CC BY
9УДК 821.161.1
РАССКАЗ И. ТУРГЕНЕВА «ТРИ ВСТРЕЧИ» В ПЕРЕВОДАХ НА ФРАНЦУЗСКИЙ: СПОСОБЫ САМОПРЕЗЕНТАЦИИ СУБЪЕКТА ПОВЕСТВОВАНИЯ
А. И. Спехова,
ассистент кафедры зарубежной лингвистики,
Нижегородский государственный университет имени Н.И. Лобачевского, 603950, г. Нижний Новгород, пр. Гагарина, 23, тел. +7 (831) 433-82-45, e-mail: annaspekhova@mail.ru
Аннотация
Спехова А.И. Рассказ И. Тургенева «Три встречи» в переводах на французский язык: способы самопрезентации автора-повествователя.
В статье рассматривается самопрезентация автораповествователя как компонент категории адресованности художественного текста. На материале рассказа И. Тургенева «Три встречи» (1852) прослеживаются её ключевые элементы, формулируется авторская стратегия самопрезентации. Проводится сопоставительный анализ оригинального произведения с его переводами на французских язык - переводом Л. Виардо в соавторстве с И. Тургеневым (1862) и переводом Ф. Фламан (1981) - с целью определить соответствие стратегий самопрезентации в исследуемых текстах. Результаты анализа позволяют выделить основные тенденции переводов рассказа - относительная вольность перевода Виардо и Тургенева и склонность к буквализму перевода Фламан. Приводятся основания считать перевод 1862 года авторским переводом Тургенева.
Ключевые слова: самопрезентация, адресованность художественного текста, автоперевод, сопоставительный анализ переводов
Summary
Spekhova A.I. A Short Story «Three Meetings» by I. Turgenev Translated into French: Means of Author-Narrator's Self-Presentation.
The article deals with author-narrator's self-presentation as a component of a more general category: targeting of a literary text. Based on the material of a short story «Three meetings» by I. Turgenev, some key elements of self-presentation are identified, the author's strategy of self-presentation is also stated. A comparative analysis of the original text and its translations into French (the translation by L. Viardot in collaboration with I. Turgenev (1862) and the one by F. Flamant (1981)) is carried out in order to verify the correspondance of the author's strategy of self-presentation in the texts under
© А. И. Спехова, 2015
discussion. The results of the analysis determine the main tendencies of the foregoing translations: some liberty of the translation by Viardot and Turgenev and a more literal translation in Flamant's work. In addition, the paper provides some reasons to consider the translation of 1862 as one of author's translations by Turgenev.
Keywords: self-presentation, targeting of a literary text, author's translation, comparative analysis of translations.
В современной филологии подходы к исследованию текста свидетельствуют об антропоцентрическом характере гуманитарного знания. Определение текста как «формы коммуникации» предполагает исследование его как вида деятельности автора и адресата. Художественный текст как форма коммуникации обладает «осложненной, эстетически обусловленной коммуникативностью ... Помимо реальных коммуникантов - автора и читателя - в тексте есть образ автора, повествователь, лирический герой в поэзии; может быть художественный образ адресата-персонажа, образ условного адресата» [1, с. 203]. Образ повествователя и способ его самопрезентации - важнейший элемент коммуникативной структуры художественного текста. В результате перевода текста степень его эквивалентности и адекватности оригиналу зависит от способа интерпретации переводчиком элементов самопрезентации авторского сознания, что существенно влияет на восприятие произведения читателем. Определение соответствия переводных текстов авторской целеустановке в создании образа повествователя и является целью настоящей статьи.
Во второй половине XIX века именно И.Тургенев представлял «лицо» русской литературы во Франции. «Ни один русский писатель не вызывал столь пристального внимания критики, газет и журналов, не был переводим с такой регулярностью, как Тургенев» [3, с. 41]. Во Франции переводчиками Тургенева выступали Э. Шарьер, А.-И. Делаво, П. Мериме, Дюран-Гревиль, Э. де Пори и др., внесшие свой вклад в популяризацию творчества Тургенева во Франции.
