CC BY
144
Хуан Сяоминь (Пекин, Китай) ORCID ID: 0000-0002-2723-3811
РАССКАЗЫ ТЭФФИ В ЗЕРКАЛЕ ЭСТЕТИКИ БЕЗОБРАЗНОГО
Аннотация. Термин «эстетика безобразного» распространился в китайском литературоведении благодаря монографии Лю Дуна «Западная эстетика безобразного». Ее автор заново интерпретировал западную традицию и выявил закономерности изображения безобразного в литературе на основе многообразия проявлений чувственности. Спустя тридцать лет понятие «эстетика безобразного» в Китае получило свое определение. Создание и развитие этой теории обновили эстетическое измерение в целом, что не только обогатило научные поиски в области традиционной эстетики, но и сформировало новую исследовательскую модель. Внимание к безобразному стало главной художественной особенностью идеологических тенденций модернистской литературы. Юмористические рассказы Тэффи занимают особое место в русской литературе. Разнообразные сцены, описанные в рассказах Тэффи, образуют широкую панораму сложнейшей природы человека. В данной статье рассказы Тэффи рассматриваются с точки зрения эстетики безобразного. Замечено, что Тэффи способна разоблачать такие безобразные стороны природы человека, как жадность, лицемерие, зависть, лень и т.д. Она, словно профессиональный психолог, тонко исследует уродливую, странную, даже патологическую психологию человека. Одновременно писательница, подобно проницательному критику, высмеивает комические и абсурдные явления в обществе. В статье выявлены модели выражения безобразного в рассказах Тэффи, освещены ценность и значение творчества Тэффи в аспекте эстетики безобразно-
Ключевые слова: Тэффи; рассказы; эстетика безобразного; комизм.
Huang Xiaomin (Beijing, China) ORCID ID: 0000-0002-2723-3811
Teffi's Stories in the Mirror of Aesthetics of Ugliness
Abstract. The term "aesthetics of ugliness" was introduced in Chinese literary studies owing to Liu Dong's monograph "The Western Aesthetics of Ugliness" The author reinterpreted the Western aesthetical tradition and disclosed the peculiarities of expressing ugliness in literature based on the whole variety of on the basis of various realizations of sensitivity. After thirty years of its development in China, the concept "aesthetics of ugliness" has ultimately been defined. The creation and development of this theory renewed the dimension of aesthetics, as it has enriched scientific research in traditional aesthetics, as well as formed a new research model. Attention to ugliness became the main feature of the ideological tendencies of modernist literature. Teffi's humorous short stories belong to an independent school in Russian literature, and various
scenes described there produce a panorama of human nature. In this article the author considers Teffi's short stories from the perspective of "ugliness". It is observed that Teffi is capable of discerning such "ugly" aspects of human nature as greed, hypocrisy, jealousy, laziness and etc. Teffi, as if she were a professional psychologist, exquisitely explores the ugly, weird, and pathological human psychology. Meanwhile, as an acute critic, Teffi ingeniously satirizes the comic and absurd social phenomena. The author managed to clarify the paradigm of "ugliness" in Teffi's short stories and interpreted the value and significance of Teffi's legacy in the aspect of the aesthetics of ugliness.
Key words: Teffi; short story; appreciation of ugliness; ridiculous.
Ранние сборники Тэффи были названы «Юмористическими рассказами», что и определило творческую ориентацию самого автора. Тэффи в своих рассказах показала разнообразные и странные стороны человеческой жизни, в том числе личность, эмоции, психологию, мысли, которые могут быть выражены человеком. В критике большое внимание уделено ее «юмору» и «комическому», часто пишут об особом искусстве «сатиры» и «смеха». Изучая объекты «смеха» у Тэффи, можно увидеть «безобразное». Далее в нашей статье фрагменты рассказов Тэффи рассматриваются в зеркале эстетики безобразного; этот метод можно определить как критику «безобразного» в эстетике.
