CC BY
8
© В.Н. Диомидова, А.Н. Дмитриева, 2020
УДК [616.33:616.329]-006.6-073.756.8
РАК ЖЕЛУДКА И РАК ПИЩЕВОДНО-ЖЕЛУДОЧНОГО ПЕРЕХОДА, ЭПИДЕМИОЛОГИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ ПО ЧУВАШСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ
В.Н. Диомидова1, А.Н. Дмитриева1,2
1ФГБOУ ВО «Чувашский государственный университет имени И.Н. Ульянова», г. Чебоксары
2АУ «Республиканский клинический онкологический диспансер» МЗ Чувашской Республики, г. Чебоксары
STOMACH CANCER AND ESOPHAGOGASTRIC JUNCTION CANCER. EPIDEMIOLOGICAL DATA OF CHUVASH REPUBLIC COMPARED TO RUSSIAN FEDERATION DATA
V.N. Diomidova1, AN. Dmitrieva12
1Ulyanov Chuvash State University, Cheboksary Republican Clinical Oncology Dispensary, Cheboksary
Диомидова Валентина Николаевна — доктор медицинских наук, заведующая кафедрой пропедевтики внутренних болезней с курсом лучевой диагностики ФГБОУ ВО «Чувашский государственный университет им. И.Н. Ульянова». 428015, г. Чебоксары, Московский пр., д. 15, тел. (8352) 45-26-97, e-mail: diomidovavn@rambler.ru
Diomidova Valentina N. — MD, Head of the Department of Internal Medicine Propaedeutic with a course of radiation diagnosis of the Ulyanov Chuvash State University
15 Moskovsky Ave., Cheboksary, the Chuvash Republic, Russian Federation, 428015, tel. (8352) 45-26-97, e-mail: diomidovavn@rambler.ru.
Реферат.
Цель исследования — анализ эпидемиологических аспектов заболеваемости рака желудка (РЖ) и рака пищеводно-желу-дочного перехода (РПЖП) среди населения, проживающего на территории Чувашской Республики (ЧР), и сравнение соответствующих региональных показателей со средними общероссийскими статистическими данными. Материал и методы. В качестве материалов для ретроспективного анализа заболеваемости РЖ и РПЖП среди населения ЧР и Российской Федерации (РФ) использовались статистические данные из официальных источников. Были проведены сравнительный анализ и статистическая обработка полученных данных.
Результаты. По данным за 2018 г., в структуре заболеваемости злокачественными новообразованиями среди населения, проживающего на территории РФ, РЖ занимает 6-е место, в структуре смертности — 2-е место. В период с января 2015 г. и по декабрь 2019 г. в ЧР было выявлено 169 пациентов с опухолевой патологией в области пищеводно-желудочного перехода, из них у 128 (75,74%) пациентов верифицирован РПЖП. Доля РПЖП в структуре РЖ составила 11,64%. Возраст пациентов с РПЖП составил от 35 до 87 лет, средний возраст — 63,81±10,71 лет. Были отмечены крайне высокие показатели летальности пациентов с РПЖП на первом году с момента установки диагноза — 57%. Такой высокий показатель смертности связан с частыми случаями поздней диагностикой РПЖП — заболевание на III и IV стадиях были выявлены у 73,4% больных. Заключение. Установлено, что на территории ЧР показатели поздней диагностики РПЖП и летальности от него на первом году с момента установления диагноза превосходят аналогичные показатели РЖ по России, хотя при этом в целом показатели заболеваемости РЖ и смертности от него в ЧР ниже, чем таковые в России.
Ключевые слова: эпидемиология, заболеваемость, смертность, рак желудка, рак пищеводно-желудочного перехода. Abstract
The aim of the study — an analysis of the epidemiology of morbidity stomach cancer (SC) and esophagogastric junction cancer (EGJC) among the population, living on the territory of Chuvash Republic (CR), and the comparison of relevant Republican indicators with average statistical data of Russian Federation.
