CC BY
28УДК 821.512.145
Д.Ф. Загидуллина
Размышления о роли личностей в татарском возрождении первой четверти ХХ века: Гали Рахим
Статья посвящена исследованию вклада Гали Рахима - одного из видных представителей молодых реформаторов - в движение татарского возрождения первой четверти ХХ века. Его художественное творчество способствовало кардинальному изменению татарской прозы и формированию новой парадигмы развития национальной литературы. Тему судьбы нации он связал с надеждами и чаяниями татар периода демократических преобразований; стал одним из создателей философского (светского) дискурса в татарской литературе. Его научная деятельность стала крепким фундаментом для формирования истории татарской литературы как науки, развития истории культуры тюрко-татар, фольклористики, философской мысли.
Ключевые слова: татарское возрождение первой четверти ХХ века, Гали Рахим, трансформация художественной литературы, история тюрко-татарской литературы, литературоведение.
Гали Рахим (1892-1943) - один из идеологов татарского возрождения, известный ученый, писатель, литературовед. Со времени начала возвращения научного и художественного наследия этой неординарной во всех отношениях личности на рубеже ХХ-ХХ1 вв. (Азизова-Хвснетдинова, 2005; Гали Рзхим, 2008; Мзhдиев, 1978; Мзhдиев, 1987; Рзхим, 1993; Рзхим, 2004 и др.), мы пытаемся осмыслить всю мощь и масштаб его деятельности.
Сразу необходимо оговориться, что многое из его наследия еще не введено в научный оборот. Тем не менее даже в советское время, когда имя репрессированного Гали Рахима было под запретом, официальной платформой изучения истории дореволюционной татарской литературы и культуры была концепция, предложенная Г. Рахимом и Г. Губайдулли-ным.
Жизненное кредо и идеалы Г. Рахима в целом схожи с судьбой многих татарских интеллектуалов и интеллигентов начала ХХ в., посвятивших себя татарскому возрождению. Мухаммед-Гали родился в семье известного казанского купца Мухамметшакира Абдрахимова. Его мать Уммугуль-сум была дочерью знатного купца города Исхака Айтуганова. Проучившись 7 лет в медресе «Мухаммадия», он получил хорошее религиозное и философское образование, освоил арабский, персидский, турецкий языки, с частными учителями занимался русским и европейскими языками. По воле отца в 1905 г. поступил в Казанское коммерческое училище, по окончании которого, также по воле родителя, отправился в Москву на учебу в экономическом отделении Коммерческого института. После внезапной
смерти отца в 1917 г. Г. Рахим оставил нелюбимое занятие - коммерцию -и вернулся к тому, к чему лежала душа, - к науке и литературному творчеству.
Уже первая серьезная публикация молодого Мухаммед-Гали, появившаяся в 1909 г., - переложенный с русского и адаптированный для ша-кирдов медресе учебник по географии «Вокруг света» (Рэхим, 1909) - ярко продемонстрировала его желание служить просвещению, возрождению татарской нации. В таком ракурсе учебник был оценен драматургом Г. Камалом (Камал, 1909).
Необходимо отметить, что к демократическим переменам 1905 г. татарское общество было готово: к началу века оно воспитало целую плеяду образованных молодых людей, часто продолжавших свое обучение в университетах, знающих русский и европейские языки, поставивших задачу реформирования татарского общества, общественно-философской, эстетической, научной мысли, восприимчивых к новым литературным веяниям, желающих поднять свою культуру до общеевропейских высот. В различных формах развернувшаяся после 1905 г. культурно-просветительская деятельность национальной интеллигенции способствовала, прежде всего, трансформации татарской культуры. Ставшее временем зарождения новой татарской литературы в результате формирования татарской периодической печати, издательского дела, поворота к светскому образованию, к новой культурологической ориентации - от Востока к Западу, начало ХХ в. дало импульс формированию новых тенденций в художественном сознании.
Начиная с 1913 г. Гали активно занимается литературным творчеством, становится одним из идеологов нового журнала «Ац» (Сознание). Начиная с 1912 г. именно этот журнал является «законодателем моды» в культурной жизни и литературном процессе: в нем уделяется особое внимание так называемой «новой» литературе, переводам, философским материалам, он становится теоретической базой для татарской модернистской литературы.
В 1913 г. Г. Рахим публикует 9 рассказов («Алатау буйларында», «Битлек», «Серле сарай», «Яз экиятлэре», «Эч пошканда» и др.), из них 7
- в журнале «Ац»; в 1914 и 1915 гг. - ежегодно по 16 рассказов: для детей
- в журнале «Ак юл»; для взрослых - в журнале «Ац». С этого времени он становится популярным прозаиком, а рассказы, поистине оригинальные и необычные для татарской литературы начала ХХ в., стали жемчужинами, способствовавшими ее стилевому обновлению. В них предстали новые модели художественной картины мира, светская философия, глубокий психологизм, а зыбкость поэтических границ между эпическим и лирическим началами удивляли и завораживали. В то же время присутствующие в них поэтика символизма и экзистенциальная философия продолжали традиции средневековой суфийской литературы.
Активность Г. Рахима на литературном поприще, разносторонность его произведений, склонность к художественным экспериментам создают впечатление поиска им путей развития для новой татарской литературы. Он будто бы «пробует перо» в реалистических (сатирических), романтических, сентиментальных, модернистских направлениях; а рассказы для детей - в большинстве своем «осовремененные» тексты на классические мотивы, стилизации, указывают на желание автора воспитать креативно-мыслящего читателя. Художественные произведения воспринимаются как попытка диалога с «новым» - образованным, знающим русский и европейские языки читателем, ожидающим от национальной литературы ответов на актуальные вопросы, относительно перспектив татарского мира.
