CC BY
44
22 Тютчев Ф.И. Россия и Запад: книга пророчеств. С. 103.
23 Аксаков И.С. Федор Иванович Тютчев. С. 15.
24 Тютчев Ф.И. Россия и Запад: книга пророчеств. С. 38—39.
25 Ср. стихотворение Н.С. Гумилева "Евангелическая церковь". "Сухая рационалистичность протестантизма здесь показана доступной только холодному разуму, когда душа окаменела и молчит" (Волков С.А. Возле монастырских стен. Воспоминания. Дневники. Письма. М., 1999. С. 135).
26 См.: Тютчев Ф.И. Россия и Запад: книга пророчеств. С. 63.
27 Письмо А.Д. Блудовой от 28 сентября 1857 г. // Тютчев Ф.И. Стихотворения. Письма. С. 373.
Résumé
The article reveals historical and philosophical ideas of Tyutchev concerning religious, political and moral aspects of Russian culture as compared to those of the West.
Вестник МГУ. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2005. № 4
П.Н. Грюнберг
РАННЯЯ РУССКАЯ ГРАМЗАПИСЬ В КОНТЕКСТЕ
НАЦИОНАЛЬНОЙ И МИРОВОЙ КУЛЬТУРЫ *
Ни у кого не вызывает сомнения, что коммерческая звукозапись является сферой взаимного влияния национальных культур. Однако необходимо вспомнить, что представляла собой звукозапись сто и более лет назад, какое место в мировой культуре занимала ранняя русская грамзапись, ибо это "белое пятно" в истории не только русской, но и мировой культуры, более того, в общем историческом знании о рубеже Х1Х—ХХ столетий.
Уже тогда успешное, быстрое и повсеместное распространение граммофонных пластинок существенно изменило облик времени, оказало влияние на жизнь всех слоев и классов общества. Ныне мы избалованы "дарами" звукозаписи, перегружены звуковой информацией. Она вторгается в нашу повседневную жизнь часто совершенно непрошено, иногда даже насильственно. Поэтому нам трудно понять то впечатление, которое ранняя грамзапись произвела на людей, ту власть, какую она сразу же получила над людьми. Мы должны несколько отвлечься от нашей обыденности, чтобы обрести тот смысл, какой имели для современников принцип обратимости звука и его реализация.
В сущности, открытый в 1877 г. французским поэтом и инженером Шарлем Кро принцип обратимости звука, т.е. фиксация
* Настоящая статья представляет собой сокращенный текст доклада, прочитанного в Центре изучения истории культуры Института российской истории РАН 16 февраля 2004 г.
звуковой информации и последующее ее воспроизведение, — это своего рода "консервация" локального временного процесса с возможностью постоянного доступа и пользования независимо от места фиксации. Звукозапись словно отозвалась на знаменитый призыв гетевского Фауста: "Остановись, мгновение!" Потому она и была воспринята с таким энтузиазмом, потому граммофонные пластинки и расходились по всему миру миллионными тиражами. Грамзапись на заре своего бытования в обществе воспринималась как чудо. По сути, она и была чудом.
Я хочу, чтоб голоса любимых
Были навсегда сохранены.
Так писал в одном из стихотворений сам первооткрыватель этого чуда, обладатель универсальных дарований Ш. Кро1.
Реализация подобного желания, открытость, полная доступность искусства любимых артистов, чьи голоса стали "навсегда сохранены", — это была ожившая фантастика для людей начала XX в. Но к ней, как ко всему легкодоступному, быстро привыкли. Прошло время, и сейчас даже имя великого француза, открывшего путь к этому чуду, известно немногим. Гениальность первооткрывателя звукозаписи Ш. Кро ныне очевидна. В этом открытии все просто и наглядно, к тому же спроецировано в нашу современную повседневность. Принцип записи и воспроизведения информации по спирали на дисковую поверхность сохранен и поныне, когда технические средства ранней грамзаписи давно стали архаикой. Не только звуковая информация, но и иные виды информации сохраняются на дисках, на них фиксируются по спирали и с них воспроизводятся. Очевидно, что общий принцип сохранения и воспроизведения информации остался неизменным с начала грамзаписи по сей день.
