Разграничение террористического акта и преступлений экстремистского характера Текст научной статьи по специальности «Право»

Д.В. СОПОВ,

кандидат юридических наук, доцент Орловского юридического института МВД России

РАЗГРАНИЧЕНИЕ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОГО АКТА И ПРЕСТУПЛЕНИЙ ЭКСТРЕМИСТСКОГО

ХАРАКТЕРА

На основе научного анализа норм Уголовного кодекса Российской Федерации рассматриваются вопросы отграничения преступления, предусмотренного ст. 205 УК РФ «Террористический акт», от смежных с ним преступлений экстремистского характера в процессе квалификации такого рода преступных действий.

Выводы и рекомендации, сделанные автором статьи, могут быть использованы в практической деятельности органов внутренних дел и других правоохранительных структур, осуществляющих борьбу с терроризмом и экстремизмом, а также при проведении научных исследований по данной проблематике.

Ключевые слова: разграничение, террористический акт, экстремизм.

D.V. Sopov, PhD (Law), Senoir Lecturer Russia Ministry of the Interior Law Institute (Orel City); e-mail: orurinst@orel.ru (4862) 41-46-93.

The difference between terrorist acts and extremist crimes: problems of qualifying.

Based on scientific analysis of the Russian Federation Criminal Code, the problems of differentiating the crime provided for by article 205 of the Criminal Code (Terrorist act) from closely related extremist crimes by their nature, in the course of their qualification, are examined. Conclusions and recommendations can be used by police and law enforcement practitioners combating terrorism and extremism, and also by researchers.

Key words: differentiation, terrorist acts, extremism.

Одним из факторов, определяющих сложность квалификации террористического акта по Уголовному кодексу РФ, является наличие достаточно большого числа смежных с ним составов преступлений, необходимость отграничения его от которых, как показывает практика, возникает достаточно часто.

Среди одноуровневых с террористическим актом деяний с ним схожи по тем или иным признакам составы преступлений террористического и экстремистского характера, которые имеют отличительные черты, и ответственность за них установлена самостоятельными статьями УК РФ. Во втором номере журнала «Научный портал МВД России» за 2008 г мы рассматривали проблему уголовно-правового разграничения террористического акта и иных преступлений террористического характера, в связи с чем решили посвятить настоящую статью вопросам отграничения террористического акта от смеж-

ных с ним преступлений экстремистского характера.

Ввиду эскалации различных проявлений крайних форм экстремизма1 и сравнительно недавней криминализации ряда из них представляется важным решение вопроса об отграничении террористического акта от следующих преступлений экстремистского характера: воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или участию в них (ст. 149 УК РФ); уничтожение или повреждение памятников истории и культуры (ст. 243 УК РФ); насильственный захват власти или насильственное удержание власти (ст. 278 УК РФ); диверсия (ст. 281 УК РФ); возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства с применением насилия или

1 По данным, размещенным на интернет-сайте «mvdinform.ru», в 2008 г. количество преступлений экстремистского характера возросло по сравнению с 2007 г. на 62,4%.

5 ^

И а Н

и ы

го

5 а О а а и н

#

■■■ # ■ ■

НАУЧНЫЙ ПОРТАЛ МВД РОССИИ № 4 2009

s ^

ы а Н

и й

го

S а О а а ы н

с угрозой его применения (п. «а» ч. 2 ст. 282 УК РФ); геноцид (ст. 357 УК РФ). Это позволит избежать некоторых затруднений и соответственно не допустить ошибок при квалификации террористического акта.

Так, следует проводить грань между составами террористического акта и воспрепятствования проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или участию в них (ст. 149 УК РФ), которые в ряде случаев схожи по признакам объективной стороны.

Прежде всего стоит сказать, что преступление, предусмотренное ст. 149 УК РФ, отличается от террористического акта по объекту. Не случайно оно помещено в главу 19 УК РФ «Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина» и посягает на такой объект, как общественные отношения, обеспечивающие право граждан на свободу проведения массовых мероприятий и участие в них.

Нельзя не заметить, что объективная сторона данного состава преступления характеризуется деянием, выражающимся в незаконном воспрепятствовании проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или участию в них либо принуждении к участию в них, совершенном должностным лицом с использованием своего служебного положения либо с применением насилия или с угрозой его применения. Важно обратить внимание на то, что как раз в последнем случае чаще всего и возникает необходимость разграничения рассматриваемых составов преступлений, поскольку и террористический акт, и преступление, предусмотренное ст. 149 УК РФ, могут быть совершены, например, путем взрыва, поджога и иных подобных действий либо угрозы их совершения. Однако следует учитывать, что террористический акт всегда сопряжен с общеопасными действиями, в то время как составу ст. 149 УК РФ они присущи лишь альтернативно.

