CC BY
91
Сидоренко Мария Васильевна
кандидат юридических наук, консультант Московского института государственного управления и права (e-mail: [email protected])
Рассмотрение разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации с позиций res judicata кассационной проверки
В статье рассматриваются новации, содержащиеся в Федеральном законе от 29 декабря 2010 г. № 433-ФЗ и касающиеся нормативной регламентации российского кассационного производства. Повышенное внимание уделено анализу постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 января 2014 г. № 2 «О применении норм главы 47.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде кассационной инстанции».
Ключевые слова: правовая определенность, кассационная проверка, Пленум Верховного Суда, res judicata.
M.V. Sidorenko, Master of Law, Advisor of the Moscow Institute of Public Administration and Law; e-mail: [email protected]
Consideration of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation from the position res judicata cassation checks
In the article the innovations contained in the Federal law dated December 29, 2010 № 433-FL and relating to the normative regulation of the Russian appeal are considered. Special attention is paid to the analysis of the Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation dated January 1, 2014 № 2 «On the application of the rules of chapter 47.1 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation governing the proceedings in the court of cassation».
Key words: legal certainty, the appeal inspection, the Plenum of the Supreme Court, res judicata.
Как известно, Федеральным законом от 29 декабря 2010 г. № 433-ФЗ нормативная регламентация российского кассационного производства кардинально изменена, и эта форма проверки, по сути, сформирована по известному и достаточно апробированному образцу надзорного производства. Соответственно, при анализе и характеристике внесенных новаций исследователи, прежде всего, отмечают кардинальное изменение:
предмета кассационного разбирательства, т.к. к последнему уже отнесены итоговые и промежуточные акты суда, вступившие в законную силу (в российском нормативном и доктринальном контексте - окончательные акты суда; известно и иное понимание актов суда, вступивших в законную силу, и окончательных актов суда, которое пока не воспринято российской уголовно-процессуальной доктриной и практикой, а равно законодателем [1, с. 43-57]);
непосредственного предмета проверки и оценки кассационного состава суда, который в контексте правила res judicata ограничен исключительно оценкой законности постановленных актов суда (ст. 401.1 УПК РФ); фактическая обоснованность и справедливость указанных актов, достаточно проверенная в апелляционном суде, напротив, не должна и не может быть предметом исследования в экстраординарном кассационном порядке;
сроков обжалования и (потенциально возможной) кассационной проверки дела и приговора по существу (ч. 3 ст. 401.2 УПК РФ), которые приобрели характер ограниченных и пресекательных факторов, призванных, прежде всего, к обеспечению стабильности состоявшихся судебных решений, незыблемости правового статуса лиц, ими определенного; в конечном итоге - обеспечения правовой определенности как фундаментальной идеи;
юридических оснований непосредственно к кассационной проверке и отмене/изменению
211
окончательных актов суда; последними в силу исключительной сути и характера кассационной формы проверки могут являться лишь существенные нарушения закона, повлиявшие на исход дела (ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ), или фундаментальные их аналоги (ст. 401.6 УПК РФ), как единственно основания для поворота к худшему в положении осужденного, при этом особая сила последних определена именно законодателем: посредством прямого указания на такие последствия, как искажение сути правосудия или смысла его итоговых актов;
процессуальной формы непосредственно кассационной проверки, которая в соответствии с правилом res judicata явно ограничивает начало широкой свободы обжалования, устанавливает процедуры предварительного изучения кассационного отзыва (ст. 401.8 УПК РФ) с целью определения искомых кассационных оснований.
В итоге при более или менее объективном анализе системно внесенных новаций в доктрине достаточно веско отстаивались суждения о качественной эволюции «советской» кассации, ее возвращении к исходному и классическому своему образцу, хорошо известному как странам с континентальной системой права, так и моделям англосаксонской системы [2].
Высказывались, правда, и иные суждения, по сути, направленные к «реанимации» дореформенного предмета кассационной проверки. Ю.В. Кувалдина, к примеру, не столь однозначна в определении предмета обновленной кассационной проверки. Требования законности и обоснованности судебных решений, пишет указанный автор, всегда и практически неразрывно связаны между собой; раздельная их проверка или оценка - изначально порочны, т.к. не объективируют реального состояния дел. В итоге достаточно ожидаемый авторский вывод: приговор «...содержащий выводы, не соответствующие фактическим обстоятельствам дела, заведомо незаконен» [3, с. 14-15]. В практической плоскости суть этого вывода Ю.В. Кувал-диной императивно обязывает кассационный судебный состав к проверке/оценке не только искомой законности, но и фактической обоснованности проверяемых судебных решений.
