CC BY
50
Статья
Результаты исследования полиморфизма генов фактора некроза опухоли (TNFa -308G/A), интерлейкина 1В (IL 1В-511С/Т) и гена антогониста рецептора интерлейкина 1 (IL-1Ra) представлены в табл. 2. Распределения частот изучаемых фенотипов и аллелей TNFa для Прохоровского и Красненского районов соответствовали ожидаемым частотам при равновесии Харди - Вайнберга (%2=0,03; p>0,05). Для локуса IL 1В-511С/Т характерно повышение уровня гетерозиготности (Но), по сравнению с ожидаемой (Не). Наиболее частыми аллелями для данных популяций оказались TNF*1. IL 1B-511*C.IL IRa* 1.
' l
2
------------------------- 3
= 4
5
Рис. 3. Дендрограмма генетических расстояний , ) между 5 популя-
циями Белгородской обл.1 - Яковлевский район, 2.- Красненский район, 3 - Прохоровский район, 4 - Грайворонский район, 5 - Красногвардейский район
На основе параметров модели Малеко рассчитаны матрицы расстояний между популяциями (10 с/с Красненского и Прохо-ровского районов Белгородской обл.). На основе полученной матрицы с использованием кластерного анализа построена дендрограмма расстояний между изучаемыми с/с в 90-е гг. (рис. 4). Анализ дендрограммы позволил выделить две группы кластеров. Первую группу образуют только с/с Красненского района, а вторая группа кластеров представлена только с/с Прохоровского района. Расстояния между с/с в пределах района (<0,005) в два раза меньше расстояний между районами (0,010).
0,010
0,008
0,006
0,004
0,002
0,000
Рис. 4. Дендрограмма расстояний, рассчитанных по параметрам Малеко, для 10 с/с Прохоровского и Красненского районов Белгородской обл. в 90е гг. (построена методом средней связи).1 - Горкинский, 2 - Готовский, 3 -Камызинский, 4 - Расховецский, 5 - Красненский сельские советы Красненского района Белгородской области, 6 - Коломыцевский, 7 - Плотав-ский, 8 - Подолешенский, 9 - Прелестненский, 10 - Холоднянский сельские советы Прохоровского района Белгородской обл.
Таблица 3
Ранговые коэффициенты корреляции Спирмена
Маркеры Данные брачно -миграционной структуры Данные антро- пони- мики Данные гене- тики Данные гео- графии
Данные брачно-миграционной структуры 0 р<0,001 р<0,001 р<0,001
Данные антропоними- ки 0,56 0 р=0,08 р<0,001
Данные генетики 0,51 0,27 0 р<0,05
Данные географии 0,84 0,54 0,39 0
Проведен корреляционный анализ (ранговый коэффициент корреляции Спирмена) между данными брачно-миграционной структуры (матрицы расстояний, рассчитанных по параметрам Малеко), данными антропонимики (матрицы генетических расстояний), данными по классическим маркерам (матрица генетических расстояний) и данными о географических расстояниях, между 10 популяциями. Анализ показал наличие значимых кор-
97 10 865432
реляционных взаимосвязей (табл. 3) между четырьмя матрицами расстояний - по данным брачно-миграционной структуры, антропонимики, генетики и географии (расположения популяций в географическом пространстве). Все анализируемые матрицы статистически значимо (или на верхнем пределе уровня значимости - р=0,08) коррелировали между собой: положительные коэффициенты корреляции варьировались от 0,27 до 0,84.
Заключение. Особенности генетической дифференциации 10 с/с Прохоровского и Красненского районов Белгородской обл. с применением данных антропонимики (квазигенетические маркеры) и данных брачно-миграционной структуры (параметров Малеко) согласуются с результатами, полученными при анализе частот биохимических генных маркеров и значимую роль в формировании этой генетической подразделенности играют географические дистанции между анализируемыми с/с.
Литература
1. Балановская Е., Рычков Ю. // Генет.- 1990.- № 1.- С. 114.
2. Балановский О.П. и др. // Генетика.- 2001.- №7.- С. 974.