Одним из первых в татарской литературе Г. Рахим в своих рассказах создает галерею типов татарской молодежи, почувствовавшей благотворное влияние демократических перемен, жаждущей принять участие в великих исторических свершениях ради будущего своей нации, зачастую не имея для этого достаточных знаний и умений. Например, в рассказе «Га-лия» (1914), повествующем о метаморфозах татарской действительности начала ХХ в., Г. Рахим представляет два типа «новой молодежи», рожденной волной татарского возрождения, тем самым подчеркивая и неоднородность, и хрупкость данного движения. Рассказ о безответной влюбленности дочери бая Галии к молодому студенту Хусаину позволяет писателю воссоздать образ представителя нового поколения татарских интеллигентов, воспитанных в русских традициях и радеющих о светлом будущем для своего народа. Тем не менее персонаж Г. Рахима не находит в себе силы помочь девушке, решившейся вырваться из замкнутого круга традиционной патриархальной жизни. Но и образ Галии представлен сложным и непредсказуемым. Завершающие рассказ слова: «Кто она - Галия? Что за девушка? Плод реакции на жесткие рамки татарской действительности? Или раб самых простых и не удовлетворенных чувств?...» (Ац, 1914, №3, б.67) еще более усиливают это ощущение. Его же главный герой, поставленный перед выбором: между «обобщенным, теоретическим» служением нации или оказанием конкретной помощи одному человеку - не сумев найти правильное решение, убегает от проблем.
В 1918 г. Г. Рахим публикует продолжение этого произведения: в «Осеннем рассказе» пожилой доктор Хусаин Акрамов еще раз встречается с Галией - женой председателя уездного махалли в Башкортостане Рустам бека и матерью трех взрослых детей, которая сумела построить свою жизнь так, как мечтала в молодости. Одиночество Хусаина, семейное счастье Галии и Рустама концентрируют внимание на том, что каждый человек в силах внести свою лепту в изменение татарской действительности.
В рассказе «В печали» (1913) причиной беспокойства и тревоги героя-повествователя выступают схоластические традиции, царящие в татарском обществе, а именно - запрет на общение молодых людей, достигших совершеннолетия. Автор прослеживает состояние героя - молодо-
го человека по имени Ибрагим, который лишен возможности не только общения, но и видеть лицо возлюбленной. Слова Ибрагима «Я проклинаю весь татарский мир, весь татарский быт, весь татарский закон, я проклинаю их. Вокруг меня сад, огромный сад. Наверное, этот сад невероятно красив, но для меня он ущербен: я - одинок...» (Ац, 1913, № 2, б.50) звучат как призыв к изменению этих порядков, показывая отношение молодых татар к устаревшим традициям татарского общества. Монолог Ибрагима указывает на причину отказа образованных молодых татар от своей идентичности, их желания строить жизнь по образу и подобию других народов; предупреждает о грозящей татарскому сообществу опасности потерять своих этнических корней.
Рассказы «Поэт» (1914) и «Артист» (1917) Г. Рахима в лице главных героев - ученика Учительской школы Вали, возомнившего себя поэтом, и приказчика Хисами, решившего покорить сцену, сыграв в постановке «Первого театра», описывают психологические портреты молодых людей, стремящихся к лучшему, светлому, но не имеющих для этого ни таланта, ни знаний и умений. Сатира и ирония писателя направлены не на Хисами, не сумевшего замолвить ни единого слово на сцене, или Вали, мечтающего о том, что когда-нибудь поставят памятник его таланту, они концентрированы вокруг возрожденческого движения татарского мира, начавшегося с опозданием, охватившего все слои общества, возродившего надежды на лучшее будущее, но требующего разумных лидеров, которые сумели бы указать правильный путь искренним желаниям и стремлениям молодежи. Такие произведения свидетельствуют об осознанной деятельности татарских интеллектуалов, о глубоком понимании ими социокультурного состояния татарского общества, о желании донести всю полноту информации до каждого татарина или татарки, тем самым уберечь от возможных ошибок.
Писательский талант Г. Рахима особенно ярко проявляется в необычных рассказах «Загадочная сказка» (1913), являющаяся стилизацией под восточные сказки, и «Взрослая девочка» (1915), описывающая красивый обряд закрепления дружбы между байскими дочерьми (подобное описание татарского обычая - адат сохранилось только в рассказе Г. Рахима), и т.д. Они написаны в лучших традициях психологических рассказов, представляя собой синтез восточных и западных художественных приемов. Например, рассказ «^эйге нэсер» («Летний нэсер») (1916) написан в форме риторического обращения, молитвы, обогащен суфийскими символами и изобразительно-выразительными средствами и в ритмико-интонационном плане напоминает восточную лирику. Повествователь превозносит лето, красоту природы, объясняется ей в любви. В центре летнего сада перо писателя воссоздает лучистый дворец из белого мрамора. В системе суфийских символов сад - символ бытия или души. Детально расписав окружающий мир, рассказчик заявляет, что все это придуман «мною»: «Мой дух плавает в океанах, находящихся по ту сторону сознания; мечта, ко-
торая своими крыльями может охватить мир с одной стороны горизонта до другой, питаясь красотой и величием, создает другую красоту» (Ац, 1916, № 11-12, б.182). Так возникает философия в духе субъективного идеализма: человек сам придумывает, сам создает мир, эту и ту стороны бытия! Красота мира - в силе фантазии создающего. По мнению автора, вся трагедия человека - в иллюзорности мира. Последний абзац произведения гласит: «Ах, зачем все это - только фантазии, все это только беспочвенная мечта! Жизнь, зачем ты такая злая, почему у тебя нет красоты, которую я жажду? Жизнь, почему ты пустая?» (Там же). Напоминающий молитву текст отвергает подобный порядок вещей, синтезируя восточный стиль письма с известной западной философией.
