CC BY
169
Средиземноморский мир в античную и средневековую эпохи 236 Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2012, № 6 (3), с. 236-241
УДК 94(479.25)
«РАСКОЛОТАЯ АРМЕНИЯ» В V ВЕКЕ:
ПОИСК ПУТЕЙ ПРЕОДОЛЕНИЯ КРИЗИСА (НА ПРИМЕРЕ «ИСТОРИИ АРМЕНИИ» ПАВСТОСА БУЗАНДА)
© 2012 г. П.А. Акопян
Нижегородский госуниверситет им. Н.И. Лобачевского
Поступила в редакцию 05.11.2012
На материале текста «Истории Армении» армянского историка Павстоса Бузанда рассматривается кризисное положение Армении в IV в. - один из самых драматичных периодов национальной истории - ее раздел между Римской империей и Сасанидским Ираном. Делается вывод о том, что армянский историк не только выступил идеологом очередного восстания армян против персов в 470-х гг., но и предложил модель преодоления кризиса в условиях иноземного господства, суть которой выражалась во внутренней сплоченности церковной и государственной власти.
Ключевые слова: «История Армении», Павстос Бузанд, ранняя армянская историография, концепция «симфонии властей», религиоцентризм.
В истории армянской духовной культуры V в. - время возникновения и наивысшего расцвета армянской историографии. Армянские историки этого столетия, освоив лучшие традиции греческих, римских, сирийских историков, опираясь на богатые армянские народные эпические сказания, создали оригинальные произведения, во многом определившие новый этап развития исторической мысли в эпоху раннего Средневековья. Среди причин, способствовавших становлению армянской историографии, профессиональные историки называют: создание письменности, переводческую и просветительскую деятельность Месропа Маштоца и Саака Партева, становление независимой Армянской церкви, постепенное накопление исторических знаний, в частности по истории Армянского государства, в фиксации которых оно нуждалось уже начиная со II в. до н. э.
Вместе с тем на фоне интеллектуального возрождения и развития разных областей духовного творчества, в том числе историописа-ния, Армянское государство охватывает глубокий системный кризис: раздробленность территории, ослабление центральной власти, центробежные устремления нахарарских родов, падение престижа христианской веры и ее главного института, армянской Церкви, борьба между различными иностранными политическими влияниями, в первую очередь между персофильской (Сасанидский Иран) и грекофильской (Византийская империя). Вместе с тем подобного рода «катаклизмы» дают мощный импульс к
оценке значимости исторических событий: идет процесс трансформации коллективной памяти, который захватывает глубинные пласты культурной памяти общества, сохраняемой традицией и обращенной к отдаленному прошлому. Выполняя свою социальную функцию, историография не остается в стороне от этого процесса, актуализируя картины прошлого и сохранение памяти о собственной истории в сложные периоды жизни общества, когда перед ним встают новые трудные задачи или создается реальная угроза самому его существованию. К числу таких исторических сочинений V в. относится «История Армении»1 Павстоса Бузанда. В своем произведении историк открывает перед читателем те явления из истории собственной страны, интерес к которым вызван актуальными проблемами текущей жизни.
«История Армении» Павстоса Бузанда в ар-меноведении относится к наиболее загадочным сочинениям. Многие проблемы, связанные с ней, с различных позиций рассматривались специалистами и породили разноречивые мнения. В центре внимания исследователей оказалось несколько узловых вопросов, связанных с этим сочинением и автором. К важнейшим из них относились: время возникновения произведения [5; 6; 7]; какими источниками пользовался историк [8]; на каком языке написан оригинал [9; 10]; проблема авторства2 [6; 10, p. 25-38; 11, а 108-110; 2, p. 1-4; 34-36]? Впрочем, споры вокруг многих проблем, связанных с «Историей Армении» Павстоса Бузанда, ничуть не снижают исключительного значения этого ли-
3
тературного памятника армянской историографии V в.
