написанная во Франции в 1895 году во время дела Дрейфуса (ложно обвиненного в шпионаже французского офицера еврейского происхождения), была переиздана в Москве в 2016, когда вновь возникает интерес к понятию массы как историческому субъекту и к понятиям культуры и цивилизации - поэтому трудно и этого социолога приписать к причетникам фашизма, ибо интерес лежал в принципе освоения идей, а не личной преданности. Лебон же характеристикой толпы показывал способы овладения ею и создания тех скрытых институтов насилия, о которых говорилось в предыдущей главе. «Цивилизации создавались и оберегались маленькой горсткой интеллектуальной аристократией, никогда толпой. Сила толпы, - писал он, - направлена лишь к разрушению» [7, с. 157]. Толпа не требует обращения к ее разуму и сознанию, достаточно лишь ее воображения. «Она способна воспринимать лишь упрощенные до предела идеи» [4, с. 43]. Мы говорим здесь о массе, так как ХХ век вошел в историю как «эра масс» [7]. Масса стала не только объектом исторического развития, но и субъектом. «Самый поразительный факт, наблюдающийся в одухотворенной толпе (psychologische Masse), следующий: каковы бы ни были индивиды, составляющие ее, каков бы ни был их образ жизни, занятия, их характер или ум, одного их превращения в толпу достаточно для того, чтобы у них образовался род коллективной души, заставляющей их чувствовать, думать и действовать совершенно иначе, чем думал бы, действовал и чувствовал каждый из них в отдельности» [7, с. 165].
Среди идеологов фашизма называют и еще одного соотечественника П. Лебона, сильно повлиявшего на идейные импульсы фашистской идеологии, Анри Бергсона, также неповинного в возникновении фашистской идеологии, но считавшегося среди его идеологов. Он занимался
проблемами творческой интуиции, а среди вдохновителей фашизма были литераторы, знавшие в этом толк. В своем учении он пытается продемонстрировать преимущество интуиции перед интеллектом, так как именно с помощью нее можно проникнуть в смысл вещей. Более того, «возможности интеллекта, по Бергсону, ограничены в основном познанием неопределенной материи, а жизнь, вообще все живое познается посредством интуиции» [7, с. 44]. Так как Муссолини опирался на теорию действия, и он призывал итальянцев именно к нему, особенно до его прихода к власти, а так как Бергсон считал свойством интуиции именно активность [7, с. 44], то этот момент оказался крайне важным. В связи с этим хотелось бы отметить, что декламируемое иногда в учебниках утверждение [8], что фашизму философия не нужна, оказывается примитивным представлением об этом феномене, представлявшем значительную силу в ХХ веке и имеющем влияние и в XXI веке. Достаточно сказать, что ведущие «философы жизни», такие, как А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, оказывались в сфере интересов фашистских идеологов. Да и внутри итальянского общества этого времени работали такие философы, как антифашист Бенедетто Кроче и фашист Джованни Джентиле, президент Итальянской Академии наук, убитый партизанами на улице во Флоренции из-за причастности к теоретизированию фашизма и проведению образовательной реформы фашистского образца 15 апреля 1944 года, которые весьма серьезно занимались философией Гегеля, философией культуры и философией истории. Книга Георга Гегеля в «Введение в философию», где среди множества проблем рассматривается и проблема чувства и интуиции.
Особенно стоит отметить еще одного французского философа и политика Жоржа Сореля, перу которого принадлежит книга «Размышление о насилии». Как отмечают некоторые его биографы (например, М.А. Хевеши) и энциклопедические статьи, он писал о роли национальной мифологии в жизни людей, что оказало серьезное влияние на теории социализма, анархизма и фашизма. Сам он одобрял и политику Ленина и Бенито Муссолини. Его взгляды отличались призывом к «прямому действию», кульминацией которого должна стать всеобщая стачка» [4, с. 44]. В «Размышлении о насилии» подчеркивалась роль этого явления, независимо от его источника [4, с. 44]. Из этого произведения Бенито Муссолини подчерпнул основополагающую для себя и для свой идеологии мысль о преимуществе насилия, которой он был действительно верен до конца своих дней и которую он пытался навязать итальянскому народу. Собственно, нельзя забывать, что основополагающее значение насилию в XIX веке придал Карл Маркс, заявившей о диктатуре пролетариата, что поддерживал впоследствии и Сорель.
