CC BY
92
УДК 811.512
Akhmatova F.H., assistant teacher, Karachai-Circassian State University named after U. D. Aliev (Karachayevsk, Russia),
E-mail: ahmatova123@yandex.ru
DEFFERENCE OF MEANINGS OF A WORD AND ITS SHADES. This article deals with an topical problem of difference of a meaning of a word in Turkic linguistics and finding out the correlation between notions of "meaning", "usage", "shade of a meaning". As the word usage presents not a notion, but only a figurative representation, so consequently, it doesn't include the sense structure of a word and it shouldn't be included in normative common dictionaries. But in a number of cases the Tatar, Kazach dictionaries register them as definite notions. The shade of meaning is naturally formed differential characteristic in the word meaning, that's why it can't be taken into consideration when the sense borders of a word are defined in the dictionary. However, Turkic lexicographers encounter serious difficulties during the delimitation the meanings of words and their shades, particularly during the delimitation conditional meanings of words and their shades. On the one hand, different conditional meanings of a word are often defined as different shades of meaning, on the other hand, the shades of the one and the same meaning are represented as individual meanings. As the installation of borders between different meanings of a word, so the order of arranging these meanings in a dictionary article is one of the most important and difficult questions in Turkic lexicography.
Key words: meaning, shade of a meaning, usage, meaning of a word, explanatory dictionary, sense structure of a word.
Ф.Х. Ахматова, ассистент, Карачаево-Черкесский государственный университет имени У.Д. Алиева, г. Карачаевск,
E-mail: ahmatova123@yandex.ru
РАЗГРАНИЧЕНИЕ ЗНАЧЕНИЙ СЛОВА И ЕГО ОТТЕНКОВ
В данной статье рассматривается актуальная на сегодняшний день в тюркском языкознании проблема разграничения значений слова и выяснения соотношения понятий «значение», «употребление», «оттенок значения». Поскольку употребление слова передает не понятие, а только образное представление, а, следовательно, не входит в смысловую структуру слова, не следует включать его в нормативные общие словари. Однако словари татарского, казахского языков в ряде случаев регистрируют их как отдельные значения. Оттенок значения является естественно сложившимся дифференцирующим признаком в значении слова, поэтому нельзя его не учитывать при определении смысловых границ слова в словаре. Однако при разграничении значении слов и их оттенков тюркские лексикографы испытывают серьёзные затруднения, особенно при разграничении обусловленных значений слов и их оттенков. С одной стороны, разные обусловленные значения слова довольно часто даются как разные оттенки значения, а с другой, оттенки одного и того же значения приводятся как самостоятельные значения. Как и установление границ между отдельными значениями слова, порядок расположения этих значений в словарной статье является одним из самых важных и трудных вопросов тюркской лексикографии.
Ключевые слова: значение, оттенок значения, употребление, значение слова, толковый словарь, словарная статья, смысловая структура слова.
При выявлении специфики производных значений слов, особенно собственно переносного значения, немаловажную роль имеет выяснение соотношения понятий «значение», «употребление», «оттенок значения».
Значение слова устойчиво, оно является общим для всех носителей языка, следовательно - фактом словарной системы языка. Поэтому оно фиксируется словарями. В отличие от него употребление слова - «это лишь возможное применение одного из значений слова, иногда очень индивидуальное, иногда более или менее распространенное» [1, с. 21]. Оно не является фактом словарной системы и обычно отличается «нерегулярностью образования, четкой контекстной обусловленностью, а иногда явной авторской индивидуализацией» [2, с. 46]. Употребление не факт языка, а факт речи, поэтому не должно отражаться в словарях литературного языка.
В ряде случаев индивидуальное или случайное употребление слова может явиться источником появления его нового значения. Видимо, следует согласиться с Л.В. Малаховским, считающим целесообразным регистрацию таких случаев употребления слова в исторических словарях [3].
В.В. Виноградов допускал возможность включения подобного рода употреблений слов в толковые словари, но не считал обязательным. Поскольку употребление слова передает не понятие, а только образное представление, а, следовательно, не входит в смысловую структуру слова, с нашей точки зрения, не следует включать его в нормативные толковые словари до тех пор, пока оно не станет общеупотребительным. Тем не менее, в ряде толковых словарей тюркских языков уникальные употребления слов существуют рядом с их общеупотребительными значениями. Так, в ТСТЯ [4] десятым, переносным, значением слова юл «путь, дорога» выделено «большой промежуток времени, проведенный на выполнении какого-либо занятия или работы», что иллюстрируется следующим примером: Ул (М. Гафури) буржуаз демократик революциядэн социалистик революциягэ булган катлаулы юлны ютте (М. Жалил). - «Он (М. Гафури) прошел сложный путь от буржуазно-демократической революции к социалистической революции». Здесь существительное юл, имеющее количественно-временное значение, использовано в функции собственно временной, что свойственно для целого
ряда существительных с предметным значением. Такое употребление слова контекстуально обусловлено, и оно говорит не о приобретении словом нового значения, а о существовании для определенной семантической группы слов общей возможности метонимического применения.
