CC BY
407
УДК 93/99(4/9)
РАСПРОСТРАНЕНИЕ ДЕМОКРАТИИ АМЕРИКАНСКОГО ОБРАЗЦА В КОНЦЕ XX ВЕКА: МЕССИАНИЗМ, ТРАДИЦИИ,
ЗАЩИТА СОБСТВЕННЫХ ИНТЕРЕСОВ
© 2012 С. Н. Белевцева
канд. ист. наук, доцент каф. всеобщей истории; e-mail: SNBelevtseva@yandex.ru
Курский государственный университет
В статье рассматривается стратегия «распространения демократии» как культурологическая составляющая американского менталитета. Показаны на исторических примерах подходы американской администрации к развитию теории стратегии «распространения демократии» и практические шаги по её применению в международных делах.
Ключевые слова: стратегия «распространения демократии»;
региональные конфликты; внешняя политика США; права человека; «холодная война»; создание однополюсного мира.
Общеизвестно определение термина демократия, как «власть народа» [2]. Почти все американисты когда-либо обращались к трактовке демократии, данной Авраамом Линкольном в известном «Геттисбергском обращении» в 1863 году. «Эта нация в державе Божией даст новое рождение свободе и правление, принадлежащее народу, осуществляемое народом и служащее народу, никогда не исчезнет с лица Земли» [4]. Президент А. Линкольн имел в виду столь точно определенные им основы демократического государственного управления, которые применимы по отношению к любой нации, стремящейся к созданию демократического общества.
Рассматривая национальные образы мира, в частности США, Георгий Гачев, известный российский ученый-культуролог, доктор философских наук, исследует главный ценностный постулат американского общества - демократию - в качестве мировоззрения. Он отмечает, что демократию надо понять как особую антологию, особый склад и формирование бытия и духа: «это и религия, и глубочайший жизненный настрой души, и этика...» [3].
Однако в действительности, по признанию и самого Г. Гачева, демократию понимают обычно как политику [3], средство достижения конкретных внешнеполитических целей.
Внешняя политика любого государства имеет традиционные основы и направления. Исторический опыт, политические традиции, национальные особенности восприятия мира формируют стратегическую культуру государств, накладывают отпечаток на приоритеты национальной безопасности. Составной частью культурологического существа американского общества являются «идеи национального величия и необходимость распространять принципы свободы во всем мире» [11, p. XIII].
Общеизвестно, со дня основания США американцам свойственна убеждённость, что в их власти «переделать весь мир заново» [11, p. 19], что им предопределено свыше
быть «хранителями свободы для всего человечества» [11, р. 31].
Политики Соединенных Штатов разных поколений и течений отстаивали идею американской миссии, трактуемую ими как обязанность США распространять демократию по всему миру. Как указывает известный американский либеральный историк Артур М. Шлезингер, «с 1776 года американцы неизменно сходились на том, что США должны быть маяком в этом погрязшем в грехах мире» [9, с. 133]. В мессианизме выразилась мечта о Соединенных Штатах как о нации-спасительнице.
Обращаясь к вариантам возникновения демократических обществ, решению вопроса о возможности переноса демократии через границы государственных образований, целесообразно обратиться к мнению одного из авторитетнейших специалистов по международным отношениям С. Хантингтона. Он считал одной из основных предпосылок для перехода политических режимов к демократии - внешнее воздействие. По мнению американского политолога, внешний фактор должен быть доминирующим, тогда демократизация будет характеризоваться восприятием уже имеющейся модели демократии, безусловно, американской. Большинство западных исследователей, также как и С. Хантингтон, считали, что демократия - самая прогрессивная власть, и, следовательно, нет ничего плохого в её распространении и утверждении в незападном мире [12].
