CC BY
35
Примечания
1. Колесов, В. В. Семантический синкретизм как категория языка [Текст] / В. В. Колесов // Вестн. Ленингр. ун-та. Сер. 2. История, языкознание, литературоведение. Л., 1991. Вып. 2. № 9. С. 40.
2. Ср., напр.: Бабайцева, В. В. Место переходных явлений в системе языка (на материале частей речи) [Текст] / В. В. Бабайцева // Переходность и синкретизм в языке и речи: межвуз. сб. науч. тр. М.: Изд-во «Прометей» МПГУ им. В. И. Ленина, 1991. С. 14; Она же. Система членов предложения в современном русском языке [Текст]: учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по спец. № 2101 «Рус. яз. и лит.». М.: Просвещение, 1989. С. 86.
3. Бабайцева, В. В. Место переходных явлений в системе языка (на материале частей речи) [Текст] / В. В. Бабайцева // Переходность и синкретизм в языке и речи: межвуз. сб. науч. тр. М.: Изд-во «Прометей» МПГУ им. В. И. Ленина, 1991. С. 3.
4. Ср., напр.: Бабайцева, В. В. Синкретизм // Лингвистический энциклопедический словарь [Текст] /
B. В. Бабайцева; гл. ред. В. Н. Ярцева. М.: Сов. эн-цикл., 1990. С. 446.
5. Сорокина, М. А. Переход имени существительного правда в категорию модальных слов [Текст] / М. А. Сорокина // Языковая деятельность: переходность и синкретизм: сб. ст. науч.-метод. семинара «ТБХТШ». Вып. 7 / под ред. К. Э. Штайн. М.; Ставрополь: Изд-во СГУ, 2001. С. 123; ср. также: Юдина, Н. В. Качественные и относительные прилагательные (явления переходности) [Текст] / Н. В. Юдина // Там же. С. 136.
6. См., напр.: Бабайцева, В. В. Место переходных явлений в системе языка (на материале частей речи) [Текст] / В. В. Бабайцева // Переходность и синкретизм в языке и речи: межвуз. сб. науч. тр. М.: Изд-во «Прометей» МПГУ им. В. И. Ленина, 1991. С. 3.
7. Друговейко, С. В. Синкретизм языкового знака в поэзии постмодернизма [Текст] / С. В. Друговейко // Вестник С.-Петерб. ун-та. Сер. 2. История, языкознание, литературоведение. СПб., 2000. Вып. 2. № 10.
C. 58-61.
8. Бузаров, В. В. Синкретизм как разноуровневое средство реализации языковой экономии [Текст] /
B. В. Бузаров // Лингвистические категории в синхронии и диахронии. Пятигорск, 1996. С. 24-25.
9. Цит. по: Зализняк, А. А. Феномен многозначности и способы его описания [Текст] / А. А. Зализняк // Вопросы языкознания. М., 2004. № 2. С. 30.
10. Абаев, В. И. О подаче омонимов в словаре [Текст] / В. И. Абаев // Вопросы языкознания. М., 1957. № 3. С. 43.
11. Там же.
12. Кураков, В. И. Некоторые критерии разграничения омонимии и синкретизма [Текст] / В. И. Кура-ков // Теоретические вопросы немецкой филологии (Лексикология, стилистика): республиканский сб. Горький: Изд-во ГГПИИЯ им. Н. А. Добролюбова, 1974.
C. 55.
13. Москальская, О. И. История немецкого языка [Текст] : учеб. для ин-тов и фак. иностр. яз. / О. И. Москальская. М.: Высш. шк., 1977. С. 105-112.
14. Малаховский, Л. В. Омонимия слов как абсолютная лингвистическая универсалия [Текст] / Л. В. Малаховский // Иностранные языки в высшей школе: сб. Вып. 12. М.: Высш. шк., 1977. С. 95.
15. Кураков, В. И. Указ. соч. С. 53.
16. Кураков, В. И. Явление синкретизма в морфологии современного немецкого языка [Текст] : авто-реф. дис. ... канд. филол. наук / В. И. Кураков. Ульяновск, 1976. С. 4.
