Распространение неустойчивой занятости как ограничитель экономического роста России Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

270

РАСПРОСТРАНЕНИЕ НЕУСТОЙЧИВОЙ ЗАНЯТОСТИ КАК ОГРАНИЧИТЕЛЬ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА РОССИИ THE EXPANSION OF PRECARIOUS WORK AS A CONSTRAINT ON RUSSIA'S ECONOMIC GROWTH

А.В. ПОПОВ

Научный сотрудник лаборатории исследования проблем развития трудового потенциала Федерального государственного бюджетного учреждения науки «Вологодский научный центр Российской академии наук»

A.V. POPOV

Research Fellow at the Laboratory for the Studies of Labor Potential Development, Federal State Budgetary Institution of Science «Vologda Research Center of the Russian Academy of Sciences»

Научный руководитель: Г.В. Леонидова - ведущий научный сотрудник, заведующий лабораторией исследования проблем развития трудового потенциала Федерального государственного бюджетного учреждения науки «Вологодский научный центр Российской академии наук», кандидат экономических наук, доцент.

Research supervisor: G.V. Leonidova - Leading research associate, head of the Laboratory for the studies of Labor potential development, Federal State Budgetary Institution of Science «Vologda Research Center of the Russian Academy of Sciences», candidate of economic sciences, associate professor.

АННОТАЦИЯ

В работе предпринята попытка выявления ограничений экономического роста России, обусловленных негативными проявлениями процесса трансформации трудовых отношений. Данное направление исследований представляется актуальным в силу усиления прека-риатизации занятости на глобальном и региональных рынках труда. На основе разработанного автором инструментария определены масштабы, причины и последствия распространения неустойчивой занятости, а также произведена оценка потерь от недоиспользования человеческого капитала в условиях снижения стабильности в сфере социально-трудовых отношений. Результаты апробации методического подхода на материалах Вологодской области показали, что реализация мер по нивелированию неустойчивой занятости позволит увеличить размер ВРП региона на 5% (23,1 млрд руб.). ABSTRACT

The present work seeks to identify the Limitations of Russia's economic growth caused by negative manifestations of the transformation of Labor relations. This area of research is reLevant due to the intensification of precarious empLoyment in the gLobaL and regionaL Labor markets. Based on the tooLs deveLoped by the author, the scaLe, causes and consequenc-

272

es of the spread of precarious employment are determined. Moreover, economic losses from unimplemented human capital under conditions of reduced stability in the sphere of social and labor relations are estimated. The results of approbation of the methodical approach on the materials of the Vologda region show that the implementation of measures for reducing precarious employment will increase the GRP by 6%.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА

Трансформация занятости, трудовой потенциал, неустойчивая занятость, экономический рост. KEYWORDS

Labor transformation, labor potential, precarious employment, labor market, economic growth.

Одной из тенденций развития сферы социально-трудовых отношений является трансформация занятости. Под влиянием изменения отраслевой структуры мирового хозяйства, усиления глобализации, внедрения результатов НТП и действия иных факторов происходит отказ от привычной для XX века модели занятости, основанной на бессрочных трудовых договорах, полном рабочем дне и предоставлении работникам полных социальных гарантий [19]. В современном обществе все большее распространение получают новые формы трудовых отношений: срочная занятость, работа на условиях неполного рабочего времени, «многосторонний заемный труд», фриланс, телетруд и т.д. Согласно докладу «World Employment and Social Outlook 2015: The Changing Nature of Jobs», сегодня стандартная модель занятости характерна для менее чем четверти наемных работников [23]. Хотя наибольший вклад в данный результат внесли слаборазвитые страны, с конца

прошлого века повсеместно наблюдается глобальный процесс дестандартизации занятости. Так, с 1984 по 2016 гг. в странах ЕС было зафиксировано увеличение масштабов временной (с 8 до 14%) и неполной (с 12 до 17%) занятости1. Показательным представляется пример Японии, где, несмотря на функционирование системы «пожизненного найма», в период 1986-2008 гг. произошел рост доли «нерегулярных работников» с 17 до 34% в общей численности занятых [17]. Данные тенденции характерны и для России. Как показывают исследования, еще в 2004 г. вовлеченными в нестандартные трудовые отношения были около 25-30% работников [5, с. 28].