Естественно, С. Хантингтон вёл речь о распространении американской модели демократии. В частности, он делал разграничение между выборной (электоральной) и либеральной западной демократией, отличительными чертами которой является политическое наследие либерализма, прежде всего жесткий контроль за деятельностью исполнительной власти, соблюдение прав человека, независимая судебная власть, гарантирующая верховенство закона. С. Хантингтон отстаивал преимущества западной либеральной системы прежде всего потому, что выборная демократия, как указывал профессор, с точки зрения обеспечения американских и западных геополитических интересов является лишь промежуточной фазой на пути внедрения выгодных Западу демократических моделей развития в незападных обществах. Формальное соблюдение демократических процедур не гарантирует приход к власти политиков с прозападной ориентацией. С. Хантингтон указывал: «Парадоксальным образом заимствование незападными обществами западных демократических институтов часто способствует развитию и приходу к власти антизападных политических движений» [7]. Таким образом, американская внешнеполитическая элита рассматривала «распространение демократии» в странах третьего мира не как самоценность, а прежде всего как утверждение американской модели демократических институтов в качестве гарантии присутствия, влияния и контроля Соединенных Штатов в том или ином регионе.
В XX век США вступили с новой политической доктриной. Однако, несмотря на то что за время существования Соединенных Штатов как государства внешнеполитические концепции менялись, основные их особенности были унаследованы от прошлого. Культурологическая сущность американского общества «оставалась отправной точкой для американского восприятия действительности и поведения во внешнем мире» [11, р. 172].
Внешнеполитические стереотипы по-прежнему определяли восприятие мира Соединенными Штатами через идеологию продвижения демократии. Фактически речь шла о распространении американских ценностей демократии по всему миру в качестве средства расширения влияния Соединенных Штатов. Как отмечал профессор истории университета Северной Каролины М.Х. Хант, «чем больше США стремились уничтожить чужие сферы влияния, тем активнее они создавали собственные, но при этом оговаривались, что все это делается с благородным намерением, ибо там, где другие эксплуатируют и подавляют, американцы только защищают и направляют» [11,
р. 174].
В конце XX века при активной международной деятельности Соединённых Штатов Америки в мире складывалась новая геополитическая ситуация. Главным внешнеполитическим постулатом США была традиционная приверженность организации и проведению демократических преобразований в различных странах мира. Однако принципы, формы и методы этой деятельности не были неизменными.
«Отцы-основатели» США считали, что если «Америке суждено спасти мир, она сделает это путём совершенствования своих институтов, а не через вторжение в другие страны и наведение там порядка, путём примера, а не вмешательства» [9, с. 81]. Последующие поколения политиков Соединенных Штатов своими действиями вступили в прямое противоречие с высказанными положениями своих предшественников.
Признавая ценность демократии, следуя стратегии «распространения демократии» по всему миру, Соединенные Штаты отклонились от предложения другим странам в качестве примера государственного устройства и внутренней политики собственной страны, всё больше стали руководствоваться соображениями прагматическими, ставя во главу угла национальные интересы США.
Распространение абстрактной демократии перестало быть самоцелью внешнеполитической деятельности США. Соединённые Штаты до настоящего времени проявляют заинтересованность в «распространении демократии» западного, в первую очередь американского, образца. По их мнению, ценности американского мировоззрения и образа жизни должны разрушить или изменить политические системы, не соответствующие западным стандартам.
Кроме того, торжество американских ценностей демократии открывает возможности для лидерства США в мире. Демократические государства, созданные под давлением Соединенных Штатов и развивающиеся подобно им, входят, с точки зрения американской внешнеполитической элиты, в сферу политического и экономического влияния США и поэтому им безопасны. Что касается методов «распространения демократии», то здесь США стали считать себя свободными в праве их выбора: от экономического и идеологического проникновения до силового воздействия в зависимости от ситуации и эффективности.
До конца XIX столетия Соединенные Штаты, уступая в военной силе европейским странам, активно не участвовали в международной политике, ограничивали свои внешнеполитические интересы американским контингентом. Впервые претензии на мировое лидерство США заявили после окончания Первой мировой войны, в которую они вступили, по утверждениям внешнеполитической элиты, для того, чтобы «сделать мир более демократичным». Стратегия «распространения демократии» нашла воплощение на данном этапе в новых принципах международных отношений, которые В. Вильсон выразил в «14 пунктах» [8]. Сами по себе провозглашенные принципы (запрещение тайной дипломатии, признание открытых договоров, свобода торговли, образование союза наций, свободное и беспристрастное урегулирование всех колониальных притязаний, основанное на строгом соблюдении принципа суверенитета интересов, и т.д.) действительно выглядели как справедливые и демократические. Но объективно они были призваны способствовать усилению политических позиций США в мире как наиболее экономически сильного государства после окончания Первой мировой войны.
