CC BY
153
ПРОБЛЕМЫ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА И ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ
ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Расторжение договора покупателем по Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров
Валявский Семен Александрович,
студент, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» E-mail: semyon.valyavskiy@gmail.com
Статья посвящена рассмотрению расторжения договора как средства правовой защиты, которое доступно покупателю в случае существенного нарушения договора продавцом, в режиме Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров. Автор рассматривает, для какой именно стороны договора поставки являются благоприятными правила о расторжении договора, принятые в Венской конвенции. Автор исследует требования, предъявляемые к расторжению договора, выработанные в судебной и арбитражной практике, а также авторитетной литературе по предмету (в частности, "frustration of purpose approach", "remedy-oriented approach", взаимоотношение существенного нарушения с исправлением нарушения). Автор делает вывод, что из большинства правил, посвященных расторжению договора, заметно, что режим Венской конвенции наиболее благоприятствует стороне, которая нарушает договор, что данный режим стремится сохранить договор в целях минимизации излишних перемещений товаров между национальными границами, которые следуют за процедурой расторжения. Автор критикует данную позицию как проецирующую национальный немецкий подход на международную конвенцию, а также как ставящую интересы должника выше интересов кредитора, a priori к выгоде которого и должно существовать обязательство.
Ключевые слова: Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров, Венская конвенция, расторжение договора, существенное нарушение договора, нарушение договора поставки товаров, нарушение договора купли-продажи товаров.
Введение
Односторонний отказ от договора ("avoidance of the contract'), или, в русском переводе Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров (далее - Венская конвенция), заявление о расторжении договора, является одним способов правовой защиты, который доступен как покупателю (ст. 49 Венской конвенции), так и продавцу (ст. 64 Венской конвенции). Данная работа фокусируется на защите покупателя в связи с нарушениями продавца, так как в связи с нарушениями именно продавца возникают сложнейшие вопросы квалификации (например, насколько существенным является тот или иной недостаток), в то время как нарушения, совершаемые покупателем, имеют более простой фактический состав (например, наличие или отсутствие оплаты по договору).
Заявление о расторжении договора всецело полагается на наличие существенного нарушения договора, которое будет обсуждаться ниже (ст. 25 Венской конвенции). Иными, особыми случаями расторжения договора являются: (1) расторжение в случае «предвидимого нарушения» ("anticipatory breach"), то есть при наличии обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что сторона совершит существенное нарушение договора (ст. 72 Венской конвенции); (2) расторжение договора в отношении конкретной поставленной партии товара (ст. 73(1) Венской конвенции); (3) расторжение договора в отношении будущих партий товара при наличии существенных недостатков у ранее поставленной партии товара и наличии оснований полагать, что имеющиеся недостатки будут иметь место в будущем (ст. 73(2) Венской конвенции, что напоминает «предвидимое нарушение»).
Другими общими средствами правовой защиты являются: (1) взыскание убытков (ст. 74, 75, 76, 77 Венской конвенции); (2) исполнение в натуре (которое может требоваться покупателем и продавцом согласно ст. 46(1) и 62 Венской конвенции соответственно), (3) замена товара (ст. 46(2) Венской конвенции); (4) ремонт товара (ст. 46(3) Венской конвенции); (5) снижение покупной цены (ст. 50 Венской конвенции).
Заявление о расторжении договора явно отличается от всех иных средств правовой защиты.
5 -о
сз
<
В практике и литературе это средство описывается как "ultima ratio" («последний довод»), то есть наиболее крайняя мера, которая должна применяться только в тех случаях, в которых покупателю действительно «нужно» расторгнуть договор в связи с недостатками товара [1, с. 350; 2, с. 776]. Сторонники этого подхода (большинство авторитетных исследователей) объясняют его необходимостью недопущения излишних, ненужных расходов, которые неизбежно последуют за расторжением договора. Иными словами, законный интерес покупателя в расторжении договора должен противопоставляться факту возникновения денежных расходов, которые будут иметь место в связи с расторжением (доставка товаров обратно продавцу через национальные границы; необходимость найти применение дефектным товарам, возвращенных продавцу).