Если цикл «Записки охотника», романы Тургенева, его драматургия и «Стихотворения в прозе» были весьма популярны во Франции, то рассказы и повести Тургенева 40--50-х годов переводились значительно меньше. Так, один из наиболее характерных для тургеневской манеры письма рассказ «Три встречи» (1852) переводился всего два раза. Первый перевод принадлежит Луи Виардо - французскому публицисту и писателю, пропагандиста русской литературы во Франции, близкому другу Тургенева (1862), второй -Франсуазе Фламан, известной современной французской исследовательнице творчества писателя и переводчицы его произведений (1981). Сведения о каких-либо других опубликованных переводах тургеневского рассказа нами не найдены.
Перевод «Трёх встреч» (1862), подписанный именем Луи Виардо, имеет пометку «в сотрудничестве с автором». Необходимо отметить, что
характер участия Виардо в переводе произведений Тургенева по сей день остается предметом жёсткой полемики среди специалистов-тургеневе-дов, так как Луи Виардо не владел русским языком. Современный французский исследователь Александр Звигильский в статье «Луи Виардо» пишет, что его участие «...заключалось лишь в том, что он просматривал и редактировал переводы на французский язык. Их передавал ему Тургенев, который был слишком скромен для того, чтобы подписывать их своим именем» [2, с. 41]. Так, в предисловии к французскому изданию «Повестей» Н.В. Гоголя Виардо пишет: «Fait а Saint-P^ersbourg, ce travail m'appartient moins qu^ des amis qui ont bien voulu me dicter en franзais le texte original. Je n'ai rien fait de plus que des retouches sur les mots et les phrases ; et si le style est а moi en partie, c'est а eux seuls qu'est le sens» («В Санкт-Петербурге над переводами я трудился гораздо меньше, нежели мои друзья, которые охотно диктовали мне на французском тексты оригиналов. Я делал только некоторые поправки, и если стиль частично принадлежит мне, то смысл - им полностью». - здесь и далее пер. наш. А. С.) [9, c. V]. Такой принцип работы над переводом, о котором сообщает Виардо, в известной степени совпадает с мнением Тургенева, считавшего, что переводчик должен проявить себя преимущественно в сфере стиля.
Больше столетия разделяет первый перевод «Трёх встреч» и перевод Франсуазы Фламан (1981). Несомненно, что при работе над ним переводчица опиралась на перевод Виардо и Тургенева, так как для нее был очень важен факт участия в работе переводчика самого писателя, «превосходно знавшего наш язык, - пишет Фламан. - Это общеизвестный факт. В самом деле, на этом языке полиглот Тургенев говорил и писал лучше всех других языков ... Тургенев всегда проявлял (это было очевидно) языков ... твёрдую убежденность в том, что он является превосходным судьей в области языка и стиля» [4, c. 176].
Перевод Франсуазы Фламан отличает предельная точность, переводчица неукоснительно идёт за русским текстом рассказа, в то время как отношение Луи Виардо к тексту оригинала довольно свободное, что зачастую приводит к изменению важных смысловых акцентов, в том числе и связанных с формами самопрезентации образа автора-повествователя. В оригинальном тексте есть следующий фрагмент: «Никуда я, бывало, не ездил так часто на охоту в течение лета, как в село Глинное, лежащее в двадцати верстах от моей деревни» [6, c. 232]. Он содержит элемент социальной категоризации образа повествователя: сочетание слов «моя деревня» в данном контексте отсылает к статусу рассказчика. Перевод Виардо «ma maison de campagne» [8] ('загородный дом') не передаёт этого нюанса смысла, в то время, как перевод Фламан «mes terres» [7, c. 601] ('мои земли', 'мои владения') презентует повествователя как пред-
ставителя поместного дворянства, что характеризует особенности российской действительности.
В «Трёх встречах» Тургенев уделяет большое внимание психологической характеристике автора-повествователя, в которой значительную роль играют образные самонаименования, которые довольно сложно адекватно передать в процессе перевода. Так, например, следующий элемент самопрезентации построен по модели, в основе которой лежит самоирония: «.в Москве мне случилось встретиться ... с той самой Пелагеей, которую я, грешный человек, до тех пор считал вымышленным лицом» [6, с. 254]. Оба перевода авторского самонаименования «грешный человек» довольно далеки от оригинала в связи с отсутствием во французском языке стилистических эквивалентов таких русских просторечных выражений, как «грешным делом», «грешный человек», «что греха таить». Обычно подобные выражения переводятся конструкциями со стилистически нейтральным глаголом «avouer» ('признавать'), как это и делает Фламан, уточняя при этом - «je l'avoue humblement» [7, с. 624] ('покорно признаюсь') - и тем самым придавая фразе несколько возвышенный тон, а рассказчика представляя как человека, играющего роль скромника. В переводе Виардо - «dans mon absurde» [8] ('по своей глупости') - элемент самопрезентации также трансформируется из самонаименования в описательную конструкцию, но, по сравнению с вариантом Фламан, он содержательно и стилистически более близок к оригиналу.