Мы упоминаем здесь философов и политиков, живших и творивших до образования фашистского движения, не только потому, что на них ссылались сами его идеологи, но и для того, чтобы показать, что любое движение может использовать в своих целях любую философию, если будет рассматривать ее только под определенным углом зрения, способствующим возрастанию и упрочению именно этого движения. Вряд ли Платон мог стать его зачинщиком, но ведь Со-рель исследовал изначально именно Платона с его сократической моралью.
Не имеющий к политике и к философии никакого отношения английский ученый Чарлз Дарвин тоже дал определенный толчок возникновению фашизма. В своей главной книге «Происхождение видов», вышедшей в 1859 году, он писал, что естественный отбор - это главный фактор эволюции, в результате которого тот или иной вид увеличивает число особей, обладающих более высокой приспособленностью к условиям среды, когда количество особей с неблагоприятными признаками уменьшается [9]. Однако его идея вышла далеко за рамки биологии и естественных наук. Так, например, именно после его сенсационной книги появилось такое политическое движение, как социал-дарвинизм. «В результате вульгаризации дарвинского учения социал-дарвинистами "выживание наиболее приспособленных" стало трактоваться как отбор более полноценных в расовом отношении, а "борьба за существование" прямо отождествлялась с войной» [4, с. 47]. Это течение истолковало расовые различия в качестве естественного закона «борьбы за существование», дав тем самым идеологический толчок к угнетению народов в метрополиях. «Социал-дарвинизм оправдывал предпринимательский абсолютизм на производстве и решительное отклонение всякой социальной политики, как гуманистической химерой, совершенно бессильной перед лицом железного закона природы» [4, с. 47]. Впоследствии социал-дарвинизм укрепился в Германии, а свой рассвет увидел в гитлеровском рейхе.
На протяжении всего XIX столетия в европейской философской мысли происходил и произошел резкий поворот. Гуманистические ценности (мировоззрение, в центре которого находится идея человека как высшей ценности), до этого столь почитавшиеся, ушли на задний план, уступив дорогу насилию и даже не противомораль-ным, а имморальным, неморальным действиям. Именно здесь и пустил корни фашизм, которые чуть позже смог теоретически обосновать и свести воедино Бенито Муссолини, создав, тем самым, не просто аморальное видение мира, а антиморальную, выступавшую за насилие, убийства, войну и угнетение (а в гитлеровском случае и за тотальное уничтожение, или «окончательное решение» вопроса) одной нации ради благополучия другой.
Суть фашистского движения
Переходя к рассмотрению сути фашистского движения, необходимо отметить, что речь будет идти о возникновении, сущности и принятии от идей Б. Муссолини исключительно итальянского образца. На это стоит обратить внимание потому, что фашистская мысль приникла не только в Италию и Германию, но и в Хорватию, Румынию, Японию, Венгрию, Испанию, Португалию и т.д. (в последних двух странах она просуществовала до середины 1970-х годов).
Прежде всего надо немного описать события на Апеннинском полуострове во второй половине XIX века. Начнем с того, что Италия как единое государство возникло лишь в 1861 году в ходе национально-освободительной войны. Рим стал столицей объединенного Королевства Италии в 1870 году. «После достижения политической цели, - объединения страны в 1861-1870 гг., - создание итальянской нации превращается в большой проект, за реализацию которого предстоит серьезная борьба («fare gli italiani») с Римско-католической церковью, увидевшей в приходе к власти династии Савойя смертельную угрозу своему влиянию на итальянскую паству. В течение десятилетий итальянцы были вынуждены жить в ситуации идеологической раздвоенности, которая, безусловно, не способствовала процессу сплочения нации» [10, с. 100]. Мы видим, что образовать политический союз недостаточно, необходимо также создать нацию. Под термином «нация» мы подразумеваем «широко распространённое в науке и политике понятие, которое обозначает совокупность граждан одного государства как политического сообщества- В государствах Нового времени вместе с утверждением единого управления, рынка и массового образования распространялись культурно-языковое единообразии вместо локального своеобразия или наряду с ним, общие гражданские и правовые нормы, а вместе с этим и общая идентичность» [11, с. 38-39]. Однако нации в Италии после ее объединения создать нацию не получилось. «В результате большинство обитателей Итальянского королевства, провозглашенного 17 марта 1861 года, не ощущало сопричастности к нации» [12, с. 134]. При этом духовно итальянцы не были разобщены, так как их объединяла католическая вера. И по сей день южане недолюбливают северян, последние же отвечают им полной взаимностью. Это убеждение можно подтвердить и таким итальянским феноменом, как «кампанилизм», означающий приверженность к своей колокольне. Этот феномен Ж.В. Николаева описала как: «-каждый по-своему под своей колокольней» [13, с. 262].