Material and methods. As material and methods of retrospective analysis statistical data from official sources was used as input for a retrospective analysis of morbidity SC and EGJC among the population of Chuvash Republic Russian Federation. A comparative analysis and statistical processing of the data obtained were conducted as well.
Results. According to the data of 2018, stomach cancer is the 2nd against the morbidity rate of malignant tumor and the 6th against the mortality rate among the population of Russian Federation. From January 2015 to December 2019 on the territory of Chuvash Republic 166 patients were diagnosed tumor pathology of esophagogastric junction, 128 of which (75,74%) were detected the EGJC. The proportion of EGJC in the structure of stomach cancer was 11,64%. The age of the patients with EGJC fluctuated between 35 and 87 years old, middle age — 63,81±10,71 years old. Since the moment the patients had been diagnosed with EGJC, the mortality during the first year among them was — 57%. Such high level of mortality is caused with a frequent percentage of late diagnosis of EGJC — 73,4% of patients were diagnosed with stage III and IV of the disease.
Conclusion. It was established that, on the territory of CR the rate of late diagnosis of EGJC and the mortality during the first year from the date of the initial diagnosis higher than similar patterns of stomach cancer in Russian Federation although in general the morbidity and mortality of stomach cancer in CR are lower than the same ones in Russian Federation. Key words: epidemiology, morbidity, mortality, stomach cancer, esophagogastric junction cancer.
В настоящее время онкологические заболевания представляют собой серьезную угрозу жизни человечества. Они являются одной из основных причин заболеваемости, инвалидизации и смертности трудоспособного населения Земли.
Согласно данным международного агентства по изучению рака (International Agency for Research on Cancer, IARC) в мире в 2018 г. зарегистрировано 1 033 701 новых случаев рака желудка, что составляет 5,7% (5-е место) от всех злокачественных новообразований [1].
В структуре смертности населения России злокачественные новообразования занимают 2-е место (на 1-м месте находятся болезни системы кровообращения). По данным за 2018 г. от онкологических заболеваний умерло более 293,7 тыс. человек, что составляет 16,1% в общей структуре смертности. Уровень смертности от рака почти в два раза выше, чем аналогичный показатель у травм и отравлений [2, 3].
Россия относится к регионам с высоким уровнем заболеваемости раком желудка (РЖ) и смертности от данного заболевания. Так, ежегодно в РФ регистрируют около 36 тыс. новых случаев РЖ (в 2018 г. — 36941 случай) и более 34 тыс. больных умирает от этого заболевания [4].
С середины ХХ в. по всему миру отмечается тенденция к снижению заболеваемости РЖ за счет сокращения числа больных раком дисталь-ных отделов желудка, однако доля больных с раком пищеводно-желудочного перехода (РПЖП) растет, причем среди них больше молодых людей (моложе 40 лет) [5, 6]. В Северной Америке и некоторых европейских странах основным типом РЖ является рак кардии. Такая же тенденция в последние годы отмечается и в странах Азии. Частота смертей, связанных с РПЖП, выше, чем при раке других отделов желудка [7].
Цель исследования — анализ эпидемиологических аспектов заболеваемости РЖ и РПЖП среди населения, проживающего на территории Чувашской Республики, и сравнение соответствующих региональных показателей со средними общероссийскими статистическими данными.
Материал и методы
В качестве материалов для ретроспективного анализа заболеваемости РЖ и РПЖП среди населения ЧР и РФ использовались статистические данные из официальных источников. Были проведены также сравнительный анализ и статистическая обработка полученных данных.