В то же время распространение атипичных форм занятости оказывает противоречивое воздействие на развитие территорий. С одной стороны, нельзя не отметить положительные эффекты для субъектов рынка труда. Снижение трудовых затрат, повышение трудовой активности социально уязвимых групп населения и гибкости занятости в целом, сокращение фонда рабочего времени и т.д. позитивно сказываются на показателях экономического роста. С другой стороны, наемные работники при нестандартной модели трудовых отношений подвержены множеству рисков и угроз, которые в академическом сообществе связывают с появлением такого феномена, как неустойчивая занятость [14, с. 10; 15, с. 9]. Несмотря то, что данное понятие активно используется в научной литературе, все еще не выработано единое представление о его сущности. В наиболее общем виде под неустойчивой занятостью понимается ситуация, при которой работодатель перекладывает на работника

1 База данных Организации экономического сотрудничества и развития [Электронный ресурс] / ОЭСР. URL: https://data.oecd.org (дата обращения: 10.02.2018).

274

риски и ответственность, связанные с организацией трудового процесса. Как правило, это приводит к снижению и невыплатам заработной платы, непредоставлению законных социальных гарантий, уязвимости и т.д., что не только отражается на качестве трудовой жизни работников [21], но и влечет за собой серьезные социально-экономические последствия [3, с. 50].

К настоящему времени сформировано большое количество подходов к определению сущностных основ неустойчивой занятости. Широкое распространение получила точка зрения, в соответствии с которой данный феномен рассматривается как негативное проявление нестандартных трудовых отношений [1, с. 37; 8, с. 14; 16]. Мы придерживаемся иного мнения и определяем неустойчивую занятость как самостоятельную научную категорию. Это обусловлено несколькими причинами:

• неустойчивая занятость может быть присуща любому работнику вне зависимости от формы трудовых отношений (стандартная модель занятости не гарантирует абсолютную защищенность, что, например, проявляется в существовании категории «работающих бедных», заработок которых не позволяет им удовлетворить базовые человеческие потребности);

• неустойчивая занятость является следствием вынужденных обстоятельств, а не носит добровольный характер (в случае с нестандартными трудовыми отношениями работник самостоятельно принимает решение);

• неустойчивая занятость всегда приводит к ухудшению качества трудовой жизни работников (многие нестандартные формы занятости, наоборот, позволяют заметно улучшить условия труда).

В современной научной литературе существует множество публикаций, посвященных проблеме прекариза-ции занятости. Среди зарубежных ученых большой вклад в развитие тематики внесли У. Бек, Л. Воско, Ю. Гибб, А. Каллеберг, Е. Кауфман, У. Левчук, С. Крэнфорд, Г. Роджерс, Г. Стэндинг, А. Тангиан, Д. Фадж и др. В результате, с конца прошлого века сложился широкий круг работ, посвященных различным аспектам неустойчивой занятости. В отечественной науке интерес к подобного рода исследованиям появился относительно недавно. Ключевым вопросом, актуальным в настоящее время, является формирование теоретико-методологических основ изучения неустойчивых социально-трудовых отношений с учетом специфики российской действительности. Данное научное направление нашло отражение в работах У.Т. Алиева, П.В. Бизюкова, В.Н. Бобкова, О.В. Вередюк, З.Т. Голенко-вой, Ю.В. Голиусовой, Р.А. Долженко, В.В. Карачаровского, С.В. Лобовой, Ж.Т. Тощенко, Е.А. Черных и др. Наряду с этим слабо изученными остаются аспекты, связанные с особенностями распространения неустойчивой занятости в России и ее влиянием на социально-экономическое развитие территорий. Не случайно существует мнение о том, что процессы прекаризации могут затронуть любого человека вне зависимости от его социально-демографических характеристик [6, с. 52] и создают негативные эффекты практически во всех сферах жизнедеятельности [2, с. 85]. В этой связи выявление особенностей диффузии неустойчивых социально-трудовых отношений на рынке труда и оценка потерь от распространения данного явления в России являются актуальными задачами как в научном, так и в практическом смыслах.

27

Наиболее информативным показателем, характеризующим динамику распространения неустойчивой занятости в России, является «занятость в неформальном секторе» (рис. 1). С 2001 по 2017 гг. значения данного индикатора увеличились с 14 до 21% (с 14 до 23% у мужчин и с 14 до 19% у женщин), достигнув максимума за рассматриваемый период. Учитывая особенности статистического учета Рос-стата, неформально занятые — это, прежде всего, мелкие хозяйственные единицы, однако именно они в большей степени подвергают людей неустойчивости. Масштабность «серого» сектора экономики подтверждают результаты социологических опросов. Данные ВЦИОМ показывают, что по состоянию на 2016 г. примерно каждый четвертый россиянин (23-27%) получал заработную плату в «конверте» [12]. Напротив, в странах Евросоюза доля работников с «белой зарплатой» достигает в среднем 97% [22]. Сильная отрицательная связь между уровнями душевого ВВП и долей неформально занятых, отмечаемая отечественными учеными [4, с. 94], позволяет говорить о том, что сложившаяся ситуация наносит огромный урон российской экономике. Согласно оценкам, в 2016 г. размер выплат «серых» зарплат превышал 11,3 трлн рублей (13% ВВП) [9].