В Европу грамзапись пришла из Америки, где четко сформулированная идея француза Ш. Кро была реализована эмигрантом из Германии Эмилем Берлинером, создавшим и первую граммофонную пластинку, и первый граммофон. Параллельное изобретение знаменитого Эдисона не было перспективным: он записывал звук на цилиндрическую поверхность, а цилиндрический звуконоситель невозможно тиражировать. Возникла тупиковая ситуация в звуковой технике. Много лет спустя Эдисон сам стал использовать диски и этим признал свое поражение.
В Англии, в Лондоне, осенью 1898 г. начала работать компания "The Berliner's Gramophone", созданная сотрудниками Э. Берлине-ра. Открылась студия, производившая записи и изготавливавшая рабочие матрицы для граммофонных пластинок, которые высылались в Германию, в Ганновер. Здесь на телефонной фабрике, принадлежавшей брату Э. Берлинера, впервые в Европе началось производство коммерческих тиражей пластинок. Ганноверскому
филиалу компании было поручено и распространение первых граммофонных пластинок в европейских странах. Агент для России этого филиала, называвшегося "Deutsche Grammophon Geselschaft", Макс Рубинский (он же Родкинсон), американец российского происхождения, в марте 1899 г. привез в лондонскую студию первых русских артистов. А уже в апреле 1899 г. в Петербург прибыл инженер компании Уильям Синклер Дарби и сделал здесь первые записи в континентальной Европе.
Это было начало русской грамзаписи, которая сразу же оказала влияние на дальнейшую судьбу всей зарождающейся граммофонной индустрии. Последствия этого влияния оказались значительными для всей европейской и мировой культуры.
Что представляла собой граммофонная промышленность к 1899 г., когда были произведены первые русские записи для граммофонных пластинок? Весь скромный технический арсенал как для самой записи, так и для производства грампластинок и их воспроизведения был создан в США. В Европе лишь дублировали американскую технику при незначительных усовершенствованиях. Но главное — та продукция, которая предлагалась единственной еще граммофонной компанией. Это был исключительно ширпотреб, причем весьма невысокого уровня. За несколько первых лет распространения в США граммофонная пластинка не сыграла какой-либо значительной культурной роли, будучи лишь предметом развлечения для невзыскательной публики. За первые полгода граммофонного дела в Европе, в Лондоне, до начала русских записей, также ничего значительного на пластинках не появилось. Не были чем-то особенным и первые артисты из России, прибывшие в Лондон в марте 1899 г. Если бы все шло так и дальше, то о культурном значении грамзаписи говорить не пришлось бы. Она осталась бы вполне периферийным бытовым явлением — не более. Но уже первые пластинки, записанные в России в апреле 1899 г., резко изменили судьбу всего граммофонного дела. Произошел качественный скачок, обеспеченный тем звуковым материалом, который предложила русская грамзапись. Благодаря финансовой поддержке нескольких петербургских предпринимателей были приглашены видные исполнители.
Артисты Императорского Мариинского театра: знаменитый баритон Иоаким Тартаков, тенор Морской, басы Серебряков и Палечек, сопрано Марианна Черкасская, архизнаменитый балалаечник Василий Андреев, один из лучших военных оркестров — лейб-гвардии Конного полка2 — эти имена украсили первые информационные списки русских грампластинок3. Ничего подобного грамзапись ранее не предлагала. Товар рекламировал сам себя. Положительный опыт уже первых русских записей в Петербурге скоро определил переориентировку всей деятельности первой и
тогда еще единственной граммофонной компании. В России был создан ее филиал; возможности сбыта на огромном русском рынке (тогда включавшем Польшу и Финляндию) потребовали новых производственных мощностей, и вскоре, в 1902 г., был создан второй после Ганноверского завод в Риге, производивший до трети всей продукции компании.