Определенные сомнения в реальном предмете кассационной проверки являют и непосредственно нормы закона. К примеру, по нормам ст. 401.6 и ч. 5 ст. 401.16 УПК РФ суд кассационной инстанции, признав обоснован-
ными доводы потерпевшего или прокурора, имеет законное право к отмене окончательного приговора по мотивам, ухудшающим положение осужденного/оправданного. В итоге профессором Н.Н. Ковтуном был правомерно поставлен вопрос: насколько указанное относится к оценке такой стороны приговора, как его справедливость, при условии, что последняя более не является надлежащим предметом кассационной проверки [4].
Ожидалось, что необходимую ясность в эти моменты внесет Пленум Верховного суда РФ [5], обязанный, в том числе, принять во внимание значимость идеи res judicata для обеспечения определенности права и верховенства закона для нормального функционирования Российского государства и общества. Как следствие, разъяснения ожидаемого пленума состоялись, однако по сути и содержательно вызвали ряд достаточно дискуссионных вопросов.
Отметим, что одним из аспектов предложенных разъяснений явилась, в том числе, ситуация, при которой суд кассационной инстанции отменяет окончательный приговор и направляет уголовное дело на новое судебное рассмотрение по мотивам, ухудшающим положение осужденного. В отличие от высказанных доктриной суждений пленум не признал в указанной деятельности кассационных судебных составов вторжения в сферу оценки справедливости приговора. По мнению пленума, кассационный суд в указанной ситуации лишь проверяет вопросы о правильном соблюдении норм Общей части Уголовного кодекса РФ (п. 10 постановления); фактически - законность, которая, как известно, является надлежащим предметом подобной проверки и по нормам Закона № 433-ФЗ. В связи с этим компетенция кассационного суда на изменение вида и размера наказания, назначенного осужденному, не может быть поставлена под сомнение, не расширяет предмета кассационной проверки, не служит свидетельством нарушения res judicata. Практика весьма широко применяет данное разъяснение пленума. По большинству изученных кассационных определений, где судом отвергнуты доводы кассационного отзыва, суд кассационной инстанции одновременно считает существенным нарушением закона выявленное в ревизионном порядке неправильное применение норм Общей части УК РФ. В итоге именно последнее дает
212
суду основание для соответствующих изменений окончательных актов суда. Между тем указанное, как представляется, должно составлять предмет проверки и реагирования суда в порядке ст. 399 УПК РФ, а не в исключительном кассационном порядке.
С позиций сути и содержания правила res judicata несколько спорными видятся и разъяснения пленума, связанные с правильным исчислением пресекательных сроков кассационной проверки. По смыслу абз. 2 п. 7 постановления № 2 для инстанционного обжалования судебного акта, бывшего предметом кассационной проверки в верховном суде республики (президиуме краевого суда...), срок, установленный законом в один год (ч. 3 ст. 401.2 УПК РФ), исчисляется заново - с момента вступления в силу постановления президиума соответствующего суда. Тем самым именно усмотрением пленума, по сути, установлены два самостоятельных кассационных периода (срока) для иерархической проверки окончательного акта суда в различных кассационных инстанциях. Причем, подчеркнем, исчисляемых для каждой кассационной инстанции отдельно, а не один - единый и пресекательный для данной исключительной формы проверки.
Доводы о том, что подобное понимание и исчисление пресекательных сроков кассации не согласуется с идеей res judicata, достаточно озвучены в российской уголовно-процессуальной доктрине [см., например: 6; 7]. Тем не менее, указанные новации пленума, как показывает исследование, состоялись как данность, как императив для обновленной кассационной проверки. Более того, столь своеобразное понимание сути идеи res judicata, в диалектической связи с известным лоббированием идеи favor defensionis, в ее неразрывной связи с идеей публичной законности, привело к весьма неожиданным результатам. Федеральным законом от 31 декабря 2014 г. № 518-ФЗ ч. 3 ст. 401.2 УПК РФ признана утратившей силу [8]; соответственно, сторона защиты более вообще не ограничена пресекательным сроком для инициации кассационной проверки, а суд кассационной инстанции - сроком отмены при-
говора, вступившего в законную силу, в интересах защиты. Для полной дискредитации идеи res judicata как гарантии стабильности окончательных актов суда осталось «дождаться», когда пресекательный срок кассационной проверки будет устранен и применительно к нормам ст. 401.6 УПК РФ (поворот к худшему). Благо конституционно-правовые тенденции к тому обозначены достаточно ясно [9].