Результаты и обсуждения
По данным за 2018 г. в структуре заболеваемости злокачественными новообразованиями (ЗНО) среди населения, проживающего на территории РФ, рак желудка среди всех ЗНО занимает 6-е место (оба пола), составляя 25,16 на 100 тыс. человек (5,9%). Причем среди мужчин заболеваемость РЖ находится на 4-м месте (31,24 на 100 тыс., или 7,4%), среди женщин — на 6-м месте (19,9 на 100 тыс., или 4,6%). Рак желудка занимает 2-е место в структуре онкологической смертности (18,97 на 100 тыс. человек, или 9,5%). По данному показателю РЖ уступает место лишь раку легкого. Смертность от РЖ у мужчин находится на 2-м месте (24,06 на 100 тыс. человек, или 10,4%), у женщин — на 3-м месте (14,56 на 100 тыс. человек, или 8,4%) [2, 3, 8].
Показатели данного заболевания среди населения Чувашской Республики схожи с общероссийскими, но они немного ниже последних. Так, в 2018 г. заболеваемость РЖ (оба пола) в ЧР составила 22,57 на 100 тыс. населения (4-е место), при этом среди мужчин — 30,82 на 100 тыс. на-
Таблица 1. Показатели диагностики РЖ (С16) на территории России и ЧР
Table 1. Indicators of diagnosis of SC (C16) on the territory of Russia and the Chuvash Republic
Показатель ЧР РФ
2000 2013 2014 2015 2016 2017 2018 2019 2018
Вновь заболевших, всего (абс.) 310 251 233 235 187 230 238 210 36941
Из них больных, стадия заболевания которых установлена, % 77,7 92,5 92,0 98,8 98,0 96,0 99,6 98,2 97,9
В том числе: I стадия 4,8 12,8 10,4 12,2 15,1 13,3 16,7 15,0 12,4
II стадия 6,8 12,8 20,0 25,2 17,6 20,2 15,5 14,1 22,7
III стадия 21,3 22,3 28,4 22,0 26,8 28,2 27,9 29,1 22,9
IV стадия 44,8 44,5 33,2 39,4 38,5 38,3 39,5 40,0 39,9
Из них больных, выявленных активно, % 4,5 0 0,4 6,8 20,3 21,3 19,7 19,1 14,2
Летальность на первом году с момента установления диагноза, % 49,4 49,4 43,4 48,1 52,8 49,7 37,4 43,3 47,4
Диагноз подтвержден морфологически, % 64,8 92,0 88,0 90,7 94,6 92,7 93,8 94,5 94,8
селения (4-е место), среди женщин — 15,31 на 100 тыс. населения (6-е место). Смертность (оба пола) от РЖ составила 15,56 на 100 тыс. населения (среди мужчин — 22,46 на 100 тыс., среди женщин — 9,49 на 100 тыс.) [2, 3].
Летальность больных в течение года с момента установления диагноза РЖ за последние 10 лет несколько снизилась, но этот показатель все еще остается достаточно высоким и достигает практически 50%, что связано в первую очередь с увеличением доли больных с III и IV стадией заболевания [9].
Показатель несвоевременной диагностики (IV стадии) РЖ в РФ достаточно высокий — в 2018 г. он составлял 39,9%. Он уступает лишь аналогичному показателю для рака поджелудочной железы (58,9%) и рака трахеи, бронхов, легкого (41,0%). Схожая картина наблюдается и в ЧР (табл. 1) [9].
Анализ показателей активной диагностики РЖ за период с 2015 по 2018 гг. указывает на лучшие показатели выявляемости РЖ при профилактических осмотрах на территории ЧР по сравнению с общероссийскими показателями: 2015 г. — 6,8% (РФ — 9,9%); 2016 г. — 20,3 % (РФ — 11,0%), 2017 г. — 21,3% (РФ — 13,2%), 2018 г. — 19,7% (РФ — 14,4%), что, в свою очередь, свидетель-
ствует о хорошей работе системы профилактических и скрининговых обследований населения в ЧР.
Рак пищеводно-желудочного перехода (РПЖП) (синоним — кардиоэзофагеальный рак) — рак проксимального отдела желудка с переходом на пищевод, представляет собой высокозлокачественную опухоль, характеризующуюся быстрым инфильтративным ростом, лимфогенным метастазированием как в абдоминальные, так и медиастинальные лимфоузлы, и более неблагоприятным прогнозом в отличие от такового при изолированном РЖ или пищевода.