3. Генофонд и геногеография народонаселения. Генофонд населения России и сопредельных стран. / Под ред. Ю.Г. Рычкова.- СПб.: Наука, 2000.- Т. 1.- 611с.
4. Ельчинова Г.И. Опыт применения методов популяцион-
но-генетического анализа при изучении популяций России с различной генетико-демографической структурой: Автореф.
дис.... докт. биол. наук.- М., 2001.- 48 с.
5. Ельчинова Г.И. и др. // Генет-1991.- №11 - С. 1994-2001.
6. Иванов В.П. и др. // Генет.- 1997.- Т.33, №3.- С. 375-380.
7. Казаченко Б.Н. и др. // Генет.-1980.- №11 - С. 2049.
8. Кравчук О.И. и др. // Генет.- 1996.- №4.- С. 570-575.
9. Лимборская С.А. и др. Этногеномика и геногеография народов Восточной Европы - М.: Наука, 2002.- 261 с.
10. Спицын В А. и др. // Генет.- 1991.- Т.27, №4.- С. 709.
11. Степанов В А. Этногеномика населения Северной Евразии.- Томск, 2002.- 244с.
12. Хуснутдинова Э.К. Молекулярная этногенетика народов Волго-Уральского региона.- Уфа., 1999.- 238 с.
575.17 470.3)
РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ГЕННЫХ МАРКЕРОВ В ПОПУЛЯЦИЯХ ЖИТЕЛЕЙ ЦЕНТРАЛЬНОЙ РОССИИ
И.К. АРИСТОВА*, Е.В.БАЛАНОВСКАЯ**, М.И. ЖЕРЛИЦЫНА*,
И.Н. ЛЕПЕНДИНА*, М.И. ЧУРНОСОВ*
Введение. Описание структуры генофонда народонаселения и рассмотрение на этой основе вопросов эволюции популяций человека, их происхождения, родства и исторического развития является одной из важнейших задач антропогенетики [1]. Масштабные популяционно-генетические исследования различных этнотерриториальных групп Северной Евразии: народы Поволжья и Урала, Кавказа, Средней Азии, Сибири и Дальнего Востока [2-5]. Для описания генетической структуры популяций каждая группа исследователей применяла свой набор биохимических маркеров. Проведение сравнительного анализа генетических характеристик популяций возможно лишь по 5-6 биохимическим маркерам (HP, GC, TF, GLO1, PGM1, ACP1) и некоторым иммунологическим (АВО, RH, MNSs, Lewis, Kell-Cellano).
Несмотря на обширный материал, касающийся изучения биохимического полиморфизма народонаселения, популяционногенетические сведения о русском народе - максимальном по численности в нашей стране - остаются недостаточными. Изучение особенностей генетической структуры данным о распределении большого числа иммуно-биохимических маркеров проводилось в [6-8]. Информация о генетическом полиморфизме с привлечением единого спектра биохимических маркеров (8-10) имеется лишь среди 15 русских популяций. В силу большого объема этого генофонда, обширности ареала, сложности этнической истории, интенсивных изменений в структуре населения, миграции сельского населения в города, и ряда др. причин генофонд русского населения остается наименее исследованным.
Цель - изучение структуры генофонда коренного русского населения юга Центральной России по данным об иммуно-биохимическом полиморфизме.
* Белгород, Белгородский государственный университет
Москва, ГУ Медико-генетический научный центр РАМН
И.К. Аристова, Е.В.Балановская, М.И. Жерлицына и др.
Материалы и методы Изучена генетическая структура популяций юга Центральной России по 11 локусам иммуно-биохимических маркеров (АВО, RH, HP, GC, TF, C’3, ACP1, GLO1, PGM1, ESD, 6-PGD). Объектами исследования послужили популяции 4 областей юга Центральной России: Белгородской (Яковлевский район), Орловской (Ливенский район), Воронежской (Репьевский район), Курской (Пристенский и Черемисинов-ский районы). Ныне эти области входят в состав Центрального федерального округа России. Белгородская и Курская обл. располагаются на юго-западных склонах Среднерусской возвышенности, а Орловская и Воронежская исторически считаются срединной Русью. Результаты сравнивали с данными по 6 районным популяциям 4 областей Центральной России: Боровский и Барятинский районы (Калужской), Спасский и Михайловский районы (Рязанской), Болховский (Орловской), Петровский (Тамбовской), изученных по тому же спектру иммуно-биохимических маркеров.