Римско-католическая церковь была практически единственным звеном, действительно объединявшим итальянцев. Об этом, например, говорил неогфельф (неогвельфизм - это политическое движение, которое оформилось в ли-
берально-католической среде Италии в первой четверти XIX в., когда началось столкновение различных взглядов на процесс объединения Италии) Винченцо Джоберти в 1843 году в трактате «О гражданском и моральном примате итальянцев». Такого единения не было в Германии, которая как государство образовалась в 1871 году в ходе Франко-германской войны 1870-1871 годов, так как там одна часть населения исповедовала католицизм, а другая - протестантизм.
Однако стоит отметить, что профессор Туринского университета Франческо Туккари «выделяет три вида наций: этнические, политические и культурные. По его мнению, до 1861 г. Италия была нацией «культурной», то есть основывающей свою идентичность на культурном единстве, при этом оставаясь абсолютно разрозненной политически» [14, с.20]. Таким образом, Италия к 1914 году, то есть к началу Первой мировой войны, была политически не едина и в ней не смогла образоваться нация. «По большому счету можно утверждать, что накануне Первой мировой войны в Италии среди всех крупных европейских стран национальная общность была наименее выраженной и власть правящей династии распространялась лишь на отдельные географические области» [12, с. 134].
В Европе Первую мировую войну называют «Великой войной». Европейские страны потеряли намного больше людей именно во время событий 1914-1918 годов, чем во время Второй мировой войны1939-1945 годов. Подписанное в Компьенском лесу 11 ноября 1918 года перемирие означало конец Первой мировой войне (хотя для Италии боевые действия завершились 4 ноября 1918 года). После этого страны-победительницы, то есть члены военного блока Антанты, куда входила и Италия с 1915 года, начали делить мир. Однако Италия не получила тех земель, которые ей обещала Англия в ходе подписанного в 1915 году секретного Лондонского соглашения. Итальянские политики, принимавшие участие в Версальской конференции, не смогли выбить нужных для Италии территорий (Далмация и порт Фьуме). Таким образом, итальянцы свою «победу» в войне начали называть «витто-риа мутилата», то есть «покалеченной победой». Отметим, что этим термином, который впервые был сказан итальянским писателем и поэтом Габриеле Д'Аннунцио [15], пользуются в Италии и по сей день, например, в школьных учебниках [16].
Вынужденные признать Версальский мир бывшие фронтовики составили костяк фашистского движения, ибо ими двигало такое чувство, как возмездие. Они хотели отомстить тем странам, которые не дали Италии обещанных территорий. Именно это настроение и «поймал» Бенито Муссолини, поняв, что недавно вернувшиеся с фронта люди позволят ему использовать шанс для захвата власти. «Не случайно фа-
шистские силы захватили власть в тех странах, в которых правящие классы чувствовали себя обойденными при дележе добычи (Италия) или ущемленными в результате понесенного поражения (Германия)» [17, с. 5]. Более того, не стоит забывать, что в Италии до прихода Муссолини был политический кризис, и либеральное правительство показало свою неспособность справиться с послевоенными реалиями. Как считает Сильвана Патриарха, в послевоенной Италии не могло образоваться демократическое правительство, ибо «итальянская демократия, до того, как ее стер Муссолини, была уже уничтожена...» [18, с. 192-193]. «Война унесла более 700 тысяч жизней итальянцев, около 1,5 миллиона человек были ранены и искалечены. Опустошение богатых северных провинций, разорение мелких собственников, застой в сельском хозяйстве и гражданских отраслях производства, массовая безработица и рост цен - эта реальность была слишком далека от той, которая рисовалась в воображении солдат "державы-победительницы"» [19, с. 68]. Более того, в период с 1918 по 1920 годы в Италии прошло так называемое «красное двухлетие», когда рабочие получили существенные социально-экономические уступки (см. выше какие). М. Ормити (ПМА 2021. Информант №2) и М. Россини (ПМА 2021. Информант №3) сказали, что многие итальянцы очень боялись коммунизма, поэтому предпочли фашизм последнему.