1. Об эстетике безобразного
В кругу китайских и зарубежных специалистов по теории литературы и эстетике давно уже сформировалось мнение о том, что основная ценность литературы является «эстетической». Русский исследователь В.Е. Хализев пишет: «Искусство - это прежде всего явление эстетическое. Его сфера -созданные творческим усилием человека произведения, предназначенные для эстетического восприятия» [Хализев 1999, 11]. А польский ученый Роман Витольд Ингарден считает, что художественная литература существует не для того, чтобы увеличить научные знания, а для того, чтобы осуществить особенную ценность в ее конкретизации, что обычно называется «эстетической ценностью» [Ingarden 1988, 154-155]. В традиционной западной культуре главное место долго занимал эстетизм. В Китае такие литературоведы, как Лю Цзэфу, Ду Шуин, Сунь Шаочжэнь, Тун Цинбин и другие, обсуждали вопрос о том, что эстетический критерий актуален также для литературной критики. Они поддерживали «эстетическую критику» или «эстетическую сущность литературы»:
«Лю Цзэфу адресовал "политической критике" "эстетическую критику". Он считает, что литература и искусство есть некое "эстетическое сознание", закон литературы и искусства есть эстетический закон. Этот критический принцип происходит от мнения Фридриха Энгельса о единстве эстетики и истории, но исследователь подчеркивает эстетическое свойство литературы и искусства. Ду Шуин отметил, что в ответ вульгарной социологии, механического отражения и механи-
ческого материализма в литературоведении надо создать эстетическую социологию, эстетическую практику и эстетическую психологию, только таким образом можно сформировать новое литературоведение, ядром которого является эстетика» [Wang Hongyue 2002, 111-112].
Распространение термина «эстетика безобразного» в литературоведении обязано монографии Лю Дуна «Западная эстетика безобразного», где автор заново интерпретировал западную эстетическую традицию и нашел закономерность выражения безобразного в литературе на основе плюральных ориентаций чувственности. После тридцатилетнего развития содержание понятия «эстетика безобразного» уже определилось. В современном литературоведении общепринято мнение, что термин «эстетика безобразного» появился вместе с термином «эстетика прекрасного», оба они принадлежат к категории «эстетика». Чжан Чжунфэн в статье «Новый прорыв в исследовании эстетической теории безобразного за последние 30 лет в Китае» сделал подробный обзор по процессу исследования этой концепции и пришел к следующим выводам: 1) термин «эстетика безобразного» появился вместе с термином «эстетика прекрасного»; 2) «эстетика безобразного» развивается медленно потому, что рационализм уже давно занимает позицию гегемона; 3) «эстетика безобразного» зарождается и развивается в период новой истории; 4) рождение «эстетики безобразного» связано с возвышенным; 5) безобразное независимо, оно не подчеркивает прекрасное или превращает безобразное в прекрасное [Zhang Zhongfeng 2009, 62]. Создание и развитие теории «эстетика безобразного» обновило эстетическое измерение, что не только обогатило исследование традиционной эстетики, но и позволило предложить новую исследовательскую модель. Внимание к безобразному стало главной художественной особенностью идеологических тенденций модернистской литературы. Появление такой теории, как «эстетика безобразного», имеет глубокие общественные и исторические причины. «Эстетика безобразного стала центром внимания и исследования современной эстетики, поскольку с периода новой истории исследование самого человека получило глубокое развитие, и были выявлены такие факторы, как сознание, психология и интуиция человека. До этого больше внимания обращалось на такие факторы прекрасного, как симметрия, гармония, единство и т.д., но оказывались вытеснены такие факторы безобразного, как конфликт, распадение, дислокация и т.д. С периода новой истории индустриализация ухудшила отношения между человеком и природой, развитие науки и техники, в частности развитие психологии и физиологии, спровоцировало более глубокое познание самого человека» [Wang Hongyue 2005, 73].