Население рассматриваемых областей практически однонационально: русские составляют 93-96%, на долю украинцев приходится 3-5%, представители других национальностей (армяне, узбеки, татары и др.) вместе составляют 1.6-2.6%.
Общий объем выборки составил 497 человек. Из них 141-коренные русские жители, проживающие в Белгородской обл. (Яковлевский район), 127 - в Орловской обл. (Ливенский район), 117 - в Воронежской обл. (Репьевский район), и 108 - в Курской обл. (46 - Пристенский район, 62 - Черемисиновский район). Средний возраст населения составил 42,2 года. Особое внимание уделено корректному формированию репрезентативных выборок: в них включались только неродственные (до третьей степени родства) индивиды, все предки которых (на глубину трех поколений) происходят из данной популяции. Взятие образцов крови велось по международным стандартам с письменного согласия обследуемых и под контролем Этической комиссии ГУ МГНЦ РАМН (комплайнс - информированное согласие на участие в исследовании). Материалом для лабораторного анализа послужила венозная кровь, взятая из локтевой вены у пробанда. Объем полученного образца составил 5-6 мл. Разделение на сывороточную и эритроцитарную фракцию велось центрифугированием (3 тыс. об/мин.). Хранение материала осуществлялось при -20°С.
Группы крови АВО и RH выявляли по итогам опроса. Идентификация биохимических локусов HP, С'3, 6-PGD вели стандартным методом вертикального электрофореза в 7,5% полиакриламиде (ПААГ), GLO1 - в 5% ПААГ [9-10]. Локусы GC, TF, PGM1, ESD типировались изоэлектрофокусированием (ИЭФ) в ПААГ [11-12], а локус АСР -ИЭФ в агарозе [9].
Статистический анализ. Определение частот аллелей, генотипов, оценку соответствия характера распределения частот генотипов равновесию Харди - Вайнберга (х2), расчет наблюдаемой (Но) и ожидаемой гетерозиготности (Не), индекса фиксации Райта (D) проводили по формулам [13]. Показатели генной идентичности (It), общего (Ht), внутри- (Hs) и межпопуляционного (Gst, Dst) генетического разнообразия рассчитывали согласно Nei [14]. Генетические расстояния между популяциями были рассчитаны с помощью программы DJ genetic (версия 0,03 beta), разработанной Ю.А. Серегиным и Е.В. Балановской в ГУ МГНЦ РАМН. На основе полученных матриц генетических расстояний были построены дендрограммы, проведено многомерное шкалирование; по корреляционным матрицам - факторный анализ [15] с использованием пакета статпрограмм Статистика (вер. 5).
Результаты исследования. Среди популяций юга Центральной России частоты генов изученных 11 иммуно-биохимических систем составили: АВ0*А=0.25, АВ0*В=0.16, АВ0*0=0.59, RH*D=0.62, HP* 1=0.34, ^3*S=0.88, GC*2=0.27, GC*1S=0.64, GC*1F=0.09, TF*C1=0.77, TF*C2=0.15, TF*C3=0.07, TF*В=0.01, GLO* 1=0.30, ESD*1=0.91, ESD*2=0.08, ESD*5=0.01, -PGD*A=0.97, ACP1*A=0.31, ACPra=0.60, ACP1^=0.09,
PGM1*1S=0.65, PGM1* 1F=0.07, PGM1*2S=0.24, PGM1*2F=0.04. Средние частоты генов RH*D и GLO*1 у населения юга Центральной России достоверно ниже (р<0.01-0.001), чем среднерусские показатели по этим аллелям. Частоты генов GC* 1S, PGM 1 * 1S, ACP1 * С лежат на верхней границе изменчивости русского генофонда и достоверно (р<0.01) выше среднерусских частот соответствующих аллелей. Распределение частот всех аллелей укладывается в пределы изменчивости этих систем в русском генофонде. Генетическая структура популяций юга
Центральной России характеризуется европеоидным распределением частот аллелей TF*C2, ESD*2, GLO*1, ACP1*C.
