CC BY
22
ИЗ НЕДАВНЕГО ПРОШЛОГО ОТЕЧЕСТВЕННОЙ СОЦИОЛОГИИ
Лариса ФЕДОТОВА
Разговор ученика с учителем*
Насчет учителя — это совсем не фигура речи: если не говорить о социологах, с трудами которых мое поколение знакомилось исключительно по литературе, Борис Андреевич Грушин и Юрий Александрович Левада были первыми и практически единственными моими, как и десятков других исследователей в области массовых коммуникаций и общественного мнения, учителями в области социологии. Это обучение шло параллельно: в 1966—1967 гг. Юрий Александрович Левада читал на факультете журналистики знаменитые лекции по социологии1. В эти же годы он вел семинар по общественному мнению (!!!), где автор этих строк был в числе немногих (4-5 человек) участников — пятикурсников и аспирантов. Как сейчас помню, первые три-четыре занятия были посвящены разбору книги У. Липмана «Общественное мнение». Юрий Александрович просто принес свой экземпляр этой книги на английском языке, и мы передавали ее из рук в руки, конспектируя и обсуждая. Для молодежи скажу, что другим вариантом познакомиться с этим трудом американского теоретика общественного мнения для желающих был лишь спецхран Ленинской библиотеки. Но это другая история.
После широкого общественного резонанса этих лекций, когда партийные структуры обвинили Ю.А. Леваду в том, что отдельные положения лекций слишком расходились с определенными положениями советского обществоведения, и обсуждения их на Ученом Совете факультета журналистики МГУ, который организационно закрепил эти обвинения, Ю.А. Левада ушел с факультета. В это же время группа
* Текст подготовлен к Грушинским чтениям на факультете журналистики МГУ (11 февраля 2010 г.)
1 См.: Левада Ю. А. Лекции по социологии. Вып. I, II // Информационный бюллетень ИКСИ АН СССР. М., 1969. № 5-6.
аспирантов факультета журналистики практически вошла в реализуемый в то время проект Б.А. Грушина «Общественное мнение», став соавторами ряда процедур по тематике изучения прессы и общественного мнения. Многие из нас впоследствии защитили кандидатские диссертации на этой основе. Руководителем моей диссертации был Борис Андреевич Грушин.
Сейчас же речь пойдет ни много ни мало об определении общественного мнения, которое в четверокнижии Б.А. Грушина2 звучит так (цитата довольно большая, но она вводит в предмет спора): «Общественное мнение представляет собой вовсе не механическую сумму высказываний, полученных в результате анкетирования (интервьюирования) п-ного количества респондентов, а органический продукт общественной жизни, некое коллективное суждение, возникающее в процессе и результате весьма сложной социальной коммуникации — публичной дискуссии. Известно и то, что этот продукт начисто отсутствует, если в обществе нет набора условий, необходимых для его возникновения, а именно самой сознающей себя в качестве субъекта социального поведения общественности, обильного потока свободной и доступной ей информации по предмету обсуждения, развитого интереса у масс к этой информации, их способности артикулировать свою позицию, широкой сети безотказно действующих каналов межперсональной и межгрупповой коммуникации и т. п.»3.
2 См.: Грушин Б.А. Четыре жизни россиян в зеркале опросов общественного мнения. Эпоха Хрущева. М.: Прогресс-Традиция, 2001; Он же. Четыре жизни россиян в зеркале опросов общественного мнения. Эпоха Брежнева. Ч. 1. М.: Прогресс-Традиция, 2003; Он же. Четыре жизни россиян в зеркале опросов общественного мнения. Эпоха Брежнева. Ч. 2. М.: Прогресс-Традиция, 2006. Последняя книга из этой серии ждет своего опубликования.
3 Грушин Б.А. Четыре жизни россиян в зеркале опросов общественного мнения. Эпоха Хрущева. М.: Прогресс-Традиция, 2001. С. 16-17.
Дискуссия на эту тему неоднократно возникала на научных семинарах еще в Центре изучения общественного мнения (1969—1971 гг., Институт социологии АН СССР). Кроме того, позже Борис Андреевич был рецензентом моей книги «Паблик рилейшнз и общественное мнение»1, где моя точка зрения прописана достаточно подробно... Борис Андреевич потом пару раз в соответствующей ситуации, хитровато посматривая в мою сторону, прибавлял: «А вот Лара придерживается другой точки зрения.».