Различаются анализируемые составы преступлений и по цели. Если целью террористического акта является воздействие на принятие решений органами власти или международными организациями, то преступление, предусмотренное ст. 149 УК РФ, направлено на достижение другого преступного результата - воспрепятствовать проведению собрания, митинга и прочих массовых мероприятий или участию в них либо принудить к участию в них.

Прав, на наш взгляд, В.С. Комиссаров, который считает, что в случаях, когда указанная цель достигается путем совершения взрыва, поджога или иных общеопасных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели чело-

века, причинения значительного имущественного ущерба или наступления иных тяжких последствий, содеянное образует совокупность преступлений, предусмотренных ст. 205 и 149 УК РФ2.

Следует также отличать террористический акт от указанного состава преступления по субъекту. Субъект террористического акта - общий (физическое вменяемое лицо, достигшее 14-летнего возраста), а субъектом преступления, предусмотренного ст. 149 УК РФ, альтернативно может выступать должностное лицо (в случае использования им своего служебного положения для совершения преступления) или любое физическое вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста (в случае применения им насилия либо угрозы применения такового при совершении преступления)3.

При сравнительном анализе составов террористического акта и уничтожения или повреждения памятников истории и культуры (ст. 243 УК РФ) становится очевидным, что необходимость их разграничения возникает лишь тогда, когда последние совершаются общеопасным способом (взрыв, поджог и т.п.). Представляется, что в этом случае его следует проводить по ряду объективных признаков (предмет, характеристика общественно опасного деяния) и такому субъективному признаку, как цель.

Необходимо иметь в виду, что предмет преступления, предусмотренного ст. 243 УК РФ, специальный - памятники истории, культуры, природные комплексы или объекты, взятые под охрану государством (в том числе особо ценные объекты и памятники общероссийского значения), а также предметы и документы, имеющие историческую или культурную ценность. Признаки последних определены в Федеральном законе от 14 марта 1995 г. «Об особо охраняемых природных территориях»4 и Федеральном законе от 25 июня 2002 г. «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации»5. В отличие от специального предмета данного состава предметом террористического акта могут выступать любые объекты материального мира, в том числе и указанные.

Кроме того, террористический акт не всегда связан с уничтожением или повреждением каких-

#

2 См.: Комиссаров В.С. Терроризм, бандитизм, захват заложника и другие преступления против безопасности общества по новому УК РФ. М.: Кросна-Лекс, 1997. С. 117.

3 См.: Российское уголовное право: В II т. Т II. Особенная часть / Под ред. проф. А.И. Рарога. С. 128.

4 См.: Российская газета. 1995. 22 марта.

5 См.: Там же. 2002. 29 июня.

78

либо предметов, а если и связан, то их реальное уничтожение или повреждение не обязательно должно последовать, так как террористический акт может быть выражен и в угрозе совершения таких действий.

Что касается цели, которая преследуется при уничтожении или повреждении памятников истории и культуры, то она может быть любой (уничтожение национального достояния, возбуждение расовой, национальной, религиозной или социальной розни и др.), в то время как совсем другая цель террористического акта четко определена в ст. 205 УК РФ. Между тем, если уничтожение или повреждение памятников истории и культуры осуществляется с террористической целью -воздействие на принятие решений органами власти или международными организациями, то состав ст. 243 УК РФ будет поглощаться составом террористического акта и содеянное необходимо квалифицировать только по ст. 205 УК РФ.

Необходимо отличать состав террористического акта от состава насильственного захвата власти или насильственного удержания власти (ст. 278 УК РФ).

Грань между ними нужно проводить одновременно по нескольким признакам.

Во-первых, по объекту. Насильственный захват власти или насильственное удержание власти посягает на конституционные основы осуществления государственной власти в РФ, в то время как объектом террористического акта являются основы общественной безопасности.

Во-вторых, по характеру совершаемых действий. Так, действия, направленные на насильственный захват или насильственное удержание власти, а равно на насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации, которые образуют объективную сторону состава преступления, предусмотренного ст. 278 УК РФ, далеко не всегда носят общеопасный характер и грозят гибелью человека, причинением значительного имущественного ущерба или наступлением иных тяжких последствий, что является неотъемлемой характеристикой террористического акта.