Этот вопрос, видимо, был одним из центральных в художественном сознании писателей начала ХХ в. Об этом свидетельствует и рассказ Г. Рахима «Состязание» (1916), в котором задолго до «Белой крепости» Орхана Памука татарский писатель поднимает тему смертельного соревнования между Востоком и Западом. Для этого находится интересный сюжет: опоздавший на поезд купец Юнус решил догнать его на своем белом скакуне и на следующей станции пересесть. Через 60 километров скакун обгоняет поезд и падает замертво. Писатель же несколько раз повторяет, что это состязание - между Европой и Азией, наталкивает читателя на определенные размышления. Завершающее рассказ предложение: «Только знаменитого белого скакуна уже не было в живых... » (Ац, 1916, № 16/17, б.265) - указывает на позицию писателя, который будто бы предупреждает, что «догнать» Европу «восточным путем» можно, но при этом потери могут быть невосполнимы.
Рассказ «Молитва по Сайфи» (1916) также затрагивает эту проблему - с точки зрения оценки влияния русской литературы на татарскую (в частности, в рассказе присутствует игра с «Вий» и «Старосветскими помещиками» Н.В. Гоголя). Он также стал своеобразным и небывалым для того времени литературным диалогом с творчеством, с позицией Гаяза Исхаки. В тексте с психологической точностью и глубиной представлена вся палитра татарского общества - байские дочери, шакирды, приказчики, студенты, деревенские старики, поэты, при этом сам текст - легкий, игривый, шуточный.
Среди произведений Г. Рахима особое место занимают философские рассказы о поиске смысла жизни в период секуляризации в татарском обществе, о существовании человека в мире без Бога. Опубликованный в 1915 г. в журнале «Ац» философский рассказ (или трактат) «Среди фиалок» задуман как разговор двух друзей о любви одного из них - Рашида -к жене брата, Зулейхе. Имя женщины ассоциируется с главной героиней Кул Гали. Кроме того, автор подчеркивает, что полное имя Рашида - Га-рун ар-Рашид. Имя арабского халифа (786-809) из «Тысячи и одной ночи», имеющего прозвище «справедливый», уводит читателя к средневековому жанру сказок, в конце которой слушателя ждал сокрытый смысл, вы-
вод, мудрость. По жанру «Тысяча и одна ночь» - городская новелла («кыйсса») с любовной завязкой. Рассказ Гали Рахима написан как стилизация под средневековый жанр «кыйсса», что стало характерной чертой татарской литературы начала ХХ в. и приметой отказа от старой литературы в пользу новой. Известные произведения: «Сенной базар, Или Новый Кисекбаш» (1908) Г. Тукая, «Дочь хана» (1908) Ш. Мухамедова, «Адам и Иблис» (1910) М. Гафури, «Газазил» (1916) Ш. Бабича и др. - являются пародией на канонические восточные жанры.
Сюжет рассказа Г. Рахима прост, скорее всего, необходимо констатировать о его отсутствии. Ретроспективно сообщается, что дружба между Рашидом и повествователем началась в годы учебы в Казани. Через несколько лет после окончания учебы, весной они встречаются на берегу озера Кабан. Их разговор и охватывает всю содержательную сторону произведения. Эпиграф («Если всмотреться, есть, наверное, поэтичность в озере» (Г. Тукай)) и пространно, детально описанная картина озера и окружавших его домов, которая сильно выделяется в структуре текста и заставляет искать сокрытые смыслы, создают образ закованного в кандалы богатыря и стоящих рядом с ним людей: «Вот находящийся на той стороне народ, воспользовавшись его беспомощностью, окружил богатыря и старается его задеть: кто-то смеется, кто-то, показывая пальцем на него, рассказывает своему товарищу что-то обидное, кто-то ругает его последними словами, кто-то даже плюется, - но никто не рискует подойти поближе, они хорохорятся только издали, даже небольшое движение богатыря заставляет этих трусов отойти подальше. Но богатырь, считая себя намного выше их, не только не обижается, но старается не обращать внимание. Только полный презрения и злобы взгляд говорит о том, как ему все надоели...» (Ац, 1915, №7, б.136). Нетрадиционная для татарской литературы картина указывает на жизнь человека среди ненавидящей его толпы; а также на пробуждение национального самосознания, так как время года - весна в общем контексте татарской литературы начала ХХ в. приобретает символическое значение: это время перемен в татарском обществе.