В языке совокупность людей может обозначаться словом, обозначающим место, где они живут, работают и т. д. Некоторые тюркские лексикографы считают, что в таком случае слово приобретает соответствующее значение. Ср.: казах. ауыл - 4. перен. «люди, живущие в одном месте»; татар. авыл - 2. «люди, живущие в ауле, жители аула». Такой вывод сделан на основании следующих текстов: Юрейли ауыл эли уйыкътамапты (3. Шаш-кин, Т. Бокин) «Испуганные жители аула не спали» (ТСКЯ2); Авыл уянды (Г. Гобай) «Аул проснулся» (ТСТЯ).
Однако в этих фразах мы имеем факт применения слова ауыл/авыл «аул» на основе ассоциации по смежности, который в данном случае нельзя расценивать как возникновение у этого слова нового значения.
Языку присущи и многие виды метонимических сокращений, которые также не являются фактом появления новых значений или их оттенков, хотя в некоторых случаях составители ТСКЯ2 [5] и ТСТЯ [4] так и расценивают их. Например: казах. аякъ - 2. перен. «жидкая еда, содержащаяся в деревянной чаше» (ср. ая-къты ишти «выпил чашу»); татар. тэлинкэ - 1. «тарелка, блюдо» // «содержимое такой посуды (суп, каша и т. п.); количество вмещающегося в нее вещества» (ср. бер тэлинкэ йомырка «тарелка яиц»).
В решении вопроса о размежевании значения слова и его употребления в указанных словарях нет системы. Так, во-первых, одни употребления слов квалифицируются как их новые значения (аякъ 2, тэлинкэ), а другие (стакан, кружка, касэ/кесе «большая пиала») таковыми не признаются, хотя предметы, обозначаемые словами второй группы, имеют такую же употребительность в быту, что и предметы, обозначаемые словами первой группы, и обе группы слов имеют семантическую общность: «содержимое сосуда, посуды». Во-вторых, одни случаи употребления слова оцениваются как прямые (татар. авыл 2. перен., татар. юл 10. перен.) значения, а третьи - как оттенок значения (татар. шэхэр «город»//«жители города»).
Таким образом, в ряде толковых словарей тюркских языков многие факты, которые трактуются как следствие «метонимических изменений значений», на самом деле таковыми не являются [6].
Отграничение оттенков значения слова от его самостоятельных значений способствует наиболее правильному определению смысловых границ слова, полному раскрытию его смысловой характеристики в толковых словарях. Поскольку во многих случаях синонимами служат слова, выражающие одно и то же понятие и отличающиеся друг от друга оттенками значений, различение последних очень важно для уточнения синонимичности и несинонимичности слов. «Именно оттенок значения определяет природу синонимии и её полифункциональность» [7, с. 79]. Как семантическая особенность значения, оттенок значения появляется именно благодаря тому, что в языке существуют слова, выражающие одно и то же понятие.
Основное отличие оттенка значения от отдельного значения заключается в том, что значение слова реализуется во всех случаях его употребления, а оттенок его значения - не всегда, не во всех контекстах. Оттенок значения является естественно сложившимся дифференцирующим признаком в значении слова, поэтому нельзя его не учитывать при определении смысловых границ слова в словаре.
Однако в тюркской лексикологии и лексикографии еще не выработаны единые теоретические принципы выделения не только оттенков значения слова, но, как уже отмечалось, даже самих его значений. Это создает опасность двоякого рода: излишнего дробления значений слова и неразличения отдельных значений слова (см. выше). При выявлении и разграничении значений слова главная задача лексикографа - «уловить общность значений слова в разных контекстах» и «выявить развитие как будто бы единого значения в разных контекстах» [8]. Анализ смысловой структуры слов в толковых словарях тюркских языков показывает, что при решении этой задачи тюркские лексикографы испытывают серьёзные затруднения, связанные со смешиванием значений и оттенков значений слова и расхождением между словарями в отношении количества выделенных оттенков значений слова.