Значительно усугубляет положение неразвитость институтов пособия по безработице и минимальной заработной платы в России. С одной стороны, размер пособия по безработице остается неизменным с 2009 г. и по состоянию на 2017 г. варьировался от 850 до 4900 рублей. При этом величина прожиточного минимума для трудоспособного населения за III квартал 2017 г. составила 11160 рублей. Из этого следует, что в рамках российской модели рынка труда человек не может долгое время оставаться безработным, что зачастую

вынуждает его соглашаться на работу с условиями, не соответствующими стандартам достойного труда [10, с. 167]. С другой стороны, размер минимальной заработной платы (9489 руб. на 1 января 2018 г.) не обеспечивает простое воспроизводство рабочей силы и способствует сохранению категории «работающих бедных». Согласно предварительным данным Росстата, в 2017 г. их доля в общей численности занятых составила 7%. Заместитель председателя Правительства РФ О.Ю. Голодец в одном из интервью оценила численность данной категории населения на уровне 5 млн человек [7]. В этой связи доведение с 1 января 2019 г. МРОТ до величины прожиточного минимума позволит несколько преломить ситуацию, хотя спорность расчета потребительской корзины не позволяет судить о кардинальном изменении положения работников.

18.3 18.7 lg 0

14.114.2 14.0

2001 2005 2009 2013 2017*

□ Всего □ Мужчины □ Женщины

Рис. 1. Занятые в неформальном секторе, в % к общей численности занятых

* Данные за III квартал 2017 г.

Источник: данные Федеральной службы государственной статистики РФ [Электронный ресурс] / Росстат. URL: http://www.gks.ru/ (дата обращения: 10.01.2018).

Полученные результаты позволяют заключить, что проблема прекаризации занятости является актуальной как в глобальном масштабе, так и для России, в частности. Как показывают исследования, распространение данного яв-

2 78

ления негативно сказывается на качестве трудовой жизни работников и существенно ограничивает возможности экономического роста. В этой связи важной задачей представляется определение масштабов, причин и последствий распространения неустойчивой занятости в условиях российской действительности.

В современной научной литературе представлено множество методических подходов к оценке неустойчивой занятости, что обусловлено не только разнообразием взглядов на ее сущность, но и ограниченностью существующей информационной базы, которая не позволяет в полной мере охарактеризовать данный феномен. В результате многие исследователи обращаются к методам социологического исследования, чтобы получить уникальные сведения об особенностях трудовых отношений между работником и работодателем. Так, например, Европейская комиссия для изучения процесса прека-ризации занятости использует инструментарий анкетного опроса, включающий 8 критериев оценки: от условий труда до различных проявлений дискриминации [20].

В российской же практике наблюдается дефицит эмпирических исследований, что значительно препятствует выявлению особенностей распространения неустойчивой занятости и определению ее влияния на социально-экономическое развитие территорий. В этой связи в настоящей работе автором предложен инструментарий изучения неустойчивой занятости, основанный на концептуальных положениях американского социолога А. Каллеберга [18]. Согласно применяемому подходу, были выделены 5 критериев неустойчивости (табл. 1), интерпретация которых осуществлялась на данных мониторинга качественного состояния трудового потенциала населения Вологодской об-

ласти (углубленное исследование неустойчивой занятости) и социологического опроса «Социокультурная модернизация регионов — 2017» (апробация методики на отдельных субъектах Северо-Западного федерального округа), проведенных ФГБУН ВолНЦ РАН в 2016 и 2017 гг. соответственно2. Для этого в анкеты были включены блоки вопросов о сущности, драйверах и последствиях прекаризации занятости. В зависимости от характера ответов респонденты относились к группе вовлеченных в неустойчивые (в случае наличия хотя бы одного из признаков) или устойчивые социально-трудовые отношения.