В конце 470-х гг. группа нахараров во главе с Ваганом Мамиконяном готовила новое восстание против персидского владычества. «История Армении» Павстоса Бузанда была создана именно в период подготовки этого восстания. Представляется, что исторические факты, помещенные в «Истории Армении», оценка смысла событий связаны, прежде всего, с отстаиванием идеи национальной независимости, централизованной государственности. Армянский историк конца V в. Лазарь Парпеци4 с горечью описывает судьбу своей родины как раз в то самое десятилетие, когда была создана книга Бузанда: «И вскоре в Армении благочестие было заброшено, мудрость утрачена, храбрость забыта и похоронена, христианская вера запрятана и некогда славное армянское войско, выделявшееся среди всех других войск и имевшее знаменитых и победоносных предводителей, теперь стало для всех предметом насмешек и издевательства» (Лазарь Парпеци. История Армении. III. 63). Для Павстоса Бузанда его «История» - это «учительница жизни», инструмент познания прошлого, которое должно было восприниматься современниками как способ решения актуальных проблем. Какую же модель преодоления «кризисной эпохи» в V в. в Армении предлагает армянский историк на примере исторического опыта собственной страны прошлого столетия?
Повествуя о событиях IV в., Павстос Бузанд описывает один из самых драматических периодов армянской истории, когда, пользуясь междоусобной борьбой князей-нахараров, Персидское государство и Римская империя проводили свою агрессивную захватническую политику. Логично было бы ожидать, что в своем сочинение армянский историк представит перед читателем череду смут, охвативших государство и приведших к его распаду. Однако в произведении автор показывает Армению и «процветающую». Эти два образа (Армения «разоренная» и Армения «цветущая») на протяжении всей «Истории» последовательно сменяют друг друга: страна то «крепкая», то «в смуте», то снова «в согласии», то вновь «на страну надвигается гибель». Вероятнее всего, активно используя подобного рода риторический прием, Павстос Бузанд акцентирует наше внимание не только на трагических страницах истории страны, но и демонстрирует некую модель устройства общежития, внутри которой армяне живут «в состоянии внутреннего порядка». И нарушение связей внутри этой модели приводит страну к смуте.
Среди основных причин кризисов армянский историк выделяет: слабую царскую власть, конфликт между царской властью и князьями-нахарарами, напряженность отношений между царской властью и духовенством, падение авторитета христианской веры, отречение от христианства, измена стране и внешний фактор (Римская империя и Персия).
В изображении Павстоса Бузанда царь - слабая фигура. Армянские Аршакиды в критические моменты либо бездействуют, предоставляя активную роль спарапету Мамиконяну (царь Хосров, «уклонившийся от встречи со свои братом мазкутским царем Санесаном» (III. 7), или царь Пап, предоставивший Мушегу Мамико-няну воевать с персами (V. 4)), либо наносят ощутимый вред стране своими злыми делами (Тиран - убийство католикосов Иусика (III. 12) и Даниила (III. 14); Аршак - заточение патриарха Нерсеса (IV. 5), отречение от христианства, «впал в распутство и бесстыдство» (IV. 12), заключение союза с Персией и измена стране (IV. 50); Пап - убийство Нерсеса и разрушение порядков, установленных патриархом (V. 30). Все это, в конечном счете, приводит к гибели Армянского царства. Изображая армянских правителей в таких красках, Павстос Бузанд стремился показать, насколько взаимосвязаны благополучие страны и сильная царская власть: бедствия, обрушившиеся на Армению после гибели царя Тирана, сменяются, пусть и ненадолго, возрождением страны в момент вступления на престол нового царя, Аршака: «державная
власть в Армянской стране возродилась и окрепла, как прежде... все при нем были движимы единодушным желанием собраться и подумать о своем духовном руководителе.» (IV. 2). Таким образом, по мнению Павстоса Бузанда, союз царя и патриарха служит одним из условий стабильности государства. Противоречия между представителями царской династии и «святыми отцами» церкви становятся способом разрушения порядка.
Так, например, по приказу армянского царя Тирана был убит «блаженный патриарх» Иусик (III. 12), выступивший против власти за ее «беззаконие, за блуд и неразумную жизнь, за кровопролитие, за причиняемые другим лишения. за ненависть к бедным, за отклонения от закона Христа» (III. 12). Смерть армянского патриарха, постоянно выступавшего против грешников, «с присущей христианскому учению кротостью» укорявшего их, обернулась для страны трагедией: народ в изображении Павстоса Бузанда сбился с пути, подобно слепым, дошел «до края губительной пропасти», «смело шел по пагуб-
ному пути, добровольно творя зло и добровольно предаваясь греху» (III. 13). Армяне уподобляются «стаду овец, которые прогнали стороживших и защищавших их собак и предались своим врагам» (III. 12). Пиком этого падения нравов в повествовании историка становится эпизод отречения части армян от христианства и возвращение к языческим обычаям. В этом небольшом отрывке, показывая такой облик армянского народа («следование древним языческим обычаям проявило [в них] ненависть и зависть друг к другу, зложелательство, вражду и злопамятство, вероломство в отношении товарища и брата»), Павстос Бузанд уделяет большое место восхвалению христианства и его апологии в противовес язычеству. Для историка было важно продемонстрировать значимость истинной веры, ибо только она может служить одним из главных условий благополучия народа.