Сравнительный анализ распределения генных частот среди населения юга Центральной России и 6 русских популяций Центральной России, изученных по единому спектру биохимических маркеров (данные о частотах 31 аллеля 11 локусов), показал, что распределение частот по большинству исследованных систем крови среди русских популяций Центральной России и юга Центральной России весьма сходно. По системе TF в популяциях юга Центральной России концентрация аллеля TF*C1 в среднем составляет 0.77, в то время как для Центральной России она достигает величины 0.83. По данным о частотах 29 аллелей 11 локусов иммуно-биохимических систем крови дана оценка генетической дифференциации населения юга Центральной России. Уровень генной дифференциации коренного русского населения юга Центральной России составил Gst*102=0.52. Данный показатель несколько ниже значения Gst (Gst *102=0.67) для двух ранее изученных районных популяций юга Центральной России [11, 12]. Высокополиморфная система PI, имеющая уровень Gst в популяциях юга Центральной России выше среднепопуляционного значения, в нашем исследовании не изучалась. По уровню генной дифференциации население юга Центральной России приближается к народам зарубежной Европы и Кавказа, где Gst составляет 0.71 и 0.81, но при этом ниже уровня генной дифференциации народов Восточной Европы (Gst*102=1.24), Средней Азии и Казахстана (Gst*102=1.27), Сибири Дальнего Востока (Gst*102=3 .85), популяций Волго-Уральского региона (Gst*102=1.08), башкир (Gst*102=1.08), марийцев (Gst*102=1.92).
Средняя гетерозиготность населения юга Центральной России составила Hs=0.387, что соответствует внутрипопуляционной изменчивости народов Восточной Европы - Hs=0.37, Европейской части бывшего СССР (Hs=0.376), Кавказа и Урала (Hs=0.365) [7], но выше, чем у народов Средней Азии и Казахстана (Hs=0.355), Сибири и Дальнего Востока (Hs=0.292), Северной Евразии (Hs=0.3349), мира в целом (Hs=0.2939). Наиболее высокие значения как тотального генного разнообразия (Ht), так и внутрипопуляционного генного разнообразия (Hs) среди населения юга Центральной России характерны для систем ABO, ACP1, PGM1 и GC (Ht и Hs > 0,5), а минимальные значения этих показателей присущи системам 6-PGD, ESD, C’3. На основе методов многомерной статистики (кластерный анализ, многомерное шкалирование, факторный анализ) проведено исследование генетических взаимоотношений 5 районных популяций и двух популяций (Прохоровский и Красненский районы Белгородской обл.) юга Центральной России. Рассматриваемые районы образуют две четко дифференцирующиеся группировки (рис.1).
•I2 -0Ä -0.4 OJO • 0.4 0Л 12 1J6
Рис. 1. График двухмерного шкалирования, отражающий расположение в пространстве семи популяций юга Центральной России Обозначения: 1 - Яковлевский район Белгородской обл.; 2 - Ливенский район Орловской обл. ; 3 - Репьевский район Воронежской обл. ; 4 - Пристенский район Арской обл.; 5 - Черемисиновский район Арской обл.; б - Прохоровский район Белгородской обл.; 7 - ^асненский район Белгородской обл.
Первая группировка сформирована Яковлевским и Прохо-ровским районами Белгородской обл. и Пристенским районом ^рской обл.. Вторая группировка включает Черемисиновский район юрской обл., Репьевский район Воронежской обл., Ливенский район Орловской обл. и ^асненский район Белгородской обл.. Генетическая близость ^асненского района Белгородской обл. с Репьевским районом Воронежской обл., а также Яковлев-ского и Прохоровского районов Белгородской обл. с Пристен-
И.К. Аристова, Е.В.Балановская, М.И. Жерлицына и др.