17. Кураков, В. И. Некоторые критерии разграничения омонимии и синкретизма [Текст] / В. И. Кураков // Теоретические вопросы немецкой филологии (Лексикология, стилистика): республиканский сб. Горький: Изд-во ГГПИИЯ им. Н. А. Добролюбова, 1974. С. 53.
18. Кураков, В. И. Явление синкретизма в морфологии современного немецкого языка [Текст] : авто-реф. дис. . канд. филол. наук / В. И. Кураков. Ульяновск, 1976. С. 4.
19. Абаев, В. И. О подаче омонимов в словаре [Текст] / В. И. Абаев // Вопросы языкознания. М., 1957. № 3. С. 43.
20. Там же. С. 37.
21. Там же. С. 34.
22. Там же.
23. Там же.
24. Арутюнова, Н. Д. О значимых единицах языка [Текст] / Н. Д. Арутюнова // Исследования по общей теории грамматики. М.: Наука, 1968. С. 93.
Т. В. Щербакова
РАССУЖДЕНИЯ Т. ГОББСА О ПОЭЗИИ И ПОЭТЕ В ЭССЕ «ОТВЕТ ДАВЕНАНТУ»
В статье на материале критического эссе Т. Гоббса «Ответ Давенанту» рассматриваются основные положения литературной теории выдающегося английского философа XVII в.
В переходный период от Возрождения к XVII столетию в английской литературе возникает сложное переплетение маньеристических, барочных, классицистических тенденций, которое сохранялось на протяжении всей эпохи. Кроме социально-политических событий, на литературу нового столетия оказывала влияние и философия, в том числе философия Томаса Гоббса (1588-1679).
В основе его философии лежит сочетание строгого эмпиризма с рационалистическим и дедуктивным методом. Его теория познания и психология основаны на убеждении, что все наши знания, в конечном счете, извлекаются из чувственного опыта. Гоббс также утверждает, что люди могут добыть истинное знание, исходя из точных определений, используя дедуктивный метод. Посредством процесса рассуждения полученные факты соединяются в логически последовательную цепь аргументов,
ЩЕРБАКОВА Татьяна Валерьевна - кандидат филологических наук, доцент по кафедре лингвистики и перевода ВятГГУ © Щербакова Т. В., 2007
философия для Гоббса не что иное, как рассуждение.
Литературные интересы Гоббса проявлялись на протяжении всей долгой творческой деятельности философа. Его первой публикацией был перевод Фукидида (1629), а одной из последних -перевод «Илиады» Гомера (1676). Его перу принадлежит перевод на английский язык «Риторики» Аристотеля (1637). В «Левиафане» немало строк посвящено использованию языка в поэтических произведениях.
В предисловии к переводу Гомера Гоббс вступает в модный в то время диспут о том, кто является лучшим поэтом: Гомер или Вергилий, - и отдает предпочтение первому. Наиболее важной частью предисловия являются рассуждения о специфике и достоинствах эпической поэзии, а также принципы анализа «героических поэм». Самое полное изложение взглядов Гоббса на литературное творчество приходится на 1650 г.
В этом году в Париже, а на следующий год в Лондоне была опубликована незавершенная героическая поэма Давенанта «Гондиберт». Издание предваряли «Предисловие» автора, обращенное к Гоббсу, «Ответ» философа на это послание и похвальные стихи Уоллера и Каули [1].
В последние годы литературная теория Гобб-са стала предметом изучения отечественных исследователей. Содержание и связь «Ответа» и «Предисловия» подробно рассмотрено в монографии В. Г. Решетова «Джон Драйден и становление английской литературной критики», в учебном пособии «Истории английской литературы: эпоха Возрождения - XVII век» того же автора. И. В. Островский в кандидатской диссертации «Драматургия Джона Драйдена 1670-х годов: от героической драмы к трагедии» прослеживает трактовку Гоббсом вопроса о «сверхъестественном» и тех утверждений по этому вопросу, с которыми полемизировал Драй-ден [2].
Мы рассмотрим «Ответ» как работу, связывающую ренессансную литературную теорию с теорией классицистической.