Конечно, первая часть определения, а именно: «общественное мнение представляет собой вовсе не механическую сумму высказываний, полученных в результате анкетирования (интервьюирования) п-ного количества респондентов», полемически сужена Б. Грушиным, и мы к этому еще вернемся. Но, действительно, определение «общественное мнение представляет собой сумму высказываний, полученных в результате анкетирования (интервьюирования) п-ного количества респондентов», сразу добавлю, «полученных в результате профессиональной деятельности, а значит, с учетом всех факторов этой своеобразной коммуникации», соответствует моему мнению и, надеюсь, мнению профессионалов, которые во всем мире и в нашей стране занимаются производством для общества такой уникальной информации (повторяю, к специфическим условиям этого производства я вернусь чуть дальше).
Сейчас о второй части определения Б. Гру-шина, которое призвано развенчать исходное и уже второй раз процитированное, а именно: «органический продукт общественной жизни, некое коллективное суждение, возникающее в процессе и результате весьма сложной социальной коммуникации — публичной дискуссии».
Здесь хотелось бы остановиться на двух моментах: что такое публичная дискуссия и почему «высказывания, полученные в результате анкетирования (интервьюирования) п-ного количества респондентов», не могут, в свою очередь, рассматриваться как результат этой самой дискуссии. Эти моменты взаимосвязаны, хотя и требуют дополнительных пояснений. Сразу скажем, что Б. Грушин не подразумевает под публичной дискуссией только потребление населением продукции СМК, представленность там точек зрения населения, наличия там дискуссий между представителями разных точек зрения и т. п. Отнюдь.
1 См.: ФедотоваЛ.Н. Паблик рилейшнз и общественное мнение. М.: Питер, 2003 (Сер. «Учебник для вузов»). См. также: Она же. Общественное мнение как плацдарм для «связей с общественностью»: Учебное пособие. М.: Вест-Консалтинг, 2010..
Если бы и мы к этому все сводили, то что бы мы делали вот с такой информацией: на последней ежегодной конференции Левада-Центра, где сотрудники сообщали о результатах своей годичной деятельности весьма заинтересованной в этой информации и высокопрофессиональной аудитории, прозвучала реплика о том, что почти четверть трудоспособного населения нашей страны занята в так называемой «неформальной» экономике (частный малый бизнес, неорганизованная личная деятельность с эпизодическим выходом на рынок и т. п.). Сказано было практически два предложения: одно с упоминанием этой самой цифры, а второе — что эта часть населения (громадная, как видим) выключена из системы СМК, практически не потребляет содержащую там информацию. Означает ли это, что мы должны исключать из общественного мнения страны оценки, отношения, умозаключения этой группы? Нет, конечно. У этой группы существует на нынешний день разветвленная сеть форумов и блогов, включенность в которую характеризует на сегодня межличностную и профессиональную (я пользуюсь термином специализированная) коммуникацию. Как легко догадаться, большая часть такой коммуникации осуществляется с помощью Интернета.
Но и до эры Интернета у людей были весьма разнородные способы участвовать в социальной коммуникации. В проекте «Общественное мнение» в ряде процедур Б. Грушин вместе с другими авторами частных исследований использовал в опросных документах весьма разветвленную сеть таких способов: «В соответствии с программой ПОМа, в исследовании 3 оценивались в общей сложности 28 источников, из которых респонденты в принципе могли черпать сведения о названных ими странах: советские СМИ, зарубежные СМИ, советская художественная литература, советский художественный кинематограф, советский документальный кинематограф, зарубежная художественная литература, зарубежный художественный кинематограф, зарубежный документальный кинематограф, гастроли зарубежных артистов2,
2 Журналист В. Макаров (Известия. 2010, 25 янв.) трогательно пишет о том, как повлиял на его отношение к Франции визит Ива Монтана и его песни, там же он упоминает гастроли «Комеди франсэз». Недавно в телепередаче приводились слова Станислава Жука, свидетельствовавшего, каким глотком свежего воздуха были выезды фигуристов на мировые соревнования - это была новая музыка, новая одежда и пр. То же самое впечатление, уверяю, было и у телезрителей, которые все это видели по эту сторону «железного занавеса». «Когда б вы знали, из какого сора» - при опросе студенчества после телемоста «СССР-США», в перерывах которого воспроизводилась американская реклама, респонденты говорили нам, что восприняли ту рекламу как реальную информацию о стране.
выставки зарубежных стран, советские научные тексты, зарубежные научные тексты, занятия в школах, техникумах, вузах, советские публичные лекции, система политического образования, межперсональное общение (рассказы побывавших в стране людей, переписка с гражданами этой страны, беседы с прибывшими из нее туристами, беседы в семье, с соседями, на работе), знакомство с изделиями страны (производственное оборудование, товары ширпотреба)»1.
