CC BY
25
УДК 821.511.1
DOI: 10.30914/2072-6783-2018-12-2-129-135
РАССКАЗ В. БОЯРИНОВОЙ «ПОЯС» КАК АВТОБИОГРАФИЧЕСКОЕ ПОВЕСТВОВАНИЕ
Л. В. Калашникова, Р. А. Кудрявцева
Марийский государственный университет, г. Йошкар-Ола
Введение. Предмет исследования - поэтика рассказа марийского писателя Веры Бояриновой «Пояс». Актуальность поставленной проблемы определяется ее коррелированностью с изучением истории и современного состояния поэтики марийской литературы, остро востребованным в настоящее время в региональной филологической науке. Цель данной статьи - выявление в данном произведении признаков автобиографического повествования. Материалы и методы. Метод исследования структурно-семантический. В статье в связи с выявлением жанровых определителей автобиографического произведения проанализированы следующие уровни и аспекты структуры рассказа В. Бояриновой «Пояс»: форма повествования, образная структура и система субъектов речи и сознания (в плане их привязанности к автобиографической событийной и психологической канве произведения), способы их представления / изображения, стилевая организация повествования. Результаты исследования, обсуждения. Исследование призвано уточнить и дополнить имеющуюся типологию марийского рассказа второй половины ХХ века. Автобиографический рассказ - как жанровая разновидность марийского рассказа вообще и лирического (субъективного) рассказа в частности - до настоящего времени остается неизученным. В статье доказывается, что рассказ В. Бояриновой «Пояс» является автобиографическим повествованием. В нем изображены достоверные события; представлены перволичная форма повествования и яркий образ персонифицированного повествователя, тождественного автору; сопряженный с ним ключевой образ (Овдаки), который становится завязкой повествовательной канвы и к жизненной истории которого ретроспективно обращается повествователь, является частью реальной биографии самого повествующего; повествование субъективно-экспрессивное, отличается лиризмом и драматизмом; стилистика повествования соотносится с особенностями речи самого автора.
Ключевые слова: марийская литература, рассказ, поэтика, В. Бояринова, лирический рассказ, «Пояс», автобиографическое повествование, повествователь, персонаж, характерология.
Благодарность: исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-012-00086.
"THE BELT" BY V. BOYARINOVA AS AN AUTOBIOGRAPHICAL NARRATIVE
L. V. Kalashnikova, R. A. Kudryavtseva
Mari State University, Yoshkar-Ola
Introduction. The article deals with the poetics of the short story "The Belt" written by Mari writer Vera Boyarinova. The relevance of this problem is determined by its correlation with history studies and modern status of Mari poetics. This aspect of literary research is urgently needed in regional philological science at present. Purpose. The purpose of the article is to study signs of an autobiographical narrative. Materials and methods. The method of the research is structural semantic. In the article the following levels and aspects of story structure are analyzed in regard to revealing the genre determinants of the autobiographical creation: the form of storytelling, the structure of characters, the system of subjects of speech and conscience (in their connection to an autobiographical event and psychological outline of writing), the methods of expression and stylistic organization of the narrative. Results, discussion. The study is intended to clarify and supplement the existing typology of Mari story of the second half of the XXth century. The autobiographical short story as a genre variety of Mari short story and lyrical (subjective) story in particular has not been studied up to the present. It is proved in the article, that Vera Boyarinova's story "The Belt" is an autobiographical one. The first person narrative and bright character of a personified narrator, identical to the author; a key character (Ovdaki), linked with her, whose life story is drawn in retrospect and which is a part of the real biography of the narrator, are presented. Narration is subjective, expressive and characterized by lyricism and drama. The style of the narrative is correlated with the characteristics of the author's speech.
Keywords: Mari literature, short story, poetics, V. Boyarinova, lyrical tale, "The Belt", autobiographical narration, narrator, character, characterology.
Acknowledgements: the study was performed with financial support of the Russian Foundation for Basic Research according to the research project No. 18-012-00086.
Введение
В 1960-е годы в марийской литературе актуализируется автобиографический рассказ как жанровая разновидность лирического рассказа. Популярность такого типа рассказа связана с тем, что «автобиография - самый «близкий» писателю материал» [5, с. 122], реальный и ценностно значимый, и «отражает в себе жизнь целого народа (той или иной социальной его прослойки) за определенный период времени (исторической или культурной эпохи), преломленную в ракурсе личностно-художественного восприятия действительности сочинителем - главным героем» [1, с. 278]. Ярким примером такого жанрового явления являются прозаические произведения В. Бояриновой, среди которых наиболее значимым явлением можно считать автобиографический рассказ «Пояс» («Ушто», 1968).