Философская концепция строится на основе диалога двух противоположных позиций. На это указывает и психологические характеристики, данные повествователем: «Я был материалистом, любил воспринимать реальность так, как есть, как истину. Он был поэтической натурой, фантазером, идеалистом» (Там же). Рассказывая о своей любви к жене брата, Рашид подчеркивает, что эта - духовная, платоническая любовь, которая не требует ничего взамен. Объясняя свои чувства, Рашид сравнивает влюбленности, которые он испытывал раньше, с любовью к фиалкам - их бесконечное множество на берегу озера; а единственную любовь - с любовью к розе. Использование суфийского символа, обозначающего любовь ко Всевышнему, создает определенные ассоциации, в результате любовь к Богу и платоническая любовь к женщине воспринимаются явлениями одного ряда. И то,
и другое дает возможность почувствовать себя счастливым: «среди ненавистной толпы» любой может найти ту единственную или обрести любовь к Богу. Рассказчик, стоящий на материалистических позициях, призывает ограничиться земной любовью. Он напоминает, что божественная любовь -удел фантазии человека. И в состоянии экзистенции человек понимает иллюзорность своей веры в такую любовь.
Конкретно-историческое содержание также вытекает из этой концепции. В «моменты пробуждения» национального самосознания человек может оказаться в одиночестве, в отверженном состоянии. Но вера в достижимость своей цели, вера в свой идеал, как любовь к розе, способна дать силы для противостояния, для сокрушения кандалов. Так Г. Рахим показывает, что великая любовь и вера смогут дать человеку надежду в беспросветной жизни, где человек одинок и окружен враждебными людьми. С другой стороны, он напоминает, что это чувство - иллюзия, не подкрепленная ничем. Подобная параллель подчеркивает, что для человека важно не существование потусторонней силы, а вера в Нее. Но и в конце рассказа диалог остается открытым: есть своя «правда» у Рашида, но есть она и у рассказчика. Что важно - текст превращает историю несчастной любви в историю поиска человеком своего места в бытии, в мире.
Необходимо отметить, что вслед за рассказом Г. Рахима появляется ряд трактатов («В поисках попутчика» (1916) Г. Газиза, «Откуда? Куда?» (1916) М. Ханафи и др.), которые описывают разрушение традиционной мусульманской картины мира и существование человека в мире без Бога, его состояние страха и тревоги, желание найти духовные опоры, будь то любовь или другие смыслы жизни. Авторы этих произведений - мусульмане, видимо, осознавшие необходимость выразить свое мнение по поводу возникающих в татарском обществе новых тенденций. Этой идейно-творческой установкой обусловлена художественно-содержательная специфика перечисленных произведений, в которых структурообразующую функцию выполняют дискуссия, спор, столкновение противоположных точек зрения. Сами рассказы вступают в диалогические отношения между собой.
Этот фактор позволяет нам сделать вывод о том, что в начале ХХ в. ряд молодых татарских писателей ставят проблему познания: бытия, историко-культурной ситуации, места человека в мире и смысла его жизни. Поиск некоей фундаментальной основы, моделирование этнической ситуации, создание определенного настроения служат общей цели - трансформации представлений, мыслей, идей, изменению массового сознания и мышления. В этом проявлялась особенность служения творческой интеллигенции своему народу, оказавшемуся по воле исторического случая на перепутье: между патриархальным и модерновым обществом, восточным и западным путями развития, традиционной и новой культурой и т.д.
Эта глобальная цель творчества, процесс превращения реальных событий и проблем в символы, знаки, модели - особенно четко проявляются
в повести «Идель» (1921) Г. Рахима, в которой затрагивается тема национальной ментальности в контексте атмосферы начала ХХ в. В ней рассказывается романтическая история любви Ильяса и Рабиги, показывается существование среди молодежи ницшеанского презрения к обыкновенным человеческим чувствам (философская дискуссия между Ильясом и Вали-дом о смысле жизни, которая продолжается в историях героев) и идеи служения нации.
Повесть написана как воспоминания молодости. Автор в самом начале констатирует, что два фактора заставили его вспомнить былое: нефритовые глаза, которых он разглядел во время концерта; и незаконченная акварель тех времен, на которую он наткнулся случайно. Однако эти воспоминания представляются читателю не в виде событий. В произведении детально и красочно воссоздаются все эмоции и мысли, которых переживал молодой повествователь когда-то.
Воспоминания уводят повествователя в 1914 год, охватывают время с весны до осени. Сын муллы Ильяс, начинающий писатель и художник, после тяжелой болезни решил пожить летом на берегу реки Волги. Здесь он знакомится с девушкой Рабигой (с арабского - весна, на что автор особо указывает в произведении), влюбляется и терзается между любовью и желанием быть свободным человеком.
В трех главах - в 14, 15, 16 - описывается возобновление лихорадки у молодого человека, в бредовом состоянии он «вытаскивает» картину подсознания, в которой отражается хаотичность восприятия мира. В частности, жизнь представляется черной и теплой, как масло, рекой - Кара Идел (Черная Волга), которая течет среди белых берегов, покрытых белыми лесами. Черное небо и синеватая звезда, а также две черные чайки с белыми головами подчеркивают одиночество, заброшенность человека в бытии. Возникший силуэт отца указывает на возможность прочтения чаек как родителей, или предшественников. Появляющаяся в бреду парня собака воспринимается как символ трудностей, с которыми человек встречается на жизненном пути, пугающих его. Только синеватая звезда заставляет человека приподнимать голову и задержаться на плаву, не пропасть «в пучине». Звезда символизирует смысл жизни, в подсознании она - любовь или возлюбленная.
Однако хаос сознательной жизни человека совершенно иного характера. Его рождает метания человека между любовью и стремлением к свободе, так как воссоединение влюбленных - создание семьи - воспринимается как потеря свободы, исчезновение в «пучине».