Почуяв близость, или, как говорили, «запах» власти, Муссолини из миролюбивого социалиста превратился в фашиста. Итальянцам он представился тем человеком, который может решить насущные проблемы «железным кулаком», раз и навсегда, радикально и тоталитарно, а не демократически и либерально. Габриэлла Кристиани (ПМА 2021. Информант №1) в беседе с автором подтвердила, что итальянцам необходим жесткий лидер, который будет ими руководить, ибо сами они не в состоянии были вывести Италию из кризиса. Более того, С. Патриарха в своей работе приводит цитату итальянского литературного критика и журналиста Джузеппе Преццолини, который считал фашизм продуктом итальянской незрелости [18, с. 192].
Муссолини сразу понял, что именно таким образом следует бороться с кризисами, будь то политический или экономический. Он понял, что нужно использовать разные техники захвата власти, которую отождествляли к тому времени, как считал Мишель Фуко, только с государственной властью как «совокупностью институтов и аппаратов, которые гарантировали бы подчинение граждан в каком-то государстве». Под властью, по мнению Фуко, надо понимать «множественность отношений силы, которые имманентны области, где они осуществляются, и которые конститутивны для ее организации; понимать игру, которая путем беспрерывных битв
и столкновений их трансформирует, усиливает и инвертирует; понимать опоры, которые эти отношения силы находят друг в друге таким образом, что образуется цепь или система, или, напротив, понимать смещения и противоречия, которые их друг от друга обособляют» [20, с. 191-192]. Всеми этими средствами власти превосходно владел Муссолини, прекрасно осознавший роль народа в ее достижении. Когда выше говорилось о философах, не имевших никакого отношения к фашизму, но в некотором роде оформивших его, занятых проблемами, способствовавшими изменившимся отношениям к власти, то как раз и имелось в виду, что фашизм сумел опознать в них новые технологии власти и не в последнюю очередь техниками дисциплинирования и регу-лятивности, которые одновременно затрагивали не только телесную организацию человека, но и весь образ его жизни [20, с. 263-269].
Нужно было подогреть массу таким образом, чтобы, кроме решения проблем, был еще и другой повод для консолидации вокруг лидера. Одним из таких поводов был общий враг: «Нередко, - пишет Д.С. Борисова, - объединение страны и народа происходит в результате борьбы с внешним врагом. Антитезис "мы - они" и противопоставление себя другому становятся ключевым фактором в вопросе самоопределения нации и ее сплочения» [14, с. 18]. Этими внешними врагами стали те страны-победительницы, которые обделили Италию территориально.
Более того, известно, что дуче призывал сплотиться также и на национальной основе, то есть именно итальянский народ, возвысив его в своих речах практически до небес. Именно потому за ним и пошли массы в Италии. Они увидели в Муссолини своего вождя, который, как поначалу казалось, решит актуальные проблемы и который объединит всех итальянцев уже не просто политически, но и духовно, то есть создаст нацию. «В 1914 году он отверг социалистический интернационализм, так как осознал, что массы скорее вдохновляются призывами о национальном превосходстве, чем призывами к интернациональной солидарности. Муссолини знал, что итальянский народ живо откликнется, если он скажет, что сделает их, белую итальянскую расу, хозяевами-» [21, с. 299]. Таким образом, можно сделать вывод, что итальянский народ был добровольно одурманен муссолиниевской демагогией и игрой на и так униженном после Версальского мира самосознании. Мы пишем слово «одурманен» потому, что многие вещи (например, строгости и суровости, военизированно-сти и т.д.), которым пытался дуче научить своих граждан, шли вразрез с итальянскими традициями и мировоззрением. И лишь оправившись от дурмана, осознав это, многие итальянцы пошли воевать против фашизма в 1943 году, впервые за двадцать лет правления Муссолини продемонстрировав не пассивную, а активно-военную не-
приязнь к режиму.