В марийской литературной науке уже имеется попытка выстраивания жанровой типологии марийского рассказа второй половины ХХ века [3; 4], однако в данной типологии не представлен автобиографический рассказ. Что касается рассказа В. Бояриновой «Пояс», то он никогда еще не становился предметом научного изучения и, естественно, не привлекал внимание ученых как автобиографическое повествование. Наше исследование в этом смысле является первым. Цель данной статьи - выявление в рассказе В. Бояриновой «Пояс» признаков автобиографического повествования.
Результаты исследования
Признаками автобиографического рассказа «являются установка на достоверность, особая субъективность, основанная на актуализации тождества системы оценок повествователя и автора, четкая фиксация пространственно-временной позиции повествователя (рассказчика)» [7, с. 33].
В рассказе В. Бояриновой присутствуют «две временные плоскости: время повествования и время событий» [2, с. 112]. Это и определяет композиционную структуру произведения. Оно построено как воспоминания перволичного повествователя
(Начи) о своем детстве и о двоюродной сестре Овдаки. Прослеживается установка на достоверность изображения.
Ретроспекция вызвана случайностью, завязывающей повествовательную канву произведения: персонаж-повествователь обнаруживает в кладовке пояс, когда-то подаренный ей ее сестрой. Постепенно становятся ясно, что объектом изображения в рассказе является не только сам персонаж-повествователь (женский субъект), но и «он-объект» [9, с. 140], представленный образом Овдаки (также женским) - ключевым образом произведения, также связанным с автобиографической событийной линией.
События прошлого излагаются последовательно, в хронологическом порядке, но фрагментарно, обрывочно: жизнь маленькой девочки дошкольного возраста, ученицы третьего класса и девушки, окончившей школу.
Персонаж-повествователь выступает в разновозрастных образах, характерных повествуемому времени, одновременно события в рассказе всегда оцениваются взрослой женщиной, с которой соотносится образ повествователя в настоящем времени. Так, к примеру, выглядит детское (естественное, настырное, ограниченное на самом себе) сознание, выраженное чаще всего в диалогах, в которых встречаются предложения, типичные для детской речи: «- Шуэ йол ок кул! Шуэ йол ок кул, мый Якиман кува омыл!»1 («Не нужно мотать разреженно оборы! Не нужно мотать разреженно [букв.: Редкие ноги не нужны!], я не жена Якима!»). Голос взрослого человека (повествователя) добавляет, объясняет: «(Тудо [Якиман кува. - Л. К., Р. К.] пулвуйыш шумеш йыдал кандырам путырен пидеш ыле)»2 («Она [жена Якима. - Л. К., Р. К. ] привязывала оборы, наматывая до колена»). Такая речь персонажа-повествователя «позволяет вводить в реплики
1 Бояринова В. И. Шинчалан койдымо пиал: ойлымаш-влак [Призрачное счастье: рассказы]. Йошкар-Ола: Книгам лук-шо мар. изд-во, 1971. 112 с. С. 23.
2 Там же.
не только разговорную лексику, но и экспрессивные формы просторечия и служит для динамизации повествования» [6, с. 55].