Данные социологического опроса населения Северо-Западного федерального округа показали, что в неустойчивые социально-трудовые отношения вовлечено около 69% работников (рис. 2). В разрезе отдельных территорий выделяется только Мурманская область, где значения показателя возрастают до 81%. Причины подобного расхождения, по всей видимости, связаны с особенностями функционирования регионального рынка труда и требуют проведения дополнительных исследований. Вместе с тем, согласно полученным результатам, распространение нестабильности в социально-трудовой сфере обусловлено, прежде всего, развитием атипичных форм занятости3. Стандартная же модель хотя

2 Мониторинг качественного состояния трудового потенциала населения Вологодской области проводится ФГБУН ВолНЦ РАН с 1997 г. Объектом исследования является население трудоспособного возраста. Метод выборки: районирование с пропорциональным размещением единиц наблюдения. Тип выборки: квотная по полу и возрасту. Объем выборки составляет 1500 человек, ошибка выборки не превышает 3%.

Социологический опрос совершеннолетнего населения «Социокультурная модернизация регионов -2017» был проведен в Вологодской, Мурманской, Калининградской и Новгородской областях, а также в Республике Карелия. Метод выборки: районирование с пропорциональным размещением единиц наблюдения. Тип выборки: квотная по полу и возрасту. Объем выборки составляет 3108 человек, ошибка выборки не превышает 5%.

3 Более подробно с инструментарием определения стандартной и нестандартной форм занятости можно ознакомиться в [11].

280

Таблица 1

Основные требования к оценке неустойчивой занятости и их интерпретация в исследовании

Критерий оценки Интерпретация в исследовании

1. Работа является небезопасной, нестабильной и неопределенной. 1. Отсутствует бессрочный (постоянный) трудовой договор с работодателем. 2. За последние 12 месяцев: - работники были вынуждены согласиться на уменьшение заработка; - были вынуждены перейти на сокращенное рабочее время; - были вынуждены взять неоплачиваемый отпуск; - работа стала менее надежной, возникла угроза потерять рабочее место.

2. Работа предоставляет ограниченные экономические и социальные льготы. 1. Отсутствуют социальные гарантии со стороны работодателя. 2. Размер заработной платы не превышает значения прожиточного минимума трудоспособного населения (менее 11 137 руб.).

3. Работа ограничивает установленные законом права. 1. Устная договоренность с работодателем.

4. Работа предоставляет мало возможностей для продвижения на лучшие рабочие места. 1. Низкие перспективы достойной оплаты труда и карьерного роста.

5. Работа подвергает работника опасным или рискованным условиям труда. 1. Неудовлетворительные условия труда в контексте санитарно-гигиенической обстановки (микроклимат, чистота воздуха, освещение и т.д.) и безопасности.

Источник: разработано автором.

и предоставляет работникам наибольшую устойчивость, не гарантирует всестороннюю защищенность.

О

X ^^^ Неустой тандартная ' занятость

нятость (39%)

Вологодская область

О

I Неустойчива

тандартная ^ I занятость (68'

нятость (54%)

Калининградская область

Нестандартная занятость (57%)

Стандартная занятость (55%)

Стандартная занятость (43%)

Стандартная занятость (43%)

Мурманская область

Нестандартная занятость (57%)

Новгородская область Республика Карелия

Рис. 2. Распространенность неустойчивой занятости в отдельных регионах Северо-Западного федерального округа

Источник: рассчитано автором на основе данных социологического опроса «Социокультурная модернизация регионов - 2017», ФГБУН ВолНЦ РАН, 2017 г.

Нестандартная занятость (45%)

Для более углубленного исследования неустойчивой занятости рассмотрим особенности ее распространения на примере Вологодской области как одного из типичных регионов России по основным показателям социально-экономического развития [13, с. 175]. Анализ мониторинговых данных за 2016 г. показал, что социально-трудовые отношения 66% работников региона имеют признаки неустойчивости. Среди стандартно занятых таковых 29%, а среди нестандартно занятых — 71%. Как видно из рисунка 3, основными причинами дестабилизации занятости являются: отсутствие трудового договора (29%), сокращение трудовых доходов (22%),

282

низкий уровень оплаты труда (16%), возникновение угрозы увольнения (14%), отсутствие базовых социальных гарантий (14%) и т.д. Полученные результаты позволяют сделать вывод о том, что к числу ключевых драйверов прекаризации занятости относятся:

• устойчивость экономического положения территории, от которой напрямую зависит поведение работодателей в отношении кадровой политики;

• развитость неформального сектора экономики, трудовые отношения в котором зачастую оформляются на условиях устной договоренности;

• институциональные ограничения, которые, в частности, позволяют работодателю выплачивать заработную плату, размер которой не обеспечивает простое воспроизводство рабочей силы.