1 Грушин Б.А. Четыре жизни россиян в зеркале опросов общественного мнения. Эпоха Брежнева. Ч. 2. С. 824. Можно было бы расширить этот анализ за счет того, что внутри каждого из данных источников можно отметить тенденции, обогащающие общую картину зарождавшегося как раз в 60-е гг. - годы основных социологических опросов, осуществленных Грушиным и его командой, - многоголосья мнений, хотя и весьма ограниченного. Укажу лишь на «деревенскую» прозу, на «городскую» прозу Ю. Трифонова. Добавлю сюда весьма красочную картину, которую рисует в своих воспоминаниях Леонид Столович. Она, конечно, имеет частный характер, тем не менее по-своему множит число примеров: «В условиях советского тоталитарного общества происходило довольно четкое разделение духовной жизни на официальную, прошедшую заградительный заслон цензуры, как бы она ни называлась, и неофициальную, которая являлась непосредственным и спонтанным выражением общественного и индивидуального мнения. Последняя не имела возможности стать всеобщим достоянием через принадлежащие государству средства информации и коммуникации. Она первоначально, и то в период "оттепелей", прорывалась в стенгазеты, рукописные кружковые альманахи, актерские капустники, передавалась из уст в уста как "интеллигентский фольклор", по удачному определению Юрия Борева. В конце концов, появляется и "самиздат,, дающий пищу и "тамиздату". Виды неофициальной духовной культуры были многообразны, но особую роль в ней играло то, что М.М. Бахтин называл "народной смеховой культурой", существовавшей в средневековье. И эта "народная смеховая культура" была отдушиной и в новом средневековье. Ведь, по определению Станислава Ежи Леца, "каждый век имеет свое средневековье".
В академической среде питательной средой смеховой культуры были полуофициальные мероприятия. Я имею в виду проведение семинаров, конференций, защит диссертаций. Даже в ходе самих заседаний и защит могли быть острые незапланированные выступления. Что же качается кулуаров, совместных трапез, самодеятельности, то тут была сфера относительной свободы, ограниченная, правда, самоцензурой выступающих, знающих, что и в академической среде были "наушные сотрудники"... Философское застолье в период конференций, семинаров т. п., продолжавшее традиции античных симпозиумов, т. е. пирушек, рождало немало остроумных речей, шуток, афоризмов, эпиграмм, которые потом разбредались по просторам нашей необъятной родины. /Так/, в конце 60-х годов социология как таковая, еще не расколотая на противостоящие друг другу группы, боролась за свое существование против философов-догматиков, олицетворением которых стал образ Митрофана Лукича Полупортянцева. В стенной газете Института философии АН "Советский философ" в связи в академическими выборами 1966 г. появился стенд "Выставим кого надо". В академики был выставлен Митрофан Лукич Полупортянцев - обобщенный образ номенклатурного философа, созданный по образцу Козьмы Пруткова, но насыщенный новым социально-комедийным смыслом. Это был продукт коллективного творчества талантливых сотрудников института, в основном входивших в состав редколлегии стенгазеты: Э. Ильенкова, Э. Соловьева, А. Зиновьева, А. Гулыги и некоторых других философов». См.: Столович Л. Социологи в Кяэрику. Настоящий
А.В. Жаворонков любезно предоставил мне информацию из своего исследования 1991 г. об источниках информации, которые население считает таковыми, когда речь заходит о событиях разного уровня локальности2. Объемы упоминания межличностного общения весьма впе-чатляющи3:
ИСТОЧНИКИ ИНФОРМАЦИИ НАСЕЛЕНИЯ О ПРЕДПРИЯТИИ, МИКРОРАЙОНЕ, РЕГИОНЕ, СТРАНЕ, МИРЕ (в % от
общего числа источников, упомянутых всеми опрошен-
ными) I. О мире
Центральные и областные газеты 79,2
Городская, районные газеты 20,5 Передачи государственных радиостанций 55,2
Передачи телевидения 71,8
Разговоры с товарищами по работе 34,1
Разговоры в семье 32,0
Разговоры с соседями, знакомыми 25,6
Личный опыт, личные наблюдения 10,7
Передачи зарубежного радио 12,7
Зарубежные газеты и журналы 5,9
II. О стране
Центральные и областные газеты 78,6
Городская, районные газеты 30,9 Передачи государственных радиостанций 57,8
Передачи телевидения 71,9
Разговоры с товарищами по работе 37,1
Разговоры в семье 36,8
Разговоры с соседями, знакомыми 29,6
Личный опыт, личные наблюдения 15,2
Передачи зарубежного радио 8,7
Зарубежные газеты и журналы 2,7
текст был опубликован частично на эстонском языке в книге: Stolovits L. Kohtumised elu radadel [Встречи на тропах жизни]. Tallinn: ILO, 2006. lk. 146-161, а также отчасти в книге: Столович Л. Стихи и жизнь. Опыт поэтической автобиографии. Таллинн. 2003, С. 213-227. См. также: «Международная биографическая инициатива» // http://www.unlv.edu/ centers/cdclv/archives/Interviews/stolovich.html.