Еще одно проявление бессознательного - осенний сон Ильяса: его разговор с мифологическим созданием с козлиной головой «Пан Тенгри» касается смысла жизни. Во сне старик сообщает, что нет смысла жизни, весь смысл - в самой жизни; что любовь - это огонь в крови человека, поэтому она не может продолжаться вечно и существует только в фантазиях человека; что нет и жизни вообще - она также является плодом фантазии.
Многозначность главного символа - Идели - накладывает эту философию на все слои сложноструктурированного произведения. Идель - и образ красоты мира, и психологическая глубина человеческой души, и образ родины, и символ национальной идентификации: «Вот она - наша великая мать Волга, подо мной... Ты ведь когда-то была нашей родной Волгой, зачем оставила своих детей? Зачем нас изгнали с твоих милосердных берегов? Чужие, неродные тебе дети сейчас зовут тебя "Волгой-матушкой". Доколе ты будешь терпеть это? Ты ведь была нашей матерью, сколько сотен лет растила нас в своих объятиях! Зачем и ты, как судьба, отвергаешь нас, Волга» (Рэхим, 2018, б.279-280). Волга представляется историческим местом расположения, существования татарского народа, чайки символизируют саму нацию (в подсознании - предков): «Ветер дует... Волга шумит... Опоздавшие чайки, издавая жалостливые звуки, рассекая небо узкими и острыми, как нож, крыльями, летят против ветра. Безумный ветер иногда их крутит и они, будто споткнувшись на небе, падают в яму, опять приходят в себя и начинают бороться против течения ветра. Они не двигаются ни вперед, ни назад, будто стоя на одном и том же месте, продолжают хлопать крыльями. О мой бедный народ, я хочу уподобить тебя бескрылым чайкам... Кто же изувечил твои сильные крылья?...» (Там же). Таким образом, чайки, носящиеся над рекой в осеннем небе, указывают на трагическую судьбу нации, предшественников; но они заставляют человека приподнимать голову вверх!
Еще одно свойство повести - недосказанность - подчеркивается в самом произведении: на вопрос Рабиги о том, останется ли ее портрет недорисованным, Ильяс отвечает, что он любит недосказанность во всем. Действительно, история любви вроде бы заканчивается ни с чем: Ильяс не объяснился в своих чувствах. Однако годы спустя он вспоминает девушку как самого дорогого для своего сердца человека. И эти воспоминания являются для него «синеватой звездой» - смыслом жизни. Такой поворот заставляет читателя взять под сомнение всю изложенную ранее философию.
Среди произведений Г. Рахима есть создающие условно-аллегорическую модель бытия («Весенние сказки», 1913; «Абу Сагид», 1915 и др.); адресованные детям рассказы и сказки («Шурале», 1915; «Убыр», 1915; «Камыр-батыр», 1918). Он увлекался стилизацией под религиозно-мистические интерпретации («Родился...», 1914; «Тем вечером», 1914; «Из рассказов Рабгузи», 1915 и др.); занимался художественным переводом; художественной публикацией; экспериментировал и в сатирическом («Любовь», 1915), овеянном легким юмором романтическом («Рассказ без названия», 1914), импрессионистическом стиле («Женитьба одного поэта», 1918). Оставил замечательные стихотворения («Кукушка», «Ноктюрн», «Сонет», «Романс», «Вечерняя песня», «Ночная фантазия» и др.) и лиро-эпические произведения («Битва», «Баллада», «Сон», «Лист» и др.); комедии («Дачное горе», 1914; «Зверь», 1919).
Литературное творчество Г. Рахима свидетельствует о формировании в начале ХХ в. в татарской литературе нового типа писателя и нового читателя, способных вести разговор о смысле жизни, об особенностях перелома исторических эпох, о пограничной ситуации между стремлением к свободе духа и тревогой, страхом, отчаянием, одиночеством. Его произведения, наряду с творчеством Г. Исхаки, Ф. Амирхана, Г. Ибрагимова, Ш. Камала, способствовали кардинальному изменению татарской прозы и формированию новой парадигмы ее развития. Мы по праву можем оценить его как писателя-реформатора национальной литературы, принесшего и закрепившего в ней национальную философию, глубокий психологизм, лиричность, ассоциативность, синтетизм (ЗаЫдуллина, 2004).
Литературоведческие труды Г. Рахима подтверждают мысль об осознанности его художественных поисков как писателя. Например, в 1913 г. Г. Рахим публикует большую статью «Тукаев - народный поэт». Это серьезное исследование, в котором выдвинут тезис о народности творчества Тукая, он доказывается анализом художественных особенностей произведений поэта. В статье затрагиваются такие вопросы: какой должна быть литература эпохи национального возрождения? Чем дорога и полезна поэзия для народа? В чем отличие народной поэзии от авторской и элитарной? Как стали народными русские и европейские поэты и Тукай? и т.д. Эта статья, по сути, подтверждает тот факт, что к этому времени Г. Рахим стал настоящим ученым-литературоведом с философским складом мышления.
Среди литературоведческих работ Г. Рахима особое место занимают произведения, посвященные творчеству Маджита Гафури (1923), Хади Такташа (1923), Г. Камала (1925), роману Г. Ибрагимова «Дочь степи» (1925)и др.
