CC BY
48УДК: 341.96:347.751
Д.В. Семаков
РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ФОРС-МАЖОРНЫХ РИСКОВ ПО КОММЕРЧЕСКИМ ДОГОВОРАМ КУПЛИ-ПРОДАЖИ ТОВАРОВ: СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ
В статье в сравнительно-правовом аспекте рассматриваются возможные варианты распределения форс-мажорных рисков. Проводится краткий анализ дефиниций юридического понятия «форс-мажор», анализируются позиции судов (арбитражей) по указанному вопросу.
Ключевые слова: Венская конвенция 1980 г., ГК РФ, PICC, PECL, TLP, форс-мажор, распределение рисков, коммерческий договор купли-продажи товаров, арбитраж.
Исполнение участниками внутреннего и внешнего торгового (коммерческого) оборота взятых на себя договорных обязательств по договорам купли-продажи товаров может стать невозможным в силу материализации форс-мажорных рисков. Такие риски, являясь смежными категориями, рассматриваются в связи с вопросами освобождения от ответственности. Нормативное или договорное установление распределения форс-мажорных рисков предназначено оптимизировать их правовое управление.
Как известно, в Гражданском кодексе Российской Федерации (далее - ГК РФ [2]) не встречается юридический термин «форс-мажор», а основания освобождения от ответственности легально раскрываются в п. 3 ст. 401 ГК РФ через понятие «непреодолимая сила», которое должно отвечать критериям чрезвычайности и непредотвратимости. При этом «под чрезвычайностью понимается невозможность предвидения при данных условиях наступления соответствующих обстоятельств, под непредотвратимо-стью - невозможность их предотвращения имеющимися в распоряжении данного общества техническими и иными средствами» [26]. Однако следует отметить, что российский законодатель все же использует правовое понятие «форс-мажор»: например, п. 6 ст. 8 Федерального закона от 02.12.1994 г. № 53-ФЗ (в ред. от 19.07.2011 г.) «О закупках и поставках сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия для государственных нужд» [3] среди оснований освобождения от исполнения обязательств по государственному контракту называет события «... чрезвычайного характера (засуха, наводнение, градобитие и другие форс-мажорные обстоятельства)».
Вопрос о соотношении понятий «форс-мажор» и «непреодолимая сила» на настоящий момент не является решенным, единство мнений среди цивилистов отсутствует. Нередко исследователи пытаются разграничить эти правовые явления. В частности, так поступают Е.С. Каплунова [11, с. 208], Р.Н. Кузнецов, О. Лапаева. Так, Р.Н Кузнецов полагает, что «обстоятельства непреодолимой силы являются природными, естественными явлениями, в то время как форс-мажорные обстоятельства - социальными, искусственными» [14]. Похожим образом мыслит О. Лапаева: «в общем виде форс-мажор можно разделить на непреодолимую силу и юридический форс-мажор. К общему принципу определения непреодолимой силы можно отнести объективный и абсолютный характер обстоятельств.... К юридическому форс-мажору относятся решения высших государственных органов (запрет импорта или экспорта, валютные ограничения и др.), забастовки, войны, революции и т.п.» [15, с. 8] То есть указанные авторы относят к непреодолимой силе природные стихийные явления, а непосредственно к форс-мажору - явления социальные, а также акты органов власти.
Однако многие российские юристы отождествляют юридические категории «непреодолимой силы» и «форс-мажора». Достаточно сказать, что так поступают такие крупнейшие российские исследователи международного торгового права, как А.С. Комаров [13, с. 74] и М.Г. Розенберг [18]. Так, в русскоязычном переводе Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА, действующих в третьей редакции 2010 г. (далее - PICC [6]), выполненном профессором А.С. Комаровым, в названии ст. 7.1.7 ставится знак равенства между этими правовыми понятиями (заметим, однако, что англоязычная, как и франкоязычная версии этой статьи называются «Форс-мажор» и термина «непреодолимая сила» не содержат). Зачастую понятия форс-мажор и непреодолимая сила отождествляют и государственные арбитражные суды России [27].
Кроме того, в литературе отмечается, что статья 7.1.7 PICC, озаглавленная «Форс-мажор», полностью заимствовала содержание п. 1. ст. 79 Конвенции Организации Объединенных Наций о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. (далее - Венская конвенция 1980 г., КМКПТ [1]), что
© Семаков Д.В., 2016.