В «Большой российской энциклопедии» Лев Сергеевич Белоусов говорит, что фашизм - это «праворадикальное политическое движение тоталитарного типа в Италии в 1919-45. Возникло в условиях массового недовольства широких слоёв населения ухудшением материального положения, растущим разрывом в уровнях доходов различных групп общества, осознания бесчеловечности и бессмысленности, длившейся 4 года кровавой общеевропейской войны, унёсшей миллионы человеческих жизней. Глубокое разочарование итогами войны и послевоенной социальной реальностью толкало бывших фронтовиков к насильственным действиям. В Италии глашатаем их интересов стал бывший лидер левого крыла социалистической партии Б. Муссолини, за которым уже тогда закрепился титул дуче (вождь). В простой и доступной форме он сумел выразить чаяния фронтовиков и начал с марта 1919 (сначала в Милане) объединять их в фаши, члены которых стали называть себя фашистами, а движение - фашизмом» [22, с. 214217]. Праворадикализм заключается в том, что, как мы уже говорили в первой главе, фашисты отвергли либерализм и демократию, проповедуя национализм и шовинизм.
Одним из атрибутов итальянского фашизма был Ликторский знак, представлявший собой пучок прутьев, перетянутых веревкой вокруг топора. В Древнем Риме его использовали магистраты как символ исполнения решений силой. Значение этого символа обнажает всю суть фашизма. Сегодня, например, футбольных фанатов, дерущихся за свой клуб, можно тоже было бы назвать фашистами. Исходя из личных наблюдений автора над фанатами, попытаемся объяснить почему. Можно провести параллель, например, с болельщиками футбольного клуба «Рома», которых объединяет: а) любовь к клубу; б) красно-желтые цвета. Их главные соперники
- это фанаты футбольного клуба «Лацио». «Бело-голубые» (так называют болельщиков «Ла-цио») пытаются подорвать единство «римлян»: выкрикивают на матчах оскорбляющие болельщиков «Ромы» слова, срывают красно-желтые наклейки по городу и, что самое важное для нас, бьют фанатов «красно-желтых», ибо совершенно их не признают. Для фанатов пучок прутьев
- это цвета команды, а кулаки, направленные против болельщиков другого клуба, - это секира. Поэтому агрессивные фанаты соответствуют термину, который возник когда-то с такими же целями. Но - и это поразительно: то же самое можно сказать и о членах движения итальянского Сопротивления. Напомним, что гражданская война в Италии началась в 1943 году и закончилась в 1945. Итальянских партизан объединяла ненависть к режиму Муссолини, а свою «секиру» они обрушивали на тех, кто был против их идеологии, то есть на фашистов. Это говорит о
уже перевернутом сознании партизан, которые боролись с фашистами фашистскими методами, о чем мы уже писали в другой работе [23]. Отметим, что большую часть движения Сопротивления составляла молодежь. По данным итальянских авторов, 80% партизан и гапистов (группы патриотического действия) составляли люди, возраст которых не превышал 25-26 лет [24, с. 133]. Так как партизанское движение в Италии возникло в 1943 году, то это значит, что молодые партизаны родились примерно в 1918 году и позже, то есть их более-менее сознательное детство уже проходило в фашистской Италии.