Уязвимость положения отдельных категорий населения на рынке труда приводит к тому, что наиболее подверженными прекаризации оказываются женщины, молодые люди, лица пенсионного возраста, люди с низким уровнем образования и малообеспеченные слои населения. Проведенный анализ позволил на примере Вологодской области сформировать социально-экономический портрет типичного работника, вовлеченного в неустойчивые социально-трудовые отношения. Это житель сельских районов в возрасте от 30 до 49 лет, состоящий в зарегистрированном браке и имеющий одного или двух детей, работник индивидуального/частного предприятия в сфере услуг или сельском хозяйстве. Трудовые доходы работника, имеющего неустойчивые социально-трудовые отношения, не превышают 1-2 прожиточных минимумов, чего хватает только на приобретение необходимых продуктов питания и одежды.

.0

1-

и

о

1-

ос

I

05

ГО

ос —

пз -

со

^ —

т

о

1-

и

>>

ф

X —

|— 29% работают без оформления бессрочного (постоянного) договора

22% были вынуждены согласиться на уменьшение заработка

16% получают заработную плату, размер которой не превышает прожиточный минимум трудоспособного населения

14% столкнулись с тем, что работа стала менее надежной, возникла угроза потерять рабочее место

14% не имеют базовых социальных гарантий

12% низко оценивают перспективы своего карьерного роста

10% пришлось перейти на сокращенное рабочее время

9% были вынуждены взять неоплачиваемый отпуск

9% низко оценивают перспективы получения достойной оплаты труда

8% работают в неблагоприятной санитарно-гигиенической обстановке

о работают в небезопасных условиях труда

Рис. 3. Причины вовлечения работников в неустойчивые социально-трудовые отношения

Источник: рассчитано автором на основе данных мониторинга качественного состояния трудового потенциала населения Вологодской области, ФГБУН ВолНЦ РАН, 2016 г.

Данные мониторинга также показывают, что неустойчивая занятость негативно сказывается на трудовой активности работников. В подобных условиях намного чаще, нежели при стабильной занятости, наблюдаются случаи нарушения трудовой (опоздания, прогулы, уход с работы раньше вре-

284

мени: 34% против 24%) и исполнительской (невыполнение норм выработки: 52% против 42%) дисциплины. При этом реже фиксируются факты сдачи работы с высоким качеством (51% против 59%) и перевыполнения плановых заданий (33% против 42%). В конечном итоге, неустойчивая занятость сама по себе негативно влияет на субъективное восприятие работниками трудовой и повседневной жизни. В случае стабильных социально-трудовых отношений респонденты отмечают большую удовлетворенность не только условиями труда (65% против 49%) и работой (65% против 54%), но и жизнью в целом (83% против 64%). Полученные результаты позволяют с уверенностью сделать вывод о деструктивном характере неустойчивой занятости по отношению к качеству трудовой жизни и производительности труда работников.

Что касается сугубо экономического аспекта прекариза-ции занятости, то автором была произведена оценка потерь от недоиспользования человеческого капитала вследствие распространения неустойчивых социально-трудовых отношений. Как было сказано ранее, в подобных условиях трудовая активность работников заметно снижается. Это позволяет предположить, что повышение стабильности занятости будет способствовать росту производительности труда и, как следствие, заработной платы трудящихся. Исходя из этого, разница между уровнями оплаты труда устойчиво и неустойчиво занятых может выступать своеобразным индикатором экономических потерь. Расчет показателя осуществлялся на основе данных социологического опроса о среднемесячной заработной плате работников, вовлеченных в различные социально-трудовые отношения, а также статистической информации о среднегодовой численности

занятых в Вологодской области. Оплата труда и численность занятых дифференцировались по основным видам экономической деятельности (по ОКВЭД ОК 029-2007). Оценка потерь от недоиспользования человеческого капитала осуществлялась как в абсолютном, так и в относительном выражении (формула 1 и 2 соответственно).

ПНЧКа =^(ЗПЫ-ЗПш)-ЧзГУнГп (1)

/=1

ПНЧК=Ш™^. 100%, (2)

0 ВРП

где ПНЧКа — потери от недоиспользования человеческого капитала вследствие распространения неустойчивой занятости в абсолютном выражении, руб.

ЗПЫ — среднемесячная зарплата стабильно занятого работника в /-й отрасли, руб.

ЗПс. — среднемесячная зарплата неустойчиво занятого работника в /-й отрасли, руб.

Ч. — среднегодовая численность занятых в /-й отрасли, чел. У^ — удельный вес неустойчиво занятых работников в /-й отрасли, %

п — количество месяцев

ПНЧКо — потери от недоиспользования человеческого капитала вследствие распространения неустойчивой занятости в относительном выражении, % ВРП — валовой региональный продукт, руб.