Автору этот текст прислан Б. Докторовым, за что я ему весьма признательна.
2 См.: Всесоюзное исследование «"Правда" -90/91: Проблемы социальной жизни общества» (рук. исследования А.В. Жаворонков). Это был выборочный опрос населения, генеральная совокупность - взрослое (с 16 лет) население СССР.
3 Я еще не указала (ради экономии места) источники, которые набирали малое число процентов: многотиражные газеты предприятий, газеты неформальных объединений, издания народных фронтов, передачи заводского радио, стенные газеты, лекции, политинформации, занятия в системе политобразования, собрания, наглядная агитация, беседы с агитаторами, занятия в системе экономического образования, занятия в народных университетах, беседы с представителями администрации, заседания, производственные совещания беседы с руководителями общественных организаций, митинги, выступления ораторов, листовки.
III. О регионе
Центральные и областные газеты 39,4
Городская, районные газеты 60,4 Передачи государственных радиостанций 50,3
Передачи телевидения 47,7
Разговоры с товарищами по работе 38,4
Разговоры в семье 37,1
Разговоры с соседями, знакомыми 32,3
Личный опыт, личные наблюдения 18,6
Передачи зарубежного радио 1,7
Зарубежные газеты и журналы 0,4
IV. О микрорайоне проживания
Центральные и областные газеты 8,5
Городская, районные газеты 33,6 Передачи государственных радиостанций 18,1
Передачи телевидения 11,4
Разговоры с товарищами по работе 27,4
Разговоры в семье 44,0
Разговоры с соседями, знакомыми 49,3
Личный опыт, личные наблюдения 23,7
Передачи зарубежного радио 0,4
Зарубежные газеты и журналы 0,2
V. О предприятии
Центральные и областные газеты 5,9
Городская, районные газеты 19,8
Многотиражная газета предприятий 19,2 Передачи государственных радиостанций 11,3
Передачи заводского радио 14,6
Передачи телевидения 7,6
Собрания 36,4 Беседы с представителями администрации 28,2 Заседания, производственные совещания 22,7 Беседы с руководителями общественных
организаций 11,0
Разговоры с товарищами по работе 56,3
Разговоры в семье 19,5
Разговоры с соседями, знакомыми 15,3
Личный опыт, личные наблюдения 23,0
Передачи зарубежного радио 0,4
Зарубежные газеты и журналы 0,2
Согласимся, что все это, а не только СМИ, основание для мнениеродного творчества масс, что и показал Б.А. Грушин в своем анализе этого обстоятельства в цитировавшихся книгах.
Межперсональное, по терминологии Гру-шина, общение уже очень давно освоено теоретической мыслью. Здесь я хотела бы подчеркнуть (и Б. Грушин ни в коей мере этого не опровергает, просто это не было его задачей: приводить все подобные доводы) ценность для нашего разговора давней гипотезы о «лидерах мнений». Об этой гипотезе принято говорить, что, будучи наименее методически обеспечен-
ной и эмпирически проверенной (выявление лидерства каждого опрашиваемого происходило с помощью самоидентификации при ответах на два вопроса «Приходилось ли Вам в последнее время доказывать кому-либо свою точку зрения по... (определенному вопросу)?» и «Спрашивал ли кто-либо недавно у Вас совета в области...?»), она оказала максимально возможное влияние на теорию коммуникации и теорию общественного мнения. Первые исследователи, как видим, трактовали эту проблему в терминах лидер мнения — его последователи, т. е. предполагалось, что лидер влияет на мнение тех, кто к нему обращается1.