Критическое эссе «Ответ Давенанту» не разделено автором на отдельные части, но, согласно С. Талмеру, в нем можно выделить четыре раздела: 1) рассуждение о поэтическом искусстве в целом; 2) характеристика эпической поэмы;
3) качества, которыми должен обладать поэт и
4) язык и стиль поэзии [3].
Гоббс начинает с лестных отзывов о поэме. По его мнению, поэма хороша уже потому, что Давенанту присущи качества, необходимые достойному поэту: опыт, рассудительность, обузданное воображение. Уже в первом абзаце Гоббс высказывает важную мысль о различиях между
поэтом и философом. Философ, согласно автору, изучает вселенную, а поэт - мир, но не физический мир или мир природы, а мир социальный, и основные качества поэта, определяющие его пригодность к данному занятию, существенно отличаются от тех, что характеризуют философа. Далее Гоббс добавляет, что у него самого недостаточно опыта, чтобы судить о поэме, ведь он не поэт, и определяет то, что он способен сделать как философ, а именно проанализировать природу и виды поэзии.
Поэзию Гоббс разделяет на три вида: героическую, комическую и пасторальную, которые являются отражением жизни двора, города и деревни и соответствующих классов: аристократии, буржуазии и крестьянства. Каждый вид, в свою очередь, делится на драматический и повествовательный. Исходя из этого он выделяет шесть видов поэзии: эпическая поэма и трагедия, сатира и комедия, пастораль и пасторальная комедия. «Такое деление поэзии по классовой принадлежности и образу жизни можно назвать материалистическим или, по крайней мере, социологическим. В любом случае, это оригинальное деление, которого не делал до Гоббса ни один из писателей» [4].
Далее Гоббс определяет назначение поэзии: «изображая человеческую жизнь в прекрасных и размеренных строках, уберечь людей от пороков и направить их на совершение добрых и благородных поступков». Эту точку зрения, распространенную в Августиновский век, отстаивал еще Филипп Сидни, заявляя вслед за Горацием, что цель поэзии - наставлять и развлекать. Кроме того, Гоббс соглашается с традиционным Аристотелевским взглядом на поэзию как на подражание. Однако в последней части предложения, «уберечь людей от пороков и направить их на совершение добрых и благородных поступков», очевидно влияние христианской эпохи, которая не могла принять классический взгляд на поэзию как удовольствие, хотя и удовольствие особого рода.
Наиболее интересные суждения Гоббса относятся к разделу о героической поэзии.
Предметом героической или эпической поэзии Гоббс называет «изображение великих людей и великих поступков» и «достойных (соответствующих) обстоятельств». Под «великими людьми» он понимает тех, кого писатели античности называли героями - людей, превосходивших остальных по своему происхождению или статусу, а также - и это самое важное - по особому уровню мышления и характеру. Именно благодаря этим качествам они являлись образцами поведения, достойного подражанию.
Гоббс предъявляет очень высокие требования к истинному герою. По мнению биографов,
этот идеал Гоббс позаимствовал не из прочитанных книг, а из собственного жизненного опыта. Кейт Томас упоминает круг близких друзей Гоббса, с которыми он встречался еще до Гражданской войны в доме Фолкланда в Грейт Тью [5]. Среди них был поэт Сидни Годолфин, в котором Гоббс, видимо, и нашел свой идеал «благородной натуры». Гоббс описывает его как человека, обладающего высокими нравственными и интеллектуальными качествами: «ясностью суждения и широтой воображения; силой мысли и изысканным красноречием; мужеством на войне и страхом перед законом» [6]. Похожий список добродетелей мы найдем и в эссе. Гоббс не скупится на похвалы своему другу Давенан-ту. В его поэме он не видит «ничего, кроме постоянного мужества, чистого благородства, мудрости, искренней любви, одного или двух проявлений честолюбия, которое, хотя и является недостатком, но содержит в себе долю героического и поэтому должно присутствовать в героической поэме».