ским районом Курской обл. может быть связана с их общим территориальным расположением. О роли географического фактора в формировании генетической дифференциации популяций юга Центральной России свидетельствует и значимый коэффициент корреляции Спирмена между матрицами генетических и географических расстояний (р=0.47, p<0.05)
Генетические соотношения населения юга Центральной России с другими русскими популяциями (московская, курская, белгородская, рязанская, костромская, ногородская, вологодская и тверская), изученными по единому спектру используемых здесь биохимических маркеров (данные о частотах 17 аллелей 7 локусов) показали (рис.2), что ряд популяций юга Центральной России (Яковлевский район Белгородской обл., Пристенский район Курской обл., Ливенский район Орловской обл.) имеют минимальные генетические дистанции с населением Прохоровского района Белгородской обл., г.Курска и Московской обл.. При этом популяции Черемисиновского района Курской обл., Репьевского района Воронежской обл. генетически близки с населением Красненского района Белгородской обл. и г. Рязань. Причем эти популяции генетически удалены от популяций Тверской, Новгородской и Вологодской областей. Логическое объяснение особенностей генетических взаимоотношений популяций юга Центральной России с рядом русских популяций есть в литературе, описывающей историю заселения Центрального Черноземья.
Рис. 2. График генетических взаимоотношений между популяциями юга Центральной России и некоторыми русскими популяциями в пространстве трех главных факторов в соответствии с их нагрузкой (ось Х - первый фактор; ось Y - второй фактор; ось Z - третий фактор). Обозначения: 1-Яковлевский район (Белгородская обл.); 2 - Ливенский район (Орловская обл.); 3 - Репьевский район (Воронежская обл.); 4 - Пристенский район рурская обл.); 5 - Черемисиновский район рурская обл.); б - Прохоровский район (Белгородская обл.); 7- ^асненский район (Белгородская обл.); S-Московская обл. (г. Егорьевск); 9 - Арская обл. (г. ^рск); 10-Рязанская обл. (г. Рязань); ll-Новгородская обл. (с. Волот); 12-Вологодская обл. (суммарно); 13-Тверская обл. (суммарно)
Во второй половине XIII-XIV вв. южные районы Черноземья заселялись свободными людьми, приходившими из Рязанского княжества, происходило освоение большого района Прихопе-рья (территории современной Воронежской обл.). В 15S5 году первые российские города-крепости - Воронеж и Ливны - строили, а затем оставались в них жить, донские и волжские казаки, пушкари и плотники, присланные из Ряжска, Данкова, Переяс-лавля-Рязанского. Одновременно воеводы набирали на службу вольных людей из донских, волжских, яицких казаков. Спустя почти столетие Ливны теряют значение пограничной крепости. Будучи рядовым городом Центральной России, Ливны активно заселяются жителями центральных районов государства. Переселенцами из Москвы, ^рска, Орла, Переяславля, Рыльска, Путивля и других городов заселялась и крепость ^рпов (территория современного Яковлевского района). Строительство Белгородской оборонительной черты (1бЗ5-1б55) усилило приток колонистов. Большая часть юрской обл. была заселена именно в эту пору. Среди колонистов были служилые люди из Рыльска, Путивля, Орла, ссыльные из Москвы и замосковных городов. Территория Черемисиновского и Пристенского районов юрской обл. заселялась потоками колонистов. Заселение территории Пристенского района началось в XVIII в., здесь жили переселенцы из Обояни, Суджи, Щигры. Территорию Черемисиновского района в конце XVIII в. заселяли выходцы из орловских земель.