Согласно исследованиям 2018 г. в мире из 1,03 миллиона случаев рака желудка зарегистрировано 181 тыс. (17,5%) случаев кардиального рака и 853 тыс. (82,5%) случаев некардиального рака желудка [10].
За последние 20 лет на фоне снижения заболеваемости РЖ отмечен резкий рост случаев РПЖП [11]. Согласно исследованиям EPIC, адено-карциномы зоны кардии составляют 29,4% всех аденокарцином желудка в Европе, при этом доля их выше в северных странах (35%), чем в странах Средиземноморья (18%) [12]. В США данный показатель составил 24,1% в базе данных SEER за период 1978-2005 гг. [13]. Низкий уровень забо-
Рис. 1. Доля РПЖП в структуре рака желудка в странах мира, %
Fig. 1. The proportion of EGJC in the structure of stomach cancer in the world, %
леваемости РПЖП наблюдается в Южной Корее (6,2%) [14] и Японии (10%) [15], в Китае же данные сопоставимы с данными Северной Европы (33,6%) [16] (рис. 1).
К сожалению, в России РПЖП не выделен в отдельную нозологию, в связи с этим статистических данных по данному заболеванию недостаточно.
В период с января 2015 г. и по декабрь 2019 г. на территории ЧР было выявлено 169 пациентов с опухолевой патологией области ПЖП, из них у 128 (75,74%) пациентов верифицирована адено-карцинома ПЖП (АКПЖП, РПЖП), у 32 (18,93%) — плоскоклеточный рак ПЖП, у 7 (4,14%) — гастро-интестинальная стромальная опухоль (ГИСО), и по 1 случаю (0,59%) — лейомиома и карциноид-
Таблица 2. Гистологическая структура опухолей ПЖП (2015-2019 гг.) Table 2. Histological structure of EGJ tumors (2015-2019)
Классификация опухолей ВОЗ* Название Число наблюдений
абс. n доля, %
8140 Высокодифференцированная аденокарцинома 21 12,43
8140 Умереннодифференцированная аденокарцинома 40 23,67
8140 Низкодифференцированная аденокарцинома 41 24,26
8020 Недифференцированный рак с железистым компонентом (при полном отсутствии плоскоклеточного компонента и наличии железистого компонента классифицируется и стадируется как аденокарцинома) 9 5,33
8480 Слизистая (муцинозная) аденокарцинома 2 1,18
8490 Перстневидно-клеточный рак (перстневидно-клеточная аденокарцинома) 15 8,88
8071 Плоскоклеточный ороговевающий рак 15 8,88
8072 Плоскоклеточный неороговевающий рак 16 9,47
8020 Недифференцированный рак с плоскоклеточным компонентом (при наличии любого плоскоклеточного компонента классифицируется и стадируется как плоскоклеточный рак) 1 0,59
8890 Лейомиома 1 0,59
8240 Карциноидная опухоль 1 0,59
8936 ГИСО 7 4,14
Морфологически верифицировано 169 100
Примечание: * — Bosman F., Carniero F., Hruban R. WHO Classification of Tumours of the Digestive System. — Lyon, JARC-Press, 2010.
Note: * — Bosman F., Carniero F., Hruban R. WHO Classification of Tumours of the Digestive System. — Lyon, JARC-Press, 2010.
Таблица 3. Распределение больных РПЖП согласно классификации J.R. Siewert (1987 г.) Table 3. Distribution of patients with EGJC according to the classification of J.R. Siewert (1987)
Тип/пол Мужчины Женщины Всего
Абс, n Доля от общего числа больных, % Абс, n Доля от общего числа больных, % Абс, n Доля от общего числа больных, %
Siewert 1 16 12,5 7 5,5 23 18,0
Siewert 2 37 28,9 22 17,2 59 46,1
Siewert 3 28 21,9 18 14,0 46 35,9
Итого 81 63,3 47 36,7 128 100
ная опухоль. Доля РПЖП в структуре РЖ составила 11,64%.