Еще один большой труд Г. Рахима - опубликованный в 1915 г. отдельной книгой «Взгляд на нашу народную литературу» (1914). В нем автор размышляет о национальных особенностях татарской песни - небольшое количество эпических и исторических, обрядовых песен, преобладание у татар коротких песен, и т.д., объясняя оседлой формой их жизнеустройства, развитием городской культуры, влиянием ислама. С точки зрения содержания и поэтики текстов ученый отмечает тематическое многообразие, выделяя песни, посвященные родине, друзьям, шакирдам, рекрутам, арестантам, любовные, религиозные, юмористические песни, и уделяя особое внимание используемым в них приемам выразительности, особенностям стиховой формы, композиции. С точки зрения напева («кей») он обращает внимание на доминирующее в татарских песнях настроение (печаль, грусть), объясняет это национальной историей, психологией, мен-тальностью. В этой работе Г. Рахима явно присутствуют идеи, характерные для культурно-исторической и психологической школ.
Труды Г. Рахима «Взгляд на нашу народную литературу» (1914), «Народные сказки» (1915), «Взгляд на нашу народную литературу: песни»
(1919) и другие стоят в одном ряду с работами Г. Ибрагимова, Дж. Вали-ди, Г. Тукая и других, посвященными татарскому фольклору. Взятые в целом, они свидетельствуют о том, что фольклористика как оригинальное направление гуманитарных наук сформировалась в начале ХХ в.
Неотъемлемой частью научной деятельности ученого стали также работы по истории литературы и текстологии. Например, полные биографии К. Насыри («Биография Каюма Насыри», 1922; «Приложение к биографии Каюма Насыри», 1922), Г. Ильяси («Материалы о Г. Ильяси (1856-1895)», 1930), М. Акъегет («Муса Акъегетзаде», 1925) и других просветителей первым написал Г. Рахим (Мэhдиев, 1987, б.120). Он занимался древними татарскими рукописями и эпиграфикой («О новом списке татарского исторического сочинения XVII в.», 1927). Во время плановых экспедиций Общества татароведения он изучал старые татарские кладбища, снимал копии с эпиграфических текстов, анализировал их («О двух татарских надгробных памятниках XVII века», 1929; «Булгаро-татарские эпиграфические памятники в Вятском крае», 1930; «Татарские эпиграфические памятники XVI века», 1930) и др. Также собирал рукописные книги, исследовал их и вводил в научный оборот.
Г. Рахим писал и критические статьи («В связи с постановкой "Отел-ло"», 1921; «Концерт восточной симфонии», 1924 и др.), обладал достаточной компетенцией, чтобы касаться лингвистических проблем («О классификации тюркских языков», 1923; «Проект составления толкового словаря татарского языка 100 лет тому назад», 1930 и др.), выступал как историк и ориенталист («Руины Золотой Орды», 1923).
Однако главный его труд посвящен истории тюрко-татарской литературы. В первой половине 1920-х гг. Г. Рахим в соавторстве с двоюродным братом, известным историком и писателем Г. Губайдуллиным, публикуют «Историю татарской литературы», в которой были собраны и систематизированы материалы с древнейших времен по первую половину XIX в. В первой части (Рзхим, Газиз, 1924) рассматриваются общетюркские памятники рунической, уйгурской и арабской письменности, суфизм и его влияние на восточные литературы, приводятся сведения об уйгурской, чагатайской, сельджукской и османской литературах. Во второй части (Рзхим, Газиз, 1923), объединяющей разделы «Историческая судьба татарского языка и литературы», «Самые древние устные памятники Поволжья», «Чагатайские произведения в Поволжье», «Османские произведения в Поволжье», речь идет о формировании и развитии татарского литературного языка, изучаются «Кодекс куманикус», набгробные камни, ярлыки; анализируются тексты Рабгузи «Кыйссас эл-энбия», Сулеймана Бакыргани, «Себат эл-га^изин», «Кисекбаш китабы», «Сэйфелмелек» и др. Третья часть (Рзхим, Газиз, 1922) посвящена исследованию творчества поэтов и писателей XVII, XVIII вв., первой половины XIX в., устного народного творчества, записей путешествий и т.д. Богатый фактический материал, наличие теоретически выверенной концептуальной основы указывают на
научную подготовленность авторов: хорошее знание истории Монголии, Китая, Алтая, Средней Азии, Европы; понимание всех тонкостей истории религии и культуры позволяют им воссоздать историю тюрко-татарской литературы на фоне истории Евразии. Знакомство с китайскими источниками, текстами европейских путешественников, фундаментальными трудами В. Радлова, В. Бартольда, А. Самойловича, В. Томсена, С. Малова, Ф. Корша и др., исследованиями восточно-мусульманских и татарских ученых, просветителей (в частности, Ш. Марджани, Р. Фахрутдинова, З. Валиди), умение читать древние тексты, понимание тюркских языков обеспечивало историографическую и доказательную базу труда. Г. Рахим, в частности, для этого проекта занимается исследованием письменности древних тюрков, орхонских памятников, литературы у уйгуров и узбеков и многих других проблем.
Книга воспринимается в татарском мире неоднозначно. Г. Ибрагимов, Г. Сагди и другие литературоведы, наряду с общей положительной оценкой труда как истории тюрко-татарской духовной культуры - рукописей, книг, документов, обвиняют авторов в игнорировании метода марксизма-ленинизма. Дж. Валиди в рецензии, опубликованной в журнале «Безнец юл» (Взлиди, 1924), указывает на важность труда для всего тюркского мира. И действительно, у многих тюркских народов книги начинают использоваться как учебники по истории родной литературы.
Чтобы понять значение данного проекта, необходимо упомянуть о том, что в этот период история татарской литературы как наука еще не была разработана. В этом направлении труд Г. Рахима и Г. Газиза - первый, и тот факт, что еще в период зарождения истории татарской литературы они сумели выстроить концепцию эволюции национальной культуры в контексте общетюркской культуры - в аспекте общего и особенного, стало огромным достижением. Такой подход позволяет ощутить древность корней и уникальность развития художественной культуры каждого тюркского народа.