2. Модель изображения безобразного в рассказах Тэффи
Тэффи является очень важным автором в литературе русской эмиграции ХХ в. Она за всю жизнь написала 500 с лишним рассказов, и ее це-
нил император Николай II. Коллеги не жалели для нее лестных отзывов. Первый русский лауреат нобелевской премии по литературе И.А. Бунин, весьма скупой на похвалы, писал ей, уговаривая поберечь свое здоровье: «Помните, как дороги вы не одним нам, а великому множеству людей, вы, совершенно необыкновенная!» И еще: «Всегда, всегда дивился вам, никогда за всю жизнь не встречал подобной вам! И какое это истинное счастье, что Бог дал мне знать вас!» [Верщагин 1968, 8]. «Она единственная, оригинальная, чудесная Тэффи! - восклицал Куприн. - Любят ее дети, подростки, пылкая молодежь и зрелые люди труда, и посыпанные сединою отцы» [Верщагин 1968, 8]. Саша Черный с большим уважением писал: «Прежние писательницы приучили нас ухмыляться при виде женщины, берущейся за перо. Но Аполлон сжалился и послал нам в награду Тэффи. Не "женщину-писательницу", а писателя большого, глубокого и своеобразного» [Верщагин 1968, 8]. Ср.: «Ее считают самой занимательной и "смешной" писательницей и в длинную дорогу непременно берут томик ее рассказов. Вы увидите во всех вокзальных киосках
"Дым огня",
"Неживой зверь",
"Карусель"
- это ее книги приготовлены "в дорогу"» [Зощенко 1972, 140], - писал Михаил Зощенко, восхищаясь ее талантом.
«Юмор», «сатира» и «искусство смеха» - ключевые слова, которые могли бы описать главные особенности творчества Тэффи, занимающей особенное место в литературе русской эмиграции. В ее рассказах отражено «безобразное», которое соответствует дефиниции этой категории в эстетике. Граф Листоуэл в своей книге «Современная эстетика: историческое введение» отметил, что безобразный объект часто выказывает причудливость, странность, порок и капризность, которые являются определенным знаком личности; и часто такой объект представляет психологическое уродство, нравственное разложение и духовное пристрастие, которыми, видимо, отличается один человек от другого. Одним, словом, безобразное показывает не идеальные типичные виды, а признаки [Listowel 1980, 233]. С древних времен «прекрасное» и «безобразное» есть ценностно-оценочное отношение человека к себе и его эмоционально-чувственная ориентация. Китайские ученые дали «безобразному» определение, связанное с такими аспектами, как зрение, вкус, осязание и психология: «Безобразная вещь показывает такие признаки, как дислокация, хаос, диссимиляция, патология, нехватка, фальшь, обман, причудливость, гротеск, абсурд и т.д.; внешняя форма навязывает таким органам чувства, как глаза, уши, нос, язык, кожа, дискомфортное и странное чувство, например, некрасивый вид, надоедливый шум, резкий запах, едкая пища, грубое качество. Психологически безобразное легко вызывает такие неприятные чувства, как страх, отвращение, подавление, ограничение, грусть, страдание, скорбь» ^и Jintang 2003, 334-335]. В рассказах Тэффи проявление безобразного осуществляется через всестороннее разоблачение безобразного в челове-
ческой природе, описание искаженной психологии и смех над комическими явлениями; все это формирует модель выражения безобразного в рассказах Тэффи.
2.1 Разоблачение безобразного в человеческой природе: жадность, лицемерие, зависть, пустота, лень и т.д.
«Описание безобразного начала в человеческой природе является главным образом критикой человеческой природы в западной модернистской литературе. Через описание заблуждения, равнодушия, жестокости, безобразия и зла напоминают людям о том, что надо правильно относиться к своим слабостям, такие писатели, как Достоевский, Кафка, Фолкнер, Гол-динг и другие» [Zhang Xuejun 2013, 17]. Тэффи в своих рассказах создала различные образы, затрагивала разные стороны человеческой природы. Можно сказать, что ее рассказы как энциклопедия, в которой показывается человеческая природа. В частности, рассказ «Сила воли» показывает, как человек впадает шаг за шагом в соблазн, так называемая «сила воли» просто существует в представлении главного героя. Такая сила воли не может победить физическую слабость - чревоугодие и пьянство. Если человек поддается чревоугодию, то неизбежно обнаружится безобразное человеческой природы.