Но решающим для будущего грамзаписи стал 1901 г. Были внедрены некоторые существенные усовершенствования в технологические процессы, повлиявшие на качество пластинок. А в России были произведены первые записи артистов экстракласса: "Солисты Его Величества" супруги Николай и Медея Фигнер (легендарные певцы, чьи имена связаны с премьерой "Пиковой дамы" П.И. Чайковского); молодой, но уже знаменитый Леонид Собинов; "абсолютный лидер" среди артистов тогдашней эстрады, великая исполнительница так называемого цыганского романса Анастасия Дмитриевна Вяльцева и, наконец, сам Шаляпин, только что вернувшийся в Россию после триумфального дебюта в миланском "Ла Скала". Кроме них записывались десятки выдающихся артистов всех музыкальных и развлекательных жанров, но дебют артистической элиты в грамзаписи и ее успех определили феноменально быстрый рост индустрии грамзаписи, подобного которому не знала никакая иная сфера культуры и искусства. Конечно, записывался и ширпотреб, много было в ранней грамзаписи преходящего и вообще к искусству и к культуре отношения не имеющего, но не это было определяющим. Эффект узнавания слушателем искусства самых знаменитых артистов, признание им достоверности сохраненной грамзаписью звуковой информации, наконец, признание самими артистами грамзаписи как особой формы сохранения их искусства — вот что составило основу успеха граммофонной пластинки. Именно формой значительного для искусства и культуры документа, а не игрушкой для забавы и развлечения — таковой (по преимуществу) становится ранняя грамзапись уже сто лет назад.
В том же 1901 г. в России, в русском отделении компании "Gramophone and Typewriter Ltd.", как она стала называться с этого времени, был придуман довольно простой индикатор ценности пластинок для исполнителей высшей категории. Тогда только что появились вклеенные бумажные этикетки — до того текст этикетки клишировался непосредственно на поверхности диска. В русском отделении пластинкам супругов Фигнер, Вяль-цевой и Шаляпина присвоили этикетки красного цвета, остальным (даже Собинову) оставили так называемый "черный этикет". Цвет этикетки обозначал и ранг исполнителя, и категорию цены. Эта практика уже в следующем году была позаимствована всеми национальными филиалами компании. И в США, в союзной
"Gramophone and Typewriter" компании "Victor", также приняли (c 1902 г.) различение цвета этикетки. В этой компании и сейчас на компакт-дисках существуют Red Seel ("красный этикет") и Gold Seel ("золотой этикет").
Итак, качественный репертуарный скачок и огромный коммерческий эффект после первых "сереньких" лет действия граммофонной промышленности в США был обеспечен распространением "русского опыта" и пересмотром репертуарной политики всей компании. Ставка была сделана на привлечение артистической элиты во всех возможных приложениях исполнительского искусства и во всех его жанрах, какие только могла объять грамзапись. Заметим, что более чем скромные технические возможности тех лет позволяли довольно приемлемо фиксировать речь, пение, звучание духовых инструментов, хуже было со струнными инструментами и с фортепиано и совсем плохо — с записью симфонического оркестра, не вмещавшегося в прокрустово ложе раструбов в студии. Но певческое искусство всегда было популярно, и именно записи вокалистов — выдающихся певцов, а также хоров и духовых оркестров составили основу популярности ранней грамзаписи и ее коммерческого успеха.
С 1902 г. все европейские филиалы компании "Gramophone" и американский "Victor" уже записывали артистическую элиту. В Италии был впервые записан голос Энрико Карузо, "король баритонов" Маттиа Баттистини записался на тогдашней русской территории, в Варшаве. Перечень славных артистических имен занял бы слишком много места. Основной офис компании в Лондоне уже в 1904 г. создал некое подобие каталога избранных записей компании, произведенных в ее филиалах. Первые звезды оперы из Италии, Франции, Австрии, России, великий испанский скрипач Пабло де Сарасате и его коллега Рафаэль Кубелик, королева Румынии, читающая свои стихи, Анастасия Вяльцева — прекрасная исполнительница "цыганских" романсов составляли золотой фонд не только компании "Gramophone", до сих пор действующей в виде концерна EMI. Это было начало колоссального транснационального звукового фонда мировой музыкальной — и не только музыкальной — культуры XX столетия. Этот фонд в целом жив, функционирует и по сей день, без него немыслимо культурное бытие всех без исключения стран и наций4.
Посмотрим на тот культурный фон, который обеспечил успех звукозаписи. Статистические данные весьма наглядны, хотя и не всегда хороши применительно к области культуры, где иногда какой-либо единичный пример может убедительно характеризовать явление или процесс.