Честолюбие - худший из недостатков благородного разума, но это героический недостаток и он должен присутствовать в героической поэме, которая представляет великих людей и их поступки, а значит должна изображать и их естественные недостатки. По мнению Гоббса, только великие люди честолюбивы, поскольку все остальные слишком заняты житейскими проблемами.
Однако здесь Гоббс проводит границу. Он утверждает, что эпический поэт не должен изображать неправильное, или, как он называет, «непристойное» поведение, не говоря уж о действительно безнравственных поступках. По Гоббсу, существуют два вида не подлежащих описанию вещей: «несоответствие либо между людьми и их действиями, либо между художественной манерой поэта и самой поэмой». Первый вид наиболее важен и относится к нравственному поведению героев, второй - к их языку. Поэту следует избегать «изображения в великих людях нечеловеческой жестокости или таких отвратительных пороков, как похоть и пьянство».
Данное требование опровергает мнение тех комментаторов, кто считает, что Гоббс сторонник максимально реалистичной и приближенной к жизни поэзии. Гоббс прекрасно понимал, что в реальной жизни все люди, и высокопоставленные, и простые, иногда могут быть жестокими, чувственными или пьяными. Но при этом он считал, что поэт обязан показать возвышенный образ добродетели, и, следовательно, герои его должны быть более искренними, более благородными и более великодушными, чем в реальной жизни.
Так, к примеру, Гоббс хвалит Давенанта за то, что тот в своем эпосе дал «отличное изображение добродетели», и в качестве образца такого изображения Гоббс выделяет Берту, героиню поэмы «Гондиберт». Он считает, что ни античным, ни современным поэтам не удалось так, как Давенанту, столь успешно «изобразить правдивую, совершенную и естественную любовь к жизни и использовать при этом лишь чистые линии без обращения к непристойным теням».
Гоббс считает Берту успешным воплощением не потому, что она каким-то образом олицетворяет реального человека, а потому, что она воплощает собой совершенную любовь, которую «никогда не отыщешь в реальной жизни». Он предполагает, что в жизни всегда есть место «непристойной тени», но, когда называет любовь Берты «естественной», вероятно, он думает, что в природе каждого человека заложено стремление искать и добиваться такой совершенной любви.
Однако было бы неверно считать, что для Гоббса доброта, правда, благородство не существовали в реальных людях. Он сам восхваляет Давенанта за благородную цель, которую он преследовал при написании своей эпической поэмы -«воспеть добродетель и показать ее возлюбленных; нет ничего более стоящего, чем этот творческий замысел, который влечет за собой становление благородной поэзии».
Вторая половина эссе посвящена анализу элементов стиля и средств выражения героической поэмы. Ключевое слово здесь - «property» (достоинство), то, что Аристотель называл уместностью, а классицисты - декорумом.
У средств выражения или стиля, «в которых заключается образ прекрасной музы», существует два источника: либо они создаются самим поэтом, либо заимствуются у других. Гоббс предпочитает первый, так как он демонстрирует изобретательность и оригинальность поэта, а второй - лишь подражание. Когда поэт использует собственный способ выражения мысли, основанный на раскрытии его индивидуального опыта и знаний человеческой природы, говорят, что у него есть собственный стиль. Поэт, который формирует свой стиль, подражая другим, например, заимствует из книг, а не из своего опыта, может легко выдать отсутствие оригинальности, если его язык не соответствует предмету поэзии. Гоббс имеет в виду, что содержание и форма поэмы должны быть согласованы.
Хороший стиль рождается из собственного опыта поэта и из его знания человеческой природы. Гоббс уточняет это высказывание, заявляя, что хороший стиль является результатом
хороших знаний. Знать хорошо - значит иметь ясные и четкие представления в памяти, результатом чего будет ясность изложения, правильность стиля и уместность в изображении характеров. Знать много значит привнести разнообразие и новизну выражения, которые повлекут за собой удивление, любопытство и восхищение.
О качествах каждого поэта читатели могут судить по стилю произведения, по ясным и четким образам, созданным с использованием особых средств выражения. Гоббс полагает, что поэта признают прежде всего за его владение языком, владение, которое появляется в результате практики и наблюдения.