Заболеваемость РПЖП в ЧР составила: в 2015 г. — 1,62; 2016 г. — 2,26; 2017 г. — 2,43; 2018 г. — 2,11 и 2019 г. — 1,96 на 100 тыс. населения (оба пола).
По гистологическому строению преобладали аденокарциномы ПЖП с преимущественно низкой степенью дифференцировки опухолевых клеток (табл. 2).
Определение типа РПЖП основано на общепринятой классификации Ж Б1ешег1: (1987 г.). В ее основу заложены топографо-анатомический и гистологический принципы: во-первых, опухоль локализована в зоне пищеводно-желудоч-ного перехода (ПЖП); во-вторых, она представлена аденокарциномой. Выделяют следующие типы РПЖП согласно данной классификации: I —
эпицентр опухоли располагается на 1-5 см выше линии ПЖП; II — эпицентр опухоли располагается на 1 см выше и на 2 см ниже линии ПЖП; III — эпицентр опухоли располагается на 2-5 см ниже линии ПЖП [17].
Согласно классификации J.R. Siewert (1987 г.) больные были разделены на 3 группы в зависимости от типа локализации аденокарциномы относительно ПЖП, в первой группе 23 (18%) пациента, во второй — 59 (46,1%) и в третьей — 46 (35,9%) (табл. 3).
Возраст пациентов с РПЖП составил от 35 до 87 лет, средний возраст — 63,81±10,71 лет. Среди больных почти во всех возрастных категориях было больше лиц мужского пола — 81 (63,28%), чем женского — 47 (36,72%). Средний возраст заболевших мужчин 62,05±9,27 года, что меньше среднего возраста женщин на 4,8 года (средний
Возрастные группы, годы Пол
Мужчины Женщины Всего
Число больных Доля от общего числа больных, % Число больных Доля от общего числа больных, % Число больных Доля от общего числа больных, %
35-39 2 1,56 0 0,00 2 1,56
40-44 0 0 1 0,78 1 0,78
45-49 5 3,91 3 2,34 8 6,25
50-54 6 4,69 4 3,13 10 7,81
55-59 20 15,63 5 3,91 25 19,53
60-64 15 11,72 7 5,47 22 17,19
65-69 17 13,28 7 5,47 24 18,75
70-74 8 6,25 6 4,69 14 10,94
75-79 5 3,91 6 4,69 11 8,59
80-84 3 2,34 3 2,34 6 4,69
85-90 0 0,00 5 3,91 5 3,91
Итого 81 63,28 47 36,72 128 100
Таблица 4. Распределение больных РПЖП по полу и возрастным группам Table 4. Distribution of patients with EGJC by gender and age groups
Рис. 2. Возрастная характеристика заболеваемости РПЖП в ЧР за 2015-2019 гг. Fig. 2. The age characteristics of incidence of EGJC in the Chuvash Republic for 2015-2019
возраст женщин — 66,81±12,35 года), таким образом большая часть больных РПЖП как среди мужской, так и женской части населения это пациенты пожилого и старческого возраста. Отмечено, что РПЖП чаще встречается у мужчин в более молодом возрасте, а у женщин в более старшем возрасте, так у мужчин максимальное число заболевших пришлось на возрастную группу 55-69 лет (64,2%) с пиком заболеваемости в 55-59 лет (24,69%), а у женщин — 60-79 лет (55,32%) с пиком 60-69 лет (29,79%) (табл. 4, рис. 2).