Заявление о расторжении договора зиждется на наличии существенного нарушения договора, которое определяется как «вле[кущее] за собой такой вред для другой стороны, что последняя в значительной степени лишается того, на что была вправе рассчитывать на основании договора» (за исключением случаев, в которых такой существенный эффект нарушения был непредвидимым; важно, что предвидимость самого нарушения не имеет значения) (ст. 25 Венской конвенции). Таким образом, пострадавшая сторона вынуждена самостоятельно квалифицировать нарушение и оценить, имеет ли она право на заявление о расторжении договора. Стоит ли говорить, что на практике правомерность такого расторжения бывает крайне сложно оценить.
Это вызывает вопрос о том, чье положение приоритетно защищается Венской конвенцией. Известно, что всякое обязательство должно исполняться к пользе кредитора. С одной стороны, Венская конвенция, как заявляется исследователями, нацелена на снижение расходов от расторжения договора; с другой стороны, она же способна вызывать расходы как на стороне кредитора, так и стороне должника, связанные с неопределенностью и невозможностью однозначно квалифицировать то или иное нарушение (судебные расходы; потеря времени; неудобства, вызванные судебными и арбитражными разбирательствами), которые же вполне можно противопоставить обыкновенным транспортным расходам должника и расходам по сбыту дефектного товара, который он же и поставил.
Таким образом, Венская конвенция устанавливает высокую планку для расторжения договора, но в спорных ситуациях баланс весов будто бы уклоняется в пользу стороны, нарушившей договор, что также заметно из предмета доказывания по применению правила о расторжении договора.
- Общие требования к заявлению о расторжении £ договора
см
° Правомерное заявление о расторжении договора
Ц требует наличия трех элементов: (1) существен-
ный характер нарушения договора ("fundamental breach") (ст. 25 Венской конвенции); (2) направление заявления (уведомления) о расторжении договора в адрес стороны, которая нарушила договор ("notice of avoidance") (ст. 26 Венской конвенции), в разумные сроки (ст. 49(2) Венской конвенции); (3) возможность возвратить товары продавцу в том же по существу состоянии, в котором они были получены (ст. 82 Венской конвенции).
Первый элемент (существенное нарушение) будет обсуждаться после других элементов ниже, так как он требует наибольшего внимания.
Уведомления являются критически важными в структуре правил Венской конвенции. Целью требований о наличии уведомлений является информирование другой стороны и постановка ее в такое положение, в котором она будет способна принять информированные решения о дальнейших действиях и приготовлениях в отношении предмета уведомления (например, о том, что товары являются некачественными (ст. 39 Венской конвенции), о замене товара (ст. 46(2) Венской конвенции), о расторжении договора). Таким образом, договор не расторгается автоматически после нарушения - пострадавшая сторона должна совершить волеизъявление и выбрать средство правовой защиты, проинформировав другую сторону о таком выборе, что даст определенность о дате, с которой договор будет считаться расторгнутым. Примечательно распределение риска неполучения уведомления - в Венскую конвенцию как в акт унификации и компромиссов между правовыми традициями в данной части попало правило «почтового ящика», имеющее начало в англосаксонской правовой традиции. Получающая сторона несет риск неполадок в коммуникациях - отправляющей стороне достаточно полагаться на факт должной отправки уведомления, на который она может ссылаться вне зависимости от того, было ли уведомление получено адресатом (ст. 27 Венской конвенции).
Сторона, расторгающая договор, должна достаточно четко дать это понять другой стороне. Обыкновенное утверждение о недостатках товаров или даже их возврат продавцу без комментариев не будут достаточными, так как это оставляет неопределенность касательно избранного средства правовой защиты - что именно продавцу надлежит сделать с возвращенными товарами - заменить, отремонтировать или вернуть деньги [3]?
Временной промежуток между моментом обнаружения нарушения договора и моментом его расторжения должен иметь разумный размер - покупатель должен иметь время для принятия решения о надлежащем средстве правовой защиты. Практика подсказывает, что этот промежуток не должен быть больше чем пять недель [4].