В-третьих, по цели совершения рассматриваемых деяний. Если террористический акт совершается с целью воздействия на принятие решений органами власти или международными организациями, то преступление, предусмотренное ст. 278 УК РФ, имеет совсем иные цели -захват государственной власти, ее незаконное удержание или изменение конституционного строя РФ.

И, в-четвертых, по субъекту. Действия, направленные на насильственный захват власти или ее насильственное удержание, как правило, совершаются не фанатично настроенными лицами,

выступающими против государства или общества в целом, что характерно для террористического акта, а оппозицией официальной власти, которая имеет прочную материальную и социальную базу и готова вступить в открытую борьбу за власть6. Примером могут служить события, связанные с попыткой государственного переворота в СССР в начале 90-х годов прошлого столетия.

В том случае, когда террористический акт выступает способом насильственного захвата или насильственного удержания государственной власти, содеянное, как справедливо отмечает В. П. Емельянов, образует совокупность преступлений и должно квалифицироваться по ст. 205 и 278 УК РФ, так как акт терроризма здесь не самоцель, а лишь способ достижения цели при совершении преступления против основ конституционного строя и государственной власти в целом7.

На наш взгляд, следует более подробно остановиться на проблемах отграничения состава террористического акта от схожего с ним по объективным признакам состава диверсии (ст. 281 УК РФ), так как это имеет особое значение для правильной квалификации содеянного.

Указанное преступление было предусмотрено еще УК РСФСР 1960 г. в ст. 68 «Диверсия», но Федеральный закон от 1 июля 1994 г. исключил его из УК РСФСР, дополнив Кодекс ст. 2133 об ответственности за терроризм. Примечательно, что УК РФ 1996 г. устанавливает ответственность как за террористический акт (ст. 205 УК РФ), так и за диверсию (ст. 281 УК РФ), т.е. за совершение взрыва, поджога или иных действий, направленных на разрушение или повреждение предприятий, сооружений, путей и средств сообщения, средств связи, объектов жизнеобеспечения населения в целях подрыва экономической безопасности и обороноспособности РФ.

Нетрудно заметить, что общность этих преступлений прослеживается по объективной стороне. Не случайно данное обстоятельство отмечается многими авторами8, а М.В. Назаркин, например, утверждает, что объективные стороны

6 См.: Емельянов В.П. Терроризм и преступления с признаками терроризирования (уголовно-правовое исследование). М.: NOTA BENE, 2000. С. 335.

7 См.: Там же.

8 См.: Киреев М.П. Уголовно-правовые основы борьбы органов безопасности и органов внутренних дел с террористической деятельностью // Новый Уголовный кодекс Российской Федерации и вопросы совершенствования борьбы с преступностью: Материалы межвузовской научно-практической конференции. Челябинск, 1997. С. 59-63; Овчинникова Г.В. Терроризм: Сер.: Современные стандарты в уголовном праве и уголовном процессе / Научн. ред. проф. Б.В. Волженкин. СПб., 1998. С. 29-32; Петрищев В.Е. Проблемы профилактики терроризма в России // Преступность: стратегия борьбы /

Под ред. А.И. Долговой. М.: Криминологическая Ассоциация,

1997. С. 86; Емельянов В.П. Терроризм, бандитизм, диверсия: вопросы разграничения // Законность. 2000. № 1. С. 53-54.

S ^

и а H

и a

го

S а О а а и н

#

■■■ # ■ ■

НАУЧНЫЙ ПОРТАЛ МВД РОССИИ № 4 2009

5 ^

И а Н

и а

го

X а О а а и н

обоих составов практически полностью совпада-ют9. В этой связи вопрос об отграничении террористического акта от диверсии имеет не только большое теоретическое, но и практическое значение для правоприменительной деятельности.

Постараемся проследить основные различия этих преступлений, которые, на наш взгляд, заключаются в следующем.

Прежде всего, если основной непосредственный объект диверсии - общественные отношения, обеспечивающие экономическую безопасность и обороноспособность Российской Федерации, то основной непосредственный объект террористического акта - это общественные отношения, обеспечивающие основы общественной безопасности.

Далее, обязательный признак субъективной стороны террористического акта - цель воздействия на принятие решений органами власти или международными организациями. При совершении диверсии преследуются иные цели -подрыв экономической безопасности и обороноспособности Российской Федерации. Поэтому, как верно подмечает М.П. Киреев, не случайно закон не требует, чтобы диверсионный акт создавал угрозу гибели человека. В самом деле, ведь диверсант достигает своих целей не путем запугивания населения (что, впрочем, опосредованно и может иметь место), а прежде всего воздействием на материальные объекты, созданные и функционирующие в интересах обороны страны и защиты ее экономики10.