Репрезентативность полученных здесь данных о генетических взаимоотношениях русских популяций Центральной России (среднее генетическое расстояние составляет 0.009) подтвержда-
ется выявленными более высокими генетическими дистанциями между населением Центральной России и популяциями, относящимися к уральской языковой семье - карелы, удмурты (среднее генетическое расстояние равно 0.016), и максимальными генетическими расстояниями населения Центральной России с популяциями алтайской языковой семьи - якуты, монголы (среднее генетическое расстояние равно 0.024). При этом популяции уральской языковой семьи, по данным кластерного анализа (рис.3), вначале формируют единую группировку с русскими Новгородской, Вологодской и Тверской областей, а затем объединяются в общий кластер с другими популяциями Центральной России. Тогда как популяции алтайской языковой семьи изначально формируют самостоятельную, отдельную от других популяций, группировку. Это свидетельствует о значимом влиянии на формирование структуры генофонда русского населения древних контактов восточно-славянских племен с финно-угорскими племенами (весь, мурома, мещера, меря), которые проживали чересполосно в отдельных районах Волго-Окского междуречья (территория современных Вологодской, Новгородской, Тверской и других областей) в 1Х-Х вв., где позже сформировалось ядро историко-этнической территории русских. При этом в связи с поиском благоприятных условий для земледельческого хозяйства на эту территорию стремились переселенческие потоки славян: новгородские словене, вятичи и др. Итогом этого явилась ассимиляция местных племен финно-угров и переселенцев-славян. На формирование русского населения влияния этнические группы алтайской языковой семьи не оказывали, что объясняет генетическую удаленность русских от популяций якутов и монголов.
Для оценки места генофонда популяций юга Центральной России в системе восточно-славянского генофонда проведено исследование генетических взаимоотношений между коренным русским и украинским населением юга Центральной России, населением Украины и Беларуссии, изученных ранее по данным о частотах 20 аллелей 8 локусов биохимических маркеров (рис.4).
0,08
0,07
0,06
0,05
0,04
Û,Û3
Û,Û2
Û,Ûi
Û,ÛÛ
Рис. 3. Дендрограмма генетических взаимоотношений между популяциями юга Центральной России, некоторыми русскими популяциями и популяциями, относящимися к алтайской и уральской языковым семьям (построена методом Уорда). Обозначения: 1- Яковлевский район (Белгородская обл.); 2 - Ливенский район (Орловская обл.); 3 - Репьевский район (Воронежская обл.); 4 - Пристенский район (Курская обл.); 5 - Черемисиновский район (Курская обл.); 6 - Прохоровский район (Белгородская обл.); 7 - Красненский район (Белгородская обл.); 8 - Московская обл. (г. Егорьевск); 9 - Курская обл. (г. Курск); 10 - Рязанская обл. (г. Рязань); 11 -Новгородская обл. (с. Волот); 12-Вологодская обл. (суммарно); 13 -Тверская обл. (суммарно); 14 - карелы; 15 - якуты; 16 - монголы; 17 -удмурты
С русскими популяциями юга Центральной России наиболее генетически близки украинцы, как восточные (Белгородская обл.), так центральные (Хмельницкая обл.) и западные (Львовская обл.). Они образуют «южную» группировку в сравнении с белорусами. Белорусы Брестской и Витебской областей, формируя самостоятельную «северную» группировку восточных славян, являются генетически далекими как от русского населения юга Центральной России, так и от коренных жителей Украины. Особенности генетических взаимоотношений этих популяций могут быть объяснены историческими фактами, которые свидетельствуют о более значимом и существенном влиянии украинцев на формирование популяций юга Центрального Черноземья по сравнению с белорусами. Имеются данные о заселении в конце XVI века г. Ливны беженцами с Правобережной и Левобережной Украины. В XVII веке в период активного заселения Курского и Белгородского края почти одновременно с русскими
Г h Л І-tu Г-Ul,
16 15 17 14 13 12 11 1Û 7 б 3 9 S 4 2 6 1
Статья
украинцы расселились почти по всем городам ^рско-Белгородского края. На территории современного Пристенского района в XVIII в. селились беженцы из Правобережной Украины и Белоруссии (в основном литовцы). На территории Черемиси-новского района обосновались выходцы из городов, ныне относящихся к Сумской обл. Украины. Среди колонистов во время строительства Белгородской оборонительной черты (1бЗ5-1б55) были «прочане» (черкасы) из Право- и Левобережной Украины: из Нежина, Прилук, Вильны, Львова и др., обосновавшиеся и в крепости ^рпов (современный Яковлевский район).