Перволичный повествователь является образом (центром), скрепляющим все части рассказа. Она не только рассказывает жизненные истории, но и ее глазами воссоздается внешний облик ее сестры Овдаки. Портрет сестры субъективно окрашенный, лирический, с оценочной функцией. Читатель понимает, что Овдаки - добрая, она любима повествователем, переживающим ее трагическую судьбу (она ослепла еще в молодом возрасте). Портрет Овдаки динамичен, он передает не только женскую красоту в движении, но и переливы ее настроения, внутренние волнения: «Овдаки акам яндар йукшо дене воштыл колтыш...»1 («Моя сестра Овдаки засмеялась своим чистым голосом...»); «Кугу, мотор удыр мыйын умбакем шыргыжалын ончыш-ончыш...»2 («Высокая, красивая девушка смотрела-смотрела на меня, слегка улыбаясь...»); «ласкан, порын пелештыш» («ласково, по-доброму сказала»)3; «Тер вуйышто Овдаки акам шинча. Курен тусан караш шовычым шинчашкыже шумеш волтен, кумык пидын, матер валан шем ужгам, калошан шем портышкемым чиен. Ужга урвалтыже йы-мач чолка ден ужар ташмам кучыман ош куляш тувыржо коеш»4 («На передке саней сидела моя сестра Овдаки. Коричневый платок с рисунком, напоминающим соты, завязала, спустив до глаз, надела на себя обшитую тканью черную шубу, черные валенки с галошами. Из-под подола шубы виднелась белая, как кудель, рубашка со светло-розовой и зеленой тесьмой»); «Тулото воктене Овдаки акамын тудо кечын шогылтмыжо кызы-тат шинчамлан коеш. Чевер-чевер турван, турвыж гаяк чевер шургыжо. Лыве-лыве ала-мом эре ойлыш»5 («И сейчас представляю, как в тот день моя сестра Овдаки стояла у костра. Алые-алые губы, такие же румяные щеки. Все время что-то шептала»).
Оценочные детали портрета Овдаки можно встретить и в диалогах, например, в словах ее
1 Бояринова В. И. Шинчалан койдымо пиал: ойлымаш-влак [Призрачное счастье: рассказы]. Йошкар-Ола: Книгам лук-шо мар. изд-во, 1971. 112 с. С. 23.
2 Там же. С. 24.
3 Там же. С. 25.
4 Там же. С. 26.
5 Там же. С. 28.
матери: «Тыгай мотор Овдакина ыле»6 («Такая красивая была Овдаки»); «Тек Овдакин канде шинчаже волгалтеш, чевер туням куанен онча-леш»7 («Пусть голубые глаза Овдаки светятся, с радостью смотрят на красивый мир»); в словах брата: «Тыгай чапле, тыгай мотор удырым сокырым ыштен шынденда»8 («Такую славную, такую красивую девушку сделали слепой»). Судьба Овдаки всеми персонажами произведения воспринимается как драматическая, что во многом и определяет драматический пафос произведения как фактор создания художественного единства.
В изображении внешности ослепшей Овдаки лиризм сменяется драматизмом, который также является признаком характерной для автобиографической прозы субъективизации повествования: «Тудо ынде шапка. Шинча кужо ошо. Ик велыш да вес велыш мыль да муль ончалеш. Южгунам ала-молан кушко ончен шинча. Йолжат пеш соптра. Ончыч ош увачкандыра дене чаткатан пидын шында ыле гын, кызыт йыдал кандыра дене гына кузе лийын, туге путы-ра. Тувыржат, шовыржат шеме. Ончыч «Семон Овдаки» маныт ыле, ынде чыланат «сокыр Овда-ки» маныт. Но мый садак йоратем, чарныдеак умбакыже ончем, эреак воктенже пордам»9 («Она теперь бледная. Глазное яблоко белое. Смотрит слепо то в одну, то в другую сторону. Иногда почему-то сидит и смотрит наверх. И обута очень неаккуратно. Если раньше завязывала онучи специальной белой веревкой, теперь она перевязывала их как попало лишь обычными оборами. И рубашка, и кафтан черные. Раньше называли «Семон Овдаки» [Овдаки - дочь Се-мона. - Л. К., Р. К.], сейчас все называют «слепая Овдаки». Но я все равно люблю, беспрестанно смотрю на нее, кручусь около нее»).
Психологическое состояние Овдаки передается повествователем и через мимику, жестикуляцию, речь, физиологические изменения. Например, когда Овдаки слышит о свадьбе любимого человека, с которым должны были пожениться, у нее «губы задрожали», «и руки, и ноги, все тело начало дрожать» («турвыжо лыве-лыве
6 Там же. С. 26.
7 Там же.
8 Там же. С. 28.
9 Там же. С. 30.
лиеш», «кидшыге-йолжыге, уло капшыге чыты-раш тунале»1).