Заболеваемость РПЖП выше у городского населения — 76 (59,38%), чем у сельского — 52 (40,62%). Причем заболеваемость среди мужчин, проживающих в городе, ненамного выше заболеваемости у мужчин из сельской местности (44 человека (54,32%) и 37 (45,68%) соответствен-
Рис. 3. Динамика показателей заболеваемости от РЖиРПЖПсреди населения Чувашской Республики за 2015-2019 гг. (оба пола), на 100 тыс. населения Fig. 3. Dynamics of morbidity rates from SC and EGJC among the population of the Chuvash Republic in 2015-2019 (both sexes), per 100 thousand population
но), но среди женщин, живущих в городе, данный показатель в 2 раза выше, чем у женщин из сельской местности — 32 (68,09%) и 15 (31,91%) соответственно.
Распределение по стадиям опухолевой патологии РПЖП: I стадия — 16 (12,5%) пациентов, II стадия — 18 (14,1%), III — 46 (35,9%), IV — 48 (37,5%).
Одним из основных критериев оценки эффективности своевременной диагностики больных в учреждениях общей лечебной сети административной территории является показатель запущенности ЗНО, так удельный вес больных с IV стадией РПЖП в период с 2015 по 2019 гг. составил 37,5%. Однако реальный показатель запущенности следует считать выше, так как следует учитывать и новообразования в III стадии — 35,9%.
cwepruMTt на 100 тыс. населения, 4P
0,73____¡¿5_[¿i_о^аз
1015 7P1S JD17 J01S 10
—И«
Рис. 4. Динамика показателей смертности от РЖ и РПЖП среди населения Чувашской Республики за 2015-2019 гг. (оба пола), на 100 тыс. населения Fig. 4. Dynamics of mortality rates from SC and EGJC among the population of the Chuvash Republic in 2015-2019 (both sexes), per 100 thousand population
Таблица 5. Показатели диагностики РПЖП на территории ЧР
Table 5. Indicators of diagnosis of EGJC in the territory of the Chuvash Republic
Показатель Годы Итого
2015 2016 2017 2018 2019
абс. % абс. % абс. % абс. % абс. % абс. %
Вновь заболевших, всего 20 100 28 100 30 100 26 100 24 100 128 100
Из них:
I стадия 5 25 3 10,7 1 3,3 3 11,5 4 16,7 16 12,5
II стадия 5 25 1 3,6 7 23,3 2 7,7 3 12,5 18 14,1
III стадия 5 25 11 39,3 11 36,7 12 46,2 7 29,2 46 35,9
IV стадия 5 25 13 46,4 11 36,7 9 34,6 10 41,7 48 37,5
Умерших в течение года с момента установления диагноза 9 45 22 78,6 19 63,3 13 50 10* 41,7* 73* 57*
Примечание: * — данные на 01.05.2020 г. Note: * — data as of 01.05.2020.
Таким образом, почти % (73,4%) больных РПЖП выявляются в запущенной стадии, в связи с чем отмечены крайне высокие показатели летальности пациентов с РПЖП на первом году с момента установки диагноза, данный показатель за последние 5 лет варьировал от 45 до 78,6%, в среднем — 57% (данные на 01.05.2020 г.) (табл. 5).
Смертность РПЖП в ЧР составила: в 2015 г. — 0,73; 2016 г. — 1,78; 2017 г. — 1,54; 2018 г. — 1,06 и 2019 г. — 0,82 на 100 тыс. населения (оба пола).
Динамика показателей заболеваемости и смертности от РЖ и РПЖП на территории ЧР представлена на рисунках 3, 4.
Показатели запущенности РПЖП превосходят аналогичные показатели для РЖ в ЧР (рис. 5), что еще раз доказывает более неблагоприятный прогноз проксимальных раков желудка и недостаточность мер ранней диагностики РПЖП на территории ЧР.