•1J5 Л2 -ОЛ -0.4 OJO 0.4 O* 12
Рис. 4. График двухмерного шкалирования, отражающий расположение в пространстве русских популяций юга Центральной России, популяций украинцев и белорусов. Обозначения: 1- Яковлевский район (Белгородская обл.); 2 - Ливенский район (Орловская обл.); 3 - Репьевский район (Воронежская обл.); 4 - Пристенский район (Курская обл.); 5 - Черемисиновский район (Курская обл.); 6 - Прохоровский район (Белгородская обл.); 7 - Красненский район (Белгородская обл.); 8 - украинцы Белгородской обл.; 9 - белорусы Витебской обл.; 10 - белорусы Брестской обл.; 11 -украинцы Львовской обл.; 12 -украинцы Хмельницкой обл.
Заключение. Охарактеризована структура генофонда русских популяций 4 областей юга Центральной России по данным о распределении частот 29 аллелей 11 иммуно-биохимических локусов: АВО, RH, HP, TF, GC, С’3, ACP1, PGM1, ESD, GLO1, 6-PGD. Определено, что частоты генов RH*D и GLO*1 у населения юга Центральной России ниже, а распространенность аллелей GC*1S, PGM1*1S, ACP1*C - выше среднерусских показателей. Генетические дистанции между популяциями юга Центральной России положительно коррелируют с географическими расстояниями между ними, и население юга Центральной России дифференцируется на 2 группировки, одна из них генетически сходна с населением Московской обл., другая - с населением Рязанской обл., что соответствует истории формирования населения юга Центральной России в 16-18 вв., популяции юга Центральной России генетически удалены от русских Новгородской, Тверской, Вологодской обл., а также от . уральской языковой семьи (карелы, удмурты) и имеют максимальные генетические дистанции с популяциями, входящими в алтайскую языковую семью (якуты, монголы). С населением юга Центральной России наиболее генетически близки украинцы, а популяции белорусов генетически удалены от русского населения юга Центральной России.
Работа выполнена при частичной поддержке гранта РФФИ.
Литература
1. Генофонд и геногеография народонаселения. Генофонд населения России и сопредельных стран. / Под ред. Ю.Г. Рычкова.- Т. 1.- СПб.: Наука, 2000.- 611с.
2. Спицын В.А. и др. // Генет.- 1995.- Т.31, №8.- С. 1139.
3. Спицын В.А. и др. // Генет.- 1999.- Т.35, №8.- С. 1144.
4. Шнейдер Ю.В. и др. // Генет.- 1995.- Т.31, №4.- С. 560.
5. Инасаридзе З.П. и др. // Генет.- 1990.- №6.- С. 1092.
6. Балановская Е.В. и др. // Генет.- 2001.- №8.- С. 1125.
7. Балановская Е.В. и др. // Генет.- 2001.- №8.- С. 1125.
8. Балановская Е.В. и др. // Генет.- 1999.- №6.- С. 818-830.
9. Спицын В.А. Биохимический полиморфизм человека.-М.: МГУ, 1985.- 214 с.
10. Westermeier R. Electrophoresis in Practice.- FRG., 2001.350 p.
11. AltlandK. et al. // Hum. Genetics.-1980.- Vol.54.- P. 221.
12. Rigetti P.G. Isoelectric focusing: Theory and applications.-Amsterdam, 1983.- 386 р
13. Животовский Л.А. Статистические методы анализа частот генов в природных популяциях: Итоги науки и техники.