В рассказе «Жизнь и воротник» героиня Олечка была честной женой честного человека, по характеру она тихая и застенчивая. Однажды она случайно купила дамский воротник, но воротничок потребовал новую кофточку, поэтому она купила и кофточку из хозяйственных денег. Героиня начинает вести странную «воротничковую» жизнь. Кумулятивная цепочка разрушается тем, что на другой день после отъезда мужа воротник потерялся в стирке. Героиня возвращается к прежней скромной жизни. Здесь «воротник» властвует над Олечкой потому, что проявляет свои силы ее жадность; в процессе падения героиня сама не осознает этого и не борется со своей жадностью. В какой-то мере Олечка и алкоголик Иван похожи друг на друга, они даже не пытались заключенным в них прекрасным победить безобразное в своей природе.
Если названные выше два рассказа показали «безобразие жадности» в человеческой натуре, то рассказ «Жест» демонстрирует «безобразное тщеславие». Главный герой Молотков с рублем, занятым у Петухина на предмет покупки керосина, зашел в ресторан и заказал чашку кофе, выдав себя за помещика из благоустроенного имения. Далее герой начинает язвительно комментировать поведение и заказы других посетителей ресторана. Увидев, что лакей подает лафит, Молотков насмехается: «Дурачье! Пить не умеют! Им нужно было это... понте-ка.. .как его там, а не лафит» [Тэффи 2011, II, 102]. Наконец, вместо двадцати пяти копеек, которые ему самому нужно заплатить по счету, Молотков дает рубль и сказал: сдачи не надо. В рассказе «Жест» так называемый жест есть тщеславие. Если человеком управляет тщеславие, то он, вполне возможно, совершает не-
разумные поступки, что и является в данном случае безобразной стороной человеческой природы.
Тема любви в творчестве Тэффи отличается своей иронической реализацией. «Счастливая» и «вечная» любовь разоблачает безобразное лицемерие в человеческой природе. В рассказе «Счастливая любовь» Тэффи показала, что это не что иное, как взаимный обман. Изображенная пара влюбленных уже надоедает друг другу, но при встрече герои прикидываются, что они по-прежнему любят, говорят такие ласковые слова, как «милый», «дорогой», «любовь моя». На самом деле влюбленные думают только о своем, как бы поскорее закончить свидание. Герой смотрит своей «влюбленной» вслед и шепчет: «Вот связался на свою голову, а прогнать -наверное, повесится! Дура полосатая!» [Тэффи 2011, II, 102]. Лицемерие связывает так называемую любовь, что показывает только «безобразное» в человеческой природе. В рассказе «О вечной любви» один человек рассказывает свою историю, считая, что это вечная любовь. Герой встретился с героиней в вагоне, дама оказалась строгой. «Чуть не с первой фразы объявила мне, что любит своего мужа вечной любовью, до гроба, аминь» [Тэффи 2011, III, 45]. Они разговорились и вместе позавтракали. Когда поезд подъехал к Туле, герой посоветовал новой знакомой вместе поехать на могилу Толстого. Дама согласилась, поверив, что это священная обязанность каждого культурного человека. Так они ездили на могилу Толстого три дня подряд. В итоге герой сам себе послал от имени жены срочную телеграмму: «Владимир, возвращайся немедленно» [Тэффи 2011, III, 45]. Дама очень рассердилась, а герой нашел повод: «Дорогая, кто лучше нас с тобой может оценить вечную любовь? Вот жена моя как раз любит меня вечною любовью. Будем уважать ее чувство» [Тэффи 2011, III, 45]. Таким образом, герой ценит вечную любовь.