Напряженные отношения армянского царя Аршака с католикосом Нерсесом служат также наглядным примером конфликта царской и духовной власти. Приказав отвезти и бросить на пустынный остров главу Армянской церкви, царь стал принуждать всех церковников, исповедовавших истинную веру, принять исповедание арианства (IV. 5). После того как большая часть священнослужителей последовала приказу царя, страну постигли величайшие бедствия: «стало тревожно повсюду», «стало хуже, чем даже было при войнах и возмущениях, возникавших при прежних царях-язычниках, поклонявшихся идолам», «места истинных православных учителей заняли служители сатаны», «всем народом овладели горе и печаль» (IV. 5). Причина смуты, постигшей Армению, - нарушение устоев истинной христианской веры, завещанных первым главой Армянской церкви Григорием, и отсутствие в стране «духовного наставника». И пока патриарх был в заточении, повествует историк, страна постепенно шла к упадку.
На фоне ослабления государства усиливаются патриархальные структуры, которые постепенно стали приобретать феодальные черты [13, с. 211-213]. Одним из ярких проявлений сказанного стало то, что некогда чисто административные единицы превращаются в удельные владения отдельных княжеских домов. Резко изменилось отношение к царской власти. В нахарарской среде стали превалировать настроения, принижающие роль царя и царской власти в интеграции армянского сообщества. Эту роль они приписывали исключительно христианской церкви. В ответ на это царская власть вырабо-
тала так называемую ретроэллинистическую программу5. Она стала стержнем государственной политики Аршака II (350-368 гг.) [14, с. 1421]. Царь задался целью восстановить основополагающие элементы эллинистической модели социума. Ее символом должен был стать Арша-каван. Новый стольный город Великой Армении планировалось строить по чисто эллинистическим меркам. Его творец - царь, верховный собственник страны, издал декрет о синой-кизме. Это означало, что любой шинакан6, внемля царскому призыву, может покинуть место своего обитания и стать членом новой городской общины (IV. 12). Но времена изменились: нахарары, с одной стороны, оспаривали право царя как верховного собственника страны, с другой - стремились оградить былую свободу шинаканов. Это и привело к кровавым столкновениям между царем и нахарарами. Аршак II стал их жертвой. Ретроэллинизм, как и следовало ожидать, не смог стать моделью преодоления кризиса. Во-первых, в этой модели вновь отсутствовала ориентация на христианскую религию («не было ни у кого страха перед Господом» (IV. 12)), во-вторых, властоцентризм противоречил тому, что идеал человечности, воплощенный в личности Христа, с такой же полнотой воплотится и в царской системе власти: подобная программа развития социума не позволила бы интерпретировать царскую власть как форму служения Христу.
На наш взгляд, эти примеры свидетельствуют о значимости для историка союза церковной и государственной власти как некоего гаранта стабильности общества. В основе этого союза лежит идея гармонии и согласия властей, зародившаяся в Византии в IV в., оформившаяся в концепцию «симфонии властей» [15, с. 15; 16, с. 342; 17, с. 55-221; 18, с. 484-494; 19] и эволюционировавшая на протяжении всей истории империи. В Византии симфония государства и церкви предполагала взаимодействие во всех сферах власти - исполнительной, судебной, законодательной. К сожалению, мы не можем констатировать, что так обстояло дело и в соседней Армении, однако в «Истории Армении» Павстоса Бузанда заметен след такого явления, как партнерство светской и духовной власти: государственная власть принимала участие в церковных вопросах, затрагивая сферу церковного хозяйства и нередко присваивая себе право назначения на церковные должности и устранения от этих должностей; церковь была органом благотворительности (на её средства содержались больницы, приюты для беспомощных стариков и детей-сирот, и это находилось в веде-
нии епископа) (IV. 3; VI. 16); выбор патриарха представлял довольно сложный процесс, и в процедуре избрания принимал участие и император, но лишь как «епископ внешних дел», отвечающий за внешнее благополучие Церкви. Таким образом, Армения считалась единым церковно-государственным телом, и власть царя очень часто проявляла себя в церковной сфере (III. 12; 16; IV. 3; 5; 12; 51; V. 29).