Однако во внешней политике Соединенных Штатов в межвоенный период возобладали позиции сторонников изоляционизма. По существу, они не отвергали идеи мирового лидерства, которое являлось целью стратегии «распространения демократии», но считали, что финансовой мощи для этого недостаточно, новая заявка на него
возможна лишь после достижения «позиции силы». Понадобилась ещё одна война, Вторая мировая, чтобы Америка в 1945 году наконец добилась доминирования в капиталистическом мире.
Главная проблема послевоенного мира выразилась в противостоянии двух сверхдержав - США и СССР. Теперь Соединенные Штаты воспользовались традиционной стратегией «распространения демократии» как средством борьбы с коммунистической идеологией. Двенадцатого марта 1947 года Г. Трумэн выступил с речью [16], которая стала идеологическим оформлением «холодной войны».
Осознавая свою военную мощь, США стали заявлять о готовности «предпринять все необходимые шаги, включая и применение вооруженных сил» [19, р. 646] в целях реализации стратегии «распространения демократии».
Так, действия 1964-1973 годов во Вьетнаме правящие круги Соединенных Штатов трактовали как защиту свободы вьетнамского народа, цель которой, по признанию Г. Киссинджера, специалиста по международным отношениям, бывшего помощника экс-президента Р. Никсона по делам национальной безопасности, госсекретаря в период президентства Дж. Форда, «нанести поражение глобальному (коммунистическому) заговору» [13] в Индокитае.
Но провозглашаемая глобальность намерений не исключала и прагматических внешнеполитических целей Соединенных Штатов. В данном случае нельзя было допустить выхода из-под своего влияния Южного Вьетнама, так как это означало бы, по мнению американской администрации, «крушение всей Юго-Восточной Азии» [19, р. 665] и, следовательно, поражение США в противостоянии с СССР в Индокитае.
Во второй половине 1970-х годов в международных отношениях на первый план вышла проблема прав человека в качестве средства реализации стратегии «распространения демократии». Дж. Картер заявил: «...Наша поддержка прав человека в других странах находится в наших собственных интересах так же, как часть нашего национального характера» [19, р. 738]. Президент использовал данную политику для обоснования своего внешнеполитического курса в регионах, где сталкивались интересы двух сверхдержав.
Например, официальные круги Соединенных Штатов заявляли о своей поддержке Альянсу Сопротивления в Афганистане как помощи борцам за свободу в их противостоянии советской агрессии. Однако истинные мотивы действий США были представлены в «доктрине Картера»: «Район, который подвергается угрозе со стороны советских войск в Афганистане, имеет огромное стратегическое значение. Он содержит больше, чем две трети мировой экспортируемой нефти. Закрепление Советского Союза в этом районе создает серьезную угрозу свободному движению средневосточной нефти. Попытка со стороны любой внешней силы захватить контроль в районе Персидского залива будет рассматриваться как покушение на жизненные интересы Соединенных Штатов Америки, и такая попытка будет отражена любыми необходимыми средствами, включая вооруженные силы...» [19, р. 736]. В данном случае, как и в ряде других, «распространение демократии» было прикрытием стремления США установить контроль над исключительно важным в экономическом плане регионом.
Приход к власти администрации Р. Рейгана ознаменовал собой новый всплеск мессианизма во внешней политике Соединенных Штатов. Президент заявил: «Главный принцип американской внешней политики - распространение свободы... Америка подтверждает своё обязательство созданием демократических правительств и институтов демократии по всему миру, помощью борцам за свободу, которые сопротивляются тоталитарным правительствам в Афганистане, Никарагуа, Анголе, Камбодже...» [20].
По существу же эта политика была призвана, как и ранее, защитить политические и экономические интересы США. Так, Р. Рейган в ходе предвыборной кампании на
вопрос журналистов, как он планирует поступить с взрывоопасным Средним Востоком, ответил: «Держать силы США в готовности защитить поставщиков нефти» [21]. Ещё более показательна политика Соединенных Штатов относительно Центральной Америки.