Очевидно, задача - в определении целей и способности власти не просто их достигать, но определять и формулировать. Невозможностью такого четкого определения, видимо, можно объяснить отсутствие у Фуко, занимавшегося проблемами власти всю жизнь, анализа фашизма. У него, как он говорил, для этого «нет и надежной теории, и нет и надежного метода» [25, с. 293]. Хотя, как пишут в объяснении контекста курса А. Фонтана и М. Бертани, вопрос о власти у Фуко начал возникать в 1955 году «в своей обнаженности». на основе «двух гигантских теней», «двух черных наследий», какими были для его поколения фашизм и сталинизм. Если вопросом Х1Х века была бедность, - говорил он, - то фашизм.выдвинули вопрос о власти: «слишком мало богатств», с одной стороны, «слишком много власти» - с другой». В 50-е годы ХХ века «образовалась трещина между прежней теорией богатства, рожденной «скандалом» нищеты, и проблематикой власти» [25, с. 293]. И главным в этих обсуждениях является признание, что были развиты «те механизмы, которые уже существовали в социальных и политических системах Запада. В конечном счете организация больших партий, развитие полицейских структур, существование техники репрессий в виде трудового лагеря, все это в самом деле определенное наследие западных либеральных обществ» [25, с. 294]. Самое удивительное, что Фуко среди многочисленных причин «болезни» власти считает их неоригинальность - механизмы существовали в разных обществах с XVII -XVIII веков, прежде всего механизм расовой политики. И если «Маркс считал, что отношения господства на фабриках установились единственно вследствие "антагонистического" отношения между трудом и капиталом», то Фуко добавлял к этому, что сами такие отношения «сделались возможны только в результате порабощения, дрессировок, Литература и источники
надзора» [25, с. 295]. И как бы объясняя разные интеллектуальные влияния на фашизм, в принципе мало или вовсе не связанные между собой, Фуко пишет: «Не существует единственного центра, из которого вышли бы, как в результате эманации, все отношения власти, а существует переплетение властных отношений, которое в целом делает возможным господство одного класса над другим, одной группы над другой» [25, с. 295].
Собственно, исследование такого рода общности поведения и есть одна из задач антрополога. К. Гирц сказал, что «каждый народ, гласит пословица, любит свою собственную форму насилия» [26, с. 508]. Исследуя петушиные бои в ба-лийской деревне, он понял, что балийцы выплескивают свою агрессию с помощью упомянутых боев. Их форма насилия - это петушиные бои, которые одновременно представляют собой традиционный балийский спорт. Что касается итальянцев, то футбол для них (впрочем, как и для большинства других стран) - это жизнь, поэтому футбольные фанаты итальянских клубов проявляют агрессию кулаками, направленными против болельщиков другой команды. В обычной жизни итальянцы сейчас - очень приветливый и добрый народ, избегающий открытых столкновений, но «здесь (вернемся к примеру Гирца с петушиными боями: их описание подходит под описание сознания итальянских фанатов во время драк. - А.Н.) они выглядят дикими и кровожадными, одержимыми маниакальными приступами бессознательной жестокости» [26, с. 505].
Приведенные размышления о фашистском символе показывают нам одно из главных отличий фашизма первоначального (речь идет о режиме Муссолини до принятия расовых законов) от нацизма: первый не ставил перед собой задачу генетической чистки и уничтожения народов, в то время как второй ровно этим и занимался. Таким образом, итальянский фашизм возник отчасти из-за отсутствия национального единства в Италии, политической чехарды, униженным положением Версальского мира и жажды твердой руки. Стоить также отметить, что активного осуждения фашизма в Италии не было, а тема гражданской войны и партизан вовсе стала табуиро-ванной. «В стремлении погасить противоречия и переформатировать культурные и социально-политические паттерны произошло табуиро-вание ряда тем (гражданская война 1943-1945 гг. в Италии, репрессии левых и правых, «патриотизм», «национализм»)» [10, с. 101].
1. Гусейнов А.А. (ред.) Этическая мысль: современные исследования. М.: Прогресс-Традиция, 2009. 477 с.
2. Яшлавский А. Э. Шовинизм // Большая российская энциклопедия. Том 35. М.: 2017. 799 с.
3. Хобсбаум Э. Нации и национализмы после 1780 г. / Э. Хобсбаум; пер. с англ. А.А. Васильев. СПб.: Алетейя, 2017. 309 с.
4. Рахшмир П.Ю. Происхождение фашизма. М.: Наука, 1981. 184 с.
5. Одуев С.Ф. Тропами Заратустры. М., 1971. 427 с.
6. Свасьян К. Фридрих Ницше: мученик познания // Ницше Ф. Соч.: В 2-х тт. Т. 1. М.: Мысль, 1990. 829 с.