Для Павстоса Бузанда «симфония» означала не просто гармонию между двумя властями или двумя сообществами (Церковью и государством), а имелось в виду стремление к внутренней сплоченности одного общества. Центральная идея концепции «симфонии властей» заключалась для армянского историка в том, что Церковь давала государству определенную систему ценностей, которыми оно должно было руководствоваться в своей деятельности. Отступление власти от декларируемых принципов приводило к кризису общество и государство (III. 12; 14; 18; 21; IV. 5; 13; 16; 22; 25-50; 55; V. 4; 24; 29-30; 38). В рамках такой модели развития находилась Армения в IV в. Однако концепция «симфонии властей» оказалась нежизнеспособной во второй половине V в., в условиях очередного глубокого кризиса, настигшего государство. Это связано в первую очередь с ликвидацией в Армении ко времени написания «Истории» института царской власти. Поэтому Павтос Бузанд как один из главных идеологов готовящегося восстания против Персии акцентирует свое внимание на новой парадигме развития общества - религиоцентризме, центральным элементом которой был образ всемогущего Бога, опирающейся на систему христианских ценностей. По мнению армянского историка, религия была в состоянии не только систематизировать все главные стороны социального общежития Великой Армении, но и с течением времени подготовить почву для восстановления государственного суверенитета. Историк возлагает эту миссию на легендарный род Мамико-нянов, ибо после падения царства Аршакидов они единолично несут ответственность за судьбы Армении7. Последняя глава сочинения - это регентство Манвела Мамиконяна, «когда все в стране жили в довольстве». Образ этого полководца примечателен тем, что повествуя о том, как Манвел поставил на царство юношу Аршака и о смерти первого, армянский историк преподносит фигуру полководца как национального героя своего времени, полного заботой и любовью к своей родной стране. Павстос Бу-занд в лице Манвела отобразил собирательный образ идеального государственного деятеля8,
«совершившего величайшие подвиги храбрости», «боголюбивого», «почитающего и защищающего армянскую церковь», «наставляющего трудиться и воевать за родную страну» (V. 44).
Подводя итог всему сказанному, подчеркнем следующее. Павстос Бузанд рассматривает разные модели преодоления кризиса в Армении: ретроэллинистическую с опорой на сильную царскую власть, нахарарскую с акцентом на христианскую религию и роль духовного пастыря в организации всего общества, и, наконец, синтезную, наиболее близкую к византийской «теории симфонии». Структурообразующими элементами этой модели, наиболее эффективной в преодолении кризиса, для Павстоса Бузанда выступают церковная власть (в лице патриарха), государственная власть (в лице царя) и идея согласия, гармоничного взаимодействия этих властей. Именно равноправие, равная значимость, «неслитное» и «нераздельное» существование церковной и светской власти отличает концепцию симфонии властей Павстоса Бузанда, суть которой составляет обоюдное сотрудничество, взаимная поддержка и взаимная ответственность, без вторжения одной стороны в сферу исключительной компетенции другой. Именно такой вариант «коллективного договора» и равноправного взаимодействия двух ветвей власти без подчинения друг друга предлагается автором в качестве реальной и действенной модели преодоления кризиса.
Работа выполнена при финансовой поддержке гранта Министерства образования и науки РФ в рамках реализации федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» (мероприятие 1.2.1; Соглашение № 14.B37.21.0962), проект «Образы прошлого в историографических и политических дискурсах Западной Европы и России».
Примечания
1. Переводы сочинения Павстоса Бузанда см.: на армян. яз. [1]; на англ. яз. [2]; нем. яз. [3]; рус. яз. [4].
2. Личность Павстоса Бузанда долгое время также вызывала дискуссии. Некоторые исследователи, отождествляя автора с упоминаемым в его «Истории Армении» греческим епископом Фавстосом (Павстос Бузанд. История Армении. VI. 5, 6), полагали, что историк писал свой труд на греческом языке в 80-х гг. IV в. Другие, опираясь на одну искаженную фразу в сочинении (III. 12), считали, что ее автором являлся отпрыск нахарарского рода Сааруни, армянин, получивший греческое образование и писавший на грече-
ском языке. Наконец, после долгих дискуссий отечественные исследователи пришли к выводу, что Павстос Бузанд - писатель и историк V в. Однако большинство западных исследователей, вслед за профессором Гарвардского университета Н. Гарсоян, полагают, что «История Армении», а точнее «Бузанда-ран» («Эпические истории»), была написана во второй половине V в. не одним лицом: ее авторами являлись грамотные сказители-випасаны, собравшие множество преданий о политических и церковных деятелях IV в. «Бузандаран» был написан на основании собранных устных преданий, а также новых сказаний, созданных и изложенных самими авторами, а позднее, возможно, отредактированных одним из них.