может говорить о тождестве понятий «форс-мажор» и «препятствие вне контроля». Более того, как было указано ЮНСИТРАЛ при подготовке Краткого сборника по прецедентному праву к КМКПТ, «такие понятия, как «форс-мажор», ... в различных правовых системах имеют неодинаковый смысл и содержание. ... Это сделало невозможным закрепление в ... Конвенции терминов и категорий, характерных для определенных правовых систем. ... Ее разработчики использовали абстрактные категории; например, вместо понятия «форс-мажор» ... она закрепляет категорию «препятствия вне контроля»» [12, с. 67].
В комментарии Международной торговой палаты говорится, в частности, о том, что «в практике часто применяется французское выражение «форс-мажор», причем даже в странах, где не говорят по-французски. ... Следовательно, не имеется в виду включить в оговорку французскую или иную национальную доктрину форс-мажора» [19]. Полагаем, можно сделать вывод, что юридический термин «форс-мажор» не несет какой-либо всегда четко определенной смысловой нагрузки. В его понятие будут включаться набор обстоятельств, освобождающих от ответственности, в зависимости от действительного (применимого) права и материалов (установленных фактов) конкретного дела.
Распределение форс-мажорных рисков по коммерческим договорам купли-продажи является одним из способов оптимизации их правового управления. Приемом юридического распределения рас -сматриваемых рисков является закрепление в тексте договора смоделированной юридически грамотно и четко структурированной форс-мажорной оговорки. Диспозитивность положений о форс-мажоре большинства национальных нормативно-правовых актов, ст. 79 Венской конвенции 1980 г., а также актов new lex mercatoria позволяет сторонам модифицировать закрепленные в них правила в тексте торгового (коммерческого) договора с отступлением от них или изменением их действия.
Среди ученых наблюдается дуализм мнений по вопросу соотношения понятия форс -мажора и тех обстоятельств, которые стороны соглашения самостоятельно причисляют к форс-мажорным.
Сущность первой позиции сводится к тому, что своеволие сторон ограничивается возможностью указать в договоре перечень обстоятельств, каждое из которых обязательно должно соответствовать признакам непреодолимой силы, закрепленным в нормах закона [17, с. 101]. «Субъективная воля участников договорного правоотношения не может придавать характер форс-мажора обстоятельствам, которые должны иметь объективную природу...» [9, с. 190].
Другая категория исследователей считает, что стороны могут обозначить в договоре как соответствующие, так и не соответствующие признакам непреодолимой силы обстоятельства. Так, с точки зрения Л.А. ДиМацо, перечень общепризнанных форс-мажорных обстоятельств (таких, как война, стихийные явления, пожар, бойкот и др.) должен быть модифицирован сторонами для того, чтобы учесть особенности конкретного контракта. По мнению автора, поскольку оговорка о форс-мажоре по общему правилу не признает изменений в обстоятельствах, таких, как затруднение (hardship), стороны могут расширить применение форс-мажорной оговорки от событий, которые делают исполнение контрактных обязательств практически невозможным, на события, которые делают исполнение существенно дороже. Более того, по Л.А. ДиМацо, любому обстоятельству, описанному сторонами в качестве форс-мажора, будет дан соответствующий эффект [21]. Согласно указанному автору, стороны договора вправе обозначить в качестве обстоятельств, освобождающих от ответственности, в частности: изменения в показателях кредитоспособности должника; возбуждение против должника дела о принудительном банкротстве; вынесение решения суда, способного повлиять на возможность должника исполнять договорные обязательства; неисполнение должником обязательств или сокращение сроков исполнения обязательств по другим договорам [22].
Интересно отметить, что согласно российскому юридическому понятию «непреодолимая сила», которое должно отвечать критериям чрезвычайности и непредотвратимости при данных условиях обстоятельств (п. 3 ст. 401 ГК РФ), признать в системе государственных судов пожар обстоятельством, освобождающим от ответственности, будет крайне затруднительно. Так, не относится к обстоятельствам непреодолимой силы пожар, возникший по причинам, отличным от природных явлений стихийного характера, поскольку не отвечает признакам чрезвычайности, объективной непредотвратимости и невозможности устранения последствий [27; 28]. Более того, исходя из позиции, изложенной в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, пожар может быть отнесен к обстоятельствам непреодолимой силы лишь в случае, если его устранение невозможно по объективным, а не субъективным причинам [24]. В случае если пожар произошел вследствие поджога, то он также не может быть отнесен к обстоятельствам непреодолимой силы, поскольку преступные действия неустановленных лиц, осуществивших поджог, к обстоятельствам непреодолимой силы не относятся в силу отсутствия признаков чрезвычайности и объективной непредотвратимости [29].