Действительно, после формулировки гипотезы десятки исследователей верифицировали ее в своих исследованиях, получали свидетельства наличия в реальности разных форм взаимодействия индивида с СМК, как непосредственного, так и пропущенного через каналы межличностной сферы коммуникации. Были обнаружены случаи трех- и четырехступенчатой коммуникации, случаи непосредственного влияния на личность информации СМК, а также воздействия только «другого» мнения. Но эта область до сих пор открыта для научных поисков. Главное, что мы хотели бы подчеркнуть: эмпирические исследования подтвердили, что существует довольно большая группа людей, не испытывающих непосредственного воздействия СМК, но это не делает их исключенными из других видов социальной коммуникации, а значит — из сферы профессионального внимания исследователей общественного мнения. Более позднее исследование этой проблемы — а это было исследование Центра по политическим исследованиям Мичиганского университета, предпринятое по общенациональной выборке в ходе президентских выборов 1986 г., — показало, что существует еще одна характерная группа — группа людей, которые не испытывают влияния со стороны других и сами не влияют на чужое мнение. Эта группа просто не обсуждает данные проблемы2.
Уже ближе к нашим дням эта гипотеза обогатилась довольно нетривиальным, эвристич-
1 См.: KatzE. The Two-Step Flow of Communication: an Up-to-Date Report on an Hypothesis // Public Opinion Quarterly. 1957. Vol. 21. № 1. P. 63; American Voting Behavior. Glencoe: Free Press, 1959. P. 372-398. Известно также более углубленное зондирование этой проблемы, когда вывод был дихотомичным: опрашиваемые, исходя из их собственной идентификации, оказывались либо «лидерами». либо «последователями» (см.: Rogers E.M. The Diffusion of Innovations. N.Y.: Free Press, 1962. P. 39-40).
2 См.: Robinson J. Interpersonal Influence in Election Campaigns: Two-Step Flow Hypotheses // Public Opinion Quarterly. 1976. Vol. 40. № 3.
ным наполнением. Речь идет о «спирали умолчания» Э. Ноэль-Нойманн1, хотя, и это следует специально здесь подчеркнуть, в определенных моментах идеи Э. Ноэль-Нойманн достаточно спорны.
Не углубляясь в суть этой гипотезы, нельзя понять, почему мы берем из нее аргументы в пользу того, что, формируя для себя определенную картину мироздания или оказываясь в ситуации, когда ему немедленно надо принять решение поступить каким-либо образом или в ходе опроса сформулировать свое отношение, сказать о своей оценке чего-либо, индивид делает это, опираясь на довольно большую работу по оценке распространенности того или иного отношения в своем ближайшем окружении (1); или даже, будучи об этом спрошен, прогнозирует степень распространенности того или иного мнения, модели поведения в этом окружении (2). Вывод, который Э. Ноэль-Нойманн делает из анализа этой ситуации, таков: чем более благоприятную картину для своего мнения рисует индивид, чем более жизнеспособными видятся ему перспективы такого мнения, тем более охотно он будет высказываться в более или менее публичных ситуациях. Если же индивид не видит поддержки своему мнению в ближайшем окружении, то велика вероятность, что он «будет молчать в тряпочку», не станет поддерживать публичного разговора о проблеме, боясь социальных санкций, в том числе боясь социальной изоляции. Вот, собственно, почему эта гипотеза и получила название «спирали умолчания» (а вовсе не «спирали молчания», как перевели у нас работу Э. Ноэль-Нойманн — все-таки в русском языке есть более точное слово для данного явления). В тех работах, которые дают нам результаты апробации этой гипотезы (см. сноску 8), исследователи создают для индивида гипотетическую ситуацию. Они просят представить, что индивид едет в поезде с незнакомыми людьми и имеет возможность о чем-либо говорить2 или просто должен говорить «с
1 См.: Noelle-Neumann E. Turbulences in the Climate of Opinion: Methodological Applications of the in Spiral of Silence Theory // Public Opinion Quarterly. 1977. № 2. Р.143—158; Eadem. Advances in Spiral of Silence Research // KEIO Communication Review. 1989. No.10; Tokinoya H. Testing the Spiral of Silence Theory in East Asia // KEIO Communication Review. 1989. № 10.
2 Удивительные параллели подбрасывает жизнь. У Достоевского в его «Дневнике писателя» нашелся пример, что называется, к случаю. Не могу удержаться, чтобы не привести этот кусок почти целиком (я убрала все яти, с которыми компьютер отказывался работать): «Мне самому случилось выслушать недавно, сидя в вагоне, целый трактат о классических языках в продолжение двух часов дороги. Говорил один, а все слушали. Это был никому из пассажиров незнакомый господин. Теперь у нас в публике (в вагонах ли, в другом ли месте), разговоры
другими, незнакомыми ему людьми». У японцев исследователи воссоздавали мизансцену, подходя к опрашиваемому с микрофоном и видеокамерой. Главное, изменялась степень доверительности, интимности. Не всегда гипотеза находила эмпирическое подтверждение, в азиатских странах сильным оказывалось давление традиции и т. д. Но все исследователи соглашались, что в ней есть и большое рациональное зерно. Мы по недостатку времени и места не будем говорить специально о роли СМК в этом процессе оформления мнения и поведения индивида, упомянем ее лишь как мостик к следующему моменту в определении общественного мнения у Б.А. Грушина. Если говорить коротко, то эта роль значительна: она состоит в том, что само наличие в массовых информационных каналах непопулярных, единичных контрмнений придает индивиду своеобразную «социальную» храбрость, означает для него психологическую поддержку, он уже не боится социальной изоляции, он готов и на трансляцию своей точки зрения в достаточно «публичном» социальном пространстве.