Примечательно, что возможность возврата товаров в том же по существу состоянии не включена в качестве критерия ни в Принципах международных коммерческих договоров (Принципах УНИДРУА) (ст. 7.3.6), ни в Принципах европей-
ского договорного права (ст. 9:309) - указанные источники делают выбор в пользу предоставления денежной компенсации. Это решение кажется более разумным.
В свою очередь, решение, принятое в Венской конвенции, лишний раз подчеркивает защиту, которая отдается должнику. Как отмечалось выше, пострадавший покупатель должен продемонстрировать, что он действительно «нуждается» в расторжении договора и что взыскание убытков (то есть денежной компенсации) будет недостаточным. Иными словами, пострадавший покупатель должен «терпеть» нарушение и получать убытки без возможности избавиться от субъективно непригодного товара, в том числе если он не может быть возвращен в том же состоянии. В то же время, нарушивший продавец остается в выгодном положении - он оставляет у себя оплату за вычетом убытков и не испытывает расходов по транспортировке или сбыту дефектного товара, который в итоге становится проблемой покупателя.
Существенное нарушение договора как условие, необходимое для правомерного расторжения договора
Согласно ст. 25 Венской конвенции, нарушение является существенным, если оно «влечет за собой такой вред для другой стороны, что последняя в значительной степени лишается того, на что была вправе рассчитывать на основании договора» (подчеркивание мое. - С.В.). Дополнительными критериями являются признаки, при наличии которых нарушение не будет являться существенным: (1) если оно может быть исправлено продавцом «без неразумной задержки и не создавая для покупателя неразумные неудобства» (ст. 48(1) Венской конвенции) [2, с. 445]; и (2) если существенный эффект нарушения («значительное лишение» покупателя) был непредвидимым; важно, что предвидимость самого нарушения не имеет значения.
Наличие «вреда» обычно толкуется достаточно расширительно. В частности, необязательно, чтобы у пострадавший стороны действительно возник реальный ущерб в связи с нарушением договора [5, с. 214]. «Вред» может иметь место даже если убытки могут ожидаемым образом возникнуть в будущем [2, с. 428] - иными словами, «вред» означает не наличие убытков или умаление имущественной массы здесь и сейчас, а скорее означает наличие неудобства, негативного последствия нарушения, испытываемого пострадавшей стороной, которое, в частности, вытекает из возможности наступления убытков в будущем [6, с. 166].
«Значительная степень» лишения, следующая из причиненного «вреда», требует наличия определенного характера и тяжести у совершенного нарушения [7]. Нарушение должно свести на нет или существенно обесценить ожидания потерпевшей стороны в отношении договора, то есть быть «настолько существенным, что сторона скорее бы отказалась от заключения договора [вне зависи-
мости от допустимой сторонами вариации в его условиях], если бы она знала, что такое нарушение будет совершено»; нарушение должно «касаться самого существа договора», «вести к серьезным последствиям для экономической цели, преследуемой сторонами» [8]. «Значительность» должна определяться ожиданиями пострадавшей стороны в том виде, в котором они были зафиксированы в договоре, то есть объективным образом [2, с. 419; 9, с. 342].
Такое определение «существенности» нарушения задает начало для подхода, требующего «фрустрации цели» ("frustration of purpose approach"), по которому оценивается, была ли общая цель договора «фрустрирована» (нивелирована) нарушением [1, с. 219; 5, с. 214]. Фрустрация может быть вызвана нарушением как основных, так и дополнительных обязательств. По этому подходу исследуется, имеют ли поставленные товары качества и характеристики, необходимые для его целевого использования покупателем [1, с. 219, 350; 2, с. 444] или клиентом покупателя (далее по цепочке поставок) [2, с. 429].
Далее, существенный характер нарушения должен быть предвидим либо для нарушающей стороны (субъективный подход), либо для разумного лица, действующего в сходных обстоятельствах (объективный подход). Несмотря на использование союза «и» в формулировке статьи, ученые поддерживают применение альтернативного, а не кумулятивного теста, охватывая как объективно вмененное знание, так и ситуации, в которых нарушающая сторона располагает специальным знанием, которое могло бы быть недоступно обычному разумному третьему лицу - в последнем случае отсутствие нарушения было бы по меньшей мере абсурдным).