В толковых словарях справочного типа, какими являются неполные однотомные словари, обычно не принято выделять оттенки значений слов. Не составляют исключения в этом отношении ТСКЯ1 и СТЯ. Это объясняется в основном ограниченностью объема и их назначением.
Что касается многотомных толковых словарей тюркских языков, которые составлены местными Академиями наук (ТСУЯ, ТСКЯ2) или филиалами АН СССР (ТСТЯ), то в каждом из них сделана попытка выделения оттенков значений слов, хотя она не в одинаковой мере удалась их составителям.
Из всех названных словарей более удачно решен данный вопрос в ТСАЯ и ТСТЯ, менее удачно - в ТСКЯ2. Несмотря на то, что ТСКЯ2 является наиболее полным (в десяти томах) из всех аналогичных тюркских словарей, в нем абсолютное большинство оттенков значений осталось не выявленным, что нередко приводит к искажению смысловой структуры слов в словаре, особенно многозначных.
Естественно, что количество, как значений, так и оттенков значений одних и тех же слов в разных тюркских языках совпадает не во всех случаях. Однако в этих языках имеется большое количество многозначных слов с тождественным смысловым содержанием. Тем не менее, количество выделенных в них значений и оттенков значений сходных общетюркских слов далеко не одинаково. Например, в слове баш/бош/бас «голова» ТСУЯ выделяет 15 значений и 5 оттенков, ТСАЯ- 17 значений и 7 оттенков, ТСТЯ - 16 значений 17 оттенков; в слове ал-/алу/олмокъ «брать» ТСКЯ2 выделил 10 значений и 11 оттенков, ТСТЯ - 31 значение и 24 оттенка, ТСУЯ - 16 значений и 3 оттенка; в слове къора/къара ТСУЯ выделил 12 значений и 3 оттенка, ТСТЯ - 17 значений и 4 оттенка. Таких примеров довольно много в указанных словарях.
Нет единства в словарной оценке значений слов: то, что один словарь квалифицирует как значение, другой - как оттенок значения, и наоборот, хотя они, на наш взгляд, в указанных языках и представлены с одним и тем же содержанием. Так, семантическая величина «деньги, отлитые из этого металла, золотая монета» (алтын) в ТСКЯ2 дана как переносное значение, а в ТСТЯ - как оттенок значения «2. изделия, отлитые из этого металла»; семантическая величина «не путающийся с другими цветами, не тусклый, яркий» (ашыкъ/ачык), напротив, ТСТЯ оха-
рактеризовал как отдельное значение, а ТСКЯ2 - как оттенок значения «4. ясный, конкретный». Какой же из этих двух словарей правильно оценил приведенные семантические величины? Для того чтобы ответить на этот вопрос, надо, во-первых, выяснить условия реализации этих величин, а во-вторых, ответить на вопрос о том, какую роль играет каждая из них в отношении к ведущему значению.
Семантическая величина «деньги, отлитые из этого металла, золотая монета» в обоих словарях выделена на основании употребления слова алтын «золото» в определенном контексте, ср.: Къуп болады, биракъ ар акъылымнынг багъасы мынг алтын (Кьазакъ ертегилери). - «Ладно, только каждая моя мысль стоит тысячу золота» (ТСКЯ2); Ишек бавы бер алтын, безненг апай менг алтын (М. Файзи). - «Веревка для привязывания двери юрты стоит одно золото, а наша сестрица - тысячу золота» (ТСТЯ). Во-вторых, слово алтын в тюркских языках, кроме «золота (вообще)», означает, как уже отмечалось, еще «изделия, отлитые из этого металла». Семантическая величина «деньги, отлитые из этого металла, золотая монета» относится к этой семантической величине как частное к общему, она является её составной частью, поэтому она не самостоятельное значение, а оттенок значения «изделия, отлитые из этого металла».
Что касается семантической величины «не путающийся с другими цветами, не тусклый, яркий», то она является производным обусловленным значением слова ашыкъ/ачык, так как реализуется только в сочетании с определенными словами [ср.: ашыкъ къызыл, бояу «ярко-красный», «яркая, краска» (ТСКЯ2), ачык соры «темно-серый», ачыкъ яшел «ярко-зеленый» (ТСТЯ)].