Как показали расчеты, в 2016 г. совокупные экономические потери от недоиспользования человеческого капитала вследствие распространения неустойчивой занятости составили 23,1 млрд. руб. или 5% ВРП. Стоит отметить, что

286

полученный результат представляет собой минимальную оценку потерь, поскольку не учитывает негативные эффекты неформального сектора экономики. В данном случае мы хотели подчеркнуть опасность процесса прекаризации занятости, который негативно сказывается на качестве трудовой жизни работников и, как следствие, на производительности труда. Расчет показателя по примерным оценкам4 в отдельных субъектах СЗФО с использованием материалов социологического опроса «Социокультурная модернизация регионов — 2017» позволил установить, что экономические потери от неустойчивой занятости в Калининградской области составляют 3,5 млрд рублей (1% ВРП), Мурманской области — 25,1 млрд рублей (6% ВРП), Новгородской области — 13,6 млрд рублей (6% ВРП), Республике Карелия — 15,3 млрд рублей (7% ВРП). Несмотря на достаточно масштабное распространение неустойчивости в социально-трудовой сфере Калининградской области (68%), относительно низкий уровень потерь может свидетельствовать о том, что в данном регионе спектр признаков неустойчивости менее широк, чем в других субъектах СЗФО, что оказывает менее существенное воздействие на работников.

Таким образом, проведенный анализ показал, что неустойчивая занятость в России получила широкое распространение. Создание условий для преодоления негативных последствий трансформации трудовых отношений может не только привести к улучшению качества трудовой жизни работников, но и обеспечить более высокие темпы экономического роста за счет повышения производительности труда.

4 В связи с отсутствием информации об отраслевом распределении неустойчиво занятых работников.

В этой связи предложенный автором методический подход позволяет определить масштабы, причины и последствия распространения неустойчивой занятости, а также выявить наиболее подверженных прекаризации групп населения, что предоставляет органам государственной власти дополнительные возможности по разработке направлений регулирования рынка труда в условиях современных вызовов. Наиболее перспективными направлениями борьбы с пре-каризацией занятости представляются: создание правовых условий для более гибкой занятости, расширение возможностей использования нестандартных трудовых договоров, последовательная легализация неформального сектора экономики, совершенствование институтов рынка труда (в частности, пособия по безработице и минимальной заработной платы), стимулирование создания высокопроизводительных рабочих мест.

Библиографический список

1. Бизюков П.В. Практики регулирования трудовых отношений в условиях неустойчивой занятости. М.: АНО «Центр социально-трудовых прав», 2013. 152 с.

2. Бобков В.Н., Квачев В.Г., Локтюхина Н.В. Неустойчивая занятость: экономико-социологический генезис понятия // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Экономика и управление. 2016. № 4. С. 81-86.

3. Бобков В.Н., Вередюк О.В. Неустойчивость занятости как современная проблема и исследовательская категория // Уровень жизни населения регионов России. 2013. № 6. С. 43-51.

4. В тени регулирования: неформальность на российском рынке труда / под ред. В.Е. Гимпельсон, Р.И. Капелюшников. М.: ИД Высшей школы экономики, 2014. 535 с.

288

5. Гимпельсон В.Е., Капелюшников Р.И. Нестандартная занятость и российский рынок труда. М.: ГУ ВШЭ, 2005. 36 с.

6. Голенкова З.Т., Голиусова Ю.В. Прекариат как новая группа наемных работников // Уровень жизни населения регионов России. 2015. № 1 (195). С. 47-57.

7. Голодец рассказала об уникальных чертах бедности в России [Электронный ресурс] / Информационное агентство РБК. URL: http:// www.rbc.ru/society/14/03/2017/58c7cf0c9a79470c568fb0f3 (дата обращения: 10.02.2018).

8. Неустойчивость занятости: негативные стороны современных социально-трудовых отношений / В.Н. Бобков, Е.А. Черных, У.Т. Алиев, Е.И. Курильченко // Уровень жизни населения регионов России. 2001. Т. 1. № 5. С. 13-26.

9. Неформальная экономика в России выросла до рекордных размеров [Электронный ресурс] / Информационное агентство РБК. URL: https://www.rbc.ru/economics/17/04/2017/58f4b8789a794 7c1418ff1af (дата обращения: 10.02.2018).

10. Попов А.В. Нерешенные проблемы сферы занятости современной России // Экономика труда. 2017. Т. 4. № 3. С. 163-172.

11. Попов А.В. Работники стандартной и нестандартной форм занятости на региональном рынке труда // Социальное пространство. 2017. № 1. URL: http://sa.vscc.ac.ru/article/2189 (дата обращения: 07.12.2017).