Авторы рассматривают литературу тюркских народов средневековья как могучее дерево, которое «распускало» свои ветви и цветы во все стороны света: в каждой местности, у каждого народа создавались произведения, структурирующиеся вокруг одних и тех же мотивов. Для общетюркской литературы они служили лейтмотивами: такими как, например, сюжет о прекрасном Юсуфе. И хотя с периода Золотой Орды художественные произведения начинают закрепляться за отдельными местностями и этносами, приобретают языковые особенности, в художественном отношении литература тюркских народов развивается в рамках единой парадигмы.
Критерием смены отдельных эпох в истории татарской литературы они считают доминирующее влияние восточной или западной культуры и выделяют два полюса: Древняя литература и литература Нового времени. Г. Рахим и Г. Газиз полагают, что эпоха древней литературы (борынгы
эдэбият) продолжалась до конца Х1Х в. Вторая эпоха зарождается в конце ХУШ в., с деятельностью Хальфиных, Фаезханова, Марджани, творчеством Насыри, Акмуллы и трансформируется в литературу Нового времени (Яца заман). Таким образом, они приходят к выводу, что одна эпоха наслаивается на другую, образуя переходное звено. Кстати, подобная концепция генезиса и развития эстетического объекта и его архитектоники сформировалась и по отношению к турецкой литературе Х1Х в.
В труде находят объяснение многие вопросы, касающиеся генезиса, развития татарского народа, формирования татарских ханств, этнографических групп и т.д. В нем присутствует и ответ на вопрос: «Кто они - татары?», он совпадает с ответом современной исторической науки: «Лексему "Татар" мы впервые встречаем в VIII веке, в Орхонских надписях. Там сообщается: "Угызы объединились с родом "Тридцати татар". Информация из Орхонских надписей о "татарах" показывает о самостоятельности этого этноса от угузов"» (Рзхим, Газиз, 1924, б.59). Используя европейскую историографию, авторы вводят в научный оборот множество материалов о «ту-куэ» - прототюрках.
Г. Газиз и Г. Рахим стояли у истоков исторической поэтики татарской литературы: они впервые обратили внимание на генезис, древние пласты национальной литературы, начали поиски этнических корней татарской культуры. В основе предлагаемой ими периодизации истории татарской литературы, в соответствии с которой выделяются общетюркский период, Булгарский, Золотоордынский периоды и период Казанского ханства, -взаимосвязь трех факторов: хронологического, территориального и традиций в художественном мышлении этноса. В результате история национальной литературы была включена в общий контекст развития тюркских литератур, что определяет обоснованность и убедительность данной концепции.
Сегодня мы можем с уверенностью констатировать, что вплоть до революционных преобразований 1917 года в России в литературах тюркских народов при ритмико-хронологических несовпадениях можно выделить сходные идейно-эстетические тенденции и процессы. Не только с формированием этноса, но и даже после завершения спецификации литератур у тюркских народов сохранились тесные связи в области культуры. Татарские литературоведы в фундаментальных трудах по истории татарской литературы, написанных в начале ХХ в. и в 1920-30-е гг., опирались на этот факт.
Большинство научных трудов Г. Рахима были опубликованы в 1920-е гг., когда он являлся членом Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете, Научного общества татароведения, организованного при Академическом центре Татнаркомпроса, Общества изучения Татарстана, занимался педагогической деятельностью в Восточ-
ной Академии, в Восточном педагогическом институте. В них он выступает профессиональным фольклористом, теоретиком и историком литературы, этнографом и краеведом... Некоторая часть этих трудов увидела свет на русском и татарском языках благодаря стараниям молодых ученых-гуманитариев (Рзхим, 2018).
Беглый обзор научной и творческой деятельности Гали Рахима указывает на огромную роль, которую играют отдельные личности в интеллектуальном, духовном развитии общества, нации в целом. К сожалению, полет его мысли и духа был прерван в самом расцвете сил: 8 мая 1931 г. Г. Рахим был арестован. Ему было всего 39 лет. Освободившись 22 августа 1934 г., он пытается вернуться к любимой работе. Однако весной 1937 г. он вновь был арестован, 27 февраля 1940 г. осужден на 8 лет; освободился в феврале 1943 г. тяжело больным и 3 марта 1943 г. умер. Реабилитирован посмертно 2 февраля 1958 г.
Гали Рахим был одним из лидеров татарского возрождения первой трети ХХ в. Оставил после себя богатое художественное и научное наследие, не только наследие, а крепкий фундамент, на котором развивается история татарской литературы и культуры, фольклористика, философская мысль и сама татарская литература. Его научная и литературная деятельность свидетельствует о том, что лидерами в татарском возрождении начала ХХ в. стали не только политики или общественные деятели, но и многие талантливые представители молодого поколения, которые сумели свой интеллект и талант, мысли-идеи и представления-переживания использовать в служении своему народу.
Источники и литература
1. Азизова-Хвснетдинова Г.Г. Гали Рэхим - эдэбият тарихчысы. Казан, 2005. 160 б.
2. Взлиди Щ. Матбугат деньясында // Безнец юл. 1924. № 4-5. Б. 228-230.
3. Гали Рэхим: Сайланма эсэрлэр / тез.: М.И. ИбраИимов, А.М. Гайнет-динов. Казан: Ихлас, 2018. 560 б.