Сама информационная зона СМК по наличию в ней разноплановых мнений — безусловно важнейший фактор продуцирования разных
сильно изменились против прежних, старых лет; теперь жаждут слушать, жаждут учителей - на все общественные и социальные темы. Разговоры же более сдержанные и солидные и, так сказать, более высшие и уединенные, вертятся преимущественно на темах биржевых или правительственных, но с секретной, изнаночной точки зрения, с познанием высших тайн и причин, обыкновенной публике неизвестных. Обыкновенная публика слушает смирно и почтительно, а говоруны выигрывают в своей осанке. Но, как я сказал уже, есть и общие, животрепещущие, насущные темы разговоров, в которые ввязывается уже вся публика, и это не затем одним, чтобы приятно время провести: повторяю, жаждут научиться, разъяснить себе современные затруднения, ищут, жаждут учителей... Замечательно то, что при всей этой чрезвычайно любопытной и далеко намекающей жажде общественных советников и руководителей, при всем этом благородном стремлении,- подготовлены и вооружены весьма слабо, - гораздо слабее, чем могла бы представить вам самая яркая ваша фантазия несколько лет тому назад, когда о нашем русском обществе труднее было сделать точное заключение, сравнительно с теперешним временем, когда уже имеется более фактов и сведений. Всякий говорун, с несколько порядочными манерами, может одержать верх и уверить слушателей своих в чем угодно, получить благодарность и уйти глубоко уважая себя. Разумеется, при несомненном условии быть либеральным,- об этом уже нечего и упоминать». - Достоевский Ф.М. Нечто о вранье // Гражданинъ. 1873. № 35; цит. по: Полное собрание сочинений Ф.М. Достоевскаго. Т. IX. Ч. 1. Критическия статьи. Дневник писателя за 1873 г. (Из журнала «Гражданинъ»). Политические статьи. С.-Петербургъ: Издание А.Ф. Маркса, 1895. С. 326-327. Должна сказать, что этот кусок не дает представления о критической подаче происходящего самим Достоевским. Для нас это не важно. В данном случае это документальное свидетельство того, как расширялась социальная коммуникация в российском обществе, тоже, прямо скажем, находящемся в состоянии социотрясения.
точек зрения, их экспертных оценок, адаптации населения к ним, или их интериоризации. Более того, теория СМК связывает наличие такой общественной площадки с основополагающими, структурными характеристиками западной цивилизации в ее демократическом варианте, а история такой цивилизации обозначается термином «новейшее время».
Почему Борис Андреевич настаивал на своем варианте определения феномена общественного мнения? Мне кажется, это были преимущественно политические мотивы. Действительно, когда Б. Грушин начинал свою эмпирическую деятельность по зондированию массового сознания страны1, в советском обществознании господствовала точка зрения на предмет, которую Б. Грушин описывает следующими словами: «В предельно идеологизированном советском общественном сознании безраздельно господствовали представления, согласно которым "не всякое мнение определенной группы людей, коллективное мнение, есть мнение общественное"; или: "в стране со времени победы социализма по всем вопросам, затрагивающим интересы всех классов и социальных групп, формируется общее мнение"; или еще хлеще: "общественное мнение применительно к социалистическому обществу можно определить
1 См. у Грушина случаи, когда он ставит знак равенства между этими понятиями: «массовое сознание» и «общественное мнение» как вариант изученного, наблюдаемого исследователем первого: «...выбор в качестве непосредственного предмета рассмотрения ... исключительно характеристик существовавшего в социуме общественного мнения (массового сознания)» (Грушин Б.А. Четыре жизни россиян в зеркале опросов общественного мнения. Эпоха Брежнева. Ч. 2. С. 839); «... игравших едва ли не решающую роль в процессах формирования и функционирования в обществе сознания масс в целом и общественного мнения в частности.» (Там же. С. 840); «.выбор названного предмета рассмотрения, задача последовательного и многостороннего анализа массового сознания, проявлявшегося на протяжении нескольких десятилетий в общественном мнении» (Грушин Б.А. Четыре жизни россиян в зеркале опросов общественного мнения. Эпоха Хрущева. С. 31). Описывая годы деятельности ИОМа, Б. Грушин пишет: «Тонко чувствовавшие запах свободы в условиях тоталитарной системы западные комментаторы хорошо улавливали эту особенность деятельности ИОМ. В частности, после публикации материалов опросов о советской молодежи некоторые из них писали: "Молодежная газета России "Комсомольская правда" напечатала нечто рискованное для общества, контролируемого коммунистами, - опрос общественного мнения. Молодых русских и их подруг просят сказать, являются ли они счастливым или несчастливым поколением" (Daily Telegraph. 1961. 9.01.) (там же. С. 49.) В другом месте Б. Грушин пишет: «Институт просуществовал почти восемь лет (до конца 1967 г.), проведя в обшей сложности 27 опросов общественного мнения» (Там же. С. 44); «.В рамках же собственно научной программы главная задача ИОМ "КП" сводилась к производству разнообразной по средствам и надежной по качеству информации об общественном мнении страны относительно различных актуальных проблем жизни общества» (Там же. С. 56).