12. Пресс-выпуск № 3245 «Рынок труда и безработица: оценки и прогнозы» [Электронный ресурс] / ВЦИОМ. URL: https://wciom.ru/ index.php?id=236&uid=115950 (дата обращения: 10.02.2018).

13. Российское общество: трансформации в региональном дискурсе (итоги 20-летних измерений) / колл. авт.; под науч. рук. М.К. Горшкова, В.А. Ильина. Вологда: ИСЭРТ РАН, 2015. 446 с.

14. Стэндинг Г. Прекариат: новый опасный класс. М.: Ад Маргинем Пресс, 2014. 328 с.

15. Cranford C.J., Vosko L.F., Zukewich N. Precarious Employment in the Canadian Labor Market: A Statistical Portrait // Just Labour. 2003. № 3. Pp. 6-22.

16. Fudge J. The Precarious Migrant Status and Precarious Employment: The Paradox of International Rights for Migrant Workers [Electronic resource]. URL: https://ssrn.com/ abstract=1958360 (accessed: 10.02.2018).

17. Futagami S. Non-standard employment in Japan: gender dimensions [Electronic resource]. URL: http://www.ilo.org/wcmsp5/ groups/public/—dgreports/—inst/documents/publication/ wcms_192841.pdf (accessed: 10.10.2018).

18. Kalleberg A.L. Measuring Precarious Work / A Working Paper of the EINet Measurement Group. November 2014. URL: https://ssascholars. uchicago.edu/sites/default/files/einet/files/einet_papers_kalleberg. pdf (accessed: 07.05.2017).

19. Non-standard employment around the world: Understanding challenges, shaping prospects / International Labour Organization. URL: http:// www.ilo.org/wcmsp5/groups/public/- -- dgreports/---dcomm/- --publ/ documents/publication/wcms_534326.pdf (accessed: 10.10.2018).

20. Precarious Employment in Europe: A Comparative Study of Labour Market Risks in Flexible Economies [Electronic resource] / European Commission. URL: http://cordis.europa.eu/pub/citizens/docs/ kina21250ens_final_esope.pdf (accessed: 17.07.2017).

21. Precarious Jobs in Labour Market Regulation: The Growth of Atypical Employment in Western Europe / Eds.: G. Rodgers, J. Rodgers. Brussels: ILO, 1989. 301 p.

22. Special Eurobarometer 402. Undeclared work in the European Union. Report [Electronic resource] / European Commission. URL: http:// ec.europa.eu/commfrontoffice/publicopinion/archives/ebs/ebs_402_ en.pdf (accessed: 10.02.2018).

23. World Employment and Social Outlook 2015: The Changing Nature of Jobs [Electronic resource] / International Labour Organization.

URL: http://www.ilo.org/wcmsp5/groups/public/---dgreports/---dcomm/---publ/documents/publication/wcms_368626.pdf (accessed: 10.10.2018).

Bibliographical list

1. Bizyukov P.V. Praktiki regulirovaniya trudovykh otnoshenii v usloviyakh neustoichivoi zanyatosti. M.: ANO «Tsentr sotsial'no-trudovykh prav», 2013. 152 s.

2. Bobkov V.N., Kvachev V.G., Loktyukhina N.V. Neustoichivaya zanyatost': ekonomiko-sotsiologicheskii genezis ponyatiya // Vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Ekonomika i upravlenie. 2016. № 4. S. 81-86.

3. Bobkov V.N., Veredyuk O.V. Neustoichivost' zanyatosti kak sovremennaya problema i issledovatel'skaya kategoriya // Uroven' zhizni naseleniya regionov Rossii. 2013. № 6. S. 43-51.

4. V teni regulirovaniya: neformal'nost' na rossiiskom rynke truda / pod red. V.E. Gimpel'son, R.I. Kapelyushnikov. M.: ID Vysshei shkoly ekonomiki, 2014. 535 c.

5. Gimpel'son V.E., Kapelyushnikov R.I. Nestandartnaya zanyatost' i rossiiskii rynok truda. M.: GU VShE, 2005. 36 s.

6. Golenkova Z.T., Goliusova Yu.V. Prekariat kak novaya gruppa naemnykh rabotnikov // Uroven' zhizni naseleniya regionov Rossii. 2015. № 1 (195). S. 47-57.

7. Golodets rasskazala ob unikal'nykh chertakh bednosti v Rossii [Elektronnyi resurs] / Informatsionnoe agentstvo RBK. URL: http:// www.rbc.ru/society/14/03/2017/58c7cf0c9a79470c568fb0f3 (data obrashcheniya: 10.02.2018).