Об особенностях характера Овдаки мы узнаем из приводимых повествователем ее слов, рассказанных историй. Из Овдаки получился бы хороший психолог, педагог (она и в действительности мечтала стать учителем, но мечте не суждено было сбыться из-за необразованности ее родственников, пытавшихся лечить ее молитвами). В связи с этим повествователь вспоминает свою детскую историю, мудрое словесное поведение своей сестры. Начи вырезает и крадет старые монеты из ожерелья Овдаки, чтобы купить керосин. Овдаки не ругает ее, а с хитростью спрашивает: «Мый тылат пуэнам ыле гала? Омат шарне...»2 («Я вроде бы тебе давала? Даже не помню...»). Лишь после признательного раскаяния сестры, поучая, скажет: «Тетла нигон ниможым ит нал. Чонетлан йосо лиеш. Лудаш, вожылаш туналат»3 («Впредь ни у кого ничего не бери. Душа будет страдать. Начнешь бояться, стесняться»).
В персонажном контексте повествователя и ее сестры по принципу контраста представлен их родной брат Лайдемыр, который учится на врача и не верит в лечебную силу молитвы, он редко бывает дома и не знал о случившемся с сестрой: «- Больницыш нангаяш кулеш ыле, - шурген изам. - У илыш дене илаш тунемаш кулеш. Тыгай чапле, тыгай мотор удырым сокырым ыштен шынденда. Ах, телым толам ыле гын...
- Талуклан ик гана толат - аватым вурсет. Тый вет эше пеш самырык улат, нимом от пале. Пиамбар юмо куча гын, тудым лекыр ок сене. Тый нимом от шинче, мемнан илыш-йула коклаш итак пуро, Лайдемыр. Моштымына се-мын илена, - опкелен авам»4 («- Надо было везти в больницу, - возмущался брат. - Надо научиться жить новой жизнью. Такую славную, такую красивую девушку сделали слепой. Ах, если бы приехал зимой...
- Приезжаешь раз в год - мать ругаешь. Ты ведь еще очень молод, ничего не знаешь. Если схватит бог Пиамбар, лекарь не поможет. Ты ничего не знаешь, не вмешивайся в наши обычаи, Лайде-мыр. Живем, как умеем, - оправдывалась мать»).
1 Бояринова В. И. Шинчалан койдымо пиал: ойлымаш-влак [Призрачное счастье: рассказы]. Йошкар-Ола: Книгам лук-шо мар. изд-во, 1971. 112 с. С. 30.
2 Там же. С. 24.
3 Там же. С. 25.
4 Там же. С. 28-29.
Мать, спорящая с сыном, в принципе-то, понимает, что нужно быть образованным и практически реализует это в своей жизни (отправляет своего сына на учебу, несмотря на то, что оставляла семью, хозяйство без мужских рук; от маленькой Начи, излишне увлекшейся молитвами, прячет иконы; ходит на занятия по ликбезу). Одновременно она не отказывается от устоявшихся в семье и народе традиций, религиозно-бытового уклада жизни. О важности образования говорит и Овдаки. Она часто вздыхает, вспоминая о своей несбывшейся мечте: «А мый учитыл лиям ыле, Начи, - кугун шулалтен ойла Овдаки»5 («А я стала бы учителем, Начи, - вздыхая, говорит Овдаки»). В разговоре с Начи и матерью, переживающих отъезд брата, она замечает: «Тунемаш каен гын, колаш каен огыл. Мыйымат нангая ыле да, мыйже ик буквамат ом пале. Тунем лектеш гын, лекы рлиеш. Осал мо?»6 («Уехал учиться, это не значит, что умирать уехал. И меня бы увез, но я-то не знаю ни одной буквы. Выучится, станет лекарем. Разве плохо?»). Рассерженной Начи говорит так: «Пеш осал улат. Теве школыш-кет кает гын, ушет пура. Мемнам веле ниго ту-ныктен огыл, могай шочынна, тугаяк кушкын-на...»7 («Очень злая ты. Вот пойдешь в школу, наберешься ума. Только нас никто не учил, какие родились, такие и выросли...»). Повествователь с высоты своего возраста оценивающе замечает про судьбу своей сестры, как бы она сложилась, родись она чуть позже и имей возможность учиться: если бы «этот добрый человек <...> родится чуть позже, то до последних дней своей жизни смотрела бы на сияющее солнце и другим, как солнце, освещала бы путь...» («Тиде поро айдеме <...> изиш варарак шочеш гын, илышыжын пытартыш кечыж марте чевер кечым ончен коштеш ыле да весыланат кече семын кор-ным волгалтара ыле...»8).
Таким образом, в рассказе на фоне драматической истории Овдаки и ее рефлексии персонажем-повествователем ведется разговор героев и диалог автора с читателем о знаниях и невежестве, образованности и необразованности, прошлом и настоящем; противопоставляются свет и тьма; обсуждается ценность человеческой
5 Там же. С. 32.