Особые трудности для лексикографов возникают при разграничении обусловленных значений слов и их оттенков. Разные обусловленные значения слова довольно часто даются как разные оттенки значения. Например, в качестве оттенков одного и того же значения слова бош «голова» в ТСУЯ приводятся следующие семантические величины: 1) «исходная точка или конец, край чего-л., имеющего протяжение; один из двух концов таких предметов» (дарё боши «исток реки», кучанинг боши «начало улицы»); 2) «исходная точка, начало события, происшествия, случая, действия и т. п.» (йилнинг боши «начало года»); 3) «то, что служит причиной для начала какого-н. события, случая и т. п.» (жанжалнинг боши «причина ссоры»). Все эти семантические величины выражают разные понятия, поэтому они являются самостоятельными значениями. При этом приведенные иллюстративные примеры говорят о том, что первое и второе значения имеют еще свои оттенки: «один из двух концов удлинённого предмета» и «начальная часть какого-л. произведения». В ТСТЯ в статье алу «брать» семантические величины «держать в своем обладании, чтобы пользоваться» и «обменивать что-л. на деньги, заплатив деньги, сделать своим (покупать)» даны как отдельные значения, т. е. под разными номерами. Однако примеры, иллюстрирующие их (бурычка алу «брать в долг», библиотекадан китап алу «брать книгу в библиотеке» и кюлмэк алу «покупать рубашку») свидетельствуют о том, что в обоих случаях одно и то же значение «получать в свою собственность, в свое пользование, распоряжение», которые лишь с точки зрения перевода на русский язык можно делить на два. С другой стороны, в данной же статье как оттенки одного и того же значения, т. е. под общим номером, представлены самостоятельные семантические величины, далекие друг от друга: «снять с работы, уволить» и «воровать, присвоить (чужое)».
Как и сами значения слов, их смысловые оттенки имеют стилистические различия. Эта особенность их относительно полно и хорошо охарактеризована лишь в ТСТЯ. Что касается толковых словарей других тюркских языков, то в них более или менее полную стилистическую характеристику нашли лишь смысловые оттенки, употребляемые в переносном значении. Однако вопрос о том, какое переносное значение давать в словарной статье как оттенок, а какое - как самостоятельное значение, решён в них во многих случаях крайне спорно. Так, в ТСУЯ [9] самостоятельные переносные значения слов акъл «ум» - носитель таких способностей, булгъамокъ «пачкать» - позорить, порочить даны как оттенки переносных значений, а в ТсКя2, наоборот, оттенки переносных значений слов ал- «брать» - сравнивать, акъыр-«орать; реветь, громко кричать» - усиливаться (о метели, вьюге) (боран акъырады «буран воет», акъпан акъырады «февраль воет») приведены как отдельные переносные значения.
Для разграничения самостоятельного переносного значения слова от смыслового оттенка такого значения необходимо учитывать следующие обстоятельства. Фразеологические связи
одних переносных значений проявляются лишь в единичных случаях, поэтому такие значения еще не успели прочно закрепиться в том или ином синонимическом ряду и семантическая зависимость их от прямого значения слова хорошо ощущается. Фразеологические связи других переносных значений более
широкие, подобные значения имеют прочную синонимическую закреплённость, семантическая зависимость их от прямого значения слова ощущается слабо. В первом случае имеют место смысловые оттенки переносных значении, а во втором - сами переносные значения.
Библиографический список
1. Бережан С.Г. Семантическая эквивалентность лексических единиц. Кишинев: Штиица, 1973.
2. Виноградов В.В. Лексикология и лексикография. Избранные труды. Москва, 1977; Т. 3.
3. Малаховский Л.В. Анализ типичных ошибок в разграничении значений слова в Большом Оксфордском словаре. Учёные записки. Факультет иностранных языков. Ленинград, 1966; Т. 21; Вып. 1.
4. Толковый словарь татарского языка: в 3 томах (ТСТЯ). Казань, 1977-1981; Т. 1
5. Толковый словарь казахского языка: в 10 томах (ТСКЯ). Алма-Ата, 1974-1985; Т. 1
6. Фельдман Н.И. Окказиональные слова и лексикография. Вопросы языкознания. 1957; 4: 64 - 73
7. Фомин Ф.П. О слове и вариантах слов. Морфологическая структура в языках различных типов. Москва - Ленинград, 1963.
8. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики (На материале русского языка). Москва: Наука, 1973.
9. Толковый словарь узбекского языка: в 2 томах (ТСУЯ). Москва, 1981; Т. 1.
References
1. Berezhan S.G. Semanticheskaya 'ekvivalentnost'leksicheskih edinic. Kishinev: Shtiica, 1973.
2. Vinogradov V.V. Leksikologiya i leksikografiya. Izbrannye trudy. Moskva, 1977; T. 3.
3. Malahovskij L.V. Analiz tipichnyh oshibok v razgranichenii znachenij slova v Bol'shom Oksfordskom slovare. Uchenye zapiski. Fakul'tet inostrannyh yazykov. Leningrad, 1966; T. 21; Vyp. 1.