Объективный стандарт использует гипотетическую точку зрения разумного торговца, работающего в той же сфере, имеющего такую же функцию, как и нарушающая сторона [10; 11, с. 217]. Объективный подход требует принимать во внимание все релевантные обстоятельства дела, в том числе переговоры и корреспонденцию, которой обменивались стороны [1, с. 229].
И субъективный, и объективный подход оценивают предвидимость с учетом информации, которая была доступна на момент заключения договора, то есть принимает во внимание распределение рисков между сторонами в том виде, в котором оно было зафиксировано в договоре [1, с. 320; 5, с. 216; 9, с. 345; 11, с. 219].
Критерий предвидимости существенного характера нарушения аналогичен критерию пред-видимости убытков (ст. 74 Венской конвенции) [1, с. 229; 5, с. 216; 9, с. 344]. На практике критерий предвидимости вряд ли сможет полностью защитить продавца - этот критерий скорее служит защитой от «отдаленных» ("remote") последствий нарушения, то есть тех, которые стороны не учли и разумно не могли учесть в своей оценке рисков при ведении переговоров о заключении договора.
5 -о
сз
<
Это в значительной степени относится к случаям, в которых причина или возможность наступления таких последствий (в случае убытков) или такая значимость определенного обязательства (в случае существенного нарушения) не были сообщены другой стороне (что стимулирует раскрывать все релевантные обстоятельства, влияющие на распределение рисков).
Подход «фрустрации цели» представляется наиболее разумным решением, которое действует в пользу пострадавшей стороны, а не нарушителя. Он смотрит в корень договора, то есть договорные ожидания сторон, и защищает их вне зависимости от степени реального ущерба, вызванного нарушением договора. Если бы стороны в принципе не заключали бы договор, даже на каких-либо измененных условиях (зная, что такое нарушение будет иметь место), то расторжение должно быть оправданным средством защиты, так как такой договор просто не должен существовать.
Тем не менее, практика Венской конвенции также разработала подход к определению существенности нарушения, которые ориентируется на наиболее уместное средство правовой защиты ("remedy-oriented approach"), по которому оценивается, действительно ли покупатель «нуждается» в расторжении договора [1, с. 350]. В данном случае оценивается, будет ли разумным для покупателя (в случае поставки некачественных товаров) (1) оставить поставленные товары у себя, (2) найти им применение и (3) потребовать возмещения убытков или использовать иное средство правовой защиты (но не расторжение договора) [1, с. 220].
В качестве первого элемента подхода оценивается, найдется ли какое-либо применение товарам у покупателя [2, с. 745; 9, с. 347; 12] или у его конечного клиента [13]. Утверждается, что при оценке применимости и полезности товаров необходимо учитывать коммерческую роль покупателя -как правило, окончательному потребителю не подобает использовать или перепродавать товары низкого качества [14, § 4.3].
Это правило не лишено оснований и отчасти согласуется с подходом, который требует «фрустрации цели» договора. Значительная часть договоров поставки заключается именно для перепродажи договоров на другой географический рынок. Если такая перепродажа действительно является конечной целью договора, будет сложно сказать, что эта цель будет полностью сорвана и нивелирована из-за недостатков товара. Покупатель все равно будет иметь на руках имущество, которое он может перепродать на рынке - на практике недостатки товаров (недостатки относительно описания, качества или количества) лишь приводят к снижению потенциальной цены, но не полной бесполезности полученного товара. „ Тем не менее, представляется проблематич-S2 ным, что этот подход фактически заставляет поку-^ пателя искать оправдания для обоснования «необ-еЗ ходимости» расторгнуть договор. Это напомина-Ц ет подход, принятый в англосаксонской правовой
традиции, согласно которому истец должен обосновать свою чрезвычайную заинтересованность в истребовании исполнения в натуре и, как в рассматриваемом подходе, доказать, что возмещение убытков будет недостаточным.