Когда говорят, что Гомер, Вергилий или Да-венант хорошо знают природу человека, то имеют в виду, что вымышленные персонажи, созданные этими поэтами, убедительны, индивидуальны, они живые и естественные. А это как раз и достигается посредством использования ясного, естественного и понятного языка, который Гоббс называет «естественным сплетением слов»: «порядок слов, если они расположены верно, освещает их смысл, благодаря ему можно предвидеть конец периода. Он словно фонарь, который освещает в темноте все препятствия на дороге. Неправильный порядок слов ведет к тому, что читатель сталкивается с препятствиями, и это заставляет его возвращаться и разыскивать смысл прочитанного. Причем он чувствует себя так же неловко, как если бы ехал в телеге по колее».
В этой метафоре о языке как фонарике, освещающем читателю путь, а также в метафоре о неправильном порядке слов как свете, не позволяющем видеть путь, Гоббс заостряет внимание на важности естественных выражений. Только тот поэт, как отмечает Гоббс, становится великим, чей стиль написания освещает читателю путь так, что он с уверенностью может сказать, куда он идет и к чему ведет этот путь.
Хотя использование естественных выражений является первым требованием для поэта, Гоббс знает, что одной лишь естественности недостаточно. В поэтическом языке используются также и фигуры речи, например метафоры и сравнения. Но точно так же, как и порядок слов, который может быть правильным или неправильным, метафоры и сравнения тоже могут быть хорошими или плохими. В данном случае хорош тот поэт, в языке которого эти фигуры речи постоянно видоизменяются, привнося новый смысл высказыванию. Ведь именно благодаря обширным и основательным познаниям в языке поэта появляются разнообразие и новизна.
Далее философ переходит на уровень слова. Он критикует «вычурную» лексику и говорит о том, что у англичан сейчас употребляется много слов, которые величественно звучат, но не име-
ют смысла, или же таких, которые теряют смысл, будучи неверно соединенными между собой. К этой «очевидной темноте» можно добавить «амбициозную неясность выражения... или истолкование меньшими словами, чем требуется. Такие выражения, хотя они и имеют честь называться сильными строками, в действительности не лучше, чем загадки, причем не только для читателей. Спустя некоторое время они и самому писателю кажутся темными и раздражающими». Гоббс предполагает, что слова должны соответствовать мыслям, они должны выражать ни больше, ни меньше того, что задумано. Неясность и загруженность языка мешает читателю понимать значение используемых слов, а следовательно, не дает возможности «увидеть» описываемые предметы. Очевидно, Гоббс доказывает необходимость соответствия слов и мыслей и, возможно, слов и описываемых ими предметов. Неприязнь к заимствованным словам и научным неологизмам, к изощренности и виртуозности доказывают пуризм Гоббса: наилучший стиль - это естественный стиль, без примеси иноязычных элементов.
Суровая критика Гоббсом высокопарного, напыщенного и искусственного стиля предвещает появление стиля, который будет почитаться в XVIII столетии.
Несомненно, номинализм Гоббса, а именно его положение о том, что «слова должны соответствовать мыслям», его требование ясности языка, конкретности и точности речи, использовался им в непрерывной борьбе против оккультных, метафизических и схоластических доктрин. В своей философии Гоббс утверждает, что все наши мысли так же, как и поэтическое творчество, проистекают из нашего сознания, памяти, наблюдения и опыта - следовательно, из практики. Назначением наших мыслей, воображения и творчества также является практика. Она снова и снова указывает нам, как те, кто использует ученые слова или, наоборот, слова, не имеющие определенного значения, - особенно это касается схоластов, католической церкви и представителей, занимающихся вопросами средневековой психологии, - вводят в заблуждение несведущих в этих вопросах людей и сохраняют этим самым власть над человеческим разумом. И то, что относится к схоластам, религиозным и профессиональным философам, является истинным и для поэтов -«рифмоплетов».