В отечественной юридической литературе также высказывается мнение о многогранности форс-мажорной оговорки, включающей не только обстоятельства форс-мажора, но и события различного характера [10, с. 52-55] что, несомненно, отвечает потребностям внешнего делового оборота.
С нашей точки зрения, истина находится посредине и будет зависеть как от подсудности (государственным судам, регулятивным арбитражам, или судам ad hoc), применимого к разрешению конкретного спора права, так и от установленных фактов по конкретному разбирательству.
На распределение форс-мажорных рисков сторон влияет порядок изложения соответствующих обстоятельств, освобождающих от ответственности. В практике международного торгового (коммерческого) оборота распространены три варианта изложения.
В первом варианте приводят общее определение обстоятельств, освобождающих от ответственности, применяя правило ст. 79 Венской конвенции 1980 г.
При втором варианте согласовывают открытый перечень обстоятельств, освобождающих от ответственности. Такой вариант согласования приемлемый для экспортера, является способом перевозложения форс-мажорных рисков на импортера.
Третий вариант согласования является более выгодным для импортера, в соответствии с которым указывается замкнутый перечень обстоятельств, освобождающих стороны от ответственности [10, с. 54].
При формулировании условия об обстоятельствах, освобождающих от ответственности, нередко не учитывались последствия той или иной формулировки, что приводило к снижению или повышению имущественной ответственности соответствующей стороны контракта. Например, при включении в контракт оговорки, предусматривающей конкретный (исчерпывающий) перечень обстоятельств, наступление которых освобождает от ответственности при нарушении обязательства, арбитраж принимал решения о взыскании со стороны убытков, явившихся следствием обстоятельств, находившихся вне ее контроля, если они не были предусмотрены перечнем, содержавшимся в контракте [18, с. 7].
В одном решении суд сделал вывод, что продавец не освобождается от ответственности за непоставку товара ни по ст. 79 Венской конвенции 1980 г., ни в соответствии с договорной оговоркой о форс -мажорных обстоятельствах [34].
Правовые консультанты российских участников внешнего торгового (коммерческого) оборота, согласовывая с иностранными партнерами договорные формулировки форс-мажорной оговорки внешнеторгового контракта купли-продажи товаров, должны учитывать применение к договорным отношениям сторон актов международного и национального происхождения, специфику и характер таких отношений, возможности надлежащего исполнения принятых на себя партнерами договорных обязательств, их деловую практику. Сторонам во избежание неопределенности целесообразно включать в договоры положение о форс-мажоре, причем не в виде абстрактной стандартной оговорки, а с указанием конкретных обстоятельств освобождающих («позитивные» оговорки) либо не освобождающих от ответственности («негативные» оговорки), в форме открытого или исчерпывающего перечня [10, с. 52-55]. Особенно это актуально при выборе в качестве применимого права, право таких стран, в доктринах которых присутствуют иные, чем форс-мажор, категории, например доктрина невозможности исполнения (impossibility of performance) в Англии, получившая название «фрустрации», или неосуществимости исполнения (impracticability of performance) в США (ст. 2-615 Единообразного торгового кодекса). Зарубежные специалисты указывают на то, что согласно праву Германии (§ 275(1) Германского гражданского уложения) и Италии (ст. 1218 и 1256 Гражданского кодекса Италии) обязанная сторона не ответственна за форс-мажорное обстоятельство, тогда как во Франции при оценке форс-мажора должны присутствовать дополнительные факторы, в частности непредвиденность и исключительность обстоятельства, делающие исполнение невозможным, которые должны быть таковыми для каждого, а не только для обязанной стороны [20]. В данном случае необходимость включения оговорки о форс-мажоре в контракт обусловлена тем, что в праве различных стран не совпадают условия, освобождающие от ответственности. Разницу в основаниях освобождения от ответственности в различных правопорядках, также можно проследить, проведя краткий сравнительно-правовой анализ положений, закрепленных, например, в п. 3 ст. 401 ГК РФ, § 276, 277 Германского гражданского уложения, ст. 1115 Гражданского кодекса Франции, ст. 97 Обязательственного закона Швейцарии, п. 2 ст. 218 Хозяйственного кодекса Украины, ст. 471, 472 Гражданского кодекса Польши, ст. 81 Закона об обязательствах и договорах Болгарии, и др. Любая форс-мажорная оговорка не может противоречить применимому праву.