как единодушное суждение народа"» (Грушин при этом цитирует А.К. Уледова)2.
Кроме того, подобная постановка вопроса продолжала быть политической уже в наши дни, когда российская действительность подбрасывала примеры того, какой была — и является преимущественно — система массовой коммуникации в обществе. Теоретик и эмпирик Б. Грушин не мог пройти мимо того факта, что зона актуализации разнородных, дискутируемых проблем в наших СМК сужается. Подчеркнуть это, понятно, можно было и констатацией того, что это лишает общественное мнение его питательной (но не исключительной, скажем мы) базы...3
2 См.: Грушин Б.А. Четыре жизни россиян в зеркале опросов общественного мнения. Эпоха Хрущева. С. 57-58.
3 В какой мере массовая пресса может рассматриваться как площадка для актуализации общественного мнения, это отдельная тема. Кратко укажу лишь некоторые факты. Сам механизм распространения газет, потребления радио- и телепрограмм может свидетельствовать об определенном соответствии их содержания и интересов, оценок, отношения к социальным фактам иногда довольно широких масс населения. Действительно, в тиражах газет и количественных параметров аудитории радио- и телепрограмм этот факт зафиксирован с большой очевидностью: одна газета потребляется узким, элитарным кругом, другая, более «тиражная», выходит на другие социально-демографические группы. То же самое и с радио- и телепрограммами. Понятно, что и в том, и в другом случае мы справедливо говорим лишь о сегментах общества, но само существование массовой прессы однозначно свидетельствует, что она рассчитана на весь спектр интересов общества и ее существование гарантируется этим фактом: ни один информационный орган не покрывает всего общества, но ни один информационный орган не остается без аудитории. К чисто статистической информации о тиражах надо прибавить более тонкую картину этого потребления, полученную уже социологическими способами (опросы, аудиметры и т. п.). И тогда эта информация о потреблении СМИ массами - тоже косвенная оценка степени соответствия содержания прессы потребностям масс.
Если обратиться к самим СМК, то они традиционно дают возможность аудитории быть представленной в контенте. Исторически письма читателей были важной составляющей газетной полосы. С появлением радио и телевидения у аудитории появилась возможность непосредственного выхода в эфир с репликами, вопросами, зачастую группы «приглашенной» аудитории составляют фон таких передач, аплодируют, участвуют в голосованиях и т. п. Подобные возможности увеличились с развитием Интернета, когда практика обратной связи с аудиторией стала почти повседневной. СМК с учетом этих тенденций все больше становились не только «трибуной для чего-то», но и «трибуной для кого-то».
В самом журналистском творчестве тоже есть большой простор для «цитирования» мнений масс: примеры такого рода составляют длинный список - от прямых ссылок на поименованные высказывания, изображения на ТВ публичных акций с участием больших групп населения до инициирования «прессовых» опросов с публикацией их результатов, когда последние становятся чуть ли не решающим аргументом в обсуждении проблемы. В целом реально функционирующая журналистика часто рассматривается как способ генерирования мнений масс, их аккумуляции. В таких случаях обсуждается проблема пропорциональной представительности в прессе разных групп (по полу, статусу, по месту в политическом спектре и т. д. Самой журналистике тут заведомо отдается роль фильтра, сепаратора, возникает возмож-
Возвращаясь к методологическому обоснованию характера изучения общественного мнения, я хотела бы указать, что можно взять за основу такой социальный акт, который служил бы идеальным типом выражения общественного мнения. Таким примером, моделью является плебисцит, всенародные выборы. В идеале такие выборы обладают характеристиками, которые мы считаем органически присущими и общественному мнению: всенародность, право каждого члена общества на участие в них; анонимность участия в них и как результат выборов весь набор продемонстрированных народом мнений. Соответственно, носителями общественного мнения являются все члены общества. Каждый член общества при этом имеет равновероятную возможность выразить свое мнение, чтобы оно независимо от содержания и знака отношения к объекту мнения вошло как часть мнения всего общества, при этом оставаясь анонимным.