4. Tolkovyjslovar' tatarskogo yazyka: v 3 tomah (TSTYa). Kazan', 1977-1981; T. 1
5. Tolkovyj slovar' kazahskogo yazyka: v 10 tomah (TSKYa). Alma-Ata, 1974-1985; T. 1
6. Fel'dman N.I. Okkazional'nye slova i leksikografiya. Voprosy yazykoznaniya. 1957; 4: 64 - 73
7. Fomin F.P. O slove i variantah slov. Morfologicheskaya struktura vyazykah razlichnyh tipov. Moskva - Leningrad, 1963.
8. Shmelev D.N. Problemy semanticheskogo analiza leksiki (Na materiale russkogo yazyka). Moskva: Nauka, 1973.
9. Tolkovyj slovar' uzbekskogo yazyka: v 2 tomah (TSUYa). Moskva, 1981; T. 1.
Статья поступила в редакцию 26.05.15
УДК 811. 512. 141
Basurova G.A., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Sterlitamak Branch of Bashkir State University (Sterlitamak,
Russia), E-mail: bas-gulnara@yandex.ru
NEGATIVE AND AFFIRMATIVE SENTENCES IN BASHKIR COLLOQUIAL SPEECH. This article discusses the types of affirmative and negative sentences in the Bashkir colloquial speech, the meaning of which are issued by a combination of verb forms and interrogative pronouns, the combination of verbs and particles, modal words and words, lost in the context of its lexical meaning. In a negative sentence the relation between the subject of speech and the fact that it is spoken of, is negated, i.e. the relation is realize as unreal. If the relationship between the subject of speech and what it says, recognized as actually existing, the sentence is called the affirmative. Negation and affirmation in static plan are well-studied areas in the Russian and Turkic linguistics. The existence of negative and affirmative sentences in plan of the dynamic, i.e., their diversity and contextual structure is reflected in this article.
Key words: colloquial speech, affirmative, negative, verb forms, interrogative pronouns.
Г.А. Басырова, канд. филол. наук, доц., Стерлитамакский филиал Башкирского государственного университета,
г. Стерлитамак, E-mail: bas-gulnara@yandex.ru
ОТРИЦАТЕЛЬНЫЕ И УТВЕРДИТЕЛЬНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ В РАЗГОВОРНОЙ РЕЧИ БАШКИРСКОГО ЯЗЫКА
В данной статье рассматриваются виды утвердительных и отрицательных предложений в башкирской разговорной речи, значения которых оформляются сочетанием глагольных форм и вопросительных местоимений, сочетанием глаголов и частиц, модальных слов и слов, потерявших в данном контексте свое лексическое значение.
В отрицательном предложении связь между предметом речи и тем, что о нём говорится, отрицается, т.е. отношение осознается как нереальное. Если связь между предметом речи и тем, что в нём говорится, осознается как реально существующая, предложение называется утвердительным.
Отрицание и утверждение в статическом плане являются достаточно исследованными в русском и тюркском языкознании. Существование отрицательных и утвердительных предложений в плане динамическом, т. е. их разнообразие и контекстуально обусловленная структура находит отражение в данной статье.
Ключевые слова: разговорная речь, утвердительные, отрицательные, глагольные формы, вопросительные местоимения.
В основе предложений содержится суждение - сообщение, в котором выражается утверждение или отрицание действия, состояния, признака, номинатива и т.д. Другими словами деление предложений на утвердительные и отрицательные определяется и отношением между предметами и явлениями действительности: «Если связь между предметом речи и тем, что в нём говорится, осознается как реально существующая, предложение называется утвердительным» [1, с. 21].
В отрицательном предложении связь между предметом речи и тем, что о нём говорится, отрицается, т.е. отношение осознается как нереальное.
В лингвистической литературе, вслед за М.В. Зайнуллиным, можно утверждать, что в синтаксической науке «часто встречается мнение о том, что утвердительные и отрицательные предложения - это разные модальные типы предложений» [2, с. 18-20]. В.Г. Адмони, А.Н. Гвоздев, А.А. Реформатский, В.В. Бабайцева, Л.Ю. Максимов, М.З. Закиев, М. Кубик и др. рассматривали в своих работах категории утверждения и отрицания как модальные. Но впоследствии М.В. Зайнуллин на основе анализа текстового материала башкирского языка приходит к выводу о том, что «различные эмоциональные и экспрессивные значения предложений, как и значения утверждения и отрицания выносятся за