Так, заявляя о приверженности стратегии «распространения демократии», Соединенные Штаты осуществили вторжение на Гренаду в октябре 1983 года. Эта акция нарушала «Пакт Рио» (Международный договор о взаимной помощи) и Устав Организации американских государств. Использование экспедиционных войск против Гренады не было утверждено конгрессом. Нападение на остров объясняли в Вашингтоне необходимостью обеспечения свободы, прав и безопасности жизни американских студентов, обучавшихся на Гренаде. Реальные мотивы предпринятой акции раскрывает выступление Р. Рейгана в конгрессе: «Проблемы Центральной Америки непосредственно затрагивают интересы безопасности нашего народа. Две трети всех наших импортных товаров и нефти проходят через Панамский канал и Карибское море. Выступая по национальному телевидению, я показал съемку аэродрома, который строился на острове Гренада. Если бы его строительство было закончено, то самолеты с грузами для Сандинистского правительства Никарагуа приземлялись бы на аэродроме как на военновоздушной базе» [19, р. 763].
Такая обеспокоенность США объясняется тем, что постоянной внешнеполитической темой рейгановской администрации была предполагаемая угроза для Соединенных Штатов со стороны марксистского движения в Центральной Америке. В платформе республиканской партии еще в 1960 году было заявлено, что «США отказываются терпеть в Западном полушарии учреждение любого правительства, которым руководит коммунизм... или которое способствует его распространению» [15].
Используя положение о защите свободы, Соединенные Штаты ставили своей целью ликвидацию политического режима, не соответствующего ценностям американской демократии и, следовательно, угрожающего вытеснением американского влияния в этом экономически важном регионе.
Установление повсюду нетоталитарных режимов является постоянной составляющей внешнеполитических целей США. Поднимая проблему прав человека, официальные круги Соединенных Штатов рассматривали постановку данного вопроса в межгосударственных отношениях как невоенное средство разрушения коммунистической идеологии.
Данная политика имела успех в отношении СССР во второй половине 1980-х годов. Оценивая впоследствии политику перестройки, З. Бжезинский, известный советолог и государственный деятель США, признавая её катастрофические последствия, приведшие к распаду Советского Союза, отмечал, что подобное развитие событий во многом явилось результатом проводимой политики Соединенных Штатов по отношению к СССР [10].
В соответствии с данными экспертов, сложившаяся кризисная ситуация в Советском Союзе создала условия для эффективного использования официальными кругами США проблемы прав человека в качестве главного критерия развития советско-американских отношений во второй половине 1980-х годов. Расширение эмиграции из СССР рассматривалось американской стороной в качестве условия для принятия соглашений по всем вопросам межгосударственных отношений. В частности, продвигаться в вопросе сокращения вооружений возможно было только при условии изменения советской системы. В противном случае, противостояние двух политических блоков по-прежнему сохранялось. Руководство СССР могло использовать разрядку как передышку для совершенствования своих вооружений, что затрудняло поддержание военного баланса и делало сокращение вооружений выгодным только для Советского
Союза.
В связи с этим американская сторона, соглашаясь на предложенные советским лидером переговоры в Рейкьявике (октябрь 1986 г.), рассматривала их как промежуточные, ставя своей целью дальнейшее зондирование почвы по проблеме прав человека. Общее мнение выразил сенатор Мойнихен: «В соответствии с американскими традициями Р. Рейган должен настаивать, чтобы тяжелое положение с правами человека в СССР было главным в повестке встречи в Исландии» [18].
Вопрос эмиграции беспокоил внешнеполитическую элиту Соединенных Штатов как факт признания или непризнания в Советском Союзе американской системы ценностей.
Ставя условием «разрядки» развитие политических свобод в СССР, политики США рассчитывали путём втягивания Советского Союза в торговые и научнотехнические связи с Соединенными Штатами вынудить советское руководство начать апробации новых концепций производства и управления экономикой, что способствовало бы внедрению в СССР американской системы бизнеса. Именно поэтому развитие экономических отношений с Советским Союзом конгресс ставил в зависимость от хода демократических реформ в СССР. Стратегия «распространения демократии» в Советском Союзе через постановку Соединенными Штатами в межгосударственных отношениях проблемы прав человека в итоге привела к разрушению советской иерархии ценностей и прекратила противостояние двух политических систем, обеспечив США положение монопольной супердержавы.