Ранняя диагностика РЖ в целом, и РПЖП в частности, остается актуальной проблемой здра-
« Ы7
m+iv ((ЭДИП РЖ "l+IVttiiWFi. РПЖЛ ЛгИл»ют,|г4ПсрктГчДу£ /кМЛйичСТиЧПгрмхиЧщус
VÜMtuTJvfUHOftHehnfh MflMOltTJ VtTiHMiltHMU
flHüiFfOij, РЖ диашйи, РПЖП
JÛ1S 1 jyiü 2Û1Î »1Ê ■ ЗУ 19
Примечание: * — данные на 01.05.2020 г. Note: * — data as of 01.05.2020.
Рис. 5. Сравнение данных поздней диагностики (III-IV стадия заболевания) и одногодичной летальности пациентов с РЖ и РПЖП в ЧР, 2015-2019 гг.
Fig. 5. Comparison of data on late diagnosis (stage III-IV of the disease) and one-year mortality of patients with SC and EGJC in the Chuvash Republic, 2015-2019
воохранения во многих странах мира. Для ее решения необходимо совершенствование мер профилактики, ранней диагностики, скринин-говых программ, а также модификация помимо основного эндоскопического метода диагностики данной патологии еще и всех современных лучевых методов исследования полых органов пищеварения [17-20]. РЖ и РПЖП относятся к злокачественным новообразованиям с высокой летальностью. При этом установлено, что поражение опухолью проксимального отдела желудка проявляется более агрессивными формами РЖ с неблагоприятным прогнозом и низкой выживаемостью пациентов [21, 22].
Заключение
Установлено, что на территории ЧР показатели поздней диагностики РПЖП и летальности от него на первом году жизни превосходят аналогичные показатели РЖ по России, хотя при этом в целом показатели заболеваемости и смертности по раку желудка в ЧР ниже, чем в России. Почти 3/4 больных РПЖП выявляются в запущенной стадии, в связи с чем отмечены крайне высокие показатели одногодичной летальности пациентов с РПЖП. Для улучшения своевременной диагностики рака желудка любой его локализации по органу необходимо совершенствовать диагностический алгоритм с использованием современных технологий лучевой диагностики.
Литература
1. Global Cancer Statistics 2018: GLOBOCAN Estimates of Incidence and Mortality Worldwide for 36 Cancers in 185 Countries. Bray F., et al. — CA: A Cancer Journal for Clinicians. — 2018. — 0. — P. 1-31. https://onlinelibrary.wiley.com/doi/full/10.3322/ caac.21492.
2. Каприн А.Д., Старинский В.В., Петрова Г.В. Злокачественные новообразования в России в 2017 году (заболеваемость и смертность). — М.: МНИОИ им. П.А. Герцена — филиал ФГБУ «НМИЦ радиологии» Минздрава России; 2018.
3. Каприн А.Д., Старинский В.В., Петрова Г.В. Состояние онкологической помощи населению России в 2017 году. — М.: МНИОИ им. П.А. Герцена — филиал ФГБУ «НМИЦ радиологии» Минздрава России; 2018.
4. Давыдов М.И., Аксель Е.М. Статистика злокачественных новообразований в России и странах СНГ в 2012 г. — М.: Издательская группа РОНЦ; 2014.
5. Bowles M.J., Benjamin I.C. ABC of the upper gastrointestinal tract. Cancer of the stomach and pancreas // BMJ. — 2001. — 323. — P. 1413-1416. Available from: doi:10.1136/bmj.323.7326.1413.
6. Paul C. Schroy. Gastric cancer: Pathology, pathogenesis, and risk factors // Up To Date. — June, 2003.
7. Lei Wen, Xin-Zu Chen, Bin Wu et al. Total vs. Proximal Gastrectomy for Proximal Gastric Cancer: A Systematic Review and Meta-Analysis // Hepato-gastroenterology. — 2012. — 59. — P. 633-640. Available from: doi:10.5754/hge11834.
8. Петрова Г.В., Каприн А.Д., Грецова О.П., Старинский В.В. Злокачественные новообразования в России обзор статистической информации за 1993-2013 гг. — М.: МНИОИ им. П.А. Герцена — филиал ФГБУ «НМИРЦ» Минздрава России; 2015.