8. Neustoichivost' zanyatosti: negativnye storony sovremennykh sotsial'no-trudovykh otnoshenii / V.N. Bobkov, E.A. Chernykh, U.T. Aliev, E.I. Kuril'chenko // Uroven' zhizni naseleniya regionov Rossii. 2001. T. 1. № 5. S. 13-26.

9. Neformal'naya ekonomika v Rossii vyrosla do rekordnykh razmerov [Elektronnyi resurs] / Informatsionnoe agentstvo RBK. URL: https:// www.rbc.ru/economics/17/04/2017/58f4b8789a7947c1418ff1af (data obrashcheniya: 10.02.2018).

10. Popov A.V. Nereshennye problemy sfery zanyatosti sovremennoi Rossii // Ekonomika truda. 2017. T. 4. № 3. S. 163-172.

11. Popov A.V. Rabotniki standartnoi i nestandartnoi form zanyatosti na regional'nom rynke truda // Sotsial'noe prostranstvo. 2017. № 1. URL: http://sa.vscc.ac.ru/article/2189 (data obrashcheniya:

07.12.2017).

12. Press-vypusk № 3245 «Rynok truda i bezrabotitsa: otsenki i prognozy» [Elektronnyi resurs] / VTslOM. URL: https://wciom.ru/index. php?id=236&uid=115950 (data obrashcheniya: 10.02.2018).

13. Rossiiskoe obshchestvo: transformatsii v regional'nom diskurse (itogi 20-letnikh izmerenii) / koll. avt.; pod nauch. ruk. M.K. Gorshkova, V.A. Il'ina. Vologda: ISERT RAN, 2015. 446 s.

14. Stending G. Prekariat: novyi opasnyi klass. M.: Ad Marginem Press, 2014. 328 s.

15. Cranford C.J., Vosko L.F., Zukewich N. Precarious Employment in the Canadian Labor Market: A Statistical Portrait // Just Labour. 2003. № 3. Pp. 6-22.

16. Fudge J. The Precarious Migrant Status and Precarious Employment: The Paradox of International Rights for Migrant Workers [Electronic resource]. URL: https://ssrn.com/abstract=1958360 (accessed:

10.02.2018).

17. Futagami S. Non-standard employment in Japan: gender dimensions [Electronic resource]. URL: http://www.ilo.org/wcmsp5/groups/ public/---dgreports/---inst/documents/publication/wcms_192841.pdf (accessed: 10.10.2018).

18. Kalleberg A.L. Measuring Precarious Work / A Working Paper of the EINet Measurement Group. November 2014. URL: https://ssascholars.

uchicago.edu/sites/default/files/einet/files/einet_papers_kalleberg. pdf (accessed: 07.05.2017).

19. Non-standard employment around the world: Understanding challenges, shaping prospects / International Labour Organization. URL: http://www.ilo.org/wcmsp5/groups/public/---dgreports/---dcomm/---publ/documents/publication/wcms_534326.pdf (accessed: 10.10.2018).

20. Precarious Employment in Europe: A Comparative Study of Labour Market Risks in Flexible Economies [Electronic resource] / European Commission. URL: http://cordis.europa.eu/pub/citizens/docs/ kina21250ens_final_esope.pdf (accessed: 17.07.2017).

21. Precarious Jobs in Labour Market Regulation: The Growth of Atypical Employment in Western Europe / Eds.: G. Rodgers, J. Rodgers. Brussels: ILO, 1989. 301 p.

22. Special Eurobarometer 402. Undeclared work in the European Union. Report [Electronic resource] / European Commission. URL: http:// ec.europa.eu/commfrontoffice/publicopinion/archives/ebs/ebs_402_ en.pdf (accessed: 10.02.2018).

23. World Employment and Social Outlook 2015: The Changing Nature of Jobs [Electronic resource] / International Labour Organization. URL: http://www.ilo.org/wcmsp5/groups/public/---dgreports/---dcomm/---publ/documents/publication/wcms_368626.pdf (accessed: 10.10.2018).

Контактная информация:

Попов Андрей Васильевич

Россия, 160014, г. Вологда, ул. Горького, д. 56а

Федеральное государственное бюджетное учреждение науки «Вологодский научный центр Российской академии наук» (ФГБУН ВолНЦ РАН)

Тел. раб.: 8 (8172) 59-78-10 (доб. 304)

E-mail: [email protected]

Contact links:

Popov Andrey Vasilevich

56A, Gorky Street, Vologda, 160014, Russia

Federal State Budgetary Institution of Science «Vologda R-search Center of the Russian Academy of Sciences» Tel: 8-960-290-6723 E-mail: [email protected]