При передаче психологического состояния автора-повествователя перевод Виардо порой упускает некоторые нюансы смысла, в то время, как Фламан в большинстве случаев остаётся верной оригиналу, о чём свидетельствует тщательно подобранный лексический материал. Например: «Сердце во мне томилось неизъяснимым чувством.» [6, с. 234] Оборот «tfre accab^» [7, с. 604] ('быть удрученным, подавленным') в переводе Фламан точнее передаёт значение слова «томиться», что делает психологическую характеристику рассказчика ярче и полнее по сравнению с вариантом Виардо - «rtre saisi» [8] ('быть охваченным').
Однако и в переводе Фламан можно обнаружить некоторые смысловые неточности. Далее по тексту: «Сердце во мне томилось неизъяснимым чувством, похожим не то на ожиданье, не то на воспоминание счастия» [6, с. 234-235]. Данный элемент самопрезентации можно отнести к особому типу - обозначение собственной судьбы. Виардо использует грамматически верную конструкцию - «souvenir du bonheur» [8] ('воспоминание счастья'), тогда как Фламан ошибочно переводит - «souvenir de bonheur» [7, с. 604] ('счастливое воспоминание').
Тем не менее, чаще именно перевод Франсуазы Фламан более точен в передаче оттенков чувств и эмоций рассказчика. Так, например, в ситуации, когда расспросы деревенских мужиков о таинственной незнакомке
не привели его к разгадке, тургеневский герой передаёт своё состояние следующей фразой: «Раздосадованный, взбешенный, но еще более непреклонный в своем намерении.» [6, c. 244] Вариант переводчицы с прилагательным «vexй» - 'раздосадованный' - более удачен («Vex^ furieux, mais encore plus fermement ancrn dans mon intention» [7, c. 613]), нежели «irrita» - 'раздражённый' - в переводе Виардо («Irrita furieux, mais plus inflexible que jamais dans ma rnsolution» [8])).
Особое внимание необходимо обратить на передачу в переводах такого важного элемента диалога «автор-читатель», как непосредственное обращение к читателям, благодаря которому рассказчик предстаёт не просто как повествующий субъект, а герой, так или иначе имеющий отношение к профессии писателя: «Пусть же теперь вообразят читатели то изумление...» [6, c. 237] В переводе Виардо этот элемент заменён неопределённым местоимением on: «On peut donc se figurer quelle fut ma surprise... » [8] («Словом, можно представить моё удивление.») Перевод Фламан в данном случае идёт за оригинальным текстом: «Que mes lecteurs s'imaginent maintenant la stupйfaction... » [7, c. 606] («Пусть же мои читатели вообразят себе теперь то изумление.»)
Опущения, часто используемые при переводе Виардо, в некоторых случаях значительно обедняют психологическую характеристику автора-повествователя. Например: «- Знаю, - возразил я с таинственной важностью. Мне хотелось поддержать свою роль» [6, c. 258]. В данном отрывке авторской речи читатель находит объяснение, почему повествователь решается на обман - он играет роль «таинственного, всеведущего существа» ради того, чтобы пролить свет на столь долго мучившую его загадку. Перевод Л. Виардо «теряет» чувство смущения, скрытое в словах рассказчика, его попытку оправдать вынужденный обман: «- Je le connais, repris-je» [8] («- Знаю, - повторил я»). Чаще всего, опущение деталей в переводе Виардо допустимы, так как не являются определяющими для самопрезентации субъекта повествования (в отличие от приведённого выше примера). Тем не менее, подобные переводческие трансформации неизбежно сокращают долю присутствия рассказчика в художественном тексте.
Наконец, стоит отметить и переводческие находки Виардо, как, например, при переводе следующего отрывка тургеневского рассказа: «Мне было неловко, как пристыженному мальчику» [5, c. 250]. Виардо с большим искусством передаёт образ, лежащий в основе тургеневского сравнения: «Jetais mal а l'aise comme un enfant qui vient de subir une fвcheuse mprimande» [8] («Мне было неловко, словно ребёнку, которому только что сделали выговор»). Вариант Фламан, в свою очередь, прост и лаконичен: «Jetais mal а l'aise, honteux comme un gamin» [7, c. 620] («Мне было неловко, стыдно словно мальчишке»).