Этот подход к исполнению в натуре намеренно не был включен в Венскую конвенцию с целью содействия ее применению на международном уровне (ст. 7 Венской конвенции). В то же время, те же самые исследователи, которые выступают за аргумент, что расторжение договора должно являться средством защиты последнего порядка ("ultima ratio"), по совпадению принадлежат к германской правовой системе и, как представляется, проецируют собственный национальный подход немецкого права известный как "ultima-ratio-prinzip" [15], что противоречит международному характеру Венской конвенции. Это особенно заметно, если обратить внимание на тот факт, что судебные решения из 1990-ых годов, закрепившие обсуждаемый "remedy-oriented approach", и поддерживающие его ученые, были немецкими и принадлежат германской правовой системе. Наконец, и сам текст Венской конвенции вовсе не содержит принцип "ultima ratio" в своем окончательном тексте.
Возможность устранить недостатки товара продавцом как препятствие для расторжения договора
Если нарушение может быть исправлено не вызывая неразумной задержки или неразумных неудобств (в соответствии со ст. 48(1) Венской конвенции), «вред» от нарушения не лишает пострадавшую сторону в «значительной степени» того, на что она была вправе рассчитывать по договору, и нарушение не является существенным [1, с. 322; 14, § 4.4; 16]. При оценке разумности возможных исправлений решающим фактором является объективная точка зрения покупателя, а не субъективная позиция продавца [2, с. 766].
«Неразумное неудобство» означает помехи, которые могут быть причинены продавцом при исправлении его нарушения; степень этого неудобства должна оцениваться объективным образом и с точки зрения покупателя [9, с. 698]. Исправление нарушения посредством ремонта будет признано неразумным, если оно создает помехи функционированию бизнеса покупателя, в частности, делает его ответственным перед его собственными клиентами или создает угрозу того, что клиенты обратятся к нему с исками о взыскании убытков [2, с. 767; 5, с. 219].
«Неразумная задержка» имеет место в случае, если после определенной даты становится невозможным ожидать, что покупатель мог бы принять дополнительное исполнение со стороны продавца [17]. Иными словами, неразумная задержка определяется как самостоятельное существенное нарушение, которое будет иметь место в случае такого дополнительного исполнения, то есть задерж-
ка будет столь большой, что она сама по себе могла бы лишить сторону того, на что она была вправе рассчитывать по договору [18]. Это актуально для договоров, в которых время доставки товаров имеет существенное значение [14, § 4.4].
Особые проблемы возникают в связи с первыми словами ст. 48(1) Венской конвенции, которые ставят ее применение под «услови[е] соблюдения статьи 49», то есть права покупателя на расторжение договора. История обсуждений в ходе подготовительных работ по составлению Венской конвенции не дает ответа на вопрос, что именно означают эти слова и что имеет приоритет - право на расторжение или право на исправление нарушения [9, с. 709]. Практика поддерживает точку зрения, согласно которой наличие возможности исправить нарушение уже означает, что нарушение не носит существенный характер, что сторона не была именно в «значительной» степени лишена того, на что она была вправе рассчитывать [9, с. 710]. Такое толкование в некоторой степени обходит вводные слова ст. 48(1) Венской конвенции и вновь ограничивает право на расторжение договора, что и признается исследователями [2, с. 770], хотя формулировка этого правила предполагает совершенно обратное.
Практика показывает, что все же могут иметь место случаи, в которых договор не может быть сохранен и покупатель действительно имеет достойный уважения интерес в расторжении договора, даже если нарушение может быть исправлено [9, с. 710]. Это может быть актуально в случае, если единственно возможным исправлением будет являться замена товара - средство правовой защиты, которое само по себе уже подразумевает наличие существенного нарушения договора. Невозможность исправить нарушение ремонтом товара также может говорить о том, что нарушение достигает нужной степени существенности, например, если поставленная одежда слишком мала и легко портится, то есть дефект может быть исправлен только заменой товара [19].