С распадом СССР и окончанием «холодной войны» перед Соединенными Штатами встала задача выработки новых ориентиров во внешней политике. В соответствии с этим тогдашний президент США Дж. Буш предложил концепцию «нового мирового порядка». Однако внешнеполитическая элита США высказывала явное недовольство тем, что Белый дом на протяжении длительного времени так и не определил четко роль Америки в изменившемся мире.
Эксперты фонда «Наследие» предлагали Соединенным Штатам проект консервативной стратегии мира. В меморандуме, подготовленном в апреле 1992 года, ставился в качестве центрального вопрос: «Должна ли Америка защищать демократию по всему миру?». Ответ звучал следующим образом: «...США являются частью западной цивилизации и поэтому заинтересованы в распространении западных ценностей во всем мире» [1, с. 28]. Консерваторы, однако, несколько корректировали прежние установки доктрины Р. Рейгана о распространении повсюду западной демократии: заявляя о необходимости реализации этой стратегии, они четко увязывали её с государственными интересами США в изменившемся мире. Это означает, что задача «распространения демократии» перестает быть руководством к действию там, где она не соответствует государственным интересам США.
Так, в период противостояния с СССР Соединенные Штаты поднимали проблему прав человека в ЮАР, «защищали свободу деятельности граждан Южной Африки любой расы по формированию политических партий, выражению своих политических взглядов или же участию в политическом процессе» [17], применяли с целью воздействия на правительство ЮАР такие санкции, как запрет посадки южноафриканских самолетов, отказ в предоставлении кредитов правительству Южной Африки, ограничение капиталовложений Соединенных Штатов в экономику ЮАР.
После краха Советского Союза у США, по мнению экспертов фонда «Наследие», не стало в Африке жизненно важных стратегических или геополитических интересов. Какое бы правительство ни пришло к власти в Южной Африке, оно не сможет отвернуться от Америки и Запада в целом, поскольку нет больше коммунистического блока, к которому оно могло бы обратиться за помощью. Фонд «Наследие» во
внешнеполитическом проекте «Америка в безопасном мире» признает: «Соединенные Штаты, безусловно, приветствовали бы установление мира, демократии и свободного рынка в Южной Африке, однако, если демократия не сумеет укорениться в этой стране, жизненно важные интересы США не пострадают» [1, с. 27].
Во время «холодной войны» для Америки было крайне важно, чтобы Югославия не попала в орбиту советского влияния. С её окончанием, считает фонд «Наследие», «у Америки нет жизненно важных непосредственных интересов безопасности, которые требовали бы сохранения целостности югославского государства... Вашингтону следует признать независимость тех югославских республик, которые привержены демократии и рыночной экономике» [1, с. 27].
Таким образом, для Соединённых Штатов демократические преобразования в других государствах не были самоцелью. Они продуманно ограничивали применение стратегии «распространения демократии» обеспечением государственных интересов и безопасности США.
Приход в Белый дом в начале 1993 года демократов подтвердил приверженность внешнеполитической элиты США традициям во внешней политике. Помощник президента Б. Клинтона по национальной безопасности Энтони Лейк в своём выступлении в Школе перспективных международных исследований Университета Джонса Гопкинса 21 сентября 1993 года объявил о новой стратегии Соединенных Штатов от «сдерживания» к «расширению». Однако, если говорить о сущности этой политики, станет очевидным сохранение прежних основных положений. Обращаясь к спорам о роли США в мире, Э. Лейк напоминает: «Они так же стары, как наше государство: протекционизм и ограниченное вмешательство за рубежом или активная роль в мире в пользу демократии и расширения торговли». Выдвинутая стратегия решила спор в традиционном духе: «Мы стоим перед беспрецедентными
возможностями. Мы имеем счастье жить в самом мощном и авторитетном государстве, когда мир воспринимает наши идеалы в большей степени, чем когда бы то ни было. Мы можем упустить эту возможность, если не мобилизуем нацию на расширение границ демократии и наших рынков. Лишь таким образом мы сможем обеспечить наше будущее» [5, с. 38].
В дальнейшем, спустя год, в рамках стратегии национальной безопасности официальные круги США подчеркивали: «Все американские стратегические цели - от обеспечения процветания нации до преодоления глобальных угроз нашей стране извне -служат интересам расширения числа демократических государств с рыночной экономикой. Поэтому политика по отношению к новым демократическим государствам в интересах сохранения их как демократий, приверженных идеям рыночной экономики и соблюдению прав человека, является важнейшей частью стратегии национальной безопасности» [6].