6 Там же. С. 23.
7 Там же. С. 24.
8 Там же. С. 32.
жизни. Повествователь легко перемещается во времени и пространстве, сравнивает прошлое и настоящее, свой взгляд в детстве, юности и современное свое видение. Автобиографическая картина прошлого в ее рассказе оживает, читатель воспринимает ее сиюминутно. Это во многом достигается с помощью использования форм настоящего времени: «Тунем шинчымашке чучкыдынак ала-кушеч кучык упан удыр-влак толыт. Нуно упшым упшалыт, салтак шинельым чият, шымакшым кудалташ, у семын илаш йо-дыт»1 («Часто на учебу откуда-то приходят девушки с короткими волосами. Они надевают шапки, солдатские шинели, просят отказаться от «шымакш», жить по-новому»); «Мыят ик нумал-тышым кондем. Акам пеледыш орам иканаште чыла упшынчеш. Вара иктын-иктын кидышкыже налеш, пеледышын лумжым каласкала. Шукыжым огешат пале, йоршын йонылыш ойла. Каласен моштыдымын чонем коршта»2 («Я приношу целую охапку. Сестра нюхает сразу всю кучу цветов. Затем берет в руки по одному, называет цветы. Многие она не знает, совершенно неправильно называет. Несказанно болит душа»). Избранная автором глагольная форма помогает приблизить к читателю описываемое время.
Несмотря на дискретность и фрагментарность, художественное время и пространство в рассказе, как и в любом автобиографическом повествовании, отличаются максимальной конкретностью, содержат топонимы и четкие жизненные реалии: «Теве ик шыже»3 («Вот одна осень»); «Икмыняр кече гыч...»4 («Через несколько дней...»); «Тудо кастенак...»5 («В тот же вечер...»); «Ме тунам кастен веле монго толна...»6 («Тогда мы пришли домой только вечером... »); «Изам кенежым веле монго тольо: теле каныш жапыште тудым Москош колтеныт»7 («Брат приехал домой только летом: во время зимних каникул его отправили в Москву»); «Вес ийын, кенежымже...»8 («На следующий год, летом...»).
1 Бояринова В. И. Шинчалан койдымо пиал: ойлымаш-влак [Призрачное счастье: рассказы]. Йошкар-Ола: Книгам лукшо мар. изд-во, 1971. 112 с. С. 29.
2 Там же. С. 31.
3 Там же. С. 22.
4 Там же. С. 23.
5 Там же. С. 25.
6 Там же. С. 28.
7 Там же.
8 Там же. С. 29.
В цепочке воспоминаний, ставших основой повествования, есть не только художественно-смысловая, но хронологическая логика, соотносимая с жизненной реальностью автобиографического героя и его сестры.
В. Бояринова в своем рассказе воспроизводит особенности речи автобиографического персонажа-повествователя - это ее собственный язык, живой, естественный, насыщенный народными речениями и образами. Например, марийскими пословицами и поговорками: «Йыдалан марий ватын удыржо омыл мо?»9 («Разве я не дочь марийской женщины в лаптях?»); «Эргым вет кид канаш, удырым чон лушкаш ончат»10 («Сына растят для отдыха от работы (букв.: чтобы руки отдохнули), дочь - для души»); «Ен окса дене сатум огыт нал»11 («Чужими деньгами товар не покупают»). Речь повествователя изобилует сравнениями, характерными для деревенского жителя («паренге саска гайрак шолдыра шерым кандыра мучашке сакалыме»12 («крупные бусы как семена картофеля были привязаны к концу веревки»); «Теве Сапан кува шымакшым кудал-тен да мугыла ушкал гай веле койын коштеш...»13 («Вот жена Сапана сняла шымакш (женский головной убор. - Л. К., Р. К.) расхаживает, как комолая корова...»); архаизмами и историзмами (этнографизмами): «Кашташте акамын тувыржо, шовыржо, ишкылаште туртыктыман шем мыжер, сатин валан ужга кеча. Кувар умбалне оранвочко, лукышто кум шуарвондо шога. Молан шуар-вондыжо? Мушым ынде акамыт огыт шуро, кы-немат огыт удо»14 («На шесте висят рубашка сестры, ее кафтан, на деревянных вешалках -черный кафтан со сборками, шуба с сатиновым покрытием. На полу маслобойка (Маслобойка 'оранвочко'15 у марийцев - в виде узкой высокой кадушки с поршнем на ручке. - Л. К., Р. К.), в углу стоят три песта. Для чего песты? Сестра с семьей уже не мнут кудель и коноплю не сеют»); «Тер тич - турло узгар: под, кугу кумыж, алдыр, ленеж, киндерке да тулеч моло»16
9 Там же. С. 21.