Нормативное распределение форс-мажорных рисков на одну из сторон коммерческого договора купли-продажи устанавливается на международном и национальном уровне. Международные стандарты распределения рисков рассматриваемой группы закреплены системой правил Венской конвенции 1980 г. об освобождении от ответственности. Ст. 79 КМКПТ предусматривает освобождение стороны от ответственности за неисполнение любого из своих договорных обязательств, если она докажет, что оно было вызвано препятствием вне ее контроля и от нее нельзя было разумно ожидать принятия этого препятствия в расчет при заключении договора либо избежания или преодоления этого препятствия или его последствий.
Конвенционное регулирование положений об освобождении от ответственности направлено на предоставление сторонам возможности обеспечить доказывание тех обстоятельств, на которые они ссы-
лаются. Общий принцип практики арбитрирования - бремя доказывания элементов требований в отношении освобождения от ответственности лежит на стороне, претендующей на такое освобождение.
В решениях судов утверждается, что п. 1 ст. 79 Венской конвенции 1980 г. подтверждает общий конвенционный принцип, согласно которому бремя доказывания возлагается на ту сторону, которая предъявляет требование или которая ссылается на норму, исключение или возражение, и что этот общий принцип может быть использован, согласно п. 2 ст. 7 КМКПТ, для разрешения вопросов о бремени доказывания, которые прямо не рассматриваются в Конвенции [41].
Схожие с конвенционными, правовые стандарты распределения указанных рисков определены и в актах new lex mercatoria. Правило п. 1 ст. 7.1.7 PICC устанавливают, что «сторона освобождается от ответственности за неисполнение, если она докажет, что неисполнение было вызвано препятствием вне ее контроля и что от нее нельзя было разумно ожидать принятия этого препятствия в расчет при заключении договора либо избежания или преодоления этого препятствия или его последствий».
Ближайшие аналоги в актах субправа в части непреодолимой силы как основания освобождения от ответственности: п. 8:108 Принципов европейского договорного права, действующих в редакции 2002 г. (далее - PECL [5]) - препятствия вне контроля стороны и эта сторона не могла разумно принять такое препятствие во внимание при заключении договора либо избежать или преодолеть такое препятствие или его последствия; п. 1 ст. III-3:104 Модельных правил европейского частного права, действующих в редакции 2009 г. (далее - DCFR [4]) - препятствие, находящееся вне сферы контроля должника, и от должника нельзя было разумно ожидать, что он избежит или преодолеет такое препятствие или его последствия. В определении существа и юридического значения обстоятельств непреодолимой силы, п. (a) и (b) ст. VI.3 Свода принципов, правил и требований lex mercatoria, составленный Центром транснационального права - СЕНТРАЛ, действующий в третьей редакции 2013 г. (далее - TLP [7]) почти ничем не отличаются от вышеуказанных норм КМКПТ, PECL и PICC. Настоящей и наиболее значительной новацией TLP в обсуждаемом вопросе является, безусловно, перечень тех обстоятельств, которые предполагаются (если стороны прямо или косвенно не договорились об ином) форс-мажорными (п. (с) ст. VI.3). Близка по смыслу (но все же не идентична), к положениям указанных актов new lex mercatoria, и норма п. 3 ст. 401 ГК РФ.
В литературе можно встретить небезосновательное мнение, что все вышеуказанные нормы актов субправа - это «одни из не многих норм абсолютно интернационального содержания, по крайней мере -для коммерческого оборота...» [8, с. 285].
Разницу в подходах к определению содержания «форс-мажора» международными регулятивными арбитражами и «непреодолимой силы» государственными судами Российской Федерации можно увидеть, проведя краткий сравнительный анализ их решений.