По мнению экспертов США, «демократические государства с многопартийной системой, ограниченным правительством и западными ценностями проводят, как правило, мирную, дружественную по отношению к Америке политику» [1, с. 8]. Соединенные Штаты считали «появление новых демократических стран с рыночной экономикой укреплением всеобщей безопасности», поскольку демократии, по их мнению, «не воюют друг с другом и не оказывают поддержку терроризму, они более надежны и в сфере дипломатических контактов» [5, с. 31].
Однако главное состоит в другом: «Демократические и рыночные интересы США - не самоцель. Временами необходимо поддерживать дружественные отношения и даже выступать в защиту недемократических государств ради общей выгоды» [5, с. 32]. В соответствии с американской стратегией национальной безопасности, «Соединенные Штаты должны сосредоточить свои усилия на оказании помощи тем государствам,
которые входят в сферу их стратегических интересов» [6], так как «развитие рыночной экономики в зарубежных странах помогает Америке расширить рынки сбыта, создать новые рабочие места» [5, с. 32] и «сохранить в этих регионах свои позиции» [6],
Таким образом, стратегия «распространения демократии» в трактовке 1990-х годов являлась инструментом сохранения американского лидерства в мире и использовалась избирательно.
Вместе с тем было очевидно неизбежное столкновение стремлений Соединенных Штатов создать однополюсный мир с тенденциями к многополюсной системе, где после окончания «холодной войны» выявлялись новые центры силы. Так, в проекте «Руководство по планированию обороны на 1994-1999 финансовые годы» говорится: для обеспечения благоприятной международной обстановки Америка не должна допустить, чтобы другие государства «препятствовали нашему лидерству или стремились опрокинуть установившийся политический и экономический порядок». Она должна «сохранить механизм сдерживания потенциальных соперников даже от их замыслов играть большую региональную или глобальную роль» [14, р. 121]. В данном случае стратегия «распространения демократии» была призвана обеспечить лидирующую роль Соединенных Штатов в нестабильных регионах и вытеснить потенциальных соперников в идеологическом и экономическом аспектах, что вполне объяснимо, если учитывать установки США основывать свое процветание на экспортных возможностях.
Этим объясняется и политика США в отношении стран бывшей Югославии. В. Одом, бывший директор Агентства по национальной безопасности, признал обусловленность «вовлечения США в военные действия в Югославии экономическими интересами» [14, р. 127]. По словам одного официального деятеля Соединенных Штатов, экономический интерес на Балканах примерно тот же, что и в войне в Персидском заливе, хотя его трудно выразить: «Там был четко очерченный экономический интерес -нефть, здесь интересы также важны, но менее очевидны» [14, р. 127].
В связи с этим стратегия «распространения демократии», поддержки свободы, соблюдения прав человека была призвана обеспечить установление по существу контроля США в экономически значимых для них регионах.
В меняющемся мире США демонстрировали традиционную приверженность стратегии «распространения демократии». Трактовка её в качестве средства обеспечения лидерства Соединенных Штатов подтверждена в официальном докладе Б. Клинтона о стратегии национальной безопасности США в XXI веке, сделанном в мае 1997 года. В данном случае ставилась задача представить интересы Соединенных Штатов как позицию всего мирового сообщества. При таком подходе появляется больше возможностей побудить всё возрастающее число государств помогать США в их продвижении в мире. Фактор лидерства здесь проявляется в том, что Соединенные Штаты убеждают или вынуждают в случае необходимости действовать другие страны в соответствии с их стратегическими целями, которые отождествляются с международной безопасностью и сводятся к тому, чтобы как можно большее число государств присоединилось к содружеству рыночных демократий Запада во главе с США. Америке в данном случае отводятся функции управления международными отношениями. Б. Клинтон заявил, что для продвижения интересов и целей Соединенных Штатов необходимо создание международных условий для лидерства США.
Ретроспективный взгляд на внешнюю политику США конца XX века позволяет сделать вывод, что к концу XX века вопрос «распространения демократии» для Соединенных Штатов оставался актуальным и получил новые обоснования как по его сути, так и по методам применения. Исходя из культурологического понимания и признания величия собственной нации, традиционно руководствуясь мессианистскими
устремлениями, США возвели в ранг национальной политики стратегию «распространения демократии», которая стала краеугольным камнем общей стратегии национальной безопасности.