14. Nei M. // Ann. Hum. Genet.- 1977.-Vol.41.- P. 225-233
15. Дерябин В.Е. Многомерные биометрические методы для антропологов.- М.: ВИНИТИ, 2001.- С. 105-265
УДК 616-082-056.22
СРАВНИТЕЛЬНАЯ ОЦЕНКА СОСТОЯНИЯ ЗДОРОВЬЯ КУРСАНТОВ И СТУДЕНТОВ И ПУТИ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ИХ МЕДИЦИНСКОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ
Б.Е. ФИЛИЧКИН*
Проблема здоровья детей, подростков и молодых людей признаётся актуальной во всех странах. Имеющиеся исследования посвящены здоровью и формирующим его факторам в популяциях детей дошкольного и школьного возраста [3, 5]. И, если здоровье студенчества [2, 4, 6] можно назвать достаточно изученным, то юноши, обучающиеся в вузах силовых министерств, остались «за кадром». Социальную значимость здоровья курсантов можно оценить достаточно приблизительно: если в РФ в настоящее время насчитывается более 3 млн. студентов, то численность личного состава вузов Минобороны, равно как и других «силовых» министерств, засекречена. Здесь закладывается здоровье будущих офицеров на 5-25 лет вперёд. А его даже в период обучения сложно назвать крепким: курсант болеет чаще офицера в среднем в 1,6 раза [7].
Цель исследования - выработка управленческих решений, направленных на охрану здоровья молодых людей, обучающихся как в гражданских вузах, так и в высших военно-учебных заведениях. В его задачи входило: изучить распространённость, структуру и динамику заболеваемости среди курсантов (на примере Балтийского военно-морского института им. адмирала Ф.Ф. Ушакова, г. Калининград, студентов государственных высших учебных заведений г. Калининграда); дать сравнительную комплексную оценку заболеваемости курсантов и студентов по итогам исследования за 5-летний период по обращаемости и случаям стационарного лечения; изучить действие неблагоприятных факторов и эффективность медицинских оргмероприятий.
Материалы и методы. За основу методики принято выборочное исследование курсантов вуза Минобороны РФ и студентов гражданских вузов с дневной формой обучения, расположенных на одной административной территории.
На 1-м этапе определены 2 группы молодых мужчин, обучавшихся в вузах Калининграда 2003 и 2004 годов выпуска: первая - курсанты Балтийского военно-морского института им. адмирала Ф.Ф. Ушакова (БВМИ), вторая - студенты гражданских вузов, а именно: Калининградского государственного технологического университета, Калининградского технологического института, Балтийской государственной академии. Очная форма обучения ведется по 5-летней программе при технической её направленности. Отобраны лица, не прерывавшие обучение. Дополнительные требования к студентам включали в себя отсутствие ограничений к военной службе по состоянию здоровья и поступление в вуз без призыва в ВС РФ, что позволило отследить обращаемость в ЛПУ со старших классов. 2-й этап исследования: курсантов обследовали на базе поликлиники БВМИ, студентов -муниципальных городских поликлиник Калининграда. Сбор материала проводился путём выкопировки первичной информации в базу данных. Использовались официальные первичные документы: медицинские книжки военнослужащих (форма №2, утверждённая ГВМУ МО РФ) и медицинские карты амбулаторных больных (форма №025-2у). 3-й этап исследования посвящён изучению медико-социальной характеристики обследуемых. Использовался социологический метод (анкетирование и интервьюирование). Источником информации явилась целевая анкета, разработанная автором (включавшая 37 вопросов, составлявших 5 структурно-логических блоков - о материальной обеспеченности, особенностях образа жизни, распространённости факторов риска среди студентов и курсантов, их медицинскую активность). Отбор анкет велся с учетом полноты ответов.
Завершающим звеном исследования было выявление корреляционных зависимостей. Одна из переменных выражена не в определённых единицах измерения, наличие большого числа совпадающих значений, величины выборок - диктуют выбор расчёта корреляций - непараметрический - гамма-статистика [1].
Результаты. На 1-м этапе были определены 659 студентов-юношей дневных отделений вузов и 607 курсантов БВМИ. 2-й этап включал в себя оценку общей первичной госпитализированной заболеваемости, хронических заболеваний и периодичности
* Смоленск, ГОУ ВПО «Смоленская госмедакадемия» Федерального агентства по здравоохранению и социальному развитию