В рассказе «Ничтожные и Светлые» одна сельская учительница с глубоким уважением написала письмо писателю Андрею Бахмачеву в редакцию журнала «Земля и Воздух», выразив свое почтение: «Я бы хотела, хоть разок в жизни невидимкою побывать около вас и только послушать, когда вы с вашими друзьями собираетесь, чтобы горячо и пламенно говорить, как нужно учить нас, маленьких и ничтожных, лучшей светлой жизни» [Тэффи 2011, II, 145]. Прочитав этот текст, «Бахмачев сложил письмо и написал на нем красным карандашом: "можно использовать для рождественского рассказа"» [Тэффи 2011, II, 145]. Это явное презрение к чувству поклонницы, которую герой считает ниже себя. Учительница не знает, что такой «великий», такой «светлый» писатель собирается со своими друзьями и на этой встрече они «горячо» и «пламенно» говорят о таких пустяках, как измена актрисы Лазуреводской актеру Мохову с рецензентом Фриском. Рассказ «Ничтожные и светлые» выражает то, что прекрасное в воображении часто бывает на самом деле безобразным. Автор представляет, какими «светлые» являются в реальности; часто бывает, что правда оказывается безобразной. Задача автора в данном случае - снять ореол со «светлых» в чужой фантазии, при этом в человеческой природе обнару-
живается безобразное. Используя привычную иронию в повествовании, Тэффи обличает безобразное.
2.2. Изображение уродливой, странной и патологической психологии
В творчестве Тэффи модель представления безобразного реализуется с помощью описания уродливой, странной и патологической психологии. В рассказе «Счастье» выражена следующая авторская позиция: наблюдать счастье очень трудно, потому что оно находится совсем не там, где ему надлежит быть. Герой (Голиков) получил блестящее повышение, но в первое время не чувствовал себя счастливым. Только представив себе зависть соперника, Голиков обрел «счастье». Здесь логика заключается в том, что для ощущения счастья нужно увидеть беды своих знакомых. Это типичная уродливая психология, которая выражает не человеческое благородство, а, напротив, пошлость. Поэтому изображенная в рассказе реакция героя принадлежит к категории безобразного.
В рассказе «Мать» мадам Бове, скромная и честная по природе, ради своего капризного сына разными способами занимает деньги у всех знакомых: «Узнавали и перебегали на другую сторону. И если она не успевала догнать, то пряталась в подъезд, ждала, пока жертва вернется» [Тэффи 2011, IV, 46]. Сын вместо благодарности называет ее «Индюком», перестает разговаривать, когда она приносит меньше денег. Узнав, что сын женился, героиня мечтает, чтобы невестка утонула, сгорела, отравилась. В итоге сын убивает свою жену, а мадам Бове берет на себя вину и идет под суд за преступление, которого не совершала. В конце рассказа повествователь с иронией констатирует: «Благословенная любовь». Здесь видно, как патологическая материнская любовь лишила мадам Бове самых элементарных ценностных ориентаций и критериев правды и лжи. Великая материнская любовь самая жертвенная, но под руководством неправильных ценностей жертвование есть разрушение, что приводит ситуацию к худшему развитию. Во всем процессе жертвования в полном объеме показано безобразное, которое заключается в слепоте, в глупости.
Герой рассказа «Житие Петра Иваныча» работает в банке, но он всегда старается как можно ловчее уклониться от встречи с родными, знакомыми и прочими лицами, которые могли бы попросить у него денег. На улице он подымал воротник, а вечером опускал тяжелые густые драпировки, в своем любимом ресторане всегда садился в угол за ширму, чтобы его не узнали. «При случайных встречах с опасными людьми он умел делать такое "чужое" лицо, что почти никто не решался узнать его» [Тэффи 2011, III, 240]. В театре при встрече с опасными людьми Петр Иваныч говорил очень громко: «Да, сегодня я решил последний раз позволить себе эту роскошь - пойти в театр» [Тэффи 2011, III, 240]. Он допустил в дом только своего старого университетского товарища, который был богаче его. Однажды, когда товарищ спросил, что бы он сделал, если бы сама очаровательная Мари, которой Петр Иваныч восхищался, попросила у него денег,
Петр Иваныч тихо сказал: «Что бы я сделал? Я бы убил и себя и ее» [Тэффи 2011, III, 241]. Такая уродливая психология показывает необъяснимую загадочность в человеке.