3. Сочинение Павстоса Бузанда состояло из шести книг, из которых первые две, к сожалению, не сохранились. Эти книги по периодизации Павстоса Бузанда относились к «Начальной истории» Армении, охватывающей период от «вавилонского столпотворения до смерти Христа», и к «Срединной истории», обнимающей период распространения и утверждения христианства в Армении как государственной религии. Третий период - «Конечная история» - охватывает более 50 лет начиная с царствования сына Трдата III - Хосрова Котака (332-338 гг.) до раздела Армении в 387 г. на сферы влияния между Сасанидским Ираном и Римской империей; это эпоха царствования армянских царей из династии Аршакидов - Хосрова, Тирана, Аршака II, Папа и Вараздата.
4. Армянский историк V века, монах, написавший продолжение истории Фавстоса Бузанда по просьбе князя Вагана Мамиконяна. Здесь автор использует перевод сочинения Лазаря Парпеци Роберта Бедро-сяна [12].
5. Для сравнения рекомендуем посмотреть работы, отражающие развитие внутриполитической жизни Армении в период эллинизма [20-25].
6. Букв.: «житель поселения», «сельчанин», «крестьянин».
7. 451 г. - Вардан Мамиконян Великий, вождь в первой религиозной войне против Ирана; 481484 гг. - Ваан Мамиконян, предводитель второго всеобщего восстания против персов; 485 г. - Ваан Мамиконян, правитель (танутэр) Армении (с этого времени Персидская Армения называется «та-нутэракан еркир» - земля танутэра и т. д.). Правители Армении при арабах: 654-661 гг. Амазасп Мамиконян, ишхан Армении; 661-685 гг. - Григор Мамиконян; 749-752 - Мушег Мамиконян. В 774775 гг. - восстание против Халифата и разгром фамилии Мамиконянов.
8. В.А. Арутюнова-Фиданян предполагает, что
«История Армении» Павстоса Бузанда представляет древнюю триаду устных социогенетических догосу-дарственных и дохристианских преданий: царь
(вождь), военный предводитель (воевода, полководец), жрец (духовный глава этноса). При этом функции могли сдваиваться (вождь = военный предводитель, вождь = жрец). В триаде «Истории Армении» царь - наиболее слабая фигура и регентство Манвела Мамиконяна рассматривается исследовательницей
как поглощение одной из функций триады устного предания [26, с. 9-15; 27, с. 12-16].
Список литературы
1. Malxasyanc’ S. P’austos Buzand. Patmut’yun Hayoc’. Erevan: Erevani Hamalsarani Hrat, 1947 (на армян. яз.). 457 S.
2. Garsoian N.G. The Epic Histories Arttributed to Pawstos Buzand (Buzandaran Patmut’iunwnk’) / Translation and Commentary by N.G. Garsoian // Harvard Armenian Texts and Studies. No. 8. Cambr. (Mass.): Harvard University Press, for the Department of Near Eastern Languages and Civilizations, Harvard University, 1989. 650 p.
3. Lauer M. Des Faustos von Buzanz Geschichte Armeniens. Koln: DumOnt-Schauberg, 1879. 218 S.
4. История Армении Фавстоса Бузанда / Пер. с др.-арм. и коммент. М. А. Геворгяна; под ред. С.Т. Еремяна; вступит, ст. Л. С. Хачикяна. Ереван: АН Армянской ССР, 1953. 315 с.
5. Абегян М.Х. Литература и историография // Культура раннефеодальной Армении (IV-VII вв.). Ереван, 1980. С. 23-147.
6. Адонц Н. Г. Фауст Византийский как историк // Христианский Восток. 1922. Т. 6. Вып. 3. С. 235272.
7. Ельницкий Л.А. К истории антицерковных и антихристианских тенденций в Армении в IV в. н. э. // Вестник древней истории. 1965. № 2. С. 122-130.
8. Кусикьян И. К. О русском переводе «Истории Армении» Фауста Византийского // Византийский временник. 1956. Т. 10. С. 203-207.
9. Хачикян Л.С. «История Армении» Фавстоса Бузанда // История Армении Фавстоса Бузанда. С. V-XVI.