Так, система российских государственных судов вообще не признает «... непреодолимой силой обстоятельства, наступление которых зависело от воли или действий стороны обязательства, например, отсутствие у должника необходимых денежных средств, нарушение обязательств его контрагентами, неправомерные действия его представителей» [23].
Международные регулятивные арбитражи и иностранные государственные суды не столь категоричны в отношении указанных обстоятельств в качестве освобождающих от ответственности. Вопрос о соотношении форс-мажорной оговорки и ст. 79 КМКПТ, а именно, что следует понимать под препятствием, неоднократно возникал в практике национальных судов и международных коммерческих арбитражей. В одном решении суд разъяснил, что препятствием должны быть «... не поддающийся управлению риск или абсолютно исключительное событие, такие как форс-мажорные обстоятельства, экономическая невозможность или крайняя затруднительность» [33].
В другом деле продавец ссылался на неисполнение со стороны его поставщика как на препятствие, которое должно освободить продавца от ответственности за его собственное неисполнение обязательства по поставке соответствующего товара. Суд предоставил продавцу освобождение от ответственности за возмещение убытков в результате поставки несоответствующего товара на основании того, что дефектный товар был изготовлен третьим лицом, что, по мнению суда, явилось освобождающим от ответственности препятствием, поскольку продавец действовал добросовестно. Покупателю было отказано в возмещении убытков и праве на расторжение договора, поскольку поставка продавцом несоответствующего товара «была вызвана препятствием вне его контроля», хотя суд разрешил покупателю снизить цену с учетом несоответствия товара [39].
Препятствием для исполнения было признано несоблюдение перевозчиком гарантии того, что товар будет поставлен своевременно. В качестве альтернативного основания для отклонения требования покупателя о возмещении убытков было решено освободить продавца от ответственности за убытки согласно ст. 79 Венской конвенции 1980 г. в результате просрочки в поставке, когда продавец исполнил свое обязательство, организовав надлежащим образом перевозку и передачу товара перевозчику [35].
Хотя необходимо отметить, что исходя из прецедентной практики регулятивных арбитражей именно продавец обычно несет риск нарушения его поставщиком своих обязательств и что продавец, как
правило, не получает освобождения, если его неисполнение было вызвано неисполнением со стороны его поставщика [32]. Продавец несет «риск приобретения», то есть риск того, что его поставщик не поставит товар вовремя или поставит несоответствующий товар, если только стороны не предусмотрели в своем договоре иного распределения риска, и что поэтому продавец не может, как правило, ссылаться на неисполнение со стороны своего поставщика как на основание для освобождения от ответственности согласно статье 79 КМКПТ.
В решениях национальных судов и международных коммерческих арбитражей освобождение от ответственности предоставлялось за такие виды нарушений, как просрочка в поставке товара продавцом, поставка продавцом несоответствующего товара, просрочка в уплате цены покупателем, а также непринятие поставки покупателем после уплаты цены.
Необходимым квалифицирующим конвенционным признаком препятствия является требование о существовании препятствия вне контроля стороны. Подходы национальных судов и международных коммерческих арбитражей к оценке требования «вне контроля» разнообразны.
В судебных актах неоднократно признавалось, что препятствие было вне контроля стороны, когда государственные нормативные требования или действия государственных должностных лиц препятствовали исполнению стороной договорного обязательства. Так, по одному из дел арбитражный суд признал, что запрет на экспорт угля, введенный государством продавца, явился препятствием вне контроля продавца, однако отказал в освобождении от ответственности на основании того, что на момент заключения договора препятствие можно было предвидеть [37]. В другом деле покупатель, который оплатил товар, был освобожден от ответственности за убытки, понесенные в результате непринятия товара, когда товар не мог быть ввезен в страну покупателя, поскольку должностные лица не выдали сертификат в отношении его безопасности [38].