Заключение
репродаже не являются крайне убедительными и не объясняют, почему дефектный договор должен работать в пользу должника, а не кредитора; обременять именно покупателя, а не продавца, нуждой найти применение некачественным товарам. Если и есть что-то, о чем можно было бы беспокоиться в международной купле-продаже товаров, то это, безусловно, была бы надежность договоров и контрагентов, а не расходы, вытекающие из их замены.
В этом вопросе пропоненты рассматриваемого подхода favor contractus признают, что более фундаментальный принцип pacta sunt servanda («договоры должны соблюдаться») призывает к обеспечению надежности договоров, что свобода договора призывает к свободе от договора, который стороны не хотели бы заключать, и что даже утилитарные соображения, с точки зрения экономического анализа права, показывают, что расторжение может быть более быстрым и дешевым решением по сравнению с поддержанием нежеланного договора [20].
Естественно, в идеальном сценарии именно сторонам стоит определить в договоре случаи, в которых их договор будет заслуживать спасения и в которых его цель будет выполняться - стороны могут сами установить собственный порог существенного нарушения договора и придать тем или иным обязательствам существенное значение (в том числе через описание существенных сроков и существенных требований к тем или иным характеристикам товара).
С точки зрения правил, принятых и используемых по умолчанию, можно лишь уважать выбор, сделанный режимом Венской конвенции. Позиция, занятая в преобладающей судебной и арбитражной практике, показывает, что она является довольно однозначной и разворот на 180 градусов в таком вопросе вряд ли будет иметь место - право на расторжение договора толкуется ограничительно в режиме Венской конвенции. Эта позиция может лишь учитываться практиками при составлении договоров во избежание возможных сомнений, и может далее обсуждаться в научных кругах.
Литература, посвященная Венской конвенции, демонстрирует достаточно однозначную политико-правовую позицию большинства об ограничении права на расторжение договора как средства защиты «последнего порядка». Однако там, где есть политика права, всегда есть и дискуссия, в конце которой стоит обыкновенный выбор в пользу того или иного решения. Венская конвенция представляет собой целый комплекс из множества компромиссов в пользу подходов либо континентального, либо англосаксонского права, в которых бывает невозможно найти золотую середину.
Выбор, сделанный в Венской конвенции, по всей видимости был сделан в пользу продавца, нарушающего условия договора; но, как представляется, одни лишь соображения по сокращению транспортных расходов и расходов по пе-
Литература
1. Koch R. The Concept of Fundamental Breach of Contract under the United Nations Convention on Contracts for the International Sale of Goods (CISG) // Pace International Law Review, Review of the Convention on Contracts for the International Sale of Goods (CISG) 1998. The Hague: Kluwer Law International, 1999. P. 177-354.
2. Schwenzer I. Schlechtriem & Schwenzer: Commentary on the UN Convention on the International Sale of Goods. Oxford: Oxford University Press, 2016. 1602 p.
3. Magnus U. The Remedy of Avoidance of Contract under CISG - General Remarks and Special Cases // Journal of Law and Commerce. 2005. Vol. 25:423. P. 427.
5 -a
C3
<
4. Furniture case [Электронный ресурс] // Electronic Library on International Commercial Law and the CISG [Официальный сайт]. URL: http://cisgw3. law.pace.edu/cases/950201g1.html (дата обращения: 09.01.2021).
5. Huber P., Mullis A. The CISG: A new textbook for students and practitioners. Munich: sellier. european law publishers, 2007. 408 p.
6. Brunner C., Gottlieb B. Commentary on the UN Sales Law (CISG). Alphen aan den Rijn: Wolters Kluwer, 2019. 774 p.
7. UNCITRAL Digest of Case Law on the UN Convention on Contracts for the International Sale of Goods (2016 Edition), P. 114 [Электронный ресурс] // United Nations Commission on International Trade Law [Официальный сайт]. URL: https://www.uncitral.org/pdf/english/ cloutZCISG_Digest_2016.pdf (дата обращения: 09.01.2021).
8. Egyptian cotton case [Электронный ресурс] // Electronic Library on International Commercial Law and the CISG [Официальный сайт]. URL: http://cisgw3.law.pace.edu/cases/000915s1.html (дата обращения: 09.01.2021).