10. Faustus de Byzance. Bibliotheque historique en quatre livres. Traduite pour la premiere fois de l’Armenien en francais par Jean-Baptiste Emine, directeur du Gymnase imperial de Wladimir sur la Kliazma // Collection des historiens anciens et modernes de l’Armenie / Publiec en francais par Victor Langlois. T. 1. Paris: Didot, 1867.
11. Абегян М.Х. История древнеармянской литературы. Т. 1. Ереван: Изд-во АН Армянской ССР, 1948. 608 с.
12. Ghazar P'arpec'i's. History of the Armenians /
Translation and Commentary by R. Bedrosian [Электронный ресурс]. Режим доступа:
http://rbedrosian.com/gpintro.htm/
13. Адонц Н.Г. Армения в эпоху Юстиниана. Ереван: Изд-во Ереван. ун-та, 1971. 526 с.
14. Маркарян Е.Г. Аршакаванская эллинистическая политея и град небесный Нерсеса Великого. Ереван: Изд-во РАУ, 2007. 97 с.
15. Николин А. Церковь и государство (история правовых отношений). М.: Изд-во Сретенского монастыря, 1997. 430 с.
16. Грибовский В.М. Народ и власть в Византийском государстве. Опыт историко-догматического исследования. СПб.: Тип. М. Меркушева, 1897. 437 с.
17. Соколов И.И. О византинизме в церковноисторическом отношении. Избрание патриархов в
Византии с середины IX до начала XV века. Вселенские судьи в Византии. СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2003. 272 с.
18. Jones A.H.M. The Later Roman Empire 284 -602. V.1. Baltimore: The Johns Hopkins University Press, 1986. 15646 р.
19. Рудоквас А. Очерки религиозной политики Римской империи времени императора Константина Великого. СПб.: Центр антиковедения СПбГУ, 2001. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www. centant.pu.ru/aristeas/monogr/rudokvas/rud010.htm.
20. Бабаян Д. Уроки стратегии Тиграна Великого.
[Электронный ресурс]. Режим доступа: //
http ://armenianhouse. org
21. Кусикьян И. Тигран II и Рим // Исторический журнал. 1940. № 10. С. 87-98.
22. Литовченко С.Д. Великая Армения во время третьей войны Рима с Митридатом VI // Проблемы истории и археологии Украины: Матер. VI Между-нар. науч. конф., посвященной 150-летию со дня рождения академика В.П. Бузескула. Харьков, 2008. С. 56-57
23. Манандян, Я.А. Тигран II и Рим: в новом освещении по первоисточникам. Ереван: Армфан, 1943. 240 с.
24. Манасерян Р.Л. Процесс образования державы Тиграна II // ВДИ. 1982. № 2. С. 122-138.
25. Keaveney A. Roman Treaties with Parthia circa 95 - circa 64 B. C. // The American Journal of Philology. 1981. Vol.102, No. 2. P. 195-212.
26. Арутюнова-Фиданян В.А. Родовое предание и ранняя историография: «вторичный эпос» // Древнейшие государства Восточной Европы: 2001 год: Историческая память и формы ее воплощения / Отв. ред. сер. Е.А. Мельникова. М.: Вост. лит., 2003. С. 927.
27. Арутюнова-Фиданян В.А. Политогенез и устная традиция: Аршакидское царство (конец II - первая половина V в.) и «Бузандаран» // Восточная Европа в древности и средневековье. Ранние государства Европы и Азии: проблемы политогенеза. XXIII Чтения памяти чл.-корр. АН СССР В.Т. Пашуто: Матер. конф. Москва, 19-21 апреля 2011 г. М.: Ин-т всеобщей истории РАН, 2011. С. 12-16.
«DIVIDED ARMENIA» IN THE FIFTH CENTURY:
FINDING WAYS TO OVERCOME THE CRISIS (on the example of «The History of Armenia» by Faustus of Byzantium)
P.A. Akopian
The author examines the crisis in Armenia in «The History of Armenia» by Faustus of Byzantium - one of the most dramatic periods of Armenian history in the fourth century, when the Byzantine and Sassanid Empires divided Armenia in 387. The author comes to the following conclusions: first, that «The History of Armenia» created by Faustus of Byzantium was the ideology of yet another uprising of Armenians against the Persians in 470s, and, second, that in the conditions of foreign domination the work provided a model for overcoming the crisis (the inner unity of the church and the state authorities).
Keywords: «The History of Armenia», Faustus of Byzantium, Early Armenian historiography, «symphony of powers», religious centricity.