По указанному вопросу в российской правовой доктрине существует мнение, что обстоятельствами непреодолимой силы может быть признано изменение действующего законодательства, но только такое, которого стороны по объективным причинам не могли ожидать и принять во внимание при заключении договора. Если нормативно-правой акт существовал на момент заключения договора, или же какой-либо закон или подзаконный акт на тот момент обсуждался публично, то есть проект был помещен в электронных правовых базах, распространен в средствах массовой информации, его принятие объективно нельзя отнести к обстоятельствам непреодолимой силы [16, с. 38]. По одному из дел ответчик заявлял «... о необходимости оценивать принятие Федерального закона... как форс-мажорное обстоятельство, освобождающее... от ответственности...». Суд признал данные доводы не состоятельными и указал, что «... изменения законодательства... были или должны были быть известны ответчику на момент заключения договора и не являлись для него неожиданными и непредотвратимыми», то есть такое изменение не может рассматриваться как форс-мажорное обстоятельство, освобождающее заявителя от ответственности [25].
Другим квалифицирующим конвенционным признаком препятствия является требование, чтобы от стороны, претендующей на освобождение от ответственности, нельзя было разумно ожидать принятия препятствия в расчет при заключении внешнеторгового контракта.
Стороны коммерческого договора международной купли-продажи товаров при его заключении должны предвидеть последствия взятых на себя договорных обязательств и принимать на себя риски, связанные с их исполнением согласно договорным установлениям.
Несоблюдение рассматриваемого требования является причиной отказа в освобождении от ответственности на основании ст. 79 Венской конвенции 1980 г. В нескольких решениях отказано в освобождении от ответственности, когда препятствие существовало и должно было быть известно стороне на момент заключения ею договора. Так, когда продавец требовал освобождения от ответственности, поскольку он не был в состоянии обеспечить соответствие молочного порошка нормативным требованиям, предъявляемым к импорту в стране покупателя, суд пришел к заключению, что продавец знал об этих нормативных требованиях, когда он заключал договор, и тем самым принял на себя риск, связанный с поиском пригодного товара [40]. Аналогичным образом требование покупателя в отношении освобождения от ответственности на основании нормативных положений о приостановлении платежей по иностранным долгам были отклонены, поскольку в данном случае эти нормативные положения существовали (и, таким образом, должны были быть приняты в расчет) в момент заключения договора [30].
Третий квалифицирующий конвенционный признак препятствия состоит в требовании, чтобы от стороны, претендующей на освобождение от ответственности, нельзя было разумно ожидать избежания или преодоления препятствия. Так, были вынесены решения, что от продавца, поставщик которого отгрузил дефектный виноградный воск (от имени продавца) непосредственно покупателю [36], а также от продавца, поставщик которого не изготовил товар по причине прекращения по чрезвычайным обстоятельствам производственной деятельности на его предприятии [31], следовало разумно ожидать избежания или преодоления таких препятствий, а значит, исполнения их обязательств по договору.
В деловых отношениях участников внешнего торгового (коммерческого) оборота общепринято при наступлении форс-мажорного риска, влияющего на исполнение договорного обязательства, извещение другой стороны об этом.
Это правило делового оборота закреплено в п. 4 ст. 79 КМКПТ согласно которому сторона, которая не исполняет свое обязательство, должна дать извещение другой стороне о препятствии и его влиянии на ее способность осуществить исполнение. Если это извещение не получено другой стороной в течение разумного срока после того, как об этом препятствии стало или должно было стать известно не исполняющей свое обязательство стороне, эта последняя сторона несет ответственность за убытки, являющиеся результатом того, что такое извещение получено не было.
Грамотно смоделированная форс-мажорная оговорка в торговых (коммерческих) договорах должна содержать правовые положения об обязательности извещения в определенный срок и последствиях неизвещения.
Важным структурным элементом форс-мажорной оговорки по коммерческим договорам международной купли-продажи товаров являются положения о последствиях наступления оснований освобождения от ответственности. В п 5. ст. 79 Венской конвенции 1980 г. предусмотрено, что удовлетворение требования об освобождении от ответственности снимает со стороны ответственность за возмещение убытков, но не препятствует другой стороне осуществить любые иные права, кроме требования возмещения убытков.
Таким образом можно резюмировать, что юридически грамотный, учитывающий интересы обеих сторон выбор договорной редакции оснований освобождения от ответственности по коммерческим договорам купли-продажи товаров весьма важен как при исполнении принятых ими обязательств, так и при арбитрировании спора по вопросам освобождения от ответственности.