Вполне «определился» пленум и, по сути, в центральном вопросе обновленной кассации: праве кассационных судебных составов войти в проверку и оценку фактической стороны приговора, без которой, напомним, Ю.В. Ку-валдина в принципе отрицала практическую ценность новой кассационной проверки. Нет, пленум, безусловно, не ссылается на позиции данного автора, не апеллирует к ним. Тем не менее, предложенные разъяснения, по сути, устанавливают именно «апелляционный предмет» всесторонней проверки окончательных актов суда, нивелируя как нормы закона, ограничивающие предмет подобной проверки (ст. 401.1 УПК РФ), так и общую волю закона к формированию принципиально новой формы проверки окончательных актов суда. Возможно, мы ошибаемся, но, как представляется, именно в этом контексте пленум исчерпывающе разъяснил, что при наличии в кассационной жалобе указаний «...на допущенные судом нарушения уголовно-процессуального закона при исследовании или оценке доказательств (например, обоснование приговора недопустимыми доказательствами), повлиявшие на правильность установления судом фактических обстоятельств дела и приведшие к судебной ошибке, такие доводы не должны быть оставлены без проверки».
Повторимся - не должны. И судьи восприняли именно данный императив, несмотря на волю закона, общие смыслы внесенных новаций, суть известного правила res judicata, о значении и сути которого можно вполне дискутировать, но, как видим, не принимать во внимание, если истинной задачей проверочных стадий производств все также служит определяющая идея публичной законности.
213
1. Головко Л. В. Новеллы УПК РФ: прогресс или институциональный хаос? // Апелляция, кассация, надзор: новеллы ГПК РФ, УПК РФ. Первый опыт критического осмысления / под общ. ред. Н.А. Колоколова. М., 2011.
2. Потапов В.Д. Кассационное и надзорное производство: общее и особенное в контексте законодательных новелл от 29 декабря 2010 г. // Уголовное право. 2011. № 2. С. 99-102.
3. Кувалдина Ю.В. Обжалование приговоров, постановленных в особом порядке: настоящее и будущее // Уголовное судопроизводство. 2011. № 3.
4. Ковтун Н.Н. Апелляционное, кассационное и надзорное производство в уголовном процессе: изъяны законодательных новелл // Уголовный процесс. 2011. № 3. С. 41-45.
5. О применении норм главы 47.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде кассационной инстанции: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 янв. 2014 г. № 2. Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс».
6. Дикарев И. Об основаниях пересмотра приговоров, определений и постановлений суда в кассационном и надзорном порядке // Рос. юстиция. 2014. № 3. С. 35-38.
7. Ковтун Н.Н. Кассационное производство: насколько оправданы лапидарные разъяснения пленума // Уголовное судопроизводство. 2014. № 2. С. 26-30.
8. О внесении изменений в статьи 401.2 и 412.2 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных законодательных актов Российской Федерации: федер. закон от 31 дек. 2014 г. № 518-ФЗ // Рос. газ. 2015. 12 янв.
9. По делу о проверке конституционности положений ч. 1 ст. 237 УПК РФ в связи с жалобой гражданина Республики Узбекистан Б.Т. Гадаева и запросом Курганского областного суда: постановление Конституционного Суда РФ от 2 июля 2013 г. № 16-П.
1. Golovko L.V. Novels of the Criminal procedure code of the Russian Federation: progress or institutional chaos? // Appeal, cassation, supervision: novels of the Civil procedure code, the Criminal procedure code of the Russian Federation. First experience critical thinking / ed. by N.A. Kolokolov. Moscow, 2011.
2. Potapov V.D. Cassation and review proceedings: general and the particular in the context of legislative developments d.d. December 29, 2010 // Criminal law. 2011. № 2. P. 99-102.
3. Kuvaldina Yu.V. Appeal against the sentences set in a specific order: present and future // Criminal proceedings. 2011. № 3.
4. Kovtun N.N. Appeal, cassation and review proceedings in criminal process: the flaws in the legislative short stories // Criminal procedure. 2011. № 3. P. 41-45.
5. About application of standards of chapter 47.1 of the Criminal procedure code of the Russian Federation, regulating production in court of cassation instance: resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. Jan. 28, 2014 № 2. Access from reference legal system «ConsultantPlus».
6. Dikarev I. On the grounds for review of sentences, definitions and decrees of the court of cassation and in supervisory procedure // Russian justice. 2014. № 3. P. 35-38.
7. Kovtun N.N. Appeal proceedings: how justified lapidary explanations of the Plenum // Criminal procedure. 2014. № 2. P. 26-30.
8. About modification of articles 401.2 and 412.2 of the Criminal procedure code of the Russian Federation and recognition become invalid for separate acts of the Russian Federation: fed. law d.d. Dec 31, 2014 № 518-FL // Rus. newsp. 2015. Jan. 12.
9. On the case of check of constitutionality of provisions of pt. 1 of art. 237 of the Criminal procedure code of the Russian Federation in connection with the complaint of the citizen of the Republic of Uzbekistan B.T. Gadayev and inquiry of Kurgan regional court: the resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation d.d. July 2, 2013 № 16-P.
214