9. Kroll S., Mistelis L., Viscasillas P. UN Convention on Contracts for the International Sale of Goods (CISG): A commentary. Munich: C.H. Beck, 2018. 1255 p.
10. Babiak A. Defining "Fundamental Breach" Under the United Nations Convention on Contracts for the International Sale of Goods // Temple International and Comparative Law Journal, 1992, P. 122.
11. Bianca M., Bonell M. Commentary on the International Sales Law. Milan: Giuffre, 1987. 886 p.
12. Tools case [Электронный ресурс] // Electronic Library on International Commercial Law and the CISG [Официальный сайт]. URL: http://cisgw3. law.pace.edu/cases/140924g1.html (дата обращения: 09.01.2021).
13. Stainless steel plate case [Электронный ресурс] // Electronic Library on International Commercial Law and the CISG [Официальный сайт]. URL: http://cisgw3.law.pace.edu/cases/040123g1.html (дата обращения: 09.01.2021).
14. CISG Advisory Council Opinion No. 5 [Электронный ресурс] // CISG Advisory Council (CISG-AC) [Официальный сайт]. URL: http://www.cisgac. com/cisgac-opinion-no-5/ (дата обращения: 09.01.2021).
15. Ultima Ratio Principle I Eurofound [Электронный ресурс] // European Foundation for the Improvement of Living and Working Conditions [Официальный сайт]. URL: https://www. eurofound.europa.eu/efemiredictionary/ultima-ratio-principle (дата обращения: 09.01.2021).
16. Honnold J. Uniform Law for International Sales „ under the 1980 United Nations Convention. The I Hague: Kluwer Law International, 1999. P. 209.
£ 17. Schwenzer I., Beimel I. Replacement and Repair ° of Non-Conforming Goods under the CISG //
Internationales Handelsrecht. 2017. Vol. 17, Issue 5. P. 190.
18. Enderlein F., Maskow D. International Sales Law. New York: Oceana Publications, 1992. P. 113.
19. Designer clothes case [Электронный ресурс] // Electronic Library on International Commercial Law and the CISG [Официальный сайт]. URL: http://cisgw3.law.pace.edu/cases/021014g1.html (дата обращения: 09.01.2021).
20. Keller B. Favor Contractus: Reading the CISG in favor of the contract // Andersen C., S^roeter U., Sharing International Commercial Law across National Boundaries: Festschrift for Albert H. Kritzer on the Occasion of his Eightieth Birthday. London: Wildy, Simmons & Hill Publishing, 2008. P. 249.
AVOIDANCE OF THE CONTRACT BY THE BUYER UNDER THE UN CONVENTION ON CONTRACTS FOR THE INTERNATIONAL SALE OF GOODS
Valyavskiy S.A.
National Research University "Higher School of Economics"
The article is devoted to the avoidance of the contract as a remedy available to the buyer in case of a fundamental breach of contract by the seller, in the regime of the UN Convention on Contracts for the International Sale of Goods. The author considers for which party of the contract for the supply of goods the rules of termination of the contract adopted in the Vienna Convention are favourable. The author examines the requirements for avoidance of the contract developed in judicial and arbitral practice, as well as in authoritative literature on the subject (in particular, the "frustration of purpose approach", the "remedy-oriented approach", the relationship of fundamental breach with the cure of the breach). The author concludes that it is noticeable from most of the rules on avoidance that the Vienna Convention regime favours the party which breaches the contract, that this regime seeks to preserve the contract in order to minimize unnecessary movements of goods between national borders that follow the avoidance procedure. The author criticizes this position as being projective of the national German approach to an international convention, and as putting the interests of the debtor above those of the creditor, a priori to whose benefit any given obligation actually exists.
Keywords: The UN Convention on Contracts for the International Sale of Goods, the Vienna Convention, avoidance of the contract, fundamental breach of contract, breach of a contract for supply of goods, breach of the contract for sale of goods.