В вопросах распространения «принципов свободы во всём мире», был осуществлён отход от путей реализации, провозглашённых отцами-основателями («примера, а не вмешательства»), к переводу политических режимов в других странах к демократии путём внешнего воздействия.
Смещая акценты, меняя формы и методы воздействия на партнёров и противников в международных делах, Соединённые Штаты в этот период нанесли поражение мировой социалистической системе, способствовали разрушению коммунистической идеологии и переходу государств к демократии. Распад СССР стал главным достижением на этом пути.
Причина же, побуждавшая Соединённые Штаты применять стратегию «распространения демократии», оставалась неизменной. Её суть - постоянное обеспечение интересов США в меняющемся мире.
Положение единственной сверхдержавы, лидерство в западном мире и сдерживание соперников даже от их замыслов играть большую роль на мировой арене со второй половины 1980-х гг. стало главным аргументом, главным условием и главным направлением внешнеполитической деятельности США.
1. Америка в безопасном мире. Внешнеполитический проект Фонда Наследие // США: экономика, политика, идеология. 1992. № 7. С. 3-28.
2. Большой юридический словарь. URL: http://www.alldict.ru/index.php?sid=6 (дата обращения: 08.01.2012).
3. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Америка в сравнении с Россией и Славянством. М.: Раритет, 1997. 230 с.
4. Даль Р. Демократия и её критики. М., 2003. 358 с.
5. Лейк Э. Новая стратегия США: от «сдерживания» к «расширению» // США: экономика, политика, идеология. 1994. № 3. С. 29-38.
6. Стратегия национальной безопасности США (Стратегия вовлеченности в международные дела и распространение демократии в мире) // США: экономика, политика, идеология. -1995. - № 2. - с. 117.
7. Хантингтон С. Двадцать лет спустя. Будущее третьей войны // Русский журнал, 29.12.1977. URL: http://www.old.russ.ru/journal/peresmot/97-12-29/hantin.htm. (дата обращения: 08.01.2012).
8. Четырнадцать пунктов президента США В. Вильсона об условиях мира из его послания Конгрессу от 8 января 1918 г. // Сайт Исторического факультета МГУ. URL: http://www.hist.msu.ru/Departments/ModernEuUS/INTREL/SOURCES/14points.htm (дата обращения: 10.07.2012).
9. Шлезингер-мл. A.M. Циклы американской истории. М.: Прогресс, 1992. 688 с.
10.Brzezinski Z. In quest of national security. Boulder, London: Westview press, 1988.
252 p.
11.HuntM.N. Ideology and U.S. foreign policy. N.Y.: Yale univ. press, 1987. 261 p.
12.Huntington S. The third Wave: Democratization in the Late Twentieth Century. Norman; L. University of Oklahoma Press. 1991., PV 11. 366 p.
13.Kissinger H. Years of Upheaval. Boston, Toronto, 1982. 82 p.
14.Layne Ch., Schwartz B. American Hegemony Without an Enemy // Foreign Policy. 1993. Fall. № 92. P. 117-132.
15.National Party Platforms. Vol. 2. Urbana, Chicago, London: Compiled by D. Johnson University of Illinois press, 1978. 605 p.
16. President Harry S. Truman's Address Before A Joint Session Of Congress, March
12, 1947 // Lillian Goldman Law Library. URL:
http://avalon.law.yale.edu/20th_century/trudoc.asp
17.Protection of human rights in the Soviet Union (Amendment № 2750) // U.S. Congressional record. 1986. Vol. 132. № 114. S. 11806.
18.Raising the plight of soviet Jewry in the pre-summit talks in Iceland // U.S. Congressional record. 1986. Vol. 132. № 140. S. 15923.
19. Speeches of the american presidents. N.Y.: Janet Podell, ed. Steven Anzovin. 1988.
820 p.
20. Text of the President's Speech //U.S. Congressional record. 1986. Vol. 132. № 141.
S. 16005.
21. Where the Candidates Stand: Part 2. Election 84 // U.S. News and World Report. 1984. Vol. 100. № 16. P. 24.