7. Лебон Г. Психология народов и масс. СПб., 1896. 290 с.
8. Антонов Е.А. Философия. Белгород, 2013. 261 с.
9. Дарвин Ч. Происхождение видов: [перевод с английского] / Чарлз Дарвин. М.: Эксмо, 2016. 477 с.
10. Бахматова М.Н. Изучение проблем нациогенеза и национальной идентичности // Революции светские, религиозные, научные. Динамика гуманитарного дискурса. СПб.: Алетейя, 2018. 344 с.
11. Винс К.В. Нация - созидающая сила в истории // Приоритетные научные направления: от теории к практике.
2015, № 20-1. С. 38-48.
12. Гуэррини И., Плувиано М. Создать итальянцев. Проблема национального консенсуса во время Первой мировой войны // Родина. 2011. № 4. С. 134-135.
13. Николаева Ж.В. К вопросу о современном понимании культурной идентичности итальянцев // Studia Culturale. 2012. № 14. С. 262-278.
14. БорисоваД.С. Конструирование национальной идентичности в Италии: от итальянцев к италийсцам // Вестник СПбГИК. 2019, № 3 (40). С. 16-21.
15. Melchionni Maria Grazia. La vittoria mutilata. Problemi ed incertezze della politica estera italiana sul finire della Grande Guerra (ottobre 1918 -gennaio 1919). Edizioni di Storia e Letteratura, 1981. 253 p.
16. Giardini A., Sabbatucci G., Vidotto V. Prospettive della storia. 3 L'eta contemporanea. Editori Laterza.
17. Галкин А.А. От редактора // Рахшмир П.Ю. Происхождение фашизма. М.: Наука, 1981. 184 с.
18. Patriarca S. Italianita. La costruzione del carattere nazionale / Traduzione di Sandro Liberatore. Editori Laterza, RomaBari, 2010.
19. Белоусов Л.С. Муссолини: диктатура и демагогия / Л.С. Белоусов. -2-е изд. перераб. и доп. М.: ПЛАНЕТА,
2016. 368 с.
20. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. М.: Касталь, 1996. 448 с.
21. Ридли Д. Муссолини / Пер. с англ. Е.Ф. Левиной. М.: АСТ, 1999. 446 с.
22. Белоусов Л. С. Фашизм // Большая российская энциклопедия. Том 33. М., 2017. 798 с.
23. Неретин А.И. Феномен Джампаоло Пансы в дискурсе коллективной травмы послевоенной Италии // Философия и культура. - 2023. - № 4. С. 183-195.
24. Secchia. P. Lotta antifascista e giovani generazioni. Milano, 1973.
25. Фуко М. «Нужно защищать общество». СПб.: Наука, 2005. 311 с.
26. Гирц К. Интерпретация культур / Пер. с англ. М.: РОССПЭН, 2004. 560 с.
References
1. Guseinov A.A. Eticheskaya mysl': sovremennye issledovaniya [Ethical Thought: Contemporary Research]. Moscow, "Progress-Tradition" Publ., 2009. 477 p.
2. Yashlavskii A. E. Shovinizm [Chauvinism]. Bol'shaya rossiiskaya entsiklopediya [Great Russian Encyclopedia]. Vol. 35. Moscow, 2017. 799 p.
3. Khobsbaum E. Natsii i natsionalizmy posle 1780 g. [Nations and nationalisms after 1780]. Translation from English by A.A. Vasilyev. St. Petersburg, Aletheia Publ., 2017. 309 p.
4. Rakhshmir P.Yu. Proiskhozhdenie fashizma [Origins of fascism]. Moscow, "Science" Publ., 1981. 184 p.
5. Oduev S.F. Tropami Zaratustry [Along the paths of Zarathustra]. Moscow, 1971. 427 p.
6. Svas'yan K. Fridrikh Nitsshe: muchenik poznaniya [Friedrich Nietzsche: Martyr of Knowledge]. Nietzsche F. Works: In 2 vols. V. 1. Moscow, "Thought" Publ., 1990. 829 p.