В рассказе «Подарок» показана другая не вполне понятная психологическая мотивировка. Получать подарок должно быть приятно и в материальном и в духовном плане, но героиня рассказа сильно мучилась из-за этого. Она получила от гостьи желтую розу и с этого момента вынуждена поступать так, как велит дарительница, гостья. Подаренными вещами положено распоряжаться самому получателю, но в этом рассказе гостья так настойчиво заботится о судьбе подарка, что даже заставляет героиню страдать, подменить увядшую розу новой. Прямо высказав всю правду, героиня не испытывала бы ужаса, стыда и страдания, когда гостья сама осознала обман.
В рассказе «Протекции» описывается интересная психология, которая часто встречается в жизни. Хитрый, ловкий и сметливый Павел Ан-тоныч - устроитель концерта в пользу общества - хотел бы пригласить на концерт знаменитость сезона, певицу Заливанскую. Однако он не делает этого напрямую, а ищет общих знакомых, чтобы действовать через них наверняка. На самом деле самой певице очень хотелось петь на этом концерте, поскольку она узнала, что другую звезду пригласили, а ее нет. Но посредник, заподозривший неладное, долго уговаривает ее не участвовать. Простое дело в итоге портит тот, кто считает себя самым умным. Это происходит от неправильного понимания социальных норм, которое влияет на способ решения проблем. Герои обречены на разочарование при столкновении с жестокой реальностью. Такая кумулятивная цепочка нелепых ситуаций напоминает рассмотренные нами выше на примере других рассказов Тэффи.
2.3 Смех над комическими и абсурдными явлениями
Комическое - общественно значимое жизненное противоречие, которое в искусстве является объектом особой эмоционально насыщенной эстетической критики - осмеяния [Тимофеев, Тураев 1974, 145]. Абсурд (лат. ad absurdum - исходящий от глухого) - термин, обозначающий нелепость, бессмысленность феномена или явления [Грицанов 1999, 3-4]. Комическое и абсурд часто используются для изображения безобразного. Аристотель в «Поэтике» связывал комизм с безобразным, считая, что смешное - лишь его часть, ошибка и уродство; смешная маска есть нечто безобразное и искаженное [Aristotle 1996, 58]. Это, конечно, не связано с содержанием маски, но она всегда преувеличивает, искажает, трансформирует, деформирует настоящее лицо и изменяет его цвет, поэтому Аристотель называет ее безобразным. В рассказах Тэффи часто встречается смех над комическими и абсурдными явлениями.
В рассказе «Гильотина» представлена странная история: люди идут на гильотину, как будто покупают билет в рай, стремятся попасть туда первы-
ми и весело прощаются с друзьями перед гильотиной. Чтобы быть казненным вместе с семьей друзей, один из персонажей обменивается очередью со своим сослуживцем, а женщины перед казнью надевают парики. Множество невообразимых явлений полно абсурдом. Рассказчик ведет повествование таким тоном, как будто он рассказывает об очень простом деле. Люди словно не осознают, что это путь к смерти, под веселым и юмористическим тоном повествования скрывается глубокое горе и крайнее отчаяние. Это резкое осуждение в адрес власти за множество насильственных смертей, выраженное абсурдным и комическим образом.
В рассказе «Комитет» показана другая комическая ситуация. В комитете по устройству благотворительного вечера обсуждают, кого пригласить. Присутствующие один за другим вносят свои предложения: известную балерину Павлову, знаменитого певца Шаляпина, дирижера Кусевицкого, покойного Горбунова... но Шаляпин и Кусевицкий в Америке, Павлова неизвестно где, а Горбунов уже умер, что никого из присутствующих на заседании не волнует. Хотя это заведомо неосуществимо, все персонажи пришли к единодушному решению пригласить перечисленных лиц и довольны результатами заседания, считая, что «время провели недаром». Эта ирония рассказчика (близкого, очевидно, к авторской позиции самой Тэффи) над таким пустым обсуждением только усиливает эффект комизма.