References
1. Koch R. The Concept of Fundamental Breach of Contract under the United Nations Convention on Contracts for the International Sale of Goods (CISG) // Pace International Law Review, Review of the Convention on Contracts for the International Sale of Goods (CISG) 1998. The Hague: Kluwer Law International, 1999. P. 177-354.
2. Schwenzer I. Schlechtriem & Schwenzer: Commentary on the UN Convention on the International Sale of Goods. Oxford: Oxford University Press, 2016. 1602 p.
3. Magnus U. The Remedy of Avoidance of Contract under CISG -General Remarks and Special Cases // Journal of Law and Commerce. 2005. Vol. 25:423. P. 427.
4. Furniture case [Electronic resource] // Electronic Library on International Commercial Law and the CISG [Official website]. URL: http://cisgw3.law.pace.edu/cases/950201g1.html (accessed: 09.01.2021).
5. Huber P., Mullis A. The CISG: A new textbook for students and practitioners. Munich: sellier. european law publishers, 2007. 408 p.
6. Brunner C., Gottlieb B. Commentary on the UN Sales Law (CISG). Alphen aan den Rijn: Wolters Kluwer, 2019. 774 p.
7. UNCITRAL Digest of Case Law on the UN Convention on Contracts for the International Sale of Goods (2016 Edition), P. 114 [Electronic resource] // United Nations Commission on International Trade Law [Official website]. URL: https://www.unci-tral.org/pdf/english/clout/CISG_Digest_2016.pdf (accessed: 09.01.2021).
8. Egyptian cotton case [Electronic resource] // Electronic Library on International Commercial Law and the CISG [Official website]. URL: http://cisgw3.law.pace.edu/cases/000915s1.html (accessed: 09.01.2021).
9. Kröll S., Mistelis L., Viscasillas P. UN Convention on Contracts for the International Sale of Goods (CISG): A commentary. Munich: C.H. Beck, 2018. 1255 p.
10. Babiak A. Defining "Fundamental Breach" Under the United Nations Convention on Contracts for the International Sale of Goods // Temple International and Comparative Law Journal, 1992, P. 122.
11. Bianca M., Bonell M. Commentary on the International Sales Law. Milan: Giuffrè, 1987. 886 p.
12. Tools case [Electronic resource] // Electronic Library on International Commercial Law and the CISG [Official website]. URL: http://cisgw3.law.pace.edu/cases/140924g1.html (accessed: 09.01.2021).
13. Stainless steel plate case [Electronic resource] // Electronic Library on International Commercial Law and the CISG [Official website]. URL: http://cisgw3.law.pace.edu/cases/040123g1. html (accessed: 09.01.2021).
14. CISG Advisory Council Opinion No. 5 [Electronic resource] // CISG Advisory Council (CISG-AC) [Official website]. URL: http:// www.cisgac.com/cisgac-opinion-no-5/ (accessed: 09.01.2021).
15. Ultima Ratio Principle I Eurofound [Electronic resource] // European Foundation for the Improvement of Living and Working Conditions [Official website]. URL: https://www.eurofound. europa.eu/efemiredictionary/ultima-ratio-principle (accessed: 09.01.2021).
16. Honnold J. Uniform Law for International Sales under the 1980 United Nations Convention. The Hague: Kluwer Law International, 1999. P. 209.
17. Schwenzer I., Beimel I. Replacement and Repair of Non-Conforming Goods under the CISG // Internationales Handelsrecht. 2017. Vol. 17, Issue 5. P. 190.
18. Enderlein F., Maskow D. International Sales Law. New York: Oceana Publications, 1992. P. 113.
19. Designer clothes case [Electronic resource] // Electronic Library on International Commercial Law and the CISG [Official website]. URL: http://cisgw3.law.pace.edu/cases/021014g1.html (accessed: 09.01.2021).
20. Keller B. Favor Contractus: Reading the CISG in favor of the contract // Andersen C., Schroeter U., Sharing International Commercial Law across National Boundaries: Festschrift for Albert H. Kritzer on the Occasion of his Eightieth Birthday. London: Wildy, Simmons & Hill Publishing, 2008. P. 249.