7. Lebon G. Psikhologiya narodov imass [Psychology of peoples and masses]. St. Petersburg, 1896. 290 p.
8. Antonov E.A. Filosofiya [Philosophy]. Belgorod, 2013. 261 p.
9. Darvin Ch. Proiskhozhdenie vidov [Origin of species]. Translation from English. Moscow, Eksmo Publ., 2016. 477 p.
10. Bakhmatova M.N. Izuchenie problem natsiogeneza i natsional'noi identichnosti [Studying the problems of natogenesis and national identity]. Revolyutsii svetskie, religioznye, nauchnye. Dinamika gumanitarnogo diskursa [Revolutions are secular, religious, scientific. Dynamics of humanitarian discourse]. St. Petersburg, Aletheia Publ., 2018. 344 p.
11. Vins K.V. Natsiya - sozidayushchaya sila vistorii [The nation is a creative force in history]. Prioritetnye nauchnye napravleniya: ot teorii kpraktike [Priority scientific directions: from theory to practice]. 2015. No. 20-1. Pp. 38-48.
12. Guerrini I., Pluviano M. Sozdat'ital'yantsev. Problema natsional'nogo konsensusa vo vremya Pervoimirovoi voiny [Create Italians. The problem of national consensus during the First World War]. Rodina [Motherland]. 2011. No. 4. Pp. 134-135.
13. Nikolaeva Zh.V. K voprosu o sovremennom ponimanii kul'turnoi identichnosti ital'yantsev [On the issue of the modern understanding of the cultural identity of Italians]. Studia Culturale. 2012. No. 14. Pp. 262-278.
14. Borisova D.S. Konstruirovanie natsional'noi identichnosti v Italii: ot ital'yantsev k italilstsam [Construction of national identity in Italy: from Italians to the Italics]. VestnikSPbGIK[Vestnik SPbGIK]. 2019. No. 3 (40). Pp. 16-21.
15. Melchionni Maria Grazia. La vittoria mutilata. Problemi ed incertezze della politica estera italiana sul finire della Grande Guerra (ottobre 1918 -gennaio 1919). Edizioni di Storia e Letteratura, 1981. 253 p.
16. Giardini A., Sabbatucci G., Vidotto V. Prospettive della storia. 3 L'eta contemporanea. Editori Laterza.
17. Galkin A.A. Ot redaktora [From the editor]. IN Rakhshmir P.Yu. Proiskhozhdenie fashizma [Origins of fascism]. Moscow, "Science" Publ., 1981. 184 p.
18. Patriarca S. Italianita. La costruzione del carattere nazionale / Traduzione di Sandro Liberatore. Editori Laterza, Roma-Bari, 2010.
19. Belousov L.S. Mussolini: diktatura i demagogiya [Mussolini: dictatorship and demagoguery]. 2nd ed. reworked and additional. Moscow, "PLANET" Publ., 2016. 368 p.
20. Fuko M. Volya k istine:po tu storonu znaniya, vlasti i seksual'nosti. Raboty raznykh let [The will to truth: beyond knowledge, power and sexuality. Works from different years]. Moscow, Castal Publ., 1996. 448 p.
21. Ridli D. Mussolini [Mussolini]. Translation from English by E.F. Levina. Moscow, AST Publ., 1999. 446 p.
22. Belousov L. S. Fashizm [Fascism]. Bol'shaya rossiiskaya entsiklopediya [Great Russian Encyclopedia]. Vol. 33. Moscow, 2017. 798 p.
23. Neretin A.I. Fenomen Dzhampaolo Pansy v diskurse kollektivno1 travmy poslevoennoiItalii [The phenomenon of Giampaolo Panza in the discourse of collective trauma in post-war Italy]. Filosofiya i kul'tura [Philosophy and culture]. 2023. No. 4. Pp. 183-195.
24. Secchia. P. Lotta antifascista e giovani generazioni. Milano, 1973.
25. Fuko M. «Nuzhno zashchishchat'obshchestvo» ["Society must be protected"]. St. Petersburg, "Science" Publ., 2005. 311 p.
26. Girts K. Interpretatsiya kul'tur [Interpretation of cultures]. Transl. from Eng. Moscow, ROSSPEN Publ., 2004. 560 p.
© «Клио», 2024 © Неретин А.И., 2024