3. Значение творчества Тэффи в аспекте эстетики безобразного
В творчестве Тэффи большое внимание уделено «безобразному». Показывая эту сторону в человеке, писательница разоблачала «безобразное» в обществе и истории. Ее сатира и юмор раскрыли ценности и значение «безобразного», о чем давно уже рассуждали китайские ученые. Ван Цин-вэй считает: «.во-первых, безобразное имеет большие познавательные ценности и общественное значение, играет важную роль в спасении души современного человека и критике нерациональной реальности. <...> Во-вторых, безобразное есть отрицание традиционной эстетической концепции, есть эстетическое противоядие, которое играет роль эстетического остранения. <...> В-третьих, безобразное есть особая форма выражения духовной свободы современного человека, в особенности устранение эстетических рациональных норм» [Wang Qingwei 2006, 160-161]. В китайском литературоведении расцвет эстетики безобразного пришелся на 80-90-е гг. XX в., причем большое внимание уделялось «безобразным явлениям» в литературе авангардизма. Так, ученый Ван Хунюэ в книге «Эстетический парадокс: новая теория об авангардной литературе» подробно перечислял и суммировал типы и признаки эстетики безобразного современных китайских авангардистов. Типичным признаками их творчества считается изображение «безобразного в природе», «безобразного в человеческой натуре», «чудаков и маленьких людей». Тэффи застала Первую и Вторую мировые войны, гражданскую войну, долго жила за
границей. Ее особый жизненный опыт и большой талант способствовали проникновению авторского сознания в разные проявления безобразного и их переосмысление в художественных текстах. Сравнивая с китайскими авангардистами, можно сказать, что в какой-то мере творчество Тэффи отразило некоторые признаки авангарда. Сталкиваясь на чужбине с трудностями, она относится к жизни с юмором. По сравнению со своими героями она выполняет миссию и показывает стойкую жизнеспособность. Творчество Тэффи представляет одну эпоху, одну позицию. «Противление злу смехом», «отношение ко злу с юмором» стали ее фирменным знаком. «Смех» приносит надежду, смех у Тэффи предвещает судьбу будущей России. Несмотря на реально существующее безобразное, остается надежда на то, что «смех» сможет его устранить. Прекрасное и безобразное всегда противоположны в дуалистическом мире. Как бы ни стремился писатель показать «безобразное», в нем все же есть вера в «прекрасное», это и составляет терминальные ценности эстетики безобразного. Дух эстетики безобразного у Тэффи усиливает критическую направленность ее творчества, заставляет нас размышлять о безобразном в природе человека и в обществе, а также о тягости человеческого существования. В ее юмористическом, скрытом, даже абсурдном изображении чувствуется сильная жажда перестроить мировой порядок, отказаться от безобразного и прославить прекрасное. Тэффи своим особенным художественным творчеством внесла вклад в продвижение саморазвития человечества и общественный прогресс.
ЛИТЕРАТУРА
1. Верещагин В. Тэффи // Русская мысль. 1968. 21 ноября. № 2713. С. 8.
2. Грицанов А.А. Новейший философский словарь. Минск , 1999.
3. Зощенко М.М. Н. Тэффи / публ. В.В. Зощенко // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома. 1972. Л., 1974. С. 138-142.
4. Словарь литературоведческих терминов / сост. Л.И. Тимофеев, С.В. Тураев. М., 1974.
5. Тэффи Н.А. Собрание сочинений: в 5 т. / сост. И. Владимиров. М., 2011.
8. Хализев В. Е. Теория литературы. М., 1999.
9. Aristotle. Poetics / translated by Chen Zhongmei. Beijing, 1996.
10. Ingarden R. Knowledge of Literary Works / translated by Chen Yangu, Xiao Wei. Beijing, 1988.
11. Earl of Listowel. A Critical History of Modern Aesthetics / translated by Jiang Kongyang. Shanghai, 1980.
12. Wang Hongyue. On the Literary Trend of Ugliness in the Late Twentieth Century // Journal of Nanjing Normal University (Social science edition). 2002. № 5. P. 111-117.