10 Там же. С. 23.
11 Там же. С. 24.
12 Там же. С. 21.
13 Там же. С. 29.
14 Там же. С. 21.
15 Марла мутер. URL: http://marlamuter.com (дата обращения: 02.12.2017).
16 Там же. С. 27.
(«Разной посуды - полные сани: котел, большое деревянное блюдце, ковш для пива, кадка, хлебница и т. д.»); «Мый кугу лопка олымбаке йолым шуен шинчынам. Авам мыланем йыдалым пидык-та, изи вургыштырым йолышкем путыра. Кандыра ден кандыра кокла шуэ ынже лий манын, парням дене тушкем»1 («Я сижу, вытянув ноги, на длинной широкой лавке. Мать обувает меня в лапти, мотает на ноги маленькие онучи. Чтобы между оборами не было зазоров, затыкаю пальцем»).
Выводы
Итак, рассказ В. Бояриновой «Пояс» является автобиографическим повествованием. Он соединяет в себе перволичную форму повествования и яркий образ персонифицированного повествователя, тождественного автору. Повествователь присутствует в событийном пространстве произведения, которое отличается достоверностью, но дано фрагментарно; он рассказывает о том, что имеет отношение к его собственной семье, судьбе. Центральным образом, к которому обращается он ретроспективно, является Овдаки. Ее образ дан многосторонне, с психологической глубиной. Повествование субъективировано, в воспоминаниях - особо волнительные для автобиограф иче-ского персонажа-повествователя эпизоды жизни и особо важные проблемы (образование, знание, ценность человеческой жизни). Рассказ наполнен лиризмом и драматизмом, речь автора-повествователя не только экспрессивна, но и отражает специфику речи самого автора (естественная, живая, с этнографизмами, марийскими народными образами, фольклорными вкраплениями) -все это вполне соотносится с особенностями автобиографического повествования марийского писателя В. Бояриновой.
Литература
1. Кислицын К. Н, Родин А. Б., Казакова И. В. Русская автобиографическая проза последних лет в зеркале литературного конкурса «Бунинская премия» // Знание. Понимание. Умение. 2016. № 3. С. 273-278. ШЬ: https://cyberleninka.ru/article/ n/russkaya-avtobiograflcheskaya-proza-poslednih-let-v-zerkale-literatшnogo-konkursa-buninskaya-premiya (дата обращения: 15.12.2017).
2. Кожевникова Н. А. О соотношении типов повествования в художественных текстах // Вопросы языкознания. 1985. № 4. С. 104-114.
1 Бояринова В. И. Шинчалан койдымо пиал: ойлымаш-влак [Призрачное счастье: рассказы]. Йошкар-Ола: Книгам лукшо мар. изд-во, 1971. 112 с. С. 23.
3. Кудрявцева Р. А. Генезис и динамика поэтики марийского рассказа в контексте литератур народов Поволжья: монография / Мар. гос. ун-т. Йошкар-Ола, 2011. 324 с.
4. Кудрявцева Р. А. Марийский рассказ в литературном контексте 1950 - начала 1980-х годов (стилевая и внутри-жанровая дифференциация) // Вестник Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского. 2009. № 3. С. 260-267.
5. Кузнецов М. Мемуарная проза // Жанрово-стилевые искания современной советской прозы / под ред. Л. М. Поляк и В. Е. Ковского. М.: Наука, 1971. С. 120-148.
6. Николина Н. А. Стиль автобиографической повести Д. И. Фонвизина «Чистосердечное признание в делах моих и помышлениях» // Русский язык в школе. 2014. № 4. С. 53-57.
7. Николина Н. А. Филологический анализ текста. М.: Изд. центр «Академия», 2003. 256 с.
8. Чернухина И. Я. Очерк стилистики художественного прозаического текста (Факторы текстообразования). Воронеж: Изд. Воронеж. ун-та, 1977. 208 с.