4. Гали Рэхим: тарихи-документаль, эдэби Иэм биографик ^ыентык. Казан: Жыен, 2008. 480 б.
5. Заhидуллина Д.Ф. Кереш CYЗ // Рэхим Г. Сайланма эсэрлэр / Д. Загидуллина, Л. Дамуллина. Казан, 2004. Б. 3-36.
6. Камал Г. Яца эсэрлэр // Йолдыз. 1909. 19 март.
7. Мэhдиев М. БYген дэ хэрэкэттэ: язучы, драматург, шагыйрь, тэржемэче Иэм фольклорчы Гали Рэхимнец биографиясе Иэм иж;ат эшчэнлеге // Казан утла-ры. 1978. № 7. Б. 160-170.
8. Мэhдиев М. Ерактан яцгыраган аваз // Эдэбият Иэм чынбарлык: ХХ йез башы татар эдэбияты тарихына яца материаллар. Казан, 1987. Б. 118-144.
9. РзхимГ. Битлек: хикэялэр, экиятлэр / Ф. Ибраhимова. Казан, 1993. 96 б.
10. Рзхим Г. Галия // Ац. 1914. № 1. Б. 2-4.
11. Рзхим Г. Галия // Ац. 1914. № 2. Б. 26-30.
12. Рзхим Г. Галия // Ац. 1914. № 3. Б. 65-67.
13. Рзхим Г. Жэйге нэсер // Ац. 1916. № 11-12. Б.182.
14. Рзхим Г. Жир йезе: жир, эссе, могътэдил вэ салкын тарафлар, сахра вэ чYллэр, таулар, дицгезлэр, жирнец асты вэ Иаваи нэсиме / Мехэммэдгали бине Мехэммэдшакир Габдеррэхими. Казан: Н.И. Харитонов матбагасы, 1909. 280 б.
15. Рзхим Г. Милэушэлэр арасында // Ац. 1915. № 7. Б. 136-145.
16. Рзхим Г. Сайланма эсэрлэр / Д. Заhидуллина, Л. Дамуллина. Казан, 2004. 287 б.
17. Рзхим Г. Эч пошканда // Ац. 1913. № 2. Б. 50-51.
18. Рзхим Г. Ярыш: булган эш // Ац. 1916. № 16/17. Б. 263-265.
19. Рзхим Г., Газиз Г. Татар эдэбияты тарихы. Беренче жилд. Борынгы дэвер. III булек. Казан, 1922. 186 б.
20. Рзхим Г., Газиз Г. Татар эдэбияты тарихы. Беренче жилд. Борынгы дэвер. II булек. Казан, 1923. 244 б.
21. Рзхим Г., Газиз Г. Татар эдэбияты тарихы ечен материаллар жыю юлын-да бер тэжрибэ. Беренче жилд. Борынгы дэвер. I булек. Казан, 1924. 174 б.
Д.Ф. Закидуллина
ХХ гасырньщ беренче чиреге татар яцарышында аерым шэхеслэрнец роле хакында уйланулар: Гали Рэхим
Язма ХХ гасырныц беренче чирегендэ татар яцарыш хэрэкэтенец узэгендэ кайнаган яшь реформаторларныц берсе булган Гали Рэхимнец элеге хэрэкэткэ керткэн елешен тикшеругэ багышлана. Аныц эдэби ижаты татар прозасын та-мырдан узгэртугэ Иэм милли эдэбиятта ер-яца юнэлеш тууга хезмэт итэ. Миллэт язмышы темасын ул демократик узгэрешлэр чорында татарларныц еметлэре Иэм борчулары белэн бэйлэп куя; татар эдэбиятында деньяви-фэлсэфи дискурс тудыручыларныц берсе була. Аныц фэнни эшчэнлеге местэкыйль фэн буларак татар эдэбияты тарихы тууга, терки-татар мэдэнияте тарихыныц, фольклористика, фэлсэфи фикер усешенэ ныклы нигез сала.
Ачкыч сузлзр: ХХ гасырныц беренче чирегендэ татар яцарышы, Гали Рэхим, матур эдэбиятныц узгэреше, терки-татар эдэбияты тарихы, эдэбият белеме.
D.F. Zagidullina
Reflections on the role of personalities in the Tatar revival of the first quarter of the 20th century: Gali Rakhim
The article is devoted to the study of the contribution of Gali Rakhim - one of the prominent representatives of young reformers - to the movement of the Tatars revival of the first quarter of the 20th century. His artistic creativity contributed to a fundamental change in the Tatar prose and the formation of a new paradigm for the development of national literature. He linked the fate of the nation to the hopes and aspirations of the Tatars of the period of democratic transformation; he became one of the creators of philosophical discourse in Tatar literature. His scientific activity became a strong foundation for the formation of the history of Tatar literature as science, the development of the history of the culture, folklore, philosophical thought of Turkic-Tatars.
Keywords: Tatar revival of the first quarter of the XX century, Gali Rakhim, transformation of fiction, history of the Turkic-Tatar literature, literary criticism.
Информация об авторе:
Загидуллина Дания Фатиховна - доктор филологических наук, профессор, вице-президент Академии наук Республики Татарстан (г. Казань); e-mail: zagik63@mail.ru
Заhидуллина Дания Фатыйх кызы - филология фэннэре докторы, профессор, Татарстан Республикасы Фэннэр академиясенец вице-президенты (Казан шэhэре).
Zagidullina Daniya F. - Doctor of Philology, Professor, Vice president of Tatarstan Academy of Sciences (Kazan).