Надо, кроме того, указать и на предмет диверсии, в качестве которого в соответствии со ст. 281 УК РФ выступают предприятия, сооружения, пути и средства сообщения, средства связи, объекты жизнеобеспечения населения. При совершении же террористического акта предмет не является обязательным признаком объекта, за исключением ч. 3 ст. 205 УК РФ, где в качестве одного из особо отягчающих обстоятельств данного преступления указывается сопряжение террористического акта с посягательством на объекты использования атомной энергии.

Важно заметить и то, что объективная сторона террористического акта, в отличие от объективной стороны диверсии, состоит не только в непосредственном совершении взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели человека, причинения значительного

имущественного ущерба или наступления иных тяжких последствий, но и в угрозе совершения указанных действий.

Говоря об отличии террористического акта от диверсии, можно выделить еще ряд факторов, которые не обязательно, но могут свидетельствовать о том, что совершено преступление, предусмотренное ст. 281 УК РФ, а не акт терроризма.

Так, проведенный анализ юридической литературы и правоприменительной практики показал, что материальным воплощением цели диверсии может быть:

1) выбор предметов материального мира, на разрушение или повреждение которых направлены действия преступников (например, предприятий или сооружений, играющих ключевую роль в той или иной стратегически важной сфере жизнеобеспечения и экономики), а также выбор времени, места, конкретной обстановки совершения преступления (например, совершение преступления во время войны или военной опасности, в период кризиса экономики и попыток подрыва суверенитета России с использованием этого обстоятельства)11;

2) совершение преступления тайно, без афиширования своих намерений и действий, тогда как террористы обычно действуют открыто, демонстративно, нагло, с предъявлением определенных требований12.

Необходимо обратить внимание на то, что на практике может возникнуть вопрос об идеальной совокупности террористического акта и диверсии. На возможность такой ситуации в своих работах указывают М.П. Киреев и И.А. Кириллов. По их мнению, закон не исключает наличия у преступника одновременно диверсионной и террористической цели. Это возможно и в случае, если, например, по заданию зарубежной организации с целью подрыва экономической безопасности страны выводится из строя стратегически важный промышленный объект с применением средств запугивания населения (например, мощный взрыв) и намерением заставить органы власти выполнить личные требования преступника. В таких случаях совершение взрыва содержит признаки диверсии и террористического акта, что предполагает их квалификацию по

9 См.: Назаркин М.В. Криминологическая характеристика и предупреждение терроризма: Дис... канд. юрид. наук. М.: Академия управления МВД России, 1998. С. 21.

10 См.: Киреев М.П. Проблемы борьбы органов внутренних дел с актами терроризма // Терроризм: современные аспекты: Сб. научн. статей. М., 1999. С. 11.

11 См.: Киреев М.П. Указ. раб. С. 12; Кириллов И.А. Уголовно-правовые меры борьбы с терроризмом: Лекция. М.: Академия управления МВД России, 1999. С. 13.

12 См.: Емельянов В.П. Терроризм и преступления терро-

ристической направленности. Харьков: Рубикон, 1997. С. 159; Он же. Терроризм, бандитизм, диверсия: вопросы разграничения // Законность. 2000. № 1. С. 54; Овчинникова Г.В. Указ. раб. С. 32.

#

80

двум статьям УК13. Конечно, теоретически такая ситуация возможна, однако на практике доказать даже одну из этих целей будет очень сложно. Поэтому следователь, прокурор и судья скорее всего ограничатся той статьей, признаки которой можно будет доказать с более высокой степенью вероятности.

Следующим составом преступления экстремистской направленности, от которого необходимо отграничивать состав террористического акта, является возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства, совершенные с применением насилия или с угрозой его применения (п. «а» ч. 2 ст. 282 УК РФ).

В первую очередь данные составы преступлений необходимо разграничивать по объекту. Непосредственным основным объектом преступления, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 282 УК РФ, являются основы конституционного строя и безопасность государства. Его дополнительным объектом выступают конституционные права и свободы граждан (равенство перед законом и судом, свобода вероисповедания и др.). Террористический же акт, как уже отмечалось, посягает на другие объекты уголовно-правовой охраны: основы общественной безопасности (непосредственный основной объект); жизнь человека, отношения собственности, отношения, обеспечивающие нормальное функционирование органов власти, и др. (непосредственные дополнительные объекты).