Воспользуемся сведениями о производстве и спросе на некоторые музыкальные инструменты. Годовой спрос на фортепиано
в России перед Первой мировой войной достиг 22 000 инструментов. В России производилось в 1913 г. только до 13 500 в год. Остальное ввозилось из-за границы. Наблюдается определенная "уравновешенность соотношения" импорта и собственного производства. В России существовало собственное рентабельное производство, обеспечивающее 1/2 спроса в условиях жесткой конкуренции со стороны таких стран-экспортеров с давним, традиционным производством фортепиано, как Германия и Франция. Но из них ввозились только дорогие высочайшего качества инструменты и самый примитивный ширпотреб5. В России с начала века до начала мировой войны было реализовано до четверти миллиона довольно дорогостоящих инструментов. Эта статистика в какой-то мере может характеризовать уровень "культурных запросов" предвоенного русского общества.
Следовательно, грамзапись появилась и стремительно развивалась в России, когда в ней были определенные условия и для сбыта качественной в художественном отношении граммофонной пластинки, и для формирования покупательского спроса.
Обратимся к статистике рынка граммофонной продукции, хотя она весьма ненадежна и позволяет с уверенностью оперировать только самыми общими цифрами. В 1901 г., когда в России еще не было своего завода, а все, даже собственной записи, диски прессовались в Ганновере, во всем мире было реализовано до 1 млн пластинок. В 1913 г. только русское годовое производство составило около 18 млн пластинок и еще около 6 млн дисков импортировалось. При этом уровень спроса и предложения на рынке грамзаписи практически совпадали. Впоследствии этот уровень был восстановлен только к 1938 г.6
Интересно соотношение: на одно проданное фортепиано в предвоенной России приходится более 1000 проданных граммофонных пластинок. Это убедительный показатель. За ним — и безусловный успех граммофонной индустрии, и возникший гигантский рынок граммофонной продукции, и безусловное подтверждение соответствия грамзаписи как "культурным запросам" общества, так и тем реалиям искусства и культурной жизни, что она отражала.
Обратим внимание и на состояние мира искусств к началу XX в. Искусство звукозаписи и промышленная грамзапись вошли в жизнь общества тогда, когда европейская культура переживала время своего "блистательного упадка", декаданса. Трудно называть эпохой упадка время таких великолепных мастеров, как Дебюсси и Уайльд, Скрябин и Киплинг, Врубель и Климт, писатели Серебряного века. Но необходимо признать, что в то время европейское искусство и культура были поражены кризисом идей (именно так, а не "идейным кризисом"). В разрыве эстетических
и этических идеалов, в кризисе и ломке традиционных, классических форм этот кризис обозначился конкретно. Таланты остаются талантами всегда, но чем талантливее художник, творящий в кризисную эпоху, тем больше он соответствует понятию "патриций времен упадка".
В это же время существовали сферы искусства, и притом обширные, которые не были этому упадку подвержены. Эта особенность музыкального и театрального исполнительского искусства еще не изучена, вообще эта сфера культурной жизни общества недостаточно освоена историками культуры и культурологами. Как бы то ни было, XX в. стал временем расцвета музыкального исполнительского и театрального искусства в большинстве культурных стран. Конечно, и XIX в. знал великих музыкантов-исполнителей и артистов театра, но только к концу столетия, после того, как окончательно сформировались и внесли свой вклад в мировую культуру национальные литературные и композиторские школы, стали сформировываться и национальные школы музыкантов-исполнителей и артистов театра. Появление грамзаписи и ее распространение совпадают с этим процессом. Грамзапись с самых первых лет XX в. стала одновременно и отражением и стимулятором этого процесса формирования и роста национальных исполнительских школ.
Неслучайно загадочное обстоятельство: на Серебряный век русской литературы и параллельных ему явлений высокого искусства приходится, например, расцвет вокального, оперного исполнительского искусства, справедливо получивший вскоре на Западе наименование "золотой век оперы" ("The Golden Age of Opera"). Столь же справедливо было бы назвать XX в. "золотым веком" скрипичного, дирижерского, пианистического, театрального искусства. Ныне мы наблюдаем их быстрый упадок. При всем уважении к ныне действующим артистам мы не видим и не слышим среди них новых мастеров такого типа, как Гилельс, Рихтер и фон Караян, Мравинский и Владимир Горовиц, Рахманинов, Шаляпин и Мария Каллас, Ойстрах и Хейфец, Лоренс Оливье и Иван Москвин и многие другие великие артисты ушедшего века. А рядом с великими подвизалось еще и множество артистов высочайшего уровня. Их искусство в целом сохранено и навеки останется достоянием мировой культуры, прежде всего благодаря звукозаписи и грамзаписи.