13. Wang Hongyue. The Paradox of Aesthetics: A New Theory of Avant Garde Literature and Art. Beijing, 2005.
14. Wang Qingwei. The track of Ugliness - the Irrational Variation in the Horizon
of Rationality. Beijing, 2006.
15. Zhang Zhongfeng. A Breakthrough in the Theory of Ugliness in the Aesthetic Field in Recent 30 Years // Jiangxi Social Sciences. 2009. № 7. P. 62-66.
16. Zhang Xuejun. On Consciousness of the Aesthetics of Ugliness in the Vanguard Novels // Hundreds of comments. 2013. № 3. P. 13-18.
17. Zhu Tangjin. An Introduction to Aesthetics of Ancient Chinese Literature. Kunming, 2003.
REFERENCES (Articles from Scientific Journals)
1. Wang Hongyue. Lun 20 shi ji mo ye de shen chou wen xue si chao [On the Literary Trend of Ugliness in the Late Twentieth Century]. Nan jing shi fan da xue xue bao, 2002, no. 5, pp. 111-117. (In Chinese).
2. Zhang Zhongfeng. Jin 30 nian lai guo nei mei xue jie shen chou li lun yan jiu de tu po [A Breakthrough in the Theory of Ugliness in the Aesthetic Field in Recent 30 Years]. Jiang xi She hui ke xue, 2009, no. 7, pp. 62-66. (In Chinese).
3. Zhang Xuejun. Lun xian feng xiao shuo de shen chou yi shi [On Consciousness of the Aesthetics of Ugliness in the Vanguard Novels]. Bai jia ping lun, 2013, no. 3, pp. 13-18. (In Chinese).
(Monographs)
4. Aristotle. Shi xue [Poetics]. Beijing, 1996. (Translated from Ancient Greek to Chinese by Chen Zhongmei).
5. Earl of Listowel. Jin dai mei xue shi shu ping [A Critical History of Modern Aesthetics], Shanghai, 1980. (Translated from English to Chinese by Jiang Kongyang).
6. Gritsanov A.A. Noveyshiyfilosofskiy slovar' [The Newest Philosophical Dictionary]. Minsk, 1999. (In Russian).
7. Ingarden R. Dui wen xue de yi shu zuo pin de ren shi [Knowledge of Literary Works]. Beijing, 1988. (Translated from Polish to Chinese by Chen Yangu, Xiao Wei).
8. Khalizev V.E. Teoriya literatury [Theory of Literature]. Moscow, 1999. (In Russian).
9. Timofeyev L.I., Turayev S.V (eds.). Slovar' literaturovedcheskikh terminov [Dictionary of Literary Terms]. Moscow, 1974. (In Russian).
10. Wang Hongyue. Shen mei de bei fan: xian feng wen yi xin lun [The Paradox of Aesthetics: A New Theory of Avant Garde Literature and Art]. Beijing, 2005. (In Chinese).
11. Wang Qingwei. Chou de gui ji - Li xing shi yu zhong de fei li xing bian zou [The Track of Ugliness - the Irrational Variation in the Horizon of Rationality]. Beijing, 2006. (In Chinese).
12. Zhu Tangjin. Zhong guo gu dai wen xue shen mei dao lun [An Introduction to Aesthetics of Ancient Chinese Literature]. Kunming, 2003. (In Chinese).
Хуан Сяоминь, Народный университет Китая.
Доктор филологических наук, доцент факультета русского языка и литературы.
Научные интересы: русская литература, творчество М.Ю. Лермонтова, Тэффи.
E-mail: xiaomin@mail.ru
Huang Xiaomin, Renmin University of China
PhD in Literature, Associate Professor at the School of Foreign Languages. Research interests: Russian literature, the works of Mikhail Lermontov, the works of Teffi.
E-mail: xiaomin@mail.ru