Таким образом, настаивая на двух основных качествах поэта - «знать много» и «знать хорошо», - Гоббс уверен, что поэт должен быть мастером слова. Более того, используемые им слова должны точно (а не приблизительно) выражать его мысли. Поэт, как и философ, должен обладать этими способностями и твердо знать, что он хочет сказать и как это выразить. Эти
навыки, как и многие другие, прививаются методом проб и ошибок. Размышления человека о любых вещах могут быть как верными, так и неверными; они либо точные, либо неточные; определенные, либо неясные; мысли понятные или спутанные, хорошо или плохо обоснованные и т. д. Более того, свои мысли можно выразить также точно или неточно, понятно или неоднозначно, - одним словом, хорошо или плохо.
В целом, это как раз то, что Гоббс попытался доказать в своей работе «Ответ Давенанту». Его заслугой является изучение особого «союза компетентности и способностей», необходимых для написания поэзии, особенно эпоса. И он убедительно показал, что, как и в любом другом искусстве, создание литературного произведения требует знания языка, наблюдений и соответствующего опыта. Одним словом, это требует особой практики.
«Предисловие» Давенанта и «Ответ» Гоббса отнюдь не являются «манифестом классицизма», как иногда утверждают исследователи их творчества. Они представляют собой лишь важное звено, соединяющее ренессансную литературную теорию с теорией классицистической. Многие положения, выдвинутые ими, прозвучат несколько лет спустя в критических работах Драйдена, Рай-мера, Денниса. Трактовка Давенантом и Гоббсом жанра героической поэмы имела определенное
значение в истории развития литературной теории, но все же лучшие образцы эпической поэзии Англии, поэмы Джона Мильтона, будут создаваться без оглядки на их суждения.
Примечания
1. Hobbes, T. Discourse upon Gondibert. The Answer of Mr. Hobbes to Sir. William Davenant's Preface before Gondibert [Text] / T. Hobbes // Critical Essays of the Seventeenth Century / ed. by J. E. Spingarn. Blumington, 1909. Vol. 1. P. 278-290. Все последующие цитаты даны из этого издания.
2. Решетов, В. Г. Джон Драйден и становление английской литературной критики XVI-XVII веков [Текст] / В. Г. Решетов. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1989. 246 с.; Решетов, В. Г. История английской литературы: эпоха Возрождения - XVII век [Текст] : учеб. пособие / В. Г. Решетов. Рязань: Рязан. гос. ун-т им. С. А. Есенина, 2006. 324 с.; Островский, И. В. Драматургия Джона Драйдена 1670-х годов: от героической драмы к трагедии [Текст] : дис. ... канд. фи-лол. наук / И. В. Островский. Рязань, 2005.
3. Talmer, S. The Rhetoric of Criticism. From Hobbes to Coleridge [Text] / S. Talmer. Oxford: Pergamon Press, 1989. P. 4.
4. Ibid. P. 5.
5. Thomas, K. The Social Origins of Hobbes's Political thought [Text] / K. Thomas // Hobbes Studies / ed. by K. C. Brown. Oxford: Basil Blackwell, 1965. P. 185-236.
6. Thorpe, C. D. The Aesthetic Theory of Thomas Hobbes [Text] / C. D. Thorpe. New York: Russel & Russel Inc., 1964. P. 159.
НОВЫЕ КНИГИ
E. А. Кобелева
Кобелева, E. А. Теория и методика обучения литературе [Текст] : учебно-методическое пособие / E. А. Кобелева. - Киров: Изд-во ВятГГУ, 2007. -185 с.
Настоящее издание является реализацией методического обеспечения образовательного процесса по специальностям «Учитель русского языка и литературы», «Филолог-преподаватель». Пособие содержит курс лекций, семинарских и практических занятий. Каждая тема сопровождается вопросами и заданиями для самостоятельной работы, списком рекомендуемой литературы. В книге также представлены контрольные и зачетные работы, тест-билеты к экзамену, тематика курсовых работ, образец защиты творческого проекта, содержание выпускной педагогической практики, вопросы к государственному экзамену.
Пособие предназначено для студентов-филологов, которые слушают курс «Методика обучения литературе», а также для преподавателей-словесников и всех интересующихся проблемой преподавания литературы в школе.