Но вот мы его изучили, что дальше? Борис Андреевич много об этом писал. Без преувеличения можно сказать, что эта проблема была для него одной из главных.
ность сравнения информационных каналов по признаку большей или меньшей «демократичности» процесса.
В последнее время наметилась следующая проблема: происходит «профессионализация» присутствия аудитории в контенте массовых информационных потоков. Речь идет о блогерах. Электронные дневники некоторых авторов по посещаемости превосходят многие сайты традиционных СМК. Интересно, что многие авторы подчеркивают: «Это зачастую поток никем не редактируемой отсебятины». Данное явление зачастую критикуют, хотя для наших выводов его можно рассматривать со знаком «плюс». Любопытно также, что в том числе и с учетом этой аргументации идет противопоставление практики блогеров и «идеальных» СМИ.
Особо следует сказать о формате предоставления мнения людей, который на сегодня является повсеместным. Это мотивация звонков аудитории в прямой эфир - организация своеобразного голосования, хотя сама форма презентации таких итогов не всегда корректна. Спору нет, это хорошая форма работы со зрителем и слушателем, форма поддержания интереса к передачам, воспроизведение формы диалога, заинтересованность радио-, телестанции в своей аудитории. Спору нет, это форма наращивания аудитории, и как таковая она, несомненно, имеет право на существование. Но иногда намеренно создается иллюзия, что это распределение мнений, характерных для общества в целом. Вот этого не стоит делать ни в коем случае. Более того, следует всякий раз оговаривать, что «нишевая» аудитория конкретной радиостанции или телеканала не отражает мнений всего общества; она своеобразна и по составу в плане социально-демографическом, и в плане состава групп сознания. И тем она может быть интересной как для самих коммуникаторов, так и для аудитории. - См.: Федотова Л. Н. Аудитория СМИ как производитель и потребитель контента и общественное мнение: Тезисы // Материалы Всероссийской научно-практической конференции «Журналистика 2008: Общественная повестка дня и коммуникативные практики СМИ» (Москва, 9-11 февраля 2009 г.). М.: МГУ, 2009. С. 184-185.
Сразу скажу, что он осознавал необходимость профессионализации этой сферы деятельности, необходимости методической скрупулезной работы в социологическом поле. И я думаю, что он бы болезненно, как все мы, воспринял беспрецедентную беспардонную критику, которой подвергается эта профессиональная сфера в последние года два-три. Иначе как «заказной», «покупной», «проплаченной» ее в массовой прессе теперь не называют. Но это отдельная тема.
Возвращаясь к политической составляющей вопроса — что делает общество с результатами изучения общественного мнения — сначала процитирую Бориса Андреевича: «Известно, что в западном мире понятие "общественное мнение" употребляется ... как политический институт (так называемая "пятая власть"), участвующий наряду с остальными четырьмя в управлении жизнью общества. В соответствии с этим любая деятельность, направленная на изучение общественного мнения, призвана реализовывать две главных функции: 1) помогать общественному мнению выразиться и 2) обеспечивать участие общественного мнения в жизни гражданского общества: формировать общественность, повышать уровень ее самосознания, налаживать ее связь с другими политическими институтами, в том числе институтами власти, принимающими решения»1.
В целом соглашаясь с этими положениями, хотела бы добавить, что на сегодня в структуре функционирования разных форм волеизъявления масс, характерных для демократических образцов государственного устройства, преобладает прагматическое использование точек зрения, доминирующих в обществе (голосование на выборах обеспечивает представительство в структурах власти силам, набирающим большее количество голосов; актуализация мнений в СМК зависит от механизма отбора, во многом определяемого этим институтом). Профессиональное исследование общественного мнения соответствующими институтами, работающими по мировым стандартам, —на сегодня единственная картина мнений масс, как преобладающих, так минимально присутствующих, во всем наборе составляющих. Иногда последние гораздо больше характеризуют общество, чем первые. И этим картина самоценна.
1 ГрушинБ.А. Четыре жизни россиян в зеркале опросов общественного мнения. Эпоха Хрущева. С. 53.