Грамзапись сразу стала формой документального отражения определенных национальных культур, национальных исполнительских школ. И одновременно раздвинула все границы. Все самое интересное, самое яркое в любой национальной школе, традиции стало доступно практически в любой сколько-нибудь развитой в культурном отношении стране. В России уже в первые годы XX в.
можно было приобрести грампластинки выдающихся и не очень выдающихся артистов-исполнителей, записанных в европейских странах и в Америке. В свою очередь в Америке и Европе можно было благодаря грампластинке узнать искусство русских артистов. Почти одновременно с первыми триумфами знаменитых дягилев-ских сезонов в Париже, даже несколько ранее 1909 г., русские артисты начинают записываться за пределами России. Не только Шаляпин, но и Дмитрий Смирнов, Лидия Липковская, Георгий Бакланов, Надежда ван Брандт, Евгения Бронская, Владимир Ро-зинг, Аделаида Андреева, Цецилия Давыдова записываются в Париже, Милане, Бостоне, Лондоне, Берлине. Почему превалируют имена певцов — уже говорилось ранее.
Показательна история грампластинок оркестра русских инструментов Василия Андреева. В 1911 г. оркестр с триумфальным успехом гастролировал в Америке. Он был приглашен и записан компанией "Victor", дубли матриц пластинок были получены русским отделением союзной "Victor" компании "Gramophone", пластинки тиражированы и распространены в России.
И еще один пример межнациональной коммуникативной функции грамзаписи. Записи Льва Толстого, специально выполненные в 1909 г. в Ясной Поляне не только на русском, но и на немецком, французском и английском языках, были тиражированы и распространялись не только в России, но и в европейских странах и в Америке.
Будучи на вершине мировой славы, повсеместного признания, будучи даже объектом преклонения, Ф.И. Шаляпин вполне откровенно писал о том, что привлекает его в граммофонной пластинке. "Люблю граммофонные записи. Лучше иметь перед собой микрофон, чем тысячи слушателей. Я пою, адресуясь не к конкретным собравшимся лицам, а к самому себе и к той публике, какую себе воображаю. Меня волнует и творчески возбуждает мысль, что микрофон символизирует собой не какую-то конкретную публику, а миллионы слушателей..."7 В этих словах Шаляпин показал стимулирующую творчество роль грамзаписи и ту экстерриториальность, которую приобрело искусство благодаря грамзаписи. Он констатирует поистине всемирное значение грамзаписи в то время, когда ее ранняя эпоха (эпоха "акустической" грамзаписи) только что завершилась (с внедрением микрофона и электротехники в 1925 г.).
История всей ранней грамзаписи и особенно наглядно история грамзаписи русской показывает классические примеры естественного процесса взаимодействия национальных культур в сфере музыкального исполнительства (меньше театрального). При этом можно наблюдать влияние грамзаписи равно на процесс взаимодействия, даже интеграции национальных культур, и на их самостоятельное, вполне автономное развитие. В этом нет никакого
7 ВМУ, лингвистика, № 4
противоречия. Объединив в этом пространстве проявления национальных культур и этим обеспечивая их взаимное влияние, грамзапись одновременно несла и своего рода "охранительную", "консервативную" функцию, не допуская никакого "размывания" границ. О том, что такое знаменитая русская фортепианная школа или старая "школа МХАТа" во всех их особенностях и уникальном своеобразии, можно достоверно судить, прежде всего, по тем документам, которые созданы и сохранены звукозаписью, грамзаписью и которые доступны для всего мира.
Мы неизбежно приходим к выводу, что с появлением граммофонной индустрии и созданием мирового рынка грамзаписи уже ко второму десятилетию XX в. возникло некое первичное единое информационное пространство в сфере культуры, прежде всего музыкальной (но не только музыкальной).
"Законсервированная" в какой-то точке этого пространства звуковая информация могла быть востребована и в принципе была доступна в любой точке этого пространства в любое последующее время.