Библиографический список
1. Конвенция Организации Объединенных Наций о договорах международной купли-продажи товаров (Вена, 1980 год) // Сборник международных договоров СССР и Российской Федерации. Выпуск XLVII, Международные договоры, заключенные СССР и вступившие в силу с 1 января по 31 декабря 1991 года, которые в настоящее время являются договорами Российской Федерации как государства - продолжателя Союза ССР / Министерство иностранных дел РФ. - Офиц. и док. изд. - М.: Международные отношения, 1994. - С. 335-357.
2. Гражданский кодекс Российской Федерации: часть первая - Федеральный закон от 30 ноября 1994 года № 51-ФЗ; часть вторая - Федеральный закон от 26 января 1996 года № 14-ФЗ; часть третья - Федеральный закон от 26 ноября 2001 года № 146-ФЗ; часть четвертая - Федеральный закон от 18 декабря 2006 года № 230-ФЗ.
3. Собрание законодательства Российской Федерации, 05.12.1994 г., № 32, ст. 3303; 25.07.2011 г., № 30 (ч. 1), ст. 4596.
4. Модельные правила европейского частного права / пер. с англ.; научн. ред. Н.Ю. Рассказова. - М.: Статут, 2013. - 989 с.
5. Принципы европейского договорного права, части I, II 1999; часть III 2002 / пер. с англ. под ред. Пугинско-го Б.И., Амирова А.Т. // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. - 2005. - № 3. - С. 125-177; № 4. - С. 152-177.
6. Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА 2010 / пер. с англ. А.С. Комарова. - 42 с. [Электронный ресурс]. - URL: http: // www.unidroit.org/english/principles/contracts/principles2010 /translations/blackletter2010-russian.pdf (дата обращения 28.10.2016).
7. Принципы Транс-Права (Новая редакция принципов СЕНТРАЛ) / Пер. с англ. В.А. Белова // Коммерческое право. Научно-практический журнал. - 2014. - Т. 15, № 2. - С. 45-134.
8. Белов В.А. Кодекс европейского договорного права - European Contract Code: общий и сравнительно-правовой комментарий: в 2 кн. Книга 1 / В.А. Белов. - М.: Издательство Юрайт, 2015 (Серия: Профессиональные комментарии). - 308 с.
9. Бублик В.А. Гражданско-правовое регулирование внешнеэкономической деятельности в Российской Федерации: проблемы теории, законотворчества и правоприменения: Монография. - Екатеринбург, 1999. - 228 с.
10. Вилкова Н.Г. Совпадает ли форс-мажорная оговорка контракта с понятием форс-мажора? // Хозяйство и право. - 2008. - № 4. - С. 48-55.
11. Каплунова Е.С. Непреодолимая сила и смежные с ней понятия: дисс. канд. юрид. наук: 12.00.03 / Е.С. Каплунова. - Томск, 2005. - 230 с.
12. Карташова О.В. Теоретические проблемы разработки концепции института о непреодолимой силе // Право и государство: теория и практика. - М.: Право и государство, 2011. - № 8 (80). - С. 64-68.
13. Комаров А.С. Ответственность в коммерческом обороте / А.С. Комаров. - М.: Юрид. лит., 1991. - 206 с.
14. Кузнецов Р.Н. Соотношение категорий непреодолимой силы и форс-мажора в российском гражданском праве // Вестник Московского университета МВД России. - М.: Изд-во Моск. ун-та МВД России, 2008. - № 11. - С. 107-109.
15. Лапаева О. Форс-мажор в теории и на практике // «эж-Юрист», 2007. - № 9. - С. 6-9.
16. Муратова Д.Д. Форс-мажорные обстоятельства: отражение в договоре / Д.Д. Муратова // Аудиторские ведомости. - 2008. - № 9. - С. 34-40.
17. Попондопуло В.Ф. Ответственность за нарушение обязательств: общая характеристика и проблемы / В.Ф. Попондопуло // Ленинградский юридический журнал. - 2010. - № 1. - С. 79-101.
18. Розенберг М.Г. Контракт международной купли-продажи. Современная практика заключения. Разрешение споров. 5-е изд., перераб. и доп. - М.: Книжный мир, 2007. - 151 с. [Электронный ресурс]. - СПС «Консультант-Плюс» (дата обращения 27.10.2016).
19. Форс-мажорные обстоятельства. Публикация № 421 (Е). Серия «Издания Международной торговой палаты» / Пер. с англ., вступ. ст. Н.Г. Вилковой. - М.: «Консалтбанкир», 1997. - 64 с.