9. Каприн А.Д., Старинский В.В., Петрова Г.В.. Состояние онкологической помощи населению России в 2018 году. — М.: МНИОИ им. П.А. Герцена — филиал ФГБУ «НМИЦ радиологии» Минздрава России; 2019.
10. Arnold M., Ferlay J., van Berge Henegouwen M.I., Soerjomataram I. Global burden of oesophageal and gastric cancer by histology and subsite in 2018 [published online ahead of print, 2020 Jun 30] // Gut. — 2020; gutjnl-2020-321600. doi:10.1136/ gutjnl-2020-321600
11. Fukagawa T., Sasako M., Nunobe S., et al. Isolated Tumor Cells in Lymph Nodes in Proximal Gastric Cancer. The proceedings of the 6th International Gastric Cancer Congress. — Tokyo; 2005. — p. 7.
12. Carneiro F., Moutinho C., Pera G. et al. Pathology fndings and validation of gastric and esophageal cancer cases in a European cohort (EPIC/EUR-GAST) // Scand. J. Gastroenterol. — 2007.—42 (5). — P. 618-627. Available from: doi:10.1080/00365520601101641.
13. Wu H.Y., Rusiecki J.A., Zhu K.M. et al. Stomach carcinoma incidence patterns in the United States by histologic type and anatomic site // Cancer Epidemiol Biomarkers Prev. — 2009. — 18 (7). — P. 1945-1952. Available from: doi:10.1158/1055-9965.EPI-09-0250.
14. Lee J.Y., Kim H.Y., Kim K.H. et al. No changing trends in incidence of gastric cardia cancer in Korea // J. Korean Med. Sci. — 2003. — 18. — P. 53-57. Available from: doi: 10.3346/jkms.2003.18.1.53
15. Kusano C., Gotoda T., Khor C.J. et al. Changing trends in the proportion of adenocarcinoma of the esophagogastric junction in a large tertiary referral center in Japan // J. Gastroenterol Hepatol. — 2008. — 23 (11). — P. 1662-1665.Available from: doi: 10.1111/j.1440-1746.2008.05572.x.
16. Zhou Y., Zhang Z., Zhang Z. et al. A rising trend of gastric cardia cancer in Gansu Province of China // Cancer Lett. — 2008. — 269. — P. 18-25. Available from: doi:10.1016/j.canlet.2008.04.013.
17. Siewert J.R. Classification of the adenocarcinoma of the oesophagogastric junction // Br. J. Surg. — 1998. — 85. — P. 1457-1459
18. Дмитриева А.Н. Информативность методов лучевой диагностики при раке пищеводно-желудоч-ного перехода // Acta medica Eurasica. — 2019. — 1. — С. 7-17. URL: http://acta-medica-eurasica.ru/ single/2019/1/2 (дата обращения: 22.09.2019).
19. Дмитриева А.Н., Мальчугина Е.Л. Лучевая диагностика кардиоэзофагеального рака в Чувашской ре-
спублике методом мультиспиральной компьютерной томографии // Поволжский онкологический вестник. — 2017. — 3 (30). — С. 51-59.
20. Диомидова В.Н. Визуальная характеристика неизмененного и оперированного желудка при ультразвуковом исследовании // Медицинская визуализация. — 2015. — 4. — С. 46-55.
21. Диомидова В.Н., Дмитриева А.Н. Частота и характер поражения желудка в структуре гастроинте-стинальных стромальных опухолей // Практическая медицина. — 2020. — Т. 18, №4. — С. 69-74. DOI: 10.32000/2072-1757-2020-4-69-74
22. Акберов Р.Ф., Зыятдинов К.Ш., Михайлов М.К., и др. Комплексная клинико-лучевая диагностика заболеваний, функциональных нарушений, пороков развития и опухолевых поражений пищевода, желудка и пилородуоденальной зоны. — Набережные Челны, 2010. — 413 с.