Итак, на основе анализа специфики самопрезентации в исследуемых переводах рассказа Тургенева можно сделать следующий вывод. В смысловом отношении переводы незначительно, но отличаются друг от друга. Этому способствует разный лексический и грамматический выбор. Несмотря на разные подходы к переводу оба текста в той или иной степени отвечают коммуникативной задаче автора - создать в воображении читателя образ повествователя, глубоко переживающего события рассказа и стремящегося передать тончайшие оттенки своих эмоций и чувств.
Несмотря на некоторые неточности и многочисленные опущения, перевод Виардо передаёт основные элементы самопрезентации автора-повествователя, однако несколько упрощая его психологический портрет и снижая общий романтический пафос произведения. Перевод Луи Виардо в сотрудничестве с Тургеневым можно назвать одним из возможных вариантов «Трёх встреч», заново написанных Тургеневым на французском языке. Здесь уместным будет вспомнить высказывание самого писателя по поводу теории перевода: «Чем более перевод нам кажется не переводом, а непосредственным, самобытным произведением, тем он превосходнее; читатель не должен чувствовать ни малейшего следа той ассимиляции, того процесса, которому подвергся подлинник в душе переводчика; хороший перевод есть полное превращение, метаморфоза. Такой перевод не может быть неверным.» [5, с. 229].
Что касается перевода Франсуазы Фламан, то здесь воочию видны университетская выучка автора и прекрасное знание русского языка. Переводчица требовательна к себе, она тщательно следует за оригиналом, её словарная палитра точна и разнообразна. Перевод Фламан, как нам кажется, в большей степени отвечает стратегии самопрезентации повествователя тургеневских «Трёх встреч» - показать детализированный психологический портрет героя, самоанализ его чувств и переживаний не только в контексте описываемых событий, но и в контексте всей жизни рассказчика.
Таким образом, исследование настоящих переводов представляет особый интерес в силу следующих причин. Во-первых, есть основания считать перевод Л. Виардо автопереводом И. Тургенева, что позволяет обращаться к этой работе, как одной из редакции «Трёх встреч». Во-вторых, сопоставительный анализ переводов интересен с точки зрения влияния общей переводческой тенденции, господствующей в момент создания того или иного перевода. Следует отметить вольность перевода Виардо и Тургенева и преобладание традиций буквализма в переводе Фламан. Наконец, переводы создавались не только в разные исторические эпохи, но и авторами, относящими к разным культурно-языковым коллективам, что также даёт повод для их дальнейшего исследования.
Список использованных источников
1. Болотнова Н.С. Филологический анализ текста: Учебное пособие. М.: Флинта: Наука, 2009. 520 с.
2. Звигильский А. Луи Виардо // Тургеневские чтения. М.: Русский путь, 2008. - № 3. - С. 34-45.
3. Ощепков А.Р Восприятие творчества И.С. Тургенева во Франции и Англии XIX века // Знание. Понимание. Умение. - 2008. - № 3. - С. 41-46.
4. Петраш Е.Г. О двух переводах повести И. С. Тургенева «Дневник лишнего человека» // Тургеневские чтения. М.: Русский путь, 2011. - № 5. -С. 173-193.
5. Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем. В 30 т. Т. 1. Стихотворения, поэмы. Статьи и рецензии. Прозаические наброски (18341849). М.: Наука, 1978. 575 с.
6. Тургенев И.С. Собрание сочинений. В 12 т. Т. 5. Повести и рассказы 1844-1853 годов. М.: Гос. изд-во худож. лит., 1954. 464 с.
7. Tourgueniev I. Trois rencontres / Trad. par F. Flamant // Romans et nouvelles complets. Paris : Gallimard, 1991. P. 601-632.
8. Tourgueniev I. Trois rencontres : Souvenirs de chasse et de voyage / Trad. par Louis Viardot en collaboration avec l'auteur [Electronic Resource]. -Mode of access: URL: http://www.ebooksgratuits.com/pdf/ tourguenieff_trois_rencontres.pdf (дата обращения 24.11.13).
9. Viardot L. Préface // Gogol N.V. Nouvelles choisies / Trad. par L. Viardot. Hachette, 1853. pp. I-VI.