References
1. Kislicyn K. N., Rodin A. B., Kazakova I. V. Russkaya avtobiograficheskaya proza poslednih let v zerkale literaturnogo konkursa «Buninskaya premiya» [Russian autobiographical prose of recent years in literary competition "Bunin's prize"]. Znaniye. Ponimaniye. Umeniye = Knowledge. Understanding. Skill, 2016, no. 3, pp. 273-278. Available at: https://cyberleninka.ru/ article/n/russkaya-avtobiograficheskaya-proza-poslednih-let-v-zerkale-literaturnogo-konkursa-buninskaya-premiya (accessed 15.12.2017). (In Russ.)
2. Kozhevnikova N. A. O sootnoshenii tipov povestvovaniya v hudozhestvennyh tekstah [Types of narration in literary texts]. Voprosy yazykoznaniya = Issues in linguistics. 1985, no. 4, pp. 104-114. (In Russ.)
3. Kudryavtseva R. A. Genezis i dinamika poetiki mariyskogo rasskaza v kontekste literatur narodov Povolzh'ya: [Genesis and dynamics of poetics of the Mari short story in the context of the Volga region peoples' literature]. Mar. gos. un-t. Yoshkar-Ola, 2011, 324 p. (In Russ.)
4. Kudryavtseva R. A. Mariyskiy rasskaz v literaturnom kontekste 1950 - nachala 1980-h godov (stil'evaya i vnutrizhanro-vaya differentsiatsiya) [Mari short story in the literary context in the 1950s - in the early 1980s (style and intra-genre differentiation)]. Vestnik Nizhegorodskogo gosudarstvennogo universiteta im. N. I. Lobachevskogo = Vestnik of Lobachevsky University of Nizhni Novgorod, 2009, no. 3, pp. 260-267. (In Russ.)
5. Kuznetsov M. Memuarnaya proza [Memoir prose]. Zhan-rovo-stilevyie iskaniya sovremennoy sovetskoy prozy = Genre and style quest of modern Soviet prose, ed. by L. M. Polyak i V. E. Kov-skiy. Мoskow: Nauka, 1971, pp. 120-148. (In Russ.)
6. Nikolina N. A. Stil' avtobiograficheskoy povesti D. I. Fon-vizina «Chistoserdechnoye priznaniye v delah moih i pomysh-leniyah» [Style of D. I. Fonvizin's autobiographical story "Frank confession in deeds and thoughts"]. Russkiy yazyk v shkole = Russian language at school, 2014, no. 4, pp. 53-57. (In Russ.)
7. Nikolina N. A. Filologicheskiy analiz teksta [Philological analysis of the text]. Moskow: Izd. tsentr «Akademiya», 2003, 256 p. (In Russ.)
8. Chernuhina I. A. Ocherk stilistiki hudozhestvennogo prozaicheskogo teksta (Faktory tekstoobrazovaniya) [Essay on stylistics of literary prosaic text (Factors of text formation)]. Voronezh: Izd. Voronezh. un-ta, 1977, 208 p. (In Russ.)
Статья поступила в редакцию 13.02.2018 г.
Submitted 13.02.2018.
Для цитирования: Калашникова Л. В., Кудрявцева Р. А. Рассказ В. Бояриновой «Пояс» как автобиографическое повествование // Вестник Марийского государственного университета. 2018. Т. 12. № 2. С. 130-135. DOI: 10.30914/2072-6783-2018-12-2-129-135
Citation for an article: Kalashnikova L. V., Kudryavtseva R. A. V. "The Belt" by V. Boyarinova as an autobiographical narrative. Vestnik of the Mari State University. 2018, vol. 12, no. 2, pp. 130-135. DOI: 10.30914/2072-6783-2018-12-2-129-135
Калашникова Лариса Вячеславовна,
магистрант, Марийский государственный университет, г. Йошкар-Ола,
lvkala@rambler. ги
Кудрявцева Раисия Алексеевна, доктор филологических наук, профессор, Марийский государственный университет, г. Йошкар-Ола, kudsebs@rambler.ru
Larisa V. Kalashnikova, master student, Mari State University, Yoshkar-Ola,
lvkala@rambler. ru
Raisiya A. Kudryavtseva, Dr. Sci. (Philology), professor, Mari State University, Yosh-kar-Ola, kudsebs@rambler.ru