20. Delaume G.R., Law and Practice of Transnational Contacts. Oceana Publications. N. Y., 1988. P. 50. (Ссылка дается по: Канашевский В.А. Условия о форс-мажоре во внешнеэкономических контрактах / В.А. Канашевский // Журнал российского права. - 2009. - № 2. - С. 92-93.)
21. DiMattco L.A. The Law of International Contracting. Kluwer Law International, The Hague. 2000. P. 58-59. (Ссылка дается по: Канашевский В.А. Условия о форс-мажоре во внешнеэкономических контрактах / В.А. Канашевский // Журнал российского права. - 2009. - № 2. - С. 94-97.)
22. DiMattco L.A. The Law of International Contracting. Kluwer Law International, The Hague. 2000. P. 39. (Ссылка дается по: Канашевский В.А. Условия о форс-мажоре во внешнеэкономических контрактах / В.А. Канашевский // Журнал российского права. - 2009. - № 2. - С. 94-97.)
23. Пункт 8 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.03.2016 г. № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств» // Российская газет. - Федеральный выпуск № 6938 (70). - 04.04.2016.
24. Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 20.03.2012 г. № 14316/11 [Электронный ресурс]. - URL: http: // ras.arbitr.ru/ (дата обращения 30.10.2016).
25. Определение Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 19.07.2007 г. № 8276/07 [Электронный ресурс]. - Документ опубликован не был. - Доступ из справочно-правовой системы «Гарант» (дата обращения 30.10.2016).
26. Постановление Федерального арбитражного суда Московской области от 03.02.2005 г. № КГ-А40/13350-04 [Электронный ресурс]. - URL: http: // www.resheniya-sudov.ru/2005-2006/211970/ (дата обращения 30.10.2016).
27. Постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 30.04.2010 г. по делу № А75-11148/2009 [Электронный ресурс]. - URL: http: // ras.arbitr.ru/ (дата обращения 27.10.2016).
28. Постановления Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 27.05.2010 г. по делу № А56-24121/2009 [Электронный ресурс]. - URL: http: // ras.arbitr.ru/ (дата обращения 30.10.2016); Постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 30.04.2010 г. по делу № А75-11148/2009 [Электронный ресурс]. -URL: http: // ras.arbitr.ru/ (дата обращения 30.10.2016)
29. Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 26.07.2012 г. по делу № А40-12385/11-53-99 [Электронный ресурс]. - URL: http: // ras.arbitr.ru/ (дата обращения 30.10.2016).
30. ППТЮ, дело № 104, Арбитражный суд Международной торговой палаты, 1993 г., арбитражное решение № 7197.
31. ППТЮ, дело № 140, Решение МКАС при ТПП РФ от 16.03.1995 г. по делу № 155/194.
32. ППТЮ, дело № 140, Решение МКАС при ТПП РФ от 16.03.1995 г. по делу № 155/194; Арбитражный суд Международной торговой палаты, 1995 год (арбитражное решение № 8128).
33. ППТЮ, дело № 166, Решение Арбитражного суда Торговой палаты Гамбурга, Германия, 21 марта, 21 июня 1996 г.
34. ППТЮ, дело № 277, Решение Высшего земельного суда, Гамбург, Германия, 28.02.1997 г.
35. ППТЮ, дело № 331, Решение Торгового суда, кантон Цюрих, Швейцария, 10.02.1999 г.
36. ППТЮ, дело № 271, Решение Верховного суда Германии от 24.03.1999 г.
37. Решение Арбитражного суда при Торгово-промышленной палате Болгарии от 04.04.1996 г, Болгария, база данных Unilex.
38. Решение МКАС при ТПП РФ от 22.01.1997 г. по делу № 155/1996.
3 9. Решение Торгового суда, Безансон, Франция, 19.01.1998 г., база данных Unilex.
40. Решение Окружного суда от 02.10.1998 г., Хертогенбос, Нидерланды, база данных Unilex.
41. Решение от 12.07.2000 г. Tribunale di Vigevano. Италия; Решение от 09.01.2002 г. Bundesgerichtshof. Германия.
СЕМАКОВ ДМИТРИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ - магистрант направления подготовки «Юриспруденция», кафедра Теории государства и права и международного права, Институт государства и права Тюменского государственного университета, Россия.