По признакам объективной стороны состав возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства (ст. 282 УК РФ) может конкурировать с составом террористического акта лишь в случае, когда действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц в зависимости от пола, расы, национальности, отношения к религии и т.д. (именно эти действия образуют объективную сторону преступления, предусмотренного ст. 282 УК РФ), совершаются с применением насилия или с угрозой его применения, например взрывов, поджогов и т.п.

В такой ситуации нужно учитывать, что взрывы, поджоги и иные действия при террористическом акте всегда должны создавать опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, а для состава преступления,

предусмотренного ст. 282 УК РФ, так как он является формальным, создание опасности наступления указанных последствий вовсе не обязательно.

Основным признаком, отличающим данные составы преступлений, на наш взгляд, является цель. В самом деле, преступление, предусмотренное ст. 282 УК РФ, совершается с целью возбуждения расовой, национальной или религиозной вражды либо унижения человеческого достоинства, в то время как целью террористического акта является воздействие на принятие решений органами власти или международными организациями. В тех же случаях, когда перечисленные в ст. 282 УК РФ цели достигаются путем совершения акта терроризма, содеянное, как справедливо отмечают В.В. Коряковцев и К.В. Питулько, следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 205 и 282 УК РФ14.

Не менее важно отграничивать террористический акт от геноцида (ст. 357 УК РФ). В первую очередь это следует делать по объекту. Геноцид относится к преступлениям, посягающим на регламентированные правом средства и методы ведения войны, в то время как террористический акт направлен на основы общественной безопасности. Специфичен геноцид и своим дополнительным непосредственным объектом - жизнь и здоровье национальной, этнической, расовой или религиозной группы людей в целом. Несмотря на то, что террористический акт имеет более широкий перечень дополнительных непосредственных объектов, чем геноцид, и одним из них является жизнь и здоровье людей, круг этих людей качественно не определен.

Объективная сторона геноцида, в отличие от объективной стороны террористического акта, которая может состоять во взрыве, поджоге или иных действиях, создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, характеризуется такими действиями, как полное или частичное уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы путем убийства членов этой группы, причинения тяжкого вреда их здоровью, насильственного воспрепятствования деторождению, принудительной передачи детей, насильственного переселения либо иного создания жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов этой группы.

Различаются данные составы и по цели. Цель

13 См.: Киреев М.П. Уголовно-правовые основы борьбы органов безопасности и органов внутренних дел с террористической деятельностью. С. 62; Кириллов И.А. Указ. раб. С. 13.

14 См.: Коряковцев В.В., Питулько К.В. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. СПб.: Питер, 2004. С. 659.

5 ^

И а Н

и ы

го

5 а О а а и н

#

НАУЧНЫЙ ПОРТАЛ МВД РОССИИ

№ 4 2009

ПО

К

^

ы а н

и «

геноцида - полное или частичное уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы как таковой, в то время как террористический акт совершается с целью воздействия на принятие решений органами власти или международными организациями. В тех же случаях, когда террористический акт является способом достижения целей, указанных в диспозиции ст. 357 УК РФ, исходя из анализа санкций рассматриваемых преступлений содеянное следует квалифицировать только по данной статье. Если эти действия совершены лицом, достигшим 14, но которому еще не исполнилось 16 лет, то ответственность будет наступать по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 105 и 205 УК РФ, ввиду того, что возраст наступления уголовной ответственности за геноцид - 16 лет.

Изложенное позволяет заключить, что определенные сложности при квалификации террористического акта возникают в связи с необходимостью его отграничения от ряда смежных с

ним составов преступлений экстремистского характера. Как показало исследование, решение указанной задачи возможно при детальном сравнительном анализе объективных и субъективных признаков разграничиваемых составов преступлений. При этом следует отметить, что наиболее часто отличительными чертами террористического акта (наряду с другими) являются его объект - основы общественной безопасности и специальная цель - воздействие на принятие решений органами власти или международными организациями. Однако нельзя забывать, что перечень смежных с террористическим актом составов преступлений не исчерпывается составами террористической и экстремистской направленности. В связи с этим для более полного и обстоятельного решения проблем, возникающих при квалификации террористического акта, представляется необходимым анализировать еще и вопрос об отграничении его от иных (общеуголовных) преступлений.

а О а а ш н

82

4_2009.1пс1с1 82

#

28.10.2009 15:20:36