Несомненно, вся ранняя русская грамзапись, сыгравшая столь значительную роль в создании этого феномена, является важным источником истории русской, европейской и мировой культуры. Без включения грамзаписи в единый источниковый контекст, без изучения ее исторического наследия наши представления о культуре России и иных стран, об общественной жизни в XX столетии не будут достаточными, полными, а следовательно, и достоверными. Таковы некоторые наблюдения в процессе изучения истории грамзаписи с ее начала как в России, так и за ее пределами.
Примечания
1 См.: Шилов ЛА Голоса, зазвучавшие вновь: Записки звукоархивиста. М., 1987. С. 9.
2 О том, что для исторической науки аудиоисточники по военно-исторической тематике небезынтересны, можно судить по тому, что их издание на современных носителях вошли в библиографию двух книг известного историка эпохи наполеоновских войн, профессора Дипломатической академии МИДа РФ
B.Г. Сироткина. Это издание — "Русская военная музыка и музыка, посвященная Отечественной войне 1812 года (в записях 1900—1970-х гг.)" (М., 1987) (комплект из пяти пластинок); см.: Сироткин В.Г. Наполеон и Россия. М., 2000.
C. 375; Он же. Наполеон и Александр I. М., 2003. С. 413.
3 Полный каталог пьес первого в России специального склада усовершенствованных граммофонов Торгового дома оптика и механика А. Бурхардт. СПб., 1901.
4 Источниковый материал, позволяющий провести аналитическую работу по накопленному ранней грамзаписью единому фонду, имеется во множестве торговых каталогов граммофонных производств. Например: "Пишущий Амур". Изделия Общества "Граммофон" с огр. отв. Полный каталог пластинок, выпущенных в продажу включительно по март 1914 г., № 16 G и ему подобные. Последнее издание, в котором собран богатейший информационный материал по самому важному тематическому разделу ранней грамзаписи, см.: Янин В.Л. Реконструк-
ция каталога вокальных записей русского отделения компании "Граммофон" ("The Gramophone Company Ltd." и "Zonophone) 1899-1915 гг. М., 2002.
5 См.: Зимин П.Н. История фортепиано и его предшественников. М., 1968. C. 196.
6 См.: Регирер Е.И. Исторический обзор // Граммофонная пластинка. М.; Л., 1940. C. 704-705.
7 Из статьи: Шаляпин Ф.И. Моя жизнь скитальца // Народни листы. 1929. 25 дек. Цит. по: Летопись жизни и творчества Ф.И. Шаляпина. Кн. 2 / Сост. Ю. Кот-ляров и В. Гармаш. Л., 1989. C. 278-279.
Résumé
The early Russian recording, developing since 1899 to 1915, played significant part in the Russian culture's forming of the beginning of the XX century. This one brought important contribution to the cultural relations between nations and also to the forming of the first transnational information area, made in the process of the building the audioproduction's world market. The legacy of the early Russian recording, remained the examples of high art of that epoch in the thousands of fonogramms, has unconditional meaning for the Russian and the world culture.
Вестник МГУ. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2005. № 4
Ю.С. Баркова
ТРАДИЦИОННАЯ МУЗЫКА ШОТЛАНДИИ КАК СРЕДСТВО СОХРАНЕНИЯ КЕЛЬТСКОЙ КУЛЬТУРНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ
Процесс глобализации, охватывающий различные стороны традиционной жизни народов мира, актуализировал ряд проблем, среди которых важное место занимает проблема сохранения и развития национальных культур. Распространение массовой культуры, определяющей образ жизни людей, их взгляды, манеры, привычки, приводит к своеобразному усреднению личности, к формированию легкоуправляемого среднего человека, вкусы и предпочтения которого мало отличаются от вкусов и предпочтений других людей. Безальтернативность и множество противоречий американского варианта глобализации отмечаются многими исследователями и вызывают сильный протест в разных странах мира. Критическую оценку этому явлению, на наш взгляд, очень точно выразил известный перуанский писатель Марио Варгас Льоса: "Исчезновение национальных границ и создание мира, соединенного рынками, нанесет смертельный удар по региональным и национальным культурам, по традициям, обычаям, мифам и всему тому, что определяет культурную идентичность любой страны или любого региона. Поскольку большая часть мира не способна сопротивляться вторжению продуктов культуры разви-
